Текст книги "Российский анархизм в XX веке"

В ситуации нарастания инфляции и падения жизненного уровня населения ряд мер носил характер социальной защиты. Так, анархисты проводили повышение заработной платы, в том числе – путем давления на предприятия через профсоюзы. Например, в Гуляй-Поле летом ее рост составил 80-100 %. В Макаровской волости в то же время были реквизированы хлебные запасы у помещика Измайлова, пытавшегося вывезти их за пределы имения. Конфискованные продукты были распределены среди нуждающихся крестьян. В условиях нараставшего товарного дефицита и роста цен в конце 1917 г. Гуляйпольским Советом были предприняты попытки наладить прямые экономические связи с московскими предприятиями. В результате был проведен обмен хлеба на ткани с трудовыми коллективами московских фабрик¹¹³⁶.

Планы преобразований, отвергнутые сторонниками анархистов, как правило, не реализовывались. Так, в Гуляй-Поле рабочие заводов Кернера, Кригера и мельниц отвергли предложения анархистов о конфискации предприятий и денежных средств в местном банке, отложив их до проведения аграрной реформы. Решение возглавляемого анархистами «Комитета защиты революции» о разоружении местной буржуазии, отмене прав собственности ее представителей на земли и предприятия, принятое в конце августа, также не было осуществлено. В итоге анархисты ограничились введением рабочего контроля на местных предприятиях. В Черемхове, где угледобывающая промышленность составляла основную отрасль экономики, преобразования были направлены на социализацию производства. Уже в мае 1917 г. под руководством Буйских рабочие взяли в коллективную собственность один из рудников и завод, передав предприятия под управление рабочих комитетов и назначив предпринимателю пенсию в размере 4 % от его дохода. Первое предложение о социализации угольных копей, выдвинутое в начале ноября, также было рабочими отвергнуто. Социализация путем передачи предприятий в собственность Черемховского Совета при полном управление на местах со стороны рудничных и заводских комитетов, избранных трудовыми коллективами, была проведена лишь в конце декабря 1917 г. – начале января 1918 г.¹¹³⁷

В Шлиссельбурге на собрании советов и общественных организаций уезда 16–18 апреля 1917 г., провозгласившем себя Шлиссельбургским уездным народным революционным комитетом, была избрана уездная исполнительная комиссия, заместителем председателя которой становится представитель Шлиссельбургского порохового завода, помощник слесаря, бывший политкаторжанин, анархо-синдикалист И.П. Жук. В основном же на руководящих постах в уезде оказались эсеры. Историк Д.И. Иванов показывает, что в большинстве делегаты этого уездного собрания (не менее 63,3 %) были представителями крестьян¹¹³⁸. Большинством голосов было принято требование к Петроградскому Совету о формировании однородного социалистического правительства, которое находилось бы под контролем Советов на местах. Провозглашалась автономия уезда, а все распоряжения и законодательные акты Временного правительства и властей др. уровней должны были утверждаться органами самоуправления, которым граждане доверили власть. Вероятно, предполагалось в перспективе перестроить отношения между центром и регионами на принципах конфедерализма и децентрализации власти. «Вся внутренняя жизнь Шлиссельбургского Уезда устраивается только гражданами этого уезда; все же внешние вопросы, относящиеся к интересам граждан этого уезда и связанные с интересами граждан всей России, разрешаются только лишь взаимным добровольным соглашением, между всеми автономными единицами, входящими в состав территории всей России. Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов, а также и Временное Правительство впредь ни в коем случае не должны предписывать каких бы то ни было декретов гражданам Шлиссельбургского Уезда, не спросив на это согласия у самих граждан этого уезда»¹¹³⁹, – гласили резолюции собрания. Одновременно ревком оговаривал признание власти Временного правительства¹¹⁴⁰, но, вероятно, речь шла о ее ограничении при установлении горизонтальных связей с другими региональными органами самоуправления трудящихся. Впрочем, исследование Д. Иванова показывает, что остается неясным, какие именно резолюции были приняты уездным ревкомом, а какие остались в проекте.

Летом 1917 г. И.П. Жук, входивший в состав ФЗК Шлиссельбургского порохового завода (ШПЗ), становится одним из инициаторов преобразований, проведенных комитетом. Предприятие было взято под управление рабочих, а рабочий день сокращен до 6 часов. Жук не только не допустил закрытия ШПЗ, но расширил производство за счет присоединения подсобных предприятий. По соглашению с сельскохозяйственными рабочими молочной фермы в имении Щеглово Рябовской волости он включил его в состав завода, организовав совхоз. Это было важно в ситуации ухудшавшегося продовольственного снабжения городов. Также Жук установил контроль фабзавкома ШПЗ над кирпичным заводом. Вскоре рабочие избрали его директором порохового завода. Также он становится организатором и одним из командиров Красной гвардии в Шлиссельбурге. С этой целью проводилось военное обучение рабочих после рабочего дня¹¹⁴¹.

Но и в случае отсутствия каких-либо властных рычагов анархисты имели возможность создавать очаги самоуправления в существующем обществе. Так, летом 1917 г. рабочие золотых приисков Нерчинского округа, по инициативе члена ЦК профсоюза Амурской железной дороги, анархо-синдикалиста В.А. Ганимедова, создали «профсоюз на паях» (кооператив) «Терпение» в районе реки Могочи. В состав артели вошли около 100 чел. Им удалось добиться выделения участка земли. В конце июля «Терпение» и др. самоорганизованные артели золотоискателей объединились в «ЦК союза горнопромышленных рабочих по выработке золота на кооперативных началах». Возглавлял его по-прежнему Ганимедов. 1 августа был избран и приисковый комитет, осуществлявший управление предприятием¹¹⁴².

Активная деятельность анархистов, начиная со сквотирования особняков и заканчивая проведением социально-экономических реформ, не могла не вызвать конфликты с центральной и местными властями. Вскоре появились поводы для открытого противостояния. Первый серьезный конфликт анархистов с властью, имевший общероссийский резонанс, развернулся в мае 1917 г. Его причиной стало убийство активиста ПФАК В. Лашкова. На основании документов следственных органов нам удалось восстановить картину тех событий.

4 мая милиционеры 2-го Мясницкого комиссариата Москвы задержали двух грабителей, попытавшихся совершить кражу со взломом. Собравшаяся толпа начала избивать задержанных. Милиционеры ей не препятствовали. Василий Лашков находился в это время в Москве по заданию своей организации. Проходя по Маросейке и столкнувшись с толпой, он и трое сопровождавших его анархистов попытались остановить самосуд. Они потребовали прекратить расправу и отвести воров в участок для дальнейшего расследования их действий¹¹⁴³. Разгоряченные линчеватели в ответ стали кричать, что Лашков – сообщник преступников. Толпа и милиционеры схватили и его, «с остервенением» избивая. Когда задержанных привели в комиссариат, толпа ворвалась в здание, продолжая расправу. Протестовавшая против самосуда активистка МФАГ Эльвира Берзетис была немедленно арестована. К толпе присоединился и инструктор Продовольственной милиции, студент Коммерческого института Н.Ш. Моносзон, смертельно ранивший безоружного Лашкова выстрелом в спину. Набившейся в участок толпе было заявлено, что задержанный расстрелян и все могут расходиться по домам. Тяжело раненный Лашков провел за решеткой 3,5–5 часов и лишь после этого срока был доставлен в Басманную больницу. Ему не было оказано медицинской помощи за исключением перевязки, сделанной по личной инициативе случайно оказавшимся в комиссариате студентом-юристом Седельницким. Через 10,5 часов анархист скончался в больнице¹¹⁴⁴. Комиссар милиции Конский пытался выгородить Моносзона, ссылаясь на то, что он «был одним из самых деятельных работников по продовольствию и что он мог легко переработаться при срочном проведении в жизнь нового продовольственного плана в нашем районе»¹¹⁴⁵.

В знак протеста против расправы над Лашковым 11 мая общее собрание МФАГ приняло заявление, обвинив милиционеров в пытках и преднамеренном убийстве. Были выпущены две листовки, распространенные в городе. МФАГ потребовала от комиссара Временного правительства в Москве Н.М. Кишкина освещения в печати событий, связанных с убийством Лашкова, передачи его тела анархистам для похорон и гласного расследования преступных действий милиции. Также московские анархисты призвали всех желающих участвовать 14 мая в траурной похоронной демонстрации¹¹⁴⁶. С листовкой, выражавшей протест против убийства Лашкова, выступила и ПФАК¹¹⁴⁷. Описание демонстрации 14 мая оставил в своих воспоминаниях комиссар московского градоначальства А.Н. Вознесенский. По его свидетельству, численность демонстрантов, шедших за гробом, достигла 7–8 тыс. Они несли черные знамена и транспаранты с анархистскими лозунгами. Участники шествия проследовали «по главным улицам» мимо зданий МСРД и градоначальства. Около последнего «не обошлось без угрожающих возгласов»¹¹⁴⁸. Впрочем, по данным московских и петроградских газет, шествие было менее масштабным. Вначале собрались всего 50 чел.¹¹⁴⁹ с черными знаменами и плакатами с лозунгами: «Да здравствует коммуна анархистов», «Долой тиранов», «Смерть палачам и тиранам», «Освобождение рабочих для самих рабочих», «Хлеба и воли». Демонстранты разбрасывали прокламации, периодически останавливались и устраивали «летучие митинги протеста»¹¹⁵⁰. Из газетах и документов следственной комиссии известно, что во время демонстрации имел место ряд инцидентов. В частности, некие «темные личности» и даже милиционеры, пытались противодействовать шествию и провоцировали собиравшуюся по пути его следования толпу к нападению на демонстрантов. Неизвестные провокаторы произвели «насильственное вскрытие гроба». Лишь вмешательство депутатов Московского Совета рабочих депутатов предотвратило столкновения между ними и анархистами¹¹⁵¹.

Тем не менее МФАГ добилась начала следствия. В силу того, что скандал грозил дискредитацией власти, 15 мая Исполком сформировал следственную комиссию в составе своих представителей, а также делегатов Московского Совета солдатских депутатов и Комитета общественных организаций. Избрать делегата в ее состав было предложено и МФАГ¹¹⁵². В итоге в состав комиссии вошли: В.А. Аванесов, В.И. Камаев, Г.В. Филатьев и от МФАГ – В.В. Бармаш¹¹⁵³.

Расследование было завершено 1 июня¹¹⁵⁴. Выводы следствия были крайне неутешительны для милицейского начальства. Было установлено, что Конский не сообщил в установленный срок о случившемся начальнику милиции Москвы А.М. Никитину, милицейские же чины старались скрыть сам факт убийства. Так, не только не был задержан, но и не допрошен убийца Моносзон. Не был проведен и опрос свидетелей. Четверо из них, настаивавшие на том, чтобы у них взяли показания, не были допущены к допросу. Выяснилось, что имевшиеся в участке силы милиции (8-10 солдат и милиционеров) не были привлечены для предотвращения самосуда и охраны арестованных. Более того, помощник Комиссара по продовольствию Келлер, прямой начальник Моносзона, был вынужден бежать в аптеку, расположенную рядом с комиссариатом, чтобы срочно по телефону вызывать военную силу для предотвращения расправы над арестованными. Было установлено, что комиссар Конский и его помощники Глезерман и Леонтьев проявили преступную халатность, предоставив следствие рядовым милиционерам и случайным лицам, оказавшимся в комиссариате. Вопиющим фактом была пропажа вещественных доказательств (пуля и стреляные гильзы). Исчезли и личные вещи Лашкова, изъятые у него при обыске милиционерами, в том числе кольцо и 80 руб. Были признаны неправомерными и действия милиции в отношении Э. Берзетис, без основания задержанной более чем на сутки. В итоге комиссия пришла к выводу, что в комиссариате «царила полная анархия и своевластие»¹¹⁵⁵.

Начальнику Московской милиции Никитину, известному меньшевику и будущему министру внутренних дел Временного правительства, был сделан выговор за то, что вплоть до 16 мая, зная о совершенном преступлении, он не отстранил от должности замешанных в нем лиц. Был уволен со службы Моносзон, вплоть до суда остававшийся на свободе под залог в 5 тыс. руб. В начале октября двое милиционеров и помощник комиссара участка, виновные в гибели Лашкова, были привлечены к судебной ответственности¹¹⁵⁶.

Организовав кампанию протеста, анархисты наглядно показали, что способны защитить своих товарищей от насилия со стороны карательных органов. При этом они действовали в сотрудничестве с народным самоуправлением, не прибегая к вооруженной мести, что было бы характерно для анархистских групп, случись подобная расправа в Российской империи 1900-х гг. Но убийство Лашкова, и позднее упоминавшееся в официальных заявлениях анархистских организаций¹¹⁵⁷, рассматривалось анархистами, как подтверждение факта притеснений со стороны властей.

Ведя активную агитацию среди солдат и рабочих, анархисты пользовались все большей популярностью. Ряды движения росли. Так, по данным В.В. Кривенького, к лету 1917 г. анархистские группы действовали в 17 городах России¹¹⁵⁸. Но и эти данные, вероятно, не вполне точны. Только в Поволжье, по данным историка В.А. Шилова, к лету 1917 г. анархистские организации были в 7 городах (в том числе – в Самаре, Саратове, Казани, Нижнем Новгороде, Симбирске)¹¹⁵⁹. Кроме того, в Харьковской конференции, прошедшей во второй половине июля, имело место прямое или косвенное участие анархистов не менее, чем из 20 городов.

Антивоенная пропаганда анархистов находила все больший отклик среди рядовых военнослужащих армии и флота. «Как раз в мае-июне их организация развернула активную деятельность в Питере, Кронштадте и Гельсингфорсе. Большим влиянием среди матросов в Кронштадте пользовались анархистские активисты Э.А. Берг, А.Г. Железняков и Х.З. Ярчук. Влияние анархистов росло, и без их лидеров Иосифа Блейхмана и Аснина не обходился, пожалуй, ни один матросский, да и солдатский митинг»¹¹⁶⁰, – констатирует историк В.Т. Логинов. Среди наиболее распропагандированных ими частей был 1-й пулеметный полк. Члены его ротных комитетов постоянно посещали дачу Дурново, а солдаты участвовали в проходивших на ее территории митингах. Лидерами солдат-анархистов в полку были М. Марков и Я. Головин¹¹⁶¹.

Подобная ситуация наблюдалась и в регионах. Еще в мае на кораблях Сибирской флотилии, базировавшихся во Владивостоке, анархистам выразили свою поддержку резолюциями экипажи эсминца «Грозный» и посыльного судна «Печенга»¹¹⁶². В июне анархистская фракция в Ревельском Совете рабочих и солдатских депутатов насчитывала 11 чел. из 311, являясь 3-й по численности. При этом подавляющее большинство депутатов (140) были беспартийными, периодически меняя свою позицию. Двое ревельских анархистов вошли в исполком Совета¹¹⁶³. В июле анархист В. Романец был избран членом президиума Севастопольского Совета¹¹⁶⁴. Гомельская организация анархистов-коммунистов вела успешную пропаганду среди солдат пересыльного пункта, проходивших через него перед возвращением в свои части после госпиталя или дезертирства¹¹⁶⁵. В Ржеве летом под влиянием антивоенной агитации отказались ехать на фронт солдаты 7-й роты 50-го запасного полка. Комиссаром полка был избран анархист Г.И. Волнухин¹¹⁶⁶. Можно привести и другие факты, но уже эти примеры говорят за себя.

Протесты вызвала утвержденная 11 мая военным и морским министром А.Ф. Керенским «Декларация прав солдата», ограничивавшая права военнослужащих. «Не Декларацию прав, а бесправие дал Керенский солдату», – заявил Блейхман на собрании Петросовета 22 мая¹¹⁶⁷. Жесткая критика этого документа содержится в воззвании, изданном ПФАК в июне¹¹⁶⁸. Попытка военного министерства вернуть из отпусков солдат и матросов, аресты отпущенных домой на сельскохозяйственные работы семейных военнослужащих также вызвала протесты. Анархисты Савичев и Ярчук выступили в Кронштадтском Совете делегатами солдат-ополченцев старших возрастов, требовавших отмены приказа Керенского¹¹⁶⁹. Их требования поддержал Блейхман, 19 мая в солдатской секции Петросовета заявивший о необходимости «распространить отпуска на всех солдат-земледельцев, которые с начала войны страдают в окопах»¹¹⁷⁰.

Активно выступали анархисты против готовившегося наступления на фронте, как и против планов отправить на передовую пополнение из частей Петроградского гарнизона, являвшихся опорой леворадикальных сил. Так, активист ПФАК П.Н. Колобушкин, выступая в апреле-июне на митингах в саду дачи Дурново, неоднократно призывал к прекращению войны и вооруженному выступлению против буржуазии и либерального крыла Временного правительства¹¹⁷¹. А.Г. Железняков, участник МФАГ, сочувствовавший анархо-синдикалистам, в конце мая – начале июня призывал военнослужащих 1-го пулеметного полка к отказу от отправки на фронт, а также – к экспроприации собственности капиталистов¹¹⁷².

В этих условиях ПФАГ решила продолжить реквизиции, стремясь расширить материальную базу собственного движения. 5 июня вооруженные анархисты, численность которых колеблется в разных источниках от 20 до 80, с тремя пулеметами захватили типографию и редакцию газеты «Русская воля», расположенные на Ивановской улице. Объявив сотрудникам, что предприятие конфисковано, экспроприаторы предложили реорганизовать его в самоуправляющийся социалистический кооператив. Не встретив поддержки этой идеи со стороны рабочих, анархисты разрешили им покинуть здание, арестовав администрацию. Не теряя даром времени, сторонники безвластия напечатали прокламацию, в которой объясняли свои действия как ликвидацию печати, являющейся идеологическим рупором свергнутого режима Николая II. Поскольку революционные организации нуждались в издательской базе, предлагалось передавать такие газеты им в пользование. Было объявлено, что газета конфискуется «для нужд социализма, анархизма и революции»¹¹⁷³. Провозгласив создание «Автономной комиссии типографии „Русской Воли“», анархисты выражали готовность решать вопрос о ее судьбе путем переговоров. С этой целью в редакции приглашались по два делегата от каждой социалистической партии¹¹⁷⁴. Всероссийский съезд Советов рабочих депутатов и Исполком Петросовета осудили эту акцию, предложив анархистам покинуть здание. После его окружения частями лейб-гвардии Семеновского полка и двумя сотнями казаков министр юстиции Переверзев, прокурор и члены Исполкома Петросовета вступили в переговоры. Осажденные предлагали выпустить их с оружием либо выговаривали себе условия освобождения после сдачи оружия. С согласия премьер-министра Львова и Переверзева главнокомандующий войсками Петроградского военного округа П.А. Половцов выдвинул ультиматум и добился сдачи анархистов. Арестованные были доставлены в помещение, где заседал Всероссийский съезд Советов рабочих депутатов и через несколько дней освобождены¹¹⁷⁵.

В ответ на эти действия 7 июня Переверзев подписал приказ о выселении анархистов с дачи Дурново. 8 (21) июня, в знак протеста против действий властей, забастовали 15 тыс. рабочих 28 заводов в Петрограде, Петергофе и Ораниенбауме¹¹⁷⁶, готовился выступить Путиловский завод, удержанный от забастовки большевиками¹¹⁷⁷. Как свидетельствует член ПК РСДРП(б) М.И. Лацис, в тот же день анархисты вывели на демонстрацию солидарности рабочих 3 заводов (Металлический, Розенкранц и Феникс)¹¹⁷⁸. На Выборгской стороне начались вооруженные демонстрации протеста¹¹⁷⁹. Анархисты, а также ЦК и ПК РСДРП(б) назначили на 10 (23) июня такое же шествие против действий Временного правительства. Как указывает В. Логинов, решение большевиков поддержать выступление было продиктовано опасением перехода к анархистам руководящей роли в массовом движении против политики Временного правительства: «Когда 6 июня на заседаниях ЦК и ПК говорилось о том, что вооруженная демонстрация может состояться и без руководства большевиков, то имелись в виду вполне конкретные „конкуренты“ – анархисты-коммунисты. […] в тех случаях, когда большевики – по тем или иным причинам – начинали притормаживать выступления масс, анархисты вырывались вперед»¹¹⁸⁰. Эту ситуацию отмечали и большевистские функционеры. Член ПК М.П. Томский, заявил: «Отгораживаясь от анархизма, мы можем отгородить себя и от массы»¹¹⁸¹. Еще более красноречиво выразил ситуацию активист Военной организации ПК, прапорщик В.В. Сахаров: «Многие из солдат-большевиков ходят к анархистам и удивляются, почему большевики не поддерживают анархистов, тогда как анархисты всегда стоят на стороне большевиков. Заливая пожар, вступать в борьбу с анархистами нам невыгодно. Надо действовать на анархистов изнутри»¹¹⁸².

По инициативе ПФАК 9 июня на конференции представителей 150 предприятий и воинских частей столицы был избран Временный революционный комитет (ВРК), в который, без ведома партийного руководства, вошли рядовые большевики из воинских частей. Связь с ним через делегатов поддерживали солдаты 1-го пулеметного, Егерского, Московского и Павловского полков¹¹⁸³.

После победы восстания комитет должен был превратиться в орган, контролирующий Петросовет. Эта мысль, как альтернатива большевистскому лозунгу «Вся власть Советам», была выражена в воззвании, изданном ПФАК в начале июня: «Мы, анархисты считаем своим долгом указать вам, что этот Совет Раб[очих] и Солд[атских] Депутатов не в силах будет справиться с ведущей задачей переустройства нашей социальной жизни. Мы призываем вас, товарищи рабочие и солдаты, к самодеятельности, к творчеству своей ответственной судьбы, своими силами, не доверяясь всецело хотя бы и своим представителям, и поэтому мы призываем для этого создать временный революционный комитет, помимо Совета Раб[очих] и Солд[атских] Депутатов. Из представителей фабрик, заводов и войсковых частей гор. Петрограда, который бы был всегда на страже интересов трудящихся масс, контролируя действия Совета Раб[очих] и Солд[атских] Депутатов, выражая волю народа и его желание»¹¹⁸⁴. Эта идея была логична, ведь Петросовет фактически контролировался Исполкомом и лидерами партийный фракций, но роль низовых активистов в его работе, определении повестки дня и принятии решений была незначительной. Фактически это означало бы создание нового Совета, альтернативного существующему, что весьма точно подметил член ПК РСДРП(б) Залуцкий: «В целях этой организации замечается колоссальная путаница, ибо она представляет из себя параллельную организацию Совета»¹¹⁸⁵.

Вооруженная демонстрация была назначена на 10 июня. Впрочем, даже при мирном характере выступления, на котором настояли большевики, анархисты планировали акции в рамках «пропаганды действием». Так, член Петросовета и Исполнительной комиссии ПК РСДРП(б) И.К. Наумов-Горелов, делегированный Центральным советом ФЗК Петрограда на переговоры с анархистским ВРК, утверждал, что анархисты прямо говорили ему о плане сопроводить демонстрацию захватом «нескольких типографий и зданий в общественную пользу»¹¹⁸⁶.

Шествие не состоялось, так как ЦК РСДРП(б), предложивший поначалу анархистам совместные действия, по просьбе руководителей Петросовета выпустил обращение с призывом отказаться от участия в демонстрации, поддержанное ПК¹¹⁸⁷. Это решение было поддержано и некоторыми анархистами, считавшими массовую акцию несвоевременной. Во время выступления делегатов петроградских анархистов на матросском митинге в Кронштадте Ярчук поддержал решение об отсрочке шествия, в то время как делегат ПФАК Аснин звал матросов ехать в Петроград¹¹⁸⁸.

Анархистский ВРК продолжил заседания на даче Дурново, запланировав собственную демонстрацию на 14 июня¹¹⁸⁹. Позиция большевиков по отношению к этой организации была однозначно негативной. Прежде всего, анархисты не допустили в ее состав представителя Исполнительной комиссии ПК Э. Рахья, заявив ему, что на собрании могут присутствовать только делегаты предприятий и воинских частей с мандатами¹¹⁹⁰. Фактически ПК РСДРП(б) бойкотировал ВРК и не рекомендовал своим сторонникам посылать в его состав представителей, мотивируя свое решение отсутствием партийного контроля большевиков за этой организацией: «Вчера в Исполнительную комиссию звонили со многих заводов и спрашивали, как им ответить на предложение анархистов прислать делегатов на собрание на даче Дурново. Мы отвечали, что организация Временного революционного комитета есть организация надпартийная, что самостоятельное выступление этой организации будет носить дезорганизующий характер, что поэтому ходить туда не следует»¹¹⁹¹.

Решение об отзыве своих подчиненных принял и Выборгский райком РСДРП(б)¹¹⁹². Резолюции, принятые ПК 13 июня, призывали бойкотировать любое анархистское выступление: «Петербургский комитет обращается к районным комитетам и заводским коллективам мобилизовать все имеющиеся у них силы для того, чтобы удержать выступление рабочих на демонстрацию, устраиваемую анархистами». И далее: «Рекомендовать Военной организации сделать то же самое»¹¹⁹³. Точно так же было принято решение организовать бойкот анархистского ВРК на даче Дурново: «Петербургский комитет предлагает всем районам добиться ухода рабочих – членов нашей партии и сочувствующих ей, если таковые там окажутся, из так называемого Временного революционного комитета, заседающего на даче Дурново и действующего под руководством анархистов»¹¹⁹⁴. Но члены ПК не были бы большевиками, если бы не приняли еще одно решение – направить на заседание ВРК своих делегатов, Кодацкого и Сахарова, целью которых было «отстаивать точку зрения» партии в бойкотируемом и ослабляемом ей же внепартийном органе, координирующим действия протестующих¹¹⁹⁵. Одним словом, ПК стремился ослабить влияние ПФАК, при этом оставляя для себя возможность цинично использовать ее в собственных интересах.

Действия анархистов вызывали тревогу и у умеренно-социалистического руководства Петросовета. 14 июня на его заседании Блейхман от имени ПФАК заявил, что анархисты поддержат на демонстрации часть выдвинутых большевиками лозунгов, но выдвинут и собственные¹¹⁹⁶. Накануне выступления руководство Петросовета провело переговоры с ПФАК, попытавшись добиться отказа от повстанческих действий. С этой целью на дачу Дурново был направлен Н. Суханов. Его наблюдения подтвердили то, что там увидел ранее Бессарабов: «Мы беспрепятственно въехали в тенистый двор дачи. На крыльце никаких часовых, никаких пропусков и вообще никакого внимания к нашим особам. Видимо, посещения всеми желающими посторонними людьми были вполне свободны и очень часты. Мы спросили, где бы официально, от имени Совета, переговорить с официальными представителями анархистской организации. Нас попросили в клуб. Тут весть о нашем прибытии моментально распространилась, и нас стали окружать любопытные люди, с довольно ироническим видом. Комнаты были в порядке, мебель в целом виде, хотя и поставлена с нарушением всех стилей. В ожидании официальных парламентеров мы расположились в большой зале, превращенной в аудиторию, разубранной черными знаменами и другими эмблемами анархизма. […] Мы вышли в огромный тенистый сад, где мирно гуляли большие группы рабочего люда. Площадки и лужайки были усеяны детьми. У входа помещался киоск, где продавалась и раздавалась анархистская литература. На высоком пне стоял оратор и говорил наивную речь об идеальном общественном строе. Его слушало не особенно много людей. Здесь, видимо, больше отдыхали, чем занимались политикой. И вполне понятна была популярность этого анархистского гнезда среди самых широких рабочих кругов столицы»¹¹⁹⁷. Блейхман отказался от обещаний, заявив о непризнании власти Петросовета и стремлении ПФАК действовать по собственному усмотрению, сохраняя оружие во время демонстрации: «Блейхман отвечал без лишних слов: Совет для анархистов совершенно не авторитетен; если к его решению присоединятся большевики, то это ничего не значит, Совет в целом служит буржуазии и помещикам; никаких определенных намерений у анархистов на завтра нет; участвовать в манифестации они будут – со своими черными знаменами, а насчет того, будут ли с оружием, то, может быть, пойдут без оружия, а может быть, и с оружием»¹¹⁹⁸.

Во время массовой рабоче-солдатской демонстрации 18 июня, инициированной членами Исполкома Петросовета с целью «знаменовать собой единство демократии и ее силу перед лицом общего врага»¹¹⁹⁹, анархисты организовали марш на тюрьму «Кресты». Как вспоминал позднее один из участников событий, анархист Василий Иванович Киселев, перед митингом рабочих и солдат на Марсовом поле известная анархистка Мария Григорьевна Никифорова организовала на даче Дурново отряд из 60–70 рабочих Выборгского района. Придя на Марсово поле со своими бойцами, она выступила с речью перед митингующими, в которой «призывала бросить чуждых людей, указывая на Временное правительство, – главным образом бесполезность его существования»¹²⁰⁰. Затем она «обратилась к стоявшему здесь отряду анархистов, а также с предложением ко всей толпе освободить из „Крестов“ заключенных, томящихся товарищей»¹²⁰¹.

Отряд двинулся по направлению к тюрьме. По дороге к нему присоединилась толпа солдат, матросов и рабочих. Как свидетельствовал помощник комиссара 1-го Выборгского района Н.П. Чернов, под черными флагами шли более тысячи чел. В безоружной толпе демонстрантов было заметно «вооруженное ядро – вроде отряда, из рабочих и солдат с винтовками и револьверами»¹²⁰². К анархистам примкнули и бойцы Красной гвардии, также двинувшиеся к «Крестам»¹²⁰³.

Вопреки тому, что пишут некоторые исследователи темы¹²⁰⁴, следуя за Сухановым¹²⁰⁵, никакого «разгрома» тюрьмы не последовало. Комиссар Чернов, участвовавший в тех событиях, дает совершенно иную картину в своих показаниях по делу о разоружении анархистов на даче Дурново. По его словам, подойдя к зданию тюрьмы, демонстранты стали требовать, чтобы к ним вышел ее начальник, А.А. Жигадло. Тот незамедлительно выполнил требование. Чернов сопровождал его на переговорах. От Жигадло потребовали освободить редактора газеты «Окопная правда» большевика Ф.П. Хаустова и еще нескольких политзаключенных. В ответ на возражения начальника, заявившего, что он не может удовлетворить эти претензии, из толпы раздались угрозы освободить всех заключенных¹²⁰⁶. «Вооруженные в толпе в это время махали винтовками, некоторые держали в руке наготове револьверы. Чувствовалось, что категорическое повторение отказа вызовет штурм тюрьмы и разгром ее вооруженными и сопровождавшей их тысячной толпой. Волновались в ней все, из задних рядов напирали на передние, с криками»¹²⁰⁷, – свидетельствует Чернов.