Текст книги "Братство волка"

Глава 57
В отравленной долине

– К атаке! – прокричал Габорн. – Строиться колесом! В один ряд! Внимание! – он помахал рукой, показывая, что выстраивать колесо следует слева направо.

Колесо, или круг рыцарей, как его порой называли, еще в древние времена было признано самым эффективным построением для атаки на опустошителей.

Вместо того чтобы скакать строем вперед, как это делалось в сражениях с людьми, рыцари ехали по большому кругу, одновременно приближаясь к противнику. Край круга щетинился копьями, и вперед под углом к вражескому строю постоянно выезжали свежие Всадники.

В схватке с опустошителями очень важны были скорость атаки и знание, куда ударить. Те, кому уже приходилось с ними сражаться, учили Габорна, как нанести чудовищу копьем смертельный удар и самому остаться при этом в живых.

Важнее всего была скорость. Сильная лошадь делала в час от сорока до восьмидесяти миль. Бить наугад при такой скорости было очень опасно, ибо рыцарь мог переломать себе все кости.

Приемы боя, которые подходили для человека, не годились для опустошителя. Чудовища эти были намного крупнее.

При лобовой атаке, кроме того, рыцарь рисковал потерять копье и оказаться безоружным в самой гуще врага.

Следовательно, атаковать надо было иначе – скакать параллельно строю опустошителей и, нанеся быстрый удар, сразу отступать. Как учил Гередон Сильварреста еще много веков назад, при ударе копьем воин должен был наклоняться в сторону чудища так, чтобы после не налететь на него самому. При наклоне надо было целить в «заветный треугольник» на голове опустошителя – место размером с ладонь человека, где сходились три костяные пластинки. Такое же место имелось в верхнем нёбе опустошителя, и, если чудовище открывало рот, попасть в него было несложно.

Держа копье под надлежащим углом, рыцарь мог одним спокойным и мощным толчком вогнать его в мозг опустошителя.

Построение колесом давало копьеносцам возможность ехать с достаточной скоростью, чтобы опустошители не могли за ними уследить. В то же время при таком строе промахнувшийся воин успевал уйти от ответного удара, и даже если он терял лошадь, выезжавший следом Всадник прикрывал его, помогая убежать.

Габорн пришпорил коня. И помчался вниз, в долину.

К Холму костей он подъехал в полном одиночестве. За его сильным конем не в состоянии был угнаться никто из рыцарей.

«Берегись», – прошептала Земля. Габорн вздрогнул. Он привык предупреждать об опасности других и не ждал услышать предупреждение сам.

Он оглянулся. Оставленный позади холм почернел от нахлынувшей массы лордов и рыцарей. Они мчались вперед с песней, на щитах их играли огни Карриса.

Эрин Коннел выкрикивала боевой клич. Рядом с нею скакал Селинор Андерс, чуть поодаль подгоняла коня королева Хейрин. Чародей Биннесман ехал с бледным от ужаса лицом. Из-под арки ворот Барренской стены выливалась потоком конница Габорна.

А впереди ждал Холм костей, обнесенный коконом. Из кокона кое-где выбивались концы белых нитей, похожие на обрывки паутины. Изуродованные, изрытые склоны холма походили на руины.

Из расщелин в земле внезапно выскочили носители клинков, предупрежденные впередистоящими, и взобрались на кокон, как на крепостную стену. Маги под их защитой продолжали свою ужасную работу.

Вся долина перед Холмом костей была затянута густым, тяжелым ржавым дымом. Дым разъедал глаза. Габорн сморгнул слезы, посмотрел на призрачные огоньки, мерцавшие за коконом.

Вдохнул дым и сморщился. В ту же секунду его охватило полное изнеможение. Желудок скрутило, к горлу подступила тошнота. По лбу заструился пот, все тело напряглось.

Габорн промчался мимо носителя клинка, тот завертелся, вскинул чудо-молот, но опоздал. Габорн увернулся от удара и подумал, что если бы не дары, взятые в замке Гроверман, он был бы уже мертв.

Он услышал треск сзади – в незащищенный бок чудовища вонзилось чье-то смертоносное копье.

То королева Хейрин Рыжая открыла свой счет.

Скакун нес Габорна вперед, к мерзкой руне, но сам Габорн держался из последних сил. За треть мили от Холма костей он придержал коня и вцепился в луку седла.

По склонам холма навстречу ему сбегали опустошители.

Подъехать ближе Габорн не мог. Зловонная дымка лежала здесь над землей толстым одеялом, и вони этой не выдержал бы ни один человек на свете. Все тело его болело, каждый мускул дрожал. Пот лил с него градом. Габорн покачнулся и выпал из седла.

Сама земля горела под ним; она была горяча, как раскаленная сковорода. Габорн скорчился, не в силах вздохнуть.

Сейчас он жалел, что не взял больше даров жизнестойкости.

Он поднял голову, огляделся. И увидал сквозь ржавый туман, что воины его выстраивают колесо так, чтобы отрезать опустошителей, которые неслись к нему, грохоча щитками панцирей.

Тут подскакали несколько рыцарей, окружили его. Он узнал Эрин Коннел и принца Селинора, они смотрели на упавшего Короля Земли с тревогой.

А он лежал, обливаясь потом, и боялся, что вот-вот задохнется, ибо не мог вздохнуть из-за стиснувшей легкие боли.

Здесь властвовало опустошение – дым, который душил землю.

Горная колдунья на вершине холма подняла свой лимонный посох и заревела так громко, что небеса отозвались эхом. От нее с рокотом заструился черный дым.

Габорн в это время пытался встать на колени.

Решив охранять Габорна, вместо того чтобы участвовать в колесе, Эрин поскакала за ним. И сразу же убедилась, что сделала правильный выбор.

Один из рыцарей сломал копье о панцирь опустошителя, вырвавшегося вперед, и огромное чудовище, мотая головой, тут же устремилось к Габорну.

Эрин смахнула лившийся со лба пот и с боевым кличем поскакала на него. Подняв копье, она отнесла его чуть в сторону, готовясь к удару. Прищурилась, чтобы ржавый туман не так ел глаза, и выдвинулась вбок из седла.

Она ударила как раз в тот миг, когда опустошитель повернул голову к Габорну. Наконечник наискось вошел в нужный треугольник.

Он скользнул по поверхности кристаллического черепа. Кажется, она все-таки ударила не под нужным углом и сейчас сломает копье, подумала Эрин. Вся надежда была только на силу удара.

Но копье-таки наткнулось на кость и сломалось. Эрин внезапно утратила точку опоры. Потеряв равновесие, она слетела с коня и растянулась на земле прямо перед опустошителем.

Тот взревел, вскинул свой огромный меч, собираясь поразить напавшего на него воина.

Барахтаясь на земле, Эрин услышала голос Габорна: «Беги!»

«Будто я сама не догадалась бы», – подумала она. Но бежать было уже поздно. Опустошитель пригнул голову и бросился на нее, сверкая кристаллическими зубами.

Тут в воздухе мелькнуло что-то темное. В «заветный треугольник» опустошителя вошло копье Селинора, так глубоко, словно им выстрелили из баллисты.

Эрин поняла с изумлением, что он метнул копье, как дротик!

Опустошитель рухнул к ее ногам.

Селинор подскакал совсем близко, словно собрался загородить ее своим телом в том случае, если чудовище еще живо и снова бросится в атаку. Затем развернулся и вскинул топор.

Эрин вскочила и побежала к своей лошади.

– Раз! – крикнул Селинор, а потом показал ей на Короля Земли. Габорн в этот момент упал с коня.

Габорн лежал на земле. Окружившие его рыцари спешились, готовые сражаться и умереть за него. Селинор Андерс, зорко оглядываясь по сторонам, помахивал топором, словно приглашал опустошителей подойти поближе.

Пытаясь подняться, Габорн подумал: «Надо избрать его».

И тут же забыл об этом, ибо с Холма костей сплошным потоком хлынули опустошители, и ему пришлось предупреждать своих воинов. Через мгновение рядом с Селинором встали Эрин Коннел и остальные.

Налетел черный ветер и принес с собой невыразимое зловоние, проникшее, казалось, в самую глубину существа Габорна. Даже кости у него как будто размягчились, и он почувствовал такую усталость, какой еще не знавал.

Окончательно обессиленный, он вновь рухнул на землю. И никто из окружавших его рыцарей не удержался на ногах, даже королева Хейрин Рыжая.

Биннесман остановил своего коня, не доезжая ста ярдов до Габорна. Скорчившись, как от сильной боли, он пытался удержаться в седле.

– Джурим! – позвал он. – Увезите Габорна отсюда! Увезите Короля Земли! Мы подошли слишком близко…

Джурим выехал вперед, спрыгнул с коня. К лицу он прижимал шелковый шарф, чтобы не вдыхать отраву. Он подхватил Габорна под руку и крикнул:

– Вставайте, милорд! Бежим отсюда! Ничего не соображая, не в силах пошевелить рукой, Габорн все же попытался его оттолкнуть.

– Нет. Я не могу уйти! Помогите мне! – крикнул он. – Помогите!

Он должен был уничтожить руну. До нее оставалось около полумили. Крискавенскую стену он разрушил на таком же расстоянии. Это было на самом пределе его сил, но ужасный туман не позволял подойти ближе.

Он изо всех сил пытался поднять руку, чтобы начертить руну Дробления Земли.

Джурим же, схватив Габорна за локоть, тянул его к лошади. И кричал Селинору:

– Подержите коня! Помогите посадить нашего господина в седло!

– Не надо! – взмолился Габорн. – Оставьте меня! Биннесман, помогите!

Он оглянулся. И увидел, что Биннесман под воздействием чар горной колдуньи потерял сознание и упал на шею своей лошади. Та поняла, что с хозяином что-то неладно, и поскакала обратно, вынося его с поля боя.

К удивлению Габорна, некоторые из рыцарей меньше пострадали от чар. Кое-кто из копьеносцев успешно сопротивлялся слабости. «Может быть, дело в жизнестойкости? – подумал он. – Но королева Хейрин не выдержала, а жизнестойкости у нее поболе, чем у других».

– Джурим… – Габорн, задыхаясь, начал чертить на земле руну. Ему казалось, что под рукой пылает огонь. Он так ослабел, что не мог как следует нажать пальцем.

Джурим замер, перестал его оттаскивать. Он смотрел на Габорна широко открытыми, полными страдания глазами, словно то, что он ничем не мог помочь, причиняло ему физическую боль.

Габорн дорисовал руну, убедился, что вывел правильно каждую черточку, и перевел ненавидящий взгляд на Холм костей, на Печать Опустошения, испоганившую Землю. Колдунья все еще продолжала свою работу. Из-за кокона пробивалось странное, бледно-бирюзовое свечение. С южной стороны холма подбегали опустошители.

С помощью Зрения Земли Габорн заглянул под холм. И там, глубоко под землей, обнаружил слабое место – разлом в многотонной каменной глыбе.

Достаточно было легчайшего толчка, чтобы она раскололась, чтобы холм провалился вместе с проклятой руной.

Габорн сосредоточился и крикнул:

– Расколись!

Ударил по земле кулаком и представил мысленно, как встает дыбом холм, как крошится и рассыпается руна.

И Земля откликнулась.

Она задрожала и поднялась под ним, и рыцари, стоявшие вокруг, покачнулись и разинули рты, пытаясь удержаться на ногах.

Лошади заржали, шарахнулись. Опустошители замедлили бег и приостановились. Земля взревела, как раненый зверь.

Содрогнулась вся равнина. Опустошители в смятении кинулись обратно под защиту своего кокона.

Габорн сам не знал, насколько разрушительную силу высвободил. Рыцари его валились с лошадей, крича от страха.

Но все надежды его рухнули, когда он взглянул на Печать Опустошения. Земля тряслась под нею, становилась на дыбы, Печать плясала, как обломок кораблекрушения на волнах моря, но была цела.

Сохранять ее в целости могли только могущественные связующие руны. И Габорн пристально вгляделся в нее с помощью Зрения Земли.

Печать действительно оказалась связанной. На каждом ее выступе и бугорке имелись надлежащие руны – они были искажены и не призывали Силы, а скорее обращали их против самих же себя. Опустошители, к великому изумлению Габорна, смогли заставить Землю действовать против него, ее Короля.

Он еще разглядывал ядовитую руну, когда вокруг начали кричать:

– Смотрите! Смотрите туда!

Габорн поднял голову и глянул в сторону крепости.

На равнине перед Каррисом метались опустошители. Они нарыли себе там нор, и землетрясение частично повыбрасывало их оттуда, а частично похоронило заживо.

Многие из уцелевших волочили за собой переломанные конечности.

В самом же Каррисе на глазах у Габорна рухнула одна из башен, и крики тысяч людей слились в единый вопль.

При виде последствий вызванного им землетрясения Габорна охватил ужас. Стены Карриса раскачивались, как деревья на ветру. С них пластами отваливалась белая штукатурка, зубцы падали в озеро.

Связующие руны выдержали, но обычные постройки разваливались на части. Башни рушились одна за другой. Осыпались стены. Падали дома. Над городом заклубились облака пыли.

И тут случилось нечто неожиданное. Земля под ногами у Габорна задрожала снова. Стены крепости сдвинулись с места. Из Карриса несся многоголосый крик ужаса.

Лошадь Габорна зашаталась, пытаясь удержаться на ногах. В Каррисе рухнули еще какие-то здания, и к небу взлетели столбы пыли.

То был вторичный подземный толчок.

Габорну не нужна была помощь Зрения Земли, чтобы узнать, что происходит. Он и так это понял. Разлом прошел глубже и дальше, чем он рассчитывал. И как крик в горах вызывает снежную лавину, так его легкий толчок послужил причиной катастрофы.

Он взглянул на стены Карриса, на его несчастных защитников. «Я-то собирался поздравить себя с победой, – подумал он. – И едва не погубил людей, которых хотел спасти».

Его грызло чувство вины. За то, что он уже сделал, и за то, что собирался и должен был сделать сейчас.

Габорн поднял левую руку и посмотрел на крепость, на толпы отчаянно вопивших людей.

Он понимал, что на таком расстоянии его смогут услышать в Каррисе лишь те немногие, у кого есть дары слуха, и все же он закричал:

– Я избираю вас. Я избираю вас для Земли!

«Земля должна позволить мне это, – решил он. – Дар избрания дан мне для спасения людей, а жители Карриса нуждаются в спасении».

Никогда прежде он не избирал людей, которых не видел. И проверял сейчас, сколь велика его сила. Глядя на стены замка, он надеялся, что сможет защитить всех, кто там находится.

Он избрал Скалбейна, чтобы тот помог ему спасти тысячу человек, и надеялся, что, избрав Радж Ахтена, спасет сотни тысяч.

Не сводя глаз с полуразрушенных стен города, Габорн прошептал:

– Даже тебя, Радж Ахтен. Я тебя избираю!

Он чувствовал, как расширяется сознание, как протягиваются невидимые нити ко всем храбрецам, что сражались за Каррис, и к тем, кто мог только прятаться, чтобы спастись, – к старикам, женщинам и детям.

Они протянулись и к Радж Ахтену.

Мысленно видя его перед собою, Габорн прошептал с такой нежностью, словно тот и вправду был ему братом: «Я избираю тебя. Помоги мне спасти наш народ».

Связь возникла, и он сразу же ощутил опасность, нависшую над Радж Ахтеном. Смерть окружала его со всех сторон. Никогда еще Габорн не соприкасался с человеком, подошедшим так близко к ее порогу. И не был уверен, что у него хватит сил, чтобы спасти Лорда Волка.

«Бегите», – велел Габорн всем, кто находился в Каррисе.

Сэр Лангли и маршал Скалбейн видели издалека, как потряс, разбросал и оглушил опустошителей подземный толчок. Чары горной колдуньи почти не коснулись этих рыцарей на том расстоянии, на каком они от нее находились.

Скалбейн развернулся и повел свой отряд в атаку, собираясь еще раз отвлечь внимание опустошителей от Габорна. Тысяча его конников с копьями наперевес понеслась по равнине.

Глава 58
Недостойный

Радж Ахтена не удивило стремление Габорна спасти Каррис от опустошителей. От этого безголового идеалиста следовало ожидать именно такого рыцарственного поступка – равно дерзкого и глупого.

Взбежав по лестнице на башню, он посмотрел на север.

У Холма костей опустошителей атаковало колесо из Рыцарей Справедливости. Еще тысяча их отвлекала чудовищ к южным холмам, другой отряд, поменьше, заманивал врага на север.

Радж Ахтен чуть не поздравил про себя Габорна с прекрасной работой. Силы опустошителей рассеялись по всей равнине.

Продолжая наблюдать за сражением у Холма костей, он видел, как начала содрогаться земля, как полетели в воздух камни и вывороченные пни, как землетрясение выбрасывало опустошителей из нор и погребало их там же, слышал грохот в сто раз громче небесного грома.

Но Габорна, как ни старался, Радж Ахтен увидеть не мог. На юноше лежали чары, скрывавшие его от глаз Лорда Волка. Оставалось только гадать, где именно он находится.

И наконец землетрясение докатилось до Карриса, стены крепости закачались, как пьяные, люди подняли крик.

Разбудить такие силы мог только Король Земли. Радж Ахтен мгновенно оценил опасность. Городу грозило полное разрушение.

И сразу же вслед за подземным толчком Радж Ахтен услышал в своем сознании голос Габорна, возвестивший об избрании.

«Вот как, Король Земли, – подумал Радж Ахтен. – Ты благословляешь и проклинаешь меня одновременно?»

Габорн пошел в наступление на Холм костей и горную колдунью. Он вел за собой всего две тысячи рыцарей, рассчитывая, очевидно, при таких малых силах только на удачу.

Тут до Карриса долетел черный ветер – последнее заклятие горной колдуньи.

Радж Ахтен вдохнул запах, ощутил изнеможение, какого никогда еще не испытывал, и перевел заклятие так: «Устань до смерти».

Да, это было весьма сильное заклинание. В эпицентре его действия любой обычный человек должен был погибнуть сразу – сердце, ослабев, перестало бы биться, легкие не смогли бы втягивать воздух.

Многие из защитников замка рухнули наземь, не в силах устоять на ногах.

Но Радж Ахтен не был обычным человеком.

Пока колесо рыцарей медленно продвигалось на юг, носители клинков собрались атаковать Габорна. Оправившись от потрясения, они начали окружать Холм костей. Туда поспешили и чудовища, осаждавшие Каррис, поняв, видимо, где кроется главная опасность.

Радж Ахтен понял, что этой атаки Габорну не отразить. Опустошителей было слишком много. У стен Карриса их пало не больше пяти сотен. И осталось еще около двадцати тысяч. Они могли раздавить жалкие силы Габорна в считанные секунды.

«Бегите! Бегите из Карриса, – услышал он голос Габорна. – Бегите, спасайте свою жизнь!»

Радж Ахтен счел это приказание глупостью. Да, конечно, когда рухнут стены Карриса, погибнет много народу. Но погибнут они, по крайней мере, не от мечей опустошителей.

– Хитрый ублюдок, – прошипел Радж Ахтен. Он все понял: Габорн хотел использовать его, да и всех остальных, чтобы отвлечь от себя внимание чудовищ.

Но Радж Ахтен был гораздо хитрее.

Неодолимых он уже вывел из боя.

– Стоять! – крикнул он им с вызовом. А воинам Палдана велел: – Охраняйте пролом!

«Король Земли здесь и погибнет, – сказал себе Радж Ахтен, – а я… я полюбуюсь этим зрелищем».

Но, глянув в сторону бреши, он увидел, что солдаты Палдана внезапно начали сражаться с той же яростью, что и сами опустошители. Он подумал было, что силы им придало отчаяние.

Однако вскоре ему сделалось ясно, что их ведет какая-то невидимая сила. То были простые солдаты и воины «неудачных пропорций».

У него на глазах солдат подманил опустошителя, подставившись под удар клинка, затем быстро отпрыгнул в сторону. Улучив момент, вперед бросились два воина покрепче и топорами отрубили чудовищу лапу. Оно взревело, и тут же в пасть ему вскочил проворный парнишка и вонзил меч в верхнее нёбо. Мертвый опустошитель еще не успел упасть на землю, а люди уже устремились к следующему противнику.

Они подставлялись и уклонялись от ударов, они парировали атаки и делали выпады, и сражение возле пролома в стене внезапно перестало выглядеть неистовой кровавой неразберихой.

Теперь оно походило на зловещий танец смерти.

К удивлению Радж Ахтена, солдаты Палдана бились столь успешно, что опустошители заколебались и начали отступать, не желая нести такие потери.

Защитники крепости сплотили ряды. Солдаты вспрыгивали на горы трупов и бежали вперед, тесня опустошителей с дамбы.

Со всех стен во двор сбегались люди, послушные приказу Габорна покинуть замок. Многие прыгали в озеро и плыли к берегу.

Каррис был велик – стены его вмещали около четырехсот тысяч солдат, и столько же горожан и крестьян нашло защиту в самом городе. И все они бежали сейчас от землетрясения, растекаясь по узким улочкам.

– Стоять! – крикнул им Радж Ахтен. – Держаться, говорю я вам!

И столь могуч и властен был его Голос, что большинство не смогло не подчиниться приказу. Люди начали возвращаться на свои места.

«Я не позволю ему управлять мною», – сказал себе Радж Ахтен.

Он мрачно улыбнулся и прокричал так громко, что даже Габорн, находясь вдали от замка, должен был его услышать:

– Мы по-прежнему враги, сын Ордина!

Роланд слышал рычание и собачий лай. Он обнаружил вдруг, что лежит на суку каменного дерева высоко над землей.

Приподнялся в удивлении и увидел, что по верхним ветвям бегут огромные опустошители, сверкая зубами. Но страшная усталость заставила его уронить голову обратно. Ствол дерева вздрагивал, ветви потрескивали под тяжестью чудовищ.

– Стены рухнут! Стены рушатся! – прокричал кто-то вдали. И по каменному лесу раскатился голос Радж Ахтена: – Ко мне! Ко мне!

Кричали люди, рядом какая-то женщина звала на помощь.

Роланд глянул вниз со своего каменного насеста и увидел знакомое лицо – хитро улыбаясь, на него смотрел барон Полл.

– Помоги, – слабым голосом сказал ему Роланд. Барон засмеялся.

– Помочь? Ты ждешь помощи от мертвеца? А что ты дашь мне за это?

– Пожалуйста… – прошептал Роланд.

– А назови-ка меня «сударем», – глумливо сказал барон.

– Пожалуйста, сударь, помогите, – взмолился Роланд.

– Только если твой сын назовет меня так же, – засмеялся барон Полл. Он развернул коня и ускакал прочь, в туман.

Роланд вновь услышал вдали крики, треск щитков опустошителей. Он чувствовал такую боль, что не мог пошевелиться.

Над головой сверкнула молния, башня занялась огнем.

Роланд открыл глаза и долго лежал, глядя на свою руку. На руке была окровавленная повязка. Вокруг лежали мертвые тела. Белые стены Карриса стали красными.

Небо заволоклось тьмою. Кружились снежинки, похожие на хлопья пепла. Нет, понял Роланд, это и есть пепел. Он закрыл глаза, потому что смотреть было больно. Уже почти стемнело. Он подсчитал, что пробыл без сознания больше часа.

Потом он услышал детский плач, повернул голову. Из дома во дворе под стеною вышла молодая женщина в серо-голубом платье и заворковала ласково, словно успокаивая капризного ребенка.

Роланд собрал все силы и, превозмогая боль, перевернулся на живот. Повязка на руке тут же набухла кровью. Он поднялся на колени, зажал рану, надеясь остановить кровотечение, и огляделся по сторонам.

На южной стене не осталось никого живого. Лишь тысячи мертвых тел лежали на ней, среди них – несколько трупов опустошителей. С холодного неба сыпались пепел и сажа.

Стены замка дрожали, слышался скрежет камней. «Я избираю вас. Я избираю вас для Земли, – раздался в ушах Роланда чей-то шепот. – Бегите!»

Голос звучал где-то вдалеке, казался частью привидевшегося ему кошмара. Роланд не мог понять, что это значит.

Он снова огляделся по сторонам. Подумал было, что все убиты. Но потом решил, что защитники, скорее всего, покинули стену. Она дрожала под ним, камень крошился, штукатурка осыпалась.

Он окинул взглядом город. Ворота у дамбы были повержены вместе с башнями. Опустошители пробивались в замок. Во дворе шла отчаянная битва, солдаты Карриса в попытке отбить дамбу пробирались по грудам мертвых тел. Среди них сражалось и несколько великанов Фрот.

Равнина перед Каррисом почернела от тысяч и тысяч опустошителей. У Холма костей с ними сражались люди. Медленно вращалось колесо из нескольких сотен рыцарей, щетинясь во все стороны копьями.

Копья, ударяясь в панцири опустошителей, с треском ломались. Лошади падали вместе с седоками. Вздымались и опускались страшные клинки и чудо-молоты.

В центре колеса ветер трепал флаг с зеленым рыцарем Мистаррии – знамя короля Ордина.

И тут Роланд увидел самого Короля Земли, Габорна Вал Ордина, который медленно шел к Холму костей. Его окружали телохранители, и сердце Роланда встрепенулось при мысли, что среди них, может быть, находится его сын. Ах, если бы Аверан была здесь и тоже видела это!

«Так вот оно что! – понял он вдруг. – Этот голос, что я слышал… Король Земли избрал меня».

«Но за что? – удивился он следом. – За что меня-то? Ведь я недостоин. Я – убийца. Бесполезный, обыкновенный человек. Не воин».

Роланд никогда не тешил себя иллюзиями. Даже в самых смелых мечтах он не представлял себе, что Король Земли может его избрать.

Он почувствовал, что по лицу его текут слезы. Чем он отплатит за такой подарок?

– Благодарю вас, – прошептал Роланд, не зная, слышит ли его Король Земли.

И тут над стеной пронесся колдовской ветер, закружил стайку гри, словно хлопья пепла, и принес с собой ядовитый запах заклятия.

Роланд, ослабевший от ран, еле-еле смог подняться на колени. Новое же заклятие лишило его и остатка сил.

Он рухнул на стену, ощутил, как она качнулась под ним. Сил не было ни вздохнуть, ни позвать на помощь, ни даже закрыть глаза.