Текст книги "Загадай желание!"

– И они стали жить счастливо?

– Думаю, что да, – улыбнулся Малком.

– А что стало с медведем? Ты сказал, что мишка тоже был покорным. Он перестал таким быть?

– Медведь продолжал быть покорным, потому что медведи покорные по своей натуре.

Натали едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– Но это просто сказка.

Пнув ногой сиденье напротив, Сара изрекла:

– Покорный медведь всегда жил с принцем и принцессой, и они позволяли ему играть в саду золотым мячиком. А скоро мы приедем домой?

Глава 21

Когда они добрались до Ларкспера, была уже почти полночь, и Сара опять заснула. Малком на руках отнес дочь в детскую, а Натали в это время устало поднималась по лестнице в их спальню. Миссис Ховотч, сияя, проводила ее и помогла раздеться.

Натали мечтала о горячей ванне, однако была слишком измучена, чтобы ее дожидаться. Несколько дней возбуждения и нервного напряжения, первая брачная ночь, проведенная практически без сна, за ней долгий день ходьбы по незнакомому городу и еще более долгий путь неожиданного возвращения домой утомили ее до предела. Она упала в кровать и заснула, прежде чем голова успела коснуться подушки.

Снов ей никаких не приснилось, а когда она проснулась, толстые вишневого цвета шторы освещали спальню приглушенным розовым светом. Натали заморгала, не понимая, где она находится. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить – в Ларкспере. Она находится в Ларкспере, в кровати Малкома. Как странно! Сон моментально пропал, словно его и не было, и Натали открыла глаза.

– Доброе утро, соня, – донесся до нее из стоявшего у окна кресла низкий насмешливый голос. – Завтрак ты проспала, я уже начал думать, что ты проспишь и обед.

– О Господи! Который час?

– Половина одиннадцатого или около того. – Вытащив свое длинное тело из кресла, Малком подошел к кровати. На нем был весьма элегантный халат, затянутый на талии шелковым поясом.

Натали поспешно приподнялась на локте.

– И в самом деле соня! Но ты до сих пор не одет, – возмутилась она. – Ты давно проснулся?

– Давно. – Он уселся на край кровати. – Я наблюдал за тобой спящей.

– Вот как? Это ужасно. – Она искоса взглянула на него. – Надеюсь, я не храпела?

– Вовсе нет. Ты спала тихо, как мышка.

– Ну и слава Богу. – Натали села и подоткнула себе под спину подушки. – Не делай так больше, Малком. Это все равно что шпионить за кем-то.

– Если хочешь, могу извиниться, но должен признать, я получил удовольствие, глядя на тебя. – Губы его дрогнули в улыбке. – Милая моя, – тихо произнес он, – ты, должно быть, очень устала. Пожалуй, было глупо настаивать вчера на возвращении домой.

– Ужасно глупо, – согласилась Натали, зевая.

– Я так надеялся перенести тебя через порог.

– Ничего, вместо меня ты перенес Сару. – Натали улыбнулась мужу. Какой же он красивый в этом халате!

– Существуют и другие ритуалы, которые я надеялся выполнить. – Он намотал на палец прядь ее волос.

У Натали быстро забилось сердце.

– Ритуалы? – переспросила она.

Он наклонился к ней. Глаза его потемнели.

– Традиции, – уточнил он, улыбаясь. – Традиционные празднования, которые молодожены соблюдают на протяжении многих веков. Но ты устала.

– Да, – пробормотала Натали. – Я слишком устала для того, чтобы праздновать.

Он уселся рядом с ней на кровать и обнял ее.

– А как ты сейчас себя чувствуешь?

Она прильнула к нему всем телом, наслаждаясь их близостью. Как приятно, когда Малком так любовно ее обнимает. Даже забываешь, что он не испытывает к тебе никаких чувств.

– Я чувствую себя отдохнувшей, – заверила она его, – но слегка скованной.

– Ты? Скованной? – удивился он, и Натали показалось, что он едва сдерживается, чтобы не засмеяться.

– Что?

– Ничего. – Он ухмыльнулся, глядя на нее. – Я знаю, что тебе нужно, чтобы достойно начать новый день. Кофе, яйца, хлеб с маслом и горячая ванна.

– О! Звучит заманчиво.

– Естественно, вместе с мужем, – уточнил Малком и потянулся к сонетке рядом с кроватью.

Натали удивленно взглянула на него:

– Что – завтрак? Или ванна?

– И то и другое, – ответил Малком, подмигнув ей. Натали покраснела.

– О Господи, – тихо прошептала она.

На ней была самая скромная ночная рубашка белого цвета, почти сплошь расшитая оборками. Она надела ее вчера совершенно машинально, руководствуясь каким-то чутьем, и теперь подумала о том, что что-то ведь ее к этому подтолкнуло. Наверное, она все еще стесняется Малкома и не в силах заставить себя предстать перед ним обнаженной.

Интересно, все ли молодые жены испытывают подобные проблемы? А может быть, ее нервозность объясняется тайной, которую она в себе носит и о которой боится сказать?

Пока Малком отдавал распоряжение дворецкому принести ванну и поднос с едой, Натали сидела в кровати, скрывшись за легким пологом. После того как слуга вышел, Малком подошел к кровати, упал на нее лицом и шутливо зарычал. Натали хихикнула: ей было так приятно видеть мужа таким веселым. Ей ужасно хотелось сказать ему, что она его любит, но она пока не могла этого сделать. Когда-нибудь она ему об этом скажет. Когда-нибудь, но не теперь.

Внезапно ей пришло в голову, что она чувствовала бы себя намного лучше, если бы поделилась с ним тем, что узнала про Сару. Вчера об этом не могло быть и речи, а вот сегодня утром об этом, пожалуй, можно сказать. Ах, если бы он не принимал странности дочери так близко к сердцу. Впрочем, придется подумать об этом позже, поскольку сейчас Малком привлек ее к себе.

Вытянувшись рядом с ней, он ухмыльнулся, глядя на ее улыбающееся лицо.

– Ты моя самая любимая жена! – провозгласил он.

Натали, тихонько ахнув, сделала вид, что отталкивает его руки. Тогда он начал ее целовать, не спеша, даже лениво, и вскоре она почувствовала, что тело ее обмякло, а дыхание перехватило. К тому времени, когда принесли поднос с завтраком, она совсем забыла о том, что кое-что скрывает от него. Ей уже давно хотелось есть, однако теперь яйца и тосты с маслом не казались ей такими уж необходимыми, наоборот, она испытала раздражение оттого, что их с Малкомом так бесцеремонно прервали.

Они позавтракали в постели, после чего Малком вышел из комнаты, давая ей возможность принять ванну, но пообещав вернуться, чтобы потереть ей спину. Натали уже окончательно проснулась и даже обрадовалась тому, что на несколько минут осталась одна – теперь она может спокойно привести себя в порядок.

Умывшись, она скинула ночную рубашку, зачесала волосы наверх, завязала их лентой и погрузилась по шею в воду, над которой поднимался пар. Какое блаженство! Тело сразу охватила приятная истома, мышцы расслабились. Полежав немного, Натали намылилась душистым мылом. Как все-таки приятно сбросить на некоторое время одежду!

Однако когда в комнату вошел Малком, она инстинктивно нырнула под воду. Он, закрыв дверь, прислонился к ней спиной. Натали была так смущена, что боялась встретиться с ним взглядом.

– Все еще стесняешься меня, милая? – спросил он очень нежно.

Натали вспыхнула:

– Ничего не могу с собой поделать.

Краешком глаза она заметила, что голые ноги зашлепали к ванне. Интересные ноги, машинально отметила она, гораздо длиннее, чем ее собственные, сильные, мускулистые.

Малком опустился на колени перед продолговатой ванной. Халат распахнулся, явив взору Натали восхитительно мускулистую грудь. С трудом заставив себя отвести от нее взгляд, она посмотрела ему в лицо.

Он не смеялся над ней и не сердился. Выражение его лица было таким нежным, что у Натали перехватило дыхание. «Не смей надеяться, – решительно одернула она себя, – не смей!» Но это не помогло – надежда взметнулась в ее душе. Определенно он испытывает к ней нежность, это видно по его глазам, чувствуется в его прикосновениях. Может быть, когда-нибудь…

– Натали, – прошептал он охрипшим от желания голосом. – Не думай о себе, моя хорошая, думай обо мне.

Заинтригованная, Натали вскинула голову. Малком скинул халат, бросил его на пол и потянулся к губке. И внезапно Натали осенило: а ведь он прав! Когда она думает о себе – о своих страхах, о том, что сидит перед ним обнаженная, о том, какие мысли бродят сейчас в его голове, будет ли он доволен ею или нет, – она начинает его бояться. А когда думает о нем – как восхитительно он поигрывает мышцами, какие у него великолепные волосы, как сладко он ее целует, – времени на страхи и сомнения уже не остается.

Да, Малком прав, она должна думать о нем. О том, какой он сильный, красивый, желанный. Натали провела мокрым пальцем по его руке, наблюдая за тем, как она покрывается капельками воды.

– Муж мой, – прошептала она, не отдавая себе отчета в том, что говорит, и неожиданно выпрямилась, для чего ей пришлось выскользнуть из воды, и поцеловала его.

Он обнял ее – Натали почувствовала, как по спине ее потекла вода, вылившаяся из губки, – и жадно приник к ее губам. Мокрые груди Натали прижались к его груди, и острое наслаждение охватило ее: еще никогда в жизни ей не доводилось испытывать столь сладостных чувств, когда ее обнаженное тело касалось его тела. Ничего похожего на первую брачную ночь, мелькнуло у нее в голове. Ванна усиливала эти ощущения и защищала ее от них. Руки Малкома заскользили по ее голой спине. Какое же это невыразимое блаженство! Натали хотелось, чтобы оно длилось вечно.

Вскоре Малком уже и сам оказался в воде, стремясь обнять ее как можно крепче.

– Натали, – взмолился он наконец, – ради Бога, или выйди из ванны, или позволь мне остаться с тобой.

– Нет, оставайся со мной, – задыхаясь, прошептала она.

Он тихо застонал, раздраженно и вместе с тем насмешливо.

– Я могу подождать, – заверил он ее, – но через десять минут вода станет холодной. А пока, – в голосе его опять появилась нежность, – скажи мне, как тебе еще нравится. – Он коснулся губами ее шеи, потом принялся легонько слизывать капельки воды с ее кожи. – Так тебе хорошо?

– М-м-м, – промычала Натали, не в силах выговорить ни слова.

– А так? – Он коснулся губами ее уха и сделал что-то такое языком. Ахнув, Натали выгнула спину: удовольствие, которое она испытала, пронзило ее, как удар молнии. – А так? – Он коснулся пальцами ее сосков, и вновь непередаваемое блаженство охватило ее. Она затаила дыхание. Глаза Малкома, потемневшие от страсти, смотрели на собственные руки, дарящие жене наслаждение. – Ты такая красивая, – прошептал он, и Натали могла поклясться, что он говорит искренне. – Такая красивая.

Он вновь прильнул к ее губам, и на сей раз она позволила ему вытащить ее из воды. В конце концов сидеть в ванне и в самом деле стало прохладно.

Натали лениво потянулась, лежа на скомканной простыне. Утро давным-давно прошло, уступив место дню, однако в спальне Малкома царил полумрак, поскольку ни он, ни она не позаботились о том, чтобы раздернуть шторы. Однако полученный от этого несколько странноватый эффект Натали понравился: бархат насыщенного темно-вишневого, такого мужественного цвета приобрел романтичный и в то же время женственный розоватый оттенок.

Малком дремал, лежа с ней рядом. Повернув голову, Натали окинула внимательным взглядом его тело, и сердце ее наполнилось любовью и горем – как же он ей дорог, желанен и как недосягаем!

Как он мог с такой страстью заниматься с ней любовью и в то же время ее не любить? Непостижимо! Сама она отвечала на его ласки с пылкой страстью, поразившей ее саму, однако все, что произошло между ними за последние несколько часов, было данью ее любви к Малкому. Она бы никогда не достигла таких высот наслаждения, если бы не испытывала к нему никаких чувств. Разве наслаждение можно получить без любви? Нет, в этом Натали была абсолютно уверена.

А впрочем, это вопрос спорный. Ведь она любит Малкома, поэтому никогда не узнает, какие чувства испытываешь, занимаясь любовью без любви. Быть может, существуют на свете люди, которым это даже нравится.

Что же касается Малкома, то Натали должна была признать, что он вряд ли мог относиться к ней с большей нежностью и вниманием, чем делал это только что. Он вел себя так, будто на самом деле любит ее, и это было странно. Разве он совсем недавно не говорил ей, что намерен жениться на ней по расчету? Говорил.

Натали попыталась припомнить их разговор, однако это оказалось нелегко. Всякий раз, когда она его вспоминала, душу ее бередили сомнения. С одной стороны, Малком говорил ей, что не желает жениться по любви, что любовь не что иное, как иллюзия.

Но, с другой – он однажды сказал ей, что любит ее.

Натали нахмурилась. Ей было неприятно и даже больно об этом вспоминать. В тот день он сказал ей, что любит ее, наверняка с корыстной целью. Он хотел, чтобы она стала его женой, и решил, что так скорее всего добьется ее руки. Она совершила ошибку, признавшись ему, чего хочет от замужества, и он притворился, что даст ей это. Это была всего лишь хитрая уловка, отвратительная попытка обмануть ее и заставить плясать под его дудку.

А впрочем, на Малкома это не похоже.

Внезапно у Натали перехватило дыхание, а сердце исступленно забилось в груди. Она уставилась на спящего мужа невидящим взглядом. А вдруг она ошиблась? А вдруг он ей не лгал? Теперь ей пришло в голову, что она совершает предательство по отношению к мужу, думая, что он способен ей лгать вообще, не говоря уж о таких важных материях, как любовь.

Может, он говорил ей правду? Что, если он и правда любит ее? Возможно ли такое?

Нет, этого не может быть. Ведь больше он об этом не говорил ни разу. Но все-таки…

Словно почувствовав, что Натали на него смотрит, Малком пошевелился и потянулся к ней.

– Мне кажется, – сонным голосом протянул он, – что уже давным-давно пора вставать.

Натали охотно позволила Малкому привлечь ее к себе, однако сомнения все еще ее не оставляли. Малком открыл глаза и сразу заметил выражение ее лица. Сон тотчас же слетел с него, взгляд стал острым.

– Что случилось? – обеспокоено спросил он. Натали отвела взгляд.

– Ничего. – Она попыталась улыбнуться. – Просто мне неудобно встречаться со слугами. Что они обо мне подумают? Ведь я весь день провела с тобой в постели.

Натали не лгала, это ее и в самом деле беспокоило, но это было не главное. Как бы ей хотелось откровенно ответить на его вопрос. Позже, пообещала она себе. Она села и, отбросив с лица волосы, пригладила их рукой.

Малком наблюдал за ней с одобрительной улыбкой.

– Какие у тебя потрясающие волосы, – заметил он. Натали недовольно скривилась:

– Как же они мне надоели! Вьются и вьются! Совершенно непослушные. Ничего не могу с ними поделать.

– За это я их и люблю.

«Люблю»… Слово это, как эхо, повисло между ними в воздухе. На секунду Натали перестала приглаживать волосы, но потом возобновила свое занятие, старательно отворачиваясь, чтобы не встречаться взглядом с Малкомом.

– Почему так происходит? – непринужденно спросила она. – Те, у кого волосы вьются, мечтают о прямых, и наоборот?

– Человеку свойственно желать того, чего у него нет. – Малком вновь откинулся на подушки и сцепил руки за головой. Натали украдкой взглянула на него и не смогла сдержать улыбки. От этого движения мышцы у него на руках и на груди напряглись и теперь четко вырисовывались под кожей. Какой же он красивый и необыкновенно соблазнительный.

Дотянувшись до стула, она взяла халат и набросила его на плечи.

– Ну что? – с вызовом спросила она. – Так и будешь лежать в постели всю оставшуюся жизнь?

Губы Малкома расплылись в улыбке.

– Я хочу посмотреть, как ты будешь одеваться, и, если надо, помочь тебе, потому что нанять горничную мы для тебя не успели.

– Интересно, почему? – спросила Натали, вскинув брови. – Может быть, оттого, что мы так поспешно уехали из Лондона?

– Может быть, – легко согласился Малком. – И поскольку это произошло по моей вине, в чем ты, как мне кажется, хочешь меня упрекнуть, я намерен взять эти функции на себя.

Натали хмыкнула.

– Тебе скоро это надоест, – заметила она и, встав с кровати, принялась рыться в сундуках, которые стояли у окна нераспакованные – на это не хватило ни времени, ни сил.

Она вытащила чулки, нижнюю рубашку, корсет и нижнюю юбку, и, когда Малком, верный своему слову, начал помогать ей одеваться, пришла в восторг. Горничная из него получилась отличная! Естественно, Натали не стала задаваться вопросом, где он приобрел эти навыки. Одна лишь мысль о том, что Малком мог спать с какой-то другой женщиной, кроме нее – будь это даже его жена, – была ей неприятна.

Потом она помогла одеться ему, правда, не так споро и ловко, но, перемежая процесс одевания веселым смехом, шуточками и жаркими поцелуями, они наконец с ним покончили. Натали и не представляла, что замужняя жизнь может быть такой веселой.

Когда они вышли из комнаты и зашагали по коридору, к ним бросилась Сара.

– Где вы были? – закричала она. – Я уж подумала, что вы вернулись обратно в Лондон, но няня сказала, что вы здесь.

Малком подхватил дочку на руки.

– Мы никуда не уехали, детка, мы были в постели. – И он громко чмокнул ее в щеку.

Сара принялась вырываться, хихикая, и вытерла то место, куда он ее поцеловал, маленькой ладошкой. Малком поставил ее на пол.

– Я тоже долго спала, – заявила она, – но не столько, сколько вы. Хотите посмотреть мои рисунки?

Натали и Малком обменялись удивленными взглядами.

– Твои рисунки? – переспросил Малком. – О каких рисунках ты говоришь?

В этот момент из детской вышла миссис Бигалоу.

– Она говорит об акварелях, – быстро пояснила няня. – В одном из ящиков стола мы нашли акварельные краски, и я подумала, что не будет никакого вреда, если ребенок немного порисует. Она ведь так любит этим заниматься. – Глаза ее сверкнули, и она, прищурившись, взглянула на Натали, но, к облегчению воспитанницы, ничего не сказала. А то она уж было подумала, что няня прямо в лоб спросит ее, как прошел ее день и нравится ли ей быть замужем.

Они пошли следом за Сарой, бегущей впереди, в детскую и подошли к стоявшему у окна столу. На нем в беспорядке лежали рисунки, на которые Сара поставила плошки с грязной водой, чтобы они случайно не свалились на пол. Натали склонилась над ними и почувствовала, как сердце быстро забилось в ее груди. Для ребенка такого возраста, как Сара, рисунки оказались просто замечательными. У девочки был несомненный талант, яркий и самобытный. Однако из троих взрослых, стоявших у стола, лишь одна Натали понимала это.

Интересно, рассердится ли на нее Малком за то, что она вчера сделала? Нужно было давно ему сказать, но она никак не могла решить, как бы это получше сделать. Любой намек на то, что с его драгоценной дочуркой что-то не так, неизменно вызывал у него взрыв негодования. Впрочем, услышав презрительное замечание Гектора о том, что у Сары не все дома, Натали решила, что Малком вправе так себя вести. Он делал все возможное, чтобы защитить свою маленькую дочку от людской злобы. Но если бы она нашла правильные слова, он бы понял, что с его малыш кой все в порядке, по крайней мере почти все. За исключением…

Но в присутствии Сары Натали не могла обсуждать эту тему. Она должна была поговорить с ним наедине. Однако час шел за часом, а им все было некогда. Прошел день, потом другой, а Натали так ничего и не сказала Малкому. Если бы он спросил, куда они с Сарой ходили в тот день в Лондоне, она бы ему все рассказала, но он ни разу этим не поинтересовался. Кроме того, Натали, поглощенная новой для себя жизнью замужней дамы, оставила все объяснения на потом.

Прошло несколько дней. Вскоре после ленча, когда Малком с Натали целовались в гостиной, за спиной у них раздались тихое покашливание и голос Ховотча:

– Простите, милорд, вас и леди Малком желает видеть некий мистер Уиттакер. Он пришел не один, а с двумя дамами, – прибавил он. – Я знаю, что вы приказывали сообщать всем посетителям, что вас нет дома, но я подумал, что при сложившихся обстоятельствах…

Натали с Малкомом одновременно обернулись. Поспешно пригладив растрепавшиеся волосы, Натали удивленно спросила:

– С двумя дамами? С чего бы это Гектору приводить с собой каких-то дам?

Лицо Ховотча приобрело несколько оскорбленное выражение.

– Я говорю не о мистере Гекторе Уиттакере, миледи. Гектора Уиттакера я знаю, а с джентльменом, который пришел, я не знаком. Да и тех дам, что он с собой привел, я тоже не знаю. – И, заметив недоумение на лице хозяина, объяснил, желая ему помочь: – Это довольно молодой джентльмен, сэр. И если вы не сочтете за дерзость – он очень похож на леди Малком.

– Дерек! – обрадовалась Натали. – Но почему…

– Проводите его в библиотеку, Ховотч, – перебил ее Малком. – Вы, разумеется, совершенно верно поступили, впустив его. Мы спустимся через минуту.

– Слушаюсь, сэр.

Натали бросила на себя взгляд в зеркало, висевшее на стене, и машинально поправила платье.

– Как странно, что Дерек приехал без предупреждения. Интересно, что привело его сюда? Теперь, когда у меня есть собственный дом, быть может, стоит приглашать его останавливаться у нас, а не в Кросби-Холле? Надеюсь, ты не будешь возражать? Признаюсь, мне бы хотелось, чтобы он немного пожил здесь. Когда я видела его в последний раз, он мне показался таким худым.

– Конечно, как пожелаешь, так мы и сделаем. – Малком подошел к двери, подождал, пока Натали выйдет из комнаты, вышел следом за ней, и они направились к лестнице. – Он что, всегда приезжает без предупреждения?

– Нет, это на него совсем не похоже. Он вообще редко приезжал домой. Он всегда так занят! В прошлом году он даже рождественские праздники провел вместе с лордом Стоуксдауном.

– Наверное, он просто решил нанести нам визит. Натали недоверчиво взглянула на него:

– Но ведь мы совсем недавно виделись в Лондоне. И кто эти две дамы? Признаюсь, я заинтригована.

– Скоро мы все узнаем. – Малком, подойдя к двери библиотеки, отступил в сторону, давая Натали пройти.

Как они и ожидали, молодым человеком, о приезде которого доложил Ховотч, оказался Дерек. Он стоял у камина, и, когда Натали вошла, поднял голову и взглянул на нее. Натали никогда не видела у него такого выражения лица: напряженное и одновременно странно серьезное. Изумленная, она остановилась, не в силах сделать ни шагу.

– Дерек, здравствуй. Добро пожаловать в Ларкспер. Как поживаешь? Что привело тебя…

В этот момент взгляд Натали упал на женщин, и она осеклась. Одна из них, пожилая дама весьма респектабельного вида, но скромно одетая, вежливо встала, как только Натали вошла в комнату. Эту женщину она видела впервые. А вот другая… та, что продолжала сидеть в кресле, глядя на нее отсутствующим взглядом и слабо улыбаясь… эта женщина напоминала ей…

Нет! Эта женщина не напоминала, она и в самом деле…

Натали вдруг почувствовала, как в ушах у нее появился странный шум, а перед глазами поплыл серый туман. Он становился все гуще и гуще, и сквозь него она слышала голос Дерека. Брат что-то кричал, но Натали казалось, что голос его доносится откуда-то издалека.