Текст книги "Абиссинцы. Потомки царя Соломона"

Глава 7
Другие виды искусства

Музыка и музыкальные инструменты

Абиссинцы приписывают изобретение своей церковной музыки – вместе с ее ритмами, тональностями, ее системой записи и сопровождающим ее танцем – Йареду, святому VI столетия, сохранившемуся в благодарной памяти потомков. Среди эпизодов из жизни Йареда Синаксариум рассказывает следующий: «Однажды, когда святой Йаред пел для царя Габра-Маскала, царь был настолько погружен в слушание его голоса, что от избытка эмоций с силой всадил свое копье в ногу Йареда, из нее брызнула кровь, но святой Йаред даже не почувствовал этого, пока не допел свою песню до конца. И когда царь увидел, что Йаред охвачен ужасом, он выдернул свое копье из его ноги и сказал: «Проси у меня все, что ни пожелаешь, за кровь, которую ты потерял»; и святой Йаред ответил ему: «Отошли меня отсюда, чтобы я мог стать монахом».

Деяния святого Йареда, составленные священником Аксума или Дэбрэ-Дамо, вероятно, в конце XV столетия, содержат следующий пассаж, служащий еще одним напоминанием о всепоглощающей притягательности священной музыки и танца: «Когда священники и дьяконы, наученные святым Йаредом, пели, они делали это до полного истощения, до тех пор, пока пот не струился по их телам, до тех пор, пока их руки и ноги не теряли контроль… до тех пор, пока их голос не становился хриплым, до тех пор, пока их колени не дрожали, их ладони, в которые они били во время пения, не начинали кровоточить».

Деяния завершаются «картинами» святого Йареда, – вероятно, позднейшими вставками, – поэмой, в которой каждая часть его тела прославляется в не менее чем 48 стихах.

В большинстве своем вокальная музыка Абиссинии – как религиозная, так и светская – полна мелодичных пассажей, которые, однако, с трудом воспринимаются ушами европейца, поскольку эти мелодии не соответствуют восьмитональной шкале. Некоторая часть этой музыки считается пентатонной, но дальнейшее ее исследование скорее усложнит, чем упростит картину. Абиссинская музыка имеет очень мало общего, если вообще имеет, с африканской музыкой; ее корни следует искать (как и в других областях искусства) в восточно– христианском мире или даже глубже, в древнееврейских источниках.

Почти все церковные песнопения, помимо псалмов, гимнов деггва и других композиций, исполняются нараспев, и существует множество копий книг, содержащих форму записи музыки, чтобы напомнить певцам о мелодии, соответствующей каждому куску текста. Вопреки тому, что изобретение этой системы записи большинство населения приписывает Йареду, более реалистичным предположением является то, что эта система была внедрена или приобрела свою ныне существующую форму в XVI столетии, как об этом сообщает нам хроника царя Клавдия (1540–1559). Эта система записи пишется над строками текста и состоит как из эфиопских букв, так и из других отметок или значков. Буквы выступают в качестве аббревиатур ключевых слов службы, хорошо известных строк деггва (рис. 36), например восхваления Девы и т. п.; они используются как переносимый символ для мелодий, на которые эти слова или пассажи традиционно накладываются в пении.

Рис. 36. Эфиопская музыкальная запись из требника

Другие отметки или значки помогают певцу правильно интерпретировать саму мелодию, например, они могут обозначать пуазу, понижение голоса или слова, которые надо петь staccato, accelerando, glissando. Хотя и можно провести некоторые параллели с «экофонетической» нотацией Византии или производными от нее системами, использовавшимися коптами и армянами, абиссинская система музыкальной записи – единственная в своем роде, до сих пор использующаяся в наше время.

Следует принять во внимание и другой фактор – два ряда музыкальных символов иногда бывают написаны над строками соответствующего им текста. Это означает, что данный отрывок нужно петь в соответствии с обстоятельствами и временем года в одной из двух взаимоисключающих тональностей (которые, как считает Поун в своей Эфиопской музыке, скорее следует называть «настроениями»). Существует три возможные тональности (придуманные самим святым Йаредом), самая простая и, возможно, самая древняя из которых называется геэз это название также носит и древний язык страны. Считается, что она подходит к будням и обыденным случаям. А тональность, известная под именем эзел – низкая, медленная и величественная, – предназначается для постов, ночных церковных служб и похорон. Тогда как арарей (на письме следует обозначать красными символами) – легкомысленная и веселая – включает в себя высокие ноты и другие украшения и предназначается для больших праздников.

Из всех музыкальных инструментов только два подлежат использованию в церкви: длинный двухсторонний барабан, кабаро (фото 12), и тсенатсил, или систр (трещотка) (рис. 37) – необходимые для исполнения литургических танцев. Как полагают, оба эти инструмента пришли из Египта, хотя при сравнении эфиопской и древнеегипетской модели имеются существенные различия. Есть и еще один барабан (негарит, бывший ранее атрибутом власти – особенно верховной), в форме полусферы с одиночным тимпаном из воловьей шкуры, бьют в него изогнутыми палочками, а не рукой. Объявления, оглашаемые на базаре, обычно предварялись боем в этот барабан. Интересно, что и эфиопская государственная официальная газета носит также название Негарит газета. В былые времена негариты носили попарно навьюченными на мула, причем их общее количество зависело от ранга сановника, в чьем караване они находились: в них-то и били, возвещая о его прибытии.

Рис. 37. Абиссинский литургический систр, или трещотка, в сравнении с ранним египетским прототипом, изображенным над ним, взятым со статуи богини с кошачьей головой – Баст

Несколько духовых инструментов также предназначались для церемониального использования. К ним относятся: имбилита, большая примитивная флейта для одной ноты, и малакат, или труба; на каждом из этих инструментов или сразу на обоих можно играть фанфары, возвещая прибытие важных персон. Меньший по размеру и более впечатляющий тип флейты – вашинт – имеет четыре отверстия, так что на нем можно сыграть пять нот (или десять при передувке). Этим музыкальным инструментом все еще пользуются.

Еще более интересны и типичны для страны струнные инструменты, особенно, наверное, однострунный мэсенко – необычный вид скрипки, родственный арабскому ребабу и другим древним инструментам Малой Азии и даже Европы. Квадратный или ромбовидный, диагонально расположенный деревянный корпус остается открытым сверху и снизу, пока его не обернут в коровью шкуру и затем зашьют по бокам. Струны, как и струна смычка, состоят из нескольких пучков конского волоса. Мастерская игра музыканта на этом инструменте пальцами и смычком может извлечь из его единственной струны гораздо больше нот, чем представляется возможным (рис. 38).

Мэсенко чаще всего представляют вместе с азмари или странствующим поэтом-менестрелем, схожими в современном мире с трубадурами и миннезингерами Средневековья. Хотя сегодня их и не часто встретишь, эти самые азмари играли далеко не последнюю роль в абиссинской жизни вплоть до самого недавнего времени, они были приставлены ко дворам важных персон, являлись завсегдатаями рынков и питейных заведений, им всегда были рады на всех народных праздниках и личных торжествах. Они пели песни о любви и войне, а также традиционные баллады, которые очень нравились их слушателям. Они также были знамениты за их легкую скрытую иронию по отношению к власть имущим и другим современным им персонажам. Их отточенное остроумие и мастерство двусмысленности, рискованной или откровенно скандальной, внушало им любовь публики, жаждущей выхода для своих потаенных чувств, поскольку никто не был застрахован, как бы высоко он ни стоял, от иронии или усмешки из уст менестреля. Сейчас они практически исчезли, но память о них жива.

Рис. 38. Струнные инструменты: а) масинго, б) бегена, в) крар

Два других струнных инструмента, на которых обычно играли плектрумом (пластинка, надеваемая на палец при игре на определенных музыкальных инструментах), – лиры Эфиопии – бегена и крар (рис. 38, а и б). Последний считался более благородным инструментом, и знатные юноши должны были уметь на нем играть. Этот сравнительно большой, тщательно сделанный инструмент ставится для игры на землю. Его восемь или десять струн дают ему хороший диапазон нот, но обычно он используется только для серьезной музыки, например для аккомпанирования наиболее прославленным светским или религиозным песням. С другой стороны, шестиструнный крар типичной треугольной формы – популярный инструмент для более легкой музыки, играют на нем держа его в руках. Он часто делается из дешевых материалов, в наше время с корпусом не лучше, чем эмалированная пластинка. Несмотря на их разнообразные формы, это родственные инструменты, и их сходство с лирами древних египтян, евреев и греков очевидно. А твердая вера эфиопов в то, что их бегена произошла от «арфы» Давида, может быть небезосновательной.

Резьба по дереву и камню

Искусство скульптуры, хорошо известное при аксумской цивилизации, после ее заката отмерло. Аксумиты потеряли интерес к этой форме искусства и, что более правдоподобно, находились под впечатлением библейского запрета на «запечатленные» образы. С другой стороны, это искусство всегда могло быть полезным в виде декоративной резьбы по дереву, хотя бы в сочетании с архитектурой, но великолепный резной потолок в Дэбрэ-Дамо (фото 104) является лишь единственным примером подобного рода. Его анималистические мотивы, скорее всего, дохристианские и, вероятно, имеют западноазиатское происхождение: я не верю в то, что они основываются на местной фауне.

Рис. 39. Коптская (слева) и абиссинская (в центре и справа) резьба по камню: а) фрагмент могильного камня с могилы Апы Доротеуса, Британский музей; б) пилястр-крест из вырубленной в скале церкви Черкос-Вукро, в) фрагмент могильного камня из коптского музея в Каире; г) рельеф храма Голгофы в Лалибэле

В средневековые времена искусство скульптуры из камня приобрело форму выдалбливания целых церквей из скал, но возобновился также и некоторый интерес к декоративной резьбе, сочетающейся с архитектурой. Я уже упоминал в этой главе высокие настенные рельефы святых в Лалибэле. Среди выдолбленных в скале церквей также имеются примеры резных крестов, часто украшающих колонну или пилястру. Важно то, что в обоих этих случаях искусство коптского Египта дает очень близкие параллели, и, хотя коптские примеры принадлежат к гораздо более раннему периоду, поставить под сомнение их связь практически невозможно (рис. 39). Тонкая геометрическая резьба, используемая в арках и на панелях церквей, изначально на дереве, а позднее и скопированная в скальных церквях, также достойна упоминания (фото 57, 97, 98). И здесь опять мы находим прототипы среди произведений коптского искусства, и вполне может оказаться правильным, что коптские мастера-переселенцы являлись носителями данного влияния, которое позднее приобрело статус установленной традиции в руках местных мастеров-резчиков.

Некоторые церковные композиции несут ту же самую традицию, так как они украшены очень похожей или даже идентичной резьбой по дереву. Манбара табот старых абиссинских церквей – подставка для табота, приблизительно соответствующая функции алтаря, может иметь декоративные панели подобного же рода, некоторые из них дожили до наших времен, в то время как сами манбары не сохранились. Также существуют переносные манбары (рис. 40), могущие нести на себе искусно вырезанные геометрические мотивы и очень редко резные фигуры. Они имеют полость (фото 99, 102, 103), закрываемую дверцей на петлях, в которой могут стоять один или два небольших табота. Один из изображенных здесь исключительно маленького размера, вырезанный из цельного куска дерева и несущий только обыкновенные кресты; сейчас он находится в музее Эшмолин в Оксфорде. Эти переносные алтари использовались при перемещении церквей, когда, например, императоры переезжали из одного места в другое или во время военных действий. (Небольшие сундуки подобной формы могли быть известны и в Египте. Так, в Британском музее имеется «коробочка для сурьмы» – миниатюрная копия алтаря.)

Сам табот – священная пластина (символизирующая Ковчег завета либо же таблицы Закона, хранящиеся в нем), превращающая обыкновенное здание в церковь, которая считается оскверненной, если кто-нибудь из непосвященных увидит ее. Эти квадратные или вытянутые пластинки могут быть сделаны из камня, но чаще всего они деревянные (фото 100, 101). Они разнятся в длине от максимума, соответствующего приблизительно 40 см, до минимума в 15 см, причем более короткие одновременно и более толстые и могут стоять, таким образом, вертикально наподобие книги. Часто они несут на себе резные геометрические украшения в виде одного или нескольких выгравированных крестов. Короткие выгравированные надписи содержат посвящения: оба табота посвящены Кидане Мехерет – Завету Милосердия.

Рис. 40. Деревянные переносные алтари из Лалибэлы: слева – обычного типа, справа – восьминожный, крестообразной формы. Высота приблизительно 50 см (из Биддера)

Многие церемониальные и ручные кресты сделаны из дерева, и некоторые из них очень красиво украшены резьбой. Их короткое описание дано ниже.

Работа по металлу

Кузнецы даже далекого преаксумского периода демонстрировали в своей работе большое мастерство. Они изготовляли множество бронзовых сосудов, ламп, оружия и инструментов, а также красивые и загадочные «опознавательные знаки», о которых мы уже упоминали, а также некоторые предметы из железа. Золото использовалось аксумитами для производства ювелирных украшений, хотя основной клад золотых изделий, раскопанный в недавнее время (в Матаре), состоял из чужеземных римских и византийских предметов. Золотые монеты печатались и выпускались большинством аксумских царей между III и VIII столетиями н. э., но основная часть монет была бронзовой, и лишь немногие были серебряными. Все эти предметы приоткрывают завесу над ранними цивилизациями этой страны, однако в эту книгу невозможно включить полное описание последних. То же самое можно сказать и о предметах домашнего обихода, таких, как глиняная посуда и стекло. Все, о чем я попытаюсь рассказать здесь, – это некоторые предметы древнего кузнечного мастерства, дожившие и до наших времен.

В области работы по металлу, связанной с церковными нуждами, каждому, разумеется, на ум придут кресты, описанию которых посвящен целый раздел. Тут же, естественно, мы можем рассказать об особенных и красивых бронзовых кадилах (фото 96) с круглой и прямоугольной ладанкой с ажурной ножкой и крышкой, последняя прикреплена таким образом, что, когда вся конструкция поднимается и раскачивается, крышка скользит вверх, поднимаемая четырьмя цепями, на которых подвешивается ладанка. Здесь также показаны два набалдашника «шестов священника» – маквамийя (рис. 41), сделанные в виде костыля, другие же имели вид сферы. В бедных деревенских церквях и монастырях можно увидеть только деревянные набалдашники, вырезанные из местных пород дерева, часто причудливо согнутые и скрученные, но все заканчивающиеся в виде буквы «Т» наверху.

Рис. 41. Набалдашники двух священнических шестов, соответственно железный и латунный. Длина поперечины – 11–12 см

Царские короны считаются священными объектами и должны храниться в церковных сокровищницах. Некоторые из них сохранились в соборе Святой Марии Сионской в Аксуме и по единичным экземплярам во многих других церквях. Мне неизвестна ни одна действительно древняя абиссинская корона: те, о которых речь шла выше, датируются начиная с позднего XVII столетия и далее и сделаны с тонкостью, соответствующей современным предметам, предназначенным для царского использования. Нечто очень похожее на ажурную работу по металлу, используемую в некоторых коронах, можно увидеть в маленьком латунном аналое из Эритреи (фото 127, 128).

Другие показанные предметы сделаны из серебра с большей или меньшей примесью неблагородных металлов (как большинство серебряных крестов). Серебро никогда не распространялось в Абиссинии в древние времена, и его было также мало при правлении царей из Гондара в XVII и XVIII столетиях. С тех пор основным источником серебра стал доллар Марии-Терезии, всегда датированный 1780 годом и начавший проникать в города Тыграй через порты Красного моря. Спустя несколько лет эта симпатичная монетка оставалась во всеобщем обращении, до того как она перестала быть законным платежным средством в середине 1940-х годов.

Вместе с серебром возродилась и вновь получила признание техника cire perdue. Многие кресты до сих пор делаются этим способом, так же как и более сложные предметы, например серебряные bireles с их сферической основой и длинным узким горлышком, которые должны быть отлиты вокруг цельного ядра. Эти сосуды имеют такую же форму, как и их стеклянные двойники, используемые исключительно для питья тежа – абиссинского меда, или медового вина. На одной из фотографий в конце книги показан пример подобного сосуда вместе с кружкой для питья более привычной формы (фото 93–95). Это роскошная копия обыкновенной деревенской чашки, сделанной из глины или рога и используемой для питья воды, молока или талла – местного пива. Другие показанные вместе с этими серебряные предметы – личные печати, некоторые элементы украшения для женских ожерелий, серег, чьи дужки – предмет изящного декорирования.

Нательные или нагрудные кресты

Существует бесконечное множество носимых каждым эфиопским христианином крестов, и они, как и другие местные типы крестов, могут стать объектом плодотворного исследования. Вероятно, подобные кресты носили еще в ранних столетиях абиссинского христианства.

Затем они, кажется, вышли из употребления, до того как царь Зара-Якоб настоял на возрождении этой традиции в XV столетии. Во всяком случае, трудно найти серебряные кресты старше начала XII столетия, когда металл впервые стал общедоступным, и коллекционеры нагрудных крестов не находят действительно древних их примеров. Тем не менее они остаются предметами глубокой внутренней красоты, и их дизайн вдохновляет захватывающий полет фантазии.

Один из наиболее популярных, до сих пор носимых в Эфиопии – крест patte, имеющий орнамент в виде трилистника (либо же без него) или какое-нибудь другое украшение на концах своих плеч (рис. 43а). Этот тип креста впервые появляется в катакомбах, где он предстает нарисованным на стенах или вырезанным из мраморных пластин.

Рис. 42. Коптские подвесные кресты неизвестного происхождения и возраста из коллекции Британского музея (а – в, е, з – к) и Эшмолина, Оксфорд (г, д, ж). Слегка уменьшены

Их сравнение с коптскими крестами из нижнего и верхнего Египта (рис. 42) еще более интересно: они имеют такое же колечко для подвески и несколько практически идентичных форм, так что могут сейчас ходить в Эфиопии и не привлекать к себе при этом особого внимания.

Самые маленькие из этих крестов обыкновенно носились подвешенными на шейный шнурок, и некоторые из них очень привлекательны за счет их трехмерной формы (рис. 43, б и в); крупные обычно вешались на более длинный шнурок или на ожерелье, особенно женщинами. Висящие на петельках кресты, хотя и не были диковинкой для византийцев, в Эфиопии явление совсем недавнего времени. Доказательство тому часть креста, находящаяся над петелькой, часто выполненная в форме короны, пусть даже стилизованной. И петелька и корона свидетельствуют о том, что за последние 100 лет на абиссинскую модель креста повлияли европейские военные и гражданские знаки различия.

На фотографии в конце книги изображены нагрудные кресты, формы которых, образованные от croix pattee (с расширяющимися плечами креста), находятся в двух верхних рядах, в третьем и четвертом рядах изображены кресты с прямыми плечами, кресты в нижнем ряду очень разнообразны (фото 105). В обеих основных категориях существует несколько примеров с удлиненной нижней частью креста, как в «латинских», хотя большинство крестов «греческие», то есть равноплечие. Дополнительным элементом в некоторых крестах в обеих категориях является вписанный в центр квадрат (создающий выступы между плечами) либо же наложенный круг. Необходимо заметить, что, хотя строгие прямые плечи не популярны, кресты подобного типа являлись отправной точкой для двух других важных подкатегорий: крестов с орнаментом в виде трилистника и крестов со сложным ажурным узором.

Нетрудно показать развитие более сложных форм крестов из простых – две подобные серии показаны на рисунке на следующей странице (см. рис. 43). А далее мы видим простое двухнитяное кручение или переплетение, подобное тому, что изображается на рельефах VIII и IX столетий в Северной Италии и в других местах, и обязанное своему появлению влиянию Ломбардии.

Этот привлекательный дизайн проник в византийский мир и каким-то образом добрался до Эфиопии. Трехнитяное переплетение – последующая разработка той же самой темы, однако третий пример показывает его элегантную современную вариацию.

Рис. 43. Серебряные нагрудные кресты. Уменьшены

Рис. 44. Филигранные кресты и справа «звезда Давида». Уменьшены

Все до сих пор упоминавшиеся кресты отлиты или вырезаны цельным куском, некоторые из них выполнены из целого нерасплавленного доллара Марии-Терезии (рис. 44). Тем не менее существуют также филигранные кресты, в которых серебряная проволока и маленькие шарики спаяны для создания узора; несколько из популярных вариантов проиллюстрированы на рисунке. Некоторые из этих нательных крестов с трудом могут быть узнаны как таковые, среди них имеется и так называемая «звезда Давида»; любопытно, что этот иудейский символ может в данном контексте быть наделен равными правами с крестом.