Текст книги "Дом под снегом (сборник)"

– Сереж, ты делом своим занимайся, ладно? – Виктор Васильевич нахмурился. – Не стоит знать сразу все и много. У тебя есть свое направление – вот им и займись.

Сергей надулся, но возразить не посмел.

– Ладно, как хочешь. Скажи своей секретарше, чтоб хоть чаю горячего принесла. А то ветер на улице – жуткий, пока из машины вылезал, замерзнуть успел.

– Что же ты нежный какой, Сережа?

Виктор Васильевич нажал кнопку громкой связи и попросил два чая.

– Ты давай мне поподробнее расскажи, что конкретно у тебя там вызревает. Думаю, пора уже потенциальных покупателей поискать.

– Да расскажу, куда я денусь. Слушай, а у этой новенькой образование какое? Она хоть Дега от Делакруа отличит?

– Господи! Что ж ты такой любопытный сегодня, а? – Виктор Васильевич усмехнулся с издевкой. – Влюбился, что ли, с первого взгляда? С образованием – нормально, теоретическая подготовка на высшем уровне. Всех зарубежников изучала по иллюстрациям в специальных изданиях и по описаниям исследователей и критиков. Так что не только отличит, но еще и думать будет, что продает оригинал.

– А-а-а, – Сергей отвел взгляд, – ну, ладно. Слушай, что там у нас.

И пустился в подробный рассказ об одному ему известных подробностях возрождения утраченных шедевров.

Юля вышла на улицу, с трудом сдвинув тяжелую входную дверь, обтянутую кожей. На улице мело вовсю, а до метро еще нужно было проехать несколько остановок. Юля оглянулась – огромное здание, из которого она только что вышла, было построено в стиле богатых особняков девятнадцатого века. Только сооружено из совершенно современного белого кирпича. Огромную территорию особняка окружал высокий железный забор, сплетенный удивительным узором из стальных прутьев. По тропинке от въезда до парадной двери прохаживался съежившийся от холода охранник в зеленой куртке.

Юля вышла из ворот, уже совершенно продрогшая в своем осеннем пальто. Она думала было поймать машину до метро – троллейбусов почему-то видно не было, – но, порывшись в карманах, поняла, что придется топать пешком. Домой ей ехать не хотелось. И, перебрав в голове все возможные варианты, она решила заглянуть к Таньке на работу. Во-первых, с ней можно совершенно откровенно поговорить, во-вторых, Таня никогда никому не сдаст, а в-третьих, она девушка умная, может, посоветует, как дальше жить. Юля дошла до метро и с огромным облегчением спустилась вниз по эскалатору. Все, что осталось наверху, казалось ей теперь совершенно нереальным. В голове был только грохот несущегося изо всех сил электропоезда, а перед глазами – привычно безразличные лица пассажиров.

Танька, как всегда, вертелась на своем рабочем месте как угорелая – то хватала трубки телефонов, то вставала навстречу посетителям, то искала что-то по их просьбе в толстых регистрационных журналах.

– Тань, привет! – Юля подобралась к стойке ресепшена как могла незаметно, чтобы не привлекать внимания людей, снующих вокруг. – Ты как, сделаешь перерыв на чашку кофе?

– Юлька! Привет! Ты откуда взялась? – Таня зажала рукой трубку телефона, по которому говорила. – Ты иди в наш кафетерий, я скоро. Дорогу-то помнишь?

– Помню. Тогда я тебя жду.

Ждать пришлось полчаса, не меньше. Таня появилась, озираясь, как дезертир, сбежавший с поля боя.

– Юль, у меня десять минут – я попросила коллегу за меня посидеть, но долго она не продержится. Давай, выкладывай, чего ты вдруг принеслась ко мне среди белого дня?

– Да уж. Принеслась. И история, скажу тебе, совсем не для «белого дня». Просто больше не с кем поделиться. Ты же моя единственная и самая мудрая подруга.

– Юль, да хватит тебе не по существу. Две минуты уже прошло. Говори – чем тебе помочь?

– Ты знаешь, я влипла в мерзкую историю. Точнее, не влипла, но стою на краю… Мне сегодня работу предложили. Я уже даже на собеседование успела съездить. Называется это дело «эксперт», хотя я бы назвала более точным словом – «проститутка».

– Слушай, давай-ка поподробнее. А то знаю я твои «точные определения». Что за компания? Чего хотят?

– Компания «Арт-XIX-Холдинг», занимаются перепродажей произведений искусства. Насколько я поняла, преимущественно живопись. Им нужна сотрудница: что-то вроде консультанта-продавца в закрытом салоне. Причем для успеха предприятия эта самая сотрудница должна, помимо прочего, заниматься соблазнением клиентов – раз, спать с ними – два. То есть – все, что угодно, лишь бы их драгоценные полотна продавались.

– Что-то я не вижу особого смысла в такой многофункциональности. А что, если покупателем будет женщина? Или у нас теперь уже совсем все смешалось?

– Тань, да не знаю я! Там главное – красиво преподнести картину, грамотно ее представить, а все остальное – только при необходимости. Может, женщины по определению легче ведутся на покупки и «все остальное» не наступает. А может, они для них мальчиков держат, – Юля глупо хихикнула, но сразу же спохватилась и снова сделала серьезное лицо. – В общем, не знаю я. Не знаю!

– Так. Будем последовательны. А сколько предлагают?

– Ну, тысячу долларов в месяц как постоянный оклад – все остальное – процент со сделки.

– А что за процент?

– Думаю, с учетом цен на рынке процент с каждой успешной продажи – это две-пять тысяч долларов.

– Сколько?! – Танька чуть не свалилась со стула.

– Ну, это если я правильно поняла то, чем они там занимаются, – смущенно пробормотала Юля. – Европейские художники девятнадцатого века. Видимо, скупают за рубежом в частных коллекциях и как-то там переправляют в Россию, для наших драгоценных «новых русских».

– Слушай, – Таня как-то нехорошо замолчала и насупила брови. – Юль, ты меня извини, я понимаю, что ты не так воспитана и все такое. Но я бы на твоем месте попробовала. И на своем бы тоже попробовала – такая возможность, она только раз в жизни может представиться! Ну, в крайнем случае дойдет там с кем-нибудь до постели. Но ради таких-то безумных денег можно и потерпеть. А может, не дойдет. Может, ты и так совершенно замечательно справишься. А может, познакомишься с каким-нибудь приличным богатеньким Буратино. Может, замуж выйдешь, в конце концов!

– Тань, ну что ты как заведенная – может, может, может. А может, и НЕ! Только вот окунувшись хоть один раз в такую грязь, выбраться никто не сможет! Это же проституция, пусть и завуалированная чем угодно. Но проституция!

– Слушай, дорогая. Что ты заладила – проституция, проституция. Привязалась к идиотскому слову, откуда оно только вылезло! Юлечка, да везде не лучше. А я – не проституция? Целый день кручусь как белка в колесе: поди туда, принеси это, встань так, сядь эдак, скажи то-то. Я себе не принадлежу. И все удовольствие – за четыреста долларов в месяц. А у меня муж, ребенок, и живем мы все вместе с его родителями в двухкомнатной крохотуле, и, даже если будем тратить только его зарплату, а мою откладывать целиком – нам девять лет надо на квартиру свою собственную копить! И еще никакой гарантии, что в нашей стране все будет как есть. То есть я, например, так и буду жить счастливо и долго в квартире свекрови и умру с ней в один день. Юлька, дура ты! – Таня, наконец, перевела дыхание. – Это твой шанс. И для меня это был бы шанс, только вот мне никто такой работы не предложил. И в искусстве я ни черта не смыслю, а то побежала бы сама в твою контору и сказала: «Не берите эту девочку несмышленую, возьмите лучше меня». Да ты ж умная девка – ты сможешь. Ну, дойдет у тебя до этого самого соблазнения – поиграй, жалко, что ли! А дальше не надо.

– Ладно, Таня. Спасибо, что выслушала. – Юля встала из-за столика. – Пойдем, я тебя до твоего рабочего места провожу и пойду. Мне бы еще чертов натюрморт по заказу маминой подруги дописать.

Юля снова очутилась на улице. Ветер, казалось, только усилился. В лицо летели мелкие и невероятно колкие крупинки. Щеки щипало так, словно их ежесекундно пронзали острые лилипутские стрелы. Юля вспомнила, что забыла включить мобильный телефон после собеседования. Она остановилась и нажала на кнопку «включение». Вдруг ей просто до смерти захотелось сигарету, хотя не курила она со студенческих лет – уже года два. Да и до того только баловалась – так, на вечеринках, за компанию с подругами. Она подошла к киоску, соскребла в кармане мелочь и купила пару штучных сигарет. Попросила у проходившего мимо симпатичного молодого человека зажигалку. Парнишка долго мучился, давая ей прикурить, – как они ни старались закрыть огонь ладонями, пламя моментально затухало на ветру. Но юноша оказался настойчивый, и Юля, наконец, раскурила сигарету. Они мило улыбнулись друг другу за взаимно доставленное удовольствие, и Юле от его улыбки на мгновение даже полегчало – приятно, когда встречаются просто вежливые, просто приятные люди. Даже когда просто встречаются.

Юля курила, стоя у Танькиного офиса на Тверской. Чтобы согреться, она сунула левую руку в карман и обнаружила там визитку Виктора Васильевича. Достала твердый бумажный прямоугольник. «Сумин Виктор Васильевич, генеральный директор «Арт-XIX-Холдинг». Телефон, факс, e-mail, даже номер мобильного приписан синей шариковой ручкой. Юля горько усмехнулась и, взяв визитку между двух пальцев как сигарету, хотела кинуть ее в урну, в которую стряхивала пепел. Вдруг зазвонил мобильный. Юля впопыхах, запутавшись в собственных пальцах, стряхнула в урну окурок и достала из сумки телефон. Звонила мама.

– Да, мамуль!

– Юля, Юля, я уже два часа не могу до тебя дозвониться. – Голос у нее был напуганный, заплаканный и торопливый. – Папу прямо с работы увезли в больницу. Инфаркт!

– Что?! – Юля не на шутку испугалась. Слезы как-то сами по себе вдруг крупными каплями повисли в уголках глаз. – Где он? Говори быстрее. Я еду!

– В нашей, районной. В интенсивной терапии, – мама уже вовсю ревела в трубку и не могла больше говорить.

– Мамуля, я с тобой, – кричала Юля, – ты только не плачь. Подожди. Просто жди, я уже еду.

Мама отключилась. Юля трясущимися руками сунула в сумку телефон и вместе с ним визитку.

Она бежала к метро, расталкивая прохожих. Морозный воздух с крупинками острого снега врывался через судорожно раскрытый рот и больно обжигал разгоряченное горло изнутри.