Текст книги "Карьера? Нет, лучше любовь!"

Глава 9

– Никки, ты дома? – Ион смял в кулаке листок бумаги и гневно сверкнул глазами.

– Да, я здесь, – отвечала она, выходя из спальни в пеньюаре.

Жена выглядела настолько соблазнительно, что в любое другое время он немедленно подхватил бы ее на руки и отнес обратно в спальню. И они бы вновь до полного изнеможения предавались любви, а затем лежали бы на постели и тихо переговаривались. Но сейчас ему было не до этого.

– Оденься, – сказал он сухо, – нам надо поговорить.

Она томно улыбнулась и, кутаясь в халат, кокетливо спросила:

– А разве мы сможем говорить, если я буду надевать юбку?

– Это зависит от темы разговора, – отвечал Ион, откладывая газету и подходя ближе. Обняв жену, он жадно нащупал ее полные груди и задрожал от желания. Черт, как жаль, что именно сейчас он должен сообщить ей плохие новости. Сколько ни откладывай этот момент, настало время что-то предпринять, чтобы избежать катастрофы.

Поправив ее волосы, примятые воротником халата, Ион зажал одну из прядей в кулаке и поднес к губам. Каждый раз, когда он прикасался к Никки, ее ресницы начинали трепетать от возбуждения, а глаза дарили обещание все новых радостей. И никогда еще эти обещания его не обманывали!

Он нехотя выпустил ее из объятий, и она устремила на него недоуменный взгляд. Черт! – мысленно выругался Ион. Когда она смотрит на него с такой нежностью и доверчивостью, у него начинают пугаться мысли. Он уже знал, что Никки ничего не делает наполовину, и раз уж она однажды ему поверила, то полностью и беззаветно.

– Пойдем-ка выпьем кофе, – сказал он, подталкивая ее в сторону кухни.

– Кофе или чего-нибудь покрепче? – переспросила она, вскидывая бровь.

– Я бы предпочел покрепче, но мы ограничимся кофе. – Ион всыпал в кофеварку молотые зерна, добавил воды и нажал кнопку. – Даже можем добавить сахара…

– Итак, самое худшее случилось? – перебила его Никки.

– Да, случилось. – И он вернулся в комнату за газетой. Это была одна из самых низкопробных бульварных газетенок, заголовок одной из статей гласил: «Номинант премии ЛДБ обманул семью ради наследства!»

– Меня теперь уволят? – спокойно поинтересовалась Никки.

– Как ты можешь задавать такие вопросы? – возмутился Ион.

– А что? Ты обязан защитить репутацию «Международных инвестиций». Я все понимаю.

Она рассуждала так хладнокровно и логично, что ему захотелось схватить ее в объятия и – яростно поцеловать. Может, хоть это приведет ее в чувство? Но он только сунул руки в карманы и несколько раз прошелся взад и вперед, пытаясь справиться с закипающим раздражением.

– «Международные инвестиции» прекрасно переживут этот скандал и без благородных жестов с твоей стороны, – сказал он глухо.

– Но почему? Ведь мое увольнение немедленно всех успокоит. – Она упрямо вскинула подбородок. – Сейчас я оденусь и отправлюсь сдавать дела.

– Остановись, Никки.

– Нет-нет, я именно так и сделаю. Я понимала, чем все это кончится, когда отвергла грязный шантаж Таккера.

– Со дня нашей встречи это было самое разумное из всех твоих решений. Второе такое решение – довериться мне.

– Но это не твоя проблема, – продолжала настаивать Никки. – Я сама с ней справлюсь.

– Но ты же сама просила меня о помощи, разве не так? И я пообещал тебе заняться Таккером.

– Да, я знаю, что ты все сможешь сделать наилучшим образом.

Пораженный ее агрессивным тоном. Ион вскинул голову. С какой стати она устраивает трагедию?

– Что произошло после всех наших разговоров о доверии? – требовательно спросил он. – Или это были пустые разговоры?

Как он и надеялся, она мгновенно вспыхнула.

– Вовсе не пустые!

– Тогда доверься мне, черт бы тебя подрал! Я остановлю этого слизняка, даже если мне ничего больше не удастся сделать в жизни.

– Но ведь, пока ты будешь меня защищать, «Международные инвестиции» станут терять своих вкладчиков! И что ты скажешь своим клиентам? «Не верьте написанному, она, знаете ли, вовсе не обманывала своих родственников»?

– Разумеется, ты никого не обманывала! – загремел он, после чего в комнате повисло молчание. Наконец кофейная машина глухо громыхнула.

– Благодарю за поддержку. – Никки сухо рассмеялась.

– Не за что. – Ион наполнил три чашки и две из них машинально поставил перед Никки. Затем пристально взглянул на нее и задумался над тем, как подать ей следующую порцию новостей. – Послушай, любовь моя…

Но она даже не подняла головы, медленно размешивая сахар.

– Что-нибудь еще?

– Боюсь, что да. – вздохнул Ион.

– Рассказывай, – равнодушно сказала она, быстро глотнув кофе.

– Комитет по присуждению премии ЛДБ потребовал, чтобы ты предстала перед ним и объяснилась. После чего они решат, стоит ли оставлять тебя в числе номинантов.

– Когда?

– В девять утра, в понедельник.

– То есть через три дня. – Она закусила нижнюю губу. – Скажи, зачем им это? Или я задаю глупый вопрос?

– Они отказались объяснять… Впрочем, мы же с тобой знаем, кто во всем виноват.

– Я не смогу этого сделать. Ион, – поразмыслив, сказала Никки. – Я не могу подвергать свое прошлое публичному обсуждению. Ты же сам знаешь, каких душевных сил мне стоило рассказать обо всем тебе, – Ион уловил в ее голосе панические нотки, – к тому же ведь я их не знаю, и они все равно ничего не поймут.

– А мы заставим их понять!

– Мы?

– Я буду там рядом с тобой.

– Ты это серьезно? – нерешительно переспросила она, и в глазах ее вспыхнул огонек надежды.

– Разумеется, ведь ты моя жена. Более того, я просто не разрешу тебе заниматься этим делом в одиночку.

Никки уронила ложечку и закрыла лицо руками. Ион поставил чашку на стол и, заставив жену подняться, заключил ее в нежные объятия.

– Ну, вот, – заговорил он с мягкой усмешкой, – а один знающий господин уверял меня, что такие женщины, как ты, предпочитают плакать в одиночестве. Однако я ни за что не оставлю тебя одну – ни сейчас ни после. Если, разумеется, ты сама меня не прогонишь.

– Я никогда этого не сделаю, потому что теперь больше всего на свете боюсь остаться одна, – тихо призналась Никки. – Пожалуйста, обними меня покрепче.

– Любовь моя! – Он поцеловал ее, и оба они замерли, на какое-то время позабыв обо всем. – Я никуда от тебя не уйду, – наконец повторил Ион, отрываясь от ее губ.

– Но я все равно боюсь.

Тогда он принялся нежно укачивать жену в своих объятиях, целуя ее волосы, лоб, нос, щеки… Она опустила голову на его плечо – такая хрупкая и уязвимая. Только в его объятиях она могла обрести чувство уверенности и защищенности. А потом он поднял ее на руки и понес в спальню. Понедельник наступил очень скоро. Никки долго мучилась, выбирая, что ей надеть на заседание комиссии «инквизиторов», как называл их Ион. Когда она наконец вышла из спальни, муж отрицательно покачал головой.

– Слишком мрачный, – заявил он, глядя на ее строгий черный костюм. – К тому же это может создать впечатление, что ты чувствуешь себя виноватой.

– А что, по-твоему, я должна надеть – свадебное, платье? – возбужденно возразила Никки. – Я смогла выбрать только это.

– В таком случае позволь мне. – С этими словами Ион скрылся в спальне и через несколько минут вернулся, держа в руках элегантный костюм цвета слоновой кости и шелковую блузку. – Надень это, и не забудь украшения.

– Ты серьезно? – изумилась Никки. – Но ведь это совсем не деловая одежда. Последний раз я надевала его на Пасху.

– Прекрасно, значит, при первом же взгляде на тебя они сразу подумают: «Невиновна». И это мигом решит все дело.

– Но ты забываешь, что я и в самом деле ни в чем не виновата.

– Я ничего не забываю, – самым серьезным тоном заявил Ион, поворачиваясь к жене. – И как только члены комиссии увидят тебя и услышат, что ты им скажешь, у них не останется никаких сомнений. Надевай костюм и оставь волосы распущенными.

– Что-нибудь еще?

– Да. – И он пристально осмотрел Никки с головы до пят – Не забудь надеть шелковое кружевное белье, а также сексуальные чулочки со швами сзади и подвязками.

– Чтобы члены комиссии сразу решили, что я невиновна? – подбоченясь, спросила Никки.

– Нет. – Ион поцеловал жену. – Это все для меня. Они лишь будут гадать, что на тебе надето под костюмом, а я буду знать наверняка.

– Ты невозможен, – не в силах подавить улыбку, сказала она. Все-таки замечательно иметь мужем человека, который даже в самый тяжелый момент может заставить тебя улыбнуться. Наверное, он никогда не перестанет ее удивлять.

– Пусть это останется нашим маленьким секретом, – продолжал Ион. – Как только я начну терять самообладание, мне будет достаточно вспомнить о твоих чудесных подвязках. Это направит мои мысли в другую сторону и позволит сдержать раздражение.

– С тобой все ясно, а о чем думать мне, если я начну утрачивать самообладание?

– А ты думай о том, во что одет я, – шепнул Ион, наклоняясь к ее уху и целуя Никки.

– А у тебя еще есть что-то, чего я не видела? – озорно улыбаясь, спросила она.

– Вполне возможно… – И он сладострастно усмехнулся. – Но я ничего тебе не скажу – все поймешь после этой встречи.

– Ага, ты хочешь заставить меня мучиться догадками? Нечестно! – запротестовала Никки.

– Это мой любимый метод, – признался Ион. – Как только тебя охватит паника, ты сможешь отвлечься, подумав о том, что ожидает тебя сегодня вечером.

– И ты полагаешь, это меня успокоит? – Если бы Ион только знал, как он ее возбуждает! Глядя на него, касаясь его, слыша его хрипловатый мужественный голос, она начинала испытывать неистовое желание.

– Во всяком случае, это позволит тебе отвлечься. – И он ласково похлопал ее пониже спины. – А теперь иди одевайся, я приготовлю завтрак.

– Сегодня утром мне, пожалуй, потребуется только одна чашка кофе, – сказала Никки и, за – метив удивленный взгляд, мужа, пояснила:

– Я и так достаточно взвинченна, чтобы еще прибегать к помощи кофеина.

– Ты не просто Красивая, но еще и умная женщина. Исключено, чтобы мы проиграли.

Эти слова заметно ее успокоили. Она переоделась, они позавтракали, а затем спустились вниз, где их, уже ждало такси. Через пятнадцать минут машина домчала их до комплекса зданий, в одном из которых заседала комиссия по присуждению премий ЛДБ. И лишь когда они вошли в лифт, Никки вновь заволновалась. К ее удивлению, судя по лицу Иона, он тоже испытывал волнение. Не обращая внимания на других пассажиров лифта, он взял ее за руку.

– Белые? – спросил он.

– Что?

– Ты надела белые подвязки?

Она вспыхнула и, смущенно оглядевшись по сторонам, прошептала:

– Цвета слоновой кости, с розовыми кружевами.

– Как это прекрасно, – заметил он, мечтательно закрывая глаза.

– Боксерские? – в свою очередь поинтересовалась Никки.

– Не скажу.

Представив себе Иона, который направляется к постели в плотно обтягивающих боксерских трусах, она так развеселилась, что нервно хихикнула. Двери лифта распахнулись, и Ион повел жену по коридору, держа ее за руку.

– Сохраняй уверенность и самообладание, – на ходу напомнил он.

– О'кей, – согласилась она. – И все-таки я никак не могу догадаться – ты в узких плавках, что ли?

– Нет.

– Чем могу быть вам полезна? – приветливо улыбаясь, спросила сидевшая за стойкой секретарша.

– Мистер и миссис Александер прибыли на заседание комитета по номинациям.

– Прекрасно, вас уже ждут. Пожалуйста, следуйте за мной, – И она проводила их до двойных дверей.

И тут Никки внезапно осенило. Она удержала Иона за руку и, округлив глаза от ужаса, тихо спросила:

– Неужели ты сегодня вообще ничего не надел?

– Ты так думаешь? – подмигнул он, раскрывая двери и входя в зал заседаний. – Будь внимательна, представление начинается…

В зале находилось пять человек – трое мужчин и две женщины. Когда Никки и Ион вошли, все члены комиссии обернулись в их сторону. Высокий, грубоватого вида человек, чем-то похожий на Иона, приблизился к ним.

– Председатель комиссии Билл Уэст, – представился он, пожимая им руки. Мы не ожидали, что вы будете сопровождать свою жену, мистер Александер.

– Да, я понимаю, но, как видите, я здесь. Надеюсь, вы не станете возражать против моего присутствия?

– А если бы я вздумал возражать, вы бы удалились?

– Нет.

– В таком случае нет смысла поднимать этот вопрос, – сухо заметил Билл. – Оставайтесь, пожалуйста, однако помните: обвинения предъявлены вашей жене, поэтому на все вопросы должна отвечать только она.

– Мы явились сюда по вашему требованию, чтобы отвести голословные обвинения в адрес моей жены. Я не буду вмешиваться до тех пор, пока ситуация не потребует моего вмешательства, – холодно заявил Ион, глядя в глаза собеседнику. – Надеюсь, мы с вами понимаем друг друга. Вы со мной согласны? – Да, мы прекрасно понимаем друг друга. – И председатель сделал приглашающий жест в сторону длинного стола, за которым уже сидели остальные члены комиссии. – Устраивайтесь поудобнее. Хотите кофе?

– Если можно, три чашки: две с сахаром, одну – без, – попросил Ион, после чего подвел Никки к дальнему концу стола и помог ей сесть.

– Я не хочу кофе, – прошептала она, опускаясь на стул.

– Знаю, – тихо отвечал Ион. – Но я сделал это специально, чтобы сразу поставить этого типа на место.

– Благодарю. Будем надеяться, что это подействует и они не станут ко мне придираться. – Она скрестила руки на коленях. – Кстати, я говорила тебе о том, что надела пять предметов нижнего белья?

Быстро взглянув на мужа, Никки поняла, что он, как она и ожидала, принялся мысленно перебирать предметы ее туалета, гадая, чего там не хватает. Прекрасно, а она пока что сможет поговорить с членами комиссии.

– Ваш кофе, – сказал Билл. Секретарша поставила перед ними чашки и сахарницу. – Ну что, мы можем начать?

– Ты готова, Никки? – спросил Ион.

– Да.

Билл отошел к другому краю стола, присоединившись к остальным членам комиссии.

– Сразу хочу принести наши извинения, миссис Александер, за причиненное беспокойство, – официальным тоном заявил он. – Но, к сожалению, мы вынуждены прояснить все обстоятельства вашего дела, поскольку номинанты на премию Лоуренса Д. Баумана должны быть выше всяких подозрений. Таково требование тех компаний, которые берут на работу наших кандидатов. А вы, вероятно, знаете, что даже быть кандидатом – это прекрасная рекомендация для трудоустройства.

– У меня уже есть прекрасная работа, которой я очень горжусь, – ответила Никки, краем глаза заметив улыбку мужа.

– И компания, где работает миссис Александер, полностью удовлетворена ее работой, – заверил он.

– Я понимаю, мистер Александер, – вздохнул Билл. – Мы хорошо знаем, какое положение занимают в деловом мире «Международные инвестиции», и ценим вашу поддержку. Тем не менее, ввиду серьезности обвинений, выдвинутых против вашей жены, мы вынуждены провести самую тщательную проверку, хотя нам это и не слишком нравится. Мы находимся под пристальным вниманием общества, и у нас нет иного выхода.

– Что вы хотите узнать? – утомленная этим долгим предисловием, спросила Никки, делая глоток и морщась оттого, что забыла подсластить кофе. Заметив ее гримасу. Ион тут же восполнил это упущение.

– У меня есть информация от одного человека…

– Тимоти Т. Таккера, – перебила Никки.

– Вы его знаете?

– Да. Он пытался продать моим дяде и тете свое… мягко говоря, изобретение. Когда я отсоветовала им иметь с ним дело, он стал угрожать, что придаст публичной огласке некоторые факты из моего прошлого.

– Расскажи им подробнее, – предложил Ион.

– Таккер также заявил о том, что не станет этого делать, если получит те пятьдесят тысяч долларов, на которые рассчитывал с самого начала.

Члены комиссии вполголоса посовещались, после чего Билл кивнул головой:

– Да, мы согласны с тем, что мистер Таккер мог руководствоваться предосудительными намерениями, однако мы должны выяснить, насколько правдива предоставленная им информация.

– Точнее сказать, вам нужны детали, – сухо заметил Ион.

– Именно. – Билл заглянул в свои записи и снова обратился к Никки:

– Брали ли вы деньги своих родственников, чтобы вложить их в ничего не стоящую недвижимость?

– Минуточку, – снова вмешался Ион, наклоняясь к жене и беря ее руки в свои. – Скажи им всю правду, – ласково предложил он. – Им нужны не объяснения, а признание.

– Ты хочешь, чтобы я им во всем призналась? – спросила она, сжимая его руку.

– Да, хочу. – И он ободряюще посмотрел ей в глаза, одним своим взглядом высушив ее слезы. Как она раньше могла думать, что от взгляда этих глаз веет холодной осенью? Какой же слепой она была! В зеленых глазах мужа – теплота и нежность ясного весеннего дня. – Доверься мне, – добавил он.

– Ты знаешь, как я тебе доверяю. – Никки взглянула на председателя комиссии и вспыхнула:

– Извините, но вы не могли бы повторить свой вопрос?

– Брали ли вы деньги своих родственников, чтобы вложить их в ничего не стоящую недвижимость? – нетерпеливо спросил Билл.

– Да.

Билл заметно удивился и вновь заглянул в свои записи.

– А брали ли вы ссуду в банке, чтобы совершить дополнительную покупку?

– Да.

После второго признания вопросы посыпались один за другим:

– И вы лишились этих денег?

– Да.

– И банк лишил вас права пользования этой собственностью, после того как вы просрочили очередной месячный взнос?

– И это было.

– А кредиторы выяснили, что оценка имущества была явно мошеннической и что оно отнюдь не стоит тех денег, которые вы взяли под его залог?

– Если быть точной, это имущество стоило примерно половину моего займа, – уточнила Никки.

Билл отложил ручку и раздраженно посмотрел на Никки.

– Ну, миссис Александер, у меня просто нет слов. Это все очень серьезные обвинения, а вы не отвергли ни одно из них!

– Да, мистер Уэст, я это прекрасно сознаю. Однако ваши вопросы вырваны из контекста. Вы позволите мне рассказать обо всех обстоятельствах этого дела? – Прошу вас.

Никки взглянула на одобрительно кивнувшего ей мужа, тяжело вздохнула и начала рассказывать:

– Восемь лет назад мои родители погибли…

Женщина, сидевшая слева от Билла, нетерпеливо пошевелилась.

– Смерть ваших родителей вряд ли имеет отношение к этому делу… – сказала она резким тоном.

– Послушайте, – возмутился Ион, – моя жена вежливо выслушала ваши вопросы и ответила на них; я полагаю, она имеет право рассчитывать на ответную любезность?

– Он прав, Клара, – согласился Билл. – Пусть расскажет нам свою версию событий. Извините нас, миссис Александер. Продолжайте, пожалуйста.

– Их смерть имеет самое непосредственное отношение ко всей этой истории.

Я уверена, вы понимаете, в каком положении оказалась наша семья. И дело не только в переживаниях. Мои родители ведали финансами нашего семейства. Поскольку в то время я изучала бизнес, то, естественно, после их смерти эта обязанность перешла ко мне. – Никки слабо усмехнулась:

– Я была молода, но очень самоуверенна и решила, что прекрасно со всем справлюсь.

– Я полагаю, мы все прошли через нечто подобное, – пробормотал Билл.

– Спасибо. В моем колледже преподавал профессор, к которому я всегда обращалась за советами. К тому времени, когда мне исполнился двадцать один год, он ушел с работы и занялся бизнесом.

– Инвестициями в недвижимость? – уточнил Билл.

– Да, причем именно теми инвестициями, из-за которых я вынуждена сидеть сейчас перед вами и отвечать на ваши вопросы.

– Позвольте внести некоторую ясность, – не выдержал Ион, – поскольку моя жена вряд ли захочет это сделать. В то время она была вынуждена материально поддерживать свою беременную младшую сестру, которая внезапно овдовела. Хотя родители Никки оставили им обеим страховку, этого было явно недостаточно.

– Да, это так, – кивнула Никки, – и именно поэтому я приняла предложение профессора Уаймана.

– Профессор Уайман? – переспросила Клара. – Уилберт Уайман?

– Да, хотя он предпочитал, чтобы его называли Берт. А вы его знали?

– Его знала моя дочь, – ответила Клара. – Продолжайте, прошу вас.

– Берт указал мне на недвижимость, которая, по его мнению, могла приносить гарантированный доход. Это был «Санрайз-центр». И при этом заявил, что дело настолько выгодное, что, если я откажусь, он сам купит его.

– И тогда вы обратились к своим родственникам за деньгами?

– Да, именно так я и сделала, – кивнула Никки. – Мы вложили в это дело все наши сбережения и даже те деньги, которые предназначались на обучение моих кузенов. – Неужели вы не понимали всю степень риска?

Повисла долгая пауза.

– С тех пор не проходило и дня, чтобы я не пожалела о том, что пошла на этот риск, – откровенно призналась Никки. – Однако нельзя делать деньги, не рискуя деньгами. Именно так мне и сказал Берт.

– А что было потом?

– Уже после того, как я приобрела это имущество, он явился ко мне с новым предложением. Берт убеждал меня взять ссуду в банке под залог приобретенного имущества.

– А что, по его мнению, вы должны были сделать с этими деньгами?

– Вложить их в то, что он называл краткосрочной сделкой. По его словам, в течение всего нескольких месяцев мы смогли бы получить большую прибыль. – Вспоминая о глупостях, совершенных в молодости, Никки задумчиво вертела в руках кофейную чашку. Она хотела было поднести ее к губам, но у нее так сильно задрожала рука, что она поспешила поставить чашку на поднос. – Конечно, мне бы следовало сообразить, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Позднее я узнала, что Берт дал взятку оценщику имущества, чтобы тот завысил стоимость «Санрайз-центра». В итоге банк дал мне ссуду, вдвое превышавшую стоимость этого центра.

– И что было с этими деньгами?

– Я выписала чек на имя Берта. – Никки попыталась улыбнуться:

– Чему меня только учили в колледже, не так ли?

– А затем Берт просто исчез с вашими деньгами? – вкрадчиво предположил Билл.

– Да.

– И что же вы тогда сделали?

Собравшись с силами, Никки постаралась ответить как можно спокойнее:

– Следующие семь лет я много и тяжело работала, научившись всему, что только возможно, чтобы никогда больше не попадать в подобные переделки. Постепенно я рассчиталась с долгами. В прошлом году, благодаря нескольким вполне законным инвестициям, мне удалось оплатить все счета.

– А что случилось с профессором Уайманом?

– Понятия не имею. Полагаю, что он продолжал охмурять других столь же доверчивых студентов. – В самом деле, – подтвердила Клара. – Однако это продолжалось недолго. Пять лет назад он угодил в тюрьму.

Никки удивленно воззрилась на нее.

– Благодарю вас, миссис Александер, – в очередной раз сверившись со своими записями, сказал Билл. – Это все.

– Нет, черт подери, это еще не все, – повысил голос Ион. – Мы должны узнать результаты собеседования здесь и сейчас. Вы оставляете ее в списке номинантов или мне пора звонить своему адвокату?

– Не надо, Ион, – тихо сказала Никки. Пытаясь отвлечь его внимание, она шепнула:

– На мне пара чулок, две подвязки и еще кое-что…

– А как ты снимаешь это «кое-что»? – так же шепотом спросил он. – Через верх или через низ?

– Догадайся, – ответила она, а затем повысила голос, обращаясь к членам комиссии:

– Я не собираюсь оспаривать ваше решение. Но, честно говоря, мне кажется, я заслужила право узнать его прямо сейчас.

– Минуточку, пожалуйста. – И члены комиссии принялись перешептываться. Спустя несколько мгновений, показавшихся Никки вечностью, Билл снова обратился к ней:

– Поскольку мы не сомневаемся в правдивости ваших слов, вы остаетесь в числе номинантов. – А когда… – начал было Ион.

– Церемония состоится в субботу. Если вдруг откроются какие-то новые обстоятельства, миссис Александер будет извещена об этом в пятницу. Опасаясь того, что еще может наговорить ее муж, Никки поднялась с места. – Спасибо за предоставленную возможность ответить на ваши вопросы, – произнесла она, беря мужа под руку и начиная тянуть его к выходу. – Хватит упираться как мул, – вполголоса добавила она.

Он обнял ее за талию, скользнув вниз рукой, после чего вдруг решительно кивнул головой:

– Ладно, идем домой.

– А что это ты так резко заторопился? – подозрительно поинтересовалась Никки, когда они покинули зал и направились к лифту.

– Мне кажется, я понял, какого предмета на тебе не хватает.

– Ну и?..

– Если моя догадка правильна, – усмехнулся он, вталкивая ее в пустую кабину лифта, – то того же самого, какой отсутствует на мне… Вот я и решил, что лучше побыстрее проверить свое предположение, чем спорить с этими идиотами из комиссии.

– Я того же мнения, – произнесла она, испытующе проводя рукой вдоль его брюк. – Боже праведный, Ион! А ведь ты действительно…

Двери лифта закрылись.