Текст книги "Трилби"

– Я знаю.

Она жадно изучала его, пытаясь заглянуть в его глаза.

– Мы оба согласились, что будет трудно стать друзьями при таких обстоятельствах.

– Да, очень трудно.

– Слишком большое сопротивление.

Он кивнул. Сисси грустно улыбнулась.

– Я ненавижу, когда мне указывают, с кем мне дружить.

Наки улыбнулся в ответ.

– Я тоже.

Как будто солнце вышло из облаков. Ее сердце встрепенулось, зеленые глаза засветились радостью.

Ему хотелось от нее большего, чем дружба, но дружба – это все, что они могли себе позволить. Он понимал это, даже если она не понимала.

– Тебе будет трудно с ними, – сказал Наки, кивая на остальных. Сисси посмотрела ему в лицо.

– Мне все равно, – она не поняла сразу, что сказала, а потом было уже поздно.

В его глазах вспыхнуло желание. Он стиснул зубы, когда понял, какое чувство его охватило, и крепко сжал кулаки.

– Сисси! – позвала Трилби угрожающим шепотом.

Сисси быстро вышла на крыльцо, опередив Наки. Ей было не по себе. Трилби стояла впереди, когда они прощались. Она не знала, заметил ли что-нибудь Торн. Торн заметил – он бросил быстрый взгляд на Наки, затем на Сисси и наклонился к Трилби.

– Не волнуйся, – тихо сказал он ей. – Я все устрою.

– Ты не понимаешь, – быстро произнесла Трилби, боясь, что ее услышат. Джек помогал в это время Сисси сесть в машину.

– Я все понимаю, и все будет в порядке.

Странно, но его слова успокоили ее. Торн поднес ее руку к губам и жадно поцеловал ее теплую влажную ладонь. Трилби покраснела. Торн смотрел ей в глаза долгим напряженным взглядом.

– Я очень хорошо понимаю, что он чувствует, – прошептал он горячо, его глаза горели так же бешено, как раньше у Наки. Он резко отпустил ее руку, затем проводил и помог сесть в машину с каменным лицом, не проронив больше ни слова. Всю дорогу домой Трилби ничего не слышала. Ее ладонь все еще горела.

Глава 10

Лайза Моррис то приходила в себя, то снова теряла сознание. Она улыбалась, вспоминая качели на заднем дворе их дома, когда она была маленькой девочкой. Ее отец был на маневрах, а они с матерью жили у бабушки по материнской линии в штате Мериленд. У них был большой дом в викторианском стиле, большой двор и качели, привязанные к ветвям деревьев.

– Как мне нравится качаться на качелях, – шептала она как в тумане.

– Как можно, черт возьми, мечтать об этом, – услышала она резкий насмешливый голос.

Она через силу открыла глаза. Перед ней стоял высокий человек в пропыленной офицерской форме с открытым воротником. Он был небрит, его густые черные взлохмаченные волосы прядями спадали на лоб. Он совсем не был красив, выражение его лица было суровым, губы кривились в иронической усмешке. В большой руке он держал толстый стакан, видимо, он только что пил из него.

– Капитан Пауэл? – спросила она шепотом.

– Он самый, – мужчина кивнул и поставил стакан на стол. Воспаленными глазами он внимательно смотрел на женщину.

– Как вы себя чувствуете?

– Больно, – поморщилась она, пошевелившись, и покраснела, поняв, что на ней нет никакой одежды. Ее укрывала только простыня. Она пришла от этого в ужас.

– О, Боже мой, я же врач, – холодно сказал он, угадывая причину ее смущения. – Что вы думаете, в моем возрасте тело женщины представляет для меня какую-то тайну?

Она глотнула воздух и натянула простыню повыше. У нее еще кружилась голова от лекарств, ее бедро и бок горели и дергали от боли, но скромность была сильнее.

– Вы же мужчина, – начала она, пытаясь объяснить свое смущение.

– А вы замужняя женщина, – возразил он. – Более того, вы замужняя женщина, потерявшая ребенка.

Лицо Лайзы омрачилось. Да, у него были причины знать ее. В ту ночь, когда она потеряла ребенка, он оставался у ее постели всю ночь, держал ее за руку и говорил с ней мягким ласковым голосом, что было совершенно не похоже на обычные манеры этого циничного человека. Дэвид, вспоминала она, был на маневрах.

– Вы все время находились со мной, – сказала она слабым голосом и улыбнулась. – Смогу ли я отблагодарить вас когда-нибудь?

– Я врач, – напомнил он. – Это моя работа.

Никто даже не подозревает у него таких нежных чувств и сочувствия, внезапно подумала она. Под внешней суровостью скрывается очень чувствительный и добрый человек. Неудивительно, что он старается изо всех сил, чтобы держать в страхе окружающих.

Лайза откинулась на подушку и судорожно вздохнула. Ее волосы были распущены и свободно рассыпались по белым плечам. Она выглядела измученной и грустной, но смотревший на нее мужчина считал, что она настоящая красавица.

– Не осталось никаких следов удара, за исключением синяка на щеке, – неожиданно сказал Пауэл.

Она дотронулась до лица.

– Он никогда не бил меня раньше.

– Я не это имею в виду, хотя все равно презираю его. Я имею в виду, – добавил он медленно, ища ее взгляда, – вы кажетесь совершенно невинной.

Она взглянула на его ворот, сквозь который там, где были расстегнуты пуговицы, виднелись черные волосы на груди, и быстро отвела взгляд. Очень неприлично смотреть на него как на мужчину в этой комнате, учитывая его профессию.

– Я вас смутил, – засмеялся он и сел рядом с ее постелью, повернул ее лицо к себе и взглянул на нее своими насмешливыми ярко-голубыми глазами. Казалось, он видит ее насквозь. – Вам не нравится смотреть на меня, не так ли? Я некрасив и волосат, что-то вроде бандита, на которых женщины почти не смотрят, даже если бы вы не были замужем и не были приличной женщиной.

У нее перехватило дыхание от таких откровенных слов.

– Капитан Пауэл, пожалуйста!

– Он ударил вас, – хрипло сказал Тодд. – Я мог бы убить его за это. Боже мой, он не стоит вас!

Лайза начала понимать, что его очень беспокоит ее затруднительное положение. Она взглянула на него со смущением и любопытством.

– Вы слишком прямо высказываете свое мнение, сэр.

– Да, это так. Прямо и резко. Я немного пьян. Я пью, чтобы забыть, что апачи сделали с моей женой и сыном, миссис Моррис. Они привязали меня к столбу и заставили смотреть на это.

Она подняла руку и дотронулась до его лица с лаской и сочувствием.

– Мне очень жаль, – прошептала она. – О, мне так жаль!

Его голос прервался. Он положил свою небритую щеку поверх простыни ей на грудь и заплакал.

Сквозь ткань простыни она почувствовала его горячие слезы. Почти не колеблясь, она прижала его лицо к себе.

Deja vu, подумала она. Он пил, чтобы заглушить свою боль, но это не помогало. Как часто эта боль мучила его, и не с кем было разделить ее, некому было утешить. Это мучение, а не жизнь, с жалостью думала она. Есть ли кто-нибудь в этом мире, кому не приходилось страдать? Она крепко прижала его голову к себе, шепча на ухо ласковые успокаивающие слова.

Прошло довольно много времени, прежде чем он поднял голову и отстранился, его лицо было спокойным и немного смущенным.

– Мне так жаль вас, – сказала Лайза тихо. – Вы заставили меня устыдиться. По сравнению с вашими, мои горести так ничтожны.

Пауэл выпрямился.

– Я слишком много пью, – резко сказал он. – Вам нужно что-нибудь, чтобы уснуть?

– Нет, спасибо, мне не слишком больно.

Он кивнул и направился к выходу.

– Капитан… Пауэл?

Он повернулся, все еще чувствуя себя не совсем уверенно после такого проявления слабости.

– Да, мадам?

– Пожалуйста, у вас есть… рубашка или что-то в этом роде, что я могла бы надеть на себя? – она покраснела и опустила глаза.

– Простите меня, я уже так давно не общался с приличной женщиной.

Он вышел в соседнюю комнату и вернулся с белой ночной рубашкой, довольно длинной, положил ее рядом с ней на кушетку.

– Вы не сможете одеться сами.

Она стала пунцовой.

– Сэр…

– Нет, я доктор.

Поколебавшись, Лайза согласилась принять его помощь. Он был врачом, а она была слишком слаба, и ей было больно шевелиться. Тодд просунул руку ей под спину и помог приподняться. Она застонала. Он положил на раны мазь и перебинтовал их, но все же каждое движение причиняло ей мучительную боль.

– Сидите спокойно, я сам надену ее.

Он отвернул простыню и посмотрел при неярком свете лампы на ее небольшую высокую грудь. Выражение его лица изменилось. Она почувствовала, как его профессиональный интерес сменился чисто человеческим, и ее тело прореагировало на это совершенно непривычным образом. Дэвид никогда не смотрел на нее. Он овладевал ею грубо, не любя. Он никогда не хотел смотреть на ее обнаженное тело. А этот мужчина не только смотрел на нее, но он говорил ей своим взглядом, что считает ее желанной и красивой.

Мне не должно это нравиться, думала она. Только падшая женщина позволяет мужчине смотреть на свою наготу открыто, не протестуя.

– Капитан Пауэл…. – она смущенно подняла руки, прикрывая грудь.

Его ярко-голубые глаза заглянули в ее глаза.

– Простите меня, – прошептал он, – простите меня. – Я…. – волнуясь, он стал надевать на нее рубашку, стараясь делать это как можно осторожнее, чтобы не причинить ей боль. Он по очереди продел в рукава ее руки, а затем трясущимися пальцами застегнул пуговицы, очень осторожно помог ей лечь и натянул на нее простыню.

– Будет болеть еще несколько дней. Если вы захотите вернуться домой, то муж должен будет помогать вам одеваться.

– У меня вообще нет намерения возвращаться домой. Но даже если бы я и вернулась туда, сэр, мой муж не выносит моего вида, – она подняла глаза к потолку. – Я скорее дождусь помощи от случайного прохожего, чем от него.

Пауэл долго смотрел на ее измученное лицо.

– Я не представляю себе, мадам, чтобы мужчина мог быть таким слепым, чтобы мог устоять перед вашим обнаженным телом. И если то, что я говорю, неприлично, тогда я действительно грешник, нуждающийся в спасении.

Он повернулся и слегка неуверенной походкой вышел из комнаты. Лайза смотрела ему вслед с немым изумлением. Ее тело вздрагивало от необычных ощущений, хотя муж никогда не возбуждал в ней подобных чувств. Она закрыла глаза и долго молилась, признаваясь в том, что испытывает наслаждение, когда доктор Пауэл смотрит на нее, и просила Бога простить ей этот грех. Она замужняя женщина, неверность для нее немыслима. Пусть муж ее состоит в греховной связи с другой женщиной, она совсем не такая и не может позволить себе даже невинное увлечение другим мужчиной. По крайней мере, пока не разведется. И, тем не менее, глаза доктора вызывали в ней такое чувство, которого она до этого не испытывала ни разу в жизни. Она надеялась, что к утру он забудет обо всем, и будет считать это сном. Возможно, со временем она сама сможет убедить себя в этом.

Полковник Дэвид Моррис не был в воинской части, хотя не имел права этого делать. Он проводил ночь в объятиях Селины. Это было в первый, но не в последний раз, думал он. Он, действительно, любил эту женщину.

Сон не шел к нему. Его лицо, освещенное светом луны из окна, было напряжено. Все его мысли были заняты случившимся с женой. Он не хотел ударить Лайзу. Только Бог знает, почему так случилось. Ее можно было понять, его отношение к ней вынудило ее вести себя так. Он женился на ней из-за карьеры, притащил с собой в эту проклятую пустыню, хотя она не была приспособлена к такой жизни. Она забеременела, он бросил ее одну, когда она потеряла ребенка, и, в конце концов, страстно увлекся другой женщиной. А когда Лайза объявила, что уходит от него, он ударил ее. Дэвид громко застонал. Он не хотел бить жену, видит Бог, в самом деле не хотел, не хотел толкать ее в огонь и очень сожалел о случившемся.

– Что произошло? – сонно побормотала Селина.

– Моя жена разводится со мной.

Селина села на постели, сон сразу пропал.

– Разводится с тобой? – ее лицо засияло от радости.

– Да, – он грубовато засмеялся. – Ты можешь выйти за меня замуж, если хочешь, когда дело о разводе закончится.

Селина заплакала, не в силах сдержать своих чувств. Ей не нужно будет больше переживать из-за связи с женатым мужчиной, это было больше, чем она могла мечтать.

– О, Дэвид, я буду так любить тебя, – горячо прошептала она, – так любить.

Она притянула его к себе и начала доказывать это самым лучшим из известных ей способов. Хотя мысли его не сразу отвлеклись от печальных событий, но тело сразу ответило на ее ласку. Надо обязательно дать Лайзе развод, подумал он, постепенно возбуждаясь. Конечно, надо дать ей развод.

В этот же день, позже, когда он возвращался в часть, какие-то звуки насторожили его. Дэвид осторожно въехал в тень деревьев так, чтобы замаскировать машину, и заглушил мотор. Обычно он ездил на лошади, он не любил автомобиля. Но вчера он торопился попасть к Селине.

Дэвид прислушался. Лошади. Много лошадей. Наблюдая из своего укрытия, он увидел отряд мужчин, судя по большим сомбреро, мексиканцев. Они осторожно двигались по направлению к Дугласу.

Никого из знакомых он среди них не увидел. Они были не местными. Что-то было в их внешности, что выдавало в них революционеров. За ними нужно проследить.

Когда они проехали, он помчался в Форт Хуачука, позвонил в гарнизон в Дугласе и доложил о продвижении отряда. Если мексиканцы уже начали действовать на американской территории, то это скоро может привести к войне с Мексикой. Возможно, это имеет отношение к контрабанде на границе, а, возможно, подтвердится слух о заговоре местных мексиканцев.

Торн Вэнс ехал на ранчо Лэнга. Разные мысли одолевали его. Впервые за последнее время ему не удалось поговорить с Наки. Тот открыто избегал разговора. Торн был уверен, что апачи увлечен девушкой в очках, гостьей Лэнгов, и не знал, что предпринять. Если затронуты чувства мужчины, может сложиться неприятная ситуация, особенно из-за отношения ее брата к индейцам. Он знал, что их взаимоотношения не могут закончиться благополучно, но не мог запретить Наки видеться с Сисси Бейтс.

С другой стороны, можно попытаться поговорить с девушкой, если ему представится такая возможность. Может быть, это удастся во время поездки на охоту, поэтому он сделал все, чтобы подготовить эту поездку для гостей Лэнга.

Джек Лэнг не проявлял большого энтузиазма, но Ричард ждал этой охоты с нетерпением.

– Непременно! – воскликнул он, подражая своему идеалу Теодору Рузвельту. – Когда мы сможем выехать?

– На рассвете. Учитывая мексиканскую ситуацию, нам нужно добраться до места и успеть разбить лагерь до наступления темноты.

– Конечно. Мы не будем слишком близко от границы? – продолжал уточнять Ричард.

– Нет, – заверил его Торн. – Достаточно далеко.

– В таком случае, я согласен. А как ты, милая? – шутя обратился он к Джулии, которая кокетливо прильнула к его плечу.

– Не могу дождаться.

Трилби, казалось, должна была ревновать, но она встретилась глазами с любопытным взглядом Торна, и у нее все внутри будто обожгло пламенем. Она посмотрела на его губы, и ей с такой неожиданной силой захотелось поцеловать их, что она вонзила ногти себе в ладони. Трилби быстро отвернулась и стала поправлять салфетку на столе, затылком ощущая взгляд Торна.

– Вы берете с собой Саманту? – спросила Мери.

– В эту поездку – нет, – голос Торна был до странности глубоким. – Она побудет с моим кузеном Куртом и его женой в городе.

Он не стал рассказывать, как Саманта умоляла взять ее с собой. Кажется, ей совсем не нравится оставаться с Куртом и Лу. Почему же этого не было раньше, до гибели Сэлли? Нужно будет поговорить с девочкой об этом.

– Это хорошо. Конечно, она будет скучать без вас, – сказала Мери.

Торн так не думал, но был слишком вежлив, чтобы спорить дальше.

– Как только начнет светать, я заеду за вами.

– Торн, можешь взять мою машину, если хочешь, – предложил Джек.

– Мы поедем верхом. Боюсь, что только так можно добраться туда. Если кто-нибудь из вас не может ездить верхом…

– Что за глупости, – перебил, усмехнувшись, Ричард. – Бен, Сисси и я выросли среди лошадей, а Джулия ездит, как настоящая амазонка.

– Но Трилби не ездит верхом.

– Я могу научиться, – резко возразила Трилби.

– Конечно, можешь, – он не сводил с нее взгляда. – Я научу тебя.

Она представила себе, как Торн держит ее руки, касается ее тела, сидя позади нее на лошади. Ее бросило в жар, рука машинально потянулась к вееру, и девушка начала быстро обмахиваться.

– Я когда-то пытался ее научить, – Ричарда явно задевало, какое внимание Торн уделяет Трилби. – Она слишком медлительна.

– Это несправедливо, Ричард, – вмешалась Сисси. – Это ты слишком нетерпелив, ты кричал на нее. Я думаю, у Торна получится гораздо лучше.

– Я буду настолько терпелив, насколько это будет нужно, – сказал тот, подтвердив глазами сказанное и заставив Трилби смутиться еще больше.

Она сильно покраснела, когда Торн посмотрел на нее. Ричард ревниво наблюдал за ними и готов был швырнуть палку в этого наглого мистера Вэнса. Ему не хотелось, чтобы Трилби увлеклась этим неотесанным владельцем ранчо. Он хотел выяснить, что стоит за словами этого человека.

– Ричард, ты выглядишь очень печальным, – перебила его мысли Джулия.

– Разве? Интересно, почему? – он взглянул на нее и улыбнулся. Джулия почти замурлыкала. Когда-нибудь нужно ответить на ее откровенный флирт, пообещал он себе. И посмотрим, сможет ли она выполнить все, что обещают ее глаза.

На следующее утро они выехали рано, небольшой караван растянулся по пыльной дороге. Трилби чувствовала себя в седле неудобно, она так нервничала, что ее лошадь почти остановилась и сильно отстала от других.

– Нет, так дело не пойдет, малышка, – Торн спешился и подошел к ней, снял ее с седла и понес к своей лошади. Она прильнула к нему, не замечая любопытных взглядов проезжающих мимо мужчин.

– Что… что ты делаешь?

– Я хочу посадить тебя перед собой. Не ерзай и не суетись. Ты беспокоишь Рэнди.

– Рэнди?

– Мою лошадь, – он легко поднял ее в седло и быстро сел позади.

Его сильные руки обвились вокруг нее и взяли поводья.

Трилби почувствовала необыкновенную силу его напряженного тела. Торн крепко взял ее за талию, удобно усадил в седле и пустил коня по дороге в горы.

– Так хорошо? – шепнул он ей на ухо.

Она чувствовала, как бьется ее сердце, и боялась, что он тоже услышит это.

– Да, – прошептала она.

Трилби ощущала его дыхание у себя над ухом, на своей шее.

– Ты пахнешь цветами, Трилби. Сладкими и нежными.

Ее тело дрожало в его объятиях, девушка старалась побороть невероятно сильное желание.

– Торн… – все, что она смогла произнести.

Одной рукой он обхватил ее бедра и прижал к себе. Это был такой интимный жест, против которого ей нужно было протестовать, но она только слабо застонала и задрожала еще сильнее.

– О, Боже, – у него перехватило дыхание, он почти терял выдержку, чувствуя, что она уступает ему. – Какой удобный момент, чтобы сдаться мне, Трилби!

– Я не… сдаюсь, – хрипло выдавила она. Но глаза ее были закрыты, и она вся дрожала.

Он пришпорил лошадь, чтобы догнать остальных. Торн был охвачен желанием, которое не мог ни удовлетворить, ни сдержать.

Джулия и Ричард скакали бок о бок, все время болтая, Сисси ехала очень спокойно рядом с Беном.

– Наки не поехал с тобой? – спросила Трилби, овладев собой и немного успокоившись от скачки.

– Он уже на месте, готовит лагерь. Ты знаешь, что он увлечен Сисси?

– А она им, – сказала Трилби. – Но все будет хорошо. Сисси хорошая девушка.

– Конечно, хорошая. Но Наки мужчина. Настоящий мужчина. И он тоже человек. Он хочет ее. Постарайся держать ее рядом с собой. Я не знаю, понимают ли они оба, что воздух здесь очень возбуждающий. Одни в лесу, их ничто не остановит.

– Они уже взрослые, – медленно сказала она.

– И мы тоже, – прошептал Торн, опять притянув ее к себе. – Ты не можешь отрицать, что тебя бросает то в жар, то в холод, когда мое тело так близко к твоему.

Она глотнула воздух и закрыла глаза, Торн притянул ее к себе еще сильнее.

– Ты… не должен, – она почти задыхалась.

– Должен, – сквозь зубы процедил он. – Боже мой, Трилби, я сейчас просто умру, разве ты не чувствуешь?

– Это… не из-за меня, – возразила она грустно. – Ты принимаешь меня не за ту. Ты все равно считаешь меня падшей женщиной.

– Это неправда. Трилби, я знаю, что ты совсем не такая, как я думал о тебе вначале. Я тебе говорил об этом уже десятки раз.

– Но ты обращаешься со мной, как именно с такой женщиной.

– Я обращаюсь с тобой так, потому что хочу тебя, – дыхание его было горячим и прерывистым. – Я хочу тебя, но это совсем не значит, что я считаю тебя падшей женщиной. Я хочу тебя каждой клеточкой своего тела. Я мечтаю быть с тобой, полностью с тобой. Ты в моей крови, Трилби.

Его рука, которой он держал ее, слегка дрожала. Трилби была напугана силой его чувства. Ей до боли хотелось поцеловать его, но она не могла, не осмеливалась сделать это. Это был грех, желать таких вещей, не будучи замужем.

– Нехорошо испытывать такие чувства, Торн, – грустно возразила она. – Это очень плохо.

– Нет, не плохо, – его голос был таким же напряженным, как и у нее. – Я пытался объяснить тебе это еще на той фиесте, что это совсем не плохо. То, что мы испытываем друг к другу, – редкое чувство. Почему ты не хочешь это понять?

– Я люблю Ричарда, – прошептала она.

– Ричард – это просто привычка, – холодно возразил он, – от которой ты скоро отвыкнешь, особенно, когда убедишься, что он принадлежит своей кузине.

– Это неправда!

– Раскрой глаза и посмотри. Они неразлучны. Он умрет, если она попросит его об этом. Возможно, он сам еще этого не понимает, но она цепко держит его своими изящными маленькими ручками.

Торн был прав. И Трилби знала, что он прав. Но Ричард был единственной защитой против ее чувств к Торну.

– Но они двоюродные брат и сестра!

– Тебе прекрасно известно, что такие браки вовсе не редкость.

– Я не желаю обсуждать это.

– Хорошо, Трилби. Продолжай прятать голову в песок. Но то, что возникло между нами, больше нельзя отрицать. Я знаю это. И ты тоже.

Трилби знала, но не хотела признавать. Она старалась сдержать чувственные порывы своего тела и не уступила ни на йоту до самого лагеря в горах.

Они расположились лагерем у ручья, где было прохладно в тени деревьев. Лагерь находился достаточно высоко, здесь было легко заметить опасность и защитить себя в случае необходимости. Трилби ничего не знала об этом. Она подслушала, как Торн говорил об этом с Мосби Торренсом, который также приехал сюда, несмотря на возражения Джека Лэнга, что тот слишком стар.

Палатки женщин были установлены рядом с костром, в то время как палатки мужчин расположились по внешнему кругу. Так женщины будут лучше защищены в случае опасности.

– Вы не хотели брать нас с собой, – заметила Трилби Торну после того, как ковбои приготовили на костре очень вкусную говядину и лепешки.

Торн растянулся на одеяле, которым накрыл седло и одежду для верховой езды. Но револьвер он оставил за поясом.

– Да, черт возьми. Я не очень-то хотел ехать сюда, так как мексиканцы рыщут по дорогам, – согласился он, слушая в пол-уха мексиканца, исполняющего серенады на гитаре.

Наки совсем не появлялся в лагере. Сисси заметила это, и ей было очень обидно. Он не только полностью игнорировал ее при других, но, когда она обратилась к нему, повел себя так, будто его оскорбили. Индеец держался холодно и неприступно, а потом и вовсе исчез.

– И все же, почему вы решили взять нас? – настаивала Трилби.

Торн повернул к ней голову.

– Потому что мне не нравится, как ты смотришь на Бейтса, – сказал он прямо. – Он горожанин. Хлыщ. Тебе кажется, что ты любишь его, потому что он единственный мужчина, которого ты знала. Но теперь здесь я, и я хочу тебя.

Трилби покраснела.

– Но я не хочу вас, мистер Вэнс.

Его темные глаза сверкнули открытой насмешкой.

– Как бы не так.

Трилби отвела глаза, у нее перехватило дыхание. Отвернувшись и больше не глядя на него, она пошла к остальным, ноги у нее подкашивались.

Она села рядом с печальной Сисси, в то время как мексиканец пел о разбитых сердцах и утраченных надеждах.