Текст книги "Вытхуянцы в Сочи"

Глава 6. Куда свинтил лорд Байрон

Захожу в казарму, а там дерьма – в голове не укладывается!

Министр обороны Вытхуяндии

– Малышка, ну иди же ко мне! – поманил Зебр. – Поцелуй меня туда, куда ещё никто никогда не целовал!

– Да, сладкий! Как скажешь!

Девушка модельной внешности – то ли администраторша из «Золотой лагуны», то ли жгучая брюнетка с телевидения – приблизилась, присела рядом на подушки. Горячая, изнемогающая от возбуждения, с бесовским взглядом. В её тесном леопардовом купальнике (ничуть не поддельном), изнывали такие заманчивые формы, что не приведи господь!

Соблазнительница опрокинула Зебра на спину, налегла тугой грудью, оставила на его шее поцелуй, поиграла язычком с соском груди, лизнула пупок…

– Что это у тебя? – спросила она изумленно. – Ах ты, шалунишка!

– Это только начало, крошка! Не отвлекайся!..

Вдруг её черты стали трансформироваться, как у оборотней в фильмах ужасов, появилась вытхуянская девушка полосатого.

– Значит, ты весь в делах по горло? – Люсьен ухватила его за вихор и больно потянула. – Тусуешься, говоришь, на правительственном уровне?

– Да я тут совсем не при чём! Она сама!

Но вытхуянка уже предъявила ему огромные ножницы.

– Придётся тебя проучить! – она показала, как ножницы работают, изрезав в лохмотья воздух перед его глазами.

Полосатый вскочил, заметил странную воронку в полу – скорее всего портал в параллельный мир – и, не раздумывая, сиганул в неё.

Но параллельные миры бывают разные: он увидел нависшую над ним пакостную рожу Жираффа.

– Ну, не зна-а-аю. Наверное, ещё спит, – протянул советник Бегемота.

– Изыди! – перекрестился Зебр.

Он поспешил зажмуриться, чтобы при помощи этой бесхитростной уловки перенестись в другое измерение.

– Зебр, вставай сейчас же! – потребовал голос Белки. – Нам надо срочно с тобой поговорить!

Зебр окончательно проснулся. Он очутился на кровати в своем гостиничном номере, а вокруг него столпились вытхуянцы. Судя по их моськам, они вряд ли явились пожелать доброго утра.

– Что случилось? – привстал полосатый. – Нас выселяют?

– Нет, значительно ху-у-уже! – Жираффу будто зачитали смертный приговор.

– Хуже? Это как? Пришли арестовывать?

Вперёд выступил пасмурный, как вытхуянская погода, Бегемот:

– Студентик, у тебя есть последний шанс во всём признаться. Покайся, облегчи душу!

Зебр наморщил лоб, пожевал верхнюю губу.

– Вы про картину в доме губернатора, что ли? Я ж не знал, что это настоящий Айвазовский! Я на неё случайно коньяком плеснул. Ну, споткнулся, с кем не бывает? Я носовым платком хотел вытереть, а краска вся и размазалась…

Бегемот брезгливо сбросил со стула несвежие носки полосатого и грузно присел. Стул жалобно скрипнул.

– Не о том, пропал саквояж!

Зебр пожал плечами, зевнул, почесал за ухом.

– Давайте так, – предложил он, – нашедшему саквояж полагается десять процентов. Как за клад. А что? Вполне справедливо!

– По закону Вытхуяндии нашедшему кла-а-ад полагается почётная грамота и путёвка в санаторий «Заполярье», – уточнил длинношеий законотворец.

– Давайте так! – Белка изрядно разозлилась, – Нашедшему саквояж – смертная казнь заменяется на пожизненное!

Далее все заговорили одновременно, а подытожил полемику Осёл – единственный, кто ещё сохранял подобие самообладания:

 
– У истины нет разных наклонений.
Она одна при всём богатстве мнений.
Один из нас устроил сей пассаж,
Украл и спрятал где-то саквояж.
 

– Да тут и думать нечего! – Зебр вышел из ванной комнаты под шум клокочущего сливного бачка. – Белка взяла!

– Зебр, ты дурак! – она швырнула ему в лицо трусы с броским лейблом, которые до этого сушились на спинке кровати.

– Полегче, малышка! – Зебр застегнул ширинку и поднял трусы. – Надо было брать меня в долю. Вдвоём как-нибудь ушли бы огородами!

– Не болтайте ерундой! – пригрозил Бегемот.

– Почему ерундой? – возмутился полосатый. – Рыжая всегда была против покупки квартир. Что, нет? Бутик ей подавай! Она бы здесь понты колотила на гламурных пати, а мы бы в Вытхуяндии суп из еловых шишек без соли доедали! Мы решили поступить по-своему, и в отместку за это она спиликала наш саквояж. Делов на копейку! Законспектировали, шерлокхолмсы?

Вытхуянцы заскрипели мозгами.

– Если честно, я хотела это сделать, – вдруг призналась Белка. – Чтобы уберечь вас от неразумных поступков.

– Ага, что я вам говорил! – Зебр высунулся половиной туловища в окно и помахал рукой: – Эй, Маришка, заходи вечером на шампусик, не пожалеешь!

– Но вчера, – продолжала Белка, не обращая внимания на полосатого, – когда я пробралась в комнату Осла, саквояжа там уже не было. Я подумала, что вы его перепрятали…

– Хм, – Бегемот прикурил сигару. – А как же ты попала в комнату Осла?

Зебр вернул верхнюю часть туловища в комнату и изрек не без жестикуляции:

– Девушки думают, что нам от них нужно только это! Но ведь только это они и могут дать!

– Я просто взяла ключ от его номера на рецепции…

Бегемот и Жирафф обменялись взглядами. Советник ринулся к телефону и поспешил связаться с администрацией гостиницы. Через минуту он сообщил вытхуянцам:

– Вчера ключ от номера Осла брали Бе-е-елка и… Зебр!..

Вскоре Зебр вопил на всю гостиницу:

– А презумпция невиновности?

– А по морде вот этим утюгом? – оппонировала Белка.

– Не пугай меня – я страшен в страхе!..

Наконец полосатый обмяк, в изнеможении плюхнулся на кровать.

– Ладно! – произнёс он обреченно. – Чем страшнее преступление, тем приятней в нём каяться. Саквояж взял я!

– Но зачем?!

Зебр сунул руку под подушку и выудил оттуда недоеденный сухарик.

– Чем унижаться и просить, лучше стырить и молчать! – сообщил он, с хрустом откусив сухарик. – Мало того, что вы отказались выплатить мне мои законные комиссионные, но вы ещё лишили меня права голоса! Я такую провёл работу! Изучил рынок, нашёл квартиры, развёл Рудольфа по полной программе. И что? Зебр не голосует, Зебр не в счет! Спасибо! Хочется быть добрым, а из-за таких, как вы, ничего не получается!

Жирафф поспешил высказать полосатому всё, что о нём думает, но тот только отмахнулся:

– В некоторые головы мысли приходят умирать!

– А куда ты дел саквояж? – поинтересовался Бегемот вкрадчивым голосом психиатра и даже протянул обвиняемому остаток сигары.

– Да тут, недалеко. На пустыре закопал…

– Надеюсь, ты не успел ничего потратить?

Зебр тяжко вздохнул:

– Не успел…

Ядовито-жёлтый «москвич», который вытхуянцы нанимали последнее время, недовольно фыркнул и заглох. Серж, водитель старенького авто, привычно матюгнулся и зачем-то вынул из бардачка молоток.

– Для управления этой машиной нужно три руки. Третья – чтобы вытирать слезы! – пробурчала Белка.

Впрочем, друзья уже приехали.

– Странно! – развел руками Зебр. – Вчера здесь был пустырь!

Перед вытхуянцами красовалась новенькая дорога. По глади асфальта весело скользила сверкающая полоса дорожной разметки, убегая за крутой поворот.

Зебр огляделся:

– Нет, это точно здесь! Вон то дерево!

– Не мо-о-ожет быть! – Жирафф с какой-то целью заглянул в карту Сочи. – Не могли же за ночь целую дорогу построить! Зебр нас моро-о-очит!

– Деточка, а вам не кажется, что ваше место возле параши?! – отреагировал полосатый.

Мимо беззаботно катили автомобили. С помпой проследовал разрисованный кабриолет с танцующими на сиденьях девушками. Из навешенных колонок долбила музыка, а усиленный динамиками голос призывал посетить ночной клуб «Ноев ковчег».

– О, прикольный трек! – Зебр засмотрелся на девушек.

– Студентик, ты уверен, что это именно то место? – поинтересовался Бегемот.

– Отвечаю всем имуществом Профитроли, что саквояж я закопал вот тут! – полосатый показал. – Век воли не видать!

Не прошло и часа, как в том месте, на которое указал Зебр, развернулись нешуточные работы. Рабочие-дорожники в оранжевых жилетках при помощи отбойных молотков беспощадно вгрызались в асфальт, выламывая из него тяжеленные глыбы. Никто не сидел без дела, особенно большой и толстый, с сигарой во рту, вроде прораба, который употел всем беспрестанно указывать.

Перед щитом «дорожные работы», установленном вверх тормашками, вытянулись на жаре в беспросветную пробку сотни автомобилей – медленно просачивались обочиной мимо вкалывающих вытхуянцев.

– Бардак! – бурлили водители. – Ничего не умеют! Вчера только дорогу сделали, бракоделы, а сегодня уже ремонтируют! Ну что за страна?!

Зебр остановился передохнуть, лошадиными глотками выпил из бутылочки почти всю воду, а остатки вылил себе на взмокшую голову.

– Зебр, что ты наделал! – взбеленилась Белка. – У нас больше нет воды! Совести у тебя нет!

– Совести у меня полно! – полосатый вытер тыльной стороной ладони губы. – А вот жидкости в организме не хватает!

Подошел Жирафф с почерневшим лицом. Всё это время он отбрасывал совковой лопатой куски асфальта в сторону и теперь шатался от усталости.

– Эй, ты чего, боец? – удивился Зебр. – Иди, работай, солнце ещё высоко! Труд облагораживает обезьяну!

У советника не было сил даже ответить, он лишь облизнул потрескавшиеся губы.

– Ну вот, что бы вы без меня делали? – вопрошал тем временем Зебр, присев на траву. – Кто бы вам на раз-два-три достал всю эту технику? Да ещё за сущие копейки? Я же говорил, что я незаменим…

Его слова потонули в ужасающем грохоте вновь заработавших отбойных молотков.

Вдруг поодаль припарковалась машина дорожной инспекции. Вытхуянцы умерили пыл. Двое тучных гаишников походкой хозяев жизни направились в их сторону, недоуменно разглядывая раскуроченное дорожное полотно…

– Мальчики, вы меня простите ради бога, но я не с вами! – сообщила Белка. – Я всё-таки женщина!

– Я тоже! – поддержал Зебр. – Я из дурки сбежал, и справка у меня есть! Я буду вам передачки носить и с вашими адвокатами тусить.

– А у меня дипломатическая неприкосновенность! – заявил Бегемот. – Максимум, что они могут мне сделать, это выслать из страны.

Жирафф и Осёл заметно приуныли.

– Эх, чёрт с вами! – Зебр поднялся. – Вот вы меня с грязью смешали, а мне знаете как вас жалко? Белка, набери незаметно мой номер мобилы секунд через тридцать.

И с этими словами полосатый дерзко двинулся навстречу гаишникам, по ходу позаимствовав у Бегемота дымящуюся сигару.

– По какому праву… – начал было один из милиционеров.

– Ну наконец-то! – уверенно перебил Зебр, заправски пыхнув сигарой. – Где вас носило?!

– Нас?! – мужчины опешили.

– Ну не меня же? Дело государственной важности, а вы? Всё бабки по закоулкам сшибаете?!

– Да кто ты такой?!

– Я? Я специальный федеральный инспектор от комиссии председателя службы безопасности советника президента при старшем помощнике губернатора! – полосатый выпустил в лицо гаишникам облако дыма.

В этот момент у него зазвонил телефон.

– Да, Михал Михалыч!.. Только что приехали!.. Целый час их прождали! – Зебр прикрыл трубку рукой и шепнул гаишникам: «Губернатор». – Не волнуйтесь, уложимся!.. Есть!.. Слушаюсь, Михал Михалыч!.. Будет сделано!.. Что? Вечером?.. Конечно, заскочу – не вопрос!

Один из милиционеров поспешил привести себя в порядок, другой вытянулся по стойке «смирно».

– Уф, жарко! И вода ещё кончилась! Так, детишечки, за работу! Видите, что здесь творится? – и Зебр указал на столпотворение машин. – Чтоб через пять минут здесь никого не было! Как хотите!

И, не дожидаясь ответа, он двинулся назад к вытхуянцам.

– Эй, постойте! – вдруг окликнул его один из гаишников.

Зебр остановился. Медленно повернулся.

– Господин ммм… инспектор президента! Может, вам водички? У нас тут целая упаковка! Холодненькая!

– Тащите! – распорядился полосатый.

По дороге домой все раздосадовано молчали. Саквояж с деньгами вернулся к своим законным владельцам, но все вымотались, да и день был потерян.

– Ваше величество! – вдруг обратился Зебр к Бегемоту. – Не изгоняйте меня! Честное вытхуянское, больше не повторится! Я всё буду: пахать, носить, давать, просить, железо гнуть!

– Посмотрим… – утомлённо отмахнулся Председатель.

Зебру позвонили. Он глянул на высветившийся номер и сообщил в испуге: «Рудольф!».

– Скажи ему, что мы завтра подъедем! – приказал Бегемот.

Полосатый ответил абоненту и долго выслушивал того, одной половиной лица всё время краснея, а другой – бледнея, а затем клятвенно пообещал, что завтра с утра («кровь из носу!») явится к нему в офис оформлять документы.

Закончив говорить, Зебр сообщил вытхуянцам:

– Рудольф сказал, что если до одиннадцати утра мы не приедем, он отдаст наши квартиры другим!..

Друзья подъехали к парадному входу в свой отель.

– Эврика! – вдруг встрепенулся Жирафф. – А ведь у меня сегодня день рожде-е-ения! Да ещё и юбилей!

– Да ладно, брешешь! – засомневались вытхуянцы.

– Точно вам говорю! – Жирафф для вящей убедительности предъявил паспорт. – Сегодня же пятница, тринадцатое?

– Точно, пятница! – Зебр сверился с рекламным календариком, который ему презентовал во время последней встречи Рудольф. – Да ещё и тринадцатое! А я-то всё думаю, чё сегодня за день такой бестолковый!

Около двенадцати ночи в ночном клубе «Ноев ковчег» собрались все сливки понаехавшего в Сочи общества. Не хватало только вытхуянцев.

Прежде чем войти в клуб, Бегемот, немало наслышанный от Зебра об ужасах клубной пропускной системы, приказал своим подданным построиться по росту, подравняться и всех подробно оглядел: все ли раскрасавцы, всё ли хорошо выглажено и пригнано.

– Гламурней нас только солнце! – дал свою оценку полосатый.

Однако смотр выявил несколько мелких недостатков, как то: грязь под ногтями, лаковые мужские туфли на босу ногу…

– И помните, детишечки! – напутствовал Бегемот. – Вы являетесь лицом… в лице… тьфу!.. Вы представляете здесь нашу страну! Не забывайте…

Группа молодых людей, прущих напролом, оттеснила его в сторону. Зебр поспешил выскочить вперёд и принять образ Председателя Советующихся:

– И помните, детишечки! Только по две бутылки водки на брата! Не забывайте: если уж ударять лицом в грязь, то так, чтобы вокруг ни одной чистой морды не осталось!..

На фейс-контроле возникли проблемы с Зебром. Как он ни старался выглядеть завсегдатаем подобных заведений, ни демонстрировал окружающим всю мощь своего пафоса, качкам-охранникам он почему-то показался неблагонадежным. Выручил респектабельный Бегемот.

Пройдя турникет, вытхуянцы увидели мост, ведущий к плавучей платформе. Разукрашенное иллюминацией строение напоминало гигантский распускающийся цветок. Над ним метались в небе лазерные лучи, гремела забойная клубная музыка. Друзья отроду такого безобразия не видели.

– Это так интимно! – пришла в восторг Белка.

– Неудачники! – громко сообщил Зебр тем, кого не пустили в клуб, и подтолкнул смущенного юбиляра в сторону платформы: – Цигель, цигель, ай-лю-лю!

– Жирафф, зырь, какая красота! – Зебр едва перекрикивал музыкальный долбёж. – А ты не хотел отмечать свой юбилей в клубе!

Вытхуянцы сидели за столиком на верхней площадке, откуда видели и сцену с почти обнажёнными танцовщицами, и танцпол, где не протолкнуться, и море, источающее безмятежные ароматы ночи. Столик был не самый привилегированный, – теснили другие столы, – но на большее Жирафф ни за что в жизни не согласился бы.

– Ну, не зна-а-аю! Шумно здесь как-то! И дорого! Лучше б посидели в сосисочной, как я предлагал!

– Конечно, твой юбилей, тебе решать! Нам-то всё равно! Однако мы посчитали своим товарищеским долгом предложить тебе именно сюда! – Зебр вывернул шею, разглядывая вдребезги разодетых куколок. – Тёлок, как грязи!..

– Так странно! – поддержала Белка. – Как мы можем позволить тебе, это с твоим-то авторитетом и регалиями, отмечать юбилей в какой-то задрипанной сосисочной?

– Профитроли, ты только ни в коем случае не подумай, что мы тебя сюда затащили, потому что ты угощаешь! – не унимался полосатый. – Даже и мыслей таких в мозгах не было…

Бегемот произнес тост – кратенько так, минут на сорок. Затем вытхуянцы торжественно вручили виновнику торжества подарок: бутылку элитного французского коньяка в потрясающей коробке.

Выпили, поели. Заказанное быстро кончилось, а официант куда-то запропастился.

– Давайте пить мой подарок! – предложил захмелевший Жирафф. – Я угощаю!

– Да ты что, родной! – перепугался Зебр. – Здесь нельзя со своими спиртными напитками! И вообще – это же коллекционный алкоголь! Сохрани его на память, будешь детям и внукам хвастаться!

– Нет, я наста-а-аиваю! – не унимался именинник. – Как советник Председателя Советующихся!

– Хорошо, давайте! Это нормально! – вмешался Бегемот. – Если что, я беру переговоры на себя!

Осёл раскупорил коньяк и было собрался разлить его по бокалам, но Зебр перехватил бутылку.

– Стойте! Сначала надо одному попробовать! Не забывайте, с нами глава государства!

Он плеснул в свой бокал немного напитка, произвел целую череду дегустационных действий и лишь затем неторопливо выпил.

– Козы'рное пойло! Ничего подобного в жизни не пробовал! – Зебр выразительно смаковал остатки аромата во рту. – Знаешь, профитроли, я бы на твоем месте немедленно его запечатал и спрятал подальше!

Вытхуянцы загалдели, в полосатого полетели апельсиновые корки. В конце концов бутылка вернулась к Ослу.

– Что это такое? – удивился Бегемот, сделав первый глоток.

– Вку-у-усный! – отхлебнул Жирафф. – Напоминает вкус моего любимого чая, да ещё и с са-а-ахаром!

– Фу! Так это и есть чай! – отвращению Белки не было предела.

– Студентик, насколько я помню, за коньяком бегал ты? – внешне мирный тон Бегемота легко мог обернуться объявлением беспощадной войны. – Как ты объяснишь эту околесицу?

– Во-первых, студентик не я, а Осёл! – дерзко возразил полосатый. – Меня выперли ещё с первого курса по ложному обвинению в злостном списывании. Во-вторых… вы конечно не поверите, что фальшивый коньяк мне подсунули в магазине?

– Конечно, нет! – хором ответили вытхуянцы.

– Ну, тогда мне ничего другого не остается, как сознаться. Но только помните: добровольное признание смягчает вину! Практически полностью! Да, я перелил коньяк в свою посуду, а вместо него набодяжил в бутылку чай!..

– Чей котёнок опять обкакался? – Белка отвесила Зебру внушительный подзатыльник.

– Ну почему-у-у-у?! – едва не заплакал Жирафф.

– Неужели ты надеялся, что тебе это сойдёт с рук? – пришёл в недоумение Бегемот.

– В том-то и дело, что надеялся! Я думал, Жирафф ни за что в жизни не будет открывать дорогой коньяк. Поставит дома в сервант на видном месте и будет только пылинки сдувать да гостей водить, показывать. Я и решил: не пропадать же добру?!

Добровольное признание смягчило вину Зебра. Через пятнадцать минут вытхуянцы вспоминали произошедшее, как забавный анекдот.

Между тем ночная феерия набирала обороты.

Музыка крепчала, официанты сбились с ног, девицы на сцене совсем распоясались. Зебр превратился в морской бинокль, пытаясь рассмотреть их во всех подробностях.

– Пошли танцевать! – не сиделось ему. – Чего сидим, кого ждем?

Вытхуянцы, наконец, поднялись.

– Можно просочиться? – вежливо попросил Бегемот отдыхающих за соседними столиками и попробовал протиснуться всей своей необъятной массой.

Далее все вокруг заходило ходуном, затрещало, сплющилось, кто-то пролил красное вино на платье. Дамы возмущённо запищали, а мужчины что-то разъярённо пробурчали.

– Меня никто никогда никуда не может послать! Посылаю я! – с достоинством отвечал Бегемот.

Окончательно застряв между столами, он, наконец, оставил попытки выбраться к проходу и вернулся на место…

По дороге Зебр инструктировал Жираффа, как вести себя на танцполе:

– Ты, Федя, запомни главное правило вип-тусовки: не верь, не бойся, не проси!

– Ну, не зна-а-аю! Я не запо-о-омню!

Сам танцпол оказался полностью стеклянным. Внизу, под ногами, было подсвеченное прожекторами море. В воде танцевали русалочки, изумрудно искрились их чешуйчатые хвосты.

– Я летаю! Я в раю! – впала в транс Белка.

– Эй, наркоманы, разойдись! – Зебр с разгону врезался в толпу танцующих, увлекая за собой друзей. – Вытхуяндия рулит!

Первое, что увидел Осёл, оказавшись в эпицентре буйного веселья – это силуэт превосходной танцовщицы, резко очерченный эффектом стробоскопа. Молодая особа танцевала так виртуозно, с такой неистовой энергетикой, что всё вокруг блёкло и терялось, превращаясь в мёртвое пространство. Она была как минимум королевой этого бала, весь её сумасшедший танец являлся ни чем иным, как ликующим гимном молодости, красоте и телесному совершенству.

В следующую секунду, продравшись взглядом сквозь яростные всполохи цветомузыки, Осёл признал в девушке Василису. Его сердце сначала коварно замерло, а потом выбросило в кровь столько адреналина, что на целого «Евгения Онегина» хватило бы.

Девушка танцевала сама по себе, игнорируя многочисленные знаки внимания со стороны парней, и только иногда кивала или махала рукой знакомым. Заметив Осла, она, ничего не говоря, притянула его за руку и заставила двигаться в унисон.

– Почему ты больше не приходишь в аквапарк? – прокричала Вася. – Я уж думала, что больше никогда тебя не увижу!

Осёл отвечал, что, увы, не всё зависит от желаний, что человек – раб обстоятельств, а потому его удел – служить могильщиком своих смелых дерзаний. Что если б он мог, он только и делал, что пил бы в аквапарке Васин апельсиновый сок. Даже если бы ему пришлось выпить столько сока, сколько содержится во всех апельсинах мира. Потому что жизнь без девушки, без её чудесных глаз убога и сира.

– Твои слова, твои рифмы! – не сдержала Вася восхищения. – Ты совсем не похож на тех парней, с которыми я общаюсь!

 
– Охотно верю, знаю, что судьбою
Я соткан из особого покрою.
Мне с детства говорят, что я иной,
Что ждёт меня беда и геморрой!
 

– Люди всегда чмырят тех, кто выбивается из привычных стереотипов. Тем более тех, кто значительно умнее. Но это не повод сопли жевать! Оставайся таким, какой ты есть, радуй своими стихами! Не подчиняйся обстоятельствам, дерзай, что есть силы!..

К молодым людям подскочил запарившийся Зебр.

– Ни фига себе! – воскликнул он. – А я думаю, куда свинтил наш Байрон, который лорд? Давай, делись с товарищем – знакомь!

Осёл заметно расстроился, но всё же представил Васю и полосатого друг другу.

– Вася?! – Зебр подозрительно оглядел девушку с ног до головы, но затем, не найдя в её облике ничего мужского, поспешил грациозным движением поцеловать даме руку: – Пардон, мадам! Вам ещё не говорили, что у вас самая классная попка на всём черноморском побережье?…

Затем они вместе танцевали, причём так зажигали, что публика кипятком писала. Кайф сломал присоединившийся Жирафф. Он так усердно водил ноги циркулем и так громко кричал под грохочущий Teсhno-House: «Бухгалтер, милый мой бухгалтер!», что вскоре Зебр почувствовал себя окончательно дискредитированным и настоятельно порекомендовал советнику пойти проведать Бегемота.

– Как настроение его высочества? – спросил Зебр у Жираффа, вернувшись за столик.

– Скучает! – ответил тот.

Бегемот действительно приканчивал в одиночестве бутылку дорогого виски…

Спустя час дошедший до кондиции Зебр каялся в жилетку Жираффу, а вернее – в салфетку на его груди:

– Прости меня, я подонок! Я распоследний подонок!

– Нет, ты не подо-о-онок! – успокаивал его не менее нагрузившийся советник Бегемота. – Ты очень хоро-о-оший!

– Нет, я подонок! – Зебр высморкался в салфетку собутыльника. – Не надо меня очернять!..

– Хочешь, мы будем дружить? – предложила Вася Ослу. Они сидели здесь же, раскуривая кальян.

Тот от счастья не сразу подобрал рифмы…

– Профитроли, хочешь, мы будем дружить? – предложил Зебр. – Дай я тебя поцелую!

Принесли счёт, и Жирафф при помощи очков и калькулятора сбивчиво проверял его. Полосатый полез к советнику, но лишь наслюнявил ему лицо, надышал в него густым перегаром. Одну стекляшку в очках длинношеего залепило паром.

– Жирафф, у тебя очко запотело!

…На улице таяли звёзды. Шоколадный гламур ночи стекал бесполезной жижей под ноги вытхуянцам.

Жирафф, взбираясь по лестнице, нечаянно навернулся, да так, что поцарапал о ветки лицо и до крови ободрал колени. Осёл помог ему подняться, а Зебр ухмыльнулся:

– Пустячок, а приятно!

– Нет, посто-о-ойте! Я требую продолже-е-ения банкета! – всё ещё рвался в бой юбиляр.

– Ему нельзя работать с асфальтом, – подметил полосатый, – у него сразу начинается асфальтовая болезнь!

Осёл поцелуем попрощался с Васей и посадил девушку в такси. Зебр завистливо сплюнул:

– Эх, велика ты, Россия-матушка, а переспать не с кем!