Текст книги "Взять Берлин в 1941 году! Что дальше? Сталин после «Грозы»"

Глава 20
ЗА СЧЕТ БЫВШЕЙ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

В гражданской войне пленные либо уничтожаются, либо пополняют армию противника.

А. Буровский. «Великая Гражданская война»

Был и еще один источник пополнения войск. 23 октября 1940 г. дневник Берия сообщает нам: «Заканчиваем фильтрацию поляков...» (Берия Л.П. Сталин слезам не верит. С. 203). Для чего?

Польша стала частью Российской империи еще в 1815 г., после четвертого раздела по решению Венского конгресса. Неудивительно поэтому, что в начале Первой мировой войны поляки выступали на стороне враждебных России Центральных держав. Летом 1915 г. немцы оккупировали Польшу, выбив оттуда русские армии, а 5 ноября 1916 г. провозгласили фиктивную независимость страны под эгидой Германии. В июле 1917 г. в Магдебурге Юзеф Пилсудский начал формировать польские легионы для войны на стороне немцев и их союзников.

Выход Советской России из войны позволил Польше переориентироваться на страны Антанты, ибо с самого начала было ясно, что Германия и Австро-Венгрия, тоже участвовавшие в свое время в разделе Польши, – это лишь «меньшее зло» по сравнению с Россией, а вот союз с Антантой дает возможность получить полную независимость. И в самом деле, мирная программа В. Вильсона – пресловутые 14 пунктов – предусматривала создание Польского государства. На Парижской мирной конференции 1919—1920 гг. Польша выступала как победительница и добилась своего признания мировым сообществом.

Советская Россия вроде бы признала Польшу – тем, что отказалась от всяких претензий на ее территорию – еще 29 августа 1918 г. Однако уже в середине ноября, сразу после капитуляции Германии в Первой мировой войне, советское руководство бросило клич: вперед, в Германию! Разжечь пожар Мировой революции! В Германию, разумеется, предполагалось пройти через Польшу (Суворов В. Последняя Республика. С. 48—50). Началась советско-польская война, затянувшаяся с конца 1918 по март 1921 г.

Польша сумела отбить красное нашествие и отстоять свою независимость. Однако «вялотекущая гражданская война» продолжалась. Помимо всего прочего, до миллиона поляков сочувствовало коммунистам, что само по себе было немалым резервом для пополнения Красной Армии в случае ее вторжения в Европу. После смерти в 1935 г. основателя Польского государства Пилсудского, которого поляки почти обожествляли, эти сочувствующие организовали множество стачек. Немало было в Польше и сторонников Третьего рейха («Рыцари белого орла», «Сокол», «Фаланга»). Не оставались без дела и сторонники независимости присоединенных к Польше западноукраинских областей, но об этом – отдельная глава. Имелись проблемы и с евреями. Так, в 1935 г. имела место попытка (правда, провалившаяся) провести через сейм закон о процентной норме для евреев в университетах. Немало несогласных с режимом Пилсудского прошло через концлагерь Береза Картузская – до 30 тысяч человек (Буровский. С. 94—96). Несравнимо, конечно, с ГУЛАГом или с гитлеровскими концлагерями военного времени, но с концлагерями Германии мирного времени или с Соловецким лагерем особого назначения в период до «великого перелома» в СССР (1923—1928 гг.) сопоставимо вполне. Так, в Соловках осенью 1928 г. сидело тысяч пятьдесят (Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 3. Глава 2).

Понятно, не оставался в стороне от польской «вялотекущей гражданской войны» и СССР. Так, многие известные чекисты-диверсанты (К.Орловский, В.Корш, С. Ваупшас) до 1925 г. вели в Польше «партизанскую войну». А в 1938 г. в СССР разогнали и репрессировали руководство польской компартии, не во всем поддерживавшей Москву (Всемирная история. М., 1961. Т.Х. С. 384).

Общий вывод: из поляков можно формировать отдельные военные части до дивизии. С Кремлев добавляет, что 2 ноября 1940 г. в сообщении на имя И.В. Сталина № 4713-Б Берия доложил о результатах работы с военнопленными поляками и чехами (Берия Л.П. Сталин слезам не верит. С. 203).

Кстати, а откуда в СССР «военнопленные чехи»? Вроде в разделе Чехословакии после Мюнхенского соглашения СССР не участвовал. Может быть, не военнопленные, а «красночехи»? Известно, что еще в 1918 г. из 200-тысячного чехословацкого корпуса, размещавшегося в России, «белочехами» стали только 50 тысяч. А остальные? Известно и то, что в 1920—1930-х гг. много чешских коммунистов (включая, например, Ю. Фучика) жили в СССР. Допустим, ряд промышленных предприятий киргизской столицы Бишкека (в советское время – Фрунзе) строили именно чехи. Может быть, теперь Сталин решил их использовать в военных целях?

Интересно и то, что слова «немцы» (для обозначения противника), «для войны с Германией», «польские военные части», «чешские военные части», по словам Кремлева, вписаны в машинописные документы бериевских сообщений от руки (там же). Может быть, планировались к созданию и другие «иностранные» воинские части, и не только против Германии?

А теперь перейдем еще к одной части бывшей Российской империи – Прибалтике. Спросим себя: был ли у Сталина шанс привязать народы Прибалтики к России? Как это ни парадоксально, думается, был. Чтобы это понять, надо сделать большое историческое отступление. С XIII—XIV вв. господствующим слоем в Прибалтике (по крайней мере, в Латвии и Эстонии) были немецкие землевладельцы («остзейские бароны»). Их в Прибалтике, так скажем, не любили, и было за что: жестокость немецких «псов-рыцарей» при завоевании Латвии и Эстонии и попытках завоевания Литвы хорошо известна, повторяться не будем.

Несколько веков Латвия и Эстония входили в состав Ливонского ордена. В конце XVI – начале XVII в. Эстония и часть Латвии перешли под власть Швеции, а западная Латвия – Курляндия – вместе с Литвой стала частью Польши. Так вот, шведская королевская власть в 1680 г. провела так называемую «редукцию» – отбор земель, на момент упразднения Ливонского ордена принадлежавших казне (орденскому капитулу) или закрепленных не за конкретными людьми, а за носителями должностей. Это, естественно, вызвало недовольство остзейских баронов. Некто Рейнгольд Паткуль возглавил оппозицию шведскому владычеству, а в начавшейся в 1707 г. войне поддержал Россию. В 1707 г. он был захвачен шведами и колесован (Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1995. Т. 2. С. 281—282).

Но дело Паткуля не пропало. После победы России в Северной войне Прибалтика стала российской, а остзейские бароны не только получили все прежние права и земли в Прибалтике, но и составили значительную часть политической элиты в самой России. Понятно, что любви к России у народов Прибалтики это добавить не могло и послужило не последней причиной их отделения в 1918—1920 гг.

Кстати, обратим внимание вот на что. Самый мягкий из авторитарных режимов – К.Пятса – был в Эстонии, которая дольше, чем Латвия, была шведской (еще с 1582 г.). В Литве, испытавшей польское влияние, авторитарный переворот произошел раньше, чем в двух других государствах Прибалтики. А в наиболее сильно германизированной Латвии режим Ульманиса был самым жестким, наиболее близким к нацистскому (Буровский А.М. Великая Гражданская война. С. 105—106). Случайность?

Но вернемся в 1940 год. Так вот, после присоединения Прибалтики к СССР все местные немцы (300 тыс. чел.) были отправлены в Германию. Как бы ни относиться к советской аннексии Прибалтики, но такой шаг не мог не вызвать у ее народов одобрения. Таким образом, у Сталина появился шанс на антинемецкой основе привязать Прибалтику к России, чего не удалось царизму. Однако все было сделано с точностью до наоборот, так что спустя всего лишь год, летом 1941 г., тех же немцев встречали как освободителей.

В результате в Латвии, например, в различных нацистских формированиях служили порядка 115 тыс. чел. Латвийские части Вермахта воевали на Украине, в Белоруссии, под Ленинградом, а также использовались для охраны стратегических объектов, тюрем и концлагерей (Уильямсон Г. СС – инструмент террора. Смоленск, 1999). Для сравнения: в Красной Армии служило 50 тыс. латышей, 40% которых составляли те, кто жил в СССР в годы независимости Латвии (История Латвии. ХХ век. Рига, 2005). В составе Вермахта действовало также 16 эстонских подразделений уже к марту 1942 г. Литовцев на стороне Вермахта воевало примерно 13 тыс. (Буровский А.М. Великая Гражданская война. С. 113—114). Я не располагаю данными о количестве эстонцев и литовцев, воевавших в Красной Армии, но нет оснований считать, что там соотношение принципиально отличалось от латышского. Впрочем, это не отменяет главного: латыши воевали в том числе и против латышей, литовцы – в том числе и против литовцев, эстонцы – в том числе и против эстонцев. Так что остается только согласиться с А. Буровским: гражданская война была и тут (Там же. С. 114—119).

В отличие от Прибалтики в Финляндии гражданская война кончилась в 1918 г. и больше не возобновлялась. Когда СССР 30 ноября 1939 г. начал агрессию против этой страны, то все политические силы Финляндии, включая и коммунистов и участников Гражданской войны 1918 г., дружно поднялись на защиту своей родины. Даже тот же Буровский, пишущий о «Всемирной гражданской войне», не находит ее примет в Финляндии и ограничивается одной фразой: «В самой Финляндии создавалось «Общество мира и дружбы с СССР» – фактически подрывная организация, готовившая «пятую колонну» на время вторжения», не приводя, однако, никаких фактов в подтверждение этого и высказывая предположение, что гражданской войны не было потому, что Красная Армия не вошла в саму Финляндию. Хотя несколько выше он сам же говорит, что с передаваемых СССР по договору 12 марта 1940 г. территорий пришлось эвакуировать 400 тыс. чел., около 12% населения страны (Там же. С. 143—146) – почему же среди этих 12% никто не оказался вовлеченным в гражданскую войну, а все дружно предпочли сначала защищать свои земли, а потом их покинуть?

А вот почему. Гражданская война 1918 г. в Финляндии – продолжение того, что началось еще осенью 1917 г., когда Финляндия была еще российской. И российский Балтийский флот до февраля 1918 г. базировался частично в Гельсингфорсе (Хельсинки). И расправы руководимых Раскольниковым и Дыбенко матросов над офицерами (и не только над ними) Финляндия хорошо запомнила. И не строила иллюзий, что ждет финнов, захвати их Сталин. Виктор Суворов утверждает, что товарища Дыбенко Финляндия помнит и сейчас (осенью 1997 г. – Д.В.) – сам, мол, ездил, проверял (Очищение. С. 76—77).

Глава 21
ИЗ КОММУНИСТОВ В ФАШИСТЫ. И ОБРАТНО?

Коричневый цвет – лишь оттенок красного. Или наоборот.

И. Бунич. «Гроза»

Итак, в Финляндии и Прибалтике Сталину армию пополнять было нечем. А как на территориях потенциальных противников?

Андрей Буровский много пишет о некрасивом, так скажем, поведении значительной части генералов Красной Армии в немецком плену. Всего было захвачено немцами в плен 79 генералов, из них 63 – до декабря 1941 г. Так вот, из этого числа 23 были казнены после войны сталинским судом за сотрудничество с врагом, а 10 получили приличные сроки. Таким образом, репрессиям подверглось более 40% бывших пленных генералов (я так полагаю, Буровский говорит не обо всех репрессированных генералах, поскольку за сам факт нахождения в плену посажены были все или почти все, но о репрессированных за дело. – Д.В.) «Цена «красным соколам» хорошо видна из этих цифр», – резюмирует он (Великая Гражданская война. С. 287).

Но разве немецкие генералы в советском плену вели себя лучше? Виктор Суворов удивляется тому, что в Нюрнберге повесили «штабных крыс» Кейтеля и Йодля, но не повесили реальных планировщиков плана «Барбаросса» – того же плененного в Сталинграде Паулюса, равно как исполнителей – Манштейна или Гудериана. Объяснение дается такое: Кейтель и Йодль отказались признать нападение Германии на СССР неспровоцированным и упорно стояли на том, что война была превентивной, тогда как остальные перечисленные согласились говорить то, что было угодно СССР. Суворов описывает, как после дачи «правильных» показаний Роман Андреевич Руденко кормит в своем кабинете Паулюса обедом: жри, сука, заслужил! А остальным генералам очень понравилось писать мемуары, в которых русские изображены слабыми, глупыми, к войне неготовыми, чего и хотел Сталин (Самоубийство. С. 296).

Причин такому поведению несколько. Начнем с того, что немецкие военные, в то время принадлежавшие в основном к дворянству, с самого начала невзлюбили нацистский режим, управляемый «выскочками» – Гитлером и компанией; не случайно тот же Кейтель, один из немногих немецких военных, ставший убежденным нацистом, получил от генералов кличку «Лакейтель».

Многие немецкие военные поначалу пошли на союз с нацистами, видя в них меньшее зло по сравнению с Веймарской республикой, руководителей которой они считали виновными в катастрофе 1918 г. Тут надо вспомнить, что в момент капитуляции Германии в Первой мировой войне 11 ноября 1918 г. военные действия еще шли не на германской, а на французской и бельгийской территориях, а благодаря военной цензуре население Германии до последнего момента не знало о катастрофическом положении армии и экономики. Поэтому многие (и особенно военные) поверили легенде о том, что Германия не проиграла войну, а ей нанесли «удар ножом в спину». Короче, военные разочаровались в республике и пошли к Гитлеру.

Но вскоре Гитлер их разочаровал еще больше. И стало расти число тех, кто высшим проявлением патриотизма по отношению к Германии стал считать измену нацистскому режиму. В первой книге я писал о тех, кто, желая Гитлеру поражения, одновременно не хотел и победы Сталина. Но немало было и таких, для которых девизом было «Хоть с чертом, но против Гитлера!»

Короче говоря, если «из коммуниста хороший нацист получается за две недели» (и именно это произошло со многими советскими генералами и солдатами в условиях разгрома 1941 г.), то почему не допустить обратную трансформацию, пойди война по сценарию Сталина?

Намекает Виктор Суворов и на возможность использования испанцев: по крайней мере в одном, а то и в нескольких воздушно-десантных корпусов было, например, немало испанцев (Последняя республика. С. 337—338).

Испания в Первой мировой войне не участвовала. В 1923—1930 гг. страна испытала на себе авторитарную (не тоталитарную!) диктатуру Примо де Ривера, в апреле 1931 г. произошла республиканская революция. Однако по-настоящему потрясения начались, когда в феврале 1936 г. в результате выборов победил блок левых партий, так называемый Народный фронт.

17 июля 1936 г. группа генералов во главе с Мола, которого после гибели сменил Франко, подняла мятеж против Республики. Франко поддержали Германия, Италия и Португалия, отправившие на помощь ему соответственно 50, 150 и 20 тыс. солдат; кроме того, на стороне франкистов воевало 90 тыс. солдат из Испанского Марокко (Военно-исторический журнал. 1986. № 7. С. 85) и 80% собственно испанской армии (120 тыс. чел.) (Испания 1918—1972. М., 1975. С. 210), тогда как республиканцам помогал СССР. Фактическим руководителем Испании стал «генеральный консул в Барселоне» В. Антонов-Овсеенко, главным военным советником – Я.К. Берзин, начальник 4-го управления Генерального Штаба РККА. Всего в Испании проходили службу 2065 командиров РККА разных рангов (Военно-исторический журнал. 1971. № 7. С. 77), включая таких перспективных, как Р.Я. Малиновский, К.А.Мерецков, Г.И. Кулик, Н.Г. Кузнецов, Н.Н. Воронов, М.И.Неделин, П.В. Рычагов, Д.Г. Павлов и другие, а кроме того, разведчики, диверсанты и т.д. – всего до 3000 человек. Кроме того, СССР направил в Испанию 648 самолетов, 407 танков и бронемашин, 1186 орудий (История Второй мировой войны. М., 1974. Т. 2. С. 54—55). Германия направила больше – 1650, 1150 и 2700 соответственно (Военно-исторический журнал. 1986. № 7. С. 86), но нельзя забывать, что побережье Испании было блокировано итало-германским флотом, а кроме того, СССР находился на другом конце Европы.

Как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Помощь СССР привела к резкому росту влияния коммунистов в руководстве Республики. И началась работа вполне большевистскими методами. Так, была ликвидирована марксистская партия Каталонии ПОУМ, не принимавшая коммунистических методов, по обвинениям в «троцкизме», хотя испанские троцкисты в нее не входили. Пока 29-я республиканская дивизия, укомплектованная поумовцами, воевала против франкистов, в тылу было ликвидировано беззащитное руководство партии. При этом полпред СССР в Испании Розенберг прямо давал руководящие указания коммунистам – членам правительства, кого и как ликвидировать (Конквест Р. Большой террор. С. 810).

Операция была проведена 3—15 мая 1937 г. Сначала начальник каталонской полиции коммунист Родригес Сала захватил Барселонскую телефонную станцию, после чего были стянуты верные коммунистам полицейские части из Валенсии и других городов, которые и подавили ПОУМ. Но глава испанского правительства социалист Ларго Кабальеро отказался дать согласие на физическую ликвидацию ПОУМ, и тогда Сталин приказал испанским коммунистам устранить его самого. И поставить более лояльного Хуана Негрина. Этот приказ был выполнен (Hernandez J. Yo fui un ministro de Stalin. Mexico City, 1953). Автор цитируемой книги – сам коммунист, который, однако, оказался достаточно умным, чтобы после поражения республиканцев бежать не в СССР, а в Мексику, где с 1939 по 1976 г. функционировало испанское республиканское правительство в изгнании.

А вот лидер испанских коммунистов Хосе Диас бежал в Москву, где вскоре погиб при странных обстоятельствах – не то выбросился, не то был выброшен из окна; вероятно, это было связано с тем, что он, как и большинство испанских коммунистов, возмутился расправой с ПОУМ; после его гибели КПИ возглавила «верная сталинистка» Долорес Ибаррури (Ibid.) Так или иначе, 16 июня 1937 г. был арестован и лидер ПОУМ Андрес Нин и вскоре умер под пытками.

Что касается Хосе Диаса, то за ним водился и еще более страшный «грех». Я имею в виду его союз с испанскими социалистами, что, как мы помним, было запрещено Сталиным. Благодаря этому союзу созданный на его базе «Народный фронт» в начале 1936 г. одержал победу в Испании. Есть основания думать, что, сохранись блок коммунистов и социалистов, Франко в Испании не прошел бы, как не прошли фашисты во Франции (о чем речь впереди). Но Сталину не нужна была Испания (равно как и Германия, Франция и любая другая страна) с социалистическим правительством, пусть даже в нем и участвовали бы коммунисты на правах младшего партнера (а иначе было никак, поскольку социалистов и социал-демократов во всех странах Европы поддерживало гораздо больше людей, чем коммунистов). Сталину нужны были победившие фашисты как «ледоколы революции». А в Испании Сталину нужна была затяжная война.

Зачем? Виктор Суворов пишет, что Сталин поддерживал республиканцев в Испании в расчете на то, что она послужит детонатором мировой войны: страны, откуда приехали добровольцы, вмешаются с целью защиты своих граждан, и вспыхнет война между Германией, Италией и Португалией, с одной стороны, и теми странами (в большинстве своем – западными демократиями), откуда приехали бойцы интернациональных бригад, – с другой (Святое дело. С. 77—78). Не получилось, поэтому для Испании Вторая мировая фактически закончилась с победой Франко в 1939 г., а в дальнейшем свелась к посылке против СССР одной «Голубой дивизии» и к партизанской борьбе.

Кроме полумиллионной республиканской армии, в Испании воевали 42 тысячи добровольцев из 54 стран (Исторический архив. 1962. № 2. С. 172). Так вот, этих добровольцев – бойцов «интернациональных бригад» – по прибытии в Испанию фактически превращали в рабов, у них отнимали документы, а за попытку побега – расстрел, так что быть добровольцами они переставали. Как девушки, обманом превращенные в проституток... Опять-таки с целью заставить их страны вступиться за своих граждан, воюющих с франкистами, и вовлечь и эти страны в конфликт (Суворов В. Святое дело. С. 85).

Впрочем, говоря, что Вторая мировая для Испании кончилась 1939 годом, необходимо внести одно уточнение. Партизанская война, которую поддерживали в основном коммунисты, продолжалась – «на всякий случай». Был момент (уже после 1945 г.), когда против партизан действовала 450-тысячная армия. Всего за 1945—1949 гг. испанские партизаны провели до 5000 боевых операций. Однако в октябре 1948 г. ЦК Коммунистической партии Испании принял решение прекратить вооруженную борьбу, что к 1950 г. и произошло. А с 1951 г. Франко начал политику «национального примирения», что, в частности, позволило многим испанским эмигрантам-республиканцам вернуться на родину, в том числе (после смерти Сталина) и из СССР (Александров В.В. Новейшая история стран Европы и Америки. 1945—1986. М., 1988. С. 360—362).

Еще одна фашистская держава – Италия фактически вышла из Первой мировой войны побежденной. С 24 октября по 9 ноября 1917 г. австро-германские войска разгромили итальянские армии под Капоретто, и лишь через год, когда Австро-Венгрия уже погибала, итальянцы сумели частично взять реванш, продвинувшись вперед, но все же не вернув до капитуляции Австро-Венгрии тех позиций, которые занимали перед Капоретто. Неудивительно, что, считаясь формально одной из главных четырех держав-победительниц, Италия по мирным договорам 1919—1920 гг. была обделена и получила гораздо меньше, чем ей было обещано перед ее вступлением в войну в 1915 г. По сути, Италия, не щадившая себя, получила меньше, чем Япония, все участие которой в войне ограничивалось захватом немецких тихоокеанских колоний осенью 1914 г.

Понятно, что самые разные слои итальянского общества были недовольны. Активизировались итальянские коммунисты (вернее, то крыло социалистов, которые позднее станут коммунистами). Годы с 1918 по 1920-й вошли в историю страны как «красное двухлетие» (Буровский А.М. Великая Гражданская война. С. 34). Когда будущий советский маршал Тухачевский вел свои армии на Варшаву, то он надеялся, в случае успеха операции, в том числе и на поддержку итальянских коммунистов, поскольку в Италии «разразилась настоящая пролетарская революция» (Тухачевский М.Н. Поход за Вислу. Смоленск, 1923) с захватом заводов рабочими.

А в 1919 г. в Италии была создана фашистская партия. Основал ее бывший социалист (из коммунистического крыла) Бенито Муссолини. И стали многие коммунисты фашистами... («Из коммуниста хороший нацист получится за две недели...») А знаменитый полярный летчик Умберто Нобиле потом, после 1945 г., напротив, из фашиста превратился в коммуниста.

Однако Италия не стала тоталитарным колоссом. Режим был слаб. Так, чтобы справиться с Эфиопией, потребовалось полуторное численное превосходство – 600 тыс. против 400 тыс. эфиопов, из которых только 10 тыс. представляли из себя современное войско. Во Второй мировой войне итальянцы тоже терпели поражения: в июне 1940 г. – от французов (и лишь потому французы не вторглись в Италию, что сами были разгромлены немцами). Зимой 1940—1941 гг. – от британцев в Африке и от греков на Балканах. Говорят, что на Лазурном Берегу, около итальянской границы, какие-то шутники установили тогда плакат: «Греки, стойте, тут уже Франция!» А в Ливии за зиму 1940—1941 гг. итальянцы потеряли 130 тыс. пленными (потери британцев в ходе зимнего наступления 1940—1941 гг. – 800 человек!), в Эфиопии – 200 тыс. В Ливии (как и в Греции) выручили союзники-немцы, а вот Восточной Африки, в которую Германия при всем желании помощь перебросить не могла, итальянцы лишились к весне 1941 г. Не лучше они воевали и в СССР.

Чем это можно объяснить? Возможно, тем, что в Италии «вялотекущая гражданская война» после прихода к власти Муссолини в 1922 г. приняла все же более острые формы, чем в Германии, не говоря уже о странах Запада (о них речь впереди). В этом плане Италия напоминает Россию лета 1941 г. (как я уже писал в первой книге, Великая Отечественная война не смогла превратиться в гражданскую в основном из-за жестокостей, творимых на российской земле самими немцами).

Англо-американцы, высадившиеся на итальянской земле 10 июля 1943 г., через два месяца после полного поражения итало-немецких войск в Африке, никаких жестокостей творить не собирались. Поэтому всеобщего народного сопротивления им тут не наблюдалось, напротив, гражданская война снова перешла в активную фазу.

Уже 25 июля Большой Фашистский совет свергает Муссолини, а 3 сентября новое правительство маршала Бадольо подписывает перемирие с союзниками. Последние высаживаются в материковой Италии. Немцы тут же начинают оккупацию Италии, правительство Бадольо 10 сентября бежит в находящийся уже под контролем союзников Бриндизи. Войска союзников и Итальянского королевства начинают медленное продвижение на север.

23 сентября Муссолини, освобожденный из-под ареста немецкими парашютистами, провозглашает на севере Италии «республику Сало». Таким образом, начинается официальная гражданская война между двумя итальянскими государствами, одно из которых поддерживает Германия, а другое – союзники. Интересно, что в Греции и Югославии итальянские солдаты тут же начинают брататься с партизанами, а на о.Кефалония (Ионические острова) итальянская дивизия с разрешения ее командира проводит референдум (!), на котором большинство высказывается за разрыв с Германией. Немцы разбивают эту дивизию и расстреливают 8000 человек (Буровский А.М. Великая Гражданская война. С. 235—238).

Но, кроме фашистов и демократов, в Италии действует еще одна сила – коммунисты; тут они, пожалуй, влиятельнее, чем где-либо в Европе.

Принято считать, что угроза коммунистического переворота в Италии была ликвидирована 18 апреля 1948 г., когда они уступили на выборах христианским демократам, которые и сформировали правительство. Однако, думается, это произошло раньше.

К моменту свержения Муссолини Вторая мировая война была уже проиграна Сталиным (об этом – в книге «Виктор Суворов прав! Сталин проиграл Вторую мировую», в главе «Как Сталин потерял последний шанс»), Коминтерн распущен. К тому же в Италии не все коммунисты подчинялись Москве. Поэтому вернувшийся в Италию Тольятти, вместо того, чтобы, подобно Ленину в 1917 г., заявить «Есть такая партия!» (готовая принять на себя всю власть. – Д.В.), скромно входит в правительство новой Италии из шести партий.