Текст книги "Карьера? Нет, лучше любовь!"

Глава 8

Проснувшись на следующее утро, Никки обнаружила, что Ион ожидает ее за столом. Это было что-то новенькое, поскольку прошедшие несколько недель они тщательно выбирали время своего прихода и ухода, стараясь как можно реже сталкиваться друг с другом. По-видимому, причиной этих перемен стала прошлая ночь.

Ион наполнил две чашки кофе, положил сахар и придвинул их Никки. При этом, к ее немалому облегчению, он не сказал ни слова до тех пор, пока она не выпила первую чашку. Затем он налил кофе себе, а перед ней поставил тарелку со свежеиспеченными оладьями.

– Не хочу показаться неблагодарной, однако скажи на милость: чем вызван этот неожиданный всплеск домовитости? – осторожно спросила она. – Или мне этого знать не стоит?

– Да, пожалуй, тебе этого знать не стоит.

– Однако ты мне все же скажешь это, не так ли?

– Скажу. – Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. При этом движении его белая майка натянулась, отчетливо обрисовав могучие плечи и налитые силой бицепсы. – Вчера мы так и не выяснили, зачем к тебе приходили Сельма и Эрни.

– По-моему, мы эту тему уже обсуждали, – пробормотала она, наслаждаясь ароматом кофе и прожевывая оладью.

– А мне кажется, еще нет.

– Но что же ты хочешь узнать? – слегка насторожившись, поинтересовалась Никки, которой очень не хотелось, чтобы разговор снова свернул в неприятном для нее направлении. Все, что касалось ее семьи, было для нее болезненной темой – никакой иронией тут не поможешь.

Ион понимающе усмехнулся.

– Я хочу знать все, любовь моя. Впрочем, мы можем начать с твоей роли финансового советника. Как ты им стала?

– Я получила эту роль по наследству, – пояснила Никки. – Мой отец отвечал за семейную бухгалтерию. Когда он погиб, все обратились ко мне, поскольку в то время я уже слыла специалистом по финансам.

Ион сделал глоток и испытующе посмотрел на жену.

– Однако ты была слишком молода для подобной роли, разве не так?

– Да, разумеется, однако все мои родственники доверяли только мне.

– Ага. Так вот откуда взялась эта застарелая проблема доверия…

– Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? – поинтересовалась Никки, беря с тарелки еще одну оладью.

Ей совсем не хотелось ворошить прошлое, да еще делать это с самого утра.

Но поскольку будущее представлялось туманным, оставалось только настоящее. К ее удивлению, ей вновь захотелось посоветоваться с Ионом насчет дела, касающегося тети Сельмы и дяди Эрни. Да, в ее муже явно присутствовало нечто такое, что внушало доверие и желание поделиться самым сокровенным, и если она не будет себя сдерживать, то и в самом деле начнет ему доверять.

– Я хотел бы еще кое о чем тебя спросить, – сказал Ион. – Твоя тетка упомянула об инциденте, который случился шесть или семь лет тому назад и в который ты оказалась замешана. Что это было?

– Тебе будет неинтересно, – самым спокойным тоном ответила Никки. – Да и вообще, в чем проблема? Я не думаю, что стоит рассказывать в подробностях о том, как я, будучи страшной скрягой, отказалась дать своим родственникам денег. Да и зачем ворошить те страницы моей жизни, которые уже давно перевернуты и забыты?

– Перевернуты – может быть, но не забыты. – Ион сделал многозначительную паузу, после чего продолжил:

– Но тебе не удастся без конца скрывать от меня свое прошлое. Надеюсь, ты и сама это понимаешь.

– Не понимаю и не хочу понимать! – сердито заявила Никки. – Могу рассказать тебе о своих нынешних планах и намерениях, если уж тебя это так интересует. Но мое прошлое и будущее не должно никого волновать.

– Ты удивишься, если я скажу, что меня интересует и то, и другое? – улыбнулся Ион.

Взволнованная, Никки зачем-то положила в кофе лишнюю ложку сахара и принялась тщательно размешивать.

– Это никого не касается, и тем более тебя, – задумчиво заметила она. – Неужели ты забыл, что наш брак – дело временное?

– То же самое можно сказать обо всем на свете. – Ион наклонился и поймал ее руку: она машинально чуть не положила себе еще одну ложку сахара. – Я предлагаю тебе сделку. Ты будешь держаться подальше от сахара, а я – от твоего прошлого.

– Согласна, – кивнула Никки.

– В таком случае сегодня мы больше не будем трогать твое прошлое. Но расскажи мне об этих пресловутых инвестициях.

– Хорошо, только отпусти мою руку. – Никки встала и, подойдя к кофейнику, наполнила свою чашку до краев, чтобы хоть как-то компенсировать избыток сахара. – Моим дорогим родственникам предложили сногсшибательную сделку – купить эксклюзивные права на распространение прибора, который называется «Волшебная коробка».

– Никогда ни о чем подобном не слышал.

– В самом деле? – преувеличенно удивилась Никки. – А ведь это страшно выгодная инвестиция, о ней мечтает каждый.

– Так что это за чертова «Волшебная коробка»? – нетерпеливо перебил Ион. – Сейчас, дай вспомнить. – Никки отхлебнула из чашки, подавив гримасу отвращения. Сахару по-прежнему было слишком много. – Это телефонный автоответчик, телеприемник кабельного телевидения и что-то там еще – в одном корпусе.

– Могу поклясться, что его можно использовать и в качестве посудомоечной машины и проигрывателя, – невесело усмехнулся Ион.

– Возможно, если изобретатель предусмотрел и эти функции, – нахмурилась Никки. – Проблема состоит в том, что само название – «Волшебная коробка» – весьма похоже на названия тех приборов, которые уже имеются на рынке, а это внушает таким людям, как Сельма и Эрни, безграничное доверие.

– Интересное наблюдение.

– Но я не сказала тебе самого главного.

– Так говори, не томи!

– Мои тетя и дядя смогут получить эти права за смешную сумму в пятьдесят тысяч долларов. – Ты шутишь?

– Абсолютно серьезно. Более того, Сельма и Эрни хотят втянуть в это дело моих кузенов и тем самым разорить не только себя, но и их. А поскольку все семейство будет заниматься продажей этих чертовых коробок, их магазин придет в упадок.

– Да, все это выглядит достаточно скверно, – согласился Ион.

– Словом, как видишь, мои родственники готовы вложить свои деньги в очевидную авантюру. И если магазин не разорится сам собой, то его разорят гонорары будущим адвокатам. Ты, вероятно, и сам успел заметить, что дядя и тетя буквально горят желанием отдать эти пятьдесят тысяч долларов и довести себя до банкротства.

– Извини меня, Никки. Мне следовало…

– Доверять мне, не так ли?

– Да, нечто в этом роде.

– Тогда все правильно, а то я немного беспокоилась на этот счет. – Она допила остатки кофе. – Ну так вот, я скажу, что ты можешь сделать, чтобы помочь мне…

– Ну, это и так ясно, – перебил Ион. – Ты хочешь, чтобы я убедил твоих родственников не вкладывать деньги в эту авантюру.

– Разумеется, – улыбнулась она. – Так что теперь – мы вместе поедем на работу или мне стоит отвезти тебя в их магазин?

– Ты так говоришь, словно у меня есть выбор.

– Прекрасно, значит, я везу тебя к ним в магазин. – Она торжествующе улыбнулась и добавила:

– На этот раз я предоставляю тебе право вести все необходимые переговоры…

Дженни приоткрыла дверь офиса и просунула голову в кабинет.

– Извини, что побеспокоила.

Никки оторвалась от папок с бумагами и вскинула глаза на свою секретаршу.

– Что случилось?

– Там, на линии, человек, который хочет поговорить с тобой. Он звонит уже третий раз, но не называет своего имени и не оставляет номера. Ты будешь с ним разговаривать или мне лучше попытаться узнать, кто это?

– Нет, не беспокойся, я поговорю с ним. – Никки сняла трубку и нажала кнопку пульта. – Никки Александер слушает, – самым официальным тоном произнесла она. Как же быстро она привыкла к своему новому имени! – отметила Никки про себя с невольной усмешкой. Остается надеяться, что сумеет так же быстро отвыкнуть…

– Наконец-то, миссис Александер. Судя по всему, вы очень занятая женщина.

– Простите, с кем я говорю?

– Тимоти Т. Таккер, Уверен, что вы обо мне слышали.

– Не может быть! – Никки выпрямилась в кресле. – Мистер «Волшебная коробка» собственной персоной!

– Да-да, он самый. Сегодня утром я разговаривал с вашими тетей и дядей, и мне показалось, что у них возникла небольшая проблема.

– И что же это за проблема?

– Эрни беспокоится по поводу того, что не сможет получить свои деньги, чтобы вложить их в предложенное мною дело.

– И он дал вам мой номер?

– И не один, – после небольшой паузы сообщил собеседник.

Что это значит? – задумалась Никки. Неужели дядя Эрни оказался настолько глуп, что дал этому проходимцу еще и номер ее домашнего телефона? Она беспокойно заерзала в кресле. А если этот Таккер получил еще и номер Кристы? – Чего вы хотите? – спросила она.

– Я хочу получить те деньги, которые мне обещали Эрни и Сельма. Пятьдесят штук, если быть точным.

– Извините, мистер Таккер, но, возможно, мои родственники забыли сообщить вам о том, что они передумали. Они решили не делать инвестиций в ваше предприятие.

– Мне кажется, вы чего-то недопонимаете…

– Нет, это вы чего-то недопонимаете! – резко оборвала его Никки. – Вы смогли одурачить моих родственников, но со мной этот номер не пройдет. Я изучила ваш проспект и собираюсь передать его в руки властей.

– Зачем, черт бы вас побрал?

– Затем, что все это – мошенничество, – заявила Никки, поворачиваясь к окну. – Подобного устройства не существует в природе.

– Но моя «коробка»…

– Ваша «коробка» – это самое настоящее жульничество. До свидания, мистер Таккер.

– На вашем месте я бы не стал вешать трубку! Лучше отдайте своему дяде его деньги, иначе пожалеете.

– Я так не думаю.

– Ах, вот как? А вы знаете, что ваши родственники не только доверчивы, но и очень болтливы? А я умею слушать. В результате моих бесед с ними они многое поведали о своей замечательной племяннице. – Он сделал паузу, дожидаясь реакции своей собеседницы.

– Уточните, что вы имеете в виду, – холодно потребовала Никки.

– Семь лет назад у вас были некоторые проблемы, не так ли? Я думаю, что комитет, который занимается присуждением номинаций ЛДБ, очень заинтересуется некоторыми подробностями вашей личной жизни.

– Вы мне угрожаете? – Никки с силой стиснула телефонную трубку.

– О нет. Я даю вам стопроцентную гарантию, что именно так все и будет. Вы собираетесь разрушить мои планы в отношении ваших родственников, а я сделаю ответный ход, только и всего. Пятьдесят тысяч в обмен на мои гарантии, что все останется в тайне, идет? – И он залился хриплым, неприятным смехом. Никки прикрыла глаза. Итак, все, что она предприняла за эти семь лет, чтобы избавиться от последствий того ужасного случая, пошло прахом. Она прекрасно представляла себе, какую интерпретацию получит тот давний инцидент. Комитет ЛДБ снимет ее с номинации, после чего она наверняка лишится работы. Но заплатить этому негодяю пятьдесят тысяч в надежде на то, что он будет хранить молчание?.. – Я не собираюсь поддаваться на ваш шантаж, мистер Таккер, – прошептала она. – Делайте свое черное дело…

– Я именно так и поступлю, – пообещал он, давая отбой.

Никки осторожно опустила трубку на рычаг и невидящим взором посмотрела в окно. Что же ей теперь делать? Не имея ни одной мысли по этому поводу, она прошла в туалет и вновь достала коробку с садовыми принадлежностями. Целый час она занималась лечением комнатных растений, взвешивая все возможные последствия состоявшегося разговора. И в конце концов пришла к выводу, что надо обратиться за помощью к Иону. Возможно, он все поймет правильно, ведь понял же он ситуацию с Кристой! К тому же Ион съездил к дяде Эрни и тете Сельме и объяснил им, что Таккер – ловкий мошенник. В итоге ему удалось уладить все наилучшим образом, так что Никки не пожалела о своем согласии принять его помощь.

Он сделал даже больше – поддержал ее совет вложить сбережения не в авантюру Таккера, а в открытие второго магазина, заниматься которым должны будут кузены Никки. К тому времени, когда он покидал магазин, все ее родственники были буквально влюблены в ее мужа – как и она сама!

У Никки перехватило горло, и она закрыла глаза, пытаясь справиться с внезапно подступившим волнением. Нет, верхом неразумности было бы влюбляться в этого невозможного человека. Любовь – удел глупцов, поскольку лишает человека контроля над собой. Она не может, не должна, не имеет права влюбляться! Однако, поглубже заглянув в себя, Никки окончательно убедилась в том, что это свершилось: она влюблена в собственного мужа!

Но когда и как это произошло? Скорее всего, постепенно и незаметно, и теперь ей оставалось только одно – признать этот факт. Когда-то давно она решила, что ее сердце навсегда разбито, и смирилась с этим, но вот нашелся человек, который сумел ее вылечить, – и этим человеком был Ион.

И все-таки как глупо с ее стороны было влюбляться в него! Ведь, если она его любит, значит, доверяет, а если доверяет, то должна рассказать обо всем, иначе за нее это сделает негодяй Таккер.

От этой мысли Никки передернула плечами. Нет, она не посмеет рассказать обо всем мужу из опасения вновь увидеть его холодный и осуждающий взгляд. Возможно, если бы он тоже любил ее, она бы решилась… однако это слишком маловероятно. Да, конечно, как мужчина он ее хочет, но это совсем не то. Рано или поздно они расстанутся, и она вновь останется одна. Впрочем, все это не снимало ответа на главный вопрос: что ей теперь делать?

А ничего, отважно решила она. В конце концов, почему она так уверена в том, что Таккер осуществит свою угрозу? Во-первых, он и сам немало рискует, поскольку может засветиться, а При его делах лучше оставаться в тени; во-вторых, какие выгоды он из всего этого сможет извлечь? Неужели он пойдет на это только из желания отомстить?

В дверь офиса властно постучали.

– Никки? Я бы хотел поговорить с тобой о… – И он переступил порог и в недоумении остановился. – Какого черта ты делаешь?

– Ухаживаю за растениями, – пояснила она, виновато пожимая плечами. – Я занимаюсь этим, когда мне необходимо подумать.

– Мне кажется, ты не столько ухаживаешь за этими несчастными цветами, сколько приканчиваешь их, – заметил Ион, бросив взгляд на подоконник.

– Ты действительно так думаешь? – зло огрызнулась Никки, снимая перчатки и бросая их в коробку.

– Впрочем, прости мне мое невежество, – мягко поправился Ион. – Возможно, мне это просто показалось. Теперь я вижу, что ты окружаешь их истинно материнской заботой.

Последнее замечание было не совсем уместно. Она никогда не испытывала материнских чувств, полагая, что ее удел – карьера. Мысли о детях всегда отступали на задний план, главное было – дальнейшее продвижение по службе. Да и зачем заводить собственных детей, когда у нее была Келли? Была? И Никки прикусила губу, вспомнив, что теперь племянница не живет с нею.

– Что же ты обдумывала? – продолжал расспрашивать Ион.

– Да так, ничего особенного, – избегая встречаться с ним взглядом, ответила Никки, снимая фартук и аккуратно укладывая его в коробку.

– Ты подумала о Келли, не так ли?

– Да, – нехотя кивнула она, злясь на его проницательность.

– А ты никогда не хотела по-настоящему выйти замуж и иметь собственных детей? – присаживаясь на край стола, спросил Ион.

– Хотела.

– Ах, ну да. Это было семь лет назад, не так ли? Ты должна рассказать мне о том периоде своей жизни.

– Мне кажется, в этом нет особой необходимости, – нехотя ответила она, беря коробку и направляясь с нею к туалету. – Я полагаю, ты пришел сюда не для того, чтобы в очередной раз вывести меня из себя?

– Разумеется, нет. – И Ион обнял ее за талию, заставив остановиться. – Позволь мне. – Он забрал коробку у Никки и сам отнес ее на место.

– Спасибо.

– Пожалуйста. – Снова повернувшись к Никки, Ион стал изучать ее лицо. Затем каким-то нерешительным жестом поправил ей прядь волос на виске. – Искусительница, – пробормотал он, привлекая ее в объятия.

– Ион…

Однако он не дал ей договорить, приникнув к ее губам поцелуем. Через мгновение она уже забыла обо всем, тем более что его невысказанное желание как нельзя более кстати отвечало ее собственному, рвущемуся наружу из глубины души. Никки обхватила голову мужа обеими руками, и это позволило ему так крепко прижать ее к себе, что она ощутила стук его сердца.

– Я не помешал? – послышался голос со стороны входной двери.

Они мгновенно отпрянули друг от друга. На пороге, прислонившись плечом к косяку, стоял Эрик.

– Ты так долго занимаешься счетами Дирфилда, – обратился он к Иону, – что я отправился тебя искать.

– Все правильно, – глубоко вздохнул тот, – сейчас мы все этим займемся.

Щеки Никки вспыхнули горячим румянцем.

– Эти счета есть в моей картотеке, – сказала она. – Давайте я вам их найду.

– Я вижу, медовый месяц еще не закончен? – самым невинным тоном поинтересовался Эрик.

– Что ты имеешь в виду, черт возьми? – грозно зарычал Ион, а Никки замерла, не в силах вымолвить ни слова. – При чем тут медовый месяц, когда мы на работе?

– Да нет, просто мне так показалось, – пожал плечами Эрик, – Ошибаешься, – наконец выдавила из себя Никки.

– Да, теперь я и сам это вижу, – смиренно признал Эрик, – хотя все-таки хорошо, что сюда вошел именно я, а не какой-нибудь клиент. Кстати сказать, предаваться любви на полу в офисе не слишком удобно. Или вы хотели использовать для этого стол?

– Пошел к черту, братец, – огрызнулся Ион. – Когда мне потребуется твое мнение по этому поводу, я сам тебя спрошу!

– О'кей, о'кей, – и Эрик примирительно поднял руки. – И все же позвольте посоветовать вам в другой раз запираться на ключ.

– Как ты осмеливаешься… – начал Ион, сжимая кулаки и подступая к брату, однако Никки сочла нужным вмешаться.

– Прекратите! – потребовала она со слезами на глазах. Помимо всех ее проблем, ей не хватало только драки в собственном офисе! – Вот то, что вам нужно, – поспешно добавила она и, достав папку с документами, кинула ее на стол. – Надеюсь, вы меня извините, если я вас оставлю. – И она поспешно выбежала из кабинета.

Ион двинулся было следом, но Эрик схватил его за руку.

– Ей это не понравится, поверь мне. Такие женщины, как Никки, предпочитают плакать в одиночестве, когда никто их не видит.

– А с чего ты взял, что она собирается плакать?

– Мне показалось, что я видел слезы у нее на глазах.

– Черт побери! – По лицу Иона пробежала тень. – Может, ты расскажешь, каким образом ухитрился стать экспертом по такого рода ситуациям?

– Здесь нужен лишь здравый смысл, только и всего. Если ты не считаешь меня полным кретином, то позволь Предложить тебе совет: дай ей время успокоиться. И еще учти, – и Эрик сделал небольшую паузу, – первый год супружества самый трудный.

– Но это не так…

– Это так, поверь мне. И то, что сейчас произошло, – лучшее тому доказательство. У твоей жены явный стресс.

– Да? – Ион с сомнением покачал головой.

– Причем именно стресс, а не сексуальное напряжение, – заверил Эрик, выходя из кабинета и прикрывая за собой дверь.

Именно стресс, а не сексуальное напряжение.

Три дня после той сцены Ион обдумывал наблюдение брата. Даже сейчас, за обедом, он не мог избавиться от мысли, что Эрик прав. Да, это именно напряжение, и оно растет с каждой минутой. И, отложив вилку. Ион бросил взгляд через обеденный стол на свою жену.

Никки смотрела в свою тарелку, не испытывая ни малейшего аппетита. Последние три дня она непрерывно думала о муже и о негодяе Таккере, чьи угрозы страшили ее не на шутку. Что можно сделать, чтобы предотвратить надвигающуюся опасность? Стоит ли довериться любимому ею человеку, который ее не любит? И она украдкой бросила взгляд на сидевшего напротив мужа.

Ион решительно отодвинул тарелку.

– Что ты сказал? – переспросила Никки.

– Я сказал – довольно.

– Извини, если у меня получилось не слишком вкусно. – И она виновато посмотрела на мужа. – Я еще плохо умею готовить.

– Я не о том говорю, – заявил Ион, откидываясь на спинку стула. – Нам надо кое-что изменить в нашей жизни, причем лучше сделать это прямо сейчас. – Может быть, подать второе?

– Подожди со вторым, давай сначала разберемся с первым.

– Не понимаю.

– Сейчас поймешь. – Он поднялся с места, обошел вокруг стола и поднял ее на руки. – Еще не поняла?

– Что ты делаешь?

– То, что мне следовало сделать в нашу первую ночь, если бы я не был таким усталым. То, что мне следовало сделать три дня назад, если бы я не был так увлечен ролью благородного мужа. – И он пинком ноги распахнул дверь спальни. – То, что я сделаю прямо сейчас, мы оба мечтали сделать с момента нашей встречи.

Он опустил Никки на постель и на мгновение замер, ожидая возражений с ее стороны. Она не сказала ни слова.

Он ожидал увидеть в ее глазах хотя бы тень беспокойства, однако в них была только страсть. Он думал, что она спрыгнет на пол, а она отодвинулась на середину постели, словно приглашая его занять место рядом.

Ион зачарованно любовался своей женой, соблазнительно разметавшей по подушке свои золотисто-рыжие волосы, а затем медленно, не отводя от нее глаз, расстегнул и снял свою рубашку. Скидывая ботинки, он одновременно расстегивал пояс брюк. Взявшись за молнию, Ион заметил, как расширились зрачки ее глаз, а кончик розового языка медленно облизнул нижнюю губу, оставляя влажный след.

Сейчас он поцелует эти губы, решил он про себя, – что может быть лучше для разжигания сексуального аппетита? Затем, вволю насладившись покорностью ее рта, двинется вниз, изучая своими губами каждый сантиметр ее кожи цвета слоновой кости… Затем вновь вернется к ее губам, после чего начнется самое необыкновенное…

– К черту обед, – пробормотал Ион, опускаясь на постель, – то, чем мы сейчас займемся, – самое прекрасное, что есть в жизни.

Никки смотрела на мужа с немалым изумлением. После трех дней бесконечных сомнений и тревог все происходит столь стремительно и неожиданно. Да, теперь она полностью и безоговорочно доверяет своему любимому мужу! Она вдруг почувствовала полную, ничем не ограниченную свободу, а затем и радость. Теперь она может рассказать ему обо всем, и он все поймет. И она, разумеется, расскажет, но позже…

Ион запустил правую руку в ее волосы.

– Говори именно сейчас, – тихо произнес он, целуя ее, – или не говори потом никогда.

– Я лучше обниму тебя покрепче, – прошептала она, обхватывая обеими руками его сильную шею и возвращая ему страстный поцелуй. Они поговорят завтра, а сейчас у них есть дела поважнее…

Процесс раздевания сопровождался какофонией звуков. Взвизгнула молния ее юбки, зашуршала блузка, освобождая пуговицы из своих гнезд, тихо прошелестел расстегиваемый бюстгальтер… Ион проделывал все это терпеливо и нежно, а Никки улыбалась, испытывая наслаждение.

И вот она лежит в его теплых и надежных объятиях, возбуждаясь сама, возбуждая его. Акт любви всегда подразумевает партнерство. Все, что она отдавала ему, он немедленно возвращал ей обратно. Они без слов интуитивно угадывали желания друг друга, торопясь с наибольшей полнотой удовлетворить их. Стоило ей провести ладонями по его широкой груди, как он немедленно принимался ласкать ее груди, упругие розовые соски. А когда она позволила своей руке совершить самую интимную ласку, он доставил ей никогда ранее не испытанное удовольствие.

– Ты мне доверяешь? – требовательно спросил он.

– Да, – кивнула она.

– Ты в этом уверена?

– Да, абсолютно.

А потом они слились воедино, словно скрепляя взаимное доверие этим нежным и сладострастным актом. И Никки отдалась Иону без страха и сомнений, не думая о том, что наступит завтра, и лишь испытывая неведомую прежде полноту любви и самое безоглядное счастье.

Когда первые восторги утихли, она продолжала лежать в его объятиях, чувствуя, что теперь надежно защищена от всех житейских бурь человеком, который любит ее и будет любить до скончания времен.

Проснулась она лишь на рассвете, проснулась – и впервые за долгое время обрадовалась новому дню. Никаких внутренних сомнений и опасений – полнейшая умиротворенность и безмятежность. Если и существовал на свете хоть один человек, достойный ее доверия, то теперь она твердо знала, что этот человек ее законный муж.

Повернувшись на бок, Никки обнаружила, что Ион уже проснулся и внимательно наблюдает за ней.

– Доброе утро, – прошептала она.

– Как прекрасно просыпаться с тобой в одной постели, – отвечал он чуть хрипловатым спросонья голосом. – А еще лучше – просыпаться, держа тебя в объятиях.

Никки улыбнулась и придвинулась ближе, положив голову ему на плечо. Пока она легко пробегала пальцами по его груди, он целовал ее волосы и, опустив руку под одеяло, осторожно поглаживал бедра.

А потом, заставив ее поднять лицо, он нежно провел по щеке ладонью. Она поняла, что настало время для самых сокровенных признаний.

– Ион?

– Да, любовь моя?

– Мне нужна твоя помощь. – Она глубоко вздохнула.

Его рука замерла – Чем я могу тебе помочь? – заботливо спросил он.