Текст книги "Кровь-камень"

Эстер выглянула из-за кустов. Зера позвала ее, девочка подбежала к старухе и крепко обняла ее ногу. Зера нагнулась и чмокнула ее в макушку.

Молодой человек поехал к сбежавшим лошадям, а старший обернулся к Осу:

– Ты хорошо показал себя, сынок, люблю ребят, которые не теряются.

– А вы – Лейтон Дьюк, сэр? – спросил Ос.

Тот ухмыльнулся и протянул руку.

– Меня зовут Клем, – сказал он. – Клем Стейнер.

– Но он назвал вас…

– Обознался. Никогда прежде его не видел, – ответил Клем, подмигнув.

Ос пожал протянутую руку. Зера забрала свое ружье.

– А мне все равно, кто ты, – сказала она. – Да я бы самого Дьявола встретила с распростертыми объятиями, лишь бы увидеть, как эта мразь отправляется в ад.

– Твоя бабушка крепкая старушка, – заметил Клем.

– Да, сэр, – ответил Ос. – И еще какая!

Штурм продолжался недолго – в дом попытались вломиться всего четыре зверя. Уоллес двойным выстрелом уложил одного еще во дворе. Шэнноу застрелил двух других, когда они сорвали ставни с окон. Последний вспрыгнул на навес над крыльцом, целясь забраться в окно второго этажа. Бет вбежала в комнату и всадила в него три пули. Он свалился во двор, и Уоллес добил его, когда он попытался подняться на ноги.

Комната внизу воняла кордитом, в воздухе висел голубой туман. Доктор Мередит подошел к Диакону.

– У вас же есть Камень? – сказал он, глядя, как Диакон перезаряжает пистолеты.

– Да. Очень маленький.

– Но с его помощью вы можете заблокировать все окна и двери, ведь так?

– Мог бы, – согласился Диакон. – Но мне неизвестно, на много ли достанет этой силы, а Камень мне необходим, доктор, для преодоления подлинного зла.

– Подлинного зла? – Глаза Мередита полезли на лоб. – Так это зверье еще не подлинное зло?

Шэнноу вполголоса рассказал ему про Кровь-Камень, про то, как он уничтожил собственный мир. Рассказал ему про цирк, про сорок тысяч мертвецов там, про исчезновение зверей, птиц и насекомых.

– О Господи… Вы правда видели все это?

– Да, видел, доктор. Поверьте мне, хотя я был бы рад, если бы это мне только приснилось.

– Но что же способно остановить его?

Диакон горько улыбнулся:

– Двадцать лет я ломал голову над этой задачей. И все еще не нашел ответа.

К ним присоединилась Исида, поцеловала Диакона в щеку, и старик улыбнулся ей.

– Поцелуй красивой девушки полезней всякого лекарства.

– Видимо, оно действует, Джейк, – сказала Исида. – Во всяком случае, ваша борода заметно потемнела с тех пор, как я видела вас в последний раз.

– И правда, – сказал Мередит. – Как ваша рана?

– Я ее исцелил, – сказал Шэнноу.

– И не только, – вмешался Мередит. – Исида права: ваша кожа уже не такая морщинистая и пергаментная, как прежде. Вы молодеете. – Он вздохнул. – Боже Великий, чего только мы не сумели бы достичь, будь этих Камней побольше!

Диакон покачал головой:

– У Хранителей их было в достатке, но в Камнях таилась гибель – как и во всем, чего касается человек. Сипстрасси имеют свою темную сторону, доктор. Когда их напитывают кровью, начинаются ужасы. Взгляните на этих тварей во дворе с Кровь-Камнями во лбах. Когда-то они были волчецами, кроткими и робкими. А теперь поглядите на них! Да и сам Кровь-Камень. Когда-то он был человеком, лелеявшим мечту превратить Землю снова в Райский Сад. А теперь он разрушитель всего и вся. Нет, я думаю, нам всем было бы лучше обходиться без Камней Силы.

Бет позвала Мередита помочь ей приготовить еду. Мередит ушел, но рядом с Шэнноу села Исида.

– Вы печальны, – сказала она.

– Вы видите слишком уж много, – отозвался он с улыбкой.

– Я вижу больше, чем вы думаете, – сказала она тихо. – Я знаю, кто вы.

– Лучше не говорите ничего, дитя мое.

– Мне казалось, будто я плаваю в темном море. И тут за мной пришли вы. Мы слились, когда вы возвращались в мир. Как слиты и сейчас. – Она сжала его руку, и он ощутил внезапную теплоту в мыслях, отъединение от одиночества и тоски. И услышал ее голос в своем мозгу: «Мне известны все ваши мысли и заботы. Ваши воспоминания теперь и мои. Вот почему я могу сказать, что вы неплохой человек, Джейк».

– Я ответственен за смерть тысяч и тысяч, Исида. По плодам их судите их. Женщин, детей – всего народа. Все они погибли по моему приказу.

На него навалились тягостные воспоминания, но Исида закрыла им доступ к нему.

– Этого не изменить… Диакон. Но плохой человек не терзался бы из-за своей вины. Он не считал бы себя виноватым. И пока довольно об этом. Я разделяю и ваши страхи из-за Кровь-Камня. Вы не знаете, что делать. Но в вашей памяти есть тот, кто может помочь. Человек с великой силой воображения и даром провидца.

– Кто?

С той же внезапностью, с какой она слилась с ним, Исида его покинула, и Шэнноу ощутил боль потери, возвращение в темницу своего собственного «я».

– Люкас, – сказала она вслух.

Он посмотрел на ее прекрасное лицо и вздохнул.

– Он погиб в Падении мира сотни лет назад.

– Вы не подумали, – сказала она. – Что такое Врата, как не проход через время? Амазига вернула вас назад в Аризону. Не могли бы вы проделать тот же путь? Вам необходим Люкас.

– Мне не на чем ехать. Но и верхом до Доманго три дня пути. Такого времени у меня нет.

– Но зачем ехать в Доманго? Разве Амазига не говорила вам, что кольца камней устанавливались там, где земная кора особенно сильна? Конечно же, должны существовать места, где камней не поставили, но где энергия сильна.

– Но как я найду такое место?

– Ах, Диакон, вам не хватает именно того качества, которого требуют Камни. Воображения.

– Мередит уже указал на это, – ответил он сухо.

– Дайте мне Камень, – потребовала Исида. Он выудил камешек из кармана и положил ей на ладонь. – Идемте со мной, – сказала она, повела его наверх в бывшую комнату Мэри и открыла ставень. – Поглядите наружу и скажите мне, что вы видите, – попросила она.

– Холмы, склон в долину, леса, ночное небо. А что вы хотите, чтобы я увидел?

Прижав камешек к его лбу, она сказала:

– Я хочу, чтобы вы обозрели землю здесь и ее силу. Где древние построили бы кольцо камней? Подумайте, Диакон. Те, кто устанавливал камни, должны были уметь определять силовые точки. Прибегните к Сипстрасси. Смотрите!

У него все поплыло перед глазами, темная серость ночного пейзажа сменилась цветными спиралями: темно-красными и фиолетовыми, желтыми и зелеными. Они смещались, перетекали одна в другую, смешивались. Реки цвета, ручьи, озера в непрерывном движении, вибрирующие, переливающиеся.

– Какого цвета энергия? – услышал он ее вопрос, словно из неизмеримой дали.

– Энергия повсюду, – ответил он. – Целительная, восстанавливающая, растущая.

– Закройте глаза, вообразите каменное кольцо в Доманго.

Он послушался и вновь увидел склон и аризонский дом Амазиги и дальние вершины Сан-Франциско.

– Я вижу его, – сказал он Исиде.

– А теперь взгляните глазами Сипстрасси. Воспринимайте цвета.

Пустыня была голубовато-зеленой, горы – розовыми и серыми. Реки силы там еле текли, иссякали. Шэнноу посмотрел на древнее кольцо камней. Склон был залит мягким золотистым цветом, мерцающим и пульсирующим. Открыв глаза, он обернулся к Исиде:

– Он золотисто-желтый.

– Вам отсюда видна подобная точка, Джейк? – спросила она, указывая в окно.

13

Когда же мы обретем мир? Это вопль множеств. Я слышу его. Я его понимаю. Ответ нелегко произнести и еще тяжелее услышать. Мир не наступит, когда разбойники будут уничтожены. Он не родится с концом нынешней войны. Он не придет с весенней красотой. Мир – это дар могилы, и обрести его можно только в безмолвии гробницы.

Из последнего письма Диакона Церкви Единства

Исида вышла во двор, с наслаждением вдыхая свежий предрассветный воздух. Во дворе там и сям спали волкообразные звери, но она ощущала присутствие еще и других в разрушенном сарае. Теперь она воспринимала их боль, их муку. Когда она пересекала силовые линии, которые тянулись от них к Кровь-Камню, ноги ей словно покалывали иголки.

Сосредоточившись, она сощурила глаза. И увидела эти линии – красные, тоненькие, точно натянутые проволочки, передающие энергию от слуг хозяину, они пронизывали дом, уходили в склоны. Ее тело было напоено силой Сипстрасси, и она вглядывалась в линии, разрывала их, смотрела, как они падают и гаснут. Еще мгновение – и они исчезли, будто задутое пламя свечи.

Спокойным шагом Исида приблизилась к ближайшему спящему зверю, протянула руку, прикоснулась к его лбу и сжала большим и указательным пальцами кругляш Кровь-Камня, вдавленный в кость. Зло, заключенное в кругляше, хлынуло в нее, и она ощутила прилив ненависти. Никогда прежде она не испытывала этого чувства и пошатнулась. Кругляш почернел и скатился на землю.

– Я не испытываю ненависти! Я не буду ненавидеть! – Ощущение исчезло, и Исида поняла, что стала сильнее.

– Придите ко мне! – позвала она. – Придите!

Звери, порыкивая, поднялись с земли. Другие выбежали из сарая. Теперь она ощущала, как ненависть накатывается на нее будто приливная волна. Исида поглотила ее всю, лишила энергии и цели.

Зверь прыгнул к ней, взвился на задние лапы, но Исида быстрым движением прикоснулась к его массивной груди. И тут же слилась с ним. Его воспоминания о том времени, когда он был волчецом, были погребены очень глубоко, но она сумела найти их и вернуть в сознание зверя. Со стоном он отскочил от нее.

Исида почувствовала, как растет ее сила, обволакивает зверей-мутантов целительным туманом и уносится через холмы и горы. Один за другим звери падали на землю, и она смотрела, как они словно сжимаются, а черные кругляши выпадают из их лбов.

Затем сила покинула ее, исчезла. Над восточными горами занялась заря, и Исида устало опустилась на землю. Маленький волчец подковылял к ней и взял ее за руку.

Через двор шел Диакон, убирая пистолеты в кобуры. Волчецы прыснули от него во все стороны и пустились наутек к дальним холмам.

– Я почувствовала его, Диакон, – прошептала Исида. – Почувствовала Кровь-Камень.

Диакон помог ей встать.

– Где он?

– Восстановил разрушенный город в одном дне пути от Долины Паломника. С ним воины в черных доспехах и в рогатых шлемах. И Иерусалимский Конник Иаков Мун.

– Зло всегда собирает вокруг себя зло, – сказал Диакон.

– Звери были соединены с ним, питали его. Теперь связь прервана.

– Значит, ему придется голодать.

Она покачала головой.

– Им на смену придут рогатые всадники. Война еще только начинается.

Йон Шэнноу стоял на взлобье холма, сжимая в руке Сипстрасси. Кольца камней там не было, как и никаких его следов. Тем не менее он знал, что тут скрывается точка силы, таинственно соединенная во времени с другими. Однако он не знал, как подчинить эту силу, как попасть в намеченное место.

Достаточно ли одного воображения, или тем, кто использует эту силу, необходима какая-то система координат?

В Вавилоне он узнал, что во времени существуют окна, дающие возможность проходить Врата, почти не расходуя энергию Сипстрасси. Но как узнать, когда открывается такое окно?

Стиснув камешек в кулаке, он мысленно нарисовал дом в Аризоне, загон и красный джип, солнце над пустыней. Камень потеплел.

– Отправь меня в мир до Падения, – сказал он.

Вокруг него вспыхнул фиолетовый свет и сразу потускнел.

Перед ним был дом. Но рядом не стоял красный джип. Загон исчез, его место заняли асфальтовая площадка и два теннисных корта. За домом виднелся бассейн. Шэнноу вышел из кольца и направился к дому.

Дверь оказалась запертой. Он отступил и с силой ударил ногой в филенку. Она треснула, но не поддалась. Еще дважды он обрушил сапог на замок, и тут дверь открылась внутрь.

Он быстро прошел через комнату. Там было невыносимо жарко и душно. Машинально он направился в гостиную и включил кондиционер. Он усмехнулся. Его не было тут так долго, но стоило ему вернуться, как он сразу вспомнил о замечательных удобствах этого старого обреченного мира.

Вернувшись в гостиную, он включил компьютер и смотрел, как замерцал экран. Возникло лицо Люкаса.

– Добрый день, мистер Шэнноу, – сказал Люкас.

– Вы нужны мне, мой друг, – сказал Диакон.

– Амазига с вами?

– Нет. Я не видел ее двадцать с лишним лет. – Шэнноу подтянул к себе вращающееся кресло и сел перед экраном.

– Она некоторое время назад отправилась в Бразилию. В моих датах какая-то путаница. Видимо, была сильнейшая гроза. Какое сегодня число?

– Не знаю. Послушайте, Люкас, Кровь-Камень проник в мой мир. Мне нужна ваша помощь, чтобы уничтожить его.

– Ничто в нашем мире не способно его уничтожить, мистер Шэнноу. Пока он будет жить, он будет питаться. Если вы лишите его крови, он впадет в анабиоз… В спячку, если хотите, и будет выжидать. Но не существует оружия, которое могло бы причинить ему вред.

– Меч Божий мог бы покончить с ним, – возразил Шэнноу.

– Да, но Меч Божий был ядерной ракетой, мистер Шэнноу. Неужели вы хотите, чтобы подобное оружие обрушилось на вашу землю? Оно уничтожит неисчислимые тысячи жизней и на столетия отравит там все.

– Конечно, нет. Я просто говорю, что оружие, способное его уничтожить, существует.

– Как я могу помочь вам? Все мои файлы открыты для вас, но лишь очень немногие прямо касаются того, что интересует вас, исключая сведения, полученные Амазигой.

– Я хочу узнать о Саренто все. Все!

– Вопрос, собственно, о каком Саренто? О том, который стал Кровь-Камнем, я знаю очень мало.

– В таком случае расскажите мне про Саренто, которого знаете, – про его мечты, слабости, честолюбивые замыслы.

– Хорошо, мистер Шэнноу. Я подберу файлы. Холодильник работает, и вы найдете в нем прохладительные напитки. Когда вы вернетесь, мы изучим информацию.

Шэнноу пошел на кухню, взял пакет с флоридским апельсиновым соком и стакан. Сев перед машиной, он слушал, как Люкас излагает сведения о жизни Саренто. Он не принадлежал к пережившим Падение, хотя иногда и утверждал это, однако родился 112 лет спустя. Гениальный математик, он был среди тех, кто нашел осколки Сипстрасси и научился использовать их в помощь группе людей, которые стали известны как Хранители. Слушая, Шэнноу вспоминал схватку на борту восстановленного «Титаника» и катастрофу в пещере материнского Кровь-Камня. Саренто умер там, а Шэнноу чуть было не погиб. И теперь он не узнал почти ничего нового. Саренто носился с маниакальной идеей вернуть мир к достижениям и образу жизни XX и ХХI веков. Вот в чем была цель его жизни.

– Это помогло вам, мистер Шэнноу?

Шэнноу вздохнул.

– Быть может. Теперь расскажите мне о Вратах и точках силы, на которых они воздвигались.

– Вы задали мне трудную задачу, мистер Шэнноу. Атланты пользовались Вратами до времен Пендаррика и Первого Падения мира. Но они ли их создали, это другой вопрос. О большинстве древних рас нам ничего не известно. Возможно даже, что мир падал много раз, губя великие цивилизации. Что до точек силы, их множество. Совсем близко отсюда есть три, причем одна из них мощностью не уступает тем, которые древние окружали кольцами монолитов. Планета усеяна ими. В Европе на большинстве их воздвигнуты церкви. Здесь, в Соединенных Штатах, над некоторыми сооружались насыпи, а другие находятся под древними развалинами. Народ, называвшийся анасази, строил города вокруг центров энергии.

– В ваших файлах есть карты? – спросил Шэнноу.

– Конечно. Что вам хотелось бы посмотреть?

– Покажите мне пустыни Аризоны, Нью-Мексико, Невады.

– Что-нибудь конкретное?

– Я хочу посмотреть все центры энергии, как вы их назвали.

Более часа Шэнноу изучал карты, на которых Люкас выделял точки силы.

– Вот эту поподробнее, – сказал Шэнноу. – С увеличением.

Люкас дал увеличение.

– Понимаю, что именно вас интересует, мистер Шэнноу. Я подберу еще данные, которые могут понадобиться для изысканий в этом направлении. Вы не против, если тем временем я включу телевизор? Меня раздражает, что у меня отключилась индикация дат и времени.

– Ну конечно, – ответил Шэнноу.

Висевший на стене экран замерцал, по нему пополз текст новостей, а в правом верхнем углу зажелтели цифры даты и часа.

– Мистер Шэнноу?

– Что?

– Вы избрали странное время для прохода через Врата. Мы всего лишь в двенадцати минутах до Падения.

Шэнноу мгновенно понял, каким образом это произошло. Его последней мыслью, когда вокруг него заполыхал фиолетовый цвет, было оказаться в Аризоне перед Падением. И он вспомнил жуткое утро, когда самолет взлетел – и как в этот момент он взлетел на дальнем Восточном побережье.

– Люкас, мне необходимо иметь вас с собой, – сказал он. – Где портативка, которой пользовалась Амазига?

– Забрала с собой, мистер Шэнноу. Но в запасной спальне есть еще одна – в тумбочке под телевизором и видеоаппаратурой.

Шэнноу бросился туда. Этот портативный компьютер был еще меньше того, который Амазига взяла с собой в мир Кровь-Камня. Шэнноу даже принял его сперва за стереонаушники.

– Восемь минут, мистер Шэнноу, – раздался спокойный голос Люкаса, когда Взыскующий Иерусалима вернулся в большую комнату.

– Куда подсоединять эти проволоки? – спросил он.

Люкас объяснил и добавил:

– Голубой проводок наденьте на штырек с задней стороны машины прямо над центральным вводом. – Шэнноу надел. – Передаю файлы, – сказал Люкас. – В нашем распоряжении пять минут сорок секунд.

– Сколько времени займет передача?

– Три минуты.

Шэнноу отошел к двери и посмотрел на застывшую в неподвижности дышащую жаром пустыню, на жгуче-синее небо. В вышине на запад пролетел большой реактивный лайнер, направляясь к посадочным полосам аэропорта Лос-Анджелеса – аэропорта, который окажется под миллиардами тонн ревущей океанской воды задолго до того, как самолет пойдет на посадку.

Земля под ногами Шэнноу задрожала, и он ухватился за косяк.

– Почти готово, мистер Шэнноу, – сказал Люкас. – Я сумел сэкономить сорок две секунды. Отцепите меня и наденьте наушники.

Шэнноу отсоединил провод и пристегнул портативку к поясу. Включателя-выключателя не было, и в наушниках жестяно задребезжал голос Люкаса.

– Думаю, вам следует бежать отсюда, мистер Шэнноу, – произнес он с жутковатым спокойствием.

Иерусалимец мгновенно выскочил из дома, спрыгнул с крыльца, минуя ступеньки, и помчался к кольцу древних камней.

– Одна минута двенадцать секунд, – сказал Люкас.

Земля содрогнулась, и Шэнноу споткнулся, но удержался на ногах и взбежал по склону внутрь кольца.

– Верни нас, – приказал он.

– Какие координаты? – спросил Люкас.

– Координаты? О чем вы?

– Направление. Дата и место. Мы должны знать, куда отправляемся.

– Ферма Бет Мак-Адам… Но я точно не знаю когда.

Ветер усиливался, по небу стремительно неслись клубящиеся тучи.

– Двадцать восемь секунд, – сказал Люкас. – Держите камень покрепче, мистер Шэнноу.

Вокруг них разлился фиолетовый свет под завывания ветра.

– Куда мы направляемся? – во всю мочь закричал Шэнноу.

– Положитесь на меня, – мягко сказал Люкас.

Клем Стейнер отполз от гребня холма и, пригибаясь, скатился вниз к остальным. Зера и дети спешились. Нестор все еще оставался в седле.

– Что вы видели? – спросила Зера.

– Ребятки, держитесь лошадей, – сказал Клем, улыбнувшись Осу.

– Я хочу посмотреть! – взвизгнула Эстер.

Клем прижал палец к губам.

– Ни гу-гу, девочка, тут неподалеку плохие люди.

– Больше не буду! – шепнула Эстер, зажимая рот ладошкой.

Нестор спрыгнул с лошади и вместе с Клемом и Зерой поднялся почти до самого гребня, прежде чем упасть на живот и сдернуть шляпу. Остальные двое поползли рядом с ним. Внизу на равнине в каких-то двухстах ярдах от них Нестор увидел десяток всадников в рогатых шлемах и черных панцирях. Держа в руках ружья, они медленно ехали по сторонам толпы мужчин, женщин и детей – всего около семидесяти человек, определил Нестор на глаз.

– Чего это они? – спросил Нестор. – Кто они такие?

– Исчадия.

– Никаких исчадий нет! – огрызнулся юноша. – Их всех истребили.

– Так, стало быть, нам это кажется, – ласково ответил Клем.

– Да нет, они настоящие исчадия, – сказала Зера. – Зеб и я были с Даниилом Кейдом во время Первой войны с исчадиями. И они гонят пленных.

Нестор понял, что она права: исчадия – если это были они – держали бредущих людей под прицелом.

– Они направляются в Долину Паломника, – сказал Нестор, вспоминая капитана Леона Эванса и его Крестоносцев, их спокойную силу. Уж они разберутся!

Клем шепнул, словно читая его мысли:

– Им должны быть видны дома вдалеке, но их это вроде не настораживает.

– Ну и что?

– А то, – перебила старуха, – что город уже взят либо покинут.

Нестор, чье зрение было острее, чем у его спутников, первым заметил вдалеке всадника, который галопом несся со стороны городка. Когда всадник приблизился, Нестор прищурился, чтобы лучше его разглядеть, но не узнал.

Клем Стейнер негромко выругался.

– Вот те на! – сказал он. – Провалиться мне, если это не Иаков Мун.

Нестор был наслышан о грозном Иерусалимском Коннике.

– Мы должны ему помочь! – ахнул он. – В одиночку ему с ними не справиться! – И он приподнялся, но Клем прижал его к земле.

– Давай-ка понаблюдаем, малый. Сдается мне, Мун не сражаться прискакал.

Нестор обернул к нему искаженное гневом лицо:

– Да, конечно, тебе неохота встретиться с Иаковом Муном! Он мигом разделается с разбойником и грабителем по имени Лейтон Дьюк.

Всадник подъехал к исчадиям и приветственно поднял руку. Из толпы пленных выбежала женщина в широкой голубой юбке и обняла колено Муна. Иерусалимский Конник ударом ноги отшвырнул ее в пыль. На него, крича, бросился пленный юноша. По равнине раскатилось эхо выстрела. Юноша со стоном упал, прижимая ладонь к раненому плечу.

– Господи! – ахнул Нестор. – Мун заодно с ними!

– Точнее не скажешь! – буркнула Зера. – Только я не понимаю, почему исчадия берут пленных. В старину они устраивали общую кровавую баню. Бессмыслица какая-то! Их же не так много, зачем же тратить время и людей на охрану пленных? Вы что-нибудь понимаете, менхир Стейнер?

– Нет. Но раз Мун к этому причастен, значит, тут замешана выгода. Он вор и убийца и, возможно, самый быстрый пистолетчик в мире.

– Такой быстрый, как вы? – съязвил Нестор.

Стейнер словно не заметил сарказма.

– Я бы сказал, что он быстрее. Будем надеяться, что до проверки, кто из нас быстрее, дело не дойдет.

– Струсили, а?

– Бога ради, да повзрослей же! – отрезал Клем. – По-твоему, ты первый желторотый мальчишка, который вдруг узнал, что мир не состоит из благородных героев и прекрасных девиц. Да, я был… Я Лейтон Дьюк. И нет, я этим не горжусь. Я был слаб, когда мне следовало быть сильным, и чертовски сильным, когда мне следовало быть слабым. Но я тебе ничего не должен, сынок, и нечего срывать на мне свою обиду. Я пока терпел, потому что ты славный паренек и для тебя было тяжким ударом узнать про ложь Диакона. Но возьмись за ум, сынок, потому что мы в ловушке, и, боюсь, нам потребуется большая удача, чтобы выбраться из нее живыми.

– Заруби это себе на носу, малый, – сказала Зера. – Со мной двое детей, а силы зла сейчас вроде бы совсем разгулялись в наших местах. Нам только и не хватает, чтобы между собой собачиться. – Обернувшись к Клему, она улыбнулась ему: – А теперь куда, менхир разбойничек?

– Тут поблизости живет одна моя знакомая… если она еще жива. Поедем на ее ферму. Ты согласен, Нестор, или ты намерен отправиться своей дорогой?

Нестор проглотил уничтожающий ответ и перевел дух.

– Пока я поеду с вами, – сказал он.

Амазига Арчер сохраняла невозмутимое спокойствие, а ветер завывал над ацтекским храмом, выламывал камни из древних стен и взметал их в воздух, точно картонные. Вырванные с корнем деревья ломались о стены, и над подземным помещением, где скорчились они с Сэмом, все ревело и грохотало. А сила урагана продолжала возрастать, скорость ветра приближалась к шестистам милям в час, как она в свое время узнала, изучая Падение мира. Когда Земля опрокинулась на своей оси, заходящее солнце взошло на западе, и за воющими ветрами последовало цунами. Никто в мире еще не видел такое и остался жив.

«Какие мы странные создания, – думала Амазига в своем убежище, куда ветер не достигал. – Почему мы прячемся, когда цунами все равно покончит с нами? Почему не выйти наружу и не позволить демоническим ветрам унести нас на небеса?» Ответ она знала: инстинкт выживания, цепляющийся и за последние бесценные секунды жизни.

Ветер стих с такой же внезапностью, с какой налетел.

Амазига, спотыкаясь, выбралась наружу. Сэм последовал за ней, и они побежали вверх по склону, перебираясь через поваленные деревья, а потом вверх по ступеням пирамиды, все выше, выше, ни на миг не отводя взгляда от запада, где должна была возникнуть колоссальная волна смерти, несущая гибель им обоим. Что предсказывал пророк Исайя? «Изольются моря из чаш их, и не останется камня на камне».

Мудрый старик, подумала она, преодолевая последние ступени.

– Смотри! – закричал Сэм. Амазига обернулась к западу. Зрелище было невероятным, немыслимым, и на секунду она почувствовала себя избранной, раз ей было дано его увидеть. Надвигающаяся волна была черной и закрывала небо. В тысячу футов высотой. Нет, больше. Много больше! Ведь здесь, в этом девственном тропическом лесу, они уже находились на две тысячи футов выше уровня моря.

– О Господи! – прошептал Сэм. – Боже мой!

Они крепко обнялись, глядя на стремительно приближающуюся водяную стену.

– Я люблю тебя, Сэм. Всегда любила и всегда буду любить.

Взглянув на ее лицо, он улыбнулся и нежно поцеловал в губы.

Вокруг них заплясал фиолетовый свет, уши оглохли от страшного грохота…

Когда свет померк, они увидели, что стоят на островке ярдов шестидесяти в диаметре, насколько хватал глаз окруженном океаном. Шагах в пяти стоял Йон Шэнноу, но он выглядел очень постаревшим с тех пор, как они распрощались с ним в последний раз. Его длинная борода была совсем белой, и лишь кое-где в ней проглядывали чуть более темные пряди. При нем был портативный компьютер. Амазига улыбнулась ему до ушей.

– Не знаю, как вы это сделали, но я вас благодарю.

– Я тут ни при чем, госпожа, – сказал он, снимая компьютер и передавая ей наушники. Амазига надела их и услышала мягкий мелодичный голос Люкаса.

– Электронная кавалерия на выручку, моя дорогая, – сказал Люкас.

– Что ты сделал?

– Перекинул нас на шесть дней вперед. Цунами уже прокатилось, и вода идет на убыль.

– Как ты нашел меня?

– Амазига! Я навсегда связан с тобой. Мне не нужны координаты. Люкас, человек, любил тебя до последней минуты своей жизни. А возможно, и после, не знаю. Поэтому и я тебя люблю. Так ли уж это странно?

– Нет, – ответила она пристыженно. – Куда мы отправимся?

– При нормальных обстоятельствах решала бы ты, но камень принадлежит мистеру Шэнноу, а он сражается с Кровь-Камнем. Мне нужны координаты, чтобы вернуть его домой, и дата возвращения туда.

Амазига окликнула Шэнноу, он подошел и сел рядом с ней. Некоторое время она расспрашивала его о событиях, которые завершились его проходом сквозь Врата, но это ей почти ничего не дало. Сэм, в свою очередь, начал задавать вопросы о звездах, лунных фазах, временах года. Наконец Амазига сдалась.

– Надо придумать что-то другое, – сказала она.

Шэнноу устало поник, борясь с отчаянием.

– У вас-старика вид более человеческий, – сказала Амазига. – Не такой страхолюдный.

Шэнноу улыбнулся:

– Знаю. Я встретил… самого себя. Нерадостная встреча. Увидеть такую молодость, зная, что ожидает его впереди, – и не иметь возможности сказать, предупредить. Странно, когда-то молодым человеком, раненным, потерявшим память, я увидел дряхлого старика на пороге смерти. Он сказал, что я могу называть его Джейком. Я не узнал в нем ничего своего. А потом – встретился с ним снова, уже став Джейком, увидел лицо без складок и морщин и тело, наделенное силой и гибкостью, о которых я давно забыл. Он показался мне совсем мальчиком.

Амазига наклонилась вперед:

– Вы встретились с ним в горах? До того, как он отправился в Доманго?

– На день раньше, – ответил Шэнноу.

– А когда после этой встречи вы прошли Врата?

– Через восемь… или девять дней. А что?

– Я встретила вас на окраине Доманго, и эта дата Люкасу известна.

– Если мы отправимся дальше вперед дней, например, на десять, мы вернем вас в ту же линию времени. Как ты думаешь, Люкас?

– Да, это я могу, – ответил Люкас. – Вопрос в том – куда? У меня нет сведений о том, какую силовую точку использовал Шэнноу. Придется пройти в каком-то другом месте. Ты знаешь те края. Так куда именно?

– Неподалеку от Долины Паломника есть очень сильная точка. Я дважды ею пользовалась.

– Значит, это и будет пунктом нашего назначения, – сказал Люкас. – Но я не могу гарантировать, что мы прибудем точно в то же время или в тот же день. Не исключено, что даже неделю спустя.

Миновало четыре дня. Уоллес Нэш и Бет починили разломанные оконные ставни как сумели, а Исида и доктор Мередит срезали оставшиеся лохмы мяса с костей животных. На третий день во двор прибрел мул Диакона. Увидев его, Бет захлопала в ладоши.

– Молодчага! – сказала она, улыбаясь, подошла к мулу и погладила ему морду. – Сумел-таки сбежать!

Обвязав взятыми в сарае веревками трупы волчецов и останки волов, они уволокли их подальше от дома. Бет собрала все овощи с огорода за сараем и сложила их на кухне. Кроме того, она наполнила несколько ведер водой из колодца и поставила их в доме. На четвертый день она и доктор Мередит отнесли завернутое в одеяло тело Иеремии в угол двора за разрушенным сараем. Уоллес и доктор вырыли глубокую могилу. Пока покойника засыпали землей, Исида стояла рядом с Бет.

– Он был хорошим человеком, – сказала она Бет.

– Даже хорошие люди умирают, – вздохнула Бет. – Мы все умрем. Будем хотя бы надеяться, что ужасы на этом кончились.

– Нет, – ответила Исида. – Сюда скоро придут воины в рогатых шлемах и черных панцирях. Кровь-Камень нельзя остановить, Бет. Я ощутила его – всю его силу, всю жажду крови и ужасающую решимость. А теперь и Диакона нет. Я думаю, мы все погибнем.

Бет вскинула ружье на плечо и ничего не сказала.

Мередит наклонился над могилой и положил свою лопату. Его тонкое лицо было залито потом, глаза опущены, и все в нем говорило о глубоком горе.

– Простите меня, Иеремия, – сказал он. – Вы были так добры ко мне, а я вас убил.

– Перестаньте себя терзать, – сказала Бет. – Вы совершили ошибку. Мы все ошибаемся. Вам просто надо научиться жить с этим. – Она обернулась к рыжему юноше: – Насколько помню, у тебя красивый голос, Уоллес. Так спой какой-нибудь псалом.

– Подъезжают всадники, – сказал Уоллес. Бет обернулась, взводя курок.

Во двор въехал Клем Стейнер и спешился. Нестор Гаррити остался на лошади, упираясь ладонями в луку седла. Мальчик теперь выглядит много старше своего возраста, подумала Бет. Его лицо осунулось, в глазах была бесконечная усталость. Следом во дворе остановились еще две лошади. На одной сидела худая как щепка старуха с выдубленным ветрами лицом и живыми голубыми глазами, а на второй – двое детей.