Текст книги "Карьера? Нет, лучше любовь!"

Глава 10

– Ты нервничаешь? – спросила Сельма.

– Ну, я…

– А с какой стати ей нервничать? – заметила Криста. – Все будет в порядке.

– Сомневаюсь, хотя… – передернула плечами Никки.

– В любом случае будь проклят этот Таккер, – сказал Эрни. – Никки, почему ты не рассказала нам о его звонке?

– Но я…

– Спасибо Иону. – Сельма взглянула на него с благодарностью. – Я не представляю себе, что бы мы без него делали.

– Да, спасибо мне, – самодовольно согласился Ион, обнимая жену за плечи.

– Впрочем, в обязанности мужа входит защищать жену.

– А также ее родственников, не так ли? – добавила Никки.

– Разумеется. Ну, сегодня ты себя лучше чувствуешь?

– Намного, – кивнула она.

– Вот и прекрасно. Кстати, я говорил вам, миссис Александер, что вы сейчас просто неотразимы? – прошептал он, целуя ее левое ухо.

– Ну так что, мы будем праздновать сегодняшнюю победу? – спросил Эрни.

– Если она состоится, – поспешила добавить Никки. – Сомневаюсь, что после всего происшедшего я стану обладателем премии ЛДБ. Надеюсь, вы не будете слишком разочарованы, если этого не случится?

– Конечно, не будем, – заметил Ион, когда лимузин остановился у входа в отель. – Ну вот, они уже здесь.

– Кто – здесь? – спросила Никки, выглядывая в окно.

– Наши мать и отец, – пояснил Эрик.

– А почему вы не предупредили меня об их приезде? – запротестовала Никки.

– Они здесь, чтобы поддержать тебя. – Ион взял руку жены и поцеловал ее пальцы. – Как и все мы… Цвета слоновой кости? – спросил он, переходя на шепот.

– Черные. Боксерские?

– Набедренная повязка.

– Не дразнись.

– А кто дразнится?

Они взглянули друг на друга и засмеялись.

Дверца лимузина распахнулась, и к машине подошли Лорен и Делла, мгновенно расцеловавшие Никки в обе щеки. Неужели они действительно признали ее своей невесткой? – подумала она.

Затем вся компания вошла в отель и направилась в огромный, ярко освещенный бальный зал, где были расставлены столы для номинантов и приглашенных участников церемонии награждения. Вечер начался с торжественного обеда и официальных речей. К тому времени, когда Билл Уэст поднялся на сцену для вручения премии ЛДБ, Никки успела изрядно понервничать.

– Прежде чем я объявлю имя победителя премии Лоуренса Д. Баумана, – начал Уэст, – мне бы хотелось сказать несколько слов о том, каким человеком должен быть победитель. Эта личность должна отвечать всем нашим стандартам – то есть быть яркой, образованной, преуспевающей в бизнесе и, что важнее всего, честной. Тот индивид, который стал победителем, с лихвой обладает всеми этими качествами, благодаря чему он заслужил единодушное одобрение всех членов нашей комиссии.

– Это ты, дорогая, это все о тебе, – прошептала Сельма.

На глаза Никки навернулись слезы, и она отрицательно покачала головой. В тот момент, когда Билл употребил слово «честный», она сразу подумала о том, что к ней это не относится.

– Этот человек прошел через трудное испытание, – продолжал Билл, – но при этом не только извлек урок из своих прошлых ошибок, но и сумел обернуть их в свою пользу. Нет горы, которая была бы слишком высока, нет проблемы, для которой бы не существовало честного решения, нет моральной дилеммы, которая бы исключала правильный выбор, вне зависимости от того, насколько трудным он может быть. Итак, я с большим удовольствием объявляю вам лауреата премии Лоуренса Д. Баумана за этот год. Это… миссис Никки Эштон Александер.

Никки замерла на месте, не в силах пошевелиться. Хорошо хоть Ион вовремя пришел к ней на помощь, оторвав ее от стула и поцеловав. – Ты заслужила это, любовь моя, – произнес он, подводя ее к сцене. – Ну иди, получи свою награду.

Она поднялась по ступенькам, и Билл Уэст сердечно пожал ей руку, вручая статуэтку из золота и хрусталя. Приняв награду, Никки слабо улыбнулась и, ослепленная слезами радости, поклонилась залу. После того скандала она была счастлива остаться в числе номинантов, но уж никак не ожидала, что ее выберут лауреатом. И тут вдруг ее охватил ужас: ведь надо произнести речь! А она совершенно не готова!

– Я… я… – Никки не могла выдавить из себя ни одной фразы и, уже начиная паниковать, посмотрела на Иона. Его спокойное, мужественное и такое любимое лицо мгновенно внушило ей уверенность. Какое счастье, что Он есть на свете!

Глубоко вздохнув, Никки начала говорить;

– Я хочу выразить благодарность членам комитета за то, что они сочли меня достойной этой высокой награды, а также за то, что они помогли установлению истины. – Никки взглянула на Деллу и Лорена. – Кроме того, я хочу выразить признательность компании «Международные инвестиции», которая оказала мне неоценимую поддержку. Эта поддержка оказалась больше того, что я ожидала, и много больше того, чего я заслуживала.

У нее дрожали руки, однако она сознавала, что не имеет права уйти со сцены, прежде чем не выскажет все, что накопилось у нее в душе. Подобная возможность бывает раз в жизни.

– Еще я хочу поблагодарить членов своей семьи за их бесконечную любовь и веру в мои способности. Они заслужили эту награду даже больше, чем я.

Сельма и Эрни сияли от счастья, а Криста, Явно несогласная с этим, качала головой?. Никки вновь поймала на себе взгляд мужа.

– Наконец, я хочу выразить любовь и признательность своему мужу Иону. – У нее перехватило горло, и последняя фраза прозвучала хрипловато. Но она уже нашла нужные слова и позволила своим эмоциям выплеснуться наружу. – Ты дал мне нечто, что я считала утраченным навеки. Благодаря тебе я вновь научилась доверять людям. А ведь без доверия…

Ее голос осекся, после чего наступила тишина.

Все присутствующие ждали продолжения, и Никки лихорадочно облизала губы. Никогда прежде она не испытывала такого сильного желания сорваться с места и убежать куда-нибудь подальше. Однако ради одного только Иона она обязана закончить свою речь! Крепко прижимая к себе награду, словно боясь ее выронить, Никки заговорила снова, и ее голос зазвенел предельно искренне.

– Благодаря тебе я вновь научилась доверять людям. А ведь без доверия не бывает любви!

После этого она уже с трудом осознавала происходящее. Двигаясь как в тумане, Никки спустилась со сцены и направилась к своему столику, отвечая по дороге на поцелуи и пожимая протянутые руки. Больше всего на свете ей хотелось броситься в надежные объятия Иона и никогда их не покидать. К несчастью, толпа поздравляющих не давала ей возможности приблизиться к мужу. А он стоял и, хладнокровно улыбаясь, наблюдал за ней.

– Полагаю, нам пора уединиться, – заметила Криста, когда зал постепенно начал пустеть. – Настало время для шампанского, икры и всего прочего.

– Совершенно верно, – кивнул Эрик. – Тем более что нам предстоит отпраздновать сразу два события – награду Никки и… – он усмехнулся, беря Кристу за левую руку, на безымянном пальце которой сияло кольцо с огромным бриллиантом, – и наше обручение.

Никки, которой наконец удалось добраться до своей семьи, удивленно вскинула брови.

– Твое удивление дорогого стоит, – засмеялась Криста, прижимаясь к Эрику.

– Видела бы ты сейчас свое лицо!

– Теперь вы должны оставаться супругами, – добавил Эрик, переводя взгляд с брата на Никки. – Хотя бы ради нас.

– Что? – изумленно спросила она.

– Бал «Золушка», – пояснила сестра. – Мы с Эриком догадались о том, что произошло той ночью. Почему вы с Ионом должны были пожениться.

Эрик кивнул и запечатлел поцелуй на ее щеке.

– И мы тоже поженимся. Готов держать пари, что для вас это полная неожиданность.

Никки быстро оглянулась на Иона. Однако на лице мужа ничего нельзя было прочесть.

– Не понимаю, – пробормотала она. – Но как вы познакомились?

– Я пришла к тебе в офис, чтобы повидаться, – охотно объяснила сестра, – однако ты была очень занята. Тут я наткнулась на Эрика, и он пригласил меня на ланч.

– Одно событие влечет за собой другое… – заметил тот.

– Довольно, Эрик, – прервал его Ион и протянул руку. – Прими мои поздравления. Я с тобой согласен: такая новость достойна того, чтобы ее отпраздновать. – Он обернулся к Никки:

– Не так ли, дорогая? В конце концов, ты получила все, что хотела, или я не прав?

Никки осторожно поставила свою награду на кофейный столик, сняла плащ и бросила его на кушетку.

– Что ты собираешься делать? – спросила она, поворачиваясь к мужу.

Она избегала смотреть ему в лицо, опасаясь прочитать в его холодных глазах то, чего страшилась сильнее всего на свете.

– Не знаю, как ты, а я хочу собрать чемодан, – отвечал он. – Если хочешь, можешь мне помочь.

– Я не то имела в виду.

– Если ты имела в виду наше будущее, то, мне кажется, сейчас не самое удачное время для его обсуждения.

– Но почему бы и нет? – холодея от дурного предчувствия, спросила она.

– Потому что завтра утром я улетаю в Лондон.

– В Лондон? – Никки бессильно опустилась на кушетку, недоверчиво глядя на мужа. – Но ты никогда не упоминал…

– Я не упоминал об этом раньше потому, что у тебя и без того хватало забот, – спокойно пояснил он.

Она переплела трепещущие пальцы рук.

– Значит, ты возвращаешься в Лондон? Надолго?

– И ты это спрашиваешь?

– Ах, ну да, верно. Ты же обещал Эрни и Сельме, что встретишь с нами Рождество. Я полагаю, ты не намерен отказываться от своего обещания?

– Какого черта? – ответил он резко. – Разве я когда-нибудь не выполнял своих обещаний?

– Нет, никогда, – прошептала она. – В этом тебя не упрекнешь. Ты всегда выполнял их полностью – и великолепно. Спасибо тебе за это.

– Мне не нужна твоя чертова благодарность, – с плохо скрываемым раздражением заявил Ион, бросая свой плащ на ближайшее кресло.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Одну-единственную вещь, которую ты, по всей видимости, не можешь мне дать, несмотря на прекрасную речь, произнесенную сегодня вечером.

– Тебе нужно мое доверие? – смутилась она. – Но ведь оно у тебя уже есть. – В самом деле? – освобождаясь от шарфа, иронично спросил он. – Тогда докажи это.

– Но как? Твоя семья и твоя репутация – в безопасности. То же можно сказать и о твоей работе. Каким же образом я могу доказать тебе свое доверие?

Задавая этот вопрос, она уже знала ответ на него. Ей нужно было произнести всего три слова, выразив то, что таилось в глубине ее души. Надо было окончательно довериться своему мужу, однако какой-то непонятный для нее самой страх сковывал горло, мешая сказать эти слова.

Ион стоял молча и мрачно смотрел на жену, на лице которой отражалась нелегкая внутренняя борьба с самой собой.

Отчаявшись произнести нужные слова, она тоже встала и, расстегнув молнию своего черного шелкового платья, спустила его к ногам. Затем перешагнула через него и вопросительно посмотрела на мужа. Тот продолжал сохранять абсолютную неподвижность.

– Ион, пожалуйста… – Она провела ладонями по его груди, а затем обняла за шею.

Он медленно положил руки на ее обнаженные плечи, и на какой-то миг Никки показалось, что сейчас он ее оттолкнет. Однако Ион прижал ее к себе, и они замерли, не в силах произнести ни слова. Затем он запустил пальцы в ее распущенные волосы, погладил по голове и пристально посмотрел в лицо, словно пытаясь навсегда запечатлеть в памяти ее черты.

– Прощальный поцелуй, Никки, – прошептал он.

– Никакого прощания, – отвечала она сквозь слезы. – Ты забыл, что должен вернуться к Рождеству?

– Нет смысла оттягивать. Поцелуй меня, любовь моя.

– Но ты же улетишь завтра утром, так что впереди у нас целая ночь.

– Я должен вылететь на рассвете, поэтому сейчас поеду в отель аэропорта и проведу там остаток ночи.

– Но тебе же надо упаковать чемодан! – отчаянно пытаясь задержать его, напомнила она.

– У меня уже все готово.

– Так что же, – жалобно пролепетала Никки, и голос ее дрогнул, – ты собрался меня покинуть?

Он наклонил голову и поцеловал ее долгим и нежным поцелуем.

– А что меня может удержать?

Ион не стал дожидаться ответа. Выпустив жену из Объятий, он взял с кресла свой плащ и через мгновение хлопнул входной дверью.

Никки проснулась утром в холодной и пустой постели. Поднявшись и развернув утреннюю газету, она обнаружила, что Ион сдержал свое последнее обещание: Тимоти Т. Таккер был арестован за мошенничество. Сообщение, послужившее поводом для ареста, поступило от одного «безымянного гражданина». Однако Никки моментально поняла, что этот «безымянный гражданин» – ее муж Ион.

Последующие несколько дней стали для нее невыносимо тяжелыми. А ведь раньше Никки искренне верила, что самой большой ошибкой в ее жизни была выдача чека на имя Берта Уаймана! Теперь оказалось, что все это – чепуха в сравнении с той ошибкой, какую она допустила с Ионом.

Единственное объяснение, которое Никки смогла придумать для своего идиотизма, состояло в том, что она была застигнута врасплох. Все свалилось на ее бедную голову внезапно и сразу – победа на конкурсе, помолвка Эрика и Кристы, отъезд Иона. Будь у нее время успокоиться и прийти в себя, она сумела бы найти верное решение, осознать ту единственную причину, по которой они с Ионом должны были оставаться мужем и женой.

Этой причиной была любовь.

Да, она безумно любила Иона, хотя была не в состоянии сказать ему об этом! Бесконечно анализируя свои чувства, она поняла, чего же так опасалась в ту последнюю ночь. Того, что он не любит ее так же сильно, как любит его она!

А ведь Ион много раз демонстрировал ей свою заботливость. Он помог ей решить проблему с Эриком и Кристой, спас ее родственников от мошенника и окончательно урегулировал все их финансовые дела. Более того, он спас ее репутацию, придя на помощь в самую нужную минуту.

И каждым своим прикосновением и поцелуем он постоянно проявлял свои чувства к ней!

Докажи это, просил он. Докажи, что ты мне доверяешь. Но при этом имел в виду другое: докажи, что ты меня любишь!

Внезапно Никки поняла, что нужно делать. Она сняла телефонную трубку, досадуя на себя за то, что так долго не могла принять нужное решение. Только бы хватило времени на то, чтобы осуществить ее план!

Сочельник наконец закончился, показавшись Никки самым долгим днем в ее жизни. Она явилась в офис, чувствуя, что ее нервы напряжены до предела. Если Ион получил ее факс и подарок – а она послала ему одно из выхоженных ею растений, – то почему так долго не отвечает?

Примерно в середине дня служащие стали расходиться на рождественские каникулы. Вскоре в офисе воцарилась тишина, и сразу стало холодно и пусто. Не желая возвращаться в свою квартиру, где отсутствие Иона ощущалось особенно остро, Никки стояла у окна в полутемном кабинете и смотрела вниз, на снующих по улице людей. Горькие складки пролегли возле ее губ. Все эти люди торопились домой, чтобы радостно встретить Рождество в кругу своих близких и родных, – и как бы она хотела быть на их месте!

Вскоре совсем стемнело и начался снегопад. Келли, наверное, радуется – она так любит снежное Рождество… Никки прикрыла глаза, стараясь сдержать слезы. А может, этот чудесный снегопад и задержал Иона?

Как же она хотела его! О Боже, помоги ей! Сейчас ей, как никогда прежде, нужны любовь и нежность. И почему, почему она не сказала Иону того, что он хотел от нее услышать? Как могла она рисковать утратой самого близкого и дорогого ей человека?

Только бы он благополучно добрался домой! – мысленно молила она. И пусть даже опоздает. Теперь уже ничто не имеет значения, кроме одного – чтобы он вернулся к ней в целости и сохранности.

И тут вдруг она услышала, как что-то мягкое шлепнулось на стол. Никки мгновенно обернулась и замерла: прямо посреди стола лежала папка, которой за секунду до того там не было. Не смея дышать, она подошла ближе и с трудом прочитала название. Это был счет Стамберга.

Откуда-то из темноты вылетела мужская рубашка, за которой последовал пояс брюк.

– Ион! – воскликнула она, смеясь и плача одновременно. – Что ты делаешь?

– Проиграв пари, выполняю свое обещание.

Она закрыла рот рукой. Даже ангельское пение не могло сравниться со звуками этого мужественного, хрипловатого голоса.

– Ты что, намерен танцевать обнаженным на моем столе?

– Да, поскольку у тебя нет более подходящего места для подобного занятия.

– Но у меня есть намного более подходящее место, – проворно возразила она, вскакивая ногами на кресло и перебираясь оттуда на стол. – Ты получил мой факс?

– Должен сказать, что он вызвал в моем офисе настоящий переполох.

– Ион, пожалуйста, давай немедленно отправимся домой. Я забыла сказать тебе одну вещь.

– Все подумали, что ты беременна, – заявил он, поглаживая ее по щеке. Но ведь это не так?

– Нет.

– А жаль! Это значительно упростило бы все дело.

Никки взяла его руку и поцеловала ладонь.

– Я не очень люблю все упрощать, – призналась она. – Напротив, иногда я выбираю самый трудный путь.

– Это я уже заметил. Так что ты забыла мне сказать?

– Что я люблю тебя! – отважно выдохнула она. – И не просто люблю, а ужасно сильно, почти безумно.

Он медленно, слегка недоверчиво улыбнулся, и глаза его заметно потеплели.

– Это правда?

– Да. А еще… – она застенчиво взглянула на него сквозь полуприкрытые ресницы, – я думаю, что и ты меня любишь.

– Думаешь?

– Нет, – торопливо поправилась она, – знаю наверняка. И я придумала способ доказать тебе свои чувства.

– И что же это за способ, миссис Александер? – с любопытством спросил он.

– Ну… – и она обхватила мужа обеими руками, с наслаждением вдыхая его запах и радуясь уютной теплоте его сильного тела, – чтобы это узнать, тебе придется подождать до завтра. А чтобы до того времени ты не скучал, я придумала еще кое-что.

– А среди этого «кое-что» нет идеи о том, чтобы нам окончательно раздеться?

– Есть, – со смехом призналась Никки. – Но может быть, сначала вернемся домой?

– А разве в моих объятиях ты не чувствуешь себя дома? – спросил он, и голос его дрогнул. – Я люблю тебя, моя дорогая жена, и люблю не менее сильно, чем ты!

И он поцеловал ее, лишний раз доказывая тот очевидный факт, что Рождество – это время чудес.

На следующее утро Никки почувствовала себя абсолютно счастливой. Да и что могло быть прекраснее пробуждения в объятиях Иона? А разве отдаваться любимому – это не самое великолепное начало дня?

Когда они нехотя покинули спальню, Никки с гордостью продемонстрировала мужу, какие изменения она произвела в их апартаментах. В каждом уголке и на каждой стене стояли и висели горшки с растениями. А в одном углу красовалась самая настоящая елка, щедро украшенная огнями и игрушками.

– Да, теперь наша квартира обрела домашний уют, – признал Ион.

Вскоре начали прибывать с подарками веселые и оживленные родственники. С того момента когда в первый раз зазвонил дверной звонок, Никки чувствовала себя как на иголках, поминутно выскакивая в холл.

– Ты еще кого-нибудь ждешь? – спросила Криста. – По-моему, мы все уже в сборе.

– Нет, ты не…

В дверь снова позвонили, и Никки мгновенно сорвалась с места. Распахнув дверь, она тут же позвала Иона:

– Это для тебя!

Ион вышел в холл, а за ним потянулись заинтригованные родственники. На пороге стоял посыльный, одетый в точно такую же бело-золотую униформу, как у швейцара на балу «Золушка».

– Я торопился, поскольку понимал, что это срочно, – улыбнулся посыльный, вручая Иону красиво упакованный сверток. – Счастливого Рождества.

– Открой, – нетерпеливо сказала Никки, не успел посыльный захлопнуть за собой дверь.

Ион, усмехаясь, разорвал золотистую бумагу, достал небольшую прямоугольную коробочку и, открыв ее, заглянул внутрь. Никки, заметно волнуясь, ждала реакции. И он поднял голову, посмотрел на нее, и выражение его лица обеспокоило ее не на шутку. Не обращая внимания на вопросы родственников, Ион закрыл коробочку, взял Никки за руку и провел ее на балкон.

Там было холодно, но Никки этого почти не чувствовала.

– Тебе не понравилось? – с тревогой спросила она.

Вместо ответа он опустил руку в карман пиджака и достал оттуда небольшой сверток.

– Ну-ка взгляни.

Никки мгновенно сорвала ленточку, развернула бумагу и дрожащими от нетерпения пальцами открыла футляр из красного бархата. Внутри покоилась пара весьма необычных обручальных колец.

– О, Ион! – прошептала она, и слезы брызнули из ее глаз. – Благодарю тебя. Какая прелесть!

– Я решил, что настало время заказать настоящие кольца, и не смог придумать ничего более подходящего, – не слишком уверенным тоном произнес Ион. – Я больше не хочу, чтобы у кого-нибудь возникали сомнения по поводу моих чувств к тебе.

– Но тогда почему… – И она указала ему на свой подарок, который он продолжал держать в руках.

Большие, пушистые снежинки стали оседать на ее волосах и длинных ресницах. Ион стряхнул их и привлек Никки к себе.

– Ты даришь мне билеты на Ежегодный бал, устраиваемый для тех, кто поженился той ночью!..

– Мне так хотелось вернуться с тобой туда, где все началось, – кивнула она – И где я впервые поняла, что люблю тебя и могу тебе доверять.

Он поцеловал ее мокрые от слез и растаявших снежинок глаза.

– Я больше никогда не буду сомневаться в твоем доверии, Никки, клянусь.

– Я верю тебе, – благодарно прошептала она, улыбаясь и вскидывая глаза. Обнявшись, они открыли стеклянную дверь балкона и вернулись в гостиную, где их уже нетерпеливо дожидались родственники.