Текст книги "Вытхуянцы в Сочи"

Глава 10. Почём нынче бриллианты

Вопрос о нелегальном использовании американских программ в Вытхуяндии надо решать комплексно. Пусть они сначала вернут индейцам захваченные земли.

Министр иностранных дел Вытхуяндии

На следующий день в Сочи приключился праздник. Ну не то, чтобы типа Новый год, но всё же какая-то потеха, особенно для отдыхающих. Город, и без того сверкающий всеми своими парадными, накрахмаленный и припудренный, в одночасье разоделся в цветастые флаги и перетяжки. День Курортника!

В народе говорили о предстоящих массовых гуляниях, о разовом бесплатном входе на все городские пляжи и о дармовом концерте с участием чуть ли не Пугачихи с Галкиным. Но в особенности население интересовалось митингом на центральной площади, потому что упрямые слухи о некоем Председателе некоей Вытхуяндии, которого якобы ради хохмы назначили временным губернатором, уже добрались до самых отдалённых районов. Теперь всем хотелось на него посмотреть, да и послушать – что он такого ляпнет.

Когда вытхуянцы появились на импровизированной сцене, украшенной гроздьями воздушных шаров, они узрели перед собой площадь, заполненную многотысячной разношёрстной толпой. Раздались неуверенные аплодисменты, местами приветственные возгласы, а чаще смех и разудалый свист. Мол, цирк приехал.

Оркестр в сторонке играл танго «Утомлённое солнце».

– Какие милые, добродушные подданные! – умилился Бегемот, выкинул окурок сигары и нацепил на лицо выражение королевского величия и всепоглощающей любви к своему славному народцу.

– Что-то их больно мно-о-ого! – испугался Жирафф.

Тут он разглядел в первых рядах тучную женщину с улицы Роз и в ужасе спрятался за спины товарищей. Та все жё заметила советника и послала ему воздушный поцелуй.

– Ой! Что-то мне нехорошо-о-о! – пожаловался Жирафф. – Наверное, придется взять больничный!

– Товарищ главнокомандующий! – обратился Зебр к Председателю Советующихся. – Разрешите, я пока быстренько рекламку прогоню. Я тут со спонсором договорился…

– Какую рекламку? – рассеянно справился Бегемот.

– Да про средство от запора.

– Ты в своём уме-е-е?! – возопил Жирафф. – Нашёл что рекламировать!

– Профитроли, чего ты понимаешь в рекламе?! – обиделся Зебр. – Реклама – это такая хрень классная! Заставляет людей нуждаться в том, о чем они раньше и не слышали!

– Это правильно сказано, по-взрослому. Но дело в том, что запоры тут совсем не к месту, – поддержал Бегемот советника. – Вот что-нибудь от поноса – это, мне кажется, для Сочи весьма актуально!

Зебр в отчаянии прикусил губу.

– Жирафф, ты знаешь, что такое реинкарнация? – зашипел он на длинношеего. – Так вот, в следующей жизни ты будешь вонючим хорьком! Однозначно!

Хомяков, меж тем, при помощи микрофона в самых изящных и хвалебных оборотах представил нового губернатора.

Председатель Советующихся, подойдя к микрофону, было открыл рот, чтобы зачитать свою приветственную речь, но тут стряслось необычайное. На подмостки непонятно откуда выскочили юноши и девушки в майках с надписями «Greenpeace».

Дежуривший поблизости милиционер только и успел, что схватить одного из них в охапку.

Тем временем нарушители порядка бросились к Бегемоту и атаковали его тортами, которые держали в руках. Вскоре он и сам превратился в огромный кремовый торт.

Публика взвизгнула от восторга!

А молодые люди, меж тем, с криками (что-то такое про непоправимый экологический ущерб, который нанесёт строительство олимпийских объектов) соскочили со сцены и бросились врассыпную, как тараканы. Вырвался из рук милиционера и последний, залепив ему тортом промеж глаз. Вскоре хулиганов и след простыл.

Площадь агонизировала в приступах хохота.

– Кто это? – совершенно спокойно поинтересовался Бегемот у Хомякова, пробуя крем на вкус.

– Да это так, никто, местные экологи! – сконфуженно отвечал тот. – Они и в Михал Михалыча уже два раза тортами кидались!

Вытхуянцы окружили своего предводителя, принялись счищать с него остатки тортов.

– Да они совсем огринписились, сволочи! – возмущался Зебр. – Надо эту экологию вообще запретить к чертовой бабушке!

– Зебр, ты дурак! – покрутила у виска Белка. – Хочешь, чтобы планета превратилась в одну большую помойку?

Зебр было надул щеки, чтобы парировать выпад рыжей, но его опередил Бегемот:

– Здесь надо смотреть глубже, детишечки. В корень проблематики. Кто финансирует этих студентиков? С какой целью? Возможно, речь идёт о наших политических врагах, противниках Олимпиады! Законспектировали?

Вытхуянцы только открыли рты, поражаясь уму и проницательности своего гуру.

Вскоре Бегемот вновь приготовился выступать. Его поддержали отдельными хлопками.

– Дети мои! – начал Председатель, смяв в комок и откинув в сторону перепачканные кремом листки с приготовленной речью. – Славные жители города Сочи и всех его окрестностей! Внемлите гласу своего нового правителя! Верьте, я принесу вам благополучие и процветание! Придите в лоно моего страдающего за судьбы человеческие сердца! Я обогрею вас, я защищу вас от всех ветров и штормов! Будьте со мной, будьте за меня! Я не дам вас в обиду!..

Он говорил минут двадцать, с упоением, с надрывом, умело расставляя мощные акценты. Обалдевшая площадь замерла, затаила дыхание в лёгком шоке.

– Пипл хавает! – шепнул Зебр друзьям.

В напряжённых паузах между фразами Бегемота было слышно, как над толпой настойчиво кружит жирная черно-желтая пчела, словно выискивая – кто ещё не воспользовался услугами «Билайна».

И всё же вскоре в задних рядах кто-то хохотнул во весь голос:

– Что за чушь! Да это самый настоящий скоморох!

Впрочем, Бегемот вроде и не слышал этих слов. Он, последний раз воздев руки к небу, произнёс ещё пару душещипательных обетов и на самой торжественной ноте закончил.

Публике понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя, а затем площадь взорвалась рукоплесканиями. Говорят, канонаду этих аплодисментов слышали аж в Адлере.

Вдруг на сцену опять выскочили какие-то люди. На этот раз вытхуянцы не оплошали – грудью встали на защиту Председателя Советующихся. А давешний милиционер даже потянулся к кобуре. Впрочем, людишки оказались безобидными. Один из них, по виду крестьянин, грохнулся перед Бегемотом на колени и выговорил со слезой в голосе:

– О, господин губернатор! О, правитель наш добросовестный! О, надежда наша и опора! Не вели казнить, дозволь слово молвить!

Зебр надул грудь и выступил вперёд:

– Уважаемый, его высочество для всех открыт, всем рад помочь. Но давай ваще будем соблюдать распорядок! Просто запишись к нему на прием. Делов на копейку! Для этого сначала зарегистрируйся у его советника, – Зебр показал на Жираффа. – А чтобы попасть к советнику, иди на прием в отдел консультаций, – он кивнул в сторону Белки. – Ну а прежде, конечно, милости просим ко мне. Я принимаю чисто по вторникам, с трех до четырех. Естественно, по предварительной записи. Гарантирую, что к осени…

Однако Бегемот не поддержал полосатого:

– Пусть говорит! Не в моих правилах отказывать страждущим! Слушаю тебя!

Народ на площади, шушукаясь, прислушался.

– Спасибо! Огромное спасибо! – крестьянин поднялся с колен. – Рассуди нас, господин губернатор! Вот этот человек утверждает, – он показал на второго, такого длинноносого с бегающими глазками, – что земля, на которой стоит мой дом, и которая по совести принадлежала моему отцу, деду и прадеду – его имущество!

– От народец, а! Всё о себе, только о себе! – пожал плечами Зебр.

– Ха-ха! Врет он всё! Не слушайте его! – замахал руками длинноносый. – Эта земля никогда ему не принадлежала. Вот свидетельство о собственности на моё имя!

Он, отводя глаза в сторону, передал Бегемоту бумаги.

Тот внимательно их изучил.

– Свидетельство зарегистрировано всего неделю назад, – пробормотал Председатель. – Забавно!

Он возвратил документы длинноносому.

– У нас раньше не было никаких свидетельств! – едва не плача, заявил крестьянин. – Мы просто испокон веков жили на своей земле, и каждый знал, чей это надел, а чей – этот. И не было никаких споров! А теперь из-за этой Олимпиады…

– Ну ты, неудачник! – встрял Зебр. – Если ты утверждаешь, что это твоя земля, что ж ты, батенька, не пошёл и не зарегистрировал её вовремя, да?

– А я и пошёл, – ответил крестьянин. – Четверо суток только в очереди просидел. Но со мной даже не захотели разговаривать. Я и умолял, и взятку предлагал…

– Если чиновник не продаётся, значит, он уже продан! – смекнул Зебр и оборотился к Бегемоту: – Майн фюрер! Дело ясное, что дело тёмное!

– Это нормально! – кивнул Председатель Советующихся и на пару секунд задумался. – Что ж, признаем этот документ вполне правомочным…

Длинноносый заметно возгордился и показал крестьянину «фак». У того от отчаяния выступили на глазах слезы.

– Но, – продолжал Бегемот после хитроумной паузы, – вопрос всё же дискуссионный. Сделаем так: тому, кто первый откажется от прав на эту землю, мы даруем в честь этого, как его… Дня Курортника элитную квартиру в центре города с видом на море. Да будет так!

Длинноносый напрягся, посмотрел на крестьянина, который нахмуренно что-то соображал, и вдруг принародно порвал своего свидетельство и швырнул клочки с трибуны вниз, под ноги сочинцам.

– Я первый отказываюсь от прав! Давайте квартиру!

Народ загудел, словно улей.

– Ну вот, справедливость восторжествовала! – усмехнулся Бегемот и обратился к крестьянину: – Иди, и владей своей землей так же, как владели ею твои предки. Только поскорее узаконь свои владения. Впрочем, мы позвоним, куда следует. Тебя примут без очереди и сделают документы без волокиты и мздоимства! Ну а ты… – Председатель положил непростой взгляд на длинноносого, – Я человек слова! Получай свою элитную квартиру в центре города Магадан с видом на Охотское море!

Люди в толпе затряслись в экстазе смеха.

Длинноносый завизжал, как резаный, было бросился вниз, в толпу, собирать клочки своего бывшего свидетельства, но развесёлая публика подхватила его, подняла над головами и, передавая с рук на руки, понесла куда-то на задворки площади. Вскоре длинноносого и след простыл.

– Король! – возгласил восхищённый Зебр, обращаясь к Бегемоту. – Я больше не могу молчать! Я скажу всю правду, чего бы мне это не стоило! Ты гений!..

Подул сильный ветер с привкусом эвкалипта. Звучно забились многочисленные флаги, словно пытались сорваться из флагштоков и улететь куда-нибудь за тридевять земель, весело и свободно паря в теплых воздушных потоках. В этот момент дирижёр оркестра – совершенно смешной дядечка, патлатый, с пролысиной и огромными детскими глазами – прочувствовав момент, экспрессивно взмахнул палочкой, и дружная ватага его музыкантов врезала что-то такое ритмично-мелодично-опереточное и одновременно в стиле RAP.

Вытхуянцы, пританцовывая, вышли вперёд и начали петь речитативом, с соответствующей музыкальному направлению жестикуляцией и эффектным многоголосьем. «Мы принесём вам благополучие и процветание! – уверяли они. – Мы защитим вас от всех ветров и штормов! И помните: что бы эти олимпийские функционеры ни выдумали, мы не дадим вас в обиду! Землю – крестьянам! Санатории – отдыхающим!»

Люди на площади быстро завелись и тоже начали двигаться. Вперёд протиснулась молодежь, отдельные парни посадили своих девушек на плечи, чтобы им было лучше видно.

Припевы доставались народу. Однако здесь голоса разделились примерно на две равные части. Одни утверждали тем же речитативом, что никогда в жизни не встречали такого клёвого губернатора. Что Сочи чертовски повезло. Но другие были прямо противоположного мнения: «Вот дураки, эти вытхуянцы! Таких свет не видывал! Из какого цирка привезли этих клоунов? А этот жирный! Ну такой смешной! Возомнил себя величайшим правителем всех времён и народов!»

Но вытхуянцам всё было нипочем. Они пели и танцевали, не обращая внимания на насмешников.

Дирижёр с детскими глазами выжимал из оркестра всё, на что тот был способен. Молодежь кипела перед трибуной. В толпе появились продавцы варёной кукурузы и пива. Неприметные наркодилеры принялись ловко сбывать свой товар. Вся площадь ходила ходуном…

Примерно в то же самое время, когда на центральной площади города подходил к концу праздничный митинг, в ювелирный салон господина Воскерчяна вошёл скромный старичок в неприглядном пиджачке. Глупые девчушки-консультантки лишь оглядели его с презрением и не предложили чем-нибудь помочь. Зато сам Воскерчян, который случаем был здесь же, бросив беглый взгляд, оценил вошедшего как вовсе нешуточного покупателя и поспешил ему навстречу.

– Что угодно, да? Сегодня такой дэнь, такой дэнь! У нас сегодня потрясающие скидки, да!

– Какой ещё день? Какие ещё скидки? – поморщился Филарет Иванович. – Я хотел бы посмотреть что-нибудь подороже. Желательно с бриллиантами. Между прочим, ваш магазин мне рекомендовали как самый лучший.

– Совершенно справедливо! Чистая правда, да! Ни у кого нет такого товара, как здэсь! А цены? Самые лучшие цены на всём побережье, да! Олигархи покупают! Шоу-бизнес регулярно заходит! Пожалте в мой кабинет!

С этими словами Воскерчян ухватил посетителя под локоть и вежливо-настойчиво увлёк тесным коридором в недра салона.

– Галя, Света! Кофе, чай! Живо, да!..

Пять минут спустя Филарет Иванович рассматривал, взвешивал на руке, внимательно разглядывал на просвет кольцо с бриллиантом в горошину. Воскерчян выложил из своих сейфов много чего хорошего, но странный покупатель остановился именно на этом кольце. Впрочем, достаточно дорогом и качественном изделии.

– Сколько вы за него хотите? – спросил Филарет Иванович тоном опытного банкира.

Воскерчян с готовностью пододвинул калькулятор.

– Так, посмотрим… Цена этого великолепного кольца полтора миллиона, да… – покупатель и бровью не повел. – Но вам я, пожалуй, скину двадцать, нэт, двадцать пять процентов. Это просто по самому максимуму. Итого… – Воскерчян показал покупателю получившуюся цифру.

Филарет Иванович строго выгнул бровь, ничего не ответил. Лишь вернул кольцо ювелиру.

– Ну, подождите, да! – Воскерчян опять схватился за калькулятор, долго считал. – Вот последнее мое прэдложение – миллион! Такая цена – только для самых близких друзей! Больше ну никак не могу, да! Я сам брал его за дэвятьсот дэвяносто тысяч!

– Хорошо. Я согласен, – неожиданно ответил посетитель…

Закончив со старичком и проводив его с поклонами и поздравлениями до порога, Воскерчян вернулся в свой кабинет. С наслаждением окунул свои подуставшие чресла в формы комфортного кожаного кресла. Удовольствие от этой потрясающей сделки приятно обжигало виски – почти четыреста тысяч чистой прибыли. И это с одной операции! Неделю, а то и месяц, не в сезон, надо торговать, чтобы заработать такой куш, да!

Внезапно в дверь постучали. Заглянула одна из работниц Воскерчяна. На ней не было лица.

– Там… там милиция!

Ювелир только усмехнулся.

– Скажи им, что я занят, и чтоб они больше мэня не бэспокоили, да!

– Сами скажите! У меня муж безработный и двое детей!

А милиционеры уже входили в кабинет Воскерчяна:

– Привет, дорогой! Поговорить надо!

– Какое вы имеете право вламываться?! – подскочил Воскерчян. – У вас будэт большая проблэма, да!

– Это у тебя сейчас будет большая проблема!

Ювелир схватил со стола сотовый телефон и набрал какой-то номер. Долго ждал ответа. Милиционеры лишь нагло ухмылялись.

А на другом конце связи зубоскалящий Зебр услышал, наконец, звонок своего мобильника. Он вынул из кармана телефон, глянул на дисплей – кто звонит, скорчил рожу дебила и отключил звук.

Это был один из лучших ресторанов Сочи. Играла живая музыка. Столы, расставленные на открытой галерее второго этажа, были заняты богатой отвязной публикой и ломились от дорогостоящих яств и напитков. Внизу шумела плебейским уличным бытом набережная, чуть дальше накатывали на галечный пляж мягкие волны моря.

– Зайка, кто там тебе всё названивает? – поинтересовалась расфуфыренная, как никогда, Белка.

– Да так, шелупонь всякая! – отмахнулся Зебр.

Подоспел официант с напитками и закусками.

Жирафф с досадой уставился в свою тарелку, в которой лежало что-то такое красивое и чрезвычайно аппетитное, но на одну столовую ложку.

– Неужели это и е-е-есть блюдо «Дьявольская мистерия» за тысячу рублей? – Жирафф даже надел очки.

– Ну ты зануда, длинный! Всё тебе не так! Жри давай! – осадил его Зебр и сообщил вытхуянцам: – Сколько Жираффа не корми, а у слона всё равно больше! По любому!

Все с некоторой неловкостью посмеялись, а советник ничего не понял. Впрочем, спустя пять минут и он закатился одиноким смехом.

– Вот тормоз! – сверкнул лучезарной улыбкой Зебр. – Профитроли, шутку надо понимать быстро и при этом не обязательно правильно!

На этот раз советник красноречиво обиделся.

– Что ты попу-то морщишь? – спросил полосатый. – Скушай кактус!

Жирафф покраснел до корней волос. Зебр на всякий случай отодвинулся подальше.

– Последнее время советник сам не свой! – с тревогой в голосе констатировал он. – Надо бы его психиатру показать! А ещё лучше сразу в Москву, в Белые столбы. Там уж ему мозги прочистят. Кстати, я могу его туда отвезти!

Жирафф бросил вилку, вскочил. Резко отодвинутый стул упал за его спиной. Осёл на всякий случай попридержал его за руку.

– А ты… А ты подонок, бездельник, воришка и пустозво-о-он!

– Ой, ой, ой! – картинно развел руки Зебр. – Ваще, такой умный вещь сказал – Цицерон отдыхает! А мысль одна – она прямая, как струна!

– А ещё ты го-о-оль перекатная!

– Кто, я?! Да меня три банка уговаривают взять у них кредит!

– А ещё ты стука-а-ач!

– Это, кстати, наследственное, – пожал плечами полосатый. – Мой предок ещё у Юрия Долгорукого доносчиком работал!

– Всем сесть и успокоиться, – хладнокровно распорядился Бегемот, затягиваясь любимой сигарой. – Едим, пьем.

Жирафф поспешил исполнить указание.

– Правда, мальчики! – поддержала Белка. – Мы же сюда праздник пришли отмечать, а не собачиться! Человек человеку – друг, товарищ и брат!

– Вот это правильно! – закивал Зебр и погрозил Жираффу пальцем: Ты понял, скотина?!

Тут объявился официант и с извинениями забрал у Зебра блюдо. Мол, столы перепутал.

– Эх, надо было хотя бы плюнуть в тарелку! – расстроился полосатый.

А Бегемот уже поднимал свой бокал, желая произнести тост. После продолжительной речи, нашпигованной политическими инсинуациями, он сообщил, что принял решение повысить Жираффа в должности.

– Ура-а-а! Председатель назначил меня ста-а-аршим советником! – возопил длинношеий.

– Поздравляю! – новость явно Зебру не понравилась. – Теперь ты стал старшим козлом отпущения!

– Я не козё-ё-ёл!

Белка первая чокнулась с Жираффом:

– Ой, зайка, я так за тебя рада! Старший советник – это так интимно! Звучит почти как тайный советник!

Вытхуянцы выпили. Зебр заметно разобиделся.

– Милорд! – обратился он к Бегемоту. – Интересно, а мне когда-нибудь что-нибудь обломится?

– Каждому своё… – с философской интонацией отвечал Председатель. – То есть, я хотел сказать, всему своё время!

– Время? Ага, ждать пока неучи всё растащат?! – полосатый показал на Жираффа…

Вечерело. С моря задувал терпкий морской коктейль. Разило Белкиными духами с привкусом ванили.

После пятого тоста улыбчивый рот Зебра окончательно перестал закрываться.

– …Они просто не понимают, – частил он, – что нас легче сразу не пустить, чем потом выгнать…

– Пупсик! – прервала его возмущенная Белка. – У тебя мат через слово!

– Да у меня чаще не получается! – отвечал полосатый. – И вообще, не учи меня жить! Лучше помоги материально!

И он бросил в Белку пробку из-под шампанского. Рыжая не осталась в долгу – метнула прямо ему в лоб несколько слив.

– Хватит, детишечки! – стукнул кулаком по столу захмелевший Бегемот, так сильно, что на столе всё подпрыгнуло. – Вы уже явно вышли за рамки приличия! Вон, уже китайцы смотрят на нас круглыми глазами!..

– Кстати, о Москве! – почему-то вспомнил Зебр. – Вот бы ещё разок туда съездить! А если по уму, то надо купить там квартиру. И прописаться в ней всей Вытхуяндией!

– Не потянем, – покачал головой Жирафф. – Квартиры в Москве жуть какие дороги-и-ие!

Зебр почесал за ухом.

– Ну, тогда давайте арендуем! Одну шикарную квартиру. Будем по очереди всей страной в ней останавливаться. Если хотите, я могу этим заняться. Всё равно кто-то должен обаять хозяев, кинуть риэлтеров, за квартирой приглядывать. Да и делать вид, что там живёт всего один человек. Работа, конечно, тяжёлая, неблагодарная, но что не сделаешь во имя Вытхуяндии!

– А что? Это по-взрослому! – одобрил Бегемот…

Зебру наскучило сидеть, он подступил к каменному парапету и, перегнувшись через него, заглянул вниз. По улице густыми потоками слонялись отдыхающие. Сотни магазинов, лавчонок и всяких заведений были в их полном и безоговорочном распоряжении.

– О, тёлки! – полосатый ещё больше перегнулся через парапет. – Девчонки, кто со мной на край света!

Но, видимо, отсюда было не докричаться.

– Матрешки явно требуют долбёжки! – сообщил Зебр сотоварищам.

Пьяным и объевшимся вытхуянцам тоже захотелось немного размяться. Они тяжело поднялись и присоединились к полосатому. Только Осёл остался за столом, чтобы, пока нет лишних ушей, кому-то позвонить.

Зебр плюнул вниз и едва не попал прохожему на голову.

– Сто долларов тому, кто попадет! – объявил он и прокричал людям внизу: – Неудачники! Вешайтесь!

Соплеменники принялись плеваться, но прицелы давно были сбиты, к тому же ветер сносил плевки далеко в сторону. Жирафф сильно огорчился, а у Белки кончилась слюна.

Тут Зебр заметил спешащего куда-то Филарета Ивановича в своём пиджачке, с очень оттопыренным нагрудным карманом.

– О, какие люди! И без охраны! Ща я ему устрою сочинскую мафию!

С этими словами полосатый схватил ведёрко с водой из-под шампанского и выплеснул воду вниз. Подумав мгновение, кинул следом и само ведёрко. На этот раз ему выпал фарт: и вода, и ведёрко точно попали в цель.

Напуганные вытхуянцы разом отпрянули от парапета и поспешили вернуться на свои места за столом.

– Зебр, ты дурак! – завизжала Белка. – Что ты наделал!

– Валим! – прошипел полосатый, вращая глазами. – Иначе нам хана!.. Эй, чучело, приговорчик тащи нам поскорее!

Официант поспешил принести счёт, с удивлением посмотрел на пустую подставку для ведёрка, но ничего не сказал.

Совсем поплывший Жирафф с трудом надел очки, ознакомился с суммой на чеке и почему-то горько заплакал.

– Ладно! – махнул рукой Зебр. – Давай сюда счёт, бестолочь! Так и быть, я сегодня угощаю!..

В Сочи включили ночную подсветку, и вдруг весь город фантастически преобразился. Теперь это было сказочное королевство, где правил бал неистовый карнавал развлечений, танцев и щедрой любви. Собранные с отдыхающих за день деньги были сущими крохами по сравнению с тем, какие дивиденды сулил накатывающийся вечер вкупе с предстоящей ночью. А в Сочи, промежду прочим, многие кутили воистину с королевским размахом.

Впрочем, жадному до всяческих оргий Зебру было не до этого. Вот уже час он сидел в «обезьяннике» местного отделения милиции. А вернее, стоял, потому что все скамейки заняли разобиженные армянские ювелиры. Ими же были забиты камеры предварительного заключения, все коридоры и кабинеты следователей, и к тому же их продолжали приводить, будто в городе стряслось Дело Ювелиров-Отравителей.

Зебр подспудно осознавал свою причастность к обрушившимся на ювелиров города бедам. Но на это ему было плевать, тем более что никто из его «сокамерников» пока ни о чём не догадывался. Да и совсем от других забот трещала башка. На полосатого завели дело, и не какое-нибудь оскорбление представителей власти, как у ювелиров, а самое что ни на есть настоящее, уголовное, со всеми вытекающими.

Ноги уже налились свинцом усталости.

– Таганка – все ночи, полные огня… – замурлыкал себе под нос Зебр и приблизился к лавке: – Эй, подвиньтесь, фармазоны! От народец, а! Пахан стоит – бакланы сидят!

Смущённые ювелиры уважительно подвинулись.

Зебр вольготно расположился на лавке, вытянул на полверсты утомившиеся ноги.

А этажом выше, в потрепанном кабинетике, седовласый мужчина в бабочке с тростью нравоучительно разъяснял следователю:

– Суммируя все выше перечисленное и беря во внимание многочисленные нарушения прав человека, я предлагаю вам немедленно отпустить моего подзащитного и закрыть это смехотворное дело! При этом замечу, что меня наняли весьма влиятельные люди, имена которых я пока называть не буду.

Следователь насупился.

– Господин Дорогоберу! Я понимаю, что с вашей репутацией лучшего адвоката Сочи не мне тягаться. Но поймите: налицо попытка сбыта фальшивых долларов. Не мне вам рассказывать, что это такое!

– Дорогуша, какие фальшивые доллары? – изумился адвокат. – Мой подзащитный просто пошутил!

– Официант так не считает, судя по его показаниям, – следователь протянул посетителю бумагу. – Кроме того, когда прибыл наряд милиции, подозреваемый пытался спрятаться в кабинке женского туалета…

– Уверяю вас, официант изменит свои показания, он просто погорячился, – заявил Дорогоберу. – Что касается туалета, то у моего подзащитного жуткая диарея, то есть понос, а женская туалетная комната оказалась на двадцать три шага ближе, чем мужская. Поймите, в жизни случаются ситуации, когда не приходится выбирать. Вот, я тут схемку набросал.

Следователь вяло заглянул в набросок: столики, туалетные комнаты, точные расстояния… С таким ушлым адвокатом ни одно дело до суда не доведешь!

– Я вынужден послать изъятые купюры в Москву, на экспертизу, – всё же заявил он. – А ваш протеже пока посидит.

– Могу я хотя бы увидеть эти, как вы их называете, купюры?

– Пожалуйста! – Следователь протянул адвокату одну с виду стодолларовую бумажку.

Дорогоберу присмотрелся.

– Да вы что? – хихикнул он. – Издеваетесь? Прочтите, что здесь написано! Сувенирная продукция! А здесь? Парк «Ривьера»! А чьё это лицо изображено? Ну, конечно же, это не один из президентов США. Да вас в Москве засмеют!

– Посмотрим! – обиженно буркнул следователь.

– Вы, дорогуша, на меня не обижайтесь. Ничего личного! – миролюбиво подсластил адвокат. – Есть такое предложение. Вы проведете экспертизу здесь, на месте, путем визуального сравнения этих фальшивок с подлинными деньгами. И всё! А чтобы вам было с чем сравнивать, я оставляю вам один настоящий стодолларовый образец.

Дорогоберу сунул в папку с делом Зебра зелёную бумажку.

Следователь задумчиво пощипал мочку уха, затем встал и зачем-то опустил на окне жалюзи.

– Да, но мы изъяли пять купюр! – заявил он.

– Хорошо. Вот вам ещё четыре, – согласился адвокат. – Расписок не нужно, я вам верю.

Следователь ещё сомневался, когда в его кабинете затрезвонил телефон. Он поднял трубку.

– Да! Кто? Пронин? Слушаю, товарищ полковник. Что? Немедленно освободить? Есть! Принести извинения? Сделаем!

Он, раскрасневшийся, с испариной на лбу, положил трубку. Затем захлопнул папку с делом и деньгами адвоката и бросил её в ящик стола.

Дорогоберу, опираясь на свою трость, поднялся.

– Очень приятно было с вами поработать! – Он славно улыбнулся следователю.

– Всего доброго, господин адвокат!

Ближе к двенадцати часам ночи легкий шторм, громыхая, обрушился на безлюдную полосу ведомственного пляжа. На лежаке сидели двое.

– Кругом одни понты! – вещал Зебр девушке с облезающим от солнечного передоза плечом. – Взять то же Чёрное море. Ни то, ни сё – ваще лужа какая-то! А всё туда же! Смотри, сколько шума и пены! А толку? Запросто можно искупаться!

– Неужели ты бы сейчас искупался? – не поверила девушка.

– Ха! Делов на копейку!

Бахнул настоящий салют, вспыхнули пучки цветных огней и рассыпались по небу причудливыми узорами. К салюту присоединились многочисленные всполохи частных фейерверков. Началась такая феерия – нигде не увидеть!

Зебр вскочил:

– Уау, черти!

В то же время совершенно на другом пляже Осёл объяснялся с Василисой. Ни небо, усеянное разукрашенным светом, ни артиллерийские залпы салюта, ни грохот прибоя не могли сбить его с пламенной рифмы.

 
– …А иногда мне мнится в отраженье
Что существую лишь в воображенье,
Что это некий сказочный герой
С нелегкою, но славною судьбой.
Всё потому, что не могу поверить,
Что рядом ты, что счастья не измерить,
Что жизнь моя теперь в твоих руках
Что мы теперь в истории, в веках!..
 

А Зебр тем временем продолжал окучивать новую знакомую:

– Катюш, я, несмотря на свою повсеместную известность, ещё не очень много книг написал. Но у кого хошь спроси: книги, не написанные мной, лучше, чем книги, написанные другими!

Девушка приподняла брови:

– Подожди! Ты же говорил, что ты художник-передвижник?

– Я? – Зебр подергал бляху своего ремня. – Я разве тебе не рассказывал? Я этот… эээ… полиглот. Одной рукой роман строчу, другой – портрет малюю. Ещё музыку хреначу и бизнесом занимаюсь!

– Так ты бизнесмен?

– Хе! Ещё какой!.. Ну так чё? Как насчет искупаться?

Катя пожала плечами:

– Страшновато как-то!

– Да не боись! Штормик так себе – тьфу!

– Но я без купальника?

– Да я тоже без плавок. Голышом давай купаться, мы здесь всё равно одни!..

Катя вот уже второй час морочила ему голову. Итак, день выдался геморройный: митинг, ресторан, милицейские застенки… Зебр уже жалел, что не зацепил Катину подружку. Та, хоть и совсем страшновастенькая, но покоммуникабельней.

– Хорошо, но ты первый, – всё-таки согласилась девушка.

Зебр поспешил раздеться, разбрасывая шмотки в стороны. Совершенно не смущаясь, избавился и от трусов. Он с большим трудом зашёл в воду – волны так и норовили сбить его с ног. Однако на глубине стало значительно легче, он ловко поплыл вдоль берега, лишь изредка пропадая в чёрной волне.

– Давай, здесь здорово! – махнул полосатый рукой, отплевываясь.

Катя некоторое время стояла в нерешительности. Потом прощально помахала Зебру рукой:

– Пока, писатель!

И ушла.

– Стой, подожди! – полосатый дельфином поспешил к берегу.

Набежала сильная волна, добралась до одежды Зебра, подхватила её и унесла в дремучие воды…

 
– …Есть только взгляд, твой голос, твои губы,
А всё вокруг так далеко, так грубо!
Есть чувства колдовские, есть мечты…
Короче, у меня теперь есть ты!
 

Вася никогда в жизни не слышала подобных слов. Они терзали её, томили, окутывали сладостной волной таинственных предвкушений. Поэтому сердце в её груди гулко колотилось, а на щеках пылал румянец.

Осёл схватил руку Васи, со страстью прижал к своим губам. Девушка смотрела на него так, как никогда в жизни ни на кого не смотрела. И в её глазах отражались звезды.