Текст книги "Полная история регги: от истоков до наших дней"

Girl, I’ve Got a Date стала первым из многих хитов Alton Ellis & The Flames и помогла сделать рокстеди доминирующей музыкой Ямайки. Хотя чаще всего с этим жанром ассоциируется знаменитая Rock Steady, более поздний их хит. Барабанщик Хью Малкольм настаивает на том, что это первая настоящая запись рокстеди. «Такие барабаны, как я сыграл, во всем мире звучали впервые», – сказал он.

До самой своей смерти от сердечного приступа в 2005 году Малкольм жил в затерянной деревушке на Ямайке. Я успел навестить его. Он рассказал, что родился в маленьком городке Ганновер, вырос в Уэстморленде на ферме родителей, и в 1955-м, через год после переезда в Кингстон, куда отправился изучать ремесло резчика по дереву, попал в джазовый оркестр.

«В деревне я с самого детства ходил туда, где играли большие бэнды на рождественских вечеринках, и часто меня просили поиграть на барабанах, поэтому еще с тех времен я кое-что знал о барабанах. Когда мне исполнилось семнадцать, лидер группы отвел меня в оркестр Джоселина Тротта – самый большой оркестр на Западе. Мы много времени работали в отелях Montego Beach и Half Moon. В те дни я еще не умел читать ноты, все делал только на слух».

Пожив с дядей в Порт-Антонио, Малкольм вернулся в Кингстон изучать музыку в Alpha’s School for Boys под руководством Альфреда Дельгадо и Винсента Тулло. Он стал играть в небольших бэндах, днем работая по основной профессии, а в конце 1950-х отметился на записях у Коксона и Дюка Рейда.

«Денег за записи мне не платили, но фронтмены брали меня с собой на выступления, и за вечер я получал тридцать шиллингов. Я играл с Трентоном Спенсом, с Перси Майерсом из Олман-тауна, хорошим саксофонистом, и еще мы с Джеки Митту играли с Ansel Smart & The Rivals. Затем была сформирована группу Kes Chin & The Souvenirs, и почти следом за ней другая – The Cavaliers. Руководил там всем Лестер Стерлинг, а юноша по имени Джеки Джексон был на басу. Мы взяли Риту Марли в качестве певицы и объехали остров, рекламируя пиво Dragon Stout для компании Desnoes & Geddes — деньги не ахти какие, но мы были рады. Когда Вере Джонс начал свои конкурсы талантов, организаторы предложили мне подыгрывать на этих шоу, потому что я мог сыграть любой бит. Какое-то время я был со Skatalites, сделал с ними один-два хита, сделал Simmer Down с Бобом Марли и Cry Me A River с Джеки Опелем. Еще я подыгрывал другим исполнителям, например Дорин Шаффер [Моника Джонсон], которая записывалась для Коксона».

Когда The Skatalites распались, Малкольм отклонил предложение играть с The Soul Brothers и присоединился к The Supersonics.

«Роленд Альфонсо хотел, чтобы я играл с ними на барабанах, но он был довольно неумелым руководителем группы, и мы не смогли с ним спаяться – кое-что мне в нем не нравилось, а ему кое-что во мне не нравилось. В те дни мне надо было снять жилье, и я поехал посмотреть, что мне там предлагают. На полпути я обнаружил, что за мной едет машина, а за рулем сидит Кес Чин, с которым я раньше работал. Он сказал: “Мы тут собрали кое-кого для группы, и Томми предлагает взять тебя барабанщиком”. Я поехал за ним в Club Havana, которым в те годы владел Мэттью Чин, он также был менеджером одной из групп, которую основал Дюк Рейд, и тратил деньги на покупку инструментов. Когда мы туда приехали, Маккук сказал, что хочет взять меня ударником, и рассказал, кто будет играть на других инструментах».

Малкольм настаивает на том, что именно группа The Supersonics изобрела рокстеди.

«Я от многих слышал: мол, они сделали то, они сделали сё, но на самом деле это Хакс Браун и Линн Тайт создали этот бит вместе с Уинстоном Райтом, Джеки Джексоном и Глэдди Андерсоном. Бит рокстеди. Ну и я в этом поучаствовал».

Малкольм определяет бит рокстеди как комплекс разных составляющих.

«Я играю галопирующий ритм на рабочем барабане – как лошадь скачет, бас выдает фанк[21]21
  Музыка, подразумевающая четкий пульсирующий ритм. От жаргонного слова funk (англ.), означающего «танцевать до упаду, так, чтобы сильно взмокнуть».


[Закрыть], а посредине идет уан-дроп. Иногда все звучит фанково, потому что основной бит – это уан-дроп, но акценты ты ставишь фанковые. Когда есть свободное местечко, мы выдаем двойные доли. И еще у меня было много споров с музыкантами, когда я играл шестнадцатыми по хай-хэту – в этом вся соль рокстеди; ты играешь триолями обычно, но только когда ты начинаешь давать шестнадцатые, тогда все оживляется и начинает лететь».

Несмотря на признание Малкольма, что Take It Easy является первым примером стиля рокстеди, он называет Rock Steady Алтона Эллиса первой записью, построенной на барабанном бите стиля.

«В то время ска наводило шороху, а рокстеди еще не появился, поэтому мы сделали этот ритм с Better Get Ready, Come Do Rock-Steady с Алтоном Эллисом».

Эллис скончался от рака в 2008-м в возрасте семидесяти лет. Он родился и вырос в Тренчтауне, и впервые сделал большой хит вместе со своим партнером Эдди Перкинсом в 1961 году – это была баллада Muriel, спродюсированная Коксоном Доддом. В дальнейшем они работали с Коксоном и Винсентом Чином. Когда Перкинс уехал в США, Эллис ненадолго объединился с Джоном Холтом, пока последний не вошел в состав The Paragons. Спустя пару месяцев Эллис сформировал The Flames, подключив Уинстона Джаррета и Эггара Гордона; временными членами коллектива были брат Эллиса Лесли и его друг Ронни. Как вспоминает Джарретт: «После того как Эдди уехал в Штаты, Элтон был раздосадован, потому что они так долго пели вместе. Я пришел и сказал: мы можем создать группу, и он сказал, что подумает над этим. Мы каждый вечер начинали писать тексты, такие как Girl, I’ve Got A Date, Cry Tough и The Preacher — это была первая песня, которую мы записали на Treasure Isle. Джеки Джексон был там и Линн Тайт, Томми Маккук, Драмбаго, Глэдди Андерсон, Уинстон Райт. Мы первыми записывали такое на студии Дюка Рейда».

Уинстон Джарретт – один из немногих артистов, кого мне не пришлось искать по всей Ямайке. Через несколько дней после моего приезда он появился у меня на пороге, фактически бездомный, так как его жилье в центре города недавно сгорело. Джарретт говорит, что его вдохновение поначалу проистекало из духовного пения и американского соула.

«Я родился в 1940 году и вырос в приходе Сент-Энн, но в Кингстон приехал еще ребенком. Моя мать работала в Кингстоне у белых еще в колониальные времена. Мои старшие братья жили в Тренчтауне, а я вырос на Четвертой улице, 24, это район Кингстон-12. У нас была христианская семья, мы были в лоне Церкви Бога[22]22
  Пятидесятники.


[Закрыть], где все хвалят Бога, хлопают в ладоши и читают Библию два раза в день, чтобы отгонять вампиров. Мой отец был дьяконом, но он и дня не мог прожить без музыки. По воскресеньям в столовой он заводил граммофон, у него были пластинки на 78 оборотов. Вот, наверное, откуда и взялись все мои идеи в музыке. Меня вдохновляли песни, спетые The Impressions с Кёртисом Мэйфилдом, еще я любил Сэма Кука, Дину Вашингтон, Чака Берри.

Как и многие мальчишки, я сделал себе гитару из консервной банки. Это просто: пристраиваешь деревянную планку и натягиваешь леску – три струны. Еще у меня была маленькая бамбуковая барабанная палочка. Именно с этого я и начал».

Джарретт говорит, что Тренчтаун, один из самых бедных районов острова, взрастил много вокалистов: Боб Марли, Питер Тош, Банни Уэйлер, Кен Бут, Джимми Клифф, Алтон Эллис, Гортензия Эллис, Higgs & Wilson, братья Ричардс… Состав The Flames постоянно менялся, и время от времени место Эггара Гордона занимали Скалли Симмс или Ллойд Чармерс. «Мы взяли это название – The Flames, – потому что я был на концерте американской группы The Famous Flames с Джеймсом Брауном, они играли нас в Carib Theatre», – объясняет он.

Самый ранний материал The Flames так или иначе связан с руд-боями, например, ска-хит 1965 года Dance Crasher подробно описывает похождения головореза по имени Басби, который устраивал погромы на дискотеках с саунд-системами. Годом позже последовали более медленные вещи, но примерно с таким же содержанием, включая The Preacher, Blessings Of Love и очень популярную Cry Tough, навеянную игрой Рэймонда Янга, или White Rum — «Белого Рома», известного на Ямайке скрипача.

То, что песни о руд-боях станут хитами, было предсказуемо, потому что выходки «плохих парней» однажды даже заставили правительство ввести чрезвычайное положение на месяц. Насилие (с обеих сторон) стало не только обычным явлением, но и быстро получило свое политическое измерение. В начале 1960-х сформировалось несколько уличных банд, некоторые были по-настоящему криминальными, как, например, банда из Денхама, другие просто подражали им. Руд-боев каждый вечер можно было увидеть на дискотеках. К Дюку Рейду на Риджент-стрит часто захаживали известные преступники, такие как Вуппи Кинг. Банда Вуппи базировалась в трущобах Бэк-о-Уолл и Лизард-тауна, и в конце концов (летом 1966-го) Эдвард Сиага распорядился построить на этом месте жилой район Тиволи-Гарденс.

«Бэк-о-Уолл был самым криминальным районом во всей стране, полиция туда не ездила – боялась. Там было нагромождение лачуг, и мы должны были сделать что-то, чтобы навести порядок», – объяснил мне Сиага.

Я спросил его, правда ли, что жителей даже не предупредили перед тем, как туда приехали бульдозеры?

«Мы всегда предупреждаем, но сколько бы вы ни предупреждали, сквоттеры будут сидеть на своем месте, они никуда не уйдут до самого конца. Это чистая психология, я так думаю. Редко можно найти людей, которым скажешь – и они тут же и уйдут. Единицы уйдут, но большинство останется до конца».

А как насчет того факта, что в Тиволи в итоге получили квартиры не те, кто там раньше жил, а сторонники лейбористов?

«Те, кто там сейчас живет, – это люди, которым просто хотелось туда переехать. Район с самого начала был открыт для всех, но тут вот какое дело… Обитатели лачуг расселились по другим районам Западного Кингстона, и они не захотели возвращаться туда. Они уже не могли почувствовать себя там комфортно и не рвались в Тиволи – это сделали другие».

Спрашиваю, может ли Сиага подтвердить, что члены криминальной группировки «крышевали» саунд-систему Дюка Рейда?

«И да, и нет. Они не были непосредственно связаны с Дюком, а Дюк не имел тесных связей с криминалом. У него было несколько крутых парней, которые всегда были рядом. Ничего удивительного – если твоя саунд-система играет на улице, тебе нужны люди для поддержки. Но это не банда. На самом деле один из его парней – а он, помимо прочего, был у Дюка лучшим диджеем – очень мне помог. Его звали Дэн, и он сразу стал участвовать в нашем проекте, начиная с того момента, когда мы создавали избирательный округ. Поддержка требуется на всех уровнях, и Дэн работал с нами».

Отлично, но на Ямайке была еще одна партия – Национальная, и те, кто по разным причинам на поддерживал партию Бустаманте, в том числе обиженные разорением Бэк-о-Уолл, переметнулись к Мэнли. И обычные разборки между руд-боями приняли политическую окраску. Ни та, ни другая пария не гнушалась обратиться за помощью к бандитам. И интересы тут были взаимными. Например, банда «Феникс» попыталась взять контроль над районом – предположительно по наущению JLP. Насилие не уменьшилось, а возросло, что побудило Принца Бастера записать самую известную из анти-рудбойских песен – Judge Dread, за которой последовал рудбойский ответ Деррика Моргана Tougher Than Tough. Бастера предупреждали, что песня может привести к серьезным последствиям, но он был спокоен: «У меня есть ребята с Люк-лейн, готовые отразить любую опасность». Бастер говорит, что своей песней он хотел остановить тех, кто творит бесчинства, хотя и считают себя растафарианцами. «Многие люди, которые все это вытворяли, носили дреды и называли себя раста. Эфиопия для них авторитет, поэтому они должны были понять, о чем я говорю».

Однако отнюдь не разборки между руд-боями составляли канон рокстеди. Эмоциональный тенор Алтона Эллиса, поддерживаемый гармониями The Flames, стал совершенным средством выражения романтических тем: Baby I Love You, Breaking Up, Remember That Sunday, I’m Just A Guy, – всё это возвышенные (и неувядающие) хиты. Особый шарм им придают инструментальные вкрапления. В Breaking Up, например, звучит изумительная флейта Томми Маккука, в то время как Remember That Sunday отмечена вкрадчивым органом Уинстона Райта. (Маккук и Райт сделали на Treasure Isle инструментальные версии многих хитов рокстеди; писались они на стороне В.)

Некоторые из самых крупных рокстеди-хитов Алтона Эллиса записал Дюк Рейд, но безупречная работа певца конечно же гарантировала, что его рвали с руками конкуренты: несколько его песен, сделанных для Рейда, были перезаписаны Коксоном – наряду с новым материалом и глубоко индивидуальными каверами американского соула. Но когда Додд отправил Эллиса в турне по Великобритании с Джеки Митту и The Soul Brothers, это сигнализировало о распаде The Flames и уходе Эллиса с Treasure Isle.

Тем не менее Рейд остался на вершине с рядом других групп рокстеди, включая The Paragons, The Jamaicans, TheMelodians, The Silvertones и The Techniques. The Paragons впервые записалась у Коксона в 1965-м. Первоначальная группа включала в себя Кита Андерсона, более известного как Боб Энди, который и рассказывает, как сформировалась The Paragons:

«Группа началась с Тайрона Эванса и меня. Мы ходили в одну церковь в центре города и были членами одного скаутского отряда. Пятьдесят седьмой – пятьдесят восьмой – вот когда мы действительно начали: нам было около четырнадцати или около того. Мы назвали свой дуэт Andy & Ronnie и записали песню для Дюка Рейда I’m In Love. Она была настолько хороша, что Дюк приберег ее как эксклюзив – просто держал ее у себя в целях конкуренции».

Андерсон говорит, что более успешные дуэты заставили Andy & Ronnie стремиться к расширению.

«Мы начали искать других парней в церковном клубе, который у нас был. Сменили три или четыре имени и семь или восемь исполнителей. Как ни странно, группой, которую мы брали за образец по вокалу, была The Drifters, и у них была та же история – исполнители то приходили, то уходили».

В конце концов в состав The Paragons вошли Андерсон, Эванс и Говард Барретт, а в качестве лидер-вокалиста – Джон Холт.

«У нас был сначала другой парень, Лерой Стэмп, от которого мы избавились. Кто-то рассказал нам о Джоне Холте, и он отлично вписался. Как квартет мы впервые записались на Studio One. Коксон полюбил нас, потому что мы были очень организованны – мы никогда не играли небрежно и понимали, о чем поем. Песни, которые мы сделали для Коксона, были балладами: мы сделали кавер The Drifters – Follow Me, но остальные три песни были оригиналами. In Love At Last была номером один на обеих радиостанциях».

Но вскоре пошли внутренние трения.

«У нас начались проблемы с эго Джона Холта, поэтому мы решили попробовать Вика Тейлора, когда нас номинировали на первый Фестиваль песни, проводимый в честь независимости Ямайки в 1966 году. Вик и я, мы выросли в одном приюте. Он был с Линном Тайтом и его группой The Comets, но начинал с группой под названием The Monarchs. После фестиваля Барретт и Эванс совершенно справедливо сказали, что Вик, хотя и великий певец, для The Paragons не так подходит, как Джон, так что ребята собирались вернуть его. Тогда я сказал, что уйду, если Джон вернется, потому что он не собирается менять свой характер».

Как результат, Андерсон вернулся на Studio One в качестве разнорабочего, «чтобы заработать на жизнь», прежде чем начать карьеру соло-певца.

Холт продолжал выстраивать группу под The Drifters, и в конце концов The Paragons сделала двенадцать хит-синглов подряд для Дюка Рейда. Среди них безупречные хиты эпохи рокстеди – Happy Go Lucky Girl, Only a Smile, On the Beach, Wear You to a Ball и Tide Is High (последняя была адаптирована командой Blondie и стала крупным международным хитом).

Томми Коуэн возглавлял вокальный квартет The Jamaicans, и этот квартет выстрелил в 1967 году с Thing You Say и Ba Ba Ba Boom — песенкой-нонсенсом, победительницей ежегодного песенного фестиваля.

Другую группу, The Melodians, отличало то, что из их трех вокалистов основную вокальную партию пели двое: более глубокий вокал Брента Доу иногда вытеснялся высоким, чуть подрагивающим голосом осно вателя группы Тони Бреветта, племянника басиста The Skatalites Ллойда.

В задней комнате музыкального магазина Алтона Эллиса All Tone в Южном Лондоне Бреветт пытается объяснить эволюцию группы.

«The Melodians — это больше, чем группа, потому что мы все вместе учились в школе Ebenezer на Дарлинг-стрит, а также вместе играли в футбольной команде. Примерно в 1962 году я, Джордж Эллисон и Боб Марли пели в клубе. Был такой парень по имени Эдди Фрейзер, через некоторое время его обвинят в убийстве, но я ничего не хочу сказать о нем плохого – он всегда давал нам ключ от церкви, чтобы поиграть на органе. У Фрейзера был дружок, такой же криминальный тип, и этот тип дал мне укулеле. Мы начали разучивать аккорды, однопальцевое “соль”, однопальцевое “ре”, а потом и двухпальцевое и трехпальцевое “ре”. Все наши репетиции проходили в Бэк-о-Уолл, и мы были готовы сформировать группу».

После того как Марли сделал дебютную запись для Лесли Конга, он пытался помочь Бреветту, обучая его новорожденную группу.

«Мы в школу еще ходили, мне тринадцть было, когда Боб пришел и сказал: “Тони, приходи на Beverley’s спеть мелодию”. Я стал умолять учителя отпустить меня с уроков. Через некоторое время у нас в группе появился парень по имени Брэдфилд Браун, он был басистом, но мог и спеть. В Тренчтауне он пел песни [Фрэнки Лаймона], такие как Juvenile Deliquent [23]23
  С англ. – «Преступник-малолетка».


[Закрыть]. Боб сказал, чтобы я пел естественным голосом, и я пел фальцетом. Потом я нашел Тревора Макнотона, и он сказал, что Брент Доу – один из его школьных друзей и он умеет петь».

«Тони Бреветт приехал ко мне в Гринвич-таун в 1962 году, и мы стали друзьями. Мы начали петь в клубах повсюду, пели каждую пятницу в клубе Kittymat», – подтвердил Брент Доу во время нашей встречи.

Доу, прозванный Porky («Жирный»), потому что ребенком он и правда был очень толстым, родился в районе Пойнт, округ Сент-Джеймс, в 1946 году и умер от сердеч ного приступа в 2006-м. Его мать, работавшая в Совете по производству и экспорту кофе, привезла его в Гринвич-таун (тогда Гринвич Фарм) в 1953 году. Это ничем не примечательное место зажато между промышленными районами и Майским кладбищем. Как и соседний Тренчтаун, Гринвич Фарм породил немало вокальных групп.

Бреветт говорит, что как квартет они впервые записались у Принца Бастера, и их материал был зарезервирован для саунд-систем.

Брэдфилд Браун впоследствии покинул группу, и в создании некоторых их вещей (хороших вещей) позднее принял участие Ренфорд «Ренни» Когл. Группа прошла прослушивание у Би-Би Ситона и Кена Бута на Studio One, и Додд выпустил несколько дисков The Melodians в 1966 году. Затем они перешли в Treasure Isle, где больше платили, и сделали там такие хиты, как You Have Caught Me, You Don’t Need Me и Expo 67. «Коксон давал нам по шесть ямайских долларов за выступление, а у Дюка мы получили по десять», – говорит Доу о переходе к Дюку.

Подобно The Paragons, The Silvertones, еще одна вокальная группа с ведущим баритоном Делроя Дентона, сделала себе имя на Treasure Isle, адаптируя американские хиты.

«Группа началась с меня и Кита Коули. Через некоторое время мы встретились с Дентоном. Он хорошо играл на гитаре, но мы увидели его как лидер-вокалиста. У Дюка прослушивания обычно шли по воскресеньям, мы пришли попробовать, но в первый раз у нас не получилось. Когда мы записали первую песню, для нас это было большим счастьем. Запись была двухдорожечной: музыка плюс вокал; музыкантами были Tommy McCook & The Supersonics; Дюк сказал нам, что он будет писать всё сразу за один дубль, и если у нас не получится, то шанса больше будет. Мы своего шанса не упустили. Песня True Confession [Брука Брентона] была единственной хитовой вещью из всех восьми, записанных в тот день. Затем мы сделали Midnight Hour [Уилсона Пикетта]. Мы работали с Дюком, но в промежутке записали Guns Fever у миссис Поттинджер», – вспоминает основатель группы, Гилмор Грант.

The Techniques, еще одна уличная группа с постоянно меняющимся составом из Западного Кингстона, стала очередной удачей Дюка. Сидя в магазине на Оранж-стрит (в 2009-м помещение сгорит дотла после поджога), основатель группы, Уинстон Райли (его убьют через два года после нашего разговора), сказал, что все началось в конце 1964-го в молодежном клубе, организованном Эдвардом Сиагой.

«Я вырос в Западном Кингстоне, в гетто между Милклейн и Норд-стрит. С малолетства я пел на конкурсах у Вере Джонса и на школьных концертах, пел на улицах и вообще везде, где мог. Когда мы еще учились в школе, Эдвард Сиага открыл клуб на Веллингтон-стрит, рядом с Тиволи-Гарденс, и я пришел туда в бэнд как басист и вокалист. Там были еще Слим Смит, Фредерик Уэйт, Франклин Уайт и братья Ричардс. Мы все были друзья, потому что учились в одной школе – Kingston Senior School».

«Никто из них не умел играть, но я дал им инструменты, и они стали практиковаться. Многие известные артисты приходили и пели с бэндом: Кен Бут, Джимми Клифф, Стренжер Коул, Марсия Гриффитс, Принц Бастер, Toots & The Maytals», – вспоминает Сиага.

«Наша первая запись была организована Эдвардом Сиагой на Federal Records, – продолжает Райли. – На Ямайку приехал американский певец Мэйджор Ленс, и мы сделали с ним первую запись, No One. Затем Кен Бут и Стренжер Коул отвели нас к Дюку Рейду. Little Did You Know — вот наш первый хит номер один».

Голос Кейта «Слима» Смита, первого лидер-вокалиста The Techniques, был в диапазоне от тенора до альта. Джимми Райли, его близкий друг, раскачиваясь на стуле в задней комнате магазина Деррика Хэрриотта, пытается провести разграничительные линии между The Techniques, The Uniques и The Sensations.

«Я ходил в Kingston Senior School, где среднее образование получали многие будущие музыканты: Алтон Эллис, Слим Смит, Карл Докинс; мы со Слимом Смитом ходили в один класс. Я и Дадум [Фредерик Уэйт] жили в районе Уотерхаус и ездили в школу на одном автобусе. Дадум много рассказывал по дороге о своей группе. Я пропускал все мимо ушей, пока однажды вечером не включил радио и не услышал Little Did You Know, оригинальную запись ска от Дюка Рейда. Диктор сказал, что ее исполняет группа The Techniques. Я сказал: “Вау, так это же группа из моей школы! Это все взаправду!” И я к ним присоединился. То есть как… Я страшно хотел к ним присоединиться, но они же были квартетом, поэтому я начал с того, что таскал одежду Слима Смита на выступлениях, чтобы меня пускали бесплатно. Короче, был мальчиком на побегушках. Я репетировал с ними на Вест-стрит, но официально не был членом группы».

Подумав, Райли решил создать свою группу.

«Я сказал себе, что раз я не могу быть с The Techniques, то сколочу свою. Так появилась The Sensations с Корнером Кэмпбеллом, Бастером Райли (братом Уинстона) и большим парнем Аароном Дэвисом – мы звали его Бобби, он же Дего. В один прекрасный день The Techniques взяли нас к Дюку Рейду, а в то время рокстеди как раз потеснил ска. Нас прослушал Глэдди, и мы стали записываться для Дюка. Однажды в студию пришел Кинг Споти [Ноэль Уильямс], он был в Америке и услышал там Juvenile Delinquent в исполнении Frankie Lymon & The Teenagers; он прокрутил ее нам, и мы стали репетировать. Это была первая песня, которая стала хитом на дискотеках».

Корнелл Кэмпбелл добавляет несколько штрихов:

«Я стал работать печатником и позабыл о музыке. И тут Джимми Райли, он жил в моем районе, говорит мне: “Корнелл, а давай сделаем группу”. Мне это было неинтересно, но он и все время долбил: “Группа, группа”, и я ему уступил. Потом он взял еще двух парней, Бастера Райли и Дего, и мы сформировали The Sensations. Джимми Райли предложил назвать группу Dynamics, но я сказал: “Мне не нравится Dynamics, это слишком глупо. Давайте называться The Sensations или как-то в этом роде”. Мы сделали несколько записей для Treasure Isle. Еще раньше я привел Слима Смита к Коксону Додду, но Коксон сказал: “Кейт, ты еще не готов”, поэтому Слим пошел на Treasure Isle и сформировал The Techniques. И потом, когда я разошелся с The Sensations, я пошел к Слиму Смиту. Ребятам из группы я сказал, что столько быков не может быть в одной упряжке, ведь каждый из нас хотел быть лидером».

После сотрудничества с Роем Ширли и Кеном Бутом, Слим Смит взял с собой Джимми Райли, чтобы сделать новую версию The Uniques после того как в The Techniques и The Sensations поменялся состав.

«Я люблю Слима Смита как брата. Мы с ним даже ближе, чем братья, потому что сверстники, и мы были не разлей вода – не только пели вместе, но и гуляли с девушками по ночам, ходили вместе на вечеринки, на танцы, играли в крикет… у нас была крепкая связь. Он и Уинстон Райли поругались из-за денег, и первый состав The Techniques распался, поэтому мы сформировали The Uniques — эта группа как бы отпочковалась от The Techniques. Я оставил The Sensations, и потом к нам пришел Джеки Пэррис, и нас снова стало четверо. В составе The Uniques были я, Слим Смит, а затем мы нашли еще Ллойда Чармерса, и первая же песня, которую мы записали, Let Me Go Girl, стала номером один», – искренне говорит Райли.

Написанная для начинающего продюсера Банни «Страйкера» Ли, песня Let Me Go Girl с инструментальной поддержкой The Caribbeats стала первым из многих хитов The Uniques.

«The Uniques была самой популярной группой, и единственной, которая когда-либо затыкала за пояс The Wailers Боба Марли. Было шоу под названием Battle of the Groups, то есть битва групп, в Ward Theatre, и победила The Uniques. Боб Марли достал нож и устроил сцену, но это была показуха, а наши фаны сказали, что никто не сможет побороть The Uniques».

The Uniques и реформированная The Techniques выдавали хиты один за другим. Как правило, это были модифицированные версии хитов The Impressions, такие как Gypsy Woman, и переработки материала The Techniques вроде You Don’t Care и Queen Majesty.

«На нас очень мощно повлиял Кёртис Мэйфилд. Мы выросли, когда пели Кёртис Мэйфилд, The Temptations, Смоки Робинсон, Джерри Батлер», – говорит Пэт Келли, чей высокий жалобный вокал можно услышать в You Don’t Care.

Келли сидит на веранде своего дома в Патрик-сити, пригороде Кингстона; его дом расположен неподалеку от домов Джона Холта и Банни Ли. Тихий, скромный человек, он рассказывает, что родился под именем Горациус Келли в Кингстоне в 1944 году и вырос в гетто на Максфилд-авеню. Его мать была домохозяйкой, а отец – строителем, но позже, когда Пэту было семнадцать, стал церковным служителем. Келли взяли в The Techniques, когда он вернулся домой на каникулы из Америки, где изучал электронику.

«Я не собирался петь. Я учился на инженера-электронщика. Сначала я учился в Kingston Technical, а затем еще три года в Массачусетском технологическом институте. В 1967 году в перерыве между семестрами я приехал домой и встретил Уинстона Райли. Он спросил меня, не хочу ли я присоединиться к группе. Он слышал, как я пою в Kingston Technical. Ну я и решил попробовать. Тогда в группе были Уинстон Райли, Джуниор Менц и я, только мы трое. Примерно месяца через три мы записали You Don’t Care, и песня сразу же стала номером один», – уверяет он.

Келли вернулся в Штаты, чтобы продолжить учебу, но позже вновь присоединился к группе.

«Пока я доучивался, лидер-вокал в My Girl и Queen Majesty был за Джуниором Менцем. Но потом Джуниор Менц ушел, а я к тому времени вернулся на Ямайку. В конце концов мы остались с Уинстоном Райли и Брюсом Раффином, то есть его все звали Брюс Раффин [по имени американской звезды соула Дэвида Раффина], но я его знаю как Брюса Даунера. Мы сделали Day Oh и Run Come Celebrate, которая была фестивальной песней».

Когда Келли начал сольную карьеру, The Techniques остались на студии Treasure Isle. А Брюсу Раффину предстояло обрести популярность как сольному исполнителю в Британии.

По мере того как развивался рокстеди, других, менее известных ранее производителей, в том числе Деррика Хэрриотта, ждал немалый успех. В 1966-м Хэрриотт приобрел свой первый музыкальный магазин, и в области продюсирования добился первого ощутимого результата с A Long Story Руди Миллза, а также Stop That Train и Tonight дуэта Keith & Tex, но вскоре Кейт Роу эмигрировал в Нью-Йорк, а Тексас Диксон в Канаду, что положило конец взлету этого дуэта. Позднее, в самом конце периода рокстеди, была записана хитовая версия Don’t Look Back группы The Temptations.

Находясь в гармонии со звуками черной Америки, Хэрриотт обрел успех с композициями рокстеди, которые много брали от соула и джаза. Его проникновенная переработка The Loser, аранжированная басистом Борисом Гардинером, с захватывающими барабанами Джо Айзекса, содержала необычное фортепьянное соло, что сделало ее еще более неотразимой. Вероятно, источником вдохновения здесь был джазовый стандарт Боба Хеймса That’s All. «Пианист Ллойд Делпратт играл как концертный пианист. Он играл с группой Бориса, но у него была концертная хватка», – подчеркивает Хэрриотт.

Другие хиты пошли с материалом, написанным Джуниором Марвином, в том числе его вдохновенно чувственный Solomon. «В то время катили такие вещи, как Baby Be True от The Heptones, Penny For Your Song от The Federals и мой Solomon. Эта песня рвалась к первому месту с энергией разогнавшегося поезда, но Тутс ненадолго сел в тюрьму и вышел оттуда со своей 54–46, которая моментально захватила лидерство».

Я спросил Тутса: правда ли, что в 1967 году его арестовали из-за ганджи?

«Только не из-за ганджи. Меня просто подставили. Я выручал друга, которого держали в полиции, и меня арестовали ни за что. Вот почему я счел нужным спеть об этом», – усмехнулся он.

Правда ли, спросил я, что 54–46 — это его тюремный номер?

«Нет, я просто выдумал этот номер».

Был ли ритм этой песни заимствован из песни Марсии Гриффитс Feel Like Jumping, записанной для Коксона, или же наоборот?

«Это они последовали за мной. Многие на Ямайке, да, собственно, и по всему миру, копировали мой ритм».

Хотя продукция команды Дюка Рейда затмила продукцию Коксона в период рокстеди, Studio One тоже выдавала мощные хиты популярных артистов, включая Марсию Гриффитс, Кена Бута, The Gaylads и The Heptones.

Гриффитс говорит, что она начала профессионально петь в тринадцать лет, в 1964 году. Ее жизнь и воспитание в гетто было бедным финансово, но богатым духовно.

«Я родилась и выросла в Западном Кингстоне. В нашей семье было очень много любви и благочестия. Мой отец плотник: делал мебель. У нас были чудесные родители: даже когда дома не было еды, у нас была любовь. Я обычно пела в хоре в пресвитерианской церкви Святого Иоанна и участвовала в школьных концертах. Филипп Джеймс из группы The Blues Busters был парнем моей подруги; она жила по соседству с нами, и однажды вечером он услышал, как я пою, и был потрясен. Мне было двенадцать, я еще училась в школе, и он сказал, что путешествовал по всем штатам, но никогда не слышал никого, похожего на меня. В пасхальное утро понедельника было запланировано большое шоу в The Carib Theatre, с Byron Lee & The Dragonaires; Blues Busters тоже там были, и они настояли, чтобы я появилась на шоу. Я спела No Time To Lose Карлы Томас, и, скажу честно, заставила всех рот разинуть. Ронни Назралла, менеджер Байрона Ли и The Blues Busters, немедленно предложил мне свои услуги, и я пошла на ТВ и спела две вещи Нэнси Уилсон. С тех пор, я полагаю, для меня зажегся зеленый свет. Затем другой мой друг с Радио Ямайки, Линфорд Андерсон, взял меня на Studio One; мне не надо было даже проходить прослушивание, потому что они знали, что я пела в The Carib Theatre. Studio One — это наш ямайский Motown[24]24
  Motown Records — крупнейшая американская звукозаписывающая компания.


[Закрыть], через нее проходят все наши великие артисты, там они получают образование. Там я в шестьдесят четвертом и сделала свою первую запись, Wall Of Love. Меня тогда сопровождал отец, потому что я еще была несовершеннолетней».