Текст книги "Всевидящее око фюрера. Дальняя разведка люфтваффе на Восточном фронте. 1941-1943"

1.(F)/100 против 142-й иад ПВО

l.(F)/100 гауптмана Маркуардта по-прежнему действовала на центральном участке Восточного фронта. Вылеты в основном осуществлялись в прифронтовой полосе, дальние рейды стали редкостью. Этот факт подтверждается тем, что в районе Горького после почти двухмесячного перерыва немецкий самолет-разведчик показался лишь 4 февраля. Одиночный «Юнкере» Ju-88D на высоте около 7000 м прошел по маршруту Егрево – Муром – Кулебаки– Арзамас. В последнем зенитная артиллерия при появлении противника открыла огонь. Вероятно, немецкий экипаж производил аэрофотосъемку железной дороги Москва – Арзамас. На следующий день в этом же районе пролетел еще один самолет. Казалось, повторяется история годичной давности, когда немцы, активизировавшись в феврале, затем в течение года периодически терроризировали население области. Однако в последующие дни небо оставалось чистым и полетов до конца зимы не наблюдалось.

Между тем подразделение с наступлением 1943 г. стало нести непривычно высокие потери. Это было связано с приходом молодых, неопытных летчиков, в то время как старые проверенные кадры переводились на командные должности и отправлялись в летные школы. Да и основной самолет дальней разведки Ju-88D уже явно устаревал. В то же время в советской авиации все чаще применялись новые истребители Ла-5, Як-7Б, «Аэрокобра», которые значительно превосходили своих предшественников по тактико-техническим данным. В советской противовоздушной обороне использовалось все больше РЛС, которые заблаговременно обнаруживали одиночные самолеты противника.

Эскадрилья по-прежнему использовала и высотные разведчики Ju-86R. В течение полугода все полеты на них проходили безнаказанно. Но все хорошее, как известно, рано или поздно заканчивается. 24 января у «Юнкерса» W.Nr. 5159 обер-лейтенан-та Хайдлера во время очередного вылета произошло возгорание двигателя. Пилот тут же начал резкое снижение и совершил вынужденную посадку на брюхо в районе станции Издешково в 128 км северо-восточнее Смоленска. Сам Хайдлер при этом получил небольшие травмы, а ценная машина была разбита на 80 %.

С 5 по 9 февраля l.(F)/100 лишилась трех машин и еще одна была повреждена. Сначала Ju-88D-5 W.Nr. 430213 был атакован истребителем (повреждения 35 %), однако смог совершить посадку на аэродроме Смоленск. Затем 6 февраля пропал без вести Ju-88D-1 «Т5+КН» обер-лейтенанта Фустла (командир экипажа штурман оберфельдфебель Вайнрих). А через три дня не вернулся на базу Ju-88D-1 «T5+GH» оберфельдфебеля Краке (командир экипажа штурман унтер-офицер Альбрехт). Экипаж сообщил по рации, что совершает вынужденную посадку на вражеской территории из-за выработки горючего.

В тот же день, то есть 9 февраля, в районе занятой немцами Вязьмы упал Ju-86R W.Nr. 5153. Высотный разведчик, по некоторым данным, стал случайной жертвой своих истребителей, пилоты которых попросту ни разу не видели такого самолета и атаковали его на снижении. Пилот, а это снова был упоминавшийся раньше обер-лейтенант Хайдлер, а также штурман обер-лейтенант Лор при этом погибли.

Следующие 2,5 месяца были более удачными, 1-я эскадрилья не понесла никаких потерь.

17 и 20 апреля немецкая разведывательная авиация понесла просто-таки невероятное количество потерь. В эти два дня советские бомбардировщики совершили массированные налеты на аэродром Орша. Часть бомб попала в цель, а именно в самолетные стоянки. 17-го числа l.(F)/100 лишилась одного Ju-88D-1, еще один получил повреждения. А 20 апреля в день рождения Гитлера были уничтожены один Ju-88D-1 и один Ju-86R, еще три Ju-88D-1 и два Ju-86R получили повреждения! Последние представляли наибольшую ценность, так как, в отличие от «восемьдесят восьмого», выпускались фактически поштучно и стоили больших денег.

Так же пострадали эскадрилья ночной разведки 2./Nacht и 4.(F)/121. Всего в результате двух авиаударов в Орше были уничтожены 5 и повреждены 13 самолетов-разведчиков. Впрочем, сами экипажи, а они были гораздо ценнее, не пострадали.

В июне 1943 г. командование люфтваффе решило провести операцию по разрушению промышленных центров Поволжья. Основной целью был выбран Горьковский автозавод имени Молотова.

Это было одно из крупнейших предприятий Советского Союза. Здесь выпускалось примерно 500 легких танков Т-70 в месяц, а также сотни бронемашин БА-64. С главного конвейера ежемесячно сходило около 1800 грузовых автомобилей разных типов: легендарные «полуторки», трехосные ГАЗ-ААА, самосвалы и автобусы. Помимо основной продукции ГАЗ производил массу смежных деталей для авиационной, артиллерийской и танковой промышленности, а также занимался сборкой американских грузовиков «Форд», «Шевроле» и «Студебеккер».

Благодаря постоянной работе дальних разведчиков в распоряжении командования люфтваффе были подробные аэрофотоснимки всех военных предприятий и других стратегических объектов на территории Горького, так что планирование удара не представляло особых проблем. Полученные в 1942 г. данные регулярно пополнялись свежими. Так, 27 мая были сделаны новые качественные снимки авиазавода № 21 имени Орджоникидзе (у немцев цель № 7478 «Flugzeugzellenwerk № 21 Ordshonikidze»).

В послевоенные годы ветераны завода с гордостью рассказывали о «необычайно продуманной» маскировке завода, благодаря которой якобы с воздуха он был «практически невидим». Однако на немецком аэрофотоснимке прекрасно видна вся территория и все корпуса. Они действительно были тщательно вымазаны камуфляжем, который, по замыслу архитекторов, должен был слить предприятие с окружающей местностью. Дешифровщики четко определили функциональную принадлежность каждого здания: главный монтажный корпус, склад моторов, испытательная лаборатория и др.

Именно 1-я эскадрилья Aufkl.Gr.100 получила приказ обеспечивать воздушную разведку. Ее экипажи должны были своевременно собирать сведения о погоде над целью, а также фиксировать результаты налетов.

Первый вылет в район Горького (ныне Нижний Новгород) был произведен вечером 4 июня. Рейд Ju-88D остался не замеченным постами воздушного наблюдения. Правда, одна из работниц ГАЗа впоследствии вспоминала, что около 15.00, выходя с завода после окончания смены, все рабочие видели черный самолет, пролетавший над городом. По возвращении экипаж сообщил, что в районе цели стоит безоблачная погода и дует северо-восточный ветер со скоростью 2,7 м/с.

Ночью 168 бомбардировщиков совершили налет на ГАЗ, разрушив главный сборочный конвейер, литейный цех ковкого чугуна и другие важные объекты.

Вечером 5 июня небо в Горьком снова пронзили гудки воздушной тревоги. В 18.40 над городом прошли два самолета-разведчика Ju-88D, которые зафиксировали разрушения, причиненные в ходе вчерашнего налета, а заодно разведали погоду над целью. Появление «Юнкерсов» оказалось совершенно неожиданным для ПВО, и на перехват даже не было поднято ни одного истребителя. Помимо Горького с высоты 6000 м была произведена аэрофотосъемка расположенного юго-западнее его на берегу Оки Дзержинска. В поле зрения объективов попали Чернореченскй химический завод (цель № 6226) и Игумновская ТЭЦ.

Через два часа разведчики вернулись на немецкие аэродромы. После обработки пленки командиры эскадрилий смогли увидеть на фотографиях результаты своих действий. Снимки показывали, что вся центральная часть ГАЗа получила сильнейшие повреждения.

Между тем 142-я иад ПВО под командованием полковника В.П. Иванова к июню 1943 г. располагала значительно большими силами, чем год назад. Части были полностью обеспечены боеприпасами, горючим и средствами связи. Организационно дивизия состояла из четырех полков (423, 632, 722 и 786-й иап) и трех батальонов аэродромного обслуживания (БАО). Истребители базировались на пяти аэродромах – Стригино, Правдинск, Дзержинск, Казань и Ковров. В ее составе в общей сложности имелись 87 самолетов, в том числе 72 исправных, а личный состав насчитывал 159 летчиков, в том числе 33 летчика-ночника, 43 «облачника» и 47 так называемых высотников. 36 летчиков не были отнесены к указанным категориям.

Дивизия располагала 72 исправными самолетами, в том числе 26 МиГ-3, по 17 ЛаГГ-3 и Ла-5[110]110
  ГОПАНО. Ф. 3. On. 1. д. 3275. Л. 9-14.


[Закрыть].

Кроме того, в скором времени дивизия должна была получить еще 10 истребителей Ла-5 и 33 английских «Харрикейна». Пока же самолетный парк дивизии на 35 % состоял из машин устаревших типов. Даже МиГ-3 к лету 1943 г. уже нельзя было считать последним словом авиатехники. Правда, других высотных перехватчиков советская промышленность до конца войны создать так и не смогла.

Проведенная Военным отделом бюро Горьковского обкома ВКП(б) проверка показала, что дивизия, несмотря на наличие большого количества сил и средств, не была подготовлена к отражению массированных налетов противника. Отсутствовала боевая подготовка и тренировка действий в воздухе в составе полка и в целом дивизии. Более или менее были отработаны лишь действия в составе звена (три истребителя) и поодиночке. Командир дивизии полковник Иванов в течение 1943 г. ни разу не проводил занятий с командирами полков. Плохо была поставлена воздушно-стрелковая подготовка. Так, командир эскадрильи Ярыгин в течение пяти месяцев всего один раз стрелял в воздухе по конусу. Теоретические занятия по стрельбе проводились только один раз в месяц, и то формально. В результате большинство летчиков 722-го иап, оснащенного высотными перехватчиками МиГ-3, вообще не умели грамотно прицеливаться. Летчики-ночники, высотники и так называемые заоблачники вследствие недостаточной тренировки были не подготовлены для воздушных боев ночью и на предельной высоте, то есть весьма слабо соответствовали своим «специальностям».

Средства связи по-прежнему использовались неудовлетворительно. По рации вместо четких команд велись длинные разговоры и монологи, доклады, например «Патрулирую над Балахной», передавались открытым текстом. В дежурных подразделениях отсутствовал должный порядок и дисциплина. Так, дежурное звено истребителей 423-го иап во время учебной воздушной тревоги оказалось не готово к вылету, и взлет не состоялся. Командир полка Елизаров прибыл к самолету без парашюта, а начштаба перепутал дачу ракет. Дежурная пара того же авиаполка, пребывавшая в готовности № 2, при проверочной тревоге оказалась небоеготовой. Истребители в воздух не поднялись, так как летчики… ушли обедать. Дежурная пара 632-го иап, также находясь в готовности № 2, по проверочной тревоге взлететь не смогла, так как на этот раз «летчики ушли на занятия». В 786-м иап, чьи самолеты находились в готовности № 1, то есть когда пилоты сидят в кабине и ждут ракету на старт, вместо возможных 30–60 секунд подняли истребитель только через 6 минут. Во время учебной тревоги 2 июня на вызов вообще не ответили полки, находящиеся в Стригине и Дзержинске.

При этом командный состав дивизии в качестве «учебно-воспитательных мер» в основном увлекался арестами. Так, заместитель командира 142-й иад Ковригин, приехав в один из полков, «приказал арестовать целую группу (шесть человек) товарищей за хранение личных вещей под кроватями, причем среди арестованных оказались и совсем невиновные товарищи. Командир БАО Фещенко увлекается арестами, при проверке спросили, за что сидят товарищи, он не знает, говорит, что забыл, за что арестовал»[111]111
  ГОПАНО. Ф. 3. On. 1. Д. 3275. Л. 9-14.


[Закрыть].

В ночь на 6 июня 128 бомбардировщиков совершили второй массированный налет на Горьковский автозавод, в результате которого были сильно разрушены кузнечный и ремонтно-механический цеха, главный магазин (склад) смежных деталей и другие объекты. Завод был окончательно выведен из строя.

Развалины еще дымились, когда в 18.36 в Горьком, Дзержинске и Балахне завыли гудки воздушной тревоги. Взгляды зенитчиков и жителей города были прикованы к небу. Вскоре в штаб корпусного района ПВО поступило донесение от наблюдателей, что над городом на высоте четыре километра появились сразу три самолета «Хейнкель-111». Зенитные батареи из разных частей города открыли заградительный огонь, жители побежали к укрытиям. Однако бомбежки не было. На самом деле над Горьким на высоте 7000 м прошли два Ju-88D из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr. 100. «Юнкерсы» пролетели прямо над автозаводом, произведя аэрофотосъемку и зафиксировав погодные условия, после чего удалились в юго-западном направлении.

По тревоге были подняты 18 истребителей из 142-й иад ПВО, командование надеялось, что хотя бы сейчас удастся добиться каких-нибудь результатов. В 19.02 прозвучал сигнал «Отбой ВТ», и на некоторое время все стихло. Через полчаса Яки, ЛаГГи и МиГи стали один за другим приземляться на свои аэродромы в Дзержинске, Стригине и Правдинске, и тут полковника Иванова снова ждало разочарование. Все летчики в один голос заявили, что контакта с противником не имели. Разведчики словно растворились в необъятном голубом небе.

Таким образом, немцы уже в третий раз с начала операции, при дневном свете и в одно и то же время, безнаказанно произвели аэрофотосъемку автозавода, благополучно доставив полученные разведданные в штаб 1-й авиадивизии в Орле. Бойцы службы ВНОС снова проявили полную некомпетентность в определении типов самолетов и высоты их полета, обсчитавшись в последней аж на три километра.

Но это все еще можно понять. Совсем другое дело, как два «Юнкерса» можно было принять за три «Хейнкеля»?!

Утром 7 июня на Московский вокзал Горького в бронированных вагонах прибыла комиссия из Москвы во главе с Лаврентием Берией. Ее задачей было разобраться в ситуации, сложившейся в городе в результате массированных налетов немецкой авиации. Вскоре после приезда Берия посетил Горьковский обком ВКП(б) и штаб корпусного района ПВО.

Ближе к вечеру Берия побывал на автозаводе и решил еще и лично проинспектировать 784-й зенап, одна из батарей которого находилась в Автозаводском парке. Зенитчица Анна Сорокина потом вспоминала:

«Личный состав батареи был выстроен в ряд, после чего к нам обратился Берия.

Он сказал: «Что вы делаете?! Автозавод является важнейшим промышленным объектом страны, вашему полку поручено защищать его, но вы плохо справляетесь с поставленной задачей. В результате завод уже выведен из строя и продолжает получать большие разрушения».

Далее нарком НКВД стал, как обычно, угрожать зенитчицам трибуналом со всеми вытекающими последствиями. Но тут произошло неожиданное. В 18.36 по местному времени повсюду завыли гудки воздушной тревоги, и один из офицеров сообщил, что над городом вот-вот появятся немецкие самолеты. Где-то вдалеке послышалась отрывистая пальба зениток. «Митинг» сразу прекратился, и все внимание присутствующих было приковано к небу.

Вскоре на высоте примерно четыре километра появились два Ju-88D. Их задачей было зафиксировать результаты последнего налета на автозавод. По воспоминаниям Сорокиной, увидев «Юнкерсы», Берия воинственно выхватил пистолет, и его примеру последовала охрана, также обнажившая оружие. Однако затем грозный нарком со своей свитой поспешил покинуть «поле боя».

Тем временем командование 142-й иад подняло в воздух 18 истребителей. Летчикам приказали любой ценой перехватить и сбить разведчиков, не позволить им доставить на свои базы аэрофотоснимки ГАЗа. Пилоты были полны решимости выполнить задачу и на максимальной скорости помчались в юго-западном направлении. И некоторым из них сопутствовала удача. Около 19.00 южнее Владимира нескольким истребителям удалось настичь противника. Завязался ожесточенный воздушный бой. Летчик Павлов открыл шквальный огонь по кабине, целясь в бортстрелка, а затем выпустил несколько очередей по фюзеляжу. В результате «Юнкере» загорелся, и казалось, что он вот-вот будет сбит. Но в решающий момент пилот разведчика применил стандартный прием, резко переведя машину в пикирование. Ему удалось сбить пламя и одновременно уйти от преследователей. Второй разведчик также смог оторваться от истребителей. В то же время ответным огнем немецких бортстрелков были сбиты два Ла-5, причем пилот одного из них – лейтенант Павленко из 786-го иап ПВО – погиб[112]112
  ГОПАНО. Ф. 2518. On. 1. Д. 9. Л. 55–56.


[Закрыть].

Вечером 8 июня, в 16.45 по берлинскому времени, самолет-разведчик Ju-88D из 1-й эскадрильи Aafkl.Gr.100 в очередной раз, согласно уже сложившемуся «расписанию», появился в районе Горького. «Юнкере» прошел над городом на высоте 7000 м и произвел аэрофотосъемку автозавода, после чего благополучно вернулся на свою базу. Вскоре были проявлены пленки и сделаны фотографии, на которых командование люфтваффе могло увидеть результаты четырех налетов на ГАЗ. На снимках было отчетливо видно, что большинство корпусов получили сильные повреждения, причем некоторые из них полностью выгорели.

На следующий вечер – в 18.27 по местному времени – над Горьким опять проследовали два «Юнкерса». После обработки аэрофотоснимков стало ясно, что горьковчане пытаются ввести в строй старую водозаборную станцию, поскольку новая была разрушена еще в ходе первого налета. Этот факт был учтен при планировании следующего налета, состоявшегося в ночь на 11 июня.

В 20.30 по берлинскому времени 13 июня немецкий самолет с высоты 8000 м в очередной раз произвел аэрофотосъемку Горького. На одной из полученных фотографий была запечатлена стрелка Оки и Волги, в том числе расположенный здесь Окский[113]113
  Ныне Канавинский.


[Закрыть] мост, который немцы почему-то подписали как «железобетонный плашкоутный» (Eisenbetonbrücke «Paschkoutnyi-Most»). Такое название носил старый деревянный наплавной мост, разобранный в 1933 г. Наименование, видимо, почерпнули из старых сведений о Нижнем Новгороде. Мост был обозначен буквой «А», а его характеристики, по мнению дешифровщиков l.(F)/100, выглядели следующим образом: пять пролетов по 120 м, длина 740 м, ширина 21 м. И надо сказать, эти данные полностью соответствовали действительности!

Буквой «В» был обозначен Кремль, на территории которого находились арсенал, дворец депутатов и военная школа. В действительности речь шла о соответственно арсенале, Доме Советов и школе радиоспециалистов. То есть и в этом случае немецкая разведка была хорошо осведомлена о расположении всех важных объектов.

Буквой «С» обозначили территорию ярмарки, главными объектами которой были главный ярмарочный дом и здание биржи. По всей вероятности, немцам не было известно, что в бывшем «главном доме» располагается Горьковский горсовет. Также дешифровщики выделили здания мельниц возле Казанского вокзала.

Интерес к мосту был не случайным. В ночь на 22 июня во время седьмого массированного налета на Горький на него было сброшено несколько фугасных бомб крупного калибра. Одна из них упала рядом с мостом возле улицы 15 лет Чувашии. В домах на берегу повылетали стекла, оконные рамы и двери. Одна бомба попала в дебаркадер, стоявший около речного порта. При этом один человек погиб, еще шесть получили ранения. Однако сам мост уцелел.

В результате всех авиаударов по Горькому были разрушены автозавод и завод «Двигатель революции», различные повреждения получили еще двадцать средних и мелких предприятий. В общем успехе этой операции была немалая заслуга экипажей l.(F)/Aufkl.Gr,100, своевременно доставлявших качественную разведывательную информацию. При этом советские средства ПВО не смогли сбить ни одного самолета эскадрильи.

Призраки над Москвой

В начале июня 1943 г. командование люфтваффе готовило операцию по разрушению промышленных центров Поволжья. На аэродромы Брянск, Орел, Сещинская, Олсуфьево и другие со всех концов Восточного фронта перебрасывались бомбардировщики. Опасаясь, что эти мероприятия не останутся незамеченными, немцы решили ввести противника в заблуждение, участив разведывательные полеты над Москвой, дабы создать впечатление готовящегося удара именно по советской столице.

2 июня на аэродромы 6-го иак ПВО пришло сообщение о том, что к Москве на большой высоте приближается неопознанный самолет. На перехват были подняты различные истребители, среди которых был и Як-9ПД № 01–29 инспектора по технике пилотирования авиакорпуса подполковника JI.A. Шолохова, взлетевший с Центрального аэродрома. Набрав 6000 м, пилот посмотрел на приборы – температура воды достигла 105 °C, а температура масла составляла 95 °C. После этого Шолохов продолжил подъем и вскоре достиг высоты 8500 м. В это время по радио пришло сообщение: «Противник прошел Внуково». В этот момент летчик понял, что враг где-то рядом. Посмотрев по сторонам, Шолохов увидел «призрака»…

В ясном небе отчетливо различался толстый инверсионный след, в конце которого виднелась маленькая черная точка, подходившая к южной окраине Москвы. Як-9ПД сразу повернул в сторону города. После 15-минутной гонки с одновременным набором высоты истребитель догнал противника. Альтиметр показывал 11 650 м! Тогда Шолохов посмотрел наверх и увидел прямо над собой на дистанции полутора километров силуэт двухмоторного самолета. Подполковник отчетливо разглядел желтые консоли крыла и неясные очертания крестов. В этот момент он понял, что видит тот самый Ju-86, о котором так много слышал ранее. Однако долго любоваться этим зрелищем ему не пришлось.

Вскоре давление бензина упало почти до нуля, и Шолохов должен был снизиться почти на километр. После этого он сделал вторую попытку набора высоты и снова достиг 11 400 м. Но тут летчик увидел, как из-под капота повалил пар, а стекло кабины стало покрываться льдом. Было ясно, что добраться до врага не удастся, и в итоге Шолохов вынужден был прекратить преследование и идти на посадку. Остальные истребители также не смогли перехватить противника.

И неудивительно, так как этим противником был высотный Ju-86R из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr. 100.

Надо отметить, что перехватчики МиГ-3 к этому времени уже устарели и практически выработали свой ресурс. Ю.П. Смирнов, работавший механиком в мастерских, обслуживавших 6-й иак ПВО, вспоминал о состоянии одного из МиГов, принадлежащего 34-му пап. Двигатель еще находился в более или менее удовлетворительном состоянии, а вот планер сохранил следы многочисленных выполненных на скорую руку ремонтных работ. Пробитую обшивку в задней части фюзеляжа закрывала дюралевая заплатка, установленная внахлест на заклепках. Некоторые пулевые пробоины остались и вовсе не заделанными. Люки были плохо подогнаны и выступали над поверхностью обшивки, краска во многих местах отстала и потрескалась. Ремонт поврежденных каркаса и нервюр передней части крыла был выполнен кое-как (видимо, дело не обошлось без кувалды), бросалась в глаза волнистость обшивки. Сам МиГ был давно снят с производства, зато по-прежнему выпускавшиеся моторы к нему были ужасного качества и десятками браковались военной приемкой.

Понятно, что на таких машинах перехватить злополучный призрак было невозможно. Впрочем, на вооружении 6-го иак ПВО, защищавшего Москву в 1943 г., имелась целая коллекция истребителей: Як-1, Як-3, Як-9, Ла-5, «Спитфайр», «Аэрокобра» и др. Но ни один из них не был способен перехватить Ju-86R. 12 июня Госкомитет обороны в очередной раз поручил генеральному конструктору A.C. Яковлеву до 1 августа усовершенствовать Як-9ПД, дабы увеличить его потолок до 13 000 м.

Факт безнаказанных полетов вражеских разведчиков взволновал самое высшее руководство страны еще в 1942 г. 12 ноября 1942 г. Государственный Комитет Обороны принял специальное постановление, по которому конструкторские бюро А. Микояна, С. Лавочкина и А. Яковлева должны были в течение двух месяцев создать специально для ПВО Москвы высотные истребители на базе серийно выпускавшихся машин. Для подобных самолетов требовались специальные моторы М-105ПД с двухступенчатыми нагнетателями Э-100, производство которых развернуть в срок не успели. В итоге первые экспериментальные «высотники» были изготовлены на Саратовском авиазаводе № 292 лишь 20 апреля 1943 г. Истребитель получил обозначение Як-9ПД. Фактически он был создан специально для борьбы с высотным разведчиком Ju-86P/R. Чтобы максимально облегчить перехватчик, на него установили только одну пушку ШВАК с боезапасом 120 снарядов.

Первые пять машин отправили на испытания в 12-й гвардейский иап ПВО майора К.В. Маренкова. Летчики выполнили 69 полетов, из них 39 – на высотах от 10 ООО до 11 500 м. При этом выяснилось, что непрерывный набор высоты на Як-9ПД невозможен. На семи километрах температура воды в моторе достигала 120 °C, и она начинала кипеть, масло нагревалось до 100 °C. Посему требовалось приостанавливать подъем и на время переводить истребитель в горизонтальный полет, ожидая, пока перегрев не прекратится. В итоге подъем на 11 650 м занимал минимум 25 минут. Для успешного перехвата Ju-86P/R этого было слишком много. К тому же высоты в 12 000 м достичь так и не удалось. В результате войсковые испытания Як-9ПД с двигателем М-105ПД были признаны неудачными из-за «недоведенности винтомоторной группы». Таким образом, постановление ГКО выполнено не было и создать надежный высотный перехватчик не удалось. А между тем уже вскоре появилась возможность испытать новый истребитель и в боевых условиях.

Для модернизации был выбран Як-9ПД № 01–29, и к концу июля работы были завершены. На перехватчике был увеличен размах крыла, полностью переделаны системы подачи масла и бензина, заменены масло– и водорадиаторы. На нем установили дополнительный маслобак с пеногасителем, смонтировали систему обдува воздухом свечей зажигания, бензопомпы, бензофильтры и провели другие мероприятия. В целях снижения веса был сокращен боекомплект и сняты некоторые «лишние» детали. Однако сконструировать герметичную кабину так и не удалось.

Новый Як-9ПД проходил испытания с 3 августа по 18 октября 1943 г. Летчики-испытатели выполнили 21 полет и снова выявили ненадежную работу мотора М-105ПД. На высотах 11 500—12 500 м двигатель работал неудовлетворительно, с перебоями и «периодически самоотключался» из-за перегрева и прерывания подачи масла. На 12 500 м перехватчик поднимался за 33 минуты. Уже в ходе испытаний на Як установили двигатель М-106ПВ, снабженный двухступенчатым нагнетателем Э-100, и 16 октября была наконец достигнута фантастическая высота в 13 000 м! Однако этот «рекорд» давался дорогой ценой. Мотор постоянно перегревался, масло поступало с перебоями, и было понятно, что для атаки самолета-разведчика такой истребитель не годится.

Конструкторское бюро Лавочкина, базировавшееся на авиазаводе № 21 в Горьком, также пыталось создать высотный истребитель путем установки на самолет Ла-5 турбокомпрессоров ТК-3. Они резко улучшали высотные характеристики мотора, что позволяло значительно повысить потолок полета и скорость. Модернизированный Ла-5 совершил несколько полетов на заводском аэродроме, расположенном недалеко от Московского шоссе. Испытания начались успешно, и вскоре турбокомпрессоры установили на серийный Ла-5ФН, получивший обозначение «истребитель ФТК».

Одновременно с этим КБ Лавочкина спроектировало и построило высотный истребитель «А», предназначавшийся для действий на высотах 13–13,5 км. Для этого, кроме установки турбокомпрессоров, была до 17,59 м² увеличена площадь крыла, установлен новый винт и снята броневая защита. Вооружение ограничивалось одной 20-мм пушкой. За счет всех этих мероприятий удалось уменьшить массу Ла-5 до 3280 кг. Однако во время заводских испытаний самолет потерпел аварию, и работы на этом прекратились.

Приказ срочно разработать высотный перехватчик получило и конструкторское бюро П.О. Сухого.

В отличие от своих конкурентов здесь решили не идти путем модернизации бесперспективных, устаревших машин, а создать высотный истребитель на базе экспериментального одноместного штурмовика Су-6, представлявшего собой советский аналог немецкого FW-190.

Специально для перехватчика, получившего обозначение Су-7, был изготовлен новый фюзеляж – цельнодеревянный полумонокок. Для высотных полетов на истребителе предполагалось установить опытный мотор АШ-71Ф мощностью 2200 л. с. с двумя турбокомпрессорами. Однако у единственного двигателя, имевшегося в КБ, ресурс был исчерпан еще при испытаниях штурмовика, а новый получить не удалось. В результате пришлось поставить на самолет маломощный мотор старого типа.

Тогда конструкторы лихорадочно попытались приспособить к «сушке» реактивный ускоритель РД-1 тягой 300 кг с насосной подачей окислителя и горючего, что позволяло кратковременно повысить скорость и высоту. Однако в ходе испытаний, проведенных летчиком Г. Комаровым, выяснилось, что, хотя ускоритель и давал на несколько секунд «лишние» 90 км/ч, работал он неважно, особенно на заветной большой высоте. Окислитель подтекал, и пламя, вырывавшееся из сопла, поджигало самолет. В итоге Су-7 умер, не успев родиться.

Таким образом, все попытки создать отечественный высотный перехватчик, способный бороться с Ju-86P/R, потерпели крах. Вот теперь-то и надо было кусать локти, вспоминая о том, что работы по созданию высотных истребителей в СССР были свернуты еще после ареста 1 февраля 1939 г. авиаконструктора В.А. Чижевского, занимавшегося созданием самолетов с герметичной кабиной. А в дальнейшем его высотный истребитель «100» приказали переделать в пикирующий бомбардировщик (будущий Пе-2). Сам конструктор же теперь мог только наблюдать за инверсионными следами в московском небе из окон туполевской «шарашки»[114]114
  Зефиров М.В., Дегтев Д.H., Баженов H.H. Указ. соч. С. 175–180.


[Закрыть].

Между тем самолеты-призраки продолжали летать над Кремлем. 22 августа 1943 г. в 7.42 по московскому времени постами ВНОС в районе поселка Издешково, расположенного в 45 км западнее Вязьмы, был замечен одиночный самолет-разведчик, направлявшийся в сторону Москвы. Неспешно пролетев по маршруту Вязьма – Кубинка – Звенигород– Чкаловская, он в 8.40 появился над столицей. В 6-м иак ПВО была объявлена тревога, и на перехват с аэродромов Центральный, Кубинка, Люберцы, Инютино и Внуково были подняты в общей сложности 15 истребителей: 6 Як-1, 3 Як-9ПД и по 2 МиГ-3, «Спитфайра» и «Аэрокобры».

Из всех этих разнотипных машин лишь одному «Спитфайру» лейтенанта Семенова из 16-го иап ПВО удалось с большим трудом подняться на высоту 11 500 м. Однако противник находился еще выше минимум на полкилометра! Семенов понял, что это тот самый Ju-86. Он попытался вести по «Юнкерсу» огонь с кабрирования, то есть на мгновение задирая нос самолета вверх. В итоге лейтенант без какого-либо эффекта расстрелял 30 снарядов и 450 патронов. После этого все оружие «Спитфайра» заклинило из-за обледенения.

Летчик отчетливо видел силуэт двухмоторного разведчика с разнесенным хвостовым оперением и мог различить кресты на его крыльях. Семенову даже показалось, что по нему стреляли трассирующими пулями «с правого борта – снизу». Однако на Ju-86R имелся всего один 7,92-мм пулемет MG17, установленный неподвижно в его хвосте. Прицельный огонь из него вести было просто невозможно, и он служил лишь средством отпугивания слишком назойливых истребителей.