Текст книги "Жизнь в стёклах (сборник)"

Глава 5
Похороны отца Симона

Весь внутренний двор монастыря был заполнен людьми. Отец Дамиан только что закончил отпевание, и гроб с телом старца вынесли на улицу.

Отовсюду слышались стоны и всхлипывания, а раз в десять минут волна рыданий прокатывалась в толпе, как волна поддержки на стадионе.

Игумения Феодора с двенадцатью своими сёстрами плотным кольцом обступили гроб.

Инок Александр, бывший журналист, держал за руку заплаканного Алексея Мечникова и что-то тихо объяснял ему.

Немного в стороне скромно стояли пятеро парней в кожаных куртках – полный состав «Бешеных клопов».

Поодаль топтались трое «разбойников» – Саша, Серёжа и Арсений. (Арсений женился, обзавёлся детьми и хозяйством – коровой, овцами, птицей. В Матюково его считали чем-то вроде фермера.) Все трое последнее время часто навещали старца.

Высокий исхудалый мужчина то и дело прикладывался губами к гробу и даже пытался отщепить от него кусочек. Рядом с ним стояли его жена и брат. У жены в паспорте стояло две печати о расторжении брака и три – о регистрации.

* * *

– А это что за чучела такие? – спросила матушка Игнатия игумению, на секунду оторвавшись от своей немыслимой скорби и указывая на рокеров.

– Понятно, какие чучела! Пасомые! Надо поговорить с ними. Пригодится для жития.

Мать Феодора подошла к молодым людям.

– Ребята, вы знали отца Симона?

– Никто его не знал. Кроме Бога, – ответил за всех Володя.

– Старец вёл с вами духовные беседы?

– Было дело. Но всё больше тексты писал. Можете почитать, они выставлены у нас на сайте. Там написано, где мои, а где его. Ну и, конечно, организационными вопросами занимался…

– В смысле, тексты поучений?

– В смысле, тексты песен. В рок-музыке главное – не мелодия, а текст. Если текст попсовый – дебильный, примитивный – тебя мигом в попсисты запишут, какая бы забойная музыка ни была…

* * *

– Ну? – жадно спросила Игнатия, когда игумения вернулась.

– Был продюсером панковской рок-группы. Тексты для них писал…

– А-а… У какой группы?

– Панковской! Я телефон взяла.

* * *

Инок Александр утешал теперь послушницу Анну.

– Батюшка не ушёл, батюшка с нами. Я вот чувствую его присутствие. Как будто он сейчас смотрит на нас откуда-то сверху, молится, чтоб Господь укрепил нас в вере. Будем ходить к нему на могилку, служить панихидки. А в будущем, если Бог даст дожить, и молебны.

– Это вы будете ходить на могилку! – всхлипывала Аня. – А мы укатим к себе в Екатеринбург…

– А вы возьмите себе землицы с могилки! Вот батюшка и будет как будто с вами! Его мощи наверняка будут нетленными…

* * *

Матушка Феодора решила взять интервью и у худого мужчины, который не отходил от гроба.

– Отец Симон вас духовно окормлял?

– Да. Просвещал насчёт свининга…

– Простите, насчёт чего?

– Ну, вы понимаете… Это когда несколько людей вместе… Это самое…

– Что «это самое»?

– Ну, в постели…

– Вы имеете в виду свальный грех? Отец Симон просвещал вас насчёт свального греха?

– Да. Что это допустимо в определённых случаях… Нет, я не то хотел сказать!..

«Сумасшедший какой-то!» – шепнула игуменья матушке Игнатии.

Тут к ней подошли Саша и Серёжа, причём первый тащил последнего за руку.

– Я тя знаю! – радостно сказал Саша игумении. – Мне отец Симон про тя, мать, рассказывал! Мать Федора?

– Я, я.

– Вот, возьми этого лоботряса к себе в Катеринбург! Знашь, как я от него устал? Из колхоза-то его попёрли малость! Трактор ухандокал!

– Кем же это я его возьму?

– А сторожем. Этим… привратником. Поломоем. Кем хошь! Хлопотный он, но хороший!

– А к сёстрам-то он не будет приставать?

– Ни-ни! Он в детстве болезнь одну перенёс, – зашептал Саша. – А то б я женил его давно! Батюшка сказал, ему у вас самое место. Так и сказал: «подойдёшь на похоронах».

– А нам-то он почему не сказал? – удивилась Феодора.

– Говорит: «злые бабы, лишний раз обратиться боюсь!» – Тут Саша прослезился, вспомнив о своих. – Он мою старуху от паралича избавил! Работать скоро пойдёт. А дочуру мою – в институт пристроил! Говорит: «нечего девке в глуши сидеть, пущай образовывается!» Я ему по гроб жизни…

Мать Феодора посмотрела Серёже прямо в глаза.

– Поедешь с нами?

Серёжа восторженно кивнул.

* * *

Уже было собрались нести гроб на кладбище, когда к монастырским воротам подъехал ритуальный автобус. Из него выскочили молодой человек в кепке и четверо рабочих.

– Мы забираем гроб! Вот документы! – выпалил молодой человек, подлетая к отцу Дамиану с кипой бумаг.

– Позвольте! Ведь и у нас документы! – сказал эконом, хватаясь за ручку гроба. – Мы будем погребать его на монастырском кладбище!

– Вот – завещание отца Симона, нотариально заверенное! Я – его родственник. Воля покойного, чтоб его тело было захоронено на Пискарёвском, в Петербурге. Ну, ребята, взяли!

– Не отдадим им батюшку! – закричала матушка Феодора, закрывая гроб своим телом.

Один из рабочих подмигнул ей и сказал:

– Нехорошо закону-то противиться! А ещё рясу напялила!

– Кажется, документы и правда в порядке, – сказал отец Дамиан, тупо уставившись в завещание.

– Да что вы волнуетесь? – успокаивал молодой человек. – Похороны переносятся на завтра, на двенадцать часов. Желающие могут прибыть на Пискарёвское кладбище и ещё раз проститься с покойным. Отпевание совершили – и отличненько! Расходы на гроб и прочее мы монастырю оплатим…

Через пять минут автобус укатил, увозя с собою бренные останки подвижника, а добрая половина монахинь безутешно рыдала.

* * *

– Отец настоятель! Отец настоятель! Впустите меня!

В дверь кельи вломился инок Александр.

– Отец настоятель! Беда! Тело отца Симона украли и неизвестно, где положили! Я хочу сказать, неизвестно, куда дели! Видно, документы были фальшивые! Отец Дамиан только что звонил из Питера. На Пискарёвском ничего не знают, никаких родственников не обнаружено. У матушки Феодоры нервный срыв. Кто же это мог сделать? У меня остались связи, могу провести журналистское расследование. Возбуждать уголовное дело?

– Нет, Сашенька, не возбуждай. Всё равно ничего не найдут.

– Но должны же остаться какие-нибудь зацепки!

– Навряд ли. Знаешь, Сашенька, пора мне тебя в мантию постригать. Да, пожалуй, и в сан надо тебя положить. Мне же ведь недолго осталось. Отец Дамиан обитель не потянет. Придётся тебе буксиром поработать! Мужчина ты солидный. Уже шестой десяток пошёл! Отцом Херувимом я тебя сделаю!

_______

Весь внутренний двор монастыря был заполнен людьми. Отец Дамиан только что закончил отпевание, и гроб с телом старца вынесли на улицу.

Настоятель стоял на своём балкончике и глядел на стенающую толпу почитателей. Из кельи к нему вышел отец Симон.

– А это кого там хоронят-то? – спросил старец.

– Тебя, отче! – ответил настоятель.

Они помолчали.

– Так я, вроде как, живой!

– Ты-то живой, а тело твоё вон в гробу лежит!

Они ещё немного помолчали.

– Надо будет забрать, – сказал отец Симон[9]9
  тела некоторых святых подвижников исчезают вскоре после их кончины


[Закрыть]. – А то что же мне, так и толкаться у дверей рая в ожидании, когда воскреснет возлюбленное моё тело?

– Твоя воля, отче! Но они все расстроятся…

– Священный материализм, он, конечно, хорош, но пусть лучше учатся поклоняться в Духе и Истине! Помолимся, чтоб не оскудела вера их?

– Давай, отче!

Когда настоятель встал с колен, отца Симона уже не было. К монастырским воротам подъехал ритуальный автобус. Из него выскочили молодой человек в кепке и четверо рабочих.

«Если он чего решит, так оно и будет! – подумал настоятель. – Бог с ним!»

Мануальный терапевт

1

В маленьком городке на юге России есть тихая милая улица под названием Берёзовая. Там стоит поликлиника № 111, старая, мирная, утопающая в сирени. Впрочем, недавно она превратилась, никто и не заметил как, в частную клинику «Спасение утопающих». Врачи остались всё те же, а может, и не совсем те, сложно сказать наверняка. Клиника эта – недорогая, предусмотрены льготы. В ней работает ещё довольно молодой специалист по мануальной терапии Пётр Михайлович Поднебесный. Роста он невысокого, жилистый, худой, щёки впалые, руки сильные – именно такие, какие должны быть у мануального терапевта. Волосы цвета неопределённого, какие теперь у большинства людей, а глаза быстрые и острые в одни моменты времени и отрешённые – в другие.

Ни одного утопающего Пётр Михайлович не спас, хотя, возможно, и облегчил страдания нескольким своим пациентам. Одним из таких был его тёска Петя Райкин, который учился на ветеринара. Тотчас же по улучшении своего здоровья Петя записался к Петру Михайловичу в ученики. Он целыми днями просиживал у него в кабинете за перегородкой, ловил каждое слово своего учителя и даже что-то записывал в тетрадку. Что можно сказать о Пете? Он не был глуп, никогда не жаждал и не искал себе учителя и даже, напротив, стремился сам поучать всех и вся. Как же случилось, что он стал единственным учеником великого гуру Петра Михайловича?

Дело в том, что Поднебесный был не просто врачом, не совсем врачом и не в первую очередь врачом. Скажем по секрету, что у него тоже был учитель, который восемь лет назад куда-то исчез. Вот и новый вопрос: куда исчез? Этого не знал даже сам Пётр Михайлович, а с другими учениками своего наставника доктор не был знаком. Точно известно одно: старик числился пропавшим без вести. Но речь у нас не о нём.

Петру Михайловичу были переданы некие знания и умения (которые сам он называл духовными или мистическими), и он в свою очередь жаждал передать их кому-нибудь ещё. Этим «кем-то» и захотел стать Петя Райкин, способный, рациональный, но излишне впечатлительный молодой человек. К слову сказать, внешне Петя был полной противоположностью своего учителя – гигантский детина, тормознутый, добродушный и склонный к полноте, который пошёл учиться на ветеринара «от фонаря», но зверюшек всё-таки любил. Излишний вес привёл Петю к заболеванию позвоночника, и он сам вынужден был обратиться к «ветеринару для людей». Им-то и оказался Пётр Михайлович.

С первого взгляда на Петю терапевт понял, что это – его будущий ученик. На это указывало много знаков. Во-первых, их одинаково звали. Во-вторых, у них было одно и то же отчество. В-третьих, их фамилии пересекались по смыслу («небо, «рай»). Наверное, было и много чего ещё.

Пётр Михайлович начал лечение с объяснения: любая телесная болезнь есть ошибка в энергетическом теле и исправить её чисто физически невозможно. Он так и сказал – «в энергетическом теле» а не «в энергетическом поле». Это весьма заинтересовало Петю, склонного к мистицизму, но до сего дня встречавшего одних шарлатанов, которые его порядком достали. Он усмехнулся своим широким ртом и, обнажив свой могучий торс с буграми жира на боках, плюхнулся на кушетку. Через несколько секунд из кабинета доктора раздались ужасающие вопли. В Петиной спине хрустело, щёлкало и хрякало, но доктор был беспощаден и отпустил парня только через десять минут. Тот едва дополз до дома, и после сеанса его на сутки разбил паралич. Но через два дня он опять оказался в кабинете у Петра Михайловича, успев кое-что прочитать из оккультной литературы. Он даже встретил в одном месте термин «энергетическое тело». На этот раз сеанс был предварён пятнадцатиминутной беседой, после которой опять раздались ужасающие крики. В соседних кабинетах к этому давно привыкли, и если крики кого и пугали, то седую старушонку из числа «льготников», которая думала, что за дверью операционная.

Петя отнёсся к словам врача весьма скептически, но тот предложил ему кое-что проверить на практике. Вскоре парень уже безусловно доверял своему гуру, они подружились и даже вместе сходили в театр. Через месяц спина прошла, от болей не осталось и следа, а Петя даже немного похудел.

И вот у Петра Михайловича завёлся ещё один пациент Петиного возраста. Звали его Слава Адистов. Он был тощ, долговяз, ростом чуть пониже Пети, а нестриженая борода его торчала клочьями. Учился на психолога.

После первого же сеанса Пётр Михайлович невзлюбил своего нового пациента. Он объяснил Пете: энергетическое тело у этого субъекта перекручено так, что ни один махатма ему уже не поможет. Чакры наглухо закупорены и почти замурованы энергетической массой неизвестного происхождения. Надо бы его отвести к учителю Петра Михайловича, но того нет. Где он может быть? В Высших Сферах, разумеется, и неизвестно, вернётся ли назад на Землю. Кроме того, и фамилия этого несчастного начинается со слова «ад», что является крайне дурным знаком.

Сердобольный Петя стал умолять своего гуру отнестись к Славе по-доброму и хотя бы физически облегчить страдания «энергетического отморозка». Тут Пётр Михайлович уселся в кресло и пристально посмотрел в глаза своему ученику.

– Разве ты не усвоил главную космическую истину, что физическое есть лишь форма энергии? Посмотри на себя! Тебе стало лучше, потому что ты стал приобщаться к Знанию! А если чакры полностью закрыты, человека проще убить, чем исцелить. Оставим его на волю кармы…

– Но как так получилось, что чакры полностью закрыты?

– Тут нужна диагностика кармы. Хотя и так видно, что он родился в энергетически неблагополучной семье. Слишком много зацепок – за родственников, за друзей. Чтоб не провалиться в нижние миры после смерти, надо цепляться только за бога.

2

«Оккультист, как пить дать, оккультист! – думал Слава, выходя из клиники. – Но где найти другого мануальщика в нашем городе? А этот толстый увалень – его ученик… Зачем отец Питирим направил меня ко врачу? Дух сей, дух болезни, изгоняется молитвою и постом. Надо бороться с грехом, который стал причиной заболевания…»

В дверях он столкнулся с какой-то девушкой. Она была одета просто, но со вкусом. Никаких лишних побрякушек, косметика если и была, то незаметная, волосы светлые и некрашеные. Длинные ресницы, скромные голубые глазки, стройная и симпатичная. Барби, ни дать, ни взять.

«Шлюха! – подумал Слава. – У нас в городе все шлюхи. Южное солнце распаляет низменные инстинкты. Только б попрыгать на ком-нибудь верхом! Что-то я не видел её в храме!»

– Это – «Спасение утопающих»? – спросила девушка, опустив глаза.

«Заигрывает! Взяла на мушку! Хочет переспать, ввести в смертный грех, а наутро вильнуть хвостиком!»

– Скорее, «Утопление спасающихся», – процедил он сквозь зубы.

– Мне к мануальному терапевту, – попыталась оправдаться девушка.

Слава забыл, с кем имеет дело – у него сработал один из христианских инстинктов – и схватил девушку за локоть.

– Не ходите туда! Ни в коем случае!

– Да почему? – удивилась девушка. Так с ней знакомство ещё никто не завязывал.

– Вас опутают сетями порока и магии! Вы станете игрушкой в руках враждебных человеку космических сил! Тоталитарный демонический разум проникнет в вас и научит, в добавление ко всем вашим грехам, самому страшному греху – кощунству, хуле на Духа Святого. Я сам только что оттуда!

Такого красноречия Слава за собой давно не замечал. Бабушка-швейцарша уже покатывалась от смеха.

– Я всё-таки думаю, мне лучше пойти, – подумав, сказала девушка. – В этом городе не так много мануальщиков. А если вы хотите познакомиться, весь этот спектакль ни к чему. Зовут меня Аня, я веду групповые тренинги по психодраме в местном психологическом центре. Вот моя визитка. Первое занятие – бесплатно.

– Психолог?

– Дипломированный психолог. В прошлом году закончила «Ленинку» – педагогический институт в Москве. Здесь у вас прохожу что-то вроде стажировки.

– Я тоже учусь на психолога на заочке, – признался Слава.

– Видите, как здорово! Мы с вами – коллеги! А за меня не беспокойтесь, я как-нибудь справлюсь с ситуацией.

– Вы не понимаете…

– Всё я отлично поняла. Думаете, я сектанта никогда в глаза не видела? Да мы со второго курса изучали их психологию!

– А как вы относитесь к зомбированию?

– Я сама кого хочешь зомбирую! – засмеялась Аня. – Думаете, нас гипнозу не обучали? Знаете, какая у нас практическая база была! Всего доброго!

Она подошла к регистратуре, а Слава на ватных ногах, не попрощавшись, вывалился на улицу.

3

Аня постучала в дверь кабинета, и спокойный мужской голос сказал: «Войдите!»

– Раздевайтесь до пояса сверху и ложитесь на кушетку лицом вниз, – сказал Пётр Михайлович.

Петя уставился на девушку.

– Может быть, молодому человеку лучше выйти, если он не врач? – Аня с сарказмом посмотрела на ученика.

– Нет, пока не врач. Выйди, Петенька!

Петя «вышел» за перегородку, а Пётр Михайлович стал ощупывать Анину спину.

– Да, – изрёк он наконец, – хорошая кармическая чистка не повредит.

– Изъясняйтесь, пожалуйста, в физиологических терминах! – попросила Аня.

– Восемь-десять сеансов будет достаточно, – перевёл доктор.

Старушка-льготница, услышав женские стоны и взвизги, пробормотала «чур меня, чур» и ретировалась в дальний конец коридора.

4

– Пётр Михалыч, как вы это выдерживаете?! Почему не поддаётесь на женские чары?

– И ты, Петя, будешь выдерживать. Никуда не денешься, будешь! Сексуальная энергия – основной энергетический источник в нашем теле. Взять больше негде, запомни. Откачиваешь из чувства собственной важности и из пениса (ты понимаешь, что словом «пенис» я обозначаю соответствующую ему энергетическую структуру), а направляешь на ви́дение духовного мира, познавание Космической Иерархии и тому подобное. Я тебя не учил медитации на скелет? Сейчас достану.

Пётр Михайлович выкатил из шкафчика скелет.

– Представь себе раздетую Анну Григорьевну и наложи её изображение на скелет. Потом разведи два этих изображения, а потом сведи обратно. Поупражняйся часок-другой, больше у меня пациентов сегодня нет. У тебя в сознании должна произойти спайка: Анна Григорьевна есть скелет, скелет есть Анна Григорьевна. Это несложно, скелет и в самом деле женский. Когда Анна Григорьевна завтра придёт, отпусти какую-нибудь остроумную шутку, ты это умеешь. Она улыбнётся, а ты захвати взглядом её зубы. Затем расфокусируй глаза, уйди внутрь себя и открой третий глаз. Если всё сделаешь правильно, увидишь череп, шейные позвонки, рёбра, тазобедренные кости и так далее. Как следует поупражнявшись, сможешь видеть головной мозг, сухожилия, мышцы, желчь, кровь и лимфу, внутренние органы, нервные волокна и всё остальное как бы наложенным на скелет. Высший пилотаж – это увидеть её шкуру, то есть кожу с волосами и слизистой отдельно от всего остального. Если не получится, представь её девяностолетней старухой, а потом разлагающейся в гробу. Так делают не только буддисты, но и просвещённые христиане. Этого достаточно на первых порах, чтобы отбить похоть.

– А я читал в Интернете, что если сесть спина к спине с девушкой под молодым дубом, помедитировать, попросить дерево о помощи, а потом заняться хорошим сексом в шесть часов вечера, то энергия дуба перейдёт к тебе…

– Пётр! Я запрещаю тебе лазить по нью-эйджеровским сайтам! Нью-эйджеры – предатели Истинного Знания, паразиты на Учении Древних! Все Великие Учителя говорят о том, что без аскетики не может быть никакого духовного развития! А эти духовные калеки пытаются совмещать Знание с телевизором, с алкоголем, с сексом, с поп-музыкой, с обжирательством! Всё равно что два солдата, потерявшие в бою руки и ноги, попытаются заняться любовью, прежде чем их раздавит собственный же танк; так же эти выродки нью-эйджеровцы нарушают все законы течения эманаций, пока их на расплющит кармический каток! Все мировые религии учат аскетике! У мусульман не было аскетической базы, так они пришли учиться в христианские монастыри! «Энергия дуба»! Эти дебилы кормят низших, враждебных человеку духов, те дают временную эйфорию, а дебилам кажется, что их энергетика улучшилась. Потом эйфория проходит, и обнаруживается, что духи выкачали из них и то немногое, что у них было; практиканты остаются абсолютно опустошёнными, но им не хватает энергии даже на то, чтобы это понять, и они опять идут к своему дубу, чтобы «подзарядиться». Более жалких существ и в природе нет! Самоограничение, наоборот, вначале создаёт иллюзию опустошённости, но потом чакры открываются, и энергия начинает течь в душу сверкающим потоком!

5

– Загнёшься ты! – говорил отец Питирим, попивая чаёк и прикусывая пожертвованные пирожные. – Осёл ты, Славка, притом упрямый! Позвоночная грыжа – ужасная вещь, по себе знаю! Другого мануальщика у нас в городе не найти. И девушку спасать надо! Охмурят её колдуны проклятые! А тебе ничего не сделают, ты только Иисусову молитву во время сеанса твори, не переставая… Красивая, говоришь, девушка?

– Даже слишком красивая. Готов спорить, что всю молодость проблудила. У красавиц нет сдерживающих факторов. Ужасно будет, если она уверует.

– Это почему?

– Ну вот человек однажды уверовал, воцерковился, покаялся за все прошлые грехи, в Таинствах стал участвовать, причащаться. А потом его страсть обратно в болото потянет. Попадёт под двойное осуждение, сугубое. Как Иуда.

– Ты думаешь, Слав, что Иуда веровал во Христа?

– Он же чудеса творил!

– Ну и что? Маги тоже чудеса творят и людей исцеляют. Меня в молодости как раз экстрасенс исцелил.

– Так им бесы силу дают, а Иуду Христос даром чудотворений наделил!

– Слава, Слава! Больно высокого ты мнения о бесах! Всякое чудо от Господа! И потом, что значит «уверовал, воцерковился, покаялся»? Ты, наверное, слышал, что Евхаристия была всего одна – на Тайной Вечере. Все наши так называемые Евхаристии – перенос во времени на Тайную Вечерю. Вернее, участие в Тайной Вечере, которая продолжается до сегодняшнего дня и продлится до конца времён. «Все причащаемся от одного хлеба», все, когда бы мы ни жили – в первом веке, одиннадцатом или двадцать первом. Так что за всю жизнь человек только раз участвует в Евхаристии, потому что Евхаристия одна. То же самое и с уверованием, воцерковлением и покаянием. Не бывает никаких цикличных, регулярных взлётов и падений. Есть единый процесс, который в нашем субъективном восприятии дробится на отдельные события, по-разному окрашенные. Вся наша жизнь есть только миг – миг уверования или закоснения в самости, воцерковления или самоанафематствования, покаяния или самооправдания, приобщения к телу Христа или отсекания себя от него, как инородного элемента. Вот ты думаешь, что уверовал и воцерковился. А я спрошу тебя: ты помер? Я спрашиваю: ты помер?!

– Нет ещё.

– А что же говоришь, что уверовал и воцерковился? Иуда так же про себя думал, что уверовал. Но если взять всю его жизнь в целом, она показывает обратное. Откуда ты знаешь, куда направлен вектор движения этой девушки и куда – твой собственный? Сейчас она ничего не знает, но Христос стучится в дверь души каждого человека. А Христос есть Логос – Слово, Знание. Один впустит Бога к себе в квартиру, а сам запрётся у себя в комнате и даже чаем своего Владыку не напоит. Вот, смотрите все, какой я гостеприимный! А другой, и не открыв дверь, вслушивается в азбуку Морзе Господню. Протестанты занимаются бизнесом, чтоб определить, есть ли на них благословение Божье, а мы боремся со страстями, чтобы попасть в число избранных. И не надо надеяться, что спасёшься, побывав в преддверии ада и вкусив адские «прелести»! Если будешь жить так, чтобы постараться попасть сразу в рай, то чрез преддверие ада спасёшься. А будешь надеяться на преддверие ада, там и останешься.

– Я вот что-то как будто бы мысль потерял…

– А ты воспринимай синкретически, гештальтом. Я ведь старый человек! Мне тяжело тебе всё разжёвывать, язык еле ворочается, пирожные изо рта выпадают. Давеча ты спрашивал: почему я бегаю, как козёл, в подряснике? Отвечаю: ходить тяжело. Споткнусь и ногу сломаю, а кости хрупкие стали. Когда бежишь, ни за что не споткнёшься!