Текст книги "Большая игра СМЕРШа"

«Ваши сведения хорошие, но в них недостает номеров воинских частей».

«Старайтесь узнавать, с какой целью и в какие пункты следуют эшелоны с войсками».

«Благодарим за сведения. С диспетчером встречайтесь чаще, чтобы данные не запаздывали».

До февраля 1944 года продолжался обмен радиограммами с радиоцентром. Затем инсценировали ухудшение слышимости в связи с разряжением батарей и запросили от противника необходимую помощь. Вскоре из разведоргана был получен ответ:

«Помощь готовится. Сбросим с самолета. Подыщите подходящее место, но не ближе, чем в 100 км от Москвы». Такое место нашли. В ночь на 10 марта 1944 года были в указанном районе сброшены два металлических баллона с батареями для радиостанции, 230 тысяч рублей, фиктивные документы гражданского и военного образца, гражданское платье и военное обмундирование.

Надо сказать, Антонов до легендированной смерти Нилова в проводившихся по радиоигре мероприятиях непосредственно участия не принимал, и вопрос о его возвращении в германский разведорган не рассматривался. Посему на предложение противника ответили:

«Господин доктор! Очень благодарен вам за внимание ко мне, но ради отдыха бросать дело и рисковать при переходе линии фронта не стоит. Будет лучше, если напарник, о котором вы сообщаете, приедет ко мне, привезет документы и останется для помощи. С воздуха на старом месте принимать опасно – там остались баллоны. Искать новое место трудно: идут полевые работы, везде много народу».

Согласившись с разумностью этих доводов, разведорган сообщил, что им готовится особо доверенный курьер, который доставит нужные документы, и просил указать место встречи или адрес.

Таким образом, возник вопрос о необходимости задействования Антонова во встрече курьера. Это вызывалось ухищрениями противника, который для определения, не работают ли радисты под диктовку органов советской контрразведки, стал практиковать передачу им через курьеров различных условностей или направлять не одного, а двух курьеров.

В последнем случае один курьер шел на встречу с радистом, а второй – контролировал обстановку.

С учетом этого Антонов был соответствующим образом экипирован и переведен из тюрьмы на явочную квартиру, в которой поместили также группу оперработников для осуществления задержания курьера. Планом операции предусматривалось также участие в ней хозяйки квартиры и наблюдение в районе дома.

Разумеется, все участники операции и особенно Антонов были тщательно проинструктированы.

Для того, чтобы проверить, насколько правильно будет действовать Антонов, на явочную квартиру под видом прибывшего курьера был послан оперативный работник. Антонов вел себя в соответствии с данными ему указаниями, но заметно волновался. Объяснив Антонову, что это была репетиция, дали ему дополнительный инструктаж. 28 августа 1944 года пришла радиограмма: «Друг» выехал. Желаем вам обоим успеха».

2 сентября 1944 года в 8 часов вечера к калитке дома подошел неизвестный, одетый в форму военнослужащего Красной Армии, и имел при себе вещевой мешок, чемодан и автомат ППШ. Неизвестный некоторое время постоял, затем нерешительно открыл калитку и направился к дому. На звонок вышла хозяйка квартиры и по его просьбе привела в комнату Антонова.

В неизвестном Антонов сразу же узнал обучавшегося вместе с ним в разведывательной школе Матвеева, который отличался рабской преданностью гитлеровцам и был известен как провокатор. Вначале Матвеев держался настороженно, от положенного им на стол автомата не отходил. Позже, когда Матвеев успокоился, по предложению Антонова автомат, посылка и вещи курьера были убраны в шкаф.

Во время полуторачасовой беседы Антонов выяснил у Матвеева все интересовавшие советских контрразведчиков вопросы. Сведения, сообщенные курьером, оказались исключительно важными с точки зрения предохранения игры от провала. В частности, было выяснено, что для зашифровки последующих радиограмм противник дал новую ключевую фразу: «Работа – не волк, в лес не убежит», а в конце каждой радиограммы Антонов должен был обязательно ставить группу из пяти букв, двух произвольных и трех, являющихся позывными рации. Отсутствие этой условности свидетельствовало бы о том, что работа Антоновым ведется под принуждением. Закончив выяснение вопросов, Антонов предложил Матвееву перекусить, предварительно умывшись в соседней комнате. Находившимися там в засаде оперработниками Матвеев был задержан.

На допросе Матвеев показал, что в октябре 1941 года он попал в плен к гитлеровцам, служил полицейским в лагерях для военнопленных, добровольно вступил в так называемую «Русскую освободительную армию» (РОА), затем был завербован германской разведкой. При обыске у Матвеева были изъяты фиктивные документы, письмо и 50 тысяч рублей, предназначенные для вручения Антонову. В письме сотрудник германской разведки капитан Фурман, давая Антонову указания о том, как пользоваться фиктивными документами, писал:

«О ваших наградах и повышениях командир передаст вам по радио. Если вы не решаетесь ехать в отпуск, то я вышлю хорошего напарника для совместной работы. С приветом от всех».

О прибытии Матвеева сообщили в разведцентр и от его имени просили разрешения на обратном пути при возвращении в разведорган заехать к семье. Согласие было получено. Таким образом, Матвеева удалось вывести из игры.

Спустя некоторое время германский разведорган предложил Антонову перебазироваться в Вильно, чтобы вести наблюдение за движением воинских эшелонов на Запад. 25 сентября 1944 года установили радиосвязь из Вильно и сообщили о благополучном прибытии Матвеева в назначенное место, одновременно передав дезинформационные данные, якобы собранные агентом в пути. Чтобы вынудить немецкую разведку поторопиться с выброской напарника, через несколько дней в разведцентр была передана следующая радиограмма:

«Господин доктор! Ходить часто для связи с вами в город будет подозрительно. Знакомства завести пока не удается, русских здесь очень мало, а с литовцами трудно объясняться из-за незнания языка. Наблюдать за дорогой могу только несколько часов, работать одному тяжело. Прошу срочно прислать помощника, желательно литовца, а также деньги, продовольствие и питание для рации. Привет».

Вызовом напарника, по национальности литовца, советской контрразведкой преследовалась цель направить радиоигру на выявление националистического подполья, оставленного немцами в городе Вильно при отступлении.

В ответ последовало указание:

«Мы не хотим, чтобы вы подвергались опасности. Поэтому для наблюдения за железной дорогой Вильно – Гродно уходите в лес, 90 км юго-западнее Вильно. У нас имеется человек, который знает эту местность. Ищите место, скоро пришлем напарника и необходимый груз».

В свете этого указания легендировали, что Антонов переместился в один из районов Гродненской области, откуда 14 октября 1944 года по радиостанции сообщили противнику координаты места сброски напарника и груза. В ночь на 25 октября над площадкой, где были зажжены сигнальные костры, появился самолет, от которого отделился парашютист. При приземлении он был сразу арестован. Им оказался агент германской разведки Климович.

Он был одет в форму офицера Красной Армии, вооружен автоматом ППШ, имел при себе 50 тысяч рублей денег, письмо, фиктивные документы для себя и для Антонова. На отдельном парашюте немцы сбросили батареи для радиостанции, два комплекта зимнего обмундирования, запас продуктов на 15 дней и другие предметы первой необходимости. С Климовичем разведорган прислал Антонову письмо, в котором сообщалось:

«Надеемся, что посылаемый помощник окажет вам хорошую поддержку в работе. Это очень надежный человек, доказавший преданность нашему общему делу… Местность, где вы находитесь, ему хорошо знакома, в некоторых местах ему даже нельзя появляться. При встрече он вам все расскажет. С приветом. Ваш лейтенант».

На допросе Климович показал, что с первых дней оккупации Гродненской области состоял на службе у гитлеровцев, выполнял различные задания германских спецслужб.

Вскоре после прибытия Климовича возникла обстановка, требовавшая воздержания от передачи противнику дезинформации о воинских перевозках на участке железной дороги Вильно – Гродно. В связи с этим перед противником легендировали болезнь Антонова и сократили количество радиопередач.

Отсутствие систематической «информации» от Антонова вынудило противника направить к нему помощника для организации регулярной связи. Германский разведывательный орган сообщил:

«Для налаживания бесперебойной работы послали вам в помощь радиста. Он находится в лесу в двух с половиной-трех километрах южнее деревни Берестовицы и столько же западнее реки Котры. Связи с ним нет, по-видимому, испортилась рация. Пошлите к нему вашего друга. Наш радист одет в форму военнослужащего Красной Армии с погонами лейтенанта связи. С его помощью обеспечьте ежедневные донесения».

Радиста разыскать не удалось, о чем противнику послали следующую радиограмму:

«Друг вернулся с поисков. Искал 4 дня, все напрасно, никаких следов. Почему сбросили без предупреждения? Я чувствую себя по-прежнему плохо, нельзя выходить на улицу, боюсь снова свалиться. Все сообщения передавайте вслепую, я попробую слушать в квартире. Привет».

После этого по радиостанции в эфир не выходили, а только принимали радиограммы разведцентра. Противник, продолжая вызывать Антонова вплоть до капитуляции Германии, работу прекратил.

В ходе радиоигры «Борисов» удалось создать у германской разведки видимость обеспечения успешной работы ее агентуры на стратегически важном направлении, вызвать и арестовать несколько агентов-курьеров, длительное время питать противника военной дезинформацией, внедриться, что очень важно, в германский разведорган и взять под контроль его деятельность…

Не менее успешно прошла и другая радиоигра, условно названная «Находка». Радиостанция, с помощью которой проводилась эта игра, вначале находилась в районе Волоколамска, а затем в пригороде Москвы.

Радиопередачи велись от имени агентов германской разведки, заброшенных в наш тыл на самолете. Группа имела задание временно остановиться на жительство у родителей агента Костылева, проживавших в Волоколамском районе Московской области, а затем обосноваться в городе Волоколамске и собирать шпионские сведения военного характера:

– о дислокации воинских частей в районе Волоколамска, их наименовании и численности, вооружении и политико-моральном состоянии личного состава;

– о характере и масштабе воинских перевозок по железной дороге и шоссе;

– о всех новых приказах и распоряжениях секретного характера.

Агентам также вменялось в обязанность во время каждого сеанса связи передавать в зашифрованном виде метеосводки с помощью имевшейся у них специальной таблицы. Агенты были экипированы в форму командиров Красной Армии, снабжены фиктивными документами военного образца, револьверами системы «Наган», портативной радиостанцией и имели 110 тысяч рублей.

Радиосвязь была установлена на третий день после выброски агентов. Сообщалось, что приземление прошло удачно. Чтобы не вводить в игру родителей Костылева, в двух других радиограммах сообщили, что агенты не смогли у них остановиться (причины не указывались), а обосновались в Волоколамске. После этого стала регулярно передаваться утвержденная Генеральным штабом Красной Армии дезинформация о воинских перевозках по железной дороге Москва – Ржев. Через месяц была получена следующая радиограмма:

«Вы награждены медалями «За храбрость». Надеемся, что в дальнейшем вы проявите еще большую храбрость и верность нашему общему делу».

С целью проверки, действительно ли радиоточка пользуется у противника доверием, решили вызвать агента-связника. В немецкий радиоцентр направили радиограмму с просьбой прислать новые документы. Вскоре был получен ответ:

«Готовим для вас новые документы. Если вы согласны, сбросим все, что нужно, с самолета в указанном вами месте. Если для вас лучше, можем прислать курьера. Сообщите, когда и куда он должен прибыть».

Чтобы не вызвать у противника подозрений категорическим отказом от более безопасного способа доставки документов (сброска с самолета), ему сначала сообщили, что способ доставки будет указан после осмотра окружающей местности, а спустя неделю радировали:

«Подходящую площадку не нашли. В лесу ведутся лесозаготовки. Согласны на присылку курьера, только чтобы он не провалил нас. Наш адрес… Ждем».

Противник ответил:

«Все готово. С завтрашнего дня слушайте нас в послеобеденное время, чтобы мы могли сообщить вам, когда ожидать курьера. Тогда же передадим распоряжение о курьере».

Встречу курьера поручили радисту Махову, которого после соответствующей подготовки и инструктажа поселили на явочной квартире. 15 мая 1943 года противник сообщил, что курьер уже в пути. В радиограмме указывалось, что, вручив посылку, курьер сразу же должен вернуться обратно. В тот же день утром на явочную квартиру пришел неизвестный в форме офицера Красной Армии. Убедившись, что перед ним действительно Махов, пришедший заявил, что по поручению германской разведки он привез Махову посылку в двух вещевых мешках, которые находятся у его напарника, остановившегося в одном из домов около железнодорожной станции. Прежде чем пойти за посылкой, Махов предложил курьеру написать текст радиограммы:

«Добрался благополучно. Посылку передал. Все в порядке. Привет доктору. Антонов».

После этого агент-связник и радист Махов направились в пристанционный поселок, где в одном из домов встретились с вторым агентом-связником. На обратном пути все трое были задержаны оперативными работниками, выдавшими себя за комендантский патруль. При обыске у агентов-связников изъяли предназначенные для передачи группе «Находка» бланки фиктивных документов военного образца, батареи для радиостанции и 150 тысяч рублей. Агенты-связники оказались бывшими военнослужащими Красной Армии, попавшими в плен к гитлеровцам и завербованными германской разведкой.

Во время проведения очередного сеанса связи противнику передали радиограмму о благополучном прибытии курьеров, составленную Антоновым перед его задержанием, а от имени агентов-радистов сообщили о получении посылки и отъезде курьеров из Волоколамска.

Таким образом, результат комбинации по вызову агентов-связников показал, что противник радиостанции верит.

Так как оба курьера являлись ярыми врагами советской власти, о привлечении их к работе и переброске обратно не могло быть и речи. Необходимо было вывести их из игры. С этой целью 28 апреля немецкому разведывательному органу от имени радиста передали радиограмму следующего содержания:

«Вернулся Антонов, просит передать: в указанном месте переходить линию фронта не решился, на дорогах и в деревнях усиленные патрули. Где, каким образом удобнее пройти? Ждем указаний».

Легенда преследовала цель оттянуть время до истечения срока действия документов, полученных агентами-связниками специально для возвращения через линию фронта по намеченному маршруту. В ответной радиограмме был повторен ранее данный курьерам маршрут перехода через линию фронта и приказ немедленно возвращаться, так как срок выданных им документов уже истекал.

После этого противнику сообщили, что курьеры вновь отправились в путь и будут следовать по указанному маршруту, несмотря ни на какие трудности. Таким образом предполагалось ответственность за провал курьеров переложить на германский разведывательный орган. Это соображение оправдалось. Вскоре противник, оберегая радиостанцию от провала, дал указание агентам переменить место работы.

В течение некоторого времени был передан ряд радиограмм с дезинформацией о прохождении грузов по железной дороге из Москвы в сторону Волоколамска и обратно, а 20 июня 1943 года агенты затребовали новые документы и деньги.

В ответ им радировали:

«Курьера прислать не можем. Там, где высаживался Антонов, срочно найдите удобное место для сброски приготовленного багажа. Ждем точных указаний. Привет».

Так как получение посылки советскую контрразведку не удовлетворяло, было решено заставить немцев изменить намерение и послать курьера. Сделано это было так. Противнику сообщили, что площадка подобрана, и агенты ждут прибытия самолета. Договорившись с агентами о сигналах, обозначающих место сброски груза, германский разведывательный орган 4 июля 1943 года послал в назначенный район самолет, который прошел недалеко от указанного места. Сброска груза не состоялась, так как костры умышленно зажжены не были. На следующий день противник радировал:

«Самолет у вас был. Почему не было сигналов? Слушайте ежедневно в 17 часов, пока не получите посылку».

В ответ орган советской контрразведки сообщил, что самолет действительно был слышен, но прошел где-то в стороне от назначенного места и, видимо, сигналов не заметил. Одновременно, ссылаясь на то, что костры ежедневно жечь опасно, потребовали указать точную дату сброски. Когда в ночь на 11 июля 1943 года самолет вторично появился над условленным местом, костры также разложены не были. Каких-либо объяснений по этому поводу не давалось, так как самолет прибыл на место без предупреждений. 16 июля неприятель послал самолет в третий раз, но из-за отсутствия костров сброска опять не состоялась. На следующий день пришла радиограмма:

«Ночью летали. Почему нет сигналов? Так мы никогда не договоримся. Сбросим пакет, когда позволит погода. Слушайте ежедневно, когда дадим КГТ, то в эту же ночь сброска от 24 часов до часа ночи. Без больших костров найти нельзя».

В четвертый раз немецкий самолет появился в условленном месте 26 июля, но сброска по тем же причинам не состоялась и на этот раз. Чтобы оправдать отсутствие костров во время полетов самолета, сообщили, что рядом с местом предполагаемой сброски груза пасся табун лошадей.

Проверив таким образом отношение к радиостанции и убедившись в стремлении немцев оказать агентам помощь, решили добиться вызова курьера. С этой целью 2 августа 1943 года была дана радиограмма, в которой говорилось, что агенты поссорились с радистом и ушли в деревню к родителям, а радист перебрался в Красногорск к знакомой. В ответной радиограмме противник советовал радисту не падать духом и обещал в ближайшее время прислать надежного человека со всем необходимым.

Вскоре советской контрразведке удалось арестовать явившегося на подставленную квартиру в Красногорске агента-связника, доставившего радисту питание для рации, 100 тысяч рублей и различные фиктивные документы.

Радиоигра продолжалась до декабря 1944 года, систематически передавалась военная дезинформация, а на последнем этапе легендировались трудности в связи с заменой в Красной Армии воинских документов. Противник продолжал доверять агентам, о чем свидетельствовала полученная в ноябре 1943 года радиограмма о вторичном награждении их медалями «За храбрость» и присылка в декабре 1944 года нового курьера с документами и деньгами.

Дублеры

В целях получения более обширной и объективной информации о работе Московского железнодорожного узла, а также страховки от возможного захвата посланцев «Сатурна» органами советской контрразведки гитлеровцы направляют в Москву еще трех агентов с задачей создания двух самостоятельных радиоточек.

Оба радиста оказались жителями столицы, попавшими в плен к немцам во время пребывания в действующей армии. На сотрудничество с вражеской разведкой согласились для того, чтобы любой ценой вырваться из рук противника. После приземления на родную землю они сразу же явились с повинной в органы госбезопасности и дали подробные и правдивые показания.

Так возникли в Москве еще две радиоигры, условно названные «Контролеры» и «Развод». Первая радиоигра велась от имени радиста Ускова и его напарника, а вторая от радиста-одиночки Москвичева.

В течение первых двух месяцев по радиостанции «Контролеры» передавалась дезинформация о движении грузов по железным дорогам северного направления, а 2 октября 1943 года было сообщено, что агенты нуждаются в дополнительных бланках документов. Так как с момента отправки агентов прошло очень мало времени, сообщение-требование вызвало у немцев законное сомнение. Последовал запрос:

«Почему не пользуетесь бланками, взятыми с собой. Израсходовать все бланки вы не могли. Помните, что посылка курьера связана с риском для вас».

Такой вопрос не был неожиданностью для советских контрразведчиков, которые заранее составили ответ с учетом имевшихся у агентов документов и чистых бланков.

«Срочная. Господину капитану. Мы получили по 6 бланков отпускных и 5 бланков командировочных удостоверений. По трем бланкам, заполненным при отъезде, мы прожили до 6 сентября, остальные заполнили сами, как нас учили, через 15 дней. Срок последнего бланка, заполненного 11 октября, кончается 26 октября. Командировочный бланк остался один на двоих. Шесть бланков использовали для выходов на вокзалы, три испортили, других документов нет, сами достать не можем. Выручайте. Ждем. Привет».

Противник ответил:

«Предлагаем два варианта: найдите подходящее место для приема багажа или пришлите напарника, которого перебросим к вам с пакетом. Срочно сообщите ваше мнение».

Со вторым вариантом согласиться было нельзя, поскольку напарник радиста не внушал доверия. Поэтому орган советской контрразведки согласился принять помощь с самолета и указал место сброски в районе станции Александров Ярославской железной дороги. Воспользовавшись тем, что в этот период стояла нелетная погода и улучшения ее в ближайшее время не предвиделось, вражескому разведывательному органу сообщили, что агент может ждать самолет не больше 10 дней, так как у него кончается срок действия документов и позднее указанного времени возвратиться в Москву он не сможет, все эти действия преследовали цель заставить направить на советскую сторону агента-связника.

3 ноября 1943 года была получена радиограмма: «Сегодня ночью в 1 час 30 минут ждите самолет.

Сигналы должны быть заметными».

4 ноября, несмотря на облачную погоду, в условленном районе появился немецкий самолет, но из-за отсутствия костров сбросить груз не смог.

В последующие дни погода, как и предполагалось, не улучшилась, и противнику сообщили, что радист возвращается в Москву, где будет ждать помощи по указанному ранее адресу. Германский разведывательный орган продолжал настаивать на подборе места сброски где-нибудь в районе западнее Москвы. Но ему ответили, что это невозможно, так как у агентов нет документов и они находятся на нелегальном положении, скрываясь у знакомых. В конце концов немцы вынуждены были послать на явочный адрес двух агентов-связников, которые и были там арестованы.

Поблагодарив разведорган за помощь, агенты вновь приступили к «активной разведывательной работе», передавая рекомендованные Генеральным штабом данные о работе Московского железнодорожного узла.

Так продолжалось до начала 1944 года, а затем снова запросили батареи к рации, деньги и документы. 19 января 1944 года была получена радиограмма: «У нас есть надежный человек, который согласен привезти вам багаж и после короткого пребывания вернуться через линию фронта назад. Укажите адрес».

В Останкино противнику была предоставлена явочная квартира из двух комнат, кухни и темных сеней, занимавшая весь нижний этаж небольшого двухэтажного домика. В ней проживала только хозяйка. Днем она работала на заводе, а вечером уходила к знакомым. Вражескому разведывательному органу заранее сообщили, что радист проживает там нелегально.

Участвовавший в радиоигре Усков, проявивший себя положительно в работе, был действительно поселен на такой квартире и проинструктирован о поведении на случай прихода курьера с тем, чтобы обеспечить задержание и выяснение всех нужных вопросов.

Прошло 16 дней, а на квартиру никто не являлся.

Радиосвязь ввиду резких изменений погоды стала нерегулярной, и поэтому было трудно выяснить, послан курьер или нет. Наконец, 26 февраля 1944 года контрольный пост советской радиоконтрразведывательной службы, наблюдавший за радиоцентром немецкой разведки, перехватил радиограмму, переданную вслепую в адрес агента-радиста. В ней говорилось, что высланы два курьера, которые придут на явочную квартиру 27 февраля.

В связи с получением такого сообщения ночью было решено послать на квартиру двух работников нашей контрразведки для контроля за обстановкой, а рано утром следующего дня организовать за квартирой внешнее наблюдение силами оперативной группы захвата.

Наступило утро 27 февраля. К калитке дома подошли два военнослужащих с набитыми до отказа мешками, у одного из них был автомат ППШ.

Узнав в них знакомых по борисовской разведывательной школе агентов германской разведки Муркина и Гусева, радист вышел на крыльцо и жестом руки пригласил их зайти в дом.

Агенты вошли в сени.

– Давайте сюда, – сказал радист и показал на дверь комнаты, в которой должно было произойти задержание агентов.

Агенты переступили порог… и тут же были сбиты с ног работниками контрразведки. Последовала команда:

«Не двигаться!»

– Обыскать и связать, – распорядился старший по званию майор.

– Что, попали в дом для некурящих? – огрызнулся агент в форме старшины, когда из кармана его брюк вытащили пистолет.

– Не рассуждать, – сказал майор. – Володя, что ты стоишь, тащи веревки, – обратился он к радисту. Затем приказал: – А теперь наблюдайте за дорогой и обо всем подозрительном немедленно докладывайте. Мы с капитаном будем здесь.

Когда радист вышел, майор, обращаясь к лежавшим на полу со связанными руками агентам, спросил:

– Ну, ребята, признайтесь честно, сколько привели энкавэдэшников?

– Кого, кого? – переспросил Гусев.

– Энкавэдэшников. Разве не слышишь или притворяешься, или не понимаешь, – строго сказал майор.

– Каких энкавэдэшников? – изумился Гусев.

– Энкавэдэшников, которые работают в НКВД, – пояснил майор.

– А вы-то кто будете? – спросил Гусев и продолжал: – Скажите, в конце концов, куда мы попали, к своим или чужим?

Майор ответил:

– Если вы пришли без «хвоста», то попали к своим, а если окажется «хвост», то пеняйте на себя, путь для вас один. – И майор похлопал по кобуре.

– Даем вам слово, что мы никого не привели, – заявил Гусев.

– Ладно, ладно, потом разберемся, – проговорил майор.

– Наше дело такое, что на слово доверяться нельзя, – поддержал капитан и продолжал: – А если выяснится, что все нормально, то скажем спасибо и угостим как следует. Водки-то привезли?

– Да, привезли, три литра, – ответил Муркин, до сих пор молчавший.

Обстановка немного разрядилась. Агенты заметно успокоились. Майор разрешил им подняться, сесть и предложил закурить.

Вскоре в комнату вошел радист Усков. Обращаясь к майору, он доложил:

– Пока все спокойно, ничего подозрительного не замечено.

– Хорошо, – ответил майор, – продолжайте наблюдение.

А тут же спросил:

– Володя, ты их знаешь? Они правильно себя называют?

– Да, – подтвердил радист.

– Ну, хорошо, идите и наблюдайте за дорогой, только внимательно.

– Напрасно, майор, волнуетесь, – заметил Гусев, – мы вам сказали честно, что все нормально.

– Ну, ладно, вы меня не учите, – сказал майор. – Я больше вас поработал в тылу «противника» и знаю, что надо делать. От того, что лишний час побудешь в таком положении, от тебя не убудет, а незначительный промах может провалить всю организацию. Расскажи-ка лучше, что нового в школе и как дела на фронтах?

Агенты, поверив, что попали к «своим», которые только из-за предосторожности держат их связанными, разоткровенничались и начали отвечать на все вопросы.

Убедившись, что агенты успокоились, майор приказал капитану снять «наблюдение». К этому моменту прибыли другие сотрудники группы захвата. Когда все собрались, агентам развязали руки. Майор предложил им сесть и, подозвав радиста и капитана, заявил:

– Вам, друзья, сегодня надо сообщить разведоргану, что курьеры прибыли и завтра уйдут обратно. Поэтому присядьте и набросайте с Гусевым, что и как надо сообщить.

Как только текст радиограммы был готов, майор якобы в целях предосторожности предложил курьерам переехать на другую квартиру. Курьеры согласились. Выйдя из квартиры, они сели в автомашину, которая доставила их в тюрьму.

Операция по захвату шпионов была закончена. Остается только добавить, что исполнителями этой акции, кроме радиста Ускова, были автор этих строк, тогда майор, начальник отделения по радиоиграм, и капитан И. П. Лебедев – пом. начальника отделения.

Сообщив противнику о полученной помощи и уходе курьеров «обратно», радиоточка вплоть до конца 1944 года вела передачу военной дезинформации. Однако к декабрю 1944 года в связи с передислокацией радиоцентра гитлеровской разведки в глубь Германии, радиосвязь с группой «Контролеры» заметно ухудшилась, и противник предложил радисту Ускову и его напарнику выехать из Москвы в Литву для того, чтобы вести наблюдение за движением воинских эшелонов по железной дороге на участке Вильнюс – Каунас. Одновременно он поручил агентам подобрать место для выброски груза в новом районе. Согласившись с этим предложением, наша контрразведка решила попытаться путем вывода из игры напарника радиста вызвать другого агента.

Было передано:

«Нахожусь в Минске. Третий день ожидаю напарника, он отстал в Смоленске от поезда: ушел на рынок и, видимо, опоздал к отходу поезда. Плохо, что командировочные удостоверения и все чистые бланки находятся у меня. Очень за него беспокоюсь».

На эту радиограмму получили такой ответ:

«Если напарника до сих пор нет, значит, с ним что-то случилось. Немедленно выпишите себе новые командировочные. Направляйтесь в Каунас; на станции Ландварово, находящейся в 15 километрах западнее Вильнюса, сойдите и идите в лес. В этом лесу, южнее деревни Боллигопы, ожидайте нового напарника».

Однако выполнить данное обещание разведывательный орган противника не смог из-за ухудшившейся радиосвязи, которая вследствие приближения капитуляции фашистской Германии была прекращена совсем.

Действовавшая в столице радиоточка, условно названная «Развод», первоначально также использовалась для передачи дезинформации о работе Московского железнодорожного узла. А затем в целях проверки, доверяет ли вражеская разведка агенту-радисту Москвичеву, было принято решение попытаться вызвать в качестве напарника для него преданного противнику агента.

16 декабря 1943 года к немцам ушла радиограмма:

«Господин капитан, вы были правы. Обстановка показала, что мне нужен напарник, одному работать трудно. Направьте Гурова Михаила, который не выговаривает букву «Р». Раньше он был согласен со мной ехать. Парень надежный, знает город и имеет связи».