Текст книги "Исповедь zadrota"

Глава 12
Цена привязанности

Если бы за успех наказывали, то нашлось бы немало людей, готовых исполнить наказание. Владислав после конференции и череды интервью со мной ходил по офису хмурый и неразговорчивый. Именно он должен был представлять наш биллинг на конференции, но из-за истории с «ТТТ-2012» был вынужден остаться в тени и предоставить трибуну мне. А теперь все обернулось для него худшим из кошмаров: выскочка из провинциального города не только не опозорился, но и привлек к себе внимание прессы. Именно то внимание, которое и было его средой как профессионального маркетолога и пиарщика, в то время как я разбирался только в пиаре в Сети.

Я не раз и не два слышал, как Сергей и Владислав говорят на повышенных тонах. Но Сергей, хороший переговорщик, всегда находил нужные слова и успокаивал товарища. Проходило два-три дня, и все повторялось. Владислав хотел славы, хотел светиться в журналах и газетах, а ему оставалась незавидная участь координатора расходов по рекламе и развитию. Я разумно держался на расстоянии от нарастающего конфликта, справедливо полагая, что есть в нем и часть моей вины.

Биллинг стал отнимать все больше времени. Хорошо, что работа по политическим контрактам приняла спокойный и размеренный ход, где мои команды с полуслова понимали, что от них требуется. С утра до позднего вечера я чем-то занимался. Или делал отчеты для отца Николая. Или разрабатывал новый план пиар-кампании. Или ездил по встречам. Сергей стойко держался в тени, предпочитая управлять биллингом из офиса. Владислав появляться в публичных местах не мог, он ездил только на приватные встречи, а остальное время проводил неизвестно где. Каждый раз, когда он появлялся в офисе, то влетал, словно грозовая туча, быстро пересекая коридор в направлении кабинета Сергея. И потом, словно молнии, раздавались громкие реплики из уст обоих партнеров.

«ТТТ» полностью развалилась. Точнее, распалась на множество удельных княжеств. Часть тысячников организовала свои новые пирамиды. А наш зиц-председатель благородно запустил следующую пирамиду, обещая в ней вернуть по вкладам в предыдущую. Но от всего этого веяло скорой смертью.

Шум от развала пирамиды постепенно сходил на нет. Крупных уголовных дел так и не было заведено. Кое-где взяли под стражу сотников и десятников – сотрудников, которые непосредственно брали деньги у людей. Но со временем выпустили и их. В Беларуси пирамиду объявили вне закона, но там уже было некого сажать – все разбежались. СМИ практически перестали писать о «ТТТ». Можно было вздохнуть свободно.

Не подавала признаков существования и Вероника. Я даже стал верить, что она исчезла навсегда из моей жизни. Впрочем, учитывая занятость, мне особо некогда было об этом думать.

Я распродал остатки своих сайтов, добавил немного из отложенных средств, заработанных на политической деятельности, и запустил сервис по простановке отзывов. Это позволило привлечь новых сотрудников и получить новых заказчиков. Создание сервиса стало поводом для посещения новых конференций. И я не заметил, как стал метаться по стране, выступая с докладами то о биллинге, то о сервисе отзывов. Конечно, новые доклады не дышали такой харизмой, как первый, но я старался быть бодрым и не слишком увлекаться рекламой.

Как работает сервис по отзывам? Очень просто. Одни люди хотят видеть о своей компании или о себе лично хорошие отзывы в Сети. Сделать это тем более желательно, чем больше плохих отзывов появляется само собой.

Есть два варианта получить желаемое. Первый, простой и старый способ – это создать несколько посадочных страниц с хорошими отзывами. Под посадочной страницей понимается страница на каком-то сайте или даже целый сайт по одной тематике. На ней ставится текст с хорошим отзывом. Затем такую страницу усиленно продвигают в Интернете. Чтобы забить весь топ поиска хорошими отзывами, делают десятки посадочных страниц и все их продвигают традиционными способами. В результате такой работы какой бы запрос вы ни задали поиску, всегда наверху окажутся только посадочные страницы с положительными отзывами. Но стоит пролистать две-три страницы, и вы доберетесь до негатива.

Более сложный и трудоемкий вариант – это нейтрализация негатива позитивом. Создается шум из десятков, а то и сотен отзывов, откликов, комментариев, заметок, которые призваны сделать только одно – сказать о нужном человеке что-то хорошее. В конце концов немногочисленные плохие отзывы просто тонут в массе хороших. Такой способ тем предпочтительнее, что не задвигает плохие отзывы вниз по топу, а разбавляет их огромным, подавляющим количеством хороших. Слишком положительный человек вызывает недоверие. А вот когда есть немного черного и серого, то белый костюм уже не кажется таким ангельским. Вот последним я и стал заниматься, используя свои навыки, полученные в работе с политическими оппонентами главной партии России.

Конечно, такой сервис – оружие обоюдоострое, и его можно использовать как для обеления, так и для очернения пациента. Но тут уж кто что закажет. Официально мы предлагали только услугу улучшения кармы. А по факту все зависело от заказчика и его готовности платить. За какие-то заказы я принципиально не брался, а какие-то выполнял с особым злорадством, делая заказчику большую скидку за совпадение с моими моральными интересами.

Весна пришла в Москву, как и любое время года, неожиданно. Как вдруг выпадал снег, останавливая движение, так теперь полуденный зной в начале мая превратил жизнь жителей в ад: камень и асфальт настолько прогревались солнцем, поднимая пар у поверхности толщиной в два метра, что казалось, что ты идешь, рассекая кисель. Футболка намокала от пота за пару минут, а на дороге спасал только кондиционер, пожирая драгоценное топливо.

В один из солнечных дней Владислав собрал небольшой совет. Я пришел последним, так что если быть точнее, то Владислав сразу прошел к Сергею, а тот вызвал меня по внутреннему телефону. Когда я сел, то Владислав, абсолютно игнорируя меня, обратился к своему партнеру:

– Сергей! Я устал. Я хочу уйти.

– Мы же много раз говорили, Влад. Это все – временная ситуация. Собственно, все уже настолько устаканилось, что ты можешь снова занять место в эфире.

– Поздно, уже слишком поздно что-то менять. У биллинга новое медиалицо. Да и моя роль последние месяцы была столь незначительной, что я слишком часто чувствовал себя ненужным. Как будто и не было той нашей встречи и той договоренности делать все вместе.

– Влад! О чем ты? Ничего не изменилось, ты по-прежнему мой партнер и товарищ!

– Может и так, а может, и нет. За последние месяцы слишком многое изменилось. Мы начинали вместе, но теперь все встало на свои места. Я не чувствую себя нужным. И я принял решение уйти.

– Не пори чушь!

– Это не чушь. Это мое решение.

Сергей и Владислав замолчали. Я делал вид, что рассматриваю свои ногти. Если бы на такой высоте водились мухи, то можно было бы услышать, как они летают.

– Что ж, если так, то, может, тебе стоит взять отпуск? Отдохнешь, потом вернешься к руководству.

– Нет, Сереж. Никакого отпуска. Месяц назад я сказал: или я, или этот выскочка, – едва заметный кивок в мою сторону. – Ты спустил все на тормозах. Я хочу продать долю и выйти из бизнеса.

Сергей глубоко вздохнул:

– Это так некстати. Не понимаю твоих претензий. С приходом партнеров наши дела только идут в гору.

– Нет. Это твои с ними дела идут в гору. А мои, наши с тобой дела, как я думал когда-то, дали большой крен вниз. Сегодня я – никто в этом биллинге. Даже секретари надо мной посмеиваются. Я не могу в офис клиента войти без необходимости отвечать на вопросы о нем, – снова кивок в мою сторону. – Я никто, Сереж. Я снова хочу стать кем-то. А для этого я должен уйти.

– Ты уверен в этом? – Сергей посмотрел в глаза Владислава.

– Как никогда. Я слишком долго думал об этом, прежде чем принять решение.

Снова пауза. Снова вздох Сергея:

– Назови цену. Но стоит понимать, что сейчас все деньги в деле и я, скорее всего, смогу только выписать вексель или расписку.

– Не надо, Сереж. Я уже все продумал. Я нашел инвестора, который готов купить мою долю.

Тут уже взвился Сергей:

– Ты не можешь продать долю, не предложив ее сначала участникам общества!

– Не совсем так, Сереж. У тебя есть преимущественное право выкупа, но не ниже цены, которую предложит третье лицо, – Владислав протянул Сергею листок с ценой выкупа.

Сергей так и откинулся в кресло с листком в руках.

– Кто это столько дает?

– «ФинИнвестментс». Капитал у них, может, и вызывает вопросы, но репутация и уровень вложений давно известны. Они так глубоко в ИТ-бизнесе, что сверху торчат только чубчики. Вы будете довольны партнерством. Возможно, они даже приведут новых клиентов, как это сделали предыдущие партнеры.

Сергей на мгновение закрыл глаза. И потом сделал последнюю попытку.

– Что мне сделать, чтобы ты остался?

– Поздно, Сереж, поздно.

Владислав встал и вышел. Сделал он это так быстро и тихо, что я, только обернувшись на дверь, понял, что его больше нет в кабинете. Сергей посмотрел на меня.

– Что ты об этом думаешь?

– Думаю, что он не простит моего прихода в компанию. Сколько он получит за свою долю?

– Двести миллионов. Но мы не получим ничего из этого для развития. А наши карманы пусты – всё в деле, – Сергей с досадой запустил в волосы руку. – Как это некстати.

– Это больше, чем вы имели на старте, – заявил я. – Что помешает ему открыть такую же компанию и потратить втрое больше на рекламу?

– У него нет наших технических наработок – эту деятельность курировал я. А его маркетинговые фокусы полезны, конечно, но не имеют такого уж большого значения при копировании бизнеса. Да и зачем ему входить в эту воду дважды? Разве не проще сделать что-то свое? Или просто прожить остаток жизни в свое удовольствие.

– Вы недооцениваете возможную обиду.

– Мы вместе начинали, слишком многое прошли вместе.

– Тем больнее переживать надуманное предательство, – резонно заметил я.

– И что ты предлагаешь?

– Перекрыть ему возможности для организации чего-то похожего.

– Как?

– Способы всегда найдутся. Мы можем вспомнить историю про «ТТТ» и всколыхнуть ее по СМИ. Тогда никто не сядет с ним срать даже на одном поле. Никто не захочет сотрудничать с кидалой.

– Нет! – чуть не закричал Сергей. – Он пока еще мой товарищ. Он сейчас обижен. Но в том не я виноват, а только его представления о справедливости. Но бизнес не терпит эмоций. В тот момент это было продуманное и здравое решение.

Как же я не люблю, когда обо мне говорят в третьем лице в моем присутствии.

– Точное замечание. Бизнес не любит не только эмоций, но и сантиментов. Вы делаете ошибку, которой он воспользуется.

– Он – мой товарищ и не способен на подлость, – Сергей посмотрел на меня, словно обвиняя меня в пока еще не совершенной подлости. А я вспомнил, как мне пришлось устранять конкурента моего бывшего партнера и как потом вытолкнули из бизнеса меня. Стоит проявить жалость к сопернику, и считай пропало: если не он, то другие воспользуются твоей слабостью.

– Будь по-вашему, но я предупредил, – я встал, давая понять, что все что можно я здесь сказал.

Сергей даже не посмотрел на меня, когда я выходил из кабинета.

Компания обрела нового инвестора и члена совета директоров. А моя доля в компании вдруг стала оцениваться почти в миллион долларов. Виртуальных, конечно, я не мог их потрогать или мгновенно обменять на реальные деньги, но приятно осознавать, что обладаешь таким капиталом. Вся компания стала стоить почти шестьсот миллионов рублей, а сделка – заметным медиасобытием. Так что в первый момент от ухода Владислава мы только выиграли.

Я получил кабинет бывшего партнера – до этого я занимал угол в общем зале. Кабинет был меньше, чем у Сергея, но все же большим и просторным. Стоя у окон в пол, можно было наблюдать за тем, как внизу движутся по трассам автомобили. Людей с такой высоты почти не было видно, настолько мелкими они казались.

На меня с уходом Владислава свалились и его обязанности. Их, впрочем, было не так уж и много. А его персонал, который перешел ко мне по наследству, прекрасно с ними справлялся.

Я настолько укрепился и осел, что стал задумываться о своем жилье. Купить приличную квартиру мне бы денег не хватило, но на двушку в спальном районе с учетом продажи самарской квартиры я вполне мог рассчитывать.

Однажды ко мне зашла секретарша Маша и сообщила, что встречи со мной ждут двое молодых людей. Я недоуменно пожал плечами и распорядился впустить. Парни были в костюмах и похожи, словно близнецы, отличаясь только ростом. Тот, что помельче, сразу протянул мне свою визитку и представился:

– Олег, бизнес-тренер, можем мы присесть?

– Конечно, – я указал на стулья перед своим столом. – Чем обязан?

– Евгений Валерьевич, мы с моим партнером Эдуардом представляем проект «Бизнес-Юность». Может, слышали?

– Нет, не приходилось.

– Это серия семинаров, которые мы собираемся и уже понемногу проводим в разных городах России.

– И что?

– И нам не хватает медиафигуры вашего масштаба. На своих семинарах мы рассказываем, как правильно начать бизнес и достигнуть в нем успеха. Но наш личный опыт настолько невелик, что серьезно говорить о нем не приходится. А ваша фигура могла бы придать веса нашим семинарам, – Олег даже привстал, сообщая это.

– Но что мне с этого?

– После каждого семинара мы предлагаем пройти тренинг уже на платной основе. Деньги небольшие, но мы рассчитываем брать количеством. Используй мы ваше имя, могли бы рассчитывать на больший охват и успех, чем предполагали вначале. Вы младше нас, но уже столько добились! Это превосходный ориентир для наших слушателей – большинству из них по восемнадцать—двадцать лет. Вам не придется посещать все семинары – только крупнейшие. От нас – доля от общей прибыли. Как вы смотрите на это?

Как я смотрел на это? Передо мной стояли двое неизвестных мне людей, которые, не имея почти никакого опыта в бизнесе, собирались учить его началам молодых людей, по сути, обманывая их, в лучшем случае начитывая какие-то основы. И чтобы увеличить охват, они предлагали воспользоваться моим именем.

– Я уверен, что вы сможете найти что-то лучше, чем мое имя. Думаю, что лучше всего нам будет сейчас расстаться. Боюсь, что в следующий раз я не буду столь мирным и спокойным и дам распоряжение спустить вас с лестницы. До свидания, господа!

Олег посмотрел на меня так, словно был потрясен и оскорблен до глубины души.

– Вы не понимаете, от чего отказываетесь. Это очень перспективный проект!

– Не сомневаюсь, но постарайтесь обойтись без моего участия.

– Разумеется. Но вы сейчас потеряли замечательный шанс.

Ребята покинули кабинет. А я подумал, что снова упустил возможность хорошо заработать. Но в этот раз не было никакого сожаления. У каждого из нас есть список непререкаемых принципов. И один из моих – не продавать то, в чем я ничего не понимаю.

В начале лета, когда зной стал уже совсем невыносимым и половина Москвы устремилась к Черному, Балтийскому и Средиземному морям, пришли новости, которые позволили мне сказать: «А я говорил». Владислав запустил свой биллинг. То, на что у них вдвоем с Сергеем ушло больше года, у Владислава заняло только месяц. Даже делая скидку на отработанность некоторых механизмов, все равно это было слишком быстро. Но когда на должности главного программиста обнаружился уволившийся двумя месяцами ранее сотрудник, стало ясно, что Влад задумал уход уже довольно давно. Теперь у него были деньги, больше, чем мы располагали даже сейчас, никаких партнеров и полная свобода действий.

Сергей смотрел на меня с виноватым видом и молчал. Он понимал, что мы сможем не проиграть сейчас только неприятными методами. Уже поступили нотисы от целого ряда наших клиентов, которые запрашивали уровень компетенции нашего бывшего партнера и приемлемость его условий. Владислав играл на уничтожение, предлагая клиентам меньшую цену. Он сознательно лишал себя практически всей прибыли, чтобы досадить нам. Или же он играл честно, но нашел способ настолько сократить издержки, что мог упасть почти до нуля – наш биллинг работал всего на одном проценте от размера проводки, а Владислав предлагал половину процента.

Предложи мы такую цену, и персонал пришлось бы урезать, а от офиса отказаться. И забыть о возможной рекламе. Владислав использовал преимущество в наличности, чтобы выдавить нас с рынка. На нашей стороне была репутация и время. А у него были только наличные.

Даже несмотря на это, Сергей не мог взять на себя смелость начать пиар-кампанию против Владислава. Когда мы валяли в грязи наших конкурентов, он все одобрял. Но стоило по ту сторону барьера оказаться бывшему товарищу, как Сергей растерял весь напор. Мы держались только благодаря отменному сервису и стабильности. Продавцы очень консервативны в выборе средств, особенно те, что покрупнее. Они были готовы остаться с нами только потому, что не хотели ничего менять – нельзя прикрутить биллинг и заново отладить финансовые цепочки за пару часов по собственной прихоти. Только это нас и спасало.

Начатый Владиславом демпинг разогрел атмосферу на рынке услуг биллинга, и к нам пошли запросы от других конкурентов: не стоит ли объединиться в картель, чтобы устранить новый биллинг. Сергей отверг все предложения по одним ему известным соображениям. Я же предпринял последнюю попытку его убедить – позвонил отцу Николая и рассказал все как есть. Тот выслушал и пообещал разобраться.

Вся эта неразбериха не отменяла моей текущей работы. Ее не становилось меньше. И глотком свободного воздуха стали предложения принять участие в конференциях и семинарах. Где-то мне оплачивали дорогу, но в большинстве случаев просто предлагали приехать и выступить. Я соглашался на все подряд, лишь бы получить повод выбраться за пределы офиса.

Третьего июля мне положили на стол конверт с приглашением приехать в братскую Украину, чтобы выступить на семинаре в Днепропетровске. Мне оплачивали дорогу и принимали любую тему доклада. Им во что бы то ни стало хотелось заполучить меня. Я сделал звонок. Организатор, молодой человек, пообещал встретить и поселить в удобной квартире. Оставалось только купить билеты и выслать организаторам скан документов для компенсации.

Утром пятого июля я собрал вещи и, поцеловав в лоб Катю, вышел из квартиры. Эта поездка должна была хоть немного отвлечь меня от грустных мыслей о биллинге и Владиславе.

Глава 13
Кульбиты судьбы

Били меня с чувством, размеренно и не спеша. В основном тот бандит, что был поглупее. Бандит поумнее или сидел за столом, или возле окна, словно кого-то или чего-то ждал. Я почти ничего уже не чувствовал, воспринимая новые удары только шумными выдохами уставшей грудной клетки. Поскольку меня не отвязывали больше шести часов – бандит поумнее регулярно справлялся о времени, посматривая на экран дешевого телефона, то я успел обмочиться прямо на стуле и сильно хотел пить.

– Мы бы не могли сделать перерыв? – спросил я. – Дайте отдых вашим кулакам. Вы же не хотите, чтобы я помер на этом стуле? Дайте попить.

– Стёп! Смотри, он заговорил! – заулыбался громила, поглаживая ладонью костяшки пальцев.

– Дело говорит, нам ни к чему, чтобы он здесь откинулся. Дай ему воды.

– Так нет воды, – развел руками громила.

– Из-под крана налей.

– Так не во что!

– Посмотри в ящике под раковиной, я, кажется, видел там тарелку.

Громила вышел из комнаты. На кухне зашумела вода. Я посмотрел на второго бандита. Он курил очередную сигарету с мерзким дешевым запахом и смотрел через приоткрытую занавеску на двор.

– И кто меня заказал? – поинтересовался я.

– Много будешь знать, не доживешь до старости, – не поворачиваясь ко мне, ответил бандит.

Вошел громила, осторожно неся перед собой тарелку, до краев налитую водой. Бандит поумнее посмотрел на него и едва слышно выругался:

– Куда столько налил, идиот? Он же не кошка, хлебать из центра. Сейчас все зальешь тут. Дай я!

Степан встал, забрал у громилы тарелку и выплеснул половину воды в угол. Потом подошел ко мне и, приставив край тарелки к моему рту, стал ее наклонять, вливая воду. Я судорожно глотал, стараясь не упустить ни капли. Вода была жуткой: отдавала тухлостью и хлоркой, во рту сразу образовался неприятный привкус, но все же глотка перестала быть сухой, а чувство жажды уменьшилось.

Когда я напился, Степан достал свой телефон, буркнул: «Шесть часов уже». Было светло, но я сделал вывод, что он про шесть часов вечера, а не про длительность нашего свидания. Бандит вышел в прихожую, приложив трубку к уху. Спустя минуту я услышал его тихий голос:

– Нет. Он молчит. Можно, конечно, продолжить, но тогда придется применить что-то покруче, чем просто кулаки, и тогда я не отвечаю за его здоровье. Или он ничего не скажет, крепкий попался пацанчик… Ладно… Да, я понял… Хорошо… Ждем.

Бандит вернулся в комнату и сел на облюбованный ранее стул. Громила посмотрел на партнера вопросительно:

– Дальше бить, Стёп?

– Расслабься. Заказчик сказал ждать. Иди, приляг на диванчик, чай, устал грушу колотить.

Громила с обидой посмотрел на насмешку на лице у партнера и направился к дивану. Едва он улегся, как почти сразу захрапел. Теперь, когда меня прекратили бить, я мог подумать, кому я настолько помешал, чтобы выбивать из меня логины и пароли. Их, кстати, осталось не так уж и много. Большую часть сайтов я продал. Аккаунты в партнерках представляли интерес только с точки зрения большого количества рефералов – партнерки платили мне часть комиссии от заработка вебмастеров, которые регистрировались по моей ссылке. На заработке самих вебмастеров это не сказывалось, а мне было приятно получать эти деньги, пусть и сущие копейки по сравнению с другими заработками.

Конечно, оставался мой новый сервис по отзывам. Были и доступы к десятку бирж фрилансеров, где я нанимал новых сотрудников для работы по политпрограмме. Конечно, был административный аккаунт в биллинге, хоть и без особых прав, но достаточный, чтобы собрать информацию о клиентах биллинга. И все равно, хоть убейте, я не понимал, кому это нужно.

Если это был Владислав, то единственную ценность для него представляла база клиентов биллинга. И возможно, мои наработки по пиару внутри Сети. Но я был уверен, что базу он давно увел сам, а от моих методик продвижения его воротит.

Вероника? Я довольно давно ничего о ней не слышал. Да и если бы она хотела узнать логины и пароли, то просто украла бы их. Надела бы очередной парик, устроилась на работу в биллинг, закачала небольшую программку в Сеть и вуаля, все пароли у нее. По крайней мере, это куда проще, чем выманивать меня из Москвы и платить двум громилам, чтобы те выбили из меня дух.

Кто тогда? Какие-то другие вебмастера, знающие меня по конференциям и думающие, что я купаюсь в золоте? Несколько похожих историй проскакивало на форумах, но везде было какое-то личное общение, прежде чем начиналась работа кулаками.

Я был в растерянности. В конце концов, не ребята же из «Бизнес-Юности» решили мне отомстить за отказ работать с ними!

Смеркалось. Громила проснулся и по просьбе Степана сходил в магазин за продуктами. Когда он вернулся, то меня покормили картофельным пюре Мибиха на кипяченой воде из-под крана – Степан нашел в ванной кастрюлю, в которой разогрели воду. Затем лег спать уже Степан. Громила занял место у окна, но ему было скучно, и, когда луна вошла в зенит, он заклевал носом.

Я продолжал перебирать последние события. Я сел в поезд и спустя почти сутки прибыл в Киев, а там пересел до Днепропетровска. Встретил меня водитель такси, который довез до якобы снятой для меня квартиры, о чем красноречиво сообщала эсэмэска от организаторов. Когда я позвонил в дверь, то она открылась и большая рука громилы втянула меня внутрь. Дверь хлопнула вновь, уже закрываясь, а телефон, который я держал в руках, читая адрес квартиры, полетел на пол. Дальше мне заломили руки, несколько раз врезали по почкам и под дых, и я практически перестал соображать, что происходит. Очнулся я уже на стуле, старательно привязанный. Передо мной сидел бандит по имени Степан с листком бумаги и задавал вопросы.

Какая-то нелепица. Единственная ценность, которой я обладал, было пять процентов в биллинге, но их было не изъять в однушке посреди Днепропетровска – сложная процедура передачи доли практически исключала ее рейдерский захват. Конечно, была еще какая-то наличность – около ста тысяч долларов, размазанная по многочисленным электронным счетам и счетам в банках. И на аккаунтах бирж скопилось примерно пятьдесят—семьдесят тысяч долларов, предназначенных для оплаты труда фрилансеров и вебмастеров. Теоретически можно было напрячься и снять все эти деньги. На первый взгляд сумма могла показаться большой, но чтобы столько труда для ее получения! Да и просто сам по себе вывод этих денег мог занять долгие недели, даже передай я пароли.

Нет, что-то тут не клеилось.

Громила, заснув, начал крениться со стула. Несколько раз он вздрагивал и выпрямлялся, но, наконец, не справился со сном и грохнулся на пол. От раздавшегося шума вскочил с дивана Степан, включил свет и расхохотался. Бандиты вновь ретировались – громила отправился на диван, а Степан – на стул у окна.

Утром, с первыми лучами солнца бандиты позавтракали кефиром с хлебом. Мне же досталась вода и снова пюре на воде. Громила отправился на улицу купить сигарет для старшего. Пока его не было, Степан повернулся ко мне и сказал:

– Ты на нас зла не держи. Для нас это работа. Здесь, в самостийной, хорошей работы не так уж и много, так что приходится всяким дерьмом заниматься.

Я сделал вид, что поверил. Но куда больше меня беспокоило, что практически не чувствую своих рук и ног. Злобная молочная кислота делала свое дело, скапливаясь в зажатых мышцах и отравляя их.

Зазвонил телефон. Степан снял трубку и выслушал рекомендации неизвестного заказчика, односложно отвечая согласием. В этот момент в квартиру вошел громила и замер, смотря, как Степан разговаривает. Бандит положил трубку, кивнул громиле, и они вышли в прихожую, но голосов я не слышал – вероятно, прошли дальше в ванную, чтобы оставить свой разговор в секрете.

Спустя пару минут они вернулись, а вместе с ними сильный удар по затылку чем-то тяжелым. Я подумал: «Вот и все» и отключился.

Я очнулся от холода. Когда с трудом смог разлепить глаза, обнаружил себя лежащим в неудобной позе на полу в чем мать родила. Жутко болела голова. Я дотронулся рукой до затылка и сразу же отдернул ее от боли: пальцы были в чем-то липком, на черепе красовалась огромная шишка. Я попробовал встать, но чувствительность до конца не восстановилась, и смог всего лишь доползти до дивана. В полной темноте – за окном была ночь – я нащупал кнопку включения света, но ничего не случилось: или лампочка перегорела, или бандиты ее вывернули. Я тяжело вздохнул, потом напрягся и втянул тело на диван. Скрючившись в позе младенца, я постарался уснуть. Потом сел растирать ноги. И снова попробовал поспать. Но сон совершенно не шел.

К утру чувствительность ног восстановилась настолько, что по стеночке я смог добраться до кухни и попить прямо из-под крана. На этот раз вода показалась мне живительной влагой. Я облазил весь дом в поисках одежды, но не было ни ее, ни чемодана, ни каких-то других следов. В ящике дивана я обнаружил старый плед, побитый молью, и завернулся в него, чтобы согреться.

После обследования квартиры стало ясно, что бандиты вынесли не только мои вещи – они перебили все лампочки (зачем?) и заперли дверь, обломав ключ внутри. Выйти я мог только через окно или выбив дверь. Но третий этаж и отсутствие сил делали эти варианты практически нереальными. Кроме того, я был полностью обнажен, если не считать старого пледа. Пусть на улице стояло лето, все же я не мог куда-то отправиться, даже если бы и нашел способ выбраться наружу. Оставалось только вызвать помощь.

Я занял пост у окна и ждал подходящего персонажа, способного отозваться на мою просьбу о помощи. Ждать пришлось долго. Видимо, был выходной, а я совершенно не понимал, какой сейчас час, двор долгое время оставался пустынным. Только редкие мужчины выходили, чтобы завести машину. Современный мужик труслив. Он скорее постарается не заметить проблемы, чем попытается ее решить. Мужчина не подходил мне для просьбы о помощи.

Я уже почти отчаялся, когда увидел во дворе старушку с дворнягой, выносившую мусор. Раз держит приблудную собаку, значит, умеет жалеть. Я высунулся в окно и позвал старушку. Она долго смотрела на меня, а потом вернулась в дом. Я решил, что ничего не получилось, но спустя полчаса в дверь постучали. Я добрался до двери и посмотрел в глазок – за дверью стояли старушка и взрослый мужик лет сорока.

– Я не могу открыть. Они заперли меня и сломали замок. Посмотрите на скважину замка – там обломок ключа.

– Да, мамо, не врет, там действительно кусок ключа, – отозвался мужик.

– Так ломай дверь!

– Это же Василя квартира!

– Василь давно тут не живет, сдает приезжим. А человека избили и ограбили. Переживет твой Василь пару сломанных петель! – Голос старушки был хрустящим, словно во рту у нее катались шарики.

Тяжелый топот ног – сын старушки спустился по лестнице. И вернулся уже с инструментом. Спустя еще полчаса старушка и ее сын оказались внутри квартиры, где я полулежал в прихожей, обмотанный пледом. Старушка заохала и заставила сына помочь мне спуститься в их квартиру. А сына отправила чинить дверь в квартире Василия.

Благодаря заботам старушки мои синяки и ссадины покрылись йодом, желудок наполнился борщом и чаем, а тело облачилось в слишком просторную для моей фигуры одежду великовозрастного сына. Я попросил телефон и получил старенький мобильник сына. Коля снял трубку не сразу.

– Кто это?

– Коля, это Женя. Я на Украине, в Днепропетровске. Меня ограбили. Мне нужны деньги и документы, чтобы я мог вернуться в Москву.

– Где ты? – В голосе откровенное удивление. – Какого черта ты там делаешь?

– Приехал на семинар.

– Семинарист хренов. Мне звонить на этот номер?

– Да. Пока да.

Коля отключился. И я тоже почти отключился. Пока я ждал ответного звонка, удалось немного поговорить со старушкой. Звали ее Алевтина Петровна, сын ее развелся, оставил квартиру жене и детям, а сам уже десять лет жил с матерью в ее двухкомнатной квартире. Старушка получала крохотную пенсию и торговала на рынке всякой мелочевкой в лавке одной челночницы. Сын работал слесарем на авторазборке, но платили ему не так много, чтобы он захотел снять свою квартиру. Впрочем, старушка догадывалась, что сынок лелеет другой план, подкатывая шары к разведенкам в надежде переехать в их квартиру.