Текст книги "Миссия во Вьетнаме"

Глава 18

Нгуен Винь сидел в кабинете генерала Транга. Он был совершенно один и чувствовал себя не в своей тарелке.

Тюрьма подверглась нападению, и наиболее ожесточенный бой развернулся у заднего крыла – там, где находились ангар и погрузочная площадка. Грохот автоматов, паливших совсем рядом с кабинетом генерала Транга, болезненно отдавался в ушах Виня, пробуждая в нем воспоминания, которые он предпочел бы навсегда изгнать из своей памяти.

Винь вдруг почувствовал всю свою бесполезность. Он привык считать себя интеллектуалом, образованным человеком, пацифистом, наконец... Внезапно в нем пробудилось неодолимое желание что-то предпринять...

Транг вынудил его остаться в стороне от событий под тем благовидным предлогом, будто не хотел рисковать жизнью посланника из Ханоя. Но за многие годы, проведенные в среде чиновников-интриганов, Винь научился быть проницательным и распознавать самые сокровенные мысли и побуждения людей, с которыми доводилось работать. В Ханое без этого было просто не выжить.

В глубине души Винь не сомневался, что генерал Транг попросту темнит... Он явно что-то скрывал, скорее всего, какую-нибудь преступную махинацию. Вероятно, ее удалось так хорошо организовать и закамуфлировать, что Виню до сих пор не удавалось найти сколько-нибудь весомых доказательств. Позволяющих припереть к стене начальника тюрьмы.

Ясно одно: генерал щедро платит своим подручным, вот и не возникает ни у кого желания хоть намеком подставить своего шефа...

Более мощный и близкий взрыв отвлек Виня от тягостных мыслей. Стены кабинета заходили ходуном да так сильно, что висевшие на них картинки в рамках попадали на пол.

Нгуен Винь рывком вскочил на ноги. Дальше бездействовать он не мог. Подумаешь, у него нет оружия! Это не беда: он прекрасно знал, где находится оружейная комната тюремной охраны. Вот сейчас он пойдет и возьмет там револьвер, а потом...

Он уже, было, направился к двери, когда та распахнулась под мощным ударом чьей-то ноги.

Нгуен Винь оказался лицом к лицу с человеком, который словно вышел прямиком из преисподней.

Белый... Надо полагать, американец. Настоящий великан в необыкновенной боевой одежде. На левом плече у него висел автомат, а в правой руке он держал револьвер столь чудовищных размеров, что Винь поневоле содрогнулся...

Незнакомец переступил порог кабинета, и черный зрачок револьвера уставился на вьетнамца с расстояния в каких-то полтора метра. Посланник из Ханоя почувствовал, как лицо его покрывается мелкими капельками пота. Он словно прирос к полу, не в силах пошевелиться.

– Где пленный американец? – по-вьетнамски спросил незнакомец.

И добавил по-английски:

– У вас десять секунд для ответа и не вздумайте мне врать.

Винь понимал, что великан не шутит и смерть как никогда близка. Он и рад бы был ответить, но от страха не мог выдавить из себя и слова.

Вдруг он услышал позади легкий скрип. Высокий американец, должно быть, тоже его расслышал, ибо он моментально уставился на что-то у Виня за спиной.

Нгуен Винь испуганно обернулся и увидел, как книжные полки, закрывавшие одну из стен кабинета, медленно поворачиваются под действием невидимого механизма. Мгновение спустя в стене открылся потайной ход, за которым видна была уводившая вниз лестница.

Когда Винь снова обернулся к входной двери, высокий американец уже исчез. Но Винь был уверен, что он затаился где-то совсем рядом. Скорее всего, вышел в коридор, чтобы наблюдать за дальнейшими событиями, оставаясь при этом незамеченным.

Ханойский чиновник вновь уставился на потайной ход, в тот момент, когда на верхних ступеньках появился генерал Транг.

Итак Винь попал в западню, это было очевидно. И Транг явился сюда вовсе не за тем, чтобы спасти его от огромного американца. Судя по выражению его лица, генерал даже не догадывался о недавнем визите нежданного гостя.

Нет, генерал пришел сюда, намереваясь воспользоваться нападением на тюрьму, чтобы раз и навсегда избавиться от посланника ханойского правительства! Винь догадался об этом раньше, чем разглядел огромный пистолет Стечкина, который генерал выставил перед собой.

Транг не смог сдержать злобной ухмылки, когда увидел застывшее от ужаса лицо Виня.

– Ну что, господин чиновник? – с издевкой спросил он. – Ваше болезненное любопытство начинает мне серьезно надоедать. Причем настолько, что я решил окончательно убрать вас со своей дороги.

Винь понял, что ему настал конец.

Но в этот момент в кабинете, будто ниоткуда, вновь возник одетый в черное великан, целясь из своей кошмарной «пушки» прямехонько в начальника тюрьмы.

– Умрете вы, генерал, – спокойно произнес незнакомец.

Его пистолет чуть слышно кашлянул, на срезе ствола вспыхнул бледный язычок пламени – и 9-миллиметровая пуля вонзилась генералу Трангу точно между глаз.

Удар был такой силы, что Транг отлетел назад, тело его опрокинулось на потайную лестницу и с грохотом скатилось по ступенькам.

Ошарашенный Винь застыл на месте, все еще не понимая, что произошло. Он почувствовал, как американец осматривает его с головы до пят, и бессознательно отметил: страшный пистолет опустился дулом вниз. Однако в комнате по-прежнему осязаемо витал призрак смерти, готовый с любой момент поразить и самого Виня...

Наконец к нему вернулся голос.

– Вы... вы спасли мне жизнь, – сипло выговорил Винь.

Американец никак не отреагировал на эти слова. Не спуская с него убийственный ледяной взгляд, он пересек комнату и приблизился к потайному ходу в стене.

– Идите вперед, – приказал он Виню.

Тот покорно повиновался и, неуверенно нащупывая ногой ступеньки, начал спускаться впереди американца.

Труп генерала Транга валялся у подножия лестницы в луже густой и липкой крови. А дальше Виню открылась ярко освещенная просторная комната с низким потолком, заставленная сверкающим лабораторным оборудованием.

– Что... все это означает? – пролепетал потрясенный увиденным посланник из Ханоя.

– Это лаборатория, – сухо пояснил американец. – Сверхсовременная установка по переработке мака в чистейший героин.

– Героин? – недоверчиво протянул Винь.

– Именно так. В дельте действует процветающая сеть торговцев наркотиками, а генерал Транг, похоже, был у них самым главным.

– К-к-кто вы такой? – прохрипел Винь, проклиная себя за то, что никак не может совладать со своим голосом.

Не обращая внимание на его вопрос, американец сказал:

– Я видел вас сегодня утром, когда вы присутствовали при допросе Макфи. Транг собирался его пытать, а вы пытались ему воспрепятствовать. Вот поэтому я и даю вам шанс остаться в живых. Но при одном условии: вы должны мне помочь.

Несмотря на драматизм положения, миролюбивый по натуре Винь вдруг почувствовал: все у него в душе восстает при мысли, что придется сотрудничать с этим иностранцем, бывшим в его глазах воплощением насилия и жестокости.

– Все эти солдаты, которых вы истребили!.. – с негодованием вскричал он. – За что? Они просто честно исполняли свой долг!

– Преступники, по уши погрязшие в контрабанде наркотиков, – бесцеремонно оборвал его Болан. – Думаете, генерал Транг мог бы с таким размахом творить черные дела, не заручись он поддержкой своих подчиненных? Но это уже не мои проблемы. Я должен освободить заключенного Макфи, и вы мне в этом поможете. Учтите: ханойское правительство никогда не обвинит вас в его бегстве. Во всем будет виноват генерал Транг. Учитывая же его теперешнее состояние, не думаю, что ему это очень навредит.

Винь на мгновение задумался. Американец прав: в первую очередь именно генерал Транг являлся для него воплощением всего того, что он ненавидел в этой стране, снизу доверху разъедаемой коррупцией. Ну а что касается пленного американца, то, каковы бы ни были его преступления против вьетнамского народа, он за них уже заплатил сполна...

И кроме того, Винь обязан жизнью этому американцу...

– Генерал приказал перевести заключенного в карцер. В конце коридора, первая дверь направо, сразу за караульным помещением.

Американец едва заметно кивнул.

– Спасибо. А теперь повернитесь лицом к стене. Это облегчит вам жизнь, когда будете писать рапорт своему ханойскому начальству.

– Понимаю, – прошептал Винь.

И безропотно повернулся к стене, прекрасно понимая, что сейчас произойдет.

Да, придется меньше объясняться с руководством после возвращения в Ханой... Американец прав...

Острая боль пронзила его череп за левым ухом, и тотчас Винь почувствовал, как проваливается в бездонный черный колодец небытия.

Последняя мысль была об этом странном великане. Очень хорошо, что Винь помог ему... Ну просто замеча...

Глава 19

Палач подхватил на лету бесчувственное тело посланника ханойского правительства, не дав ему грохнуться на бетонный пол. Каким бы ни был этот человек и какую бы должность он ни занимал там, в верхах, он все-таки сумел сохранить в себе остатки достоинства и человечности. И Мак Болан был тому свидетель...

Он отнес неподвижное тело в кабинет генерала. Там уложил его на пол и пощупал пульс. Убедившись, что пульс в норме, он стремительно выбежал в коридор.

Конечно, вьетнамец мог запросто и наврать насчет Макфи, но Болан в глубине души не сомневался, что тот сказал правду. А чутье редко обманывало Палача.

В районе ангара и погрузочной площадки перестрелка продолжалась с прежней силой. Део Руа и его товарищи не дрогнули перед подкреплением, присланным на подмогу засевшим в ангаре солдатам.

Палач бежал по коридору, когда заметил мчавшуюся навстречу Тран Ле.

Лицо девушки было перепачкано сажей, волосы растрепались в ходе боя, а в глазах сверкала неукротимая отвага.

Разгоряченная сражением она казалась еще прекраснее, чем обычно.

– Я уничтожила нескольких солдат, которые бежали сюда со стороны фасада, – запыхавшись, доложила она.

Девушка заглянула в оставшуюся открытой дверь кабинета генерала Транга и увидела на полу безжизненное тело Нгуен Виня.

– Вы узнали, где находится Макфи? – встревоженно спросила она.

– Да, – кивнул Болан. – Они перевели его в другое крыло. Там содержатся все остальные заключенные. Это сразу за караульным помещением. Так что нам придется иметь дело еще с несколькими охранниками, – со скрытой насмешкой добавил он.

Взгляды их на мгновение встретились.

– Пытаетесь меня запугать? – обиделась Тран Ле.

– Нет, только предупредить, – улыбнулся Болан. – Ладно, не будем терять времени. Пошли! Нужная дверь ведет и в заднее крыло, и к камерам заключенных. Макфи где-то там.

Они двинулись по коридору в сторону караульного помещения. Семеня рядом с Палачом, Тран Ле недоуменно спросила:

– Интересно, почему коридор не охраняется и никто не заметил нашего прорыва на экранах мониторов?

– Транг хотел свести тут кое с кем личные счеты, – пояснил Болан. – Позволив нам проникнуть сюда, он рассчитывал свалить всю ответственность на нас. Ну а поскольку он опасался, как бы ему не помешали заниматься подлыми делишками, он заранее приказал, чтобы никто не появлялся в этом коридоре. Не забывайте: будучи начальником тюрьмы, он чувствовал себя здесь полным хозяином.

– Вы говорите о нем в прошедшем времени? – удивилась Тран Ле.

– Естественно, – пробурчал Болан.

Палач первым ворвался в караульное помещение. Тран Ле не отставала ни на шаг. В комнате находились трое солдат. Двое, не отрываясь, следили за экранами контрольных мониторов, на которые поступало изображение с камер, установленных прямо перед входом в тюрьму. Третий стоял у дверей с переносной рацией в руках и благодаря ей следил за развитием событий у ангара и погрузочной площадки.

Все трое испуганно обернулись, едва Болан и Тран Ле ворвались в караульное помещение.

Один из сидевших перед мониторами попытался было встать, но не успел – по экрану мигом разлетелись брызги крови вперемешку с мозгами и осколками костей.

Двое других только-только потянулись за своими автоматами – и для них на этом все кончилось.

Тран Ле и Болан, не сговариваясь, распределили между собой охранников: грохот выстрелов еще не стих в замкнутом пространстве караульного помещения, а два трупа, неестественно изогнувшись, уже тяжело оседали на пол.

Итак, путь к камере Боба Макфи был, кажется, свободен.

Но трудности только начинались...

Тран Ле выглянула за дверь, ведшую в заднее крыло. Именно оно своим концом упиралось в ангар и погрузочную площадку.

– Нашу стрельбу услышали, полковник, – возбужденно прошептала девушка. – Идет подкрепление парням из караульного помещения.

Не успела она договорить, как внезапно главная дверь храма-тюрьмы распахнулась и в нее вихрем ворвался Сиунг. Ему удалось-таки обнаружить потайной ход, скрытый каменной плитой. Вождь тяжело дышал после быстрого бега, но автомат держал наизготове. Глаза его яростно сверкали.

Он сразу же увидел Болана и свою дочь.

– Я частично подавил сопротивление в районе центральных пагод, – с гордостью доложил он. – Потому и покинул свою позицию, чтобы помочь вам здесь.

– Всегда приятно встретиться с другом, – улыбнулся Болан, – Вы с Тран Ле останетесь здесь и прикроете меня, пока я буду искать Макфи. После чего мы исчезнем через главный выход и попытаемся добраться до реки.

– Договорились, – ровным голосом отозвался вождь. – Делайте спокойно свое дело, а уж мы не подведем. Обеспечим достойную встречу солдатам, что подходят сюда с тыла.

И Сиунг, сопровождаемый дочерью, выскочил за дверь, ведущую в заднее крыло. Несколько солдат, привлеченных грохотом перестрелки, мчались по коридору в сторону караульного помещения. Отец и дочь открыли огонь, короткими очередями методично прочесывая коридор – прямой путь к ангару и погрузочной площадке.

Воспользовавшись этим, Болан устремился в крыло, где размещались камеры заключенных. Он сразу же попал в длинный коридор, в стенах которого на равном расстоянии одна от другой виднелось множество металлических дверей. Приблизительно посередине коридора стоял часовой. Очутившись лицом к лицу с гигантом в черном комбинезоне, он растерялся на какие-то доли секунды, и этого оказалось достаточно, чтобы распрощаться с жизнью.

Из ствола АКМ вылетела одна-единственная пуля – и охранник, вскинув руки к голове, сполз на пол по серой стене, оставляя на ней кровавые потеки.

Тут же из многочисленных камер послышались испуганные вопли заключенных. Но Болан не обращал на них ни малейшего внимания. Он продолжал бежать по коридору и остановился лишь у последней двери справа. Именно за ней, как подсказывала интуиция, должен был находиться Макфи.

Жив ли он еще? Ведь когда Болан увидел полковника в камере пыток, состояние того внушало серьезные опасения...

Забросив автомат на плечо, Палач выхватил огромный «отомаг». От первого же выстрела замок в двери разлетелся на куски. Болан вихрем ворвался в камеру.

Он не ошибся: Макфи был здесь!

Тяжелая цепь, намертво охватывая запястья, тянулась к массивному стальному кольцу, вделанному в стену. С того момента, когда Болан впервые увидел его, полковник стал выглядеть еще ужаснее. Нос у него теперь был окончательно разбит, а распухшие губы кровоточили. И тем не менее, услышав грохот взламываемой двери, Макфи с трудом приоткрыл глаза, и в них мелькнула искорка надежды, едва он разглядел могучую фигуру Палача. Ему даже удалось произнести каркающим голосом:

– Это вы учинили тут погром сегодня утром, а? Я так и знал, что вы вернетесь. Здорово же вы их провели!

Вместо ответа Болан коротко приказал:

– Берегите запястья, Боб! Пора на выход – и без промедлений!

Он выпустил две пули по звеньям цепи, охватывавшей руки заключенного. Металл не устоял перед чудовищной силой удара, и Макфи осел на пол.

– Сможете держаться на ногах? – спросил Болан.

Нечеловеческим усилием воли Макфи заставил себя подняться и попытался сделать первый шаг. Но ноги его подкосились, и он со стоном начал оседать на пол. Однако Болан успел подхватить ослабевшее тело. Он забросил левую руку Макфи себе на плечо, и в этот момент их взгляды встретились. Болан понял, что пленник его не узнал... Он бы с удовольствием назвался ему, но доведенный до полного изнеможения Макфи вряд ли понимал сейчас весь смысл происходящего... И маловероятно, чтобы в эти минуты он мог припомнить бывшего сержанта Милосердие... Ладно, они с этим потом разберутся...

– Крепче держитесь за мою шею, – приказал Болан. – Уходим отсюда.

– Да, да, скорее, – все тем же каркающим голосом откликнулся полковник.

Поддерживая узника, Палач вышел в коридор, собираясь вернуться к караульному помещению.

Вдруг до него дошло, что стрельба в районе погрузочной площадки прекратилась. Соблюдая расписанный по минутам план проведения операции, Део Руа и его парни отошли в джунгли. А значит, солдаты, которым теперь там нечего было делать, могли быстро занять позиции со стороны фасада и главного входа...

Но Тран Ле и ее отец не стали дожидаться дальнейших приказаний Болана. Они и так знали, что им делать. Расположившись у потайной двери в караульное помещение, они простреливали всю зону между тюрьмой и пагодами.

– Ну что же, вперед, – скомандовал Болан. – Только каждый – поодиночке, чтобы врагу пришлось вести рассеянный огонь. Постараемся встретиться у этой проклятой реки.

Первым, держа наперевес автомат, вышел Сиунг, готовый в любой момент открыть огонь.

Сразу же за ним здание тюрьмы покинул Болан. В правой руке он сжимал «отомаг», а левой поддерживал полковника Макфи.

Последней показалась Тран Ле. Она так уверенно держала в руках автомат, словно это была безобидная детская игрушка, а не грозное боевое оружие.

Короткими перебежками, соблюдая дистанцию, они устремились к линии пагод – последнему препятствию на пути к реке.

И тут Болан расслышал, как человек, висевший у него на плече, прошептал ему в самое ухо:

– Задайте им напоследок взбучку, солдат! От души...

Взбучку! Напоследок!..

Как бы она вообще не стала последней для Палача в этом чертовом Вьетнаме...

Глава 20

Вначале Болан и искалеченный полковник не встретили никакого сопротивления. Бежавший впереди них Сиунг уже успел сразить одного часового, влепив ему целую очередь свинца в живот, а двое других солдат в форме вьетнамской армии, мчавшихся наперерез вождю, поспешили укрыться за одной из пагод, видя, как из их соратника полезли наружу кишки.

Чуть погодя Болан, Макфи и Тран Ле догнали Сиунга.

До сверкавшей под лучами солнца реки оставалось еще метров триста.

Вдруг Болан остановился и властно приказал полковнику:

– Вцепитесь в меня покрепче, Боб! Я понесу вас на плече. Так будет быстрее.

Палач присел на одно колено и, приподняв Макфи, взвалил его себе на плечо. Затем выпрямился и побежал дальше, мелко перебирая ногами. Он сделал большой крюк, чтобы обогнуть на порядочном расстоянии пагоду, за которой укрылись двое часовых, перепуганных смертоносным огнем Сиунга. Уже когда она осталась позади, он услышал, как вождь скомандовал дочери:

– Оставайся со мной позади американца. Мы прикроем его отход. Скорее, давай стреляй!

Продолжая свой безумный бег наперегонки со смертью, Болан услышал грохот двух автоматов, поливающих свинцом пространство между пагодами и тюрьмой. Уцелевшие вьетконговцы тут же ответили огнем на огонь. Пули свистели со всех сторон, едва не задевая Болана и его беспомощного «седока». Но Палач, петляя и не сбавляя скорость, продолжал бежать к реке.

До нее оставалось меньше двухсот метров, а значит, и линия пагод была теперь далеко позади, как вдруг почти одновременно случились два непредвиденных события.

Сначала Део Руа и двое его солдат выскочили из-за самой крайней пагоды. Они, должно быть, обогнули храм, прячась на опушке джунглей, и теперь спешили на помощь своему вождю и его дочери.

А вслед за тем с аэродрома военной базы в километре отсюда взмыл в небо огромный вертолет Ми-8 советского производства и на малой высоте устремился в сторону тюрьмы.

Похоже, пилот нисколько не опасался Део Руа и его парней. Ми-8 летел прямиком на Болана и Макфи. А вооружен он был что надо: тяжелый пулемет калибра 12.7 миллиметра и четыре контейнера с неуправляемыми реактивными снарядами на внешней подвеске.

Когда до цели оставалось каких-то сто пятьдесят метров, пилот открыл огонь, и смертоносная огненная птица взорвалась всего в десятке метров от Болана и Макфи. Облако едкого дыма и пыли окутало их. Оно накрыло также и Сиунга с Тран Ле, которые почти нагнали Палача, намереваясь помочь ему при переправе через реку.

Пилот вертолета незамедлительно пустил в ход пулемет, и смертоносный град пуль вспорол землю за спиной у беглецов. Но дым и пыль, поднятая взрывом, ухудшили видимость и помешали вести прицельный огонь. Болан, не спуская с плеч раненого, успел отпрыгнуть в сторону, в самое последнее мгновение уйдя с линии огня.

Вдруг до него донесся стон. Палач обернулся и увидел, как Сиунг покачнулся. Из левой руки вождя брызнула кровь.

Палач поднял глаза к небу: вертолет снова заходил на цель. Теперь-то пилот сумеет одной очередью отправить их всех на тот свет, и спасти их может только чудо..

Вот именно, чудо...

Болан уже вскидывал свой АКМ, чтобы без всяких шансов на удачу выпустить очередь по Ми-8, когда воздух задрожал от рева мощного двигателя.

Из поднебесья, словно коршун на добычу, падал истребитель без опознавательных знаков...

«Харриер». Джека Гримальди!

Гримальди открыл огонь по вертолету с короткой дистанции, и длинная пушечная очередь прошила машину, которая тут же вспыхнула, будто распустившийся в поднебесье огненный цветок. Несколько мгновений спустя Ми-8 с жутким грохотом врезался в землю.

А «Харриер», выполнив над самой землей лихую бочку, свечой ушел в небо и на головокружительной скорости вновь помчался к земле. Из-под крыльев самолета вырвались две огненные стрелы и, оставляя за собой белые дымные следы, помчались в сторону храма и пагод, от которых бежали, потрясая автоматами, несколько солдат, пытавшихся перехватить Болана и его спутников. Казалось, земля встала на дыбы, когда ракеты взорвались, вздымая к небу устрашающие языки пламени, и в этом огненном клубке тотчас замелькали окровавленные и растерзанные тела, похожие на безобразные тряпичные куклы, из которых выдрали всю набивку...

Однако залпа вполне хватило, чтобы погасить наступательный пыл вьетнамцев, если, конечно, кто-то из них еще уцелел.

Заложив крутой вираж, «Харриер» завис над Боланом и его спутниками, после чего начал вертикально снижаться.

Болан бросил быстрый взгляд на Тран Ле и ее отца. Девушка помогла тому подняться на ноги; старый вождь изо всех сил зажимал рукой плечо, но кровь хлестала, не переставая. Лицо горца сделалось мертвенно-бледным – чувствовалось, что он испытывает ужасную боль. Но он остался жив, и это было самое главное.

Тут Болан заметил бежавших к ним Део Руа, Крах Драка и И Бо. Део Руа приблизился первым, и на лице его не было и следа той злобы и ненависти, что терзали его до начала боя.

Палач улыбнулся и протянул ему руку:

– Ты храбрый воин, Део Руа. И ты сражался, как настоящий мео. Вы втроем хорошо поработали. – Он указал подбородком на Макфи, висевшего у него на плече, и добавил: – Мы с полковником сейчас улетим, но, думаю, и у вас с отходом теперь не будет проблем: мы тут хорошенько все расчистили. А сейчас займись Сиунгом, Део Руа. Он ранен и ему нужна твоя помощь.

Воин слегка склонил голову, и лицо его озарила широкая улыбка.

– Я счастлив, что мне довелось сражаться бок о бок с вами, полковник Феникс. Желаю вам удачи!

И, не дожидаясь ответа, он пошел прочь, чтобы помочь вождю и своим людям переправиться через реку.

«Харриер» коснулся земли, и Болан с раненым Макфи на плечах направился к грозной машине.

– Будет немного тесновато, вы уж потерпите, – прокричал он на ухо Макфи. – Там всего одно место, я сяду первым и возьму вас на руки.

Когда они подошли почти вплотную к истребителю, фонарь кабины съехал назад и появилось улыбающееся лицо Гримальди.

– По-моему, я, как всегда, вовремя, полковник! – прокричал он, стараясь перекрыть рев турбин.

– Джек, ты точен, как кварцевые часы, – не остался в долгу Болан. – А теперь помоги мне усадить в самолет нашего друга.

Гримальди перебросил ноги через борт кабины и спрыгнул на землю. Подставив плечо, он принял на себя инертное тело Макфи, а Болан повернулся, чтобы попрощаться с вождем горцев и его дочерью.

Сиунг по-прежнему держался за плечо, пытаясь остановить кровотечение. Он был чрезвычайно бледен, однако в глазах его горела знакомая неукротимая гордость.

– До свидания, друг... брат, – торжественно произнес он. – Кто знает, может, мы когда-нибудь и свидимся еще.

– Надеюсь, Сиунг, – отозвался Болан. – Мир, оказывается, настолько тесен...

Палач повернулся к Тран Ле и, нежно обняв за плечи, поцеловал ее в полные губы.

– До свидания, прелестная барышня, – прошептал он ей на ушко.

Чувствуя ее горячее нежное дыхание, он еще крепче прижал ее к себе, и она прошептала в свой черед:

– До свидания, полковник. Вы потрясающий воин. Мы еще встретимся, я чувствую это, а мое сердце никогда меня не обманывает.

Ну вот. Все слова сказаны. По крайней мере, произнесено все, что можно выразить с помощью слов...

Болан выпустил из объятий девушку и одним махом взобрался в кабину самолета. Свесившись за борт, он взял Макфи за руки, втащил полковника наверх и устроил у себя на коленях. Фонарь кабины с шорохом захлопнулся. Гримальди привычно поднялся в кабину, помахал воинам мео рукой и закрыл фонарь. Двигатели «Харриера» взревели, истребитель, покачиваясь, оторвался от земли и на какое-то время завис в воздухе, затем резко пошел вверх, одновременно переходя в горизонтальный полет.

Полковник Макфи глянул в одно из зеркал обзора задней полусферы и встретился взглядом с голубыми глазами Болана.

– Вы ведь Болан? – прохрипел он. – Как же это я сразу не сообразил!.. Но когда я увидел вас в бою... это просто неподражаемо... Скажите, ведь я не ошибся, приятель?

– Не ошиблись, полковник. Поверьте, я счастлив снова с вами встретиться, – улыбнулся Болан.

– Эти голубые глаза... – глубоко вздохнул Макфи. – Я бы их узнал из тысячи. Не знаю, конечно, почему вас теперь зовут Феникс, да это и не важно... Черт побери! Спасибо, что за мной заскочили. А то бы я без вас...

Макфи ненадолго умолк и вдруг озабоченно произнес:

– Ведь еще остается куча наших парней в этом проклятом Вьетнаме, Мак.

– Ну так мы вернемся за ними!

– Если только правительство позволит, – неуверенно качнул головой Макфи. – Политика такая сложная штука...

– Между прочим, правительство Соединенных Штатов как раз и отправило меня за вами, – широко улыбнулся Болан.

Полковник улыбнулся в ответ:

– Ладно, ладно! К стране, похоже, понемногу возвращается совесть.

– Очень может быть, – уклончиво ответил Болан. – Во всяком случае, поживем – увидим.

Палач взглянул на своих друзей мео, фигурки которых становились все меньше и меньше по мере того, как самолет набирал высоту. Впереди группы шли Део Руа и Тран Ле, бережно поддерживая раненого Сиунга. Отряд неуклонно приближался к берегу Сонг Хонга.

Самолет был уже довольно высоко, когда Болан заметил целый взвод вьетнамских солдат – они мчались со стороны пагод, настигая спасающихся бегством горцев.

От взгляда Гримальди это тоже не укрылось.

– Похоже, твоим друзья снова нужна наша помощь.

«Харриер» лег на крыло и ринулся вниз, прямо на вьетнамских солдат.

Солдаты заметили пикирующий на них самолет и побежали в разные стороны, однако шквальный огонь не оставил им ни малейших шансов на спасение. На земле остались изрешеченные свинцом, скрюченные тела. Немногие из уцелевших поспешили укрыться внутри ближайших пагод.

В этот момент в небе появились еще два Ми-8. Но натренированный глаз Гримальди вовремя засек их, и «Харриер», уходя с набором высоты влево, выпустил одну за другой две ракеты. В небе расцвели два новых огненных цветка...

Гримальди врубил форсаж, и «Харриер», почти вертикально взмыв вверх, устремился к линии горизонта.

Болан в последний раз выглянул из кабины. Его друзья мео превратились к тому времени в крохотные точки на берегу реки. Им оставалось только погрузиться на сампаны, до которых было рукой подать.

Теперь уже ничто не помешает им спастись. Мео всегда так или иначе умудрялись выйти из самого трудного положения, ибо народ этот любил жизнь и на протяжении веков боролся за место под солнцем. И, похоже, не было силы, способной его сломить.