Текст книги "Вытхуянцы в Сочи"

Глава 8. Правила поведения за «шведским» столом

Главная забота нашей Фемиды – глубина карманов её хламиды.

Вытхуянский памфлетист

Короче: совсем ещё утром, у въезда на парковку морвокзала стряслось неожиданное. Появился длинный, как вагон метро, лаково-чёрный авто с тремя рядами включённых фар. Из динамика машины сердито крякнуло, и прохожие шарахнулись врассыпную.

Многие забыли, куда шли, сгрудились в толпу: «Олигарх какой-нибудь? Наркобарон? Киркоров?», а местные в момент признали один из лимузинов губернатора, и с радостной ухмылкой приготовились лицезреть своего сюзерена.

Но из автомобиля сначала выпал какой-то длинношеий, потом выскочил такой ушло-полосатый, зорко огляделся, прежде чем распахнуть самую заднюю дверь, а затем высадился владелец безразмерного живота с дымящейся сигарой в зубах. По толпе пробежал слушок: это председатель какого-то совета, наверное, олимпийского – его по телеку показывали… да нет, это кажется новый губернатор, вроде того…

А вытхуянцы уже спешили по пешеходной набережной в направлении аквапарка. Туристы с экскурсоводом, те же танцующие папуасы, снующие веломобили с шашечками такси. И везде майки с эмблемой предстоящей Олимпиады.

По улице провели большого африканского слона. Вскоре вытхуянцы наткнулись на чудовищных размеров кучу, которую без сомнения наделал тот самый слон. Их изумлению не было предела.

– Ни фига себе! Вот это и называется сходить по-большому! – отреагировал Зебр…

До аквапарка было ещё далеко, а Бегемот уже запыхался.

– Сто долларов тому, кто донесёт его императорское величество до аквапарка! – сообщил полосатый.

Желающих почему-то не нашлось.

– Зайки мои, давайте поедем на веломобилях? – предложила Белка.

– Ну, не зна-а-аю! – засомневался Жирафф. – Наверное, дорого!

– Чего ты все жмёшься? – грудью наехал Зебр. – Минфин ты наш недоделанный! Делов-то на копейку! Нам уже Мерседесы себе пора заказывать бронированные, а ты всё снег прошлогодний скирдуешь!

– Ну хорошо-о-о, – нехотя согласился советник, – но арендуем только оди-и-ин веломобиль, для Председателя…

Юноша на веломобиле оглядел весомые формы Бегемота и назначил двойную цену, в надежде отпугнуть негабаритного пассажира. Но не тут-то было. Председатель, не торгуясь, при помощи Осла и Жираффа вскарабкался в разом осевшую коляску и надменно бросил рикше:

– Трогай!

Юноша приналёг, но не смог даже тронуться с места. Он обозлился, поднажал на педаль всем весом, но всё равно оказалось недостаточно.

Зебр ухохатывался.

– Эй, студентик бывший, подтолкни! – высунулся из коляски Бегемот.

Полосатый чертыхнулся, но не посмел перечить. Он размялся, затем упёрся плечом в заднюю часть коляски и надавил. Но и это ни к чему не привело.

– Зебр, ты дурак! Кто же так толкает! – вмешалась Белка и принялась помогать.

Жирафф и Осёл присоединились к ней.

Наконец, коляска сдвинулась с места и нехотя покатила мимо магазинов и кафе. Вытхуянцы толкали что есть мочи, взмокший юноша-рикша крутил медленно проворачивающиеся педали, перенося всю тяжесть тела с ноги на ногу, а прохожие смеялись и показывали пальцем.

В аквапарке Белка расположилась в сторонке и, чуть посомневавшись, скинула лифчик. Вскоре она окликнула Зебра:

– Эй, пупсик, принеси мой крем!

Иногда полосатому не нужно было повторять дважды. Через секунду он был уже рядом с тюбиком крема в руке.

– Тебя намазать, малышка? – спросил он, скрывая свой алчный взгляд под солнцезащитными очками.

– Я сама. Спасибо! – ответила рыжая тоном, не оставляющим сомнений, что презентация её прелестей закончена.

Зебр огорченно ковырнул ногой песок.

– «Спасибо» в кровати не приласкаешь! Как насчёт маленького плезирчика?

Белка только продемонстрировала средний палец руки.

– Ты пойми, крошка! Мне ухаживать некогда! Ты привлекательна, я чертовски привлекателен – чего зря время терять?!

– Зебр, ну ты и зануда! Тебе легче отдаться, чем объяснять, почему не хочешь этого делать!

Солнцепёк кочегарил беспощадно. На раскалённой гальке можно было рыбу-гриль забацать. Видимо, где-то там наверху, в божьей котельной, чумазые черти-гастарбайтеры наперегонки подбрасывали в топку угля.

Жирафф пошел купаться. Народ изумленно оборачивался на его трусы по колено в ромашках. Вскоре он плыл вдоль берега, яростно размахивая руками.

– Мелко плавает, зато как гребёт! – оценил Зебр его стиль плавания.

– Отнюдь. Очень даже ничего! – пригляделся Бегемот.

– Вот именно, что ничего! – Зебр по ходу разговора чинил свои порванные шлепанцы при помощи найденного куска проволоки. – Неудачник! Гнусная натуришка! Только и может, что изображать бурную деятельность!

Тут полосатый заметил у моря романтическую женскую фигурку, навёл на неё фокус и сейчас же сорвался с места.

Девушка задумчиво брела вдоль полосы прибоя босиком, рассматривая камешки и крохотных рачков.

– Мадам, я готов целовать песок, по которому вы ходили! – услышала она за спиной.

Девушка обернулась. Обаятельнейшая улыбка Зебра на фоне сочинских перспектив показалась ей вполне благопристойной.

– Очень приятно! – ответила она с блеском в глазах.

Обнадёженный первым успехом, полосатый скосился на её вызывающий бюст и продолжил:

– Вы не возражаете, если я составлю вам компанию? Я знаю пять тысяч свежих анекдотов и одну потрясающую любовную историю!

– Да, ради бога! – девушка почему-то огляделась по сторонам. – Пять тысяч рублей два часика. Пятнадцать – за ночь.

– Э-э… Так ты?.. Ни фига себе! А чё так дорого?!

– Так Олимпиада ж!

Полосатый заметно приуныл, почесал пятку, что-то прикинул в уме.

– А сколько будет стоить пять минут?..

Воздух настолько пропитался ароматами гор, южных растений и, конечно, самого моря, что превратился в сладчайший напиток. Им не дышишь – его жадно пьёшь, захлебываясь от счастья. И тут в этом чудодейственном воздухе вдруг появилась первая тихая нота. Следом за ней кротким шелестом набежала целая музыкальная волна. В ней было столько спокойствия, столько наслаждения! Кричали чайки, шуршали камешки, доносился далеким фоном визг детей, забавляющихся в аквапарке.

Вытхуянцы, игравшие в мяч на мелководье, остановились и заворожено прислушались. Бегемот, релаксировавший у самой воды в раскладном кресле, удивленно приподнял голову.

Но эти звуки не совпадали с ритмом биения сердца Зебра. Он заметил неподалёку, прямо на пляже, невесть откуда взявшуюся музыкальную ударную установку, подбежал к ней, сел, взял палочки и вмешался в мелодию безмятежности решительным ритмом. Музыка сразу же разогрелась, повеселела. Стали собираться люди.

Вытхуянцы, легко управляясь с разными музыкальными инструментами, пели о том, какая же все-таки лепота – этот сказочный мир! Несколько часов на самолёте – и ты в раю! Всё позади: опостылевшая работа, собачий холод, вечная инфляция! Когда тебе уже начинает казаться, что эта территория от заброшенного крольчатника до Медвежьего болота, огороженная колючей проволокой государственной границы, и есть весь твой земной мир – вдруг тебя вырывает из гнусной действительности и швыряет в некий межпространственный туннель навстречу радостному слепящему свету… И внезапно открывается такая сумасшедшая перспектива, что дух захватывает! Виват, Сочи! Мы счастливы, как никогда!

Зебр рубил сплеча по тарелкам и барабанам. Жирафф, нацепив очки, довольно сносно управлялся с клавишными. Белка была на «ты» с гитарой – один в один Земфира. Осёл на ходу слагал песенные строчки и ещё успевал раздавать друзьям листки с очередными куплетами. И всем этим несусветным действом дирижировал сидевший в кресле Бегемот, размахивая сигарой, словно дирижёрской палочкой.

Вокруг вытхуянцев уже были сотни людей. Они танцевали и подпевали. Виват, Сочи!

А в небе военные самолёты рисовали цветными реактивными струями олимпийские круги, символы города, моря и сердец, влюблённых в этот заповедный край.

– …Гляжу, на горке, вместе с детьми, Зебр стоит, – рассказывала Белка вытхуянцам, – очереди своей дожидается, чтобы по желобу в бассейн съехать. У детишек вот такие лица… – Белка состроила мордочку глупой щенячьей радости. – И у Зебра точно такая же рожица! – она опять показала. – Один в один! А потом он чуть не подрался с мальчишкой из-за резинового баллона. Я со смеху чуть не померла!

Вытхуянцы надорвали животики. Зебр обиженно пробурчал:

– Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!

В веселье не принимал участия только Осёл. Он лишь горько вздыхал и безнадежно поглядывал в сторону закрытого на замок ларька-апельсина.

– Чего коматозишь, братишка? – Зебр подкрался к Ослу и приложил к его разгорячённой спине ледяную банку с пепси. Тот подскочил. – А я тебя предупреждал: любовь – это тебе не порножурнальчик на лекции полистать!

 
– Я так и знал, что тщетны все надежды!
Ведь я самонадеянный невежда!
Мне вместе с Ней, увы, друзья, не быть!
Я должен всё скорее позабыть!
Я ухожу, я каюсь, я прощаю!
Я больше ни на что не уповаю!
Мне остаётся лишь всплакнуть в тиши
Своей больной, истерзанной души!
 

И наш одержимый поэт в отчаянии отвернулся. Вытхуянцы зааплодировали.

Зебр допил пепси и отшвырнул через плечо пустую банку.

– Мне тоже тут с утра навеяло, – сообщил он и принял позу пламенной декламации: – У лукоморья дуб взбесился! Сожрал кота и застрелился!

– Зебр, ты дурак! – Белка бросила в него скомканную обертку из-под мороженого. – Осёл переживает, а ты?! Его поэзия – это же так интимно!

– Вот, я помню, в прошлом годе, – попытался встрять в диалог Жирафф, – пошли мы на Медвежье болото по ягоды…

– Да ладно, не обижайся, братишка, я пошутил, – перебил его Зебр и дружески похлопал Осла по плечу. – Все знают, что ты гений… Правда, непризнанный… Ну ничего, после смерти, годочков этак через сто, тебя обязательно признают! Зуб даю!

Бегемот протянул полосатому остаток сигары, затем при помощи Жираффа передвинул свой лежак в тенек.

– Уж больно пессимистическое пророчество! – прокомментировал он. – Если бы мы в Вытхуяндии подобным образом анализировали наши социально-экономические перспективы, давно бы все перевешались на Кривом дубе.

– А что? – Зебр во всю силу легких затянулся окурком и с наслаждением выдохнул, на мгновение пропав в дымовой завесе. – Лучше горькая правда, чем серпом по яйцам! Стихи сейчас читают только те, кто их пишет. Что, нет? И то – только свои собственные!

– Ну не скажи-и-и! – опять вмешался Жирафф.

Белка отложила книжку:

– Зебр в чём-то прав. Раскрутиться сейчас практически невозможно!

Зебр лукаво усмехнулся:

– Ну, при желании можно раскрутить всё, что угодно. Главное что, детишечки? Хороший маркетинг! Вот, взять допустим, книжный рынок. Где сейчас в основном книги читают?

– На рабо-о-оте? – предположил Жирафф.

Зебр красноречиво показал, что его сейчас стошнит:

– А мысль одна – она прямая, как струна! Какая работа? Ты что, перегрелся? На работе есть компьютер. Все висят на сайтах знакомств и в «Одноклассниках».

– А где-е-е?

– Где-где! В туалете! А почему? Потому что там нет ни компьютера, ни телевизора! Пока ещё не додумались. Так вот, если разложить книги по общественным туалетам – через пару месяцев любой засранец станет книголюбом! К бабке не ходи! А ещё лучше – сразу напечатать автора на туалетной бумаге. Прочитал – использовал. Грубо говоря, двойного назначения. Тут и продвижение бренда, и сразу денежки с продажи рулонов. Такой раскрут (Зебр бросил взгляд на книгу Белки) даже Донцовой не снился!

– Браво! – изумилась Белка. – А избранное можно печатать на люкс-бумажке с ароматом клубники!

– А что? Это по-взрослому! – одобрил Бегемот. – Надо всё тщательно обдумать. Я как раз планирую двухтомник со своими высказываниями!

– Только, ваше высочество, будьте осторожны с государственной символикой и, в особенности, со своей фотографией! – предупредил Зебр. – Кстати, Осёл, вон твоя ненаглядная!

Все обернулись. Действительно, у Васиного ларька рабочий сгружал с тележки коробки с апельсинами. Девушка была здесь же – с блокнотиком в руке что-то подсчитывала.

Осёл приободрился, направился, с трудом сдерживая шаг, в сторону ларька.

– Ни пуха, ни пера, любовничек! – напутствовал его полосатый. – Ты там поосторожней, а то, если Миша обидится, одни чучела от нас останутся! Эй, и сочку нам зацепи на халяву!

В зале приёмов викторианского особняка собралась вся придворная знать, все мало-мальски значимые люди города. Многие оделись расточительно ярко, даже несколько маскарадно, и при этом казались необычайно возбуждёнными. Слышалось перешептывание, хихиканье, а зачастую и откровенный хохот. Впрочем, когда двери распахнулись и заждавшемуся обществу явился чопорный Бегемот в окружении своей потрясающей вытхуянской свиты, в зале зааплодировали, а один краснорожий даже закричал: «Да здравствует новый правитель! Ура!»

Нарисовался Хомяков, произнёс приветственную речь и проводил исполняющего обязанности губернатора до тронного кресла. Бегемот сел, щелкнул пальцами, в то же мгновение Жирафф поспешил подать ему сигару, а Зебр поднёс зажигалку.

– Что у нас там по протоколу? – спросил у Хомякова Председатель Советующихся, выпустив дым.

«Он сказал: по протоколу! Ха-ха!» – зашелестело в толпе.

– Вам надлежит познакомиться с приглашенными, а затем дать интервью местному телеканалу, – доходчиво разъяснил помощник губернатора. – После – «шведский стол».

С этими словами Хомяков подал знак, и тут все, кто находился в зале, загалдели и наперегонки бросились к новому правителю. Пихаясь и даже сквернословя, они сформировали длинную очередь. Только один немощный старичок в аккуратном пиджачке остался стоять в сторонке.

Жирафф в испуге спрятался за кресло, а Зебр надул из жвачки пузырь:

– Ни фига себе ажиотаж! Как на футболе! Надо бы металлоискатель и пару омоновцев!

Однако Бегемот лишь повальяжнее устроился в кресле:

– Спокойно! За дело берусь я!

Итак, едва ли не все присутствующие посчитали за честь представиться исполняющему обязанности губернатора. Бегемот, как тонкий политик и опытный руководитель, постарался с каждым обмолвиться хотя бы парой слов, а некоторых важных чинуш и высокородных особ обласкал своим вниманием. Дам он одаривал щедрыми комплиментами, спортсменов-олимпийцев – смелыми прогнозами, инвесторов – обещаниями всяческого содействия. Время от времени он стряхивал пепел в пепельницу, которую всякий раз подносил предупредительный Жирафф.

– Какой очаровательный мужчина! – восхищенно воскликнула тучная женщина, увешанная килограммами золота. – Комильфо!

Она только что пообщалась с Бегемотом.

– Мадам, на вас столько золота! – подивился Зебр. – У вас собственные золотые прииски? Возьмите меня директором! Честное слово, я буду красть на двадцать процентов меньше, чем ваш сегодняшний управляющий!

«Золотая» женщина остановилась, в упор оглядела полосатого, словно приценивалась к новой блузке.

– Какой хорошенький клопик! – она потрепала его по щеке. – Нет, солнце, у меня частная гостиница в центре города. Не хочешь вечером со мной поужинать?

– Клопик? Хм! – Зебр понюхал у себя подмышкой.

Возраст женщины угадывался с трудом – она явно гордилась своей моложавой внешностью. Разве что, её глаза – они безошибочно выдавали её паспортную подноготную: за пятьдесят. У Зебра появилось необычное, совсем не свойственное ему чувство: его хотят поиметь. Он теперь готов был живьём сожрать свой несдержанный язык.

– Мадам, вы такая фешенебельная, что мне не рентабельно! – нашёлся полосатый и попробовал ускользнуть в сторону.

«Золотая» женщина железной хваткой удержала его за запястье.

– Приходи ко мне ночью! – похотливо зашептала она ему в лицо, обдавая запахом котлет с чесноком. – Я оставлю окно открытым. Белый особняк на улице Роз. Не пожалеешь!

– Мадам, окон так много, а времени так мало! – Зебр вырвал руку и подтолкнул к женщине Жираффа: – Это Федя, наш младший научный сотрудник!..

Между тем первая волна желающих засвидетельствовать свое почтение новому правителю спала. Теперь Бегемот неспешно общался с депутатами, коммерсантами и представителями диаспор. Реверансы и дифирамбы как-то незаметно сменились жалобами и просьбами.

– Я прэдставляю ассоциацию ювелиров города, да! – поклонился импозантный армянин. – Моя фамилия Воскерчян!

– Очень приятно! – натянуто улыбнулся, слегка подуставший Председатель.

В последующие десять минут Бегемот, зевающий с закрытым ртом, выслушивал душераздирающие жалобы ювелира на коммунальщиков, налоговиков и, в особенности, на милицию, пытающуюся «крышевать» ювелирный бизнес города.

– И сколько они просят за крышу? – поинтересовался Председатель Советующихся.

– О, очень много! Дэсять процентов, да!

– Хм, это нормально! – пожал плечами Бегемот, но тут же опомнился: – Что?! Какое беззаконие!

Тут в разговор встрял Зебр:

– Позвольте, ваше превосходительство, я разберусь!

С этими словами он увлек армянина за кресло.

– Не следует, батенька, беспокоить столь коронованную особу этакими пустяками! – устыдил ювелира полосатый. – Твоя проблема, конечно, не всунул-высунул, но в принципе решаемая!

– С кем имею честь, да? – испуганно поинтересовался тот.

– Тайный советник по особым делам! – Зебр вытащил из кармана роскошную визитку Рудольфа, быстрым волнообразным движениям провел ею у глаз собеседника. – У Его высочества очень длинные руки! Вот, помню, обратился к нам Иран за помощью. Мол, США продыху не даёт, денег за «крышу» требует, войной грозит. И что вы думаете?

А? Решили вопрос! Один наш человечек в ЦРУ в секретном докладе президенту Америки всего одну буковку подправил в названии страны, на которую следует наехать. «Н» на «к»…

– Помогите нам, мы в долгу не останемся, да! – схватил полосатого за грудки Воскерчян.

– Не боись, дружочек! – мягко высвободился Зебр. – Делов-то на копейку! Только … эээ… авансик бы не помешал! Жизнь тяжёлая, да!

Воскерчян почему-то покраснел, полез в карман и дрожащими руками вытащил пачку денег. Он, было, собрался выщипнуть из неё несколько купюр, но Зебр поспешил вытянуть из его пальцев всю стопку.

– Иди, да! – полосатый стряхнул с плеча ювелира несуществующую пылинку и слегка подтолкнул его. – Считай, что дело сделано! И скажи там своим, чтобы теперь ментов не боялись! Чуть что – сразу на три буквы!

Счастливый Воскерчян удалился…

Спустя минут пятнадцать Бегемоту представился один из ответственных милицейских чинов – полковник Пронин.

– Что же вы, детишечки, этих, как их… ювелиров обижаете? – упрекнул его Председатель. – Нехорошо! Мы разочарованы!

– Ювелиров? – переспросил Пронин, воинственно выпятив чугунный подбородок. – Первый раз слышу!

– Как? – изумился Бегемот. – Вы не знаете, кто такие ювелиры?!

– Позвольте, ваше преосвященство, я разберусь! – опять вмешался Зебр…

Вскоре за троном Бегемота полковник оправдывался перед полосатым:

– Ювелирные салоны, товарищ генерал, по закону положено охранять! А они не хотят чтить законы! Я уж не говорю про то, что золото у них контрабандное, клейма фальшивые, от налогов уходят! И граждан других национальностей в этот бизнес не допускают! А зарплаты у нас в милиции – два раза на пляж сходить. Кадры разбегаются. А требуют с нас в десять раз больше, чем раньше, потому как Олимпиада!

Оскорбленный подбородок Пронина превратился в пудовую гирю.

– Как я тебя понимаю! – посочувствовал Зебр. – Ох уж мне эти нацменьшинства! Ни туда, ни сюда! За ними ваще глаз да глаз нужен! А то не успеешь оглянуться, как они уже нацбольшинства! А в Вытхуяндии чё твориться, я спрашиваю?! – он кивнул на Жираффа.

Пронин просветлел.

– Давай так, полковник! – продолжил полосатый. – Мы вам ювелиров, а вы нам чисто по-братски! Как говорится, фифти-фифти! Чтобы все! Согласен?

Подбородок Пронина полегчал до веса пылинки.

– Так точно!

– Только надо бы авансик. А то мы так поиздержались в дороге! Сам понимаешь, личный самолёт с джакузи, наполненной морской водой, четыре стюардессы…

Милиционер с готовностью полез в фуражку и извлек из-за околыша несколько пятисотевровых бумажек.

– И не церемоньтесь там с этими неудачниками! – напутствовал Зебр. – А то возомнили о себе чёрте чего!

Наконец, присутствующие вернулись на свои места. Сейчас же парадные двери распахнулись, и в зал расхристанной бандой ворвалась съемочная группа со жгучей брюнеткой во главе.

Брюнетка бросилась к Бегемоту и сунула ему в рот свой грушеобразный микрофон:

– Здравствуйте! От имени наших телезрителей поздравляю вас с назначением! Скажите, не повредит ли Ваша новая должность национальным интересам Вытхуяндии?

Сразу две телекамеры взяли лицо Председателя Советующихся крупным планом. Тот поспешил принять авторитарную позу и начал с пафосом:

– С точки зрения банальной логики фрейдо-марксизма, макроэкономика зарождающихся метрополий, даже в условиях политического манипулирования и реинтеграции, имеет градообразующее, я бы даже сказал – базисное значение…

Придворная знать откровенно захихикала. Брюнетка в ужасе прикусила губу.

– Это он с нами разговаривает? – Зебр оглянулся вокруг себя.

Тем временем Хомяков мелкими шажками скользнул в сторону, приоткрыл портьеру и скрылся за ней. Через минуту он уже был в спальне губернатора.

– Молодец, Хомяков! Ох! Я сейчас лопну от смеха! Посмотри, ну и рожи! Выношу тебе благодарность!

Михал Михалыч лежал в своей отмеренной морскими милями кровати и щёлкал пультом, меняя изображения на пяти экранах, встроенных в деревянную панель стены. Один экран транслировал общий вид зала, заполненного людьми, другой – Бегемота, интервьюируемого брюнеткой с телевидения, третий – Зебра, пересчитывающего за спинами вытхуянцев деньги…

– Всё, как вы хотели! – поклонился Хомяков.

– А что там Пронин-то суетится? Ты что, не предупредил его, что всё это шутка?

– Не успел, Михал Михалыч! – помощник губернатора виновато развёл руками и бросил взгляд на сервированный аппетитным обедом столик возле кровати. – Он только из Москвы вернулся. Семинар там у них какой-то проходил по культуре межнационального общения.

– Ясно. Ты тогда, знаешь чего? Скажи ему, чтобы он их проверил как следует. Что, где, когда, сколько!

– Есть.

Губернатор выбрал из фруктовой вазы крупный персик, задумчиво покрутил его в руках и кинул посетителю.

– Слышь, Хомяков! А тебе не кажется, что мы с тобой того… переборщили малость?

– Всё в порядке, Михал Михалыч! – помощник губернатора из вежливости надкусил персик. – Они у нас на крючке. Считайте, что их деньги у вас в кармане!

– Ладно, дружочек, только ты не тяни! Я уже устал дурака валять. К тому же со дня на день кувейтский шейх сюда прибудет. Он такие деньжищи может в нас инвестировать, что даже у этих волосы дыбом встанут! – Губернатор показал рукой куда-то на север. – Так что надо поскорее с этими… подхуянцами заканчивать! Понял?

– Так точно! Сделаем!

– А с этим Воскерчяном, ох, я разберусь! Мало не покажется! – Михал Михалыч воспользовался пультом, и на экране очутился ювелир, передающий Зебру деньги. – Он у меня билетики входные будет на пляже продавать!

В зале приёмов изголодавшиеся гости штурмовали «шведский стол». Деликатесы исчезали с тарелок, словно по волшебству. То тут, то там возникали мелкие стычки. Зебр, чертыхаясь, выбрался из давки, с цирковой сноровкой сохраняя равновесие «пизанской башни», которую возвел на своей тарелке из самой разнообразной еды. Поблизости он обнаружил жгучую брюнетку с коктейлем в руке.

– Здравствуй, детка! Ты чего трубу третий день не берёшь?! Или кинуть меня решила?

Полосатый ловко выдернул из середины «башни» очищенную крупную креветку и, проглотив её, облизал пальцы.

– Что ты, сладкий! – брюнетка обвела пальчиком контур его губ. – Я только о тебе и думаю! Боже, какие у тебя красивые губы!

– Ну, так в чём же дело?! Я в твоём распоряжении!

Зебр заметил Жираффа, который с голодным взглядом и пустой тарелкой в руке никак не мог протиснуться к «шведскому столу», и подозвал его:

– Профитроли, псст сюда!

– Что-о-о?

– Смотри: еда, – полосатый показал глазами на свою «пизанскую башню». – Сплошь дефицит. Всего пять долларов!

– Я и са-а-ам могу! – Жирафф было отвернулся.

– Как хочешь! Только там одна картошка осталась!

Жирафф подзадумался, нехотя полез в кошелёк…

– Ты не понимаешь! – брюнетка пугливо огляделась. – Я не должна тебе этого говорить… Меня преследуют! Если нас увидят вместе – нам хана!

– Да ладно! Кто тебя преследует? – не поверил Зебр. – Поклонник, что ли, очередной? Или, ха-ха, сочинская мафия?

Он остановил официанта с подносом разлитого по бокалам шампанского, опустошил сразу два бокала, а третий взял в руку.

– Ты, конечно, мне не поверишь… И то, и другое! Меня преследует глава мафии! Однажды он увидел меня по телевизору и сразу влюбился! – жгучая брюнетка готова была заплакать. – Они следят за мной! А всех мужчин, которые даже случайно оказываются рядом, уничтожают! Мой бывший молодой человек до сих пор в реанимации! А ещё одного они сбросили с пирса в море с камнем на шее! А он совсем ни при чём! – Зебр в испуге громко отрыгнул газами только что выпитого. – Теперь я не знаю, что и делать! Хоть из города беги!

Полосатый смущенно ковырнул пальцем в зубах. Такой поворот событий явно не входил в его планы.

– Ни фига себе! Предупреждать, между прочим, надо! У меня грыжа, мама больная и четыре кредита!

– А ты не спрашивал! – огрызнулась брюнетка. – Может, ты мне поможешь выбраться из этой истории?

Они оглянулись на шум: Жирафф не донёс «пизанскую башню» – уронил её, да ещё и сам поскользнулся на покатившейся по полу оливке…

– Да счас!!! Как говорили у нас в гербалайфе: мы не покупаем чужих проблем! Прощай! Забудь моё имя, порви мою фотку, отнеси в ломбард мои подарки!

– Пока, солнце! – опечалилась брюнетка.

Но Зебр не спешил уходить, какая-то мысль сверлила его мозжечок.

– Послушай, детка, а ты меня случайно не разводишь?

– Я?!

Жгучая брюнетка бегло огляделась, подметила одинокого старичка в опрятном пиджачке и игриво подмигнула ему, давая понять, что вовсе не против. Старичок выпучился на неё. Она что-то изобразила язычком, показывая, что спектр её пристрастий достаточно разнообразен.

– А вот и он! – зловеще прошептала брюнетка, незаметно показывая на старичка.

– Кто?

– Глава мафии!

Полосатый пригляделся.

– Чё? Этот пиджак?! Так странно! Да это ушлёпок какой-то!

– Не скажи! Видишь, как смотрит? Всё, он тебя запомнил! Берегись!

Пиджак, действительно, смотрел именно на них, с укором и даже с вызовом во взгляде.

Впечатлительный Зебр внезапно ощутил тяжесть привязанного к шее камня. Он звонко сглотнул слюну.