Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

Бобби зарыдал – ужасно, мучительно, как плачут только мужчины. К лицу Брианны, бледному от горя и потрясения, теперь прилила кровь, а глаза наполнились слезами.

Рэйчел выступила вперед из-за моего плеча и в следующий миг взяла Бобби под свою опеку так же бережно и спокойно, как держала бы свежеснесенное яйцо.

– Давай немножко посидим с твоей женой, – тихо предложила она и подвела его к табурету. Обернувшись, Рэйчел взглянула на Бри, кивнула мне, а потом села рядом с Бобби.

Я увела Брианну из хирургической и подальше от дома, решив, что ей не захочется предстать перед остальными женщинами в состоянии полного смятения. Нужно дать ей что-нибудь от шока, – подумала я, однако не успела ничего предложить, как она повернулась и схватила меня за локоть, сверкая мокрыми от слез глазами.

– Па ушел. И взял с собой Роджера, Джема и Эйдана! Охотиться на этого чертова медведя!

– Да уж, – раздался позади голос Дженни, прежде чем я нашлась с ответом. Она сжала руку Брианны. – Не переживай, девочка. Джейми не так-то просто убить, а Йен раскрасил себе лицо. И я помолилась за них обоих – прочла благословение воину, идущему в бой. Они справятся.

* * *

Роджер догнал Джейми и мальчиков у самого входа в маленькое ущелье, где в изобилии рос виноград. Услыхав треск и шум, компания остановилась и подождала, пока Роджер с ними поравняется. К его радости, Жермен тоже был тут.

Тяжело дыша, Роджер кивнул в сторону отвесной скалы, где от легкого ветерка шевелились и трепетали побеги лозы.

– Значит, здесь все и произошло?

Сильный и сладкий аромат спелого мускадина разливался поверх резкого, горького запаха листвы, и в желудке у Роджера заурчало: он ничего не ел с самого завтрака. Джейми сунул руку в спорран и без лишних слов протянул зятю половинку раскрошившейся лепешки.

– Нет, папа, дальше, – ответил Джемми. – Мы играли на вершине утеса. Мама с миссис Хиггинс были внизу – вон в том месте, где большая тень, как раз там и… – Вытаращив глаза, он резко умолк, а потом закричал: – Медведь! Там медведь!

Бросив лепешку и посох, Роджер схватил Джемми за руку, а Эйдана за воротник и потащил их назад. Джейми и Йен не двигались. Они осмотрели ущелье, переглянулись и покачали головами.

– Не бойся, a bhalaich, – успокоил Джейми Эйдана. – Это не медведь.

– Вы… уверены?

Роджер с трудом переводил дыхание. Он заметил то, что испугало Джемми: небольшие заросли гемлока с левой стороны ущелья отбрасывали густую тень на виноградную лозу справа, и в этой тени кто-то двигался.

– Лисы, – пожал плечами Йен. – Пришли, чтобы… – Он осекся при взгляде на Эйдана, пыхтевшего, как паровой двигатель.

– Sanguinem culum lingere, – промолвил Джейми. – Блубелл! Сюда, a nighean.

Привлеченные лисами, собаки натянули поводки, однако не лаяли, а только поскуливали.

Чтобы слизать кровь, – мысленно перевел Роджер с латыни и внутренне содрогнулся, моментально представив себе произошедшее здесь всего несколько часов назад.

Теперь Джейми говорил с Йеном и Гиллебрайдом по-гэльски, указывая на гребень утеса. Джем с Эйданом держались поближе к Роджеру, молча наблюдая за взрослыми. Ветер изменил направление – до них донеслось повизгивание и тявканье лис.

– Ты видел, что случилось с миссис Хиггинс? – тихо спросил Роджер у сына.

Джем покачал головой.

– Мэнди видела. Мама залезла по виноградной лозе и забрала нас. Совсем как Тарзан, – добавил он.

– Как что? – Йен озадаченно посмотрел на Джема.

Роджер небрежно махнул рукой, и Йен вернулся к обсуждению. Несколько секунд спустя мужчины двинулись вдоль края ущелья в сопровождении собак, жадно водивших носами.

29
Помни, человек…

– Ступай, – твердо велела ей мать. – Хотя бы отвлечешься, да и кто-то должен сказать Тому Маклауду, что нам нужен гроб. И как можно скорее. – Она с тревогой глянула в сторону дома. – Хорошо бы достать его к сегодняшнему вечеру для прощания с…

– Как, уже? – Брианне казалось, что пережитые за день потрясения лишили ее способности что-либо чувствовать, и тут – новый удар. – Она… она… прошло ведь всего несколько часов!

Клэр со вздохом кивнула.

– Знаю. Все из-за теплой погоды.

– И мух, – беспардонно вмешалась миссис Каннингем, возникшая в дверном проеме – вероятно, она искала Клэр. Старуха мрачно кивнула Брианне. – Бывала я на поминках во время жары, когда личинки выпадали из савана и извивались на полу. По крайней мере, в гробу они…

– До тех пор подержим тело в кладовой над ручьем, – поспешно вставила Клэр, наградив Элспет Каннингем укоризненным взглядом. – Ничего страшного. Ступай, родная.

Бри ушла.

* * *

Том Маклауд с гордостью заявлял, что он единственный гробовщик от земель чероки до Салема. Так ли это на самом деле, Брианна не знала, зато он всегда держал в запасе по крайней мере один гроб – на всякий случай.

– Вот почти готовый, – сказал Том, вводя Брианну в открытый сарай, где пахло свежей стружкой. – Хиггинс, говорите… Не уверен, что помню эту даму. Какого она роста?

Брианна молча подняла руку на уровень груди, и мистер Маклауд кивнул. Он был старым и почти лысым мужчиной с жиденькой седой бородкой, загрубевшей кожей и сгорбленными от работы плечами, однако излучал уверенное спокойствие знатока своего дела.

– Тогда сгодится. Что же до сроков…

Мистер Маклауд покосился на незавершенный гроб, установленный на деревянных козлах. У стен Брианна увидела сосновые доски разной степени готовности. Долетевший до ее слуха шорох (вероятно, в темных уголках сарая обитали мыши) показался ей до странности успокаивающим, почти домашним.

– Я могла бы помочь, – выпалила она и, встретив удивленный взгляд, пояснила: – Я разбираюсь в строительстве.

Бри шагнула к стене, на которой висели инструменты, и уверенно сняла рубанок – как человек, умеющий с ним обращаться. Старик задумчиво прищурился, затем неторопливо смерил Брианну взглядом, заострив внимание на ее росте и окровавленной одежде.

– Вы ведь дочка хозяина? – спросил он и тут же кивнул себе. – Да. Ну что ж… Если сможете вбить гвоздь прямо, хорошо. Если нет, займетесь шлифовкой.

* * *

Пока они шагали через ущелье, Роджер безмолвно прочел две молитвы: одну – за упокой души Эми Хиггинс, другую – за благополучие охотничьего отряда. Мальчики держались около него, как было велено, и внимательно поглядывали по сторонам, словно ожидая, что из зарослей лозы вот-вот выпрыгнет медведь.

Примерно через полчаса стены ущелья расступились, открыв пологую и лесистую местность. Они вошли под сень высоких сосен и тополей, и собаки вели их, утопая по грудь в опавшей листве и сухих иголках. Йен, идущий первым, остановился у подножия крутого склона и движением головы указал другим мужчинам наверх.

– Медведь там? – шепотом спросил Эйдан у Роджера.

– Не знаю. – Роджер крепче сжал свой посох. На поясе у него висел нож, но им едва ли удастся проткнуть медвежью шкуру и жир.

– Зато собаки знают, – заметил Жермен.

Он не ошибся. Один из псов поднял голову, издал утробное нетерпеливое рычание и рванулся с привязи. Гиллебрайд его отпустил, и тот, взбежав по склону, исчез среди деревьев. За ним с лаем устремились Блубелл и второй пес.

Следом, едва поспевая и шумно сминая ногами сухие листья, побежали люди. В груди у Роджера горело, мальчишки тоже тяжело дышали, хватая ртами воздух, но не отставали.

Почуявшие запах собаки возбужденно лаяли, размахивая длинными хвостами.

Длинноногие Йен и Джейми быстро карабкались вверх по склону, перепрыгивая через поваленные стволы и лавируя между деревьями. Гиллебрайд держался наравне с Роджером и время от времени набирал в грудь побольше воздуха, чтобы подбодрить собак.

– Sin e! An sin e!

Джейми с Йеном исчезли из поля зрения – из-за деревьев донеслось лишь слабое эхо гэльских слов. «Вон! Вон он!»

Эйдан сдавленно всхлипнул, нагнул голову и побежал вверх по склону так, будто от этого зависела его жизнь. Роджер схватил Джемми за руку и кинулся следом, опираясь на посох, вонзая его в землю. Жермен не отставал.

Достигнув вершины холма, они потеряли равновесие, заскользили и съехали в маленькую лощину. Там, словно языки пламени, вокруг высокого дерева уже взвивались собаки. Они тявкали и выли на большую – просто огромную – темную фигуру, угнездившуюся в развилке дерева в тридцати футах над землей.

Роджер вскочил на ноги, сбрасывая с себя сухие листья и высматривая мальчиков. Эйдана он обнаружил рядом: тот сделал попытку подняться, да так и застыл на четвереньках, уставившись вверх. Губы его безмолвно двигались. Роджер в панике огляделся в поисках Джемми.

– Джем! Где ты?

– Здесь, па, – раздалось позади сквозь собачий лай. – Как Эйдан?

При виде рыжей головы сына Роджер с облегчением выдохнул. Коса мальчика расплелась, в волосах было полно сосновых иголок, а на щеке красовалась царапина, но, похоже, он не пострадал. Роджер потрепал макушку Джема, повернулся к Эйдану и присел рядом.

– Эйдан? С тобой все в порядке?

– Да. – Оцепенев, паренек не сводил глаз с медведя. – Он спустится и сожрет нас?

Роджер с тревогой посмотрел на дерево. Не исключено, черт возьми, – подумал он, однако ободряюще погладил худенькую спину мальчика и вслух произнес:

– Хозяин и остальные знают, что делать.

По крайней мере, он на это надеялся.

«Если медведь кинется, ударь его по морде со всей силы, – советовал Джейми. – А если откроет пасть, сунь ему в глотку свой посох».

Роджер потерял его во время падения. Где же… Ага, вон там. Поглядывая на медведя – черное пятно на фоне голубого неба, – он стал спускаться по склону. Зверь не делал попыток слезть, однако с палкой в руке все же спокойнее.

Охотники стояли в стороне и, прищурившись, разглядывали медведя. Собаки исступленно прыгали, царапали дерево, лаяли, визжали и, судя по всему, могли продолжать в таком же духе еще очень долго.

– Идемте.

Роджер повел мальчиков вверх по склону к Джейми и остальным. Теперь, когда дети были в безопасности, у него появилась минутка хорошенько рассмотреть медведя. Зверь беспокойно вертел головой из стороны в сторону, поглядывая на собак, и наверняка думал: «Какого черта?..» Неожиданно для себя Роджер даже посочувствовал загнанному животному. Потом он вспомнил об Эми, и сочувствие испарилось.

– …не смогу точно выстрелить, – говорил Джейми, целясь из своей винтовки. Затем опустил оружие и взглянул на Йена. – Можешь его согнать?

– Да.

Йен снял лук, неторопливо и без лишней суеты натянул тетиву и отправил стрелу прямо в медвежий зад. Медведь яростно взвизгнул и полез вниз по стволу, однако на полпути бросил затравленный взгляд на собак и с неожиданной грацией перепрыгнул на ствол другого дерева в десяти футах.

Мужчины закричали, и не успел медведь спуститься, как собаки тут же окружили новое дерево. Зверь с нелепо торчащей в теле стрелой полез наверх, выискивая пути к спасению, и, не найдя их, снова прыгнул на первое дерево. Джейми выстрелил. Животное рухнуло на землю, как огромный мешок с мукой.

– Ни фига себе, – благоговейно выдохнул Джемми.

Жермен вцепился ему в руку. Эйдан с яростным воем бросился к упавшему медведю. Роджер тоже метнулся вперед и ухватил Эйдана за воротник, но ветхая рубашка порвалась, и Эйдан выскользнул, оставив Роджера с клочком ткани в руках.

– Ни с места! – крикнул Роджер сыну, застывшему с разинутым ртом, а сам побежал за Эйданом, пробираясь через упавшие ветки, выворачивая лодыжки и царапая голени о пни и валежник.

Остальные мужчины тоже пустились бежать. Тем временем Эйдан на нетвердых ногах преодолел последние пару футов, отделявших его от медведя, вынул из-за пояса нож и пронзительно заорал. Собаки, добравшиеся до зверя первыми, хватали и рвали мертвое тело. Вот только мертвое ли?..

Гиллебрайд летел вниз по склону, держа рогатину обеими руками, и что-то вопил собакам. Внезапно медведь поднялся и, покачнувшись, отшвырнул Блубелл. Она с визгом врезалась в дерево и упала. Тогда Эйдан, не переставая кричать, вонзил свой маленький ножик медведю в бок. Вовремя подоспевший Роджер схватил мальчишку за талию и оттащил, прикрывая своим телом. Он услышал позади звук, с каким рогатина воткнулась в зверя, и долгий-предолгий хрип. Животное рухнуло на землю, взметнув опавшие листья – Роджер ощутил на лице их легкое прикосновение. По его спине, вонзая когти в плоть, пробежала одна из собак, бросившаяся к мертвому медведю.

– Папа! Папа! Ты цел? – кричал и тряс отца Джемми.

Роджер смутно услышал, как Гиллебрайд и Йен отгоняют собак от туши, затем большая твердая рука подняла его под локоть, и лес закружился перед глазами.

– Блубелл легко отделалась, – произнес Джейми, хотя Роджер не помнил, чтобы спрашивал о собаке. Возможно, тесть просто хотел его отвлечь. – Похоже, сломано ребро, но жить будет. Парнишка тоже молодцом. Вот, держи, – добавил он, вытаскивая из своего споррана фляжку и вкладывая ее в ладони Роджера.

– Папочка…

Встревоженный Джем стоял на коленях рядом с ним. Роджер улыбнулся, пытаясь совладать с лицом – оно казалось каким-то бесформенным, будто расплавленная резина.

– Все в порядке, a bhalaich.

Сильный медвежий дух смешивался с запахом виски и сухих листьев. Роджер услышал, как всхлипывает Эйдан, и поискал его глазами. Мальчик сидел на желтой листве возле поваленного дерева, прижавшись к Йену – тот обнимал парнишку одной рукой. Йен провел пальцем по белой полосе на своем лице и мазнул смешанную с медвежьим жиром краску на лоб Эйдана.

Джейми и Гиллебрайд стояли рядом с мертвым зверем и рассматривали его, Жермен осторожно выглядывал из-за спины деда. С огромным усилием Роджер поднялся на ноги и протянул Джему руку.

– Идем.

Несмотря на раны, медведь был прекрасен. Глядя на его пушистую морду, окрас шерсти и совершенные изгибы когтей, подушечек на лапах и огромной выгнутой спины, Роджер едва не заплакал.

Джейми опустился на колени возле медвежьей головы и, слегка приподняв, повернул ее. Большим пальцем он оттянул губу, обнажив здоровенные зубы, и ощупал челюсть. Затем, поморщившись, осторожно сунул руку в пасть и вытащил застрявший между коренных зубов крошечный темно-зеленый клочок… Остатки растения? Джейми расправил предмет на ладони, и Роджер увидел, что это кусочек темно-зеленого домотканого полотна с черной каймой. Ладонь Джейми окрасилась чем-то темным. Кровь, понял Роджер.

Кивнув самому себе, Джейми сунул обрывок корсажа Эми в спорран. Затем решительно встал, и Йен, словно по знаку, тоже поднялся на ноги и подвел Эйдана к остальным, пока Джейми произносил молитву за душу павшего в бою.

* * *

Они спустились к Большому дому на закате, неся гроб вдвоем: Том Маклауд держал изголовье, Брианна – изножье.

Пока они шагали в тени деревьев, Бри смотрела на затылок мужчины и гадала, сколько ему лет. Редкие побелевшие волосы были собраны сзади в пучок, а коричневатая чешуйчатая кожа напоминала черепашью. Пронзительный взгляд блестящих глаз тоже был сродни черепашьему, а широкие ладони умели обращаться с деревом.

За день они обменялись от силы дюжиной слов, но больше и не требовалось.

Сначала мысли о гробе нагоняли на нее глубокую тоску. Эми похоронят, скроют с глаз, отлучат… Впрочем, взявшись за дело, она почувствовала успокоение: страх, потрясение и тревога уступили место сосредоточенности, необходимой при работе с острыми предметами. Хотя бы это она может сделать для Эми: похоронить ее в приличном гробу. Руки у Бри загрубели от шлифовальной шкурки, одежда покрылась опилками; от нее пахло потом и свежеструганой сосной. На всем пути их сопровождало благоухание бальзамических пихт. Будто запах благовоний, – подумала она.

* * *

Уже почти стемнело, когда Брианна оставила Тома с гробом во дворе и поднялась наверх, чтобы наскоро привести себя в порядок и переодеться. Скинув тяжелую от пота и опилок одежду, она сразу почувствовала облегчение, словно сбросила с плеч толику сегодняшних забот. Бри ногой откинула вещи в угол и, обнаженная, замерла.

Дом гудел, как пчелиный улей: время от времени снизу доносился шум и возгласы людей, входивших в открытую дверь. В знак уважения голоса ненадолго стихали, но тут же все повторялось. Брианна закрыла глаза и медленно провела руками по телу, ощущая кожу и кости, мягкое прикосновение влажных тяжелых волос, струящихся по спине.

Разве она не должна испытывать вину? Конечно, сквозь пелену усталости Бри чувствовала себя виноватой, но, как порой говорила ее мать, у плоти нет совести. Ее тело, такое живое, с благодарностью откликалось на заботу, обтирание губкой и расчесывание волос при свете свечи в прохладной темной комнате.

В дверь тихо постучали, и вошел Роджер. Бри выронила нижнюю юбку, которую собиралась надеть, и подошла к нему в сорочке и корсете.

– Что вы сделали с медведем? – пробормотала она, уткнувшись мужу в плечо. От него пахло кровью.

– Выпотрошили, связали веревками и притащили домой. Кажется, твой отец положил его в погреб, чтобы до туши никто не добрался. Завтра они с Гилли Макмилланом снимут с него шкуру и разделают. Будет много мяса, – добавил Роджер.

По спине и животу Брианны прошел озноб. Муж прижал ее к себе.

– Как ты? – тихо спросил он, зарывшись в ее волосы.

Бри кивнула, не в силах произнести ни слова, и они постояли еще немного в тишине, прислушиваясь к долетающим снизу звукам.

– А ты как? Было ужасно?

Она наконец отпустила Роджера и пригляделась к нему. От усталости под глазами у него залегли синяки. Он только что побрился, и с еще влажного лица не сошла краснота. Прямо под челюстью виднелся небольшой порез – темная полоска запекшейся крови.

– Да. И в то же время – прекрасно. – Роджер покачал головой и нагнулся поднять упавшую юбку. – Потом расскажу. Надо облачиться как подобает и пойти поговорить с людьми.

С этими словами он расправил плечи, презрев собственные переживания и усталость, и схватился за спасительный якорь своего призвания, как другой взялся бы за меч.

– Хорошо, потом, – эхом отозвалась Бри и вскользь подумала, что неплохо бы и ей выучить благословение воину, идущему в бой.

* * *

Спустя какое-то время она наконец взяла себя в руки, покинула убежище спальни и спустилась вниз.

Гроб Эми установили на козлах в кухне: маленькая гостиная попросту не вместила бы всех, кто пришел попрощаться. Каждый принес еду. Рэйчел с двумя старшими девочками Чизхолм занималась распаковкой корзин и сумок, выставляя содержимое на стол. Брианна нерешительно вошла в комнату и глубоко втянула воздух (так что скрипнул корсет), однако ничего странного не заметила. Запахи медведя и тления, если и присутствовали, тонули в аромате горящих дров, свечного воска, ягодного варенья, яблочного сидра, сыра, хлеба, холодного мяса и пива. Еще она учуяла едва заметную умиротворяющую нотку отцовского виски.

Роджер стоял у очага в своем черном облачении с жестким белым воротничком и тихо приветствовал людей, пожимая им руки, даруя спокойствие и утешение. В настоящий момент его вниманием завладела Старая Мамаша: уцепившись за локоть преподобного, она привстала на цыпочки и что-то кричала ему на ухо. Заметив Брианну, Роджер послал ей ободряющий взгляд.

Брианна посмотрела на гроб. Нужно пойти и выразить соболезнования Бобби, только бы найти слова…

Например? Не могу же я просто сказать, что мне очень жаль. От одного взгляда на Бобби на глаза наворачивались слезы.

Безутешному вдовцу стоило героических усилий держаться прямо и отвечать на поток соболезнований, который грозил его захлестнуть. Стоявший рядом Джейми присматривал за Бобби, наполняя его стакан и принимая на себя самые настойчивые излияния чувств. Он перехватил взгляд Брианны и поднял тяжелую бровь, недвусмысленно спрашивая: «С тобой все в порядке, девочка?»

Брианна кивнула и выдавила улыбку, однако подступившая волна паники заставила ее резко повернуться и выйти из комнаты. Шагая по холодному коридору, она часто и неглубоко дышала: позади ей чудилась медленная тяжелая поступь и скрежет когтей по дереву.

Клэр сказала, что младших детей накормили и уложили спать в хирургической, скрытой от остального мира завесой одеяла. Помедлив на пороге, Брианна прислушалась: внутри было тихо, но она все же откинула край одеяла и заглянула в комнату.

В каждом углу и под большим столом у очага (огонь в нем притушили, а из кухни на всякий случай принесли каминный экран) возвышались маленькие холмики детских тел, уютно устроившихся среди верхней одежды – родительской и собственной. Бри заметила Мэнди с раскинутыми наподобие морской звезды руками и ногами. Джем наверняка где-то на улице со старшими мальчиками. Погруженная в сон комната словно дышала, размеренно и глубоко, и Брианне вдруг захотелось лечь рядом и забыться.

Она в десятый раз взглянула на большое окно, которое затянули тонким шерстяным одеялом для защиты от сквозняков. Вот только вряд ли оно убережет от рыскающих в ночи тварей. От этой мысли волосы на затылке у Бри зашевелились.

– Не волнуйся, Бри. Все хор-рошо, – раздался тихий голос.

Вздрогнув от неожиданности, Бри огляделась. Голос доносился из темного угла возле очага. Присмотревшись, она увидела Фанни. Та сидела на полу, скрестив ноги, а рядом крепко спала Блубелл, примостив голову на бедро девочки. Муслиновая повязка на собачьем боку едва заметно белела в темноте.

– Все в порядке, Фанни? – прошептала Бри. – Есть хочешь?

Фанни покачала головой. Аккуратный белый чепец придавал ей сходство с торчащим из земли грибом.

– Миссис Фрэзер принесла мне ужин. Я сказала, что мы с Блу посидим с Орри и Робом, – ответила она, тщательно выговаривая все «р». – Вдруг они проснутся…

– Вряд ли, – улыбнулась Бри, несмотря на тревогу. – Если что, можешь позвать меня.

Царящее в хирургической умиротворение немного ее успокоило, но едва она вернулась в жаркую и битком набитую кухню, как грудь вновь сдавило корсажем. Бри остановилась у стены, пытаясь вспомнить, как дышать нижней частью живота.

– А хижина принадлежит Бобби? – Вопрос исходил от Мойры Талберт, которая задумчиво рассматривала столпившихся вокруг Бобби людей. – Ее ведь построил хозяин, и какое-то время там жила его дочка со своим мужем. Джозеф Уэмисс сказал Эндрю Болдуину, что хозяин отдал домишко Бобби и Эми, только ни про какие бумаги на дом и землю ему не известно.

– Не знаю, – прищурилась Пегги Чизхолм и задумчиво глянула в дальний конец комнаты, где две ее дочери помогали резать и раскладывать ломти огромного, пропитанного виски фруктового пирога, который принесла Мэнди Маклауд. – Или, по-твоему, у хозяина на уме выдать за Бобби маленькую сиротку? Уж ради нее-то он бы и хижины не пожалел.

– Слишком юна, – покачала головой София Макмиллан. – Совсем еще девочка.

– Вот-вот. Его детям нужна мать, а не эта пришибленная, – пренебрежительно вставила Энни Бэбкок. – Другое дело – моя двоюродная сестра Мартина, ей семнадцать и…

– Не забывай, что он убийца, – перебила Пегги. – Лично мне такой зять не нужен, даже с хорошим домом.

Этого Брианна уже не стерпела.

– Бобби не убийца, – охрипшим от возмущения голосом вмешалась она. Прочистив горло, Бри повторила: – Он не убийца. Он был солдатом и застрелил человека во время уличных беспорядков. В Бостоне.

При слове «Бостон» внутри екнуло. Она вспомнила школьную экскурсию в пятом классе: Старый Капитолий, выхлопные газы автомобилей, ветер с гавани; группа продрогших учеников столпилась у вделанной в асфальт большой бронзовой таблички с надписью «Бостонская резня».

– Беспорядки, – повторила она тверже. – Толпа людей напала на кучку солдат. Бобби стрелял, спасая жизни товарищей.

– Вот как? – Сара Макбоуэн скептически изогнула бровь. – Тогда почему у него на лице буква «У»?

За десять лет шрам побледнел, но сейчас, в тусклом свете свечей, темное пятно отчетливо проступало на восковом лице Бобби, сидевшего у гроба. Он вцепился в край деревянного ящика с таким видом, будто хотел удержать Эми и отказывался признавать, что она его оставила.

Брианна почувствовала, что должна к нему подойти. Посмотреть на Эми. Извиниться.

– Простите, – резко бросила она и протиснулась мимо Мойры.

Несколько друзей, столпившихся вокруг Бобби, бормотали неловкие утешения и время от времени сочувственно пожимали ему плечо. Бри помедлила, ожидая своей очереди; стук сердца гулко отдавался у нее в ушах.

– Ох, Брианна! – Рути Маклауд повисла у нее на локте и заглянула в лицо. – С тобой все в порядке, a nighean? Говорят, ты была с Эми, когда злосчастная тварь напала на нее. Это правда?

– Да, – онемевшими губами ответила она.

– Как все произошло? – За спиной Рути возникли Беата Мур и еще одна молодая женщина, их глаза горели любопытством. – Ты видела медведя вблизи?

При слове «медведь», будто по сигналу, головы повернулись к Брианне.

– Почти как вас сейчас, – сказала она.

Из-за грохота сердца Брианна едва слышала собственный голос. Боже. Яростное трепыхание в груди напоминало стайку пойманных в ловушку воробьев. Перед глазами поплыли черные точки. Она не могла дышать.

– Я… мне нужно…

Под алчущими взорами Бри беспомощно взмахнула рукой, повернулась и на ватных ногах почти выбежала из комнаты. Добравшись до лестничной площадки, она потянула шнуровку корсета и едва не разорвала ее, когда, спотыкаясь, ввалилась в спальню и захлопнула дверь.

Она задыхалась. Нужно срочно избавиться от корсета… Хватая ртом воздух, Бри стянула лямки с плеч и высвободилась из наполовину развязанного лифа. Затем скинула юбки и привалилась к стене, ощущая, как все еще бешено колотится сердце.

Мне нужен воздух…

Потная и дрожащая, она распахнула дверь и стала подниматься по лестнице на недостроенный чердак.

* * *

Роджер увидел, как побледневшая Брианна развернулась и нетвердым шагом вышла из кухни, задев подпертую дверь, которая с тяжелым стуком захлопнулась за ней.

Он поспешно пробрался сквозь толпу, однако в коридоре жены не обнаружил. Может, ей захотелось на улицу, подышать?.. Видит Бог, Роджер и сам почувствовал облегчение, когда со двора долетел легкий ветерок.

– Бри! – крикнул он с порога. Никакого ответа – только шарканье и неразборчивые голоса визитеров, поднимавшихся по склону при ярких всполохах соснового факела.

Наверное, пошла в хирургическую проведать детей…

Наконец он нашел жену в доме, на недостроенном чердаке. Она стояла там белой тенью на фоне ночного неба, обхватив одно из опорных бревен.

Даже если Брианна и услышала его осторожную поступь (а в настоящий момент чердак отделялся от второго этажа всего одним слоем досок), она не двинулась с места. Только ее волосы и сорочка шевелились на разгулявшемся ветру. Где-то вдалеке, за горой бушевала ночная гроза: Роджер видел яркие вспышки молний, мелькавшие тут и там среди клубящихся стальных туч. В воздухе сильно пахло озоном.

– Ты похожа на носовую фигуру корабля. – Он подошел к ней сзади и нежно обнял, чтобы согреть. – И на ощупь такая же холодная и твердая, как дерево.

По ответному звуку Роджер предположил, что она рада его появлению и оценила попытку пошутить, но слишком замерзла, чтобы отвечать, или попросту не находит слов.

– Любой растерялся бы в подобных обстоятельствах. – Роджер коснулся губами ее побелевшего от холода уха.

– Но ты ведь говорил с людьми.

– Нет, – возразил он. – Может, я и нашел какие-то слова, но на деле одному лишь Богу известно, правильные ли и существуют ли они вообще в такой ситуации. Ты была там, – добавил он чуть тише. – Позвала на помощь, уберегла детей. Сделала все, что было в твоих силах.

– Знаю. – Обернувшись, Брианна прижалась к лицу Роджера мокрой щекой. – И это… самое ужасное. Я никак не могла повлиять на случившееся или что-то исправить. В одну секунду Эми стояла рядом, а потом…

Ее трясло. Жаль, он не догадался захватить накидку или одеяло. Оставалось только согреть жену собственным телом, и Роджер покрепче прижал Бри к себе, чувствуя, как она дрожит в его объятиях. Живая. Господи, какое облегчение, что это была не… – виновато подумал он.

– Это могла быть я, – прошептала она дрогнувшим голосом. – Нас разделяло каких-то десять футов. Если бы медведь подошел с другой стороны, Джем и Мэнди сегодня остались бы сиротами. – Брианна сдавленно всхлипнула. – А за пять минут до того Мэнди вертелась у меня под ногами. Она… могла бы…

– Ты замерзла, – прошептал он ей в волосы. – Собирается дождь. Пойдем вниз.

– Я не могу. Зря мы сюда вернулись. Нам здесь не место.

Отпустив бревно, она теснее прижалась к мужу, склонила голову ему на плечо и заплакала. Ее холод передался Роджеру, а слова ледяными дробинками перекатывались у него в голове.

Мэнди…

Он не мог ей сказать, что все утрясется. Но и оставлять ее здесь одну в качестве громоотвода тоже не годилось.

– Если мне придется тебя поднять, я, скорее всего, упаду с крыши и мы оба разобьемся. – Роджер взял ее холодную ладонь. – Давай спустимся?

Брианна кивнула, выпрямилась и вытерла глаза рукавом сорочки.

– Ты не виновата, что выжила. А я этому очень рад, – добавил он.

Она опять кивнула, поднесла его кисть к своим холодным губам и поцеловала. В темноте они спускались по лестнице друг за другом, по одному, но все-таки вместе, к сияющему внизу очагу.