Текст книги "Буря в Техасе"

Глава 7

Вокруг мотеля все еще околачивалась пара полицейских. Болан заметил, что его боевой фургон не привлекал их особого внимания, но он решил без нужды не искушать судьбу, поэтому сел в спортивный «порше» и был таков.

Шоссе по-прежнему было перекрыто, но транспорт проезжал мимо КПП без задержки. Солдаты бегло осматривали проходящие машины, даже не останавливая большинство из них. Такие полумеры красноречиво говорим о халатном отношении лиц, отвечающих за правопорядок, к своим обязанностям. Проехав мимо поста без особых проблем, Болан покачал головой. Но, в конце концов, Техас – очень большой штат, а полицейских в нем явно не хватает. Как бы то ни было, в данный момент такое положение как нельзя лучше устраивало Болана. Хотя, с другой стороны, нехватка полицейских кадров способствовала росту преступности. Мафиози знали, куда лезли. Мак мрачно улыбнулся своему отражению в зеркале заднего вида и остановился возле телефонной будки у станции автосервиса, расположившейся у самого шоссе.

Телефонистка междугородной станции набрала код Массачусетса и названный Боланом номер телефона. Знакомый голос ответил после третьего гудка. Телефонистка объявила:

– Вас вызывает мистер Эл Ла Манча. Будете говорить? Оплата за ваш счет.

– Вы ошиблись номером, мисс, – прозвучал условленный ответ. – Я не знаю никакого Ла Манчу.

Телефонистка уточнила номер, извинилась и, отключив абонента, спросила Болана:

– Не желаете ли проверить точность номера, сэр?

– Да, я перезвоню вам, – ответил Болан.

Он зашел в офис автомастерской, выпил стакан кофе из автомата, поболтал о жизни с одним из служащих конторы и, наменяв полный карман мелочи, вновь закрылся в телефонной будке спустя ровно пять минут после предыдущего звонка.

На этот раз Мак набрал номер напрямую, опустил монеты в монетоприемник и принялся ждать ответ из другой телефонной будки, находившейся в двух тысячах миль от Техаса.

В трубке раздался все тот же знакомый голос, но на этот раз слегка запыхавшийся:

– Да, черт возьми, алло!

– Говорит Ла Манча.

– А ты думаешь, что я и не ожидал услышать Алису из «Страны чудес»? – с иронией спросил Болана Лео Таррин.

Таррин был помощником капо массачусетской семьи мафии и в то же время тайным агентом ФБР и самым верным другом Мака Болана.

Палач рассмеялся.

– Лео, ты стареешь либо путь в два квартала с каждым разом становится все длиннее.

– Да, ты попал в точку, – кисло ответил Таррин. – Причем дважды. Надеюсь, ты звонишь не из самой глухой техасской дыры.

– Как ты догадался?

– Боже праведный! Значит, так оно и есть! Сержант, срочно уноси оттуда ноги!

– Ни в коем случае, Лео. Здесь прекрасная охота. Эти ребята...

– Да знаю я, черт побери, знаю. Послушай, в Техасе готовится что-то очень серьезное; все окутано таким покровом тайны, что даже до меня отдельные слухи стали доходить только теперь. Как тебе удалось выйти на это дело? Броньола со своей ударной группой уже пытается найти ключ к загадке Техаса, но все его попытки пока безуспешны.

Высокопоставленное должностное лицо в Министерстве юстиции США Гарольд Броньола время от времени выступал в качестве союзника Болана. Он курировал деятельность ФБР по борьбе с организованной преступностью и в силу этого обстоятельства постоянно сталкивался с Палачом, когда тот проводил свои истребительные рейды против Организации.

– Значит, все, что до тебя доходит, это всего лишь шепот, да? – подзадорил Болан Таррина.

– В основном, да. Правда, сейчас все отчетливей звучат громкие голоса. Организована группа по нейтрализации Болана, и я слышал...

– Постой, постой. Это интересная новость. Группа по нейтрализации Болана?

– Да, сборище охотников за головами – последователи братьев Талиферо. Напрасно ты не звонил мне раньше. Новым формированием руководит некто Лилео...

– Никогда не слышал о нем, – перебил Таррина Болан.

– Представитель «новой волны» из Нового Орлеана, – пояснил, скаламбурив, Лео. – Говорят, по-настоящему крутой тип. Силы, которые он возглавил, весьма значительны: во всех крупных городах страны есть подразделения его «армии». Этот самый Лилео командует боевиками из своей новой штаб-квартиры в Сент-Луисе. Предполагается, что его ударные группы, как паутина, опутают любую точку, в которой будет отмечено твое присутствие. В этом их основное предназначение, и сейчас, дружище, они нацелены на Техас.

– Понятно, – лаконично ответил Болан. В его голосе не осталось и тени благодушия. В нем звучала лишь мрачная озабоченность: – Ладно, придется учесть и этот фактор. Но я не собираюсь переходить к обороне, Лео.

– А может, стоило бы?

Болан вспомнил, как он убеждал Джудит Клингман в необходимости принятия быстрых решений и действий.

– Значит, у меня остается еще меньше времени. А я-то рассчитывал как минимум на пару дней.

– Нет. Ни в коем случае, сержант. Если ты рассчитываешь нанести удар, то действуй немедленно, и как можно быстрее сматывайся из Техаса. Не давай подонкам ни малейшего шанса добраться до тебя.

– Послушай, Лео, мне нужна кое-какая информация, – сказал Болан.

Таррин озабоченно вздохнул, понимая, что прохлаждаться ему не придется: если Болан о чем-то просит, значит это срочно.

– Мак, а тебе хоть известно, что ты находишься в зоне особого внимания мафии?

– Известно, Лео, А теперь возьмись за что-нибудь и держись покрепче: твои кореша готовятся проглотить Техас.

– Проглотить что?!

– То, что слышал, старик. Штат Техас. По крайней мере, его центральную часть.

Агент ФБР на другом конце телефонной линии длиной в две тысячи миль нервно хихикнул.

– Черт! Ничего себе аппетит! Техас, говоришь?

– Да, причем с потрохами: политика, экономика, в общем, весь пакет, – ответил Болан.

– Я давненько не слыхивал о таких грандиозных планах. Во всяком случае, со времен Лански.

– Новая авантюра даже масштабнее и крупнее, чем афера Лански, – заметил Болан. – Здесь воедино связаны мозги, деньги и мускулы.

– Привычная для каннибалов операция поглощения?

– Да. Более того, в данном случае затронуты даже международные интересы.

– Любопытная история, – проворчал Таррин.

– К сожалению, Лео, мне удалось разглядеть только подводную часть айсберга. Я думаю, наши «друзья» копают одновременно с нескольких направлений. Об одном я уже знаю – это нефть.

– Что?

– Нефть. То самое черное золото, которое правит миром.

– Ничего себе! – воскликнул Таррин. – Неужели они надеются проглотить, не подавившись, такой огромный кусок? Да это же... это же...

– Да-да, смешно. Именно поэтому у них все может получиться. Сначала у меня была точно такая же реакция, как и у тебя. Но потом, как следует поразмыслив, я понял, что если не принять сейчас их игру всерьез, то в одно прекрасное утро мы проснемся и с ужасом констатируем печальный факт: чтобы заправить машину или обогреть дом, придется пойти на поклон к мафии. Дальше – больше: нам и шага не позволят ступить по этой земле без высочайшего на то дозволения.

– Ты нарисовал страшную картину, сержант.

– Вот именно, Лео. В это не хочется верить. Но мафия уже кое в чем преуспела. Она проглотила один, слава Богу, пока маленький кусочек жирного пирога – участок Клингмана и...

– А вот об этом я уже слышал, но не придал особого значения.

– Это только начало, Лео. Я хочу, чтобы ты узнал для меня, насколько глубоко Организация пустила корни в Техасе. Займись этим в первую очередь. Мне пора покинуть базу и начать действовать. Три месяца назад небольшая компания «Клингман Петролеум» работала с большой прибылью, и ее акции стоили бешеных денег. Сейчас эта фирма по непонятным причинам идет ко дну, и владельцы акций готовы отдать свои ценные бумаги за бесценок кому угодно. От них избавляются любой ценой. «Клингман Петролеум» целиком проглочен неким конгломератом, зарегистрированным в Делавере под названием «Интернэшнл Банкерс Холдинг Корпорейшн». Я думаю, что эту операцию прикрытия провернула мафия. Но здесь надо копать глубже. Я узнал, что одним из хозяев «ИБХ» является какой-то шейх или султан с Ближнего Востока. Поэтому я считаю...

– Погоди, сержант. Это уже напоминает «Тысячу и одну ночь». Ты отдаешь себе отчет, куда может завести твоя логика?

– Я же тебе сказал, Лео: это дело первостепенной важности. Все нужно решать очень быстро. У меня нет времени на раскачку. Веришь ты мне или не веришь – твое дело, но, черт возьми, выслушай меня до конца, а уж потом высказывай свои сомнения.

– О'кей, о'кей, – пробормотал Таррин.

– Мой источник информации не смог вспомнить имя этого чертова шейха, но я уверен, что оно хорошо известно в Государственном департаменте. В арабском мире он слывет весьма независимым человеком, никогда не делал ставку на идею арабского единства и, по-видимому, обо всем имеет собственное суждение. Но он связался с чертовски крутыми партнерами, а в результате может оказаться в каннибальском котле. В техасской афере замешаны также итальянские и французские мафиози, если судить по фамилиям директоров «ИБХ».

– Мак, это уже слишком, черт возьми... О'кей, о'кей. Продолжай.

– Это все. Да, чуть не забыл. Мой человек доложил, что с участка «Клингман Петролеум» качают нефть на всю катушку, хотя официальная статистика свидетельствует об обратном. Мне хотелось бы знать, куда уходит нефть – в хранилище или на переработку, и если она перерабатывается, то где. Все нефтеперерабатывающие мощности Клингмана бездействуют.

– Сержант, я даже не представляю, с чего начать...

– Мне нужно знать, как работают их трубопроводы. Здесь происходит что-то странное: меняют насосные станции, переключают фидерные и магистральные трубопроводы, происходят не поддающиеся логическому объяснению изменения и перестановки в руководстве нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих компаний.

Питтсфилдский капореджиме взвыл:

– Мак, побойся Бога! Я же ничего не смыслю в этом дерьме!

– Пора расширять кругозор, Лео, – назидательно произнес Болан. – Постарайся добыть для меня эти сведения.

– О да! Все делается очень просто, – с иронией произнес Таррин. – Я прогуляюсь в Нью-Йорк и расколю Оджи Маринелло. Уверен, что старый хрыч все выложит мне на блюдечке.

Болан мрачно хохотнул.

– Как там Оджи? После того как его поволокли к хирургам на стол, я больше его не видел и не слышал.

– Чуть живой. Ему отрезали обе ноги.

– Печальное известие, – прокомментировал Болан. – Старику лучше умирать сразу целиком, а не по частям, даже если это такой старик, как Оджи.

– Кстати, в той истории есть много непонятного, сержант. Говорят, ты дал парням шанс вынести старика с поля боя.

– Чего уж тут непонятного, – парировал Болан. – Просто в тот момент мне показалось это совершенно естественным.

– Ну, ну... Тебе виднее.

– Будь осторожен, Лео, не подставляйся.

– Вот уж никогда бы не подумал, что такой совет дашь именно ты, – ехидно ответил Таррин. – Берегись Лилео, старик, и его шайки. В ней собрались крутые ребята.

– Ладно, это мои проблемы. Лучше расскажи, как дела в Питтсфилде.

– Как всегда, тихо. Особенно после твоего отъезда. Послушай, сержант. В Техасе есть еще один парень, о котором ты должен знать.

– Квазо?

– Он самый. Значит, ты уже в курсе. Он из того же теста, что и Лилео. Старики его любят. Он будет лезть из кожи вон, чтобы оправдать оказанное доверие.

– Ясно. Ну что ж, Лео, мне, пожалуй, пора заняться делами. Будь здоров!

С этими словами Мак повесил трубку, опустил в монетоприемник телефона-автомата еще несколько монет и набрал нужный номер в Далласе. Если не помешали непредвиденные обстоятельства, Джек Гримальди уже должен был вернуться на далласскую базу.

Идя к машине, Болан твердо решил, что пришло время нанести первый удар – прямо по горлу миляги Квазо.

Глава 8

В комнате было темно. Яркий луч установленного на кровати кинопроектора пронзал темноту и прямоугольным цветным пятном падал на гладкую поверхность противоположной стены. На этом импровизированном экране сплетались в невообразимый клубок обнаженные тела мужчины и женщины. Действо сопровождалось страстными вздохами и стонами.

В кресле рядом с круглой кроватью, развалившись сидел маленький тощий человечек и восторженно наблюдал за событиями, разворачивающимися на экране. Время от времени он хихикал и беспокойно ерзал в кресле.

Открылась дверь, и в комнату вошел плотный мужчина среднего роста.

– Эй, Бутс! – позвал он. – Тебя хочет видеть Ларри Урод.

– Подожди минутку, – раздалось в ответ. – Иди-ка взгляни на этот цирк. Сроду таких фокусов не видывал!

Вошедший закрыл дверь, придвинул к себе кресло и сел рядом.

– Что за фильм?

– Про одного парня, который приходит домой на обед. Он хочет жрать, понимаешь? Но его подружка рассуждает иначе. Она тоже изголодалась, но только обед ей до лампочки. Она начинает его донимать прямо на кухне. Сначала выливает всю жратву – даже суп минестроне – прямо на него и принимается слизывать ее. Эй, посмотри-ка! Во дают!

– Все актеришки, которые снимаются в таких фильмах, – гомики, Бутс, – рассудительно заметил вошедший. – Ты посмотри на этого: он же не балдеет, не ловит ни грамма кайфа.

– Джордж, все, что от тебя требуется, это лечь с телкой в постель и получить удовольствие. Почему ты думаешь, что они педерасты? Я бы запросто сделал это.

– И позволил бы снимать себя?

– Это с такой-то бабенкой? Без проблем! Ты только покажи мне то место, где они снимаются.

Джордж передвинулся на край кресла, безразлично махнул рукой и сказал:

– Пошли. Ларри ждет.

– Ну еще минуту. Он же сам назначил меня дежурить в этой комнате, разве нет? Подожди еще чуть-чуть. Ты должен досмотреть, сейчас будет самое клевое место! Понимаешь, эта сучка вертела им, как хотела, и не отпускала ни на шаг. Парень уже из последних сил выбился, весь аж позеленел. Смотрю: продолжение ему совсем не в кайф. Наконец он оттолкнул ее, приподнялся на локтях и шепчет: «Послушай, дорогая, я женился на тебе, чтобы быть вместе с тобой в радости и в горе. Но...» А она, стерва такая, спрашивает: «Да, о'кей, ну и что?» Тогда он говорит – в этом самая соль, приятель, – он говорит: «Но только не в обед...» Клево, да? – Бутс скабрезно заржал, подскакивая в кресле, словно это он сам отмочил такую шутку.

Джордж приподнялся с кресла, но тут же упал обратно. Он сдавленным голосом прохрипел что-то нечленораздельное и выбросил вперед ногу, словно невидимый невропатолог ударил его молоточком по колену. Мафиози энергично засучил руками, как бы стуча по подлокотникам кресла в приступе бурного веселья.

Бутс снова рассмеялся, довольный такой реакцией своего дружка на его непристойный рассказ. Он повернулся к Джорджу, заглядывая ему в лицо, но вдруг похолодел, его смех словно ножом отрезало: глаза Джорджа вылезли из орбит, язык вывалился изо рта и свесился на подбородок, тело обмякло.

И тут Бутс увидел над поникшей головой приятеля здоровенные кулаки и чей-то темный силуэт позади кресла. Он понял: случилось то, о чем все боялись говорить вслух, – в Техас пришло правосудие...

Бутс попробовал позвать на помощь, но со сведенных судорогой губ сорвался только хрип: «Боже мой!» Ему хотелось вскочить и хоть что-нибудь предпринять для своего спасения, но смертельный ужас парализовал его волю и приковал к креслу.

На этом подошло к концу время, отпущенное Всевышним Бутсу Фарингетти. Те же сжатые кулаки мелькнули над его головой, в горло впилось что-то мягкое, как капрон, и прочное, как сталь. Последним, что видели его выскочившие из орбит глаза, была нависшая над ним огромная фигура человека, шепнувшего так полюбившуюся ему фразу: «Но не в обед...»

На стене замелькали последние кадры пленки, проектор затрещал, и изображение исчезло. Черная тень бесшумно пересекла комнату.

Открылась дверь. В комнату проник дневной свет, и в ярком дверном проеме появилась голова и плечи одного из дежуривших охранников. Он крикнул в темноту:

– Эй, ребята, выключайте эту штуку, ради Христа! С минуты на минуту появится босс. Наведите здесь порядок!

Впечатляюще длинный ствол пистолета с глушителем на конце недвусмысленно уперся ему в лоб, и тихий ледяной голос скомандовал:

– Заходи. Расслабься и дыши глубже. Закрой дверь...

Да, в Техас пришло правосудие. Но не в обед!

Глава 9

В сопровождении двух телохранителей Квазо вошел в фойе своих апартаментов. Чувствовалось, что он был слегка под мухой.

Охранники вскочили на ноги, один из них поспешно выключил транзисторный радиоприемник, буквально разрывавшийся от оглушительной музыки.

Представитель «Коммиссионе» раздраженно рявкнул, не скрывая своего дурного настроения:

– В чем дело, ребята? Вы разве не знаете, что мы в боевой готовности? Будьте начеку, черт бы вас побрал!

– Да, сэр. Мы все на постах, просто...

– Молчать! Смотрите в оба, иначе я с вас шкуру спущу!

– Есть, сэр.

Квазо решительно прошел в гостиную и заорал:

– Ларри! Иди сюда!

Телохранители озадаченно переглянулись и удалились в сторону кухни.

В комнату как-то боком, словно краб, ввалился долговязый сутулый детина неопределенного возраста с замусоленным бычком сигареты-самокрутки, прилипшим к отвисшей нижней губе.

– Да, босс, – небрежно бросил он. – Как прошло совещание?

Квазо поморщился и заорал:

– Ларри, черт побери, у тебя отвратительный вид. Иди умойся и приведи себя в порядок!

Обычно с этих слов начиналась их каждая беседа. В ответ долговязый гангстер только осклабился.

– Само собой, босс. Я уже вызвал маникюршу. Она придет на следующей неделе.

Квазо рассмеялся, разом протрезвев, и пожаловался своему начальнику охраны:

– У нас в доме творится бардак, Ларри. Взять хотя бы тех двоих парней на входе. Они же буквально приросли задницами к креслам. Если я еще раз застану их сидящими, они до конца жизни будут ползать на коленях. Иди и разберись с ними.

Между Ларри и Квазо существовала какая-то непонятная духовная связь, правильнее было бы сказать – внутренняя близость, объединявшая их, несмотря на разительный внешний контраст и резкий – иногда переходящий на крик – характер их личного общения.

Квазо был груб со всеми по нраву и по праву, но все его окружение единодушно осуждало вызывающе-оскорбительные наскоки на Ларри Стиньи. И все же между ними с самого начала возникла искренняя обоюдная привязанность. Стиньи, прозванный Ларри Уродом за далеко не ангельскую внешность и дикий необузданный нрав, воспринимал оскорбления босса как должное. Зато и он мог высказать Весельчаку Джо то, чего никто другой не смел произнести вслух.

Поговаривали, что они были кровными родственниками. В конце концов, мафиози любили посплетничать друг о друге, поэтому в их среде ходило немало слухов о странностях в отношениях между Квазо и начальником охраны, но все они звучали весьма неправдоподобно и не имели под собой никакой почвы.

Сам Стиньи был крут и тверд, как скала, – настоящий хладнокровный убийца, каких даже в Организации можно было пересчитать по пальцам. Что касается Квазо, то и он, безусловно, был не лыком шит. Но у него, несмотря на непомерный сексуальный аппетит, все же имелись проблемы с женщинами. Иногда он избивал своих «цыпочек» до полусмерти и среди ночи выгонял на улицу. При этом он плевать хотел на то, что это были красавицы, яркие бабочки техасских прерий, разделить ложе любви с которыми многие сочли бы за счастье.

– Вслух никто не утверждал, что Весельчак Джо имел гомосексуальную связь с Ларри Уродом, но в сплетнях намекалось на всякое, а с учетом внешности Стиньи это служило поводом для многочисленных тайных насмешек. Ларри больше подошла бы кличка Канюк, и просто удивительно, что до сих пор никто не навесил на него этот ярлык. Мафиози очень любят описательные прозвища, особенно когда используют их за глаза.

Но мафиози, в общем-то, любили Стиньи. Он заступался за них, служил «громоотводом» для необузданного гнева Квазо, заботился об их общих нуждах и удобствах.

Так же он поступил и на сей раз.

– Это я сказал ребятам, чтобы они не раздували щеки и не пучили глаза, делая вид, будто стоят по стойке «смирно», – объяснил он боссу. – Не беспокойся, они все видят и слышат. Под твоей крышей собрались отличные парни, Джо.

– Да-да, я знаю, – согласился Квазо, перечеркнув инцидент характерной для него внезапной переменой настроения.

Ларри направился к бару и налил боссу виски с содовой. Квазо подошел к небольшому столику возле окна, достал из нагрудного кармана блокнот и открыл его.

– У нас неприятности, Ларри, и очень серьезные, – сказал он своему любимцу.

Стиньи принес стакан с виски и ответил:

– Они у нас бывали и раньше, верно?

Вытянув шею, он выглянул в окно, и хотя апартаменты Джо венчали двадцатиэтажное здание – самое высокое в округе, – Ларри задернул шторы за спиной Квазо и мягко выговорил ему:

– Держись подальше от открытых окон, босс.

Весельчак Джо взглянул на зашторенное окно и усмехнулся.

– Болан – не супермен, Ларри, – ответил он.

– Во всяком случае, по последним сведениям он сейчас болтается где-то в прериях.

– Береженого Бог бережет, – пожал плечами Стиньи, не убежденный ни в том, ни в другом. – Как прошло совещание?

– Мы решили покончить с этим делом раз и навсегда. Наш человек в Остине бьет в барабаны, мобилизуя все резервы полиции. Прежде чем наступит ночь, за каждым камнем в штате будет прятаться полицейский.

Ларри недовольно поморщился и закурил новую самокрутку, чтобы успокоить нервы. Такого никогда не случалось в прежние времена. Кокнуть копа – одно дело. Это было в порядке вещей. Но чтобы прятаться за их спины – такого на его памяти еще не случалось. Разве можно доверять фараонам?

Квазо продолжал:

– И мы пытаемся выследить этого умника. Я наконец-то добился толку от Низкочастотника и получил довольно точное описание самолета, на котором к нему прилетел сукин сын Болан. Наш человек в аэропорту пытается его вычислить. Проверяет планы полетов и всякие там диспетчерские бумажки. А пока суть да дело, надо как следует укрепиться здесь. У нашего «приятеля» может возникнуть «гениальная» идея взять штурмом этот дом, хотя все считают, что он вряд ли осмелится на такой рискованный шаг. Мы полагали, что он проводит отвлекающие маневры, блефует, пытаясь спровоцировать ответные действия, которые выдали бы нас. Мы в такие игры не играем. Во всяком случае здесь, в Техасе. Я уведомил о создавшемся положении Сент-Луис, и сейчас сюда стягиваются люди из команды Лилео. Возможно, они уже здесь.

– Вот это-то меня и беспокоит, – тихо заметил Стиньи.

– Что именно?

– Если у нас за каждым камнем притаился полицейский, а люди Лилео вот-вот появятся здесь, то нас ждут большие неприятности. Кроме того, я не доверяю Лилео.

– Ты прав, он тоже любит умничать. Что касается копов, так это проблема Лилео. Пусть у него об этом голова болит, верно?

– А мы сами на Болана не пойдем? Ведь он напал на нашу территорию, босс.

– Наша задача – держаться здесь и заниматься своим делом. Это наша работа, Ларри, твоя работа, а войной пусть занимаются те, кому за это платят.

Уроду такое решение пришлось явно не по душе, однако он промолчал. Правда, его соображения на этот счет легко можно было прочитать по его лицу. Квазо заметил это и рассмеялся.

– Эй, ты что, хочешь стать героем, Ларри? Хочешь размозжить поганую башку Болана? Боже, да он же учует твой запах за сто ярдов, ты ведь не мылся с прошлого года...

Слова Джо прервал приглушенный взрыв, от которого дрогнул пол, а в стакане снова звякнули кубики льда. С дальней стены попадали на пол картины и закачалась под потолком люстра.

Глаза Квазо широко раскрылись, и он резко повернулся в ту сторону, откуда донесся грохот взрыва. Он рявкнул:

– Что там происходит?

– Это в твоем «замке» для шлюх! – крикнул Стиньи и бросился к выходу из гостиной.

Пока Квазо приходил в себя, долговязый начальник охраны был уже возле спальни и звал подкрепление. Он с разбега всем телом бросился на дверь, но она не поддалась.

Из кухни бежали личные телохранители босса. Втроем они дружно атаковали дверь. Она наконец распахнулась, и, когда Квазо появился в коридоре, Стиньи и телохранители ворвались в спальню, размахивая оружием.

Квазо показалось, будто он смотрит телевизор, на экране которого события разворачивались медленно, словно при рапидной съемке, хотя на самом деле все произошло в считанные секунды.

Прямо перед ним трое его парней двигались в плавном, медленном темпе, теряя равновесие и едва не падая – так ему это виделось – в тщетной попытке разобраться и освоиться в умопомрачительной обстановке, открывшейся их взорам.

Чуть дальше в глубине – еще трое людей, двое из них в неестественных позах застыли в креслах, задушенные удавкой: их безжизненные глаза вылезли из глазниц, а посиневшие лица навсегда сохранили выражение того ужаса, который они пережили перед смертью. Третий лежал лицом вниз в луже крови, растекшейся на полу. Но самое страшное не сразу бросалось в глаза: на заднем плане, у окна стоял настоящий гигант в черном боевом комбинезоне и в вытянутой руке держал пистолет с глушителем, дышавший смертью прямо в лицо Весельчака Джо Квазо.

Казалось, что время остановило свой вечный бег.

Ларри, по инерции влетев в распахнувшуюся дверь, первым нарвался на пулю: его развернуло, и могучая сила удара выбросила его в обратном направлении. Ларри никогда не выглядел так ужасно: из страшной дыры в переносице фонтаном била кровь.

Двое телохранителей, едва успев сделать по паре выстрелов, рухнули разом на пол, будто связанные одной невидимой нитью.

Вдруг опять все пришло в движение. Дверь захлопнулась с резким щелчком прежде, чем Квазо успел выхватить оружие. Он бросился на пол и откатился в сторону, уходя с линии огня. В ту же секунду дверь на уровне груди взрослого человека прошили пули. Джо схватил Стиньи за ногу и тоже оттащил его в сторону.

Из фойе, выпучив глаза, бежал один из охранников.

– Босс! Босс! Вы живы?

– Тревога! Здесь Болан! Перекройте все входы и выходы, чтобы и муха не пролетела незамеченной! – крикнул Квазо.

Охранник развернулся и побежал выполнять приказ.

Квазо, воспользовавшись подлокотником перевернутого кресла как опорой для револьвера, нацелил ствол на дверь спальни.

– Не знаю, как этот умник проник сюда, Ларри. Но черта с два он уйдет отсюда, – шептал он своему дорогому, но уже мертвому другу, который всю жизнь служил Квазо объектом для насмешек и грубых выпадов.

Потом Квазо вспомнил про взрыв. Сейф! Этот подонок взорвал его сейф! О Боже!

Ну теперь уж точно Квазо не мог позволить Болану ускользнуть из своего дома живым.

– Тревога! – истошно завопил он на весь опустевший этаж. – Боевая тревога! Для всех!

Впервые в жизни Джо Квазо остался в полном одиночестве.

И это было ужасно.