Текст книги "Секретарь по вызову"

Глава 15: О том, как плохо испытывать дежавю

На песчаный берег я выпрыгнула, словно помесь бешеной лягушки и кенгуру. Но, точно зная, как быстро двигаются крокодилы, возжелавшие кусочек свеженятины (что я, зря, что ли, программы про путешествия смотрела?), на достигнутом не остановилась и, все так же прикрываясь руками, сиганула в сторону дома.

Собственно, именно там хохочущий наниматель меня и нашел. Но смеется тот, кто смеется последним! Наткнувшись на его рубашку – сухую и теплую, я быстренько натянула ее на себя.

Чтобы прикрыть срамоту, хватило двух застегнутых пуговиц. Чтобы увидеть разочарование на Сашином лице – четырех. А чтобы он с любопытством приподнял бровь, намекая на продолжение банкета, я всего лишь сняла с себя мокрую юбку.

Но только ее, ибо взгляд был ну слишком откровенным и оценивающим.

– Хамло, – припечатала я, обидевшись.

Меня демонстративно раздевали глазами, и на миг я даже подумала, что стоило бы прикрыться чем-то посущественнее. Но пристальное внимание как появилось, так и исчезло.

Поднявшись в дом как ни в чем не бывало, мой наниматель поставил в угол люстру из бананов и расположился на полу. Видимо, чтобы лечь спать. К стене улегся, явно предлагая мне с комфортом разместиться у выхода, где все еще не было даже намека на дверь.

Решив, что наглость – второе счастье, а жить хочется долго и счастливо, я перелезла через Сашу. И вообще не поняла, за что получила по заднице. Шлепок в тишине прозвучал громко, ягодицу обожгло, а я решила, что патриархату в нашем гнездышке не бывать. Собственно, именно по этой причине и потопталась коленом там, куда воспитанные девушки смотрят исключительно исподтишка.

– Да чтоб тебя! – прохрипел он, согнувшись и явно лелея свою обиду.

– И тебе не хворать, – без капли жалости улеглась я к стеночке, повернувшись так, чтобы видеть и Сашу, и наш единственный вход.

И все-таки несмотря ни на что день сегодня оказался хорошим. Я была сытой, у нас имелась вода и, наверное, месячный запас бананов. Дом был почти достроен, а ночь мы проводили практически в безопасности. Но даже если кто-то и придет, меня все равно первой есть не станут, а значит, можно было спокойно ложиться спать.

И что самое главное – чистенькой. Хоть и в чужой рубашке, от которой все еще пахло парфюмом и уже пахло потом. Но как говорится: страждущий не выбирает.

Только спать почему-то не хотелось совсем.

– Мелкая зараза, – услышала я тихий насмешливый голос Александра.

– Сам такой, – ответила с улыбкой.

Тишина вновь воцарилась на нашем островке жизни, и только шум волн и треск костра по-прежнему напоминали, что мы оторваны от цивилизации.

Я смотрела через прутья на звездное небо. Подложив руки под голову, Саша, кажется, делал то же самое. И вот интересно, как мы будем выкручиваться, если вдруг среди ночи пойдет дождь?

– Где бы ты сейчас хотела оказаться? – полюбопытствовал мой сосед по полу, согнув ноги в коленях.

– Я бы? Кроме своей кровати в компании с подушкой и одеялом? – уточнила придирчиво, не упустив возможности его цапнуть. – Пожалуй, на Павловском мосту. Там сейчас должно быть очень красиво. Особенно вечерами. Люблю стоять там и бездумно смотреть на огни небоскребов. Кованые фонари освещают пешеходные дорожки по обе стороны, машин становится меньше, как и людей. А зимой под мостом катаются парочки на коньках. Наверное, он уже во льду. Только замки, пристегнутые к балюстраде, бесят. Наивные люди думают, что их семейную жизнь защищает ржавый замок с именами.

– Да ну, брось. Никто так не думает. Это просто повод сделать красивые фотки, – усмехнулся Саша. – Через пять лет никто из них даже не вспомнит, как выглядел их замок. Знаешь, странно, что именно это место твое любимое.

– Почему? – повернулась я к нему спиной, перекатившись на бок.

В мокрой рубашке, впитавшей влагу от волос, я начинала подмерзать. Одна сторона уже подсохла, теперь стоило подсушить и другую.

– Потому что это и мое любимое место тоже. Только обычно я смотрю на другую сторону. Мне нравится вид на маяк и сопки. Летом они кажутся синими издалека, а осенью серыми. Там снег выпадает раньше. Да и дома там красивые, живые, не однотипные. И каждый раз, когда я стою на мосту, какой-то засранец обязательно или жарит шашлык, или топит баню.

– Ты не можешь купить себе шашлык? Или арендовать баню? – не поняла я его терзаний.

И мгновенно замерла, задержала дыхание, едва горячая ладонь опустилась на мой живот, надежно зафиксировавшись под грудью. Чужие губы коснулись линии роста волос на затылке. Теплое дыхание щекотало шею и вызывало мурашки, что бежали по моему телу табуном слонов.

Больше мне холодно не было точно. Меня бросило в жар, и это тепло расходилось от его руки по всему моему телу.

Сердце замерло, будто перестало выстукивать свой ритм, а потом ускорилось, обрушилось пульсом, застучавшим даже в ушах.

– Шашлык и баню действительно можно купить, Маша, но дело не в них. В тех домах живут счастливые семьи, а настоящее счастье, долговечное, увы, на деньги обменять невозможно. Спи давай, раньше уснем – раньше наступит новый день.

Ощущение дежавю пришло ко мне в тот же миг. Я будто уже видела этот дырявый домик, именно эту стену, эту беспроглядную темноту джунглей. Будто уже ощущала Сашину руку у себя под грудью и то, как сильно и вместе с тем размеренно бьется его сердце. Его дыхание на своей шее и необъяснимое волнение, повисшее на кончиках пальцев.

Катька как-то рассказывала, что ощущение дежавю приходит в тот самый момент, когда история повторяется. Будто бы мы все уже проживали свои жизни, а теперь снова вернулись на тот же круг.

А еще она говорила, что этот момент означает, что мы не сбились с пути и проживаем свою жизнь правильно. Будто дежавю – это подтверждение того, что все идет своим чередом.

Неужели нам было суждено застрять вместе на этом чертовом острове?

Глупое сердце убежденно твердило, что так правильно.

Глава 16: О том, как плохо утратить надежду

У нас получался замечательный дом. Я бы даже сказала – превосходный, учитывая, что мы не только доделали каркас крыши, но и пристроили самое настоящее крыльцо с ограждением. На нем с одной стороны Саша соорудил лежак, а на другую сторону открывалась дверь, которую он все же помог мне смастерить.

Я ощущала себя победителем. Ну, точнее, мы оба были победителями. Это место начинало походить на курортный домик с фотографий тех, кому посчастливилось побывать в настоящем раю. Я даже забор сделать придумала, чем и занималась целый день, периодически отбирая у своего нанимателя тесак. Он мне доверял его очень неохотно, а потому каждый раз стоял рядом, контролируя, чтобы я не оттяпала себе пальцы или руку целиком.

Мы не обсуждали то, что произошло вчера. Проснувшись утром, ощущая себя разбитой колымагой, по которой проехался большегруз, мужчину в домике я не обнаружила. Зато нашла у костра свой завтрак и к тому времени, как Саша вернулся на берег с водой, была уже доброй и ленивой.

Да и страшно почему-то было что-то спрашивать. Мне не хотелось услышать, что его тоже беспокоил вопрос, как надолго мы здесь застряли. Даже от мыслей об этом становилось жутко. Хотелось прижаться хоть к кому-то и чтобы тебя пожалели, просто обняли, погладили и сказали, что все будет хорошо.

Но на этом острове нас было только двое. Прижаться в поиске тепла и надежды мы могли лишь друг к другу.

Закончив с имитацией забора – бамбук в песок я вкапывала очень профессионально, – я принялась заниматься украшательством, а точнее, обустройством уюта. Моя спина никак не могла смириться с ребристым полом, спать на котором было максимально неудобно. Но все могли изменить матрас и подушка. Оставалось придумать, из чего их сделать.

Подушки, наверное, можно было сотворить из моей юбки и Сашиной рубашки, но оставлять себя в одних труселях я вот вообще не горела желаем. Пока я хотя бы немного походила на приличного человека, а так точно превратилась бы в туземку в самодельной одежде из травы.

Для полноты картины не хватало только бусиков из рыбьих голов и птичьих перьев.

– Саш, я тут подумала… – подошла я к своему нанимателю, а точнее, к дому, рядом с которым он стоял.

Натаскав в моем чулке откуда-то серые камни, он разбил их бамбучиной до состояния порошка и теперь смешивал с водой, делая непонятную жижу с добавлением сухой травы.

– Продолжай, – милостиво позволили мне, перекинув шмат жижи через один из прутьев нашего каркаса.

Я прям слышала, как шматок грязи ляпнул на пол.

– Так вот… Э-э-э… Ты стены, что ли, делаешь?

– Именно их и делаю. Не хочу каким-нибудь утром проснуться от шкодливого почесывания моей ноги когтем тигра. Да и букашки заколебали. Так что ты хотела?

– А чего я хотела? – спросила я, на миг зависнув.

В закатных лучах спина моего нанимателя блестела от льющегося как из ведра пота. Кожа была красной, но интересовали меня не ожоги, а мышцы, что перекатывались, играли под кожей.

– Ну ты же подошла ко мне, потому что что-то хотела, – напомнил он.

– А-а-а… – Тряхнув головой, чтобы сбить наваждение, я предпочла и вовсе отвернуться. – Я знаешь что подумала? Еще денек на этом полу – и я больше не встану, так что для сохранения моей жизнеспособности нам срочно нужны матрас и подушки. И я даже придумала, как их сделать. Натаскаем на берег травы, высушим и застелем щедрым слоем пол. Там, где у нас как будто изголовье, накидаем побольше, а сверху растянем наш парашют. Он же нам все равно уже не нужен.

– Мысль отличная, дельная, – неожиданно похвалил он меня.

Я даже обернулась на радостях. Это что же это получается? Я молодец?

С небес обратно на грешную землю меня спустили так же быстро, как и возвысили:

– Но парашют нам нужен для другого. Если пойдет дождь, нашу ненадежную конструкцию размоет и спать нам снова придется на мокром. А для того, чтобы так не произошло, мы растянем парашют в качестве навеса, укрыв им утепленную крышу. Плюс не забывай, что парашют цветной, а значит, днем его в растянутом состоянии могут увидеть с самолета.

– Точно! – загорелась я идеей и снова отвернулась, потому как ну невыносимо же! – А чего мы раньше его не растянули?

– Потому что у нас крыша еще не утеплена. А заделать ее необходимо, чтобы днем внутри дома было прохладно, а ночью сохранялось тепло, накопленное за день. Почему ты снова отвернулась от меня?

– Прикидываю, как будем залезать на крышу, – ответила я первое, что пришло в голову, состроив моську великого мыслителя.

– А чего прикидывать? Залезай мне на плечи. Схема-то уже отработана.

Передразнив его усмешку, я таки залезла наверх, но ненадолго. Лишь для того, чтобы оценить вид. Красиво было очень даже, и я на миг подумала, что нам страшно не хватает второго этажа и балкона. И кофе. И сырников с йогуртом.

Но потом вновь пришлось спускаться на песок, чтобы подавать Саше серую жижу. К тому времени, как крыша была целиком доделана, а мой наниматель спрыгнул вниз и поднялся наверх раз шесть, мы оба были отвратительно грязными.

Впрочем, вода смыла все без следа. Правда, к этому моменту я уже хотела есть настолько, что голодными глазами с надеждой вглядывалась в соседние кусты.

Если там сейчас и сидела семья тигров, то, увидев меня, они явно передумали нападать и сбежали прочь от этой сумасшедшей.

– Ну-ка, помоги мне расправить его, – окликнул меня мой кормилец и вообще мастер на все руки.

Потянув парашют в свою сторону, я сначала закрепила один его край, накрепко привязав веревки к бамбучинам, а затем и второй. С другой стороны Саша проделывал то же самое. И пусть целиком весь домик парашют скрыть не смог, крыша у нас совершенно точно была спрятана полностью.

– Красота, – любовалась я на дело рук наших, одним глазом поглядывая в сторону кастрюльки, в которой варилась уха.

На ужин у нас сегодня снова была рыба. Причем как рисовый суп на рыбном бульоне с добавлением мякоти кокоса, так и подкопченная рыба с банановым пюре. Прямо гастрономические изыски!

Но облизывалась я больше всего на манго. Его Саша нашел, когда ходил за камнями для серой жижи.

– Ты молодец, – похвалил он меня, неожиданно приобняв за плечо.

А в следующую секунду мне была вручена шоколадка. Не та, которая имелась в сухпайках. Ту я единолично запиточила еще утром, вспомнив о своем десерте, припрятанном под бревном.

Нет, это была нормальная плитка шоколада довольно известной фирмы. Как гласила надпись на этикетке: без ГМО, сахара и растительных жиров.

– Для себя берег, но все лучшее детям, – произнес этот хам, хитро блеснув своими глазищами.

– Какой я тебе ребенок? – возмутилась я, оторопев. И даже пихнула его от переизбытка чувств. – Мне уже двадцать три!

– А ведешь себя на пятнадцать, – начал он от меня бегать вокруг костра.

– А сам-то?! – Не найдя, чем бы в него таким бросить, чтобы было обидно, но не больно, я резко махнула в другую сторону.

Но не учла, что меня в логово к дракону заманивали специально. Я так и влетела на всей скорости в его объятия, а затем меня обезвредили так, что теперь мои руки находились у меня же за спиной.

И вот вишу я себе, вишу, оторванная ногами от песочка. И не понимаю, что дальше.

Обычно в фильмах в такие моменты потенциальные парочки затем целовались, но это ведь явно был не наш случай.

Растерянно смотрела в его синие глаза. То в один глаз, то в другой.

– У тебя косоглазие, что ли? – уточнила я, приглядевшись.

– Да тьфу на тебя два раза, Маша! Такой момент испортила, – спустил он меня на песок и пошел к костру.

А я стою. И еще больше не понимаю, что происходит.

– Момент чего? Ты целоваться, что ли, собирался? – пошла я за ним, потому что где еда, там и я. – Ты мне это все давай завязывай. Не сегодня-завтра нас спасут, и мы с тобой разъедемся, как в море корабли.

– И? Ну разъедемся. Это мешает нам целоваться? – он как будто злился, раздражался.

– Мне мешает, – ответила я честно и прямо. – Не собираюсь совершать глупости, а потом как идиотка рыдать в подушку. Если помнишь, я намереваюсь уехать в другую страну.

– Если мы отсюда выберемся, – внес он свои коррективы. – Маш, ты же понимаешь, что наш шанс на спасение – это надежда на случайность? А что, если эта случайность так и не произойдет? Или произойдет, но через пять лет? Нам нужно жить здесь и сейчас. Найдут? Великолепно. Я выкопаю для тебя пальму в качестве сувенира и самолично доставлю в любой уголок мира. Но если нет?

– Ты говоришь неприятные вещи. Не может быть так, чтобы люди пропали, а их никто не искал.

– Я рассказываю то, как наши дела обстоят на самом деле. Перестань жить надеждой и давай жить здесь и сейчас. Мне, кстати, двадцать семь.

– А это что-то меняет? – удивилась я резкой смене темы и села к костру.

Осознав, что тарелок у нас нет, а кастрюля – единственная посуда, Саша сбегал сегодня к тому месту, куда таскал весь наш мусор, и забрал оттуда жестяные упаковки из-под готовых блюд. Мыла я их водой и песком, но до сих пор не была уверена в чистоте на сто процентов. Впрочем, выбирать не приходилось. Радовало, что хотя бы ложки у нас имелось целых три: две пластмассовые и одна металлическая.

А нет, уже две. Кто-то слишком усердно черпал суп.

– Скажем… Я не старый для тебя. И кстати, весьма обеспечен, – смешливо поиграл он бровями.

– Н-да… – протянула я наигранно разочарованно, зачерпнув ложку супа. – Подкинула судьба миллионера.

– Вот такие мелкие нынче миллионеры. Как думаешь, инфляция повлияла?

Глава 17: О том, как плохо ловить рыбу

Саша снова обнимал меня этой ночью. Причем обнимал уже после того, как я сделала вид, что уснула. Горячая широкая ладонь скользнула мне под грудь, сминая ткань рубашки, но этого мужчине, видимо, оказалось недостаточно. Еще через миг его ладонь медленно пропутешествовала на мой живот, мягко погладив его у самой границы допустимого.

Дышать равномерно в этот момент для меня было крайне сложно, почти невозможно! Мышцы сжались непроизвольно, а где-то внутри появилась легкая щекотка трепета, что сводила с ума. Хотелось сильнее сжать ноги, пальцы, перевести дыхание и…

Надавать по одной наглой руке!

В тот самый миг, когда я уже держалась из последних сил, чтобы не выдать себя, мой наниматель наконец успокоился, угомонился и, кажется, даже задремал. И только я не знала, как теперь быть дальше.

В джунглях было тихо. Но только не спал ошалевший барсук в моем лице.

Близость мужчины будоражила, доступность вызывала смятение, а его тайные касания – вполне обоснованные взрослые желания.

Но если бы все было так просто! Я никогда не являлась монашкой. Но при этом всегда придерживалась собственных принципов.

И главный принцип – не заводить отношений с теми, у кого уже есть девушка, невеста или жена. Даже если она фиктивная.

Таких разгильдяев в моей жизни повстречалось уже достаточно. Всех их я успешно обошла стороной, о чем нисколько не пожалела.

Однако этим утром Саша снова вел себя так, будто совершенно ничего не произошло. Поднявшись раньше меня, он сходил за водой и по традиции приготовил завтрак.

Пока я ела кукурузную кашу на кокосовой воде и бананы, мужчина творил невозможное, практически доводя меня до наивысшей точки наслаждения: он заваривал нам растворимый кофе.

Кажется, я все-таки попала в рай. Причем в этом раю у меня имелся личный повар, строго следящий за тем, чтобы я вовремя ела и пила как можно больше воды.

– Боже, кофе и шоколадка! Мои зубы на этом острове выпадут от кариеса, но я счастлива, так и знай! – блаженствовала я, растянувшись на лежаке.

На втором лежаке, смастеренном вчера вечером под мое пыхтение, сидел Саша. Он неспешно наслаждался кофе и совсем не притрагивался к шоколаду, который я, отрывая буквально от сердца, решила делить по-честному – на двоих.

– Удивительно, как мало нужно для счастья, правда? – усмехнулся он, пригубив горячий напиток.

Один уголок его губ приподнялся, отчего на щеке появилась выразительная обаятельная ямочка. Щетина уже начинала отрастать, и вскоре мой наниматель грозился превратиться в настоящего туземца.

Впрочем, чья бы корова мычала. Лично я делала вид, что я урожденная француженка и никак иначе.

– Здесь? – уточнила я, имея в виду конкретно это место. – Здесь – да. Не нужно думать, где раздобыть денег, чтобы заплатить за коммуналку, на то чтобы одеться, обуться и при этом кушать разнообразно и каждый день. Хотя стоит признать, что с разнообразием у нас и здесь напряг.

– Можем попробовать поймать кабанчика или птицу.

– Ты мне еще обезьяну поймать предложи. Ладно, позавтракали, и хватит. Что там у нас сегодня на повестке дня?

А на повестке дня было все как прежде. Разговаривая о том, кто где учился и как вообще пришел к жизни такой, мы вместе все-таки сделали дверь, а затем продолжили укреплять стены, лишая тех, кто живет в джунглях, возможности подглядывать за нами через внушительные дырочки между бамбучинами.

На обед у нас была рисовая каша с мясными консервами, а после мы все-таки решили воплотить мой план в жизнь и насобирать травы, чтобы выложить ее на песок сушиться на солнце.

Моя спина желала спать на чем-нибудь значительно мягче бамбука. Ну спали же люди раньше прямо на сене? Уж лучше на сене, чем потом не иметь возможности разогнуться.

Далеко от своего лагеря мы по-прежнему не отходили. На песчаном берегу я ощущала себя в куда большей безопасности, чем в диких джунглях. Пока нам хватало запасов круп и того, что удавалось собрать поблизости, но я прекрасно понимала, что вечно так не будет.

Нам нужна была помощь, нас должны были уже искать. Но пока приходилось только надеяться. Надеяться на то, что через несколько дней мы все же сможем вернуться домой, принять ванну, нормально поесть и…

Просто вернуться к своим жизням.

– Замри, – тихо напутствовал Саша, обучая меня навыкам рыбной ловли.

Правда, рыбалкой нашу охоту на хвостато-плавничковых никак нельзя было назвать. Подобно древним людям, мы охотились при помощи заостренных крепких палок, практически нанизывая на них рыбу.

– Она прямо рядом с моими ногами плавает, – прошипела я, испытывая тихий ужас.

Ближе, чем сейчас, к рыбе я была только тогда, когда эту самую рыбу ела!

– Замри. Думай о том, что это наш ужин, – едва размыкал Саша губы, настраиваясь на бросок.

– Легко тебе говорить. А если это она на меня сейчас охотится, а не я на нее?

– Маша, – выдохнул великий укротитель карпов, едва сдерживая смех. – Я просто не понимаю, откуда в твоей голове берутся все эти мысли. Ты же в школу ходила, институт окончила.

– Вот именно! И я знаю, что есть ядовитые рыбы.

– Давай!

Одно-единственное слово полностью завершило нашу очередную перепалку и запустило уже отработанную реакцию. Правда, в предыдущие разы особой меткостью я не отличалась. Палка втыкалась в песчаное дно, а рыбы уплывали в разные стороны от меня.

Но не в этот раз! В этот раз перепуганная рыба решила сама на меня напасть, ткнувшись головой мне прямо в ногу!

– Она меня укусила! Она укусила меня! – резво скакала я по воде, высоко поднимая ноги. – Я на нее наступила! Наступила!

– Маша, остановись! – пытался выловить меня мой наниматель, но безуспешно.

– Это пиранья! – мчалась я к берегу. – В прошлый раз мы съели ее двоюродную сестру – и она приплыла мстить!

– Тут нет пираний, Маша. – Тяжко вздохнув, Саша тоже вслед за мной вышел из воды, таща за собой обе наши палки. – Кажется, кто-то пересмотрел индийских фильмов.

Махнув на него рукой – ничего он не понимал в колбасных обрезках! – я уселась прямо на песок и начала искать место укуса. Обе палки воткнулись в песок возле меня, а Саша сел рядом на колени, всем своим видом показывая, что я все придумываю и вообще меня никто не кусал.

– Значит, это была рыба фигу!

– Фугу, – исправил он, в очередной раз закатив глаза.

– Вот! Кровь! У меня кровь! Все, умираю!

Свалившись на песок в позе дохлой морской звезды, я закрыла глаза и приготовилась умирать. Чуть выше щиколотки у меня теперь имелась страшная царапина, из которой выступила крохотная горошинка крови. Видимо, рыба задела меня плавником, когда улепетывала, но если она была ядовитой, то и этого хватит, чтобы начать подыскивать себе место под симпатичной пальмой.

– Не трогай! – воскликнула я, едва ощутив, как Саша взял меня за щиколотку.