Текст книги "Секретарь по вызову"

Глава 18: О том, как плохо притворяться

Мне было страшно, когда Саша приподнял мою ногу. Его безумный взгляд не обещал мне ничего хорошего. Того и гляди, отрубит сейчас в превентивных целях!

Но, к моей необъятной радости, обошлось.

– Если рыба действительно была ядовитой, нужно высосать яд, – произнес он самым серьезным тоном.

Произнес, кровожадно глянул на мою ногу и впился губами прямо в то место, где алел след от царапины. Я аж дар речи потеряла, понимая, что прямо сейчас мне на ноге оставляют самый натуральный засос.

Взгляд у него при этом был такой, как будто он в этот момент представлял, как нежно и трепетно душит меня обеими руками.

– Все, – сплюнул он прямо на песок и отпустил мою ногу. – Я высосал весь яд, теперь ты не умрешь. Благодарности принимаются поцелуями.

– Ага, прямо в те губы, которыми ты только что высасывал яд, – подбоченилась я, прекрасно понимая, что никакого яда не было и в помине.

Ну, я на это надеялась. До тех пор, пока Саша не начал играть в оказание первой помощи.

Просто мне уже надоело бесцельно стоять в воде в надежде, что у нас скоро отрастут жабры и мы уплывем с этого острова. Ну не получалось у меня охотиться на рыб. Гораздо быстрее Саша накалывал чешуйчатых на палку, когда меня не было поблизости. Это вот прям его было, а я…

Я умела отлично хвалить.

– А что? Чем мы хуже Ромео и Джульетты? – неожиданно поднял он меня на руки, встал сам и понес мою несопротивляющуюся тушку в сторону нашего лагеря.

– Ты хотел сказать: чем мы лучше? У нас как минимум есть мозги, и мы не стесняемся ими пользоваться. – Поймав на себе смешливо-снисходительный взгляд Александра, я с вызовом поинтересовалась: – Что ты на меня так смотришь?

– Жду, когда ты вспомнишь про свое завещание, – уложил он меня на лежак.

Решив, что ему определенно было мало и надо потрепать ему нервы еще немножко, я задумчиво выдала:

– Знаешь, если я все-таки умру, можешь меня съесть.

Его физиономию перекосило в тот же миг. Взглянув на меня с изрядной долей отвращения и брезгливости, он явно намеревался свинтить.

– А чего ты? Я как-то одну историю читала. Так вот там мужики застряли где-то на северном полюсе…

– Не продолжай! – прервал он меня, доставая из нашего шалаша свой рюкзак, а оттуда мини-аптечку. – Предпочитаю рыбу. Или на худой конец змею. В ней яда меньше.

Шутку я не оценила. Закатив глаза, рухнула обратно на лежак, едва увидев зеленку.

– Ты только дуй, ладно? – приоткрыла я один глаз и тут же снова зажмурилась.

Щипало не сказать чтобы сильно, но и приятного было мало. Впрочем, Саша самоотверженно дул на мою царапину все то время, пока рисовал у меня на ноге какой-то явно хищный цветочек.

– Все, лежи здесь, посторонним тиграм дверь не открывай. Скоро вернусь.

Накинув мне на голову мою же юбку, он ушуршал в места неизведанные. Пока он шел, я красноречиво стонала, всем своим видом показывая, как сильно страдаю, но совести там не водилось отродясь.

Зато я успела подремать за то время, пока мужчина отсутствовал. На моем пожеванном организме столетней бабули сказывалась почти бессонная ночь.

Проснулась, прямо ощутив на себе чужой явный взгляд.

– Оставил. Одну. Раненую! – широко зевнула я и потянулась, давя на жалость. – А если бы меня съели хищники?

– Твой устрашающий храп был слышен на все джунгли, – усмехнулся он, укладывая симпатичную золоточешуйчатую рыбу на столик, сплетенный из бамбука. – Все хищники, которые тут имелись, уже собрали вещи, запаковали чемоданы и утекают вплавь.

– Очень смешно, – надула я губы, рассматривая листья неизвестных растений в своем чулке. – Ты зачем травы нарвал?

– Это не трава, а пригодные для пищи растения. По дороге на реку нашел. Здесь немного горчицы, один лайм, а точнее, его разновидность, и водяной шпинат.

– Саша, а ты уверен, что все это можно есть? – поинтересовалась я осторожно.

Если лайм хотя бы внешне походил на самого себя, пусть и с буграми, то шпинатом в моем чулке даже не пахло. Длинная зелена трава куда больше походила на…

Да на траву она походила.

– Уверен, иначе не стал бы ничего собирать. Я в своей жизни немало разнообразных растений повидал, так что не переживай. Умрем от старости лет через пятьдесят.

– Что-то ты нам мало накинул, – насупилась я, прикинув собственную бурную старость на дискотеках с Катькой. – Давай уже через шестьдесят. Хотя бы мир объездим, на Эйфелевой башне напьемся да Пизанскую свалим, а то стоит наклонившись и бесит.

– У тебя ПМС, что ли? – заржал он самым натуральным образом и вдруг сунул мне под нос кулек из большого зеленого листа.

Раскрыв его, я недоуменно уставилась на горсть синих ягод. Их было немного, штук двадцать, не больше, но стало так до невозможности приятно, что защипало в носу.

– Отравить меня решил, да? Все-таки обдумал мое предложение? – прошептала я с благоговением.

– Да ну тебя, зараза такая. Я, блин, старался, по кустам ради нее лазил, а она…

– А она с тобой обязательно поделится, – ответила я и честно протянула ему половину содержимого листа.

Меньшую половину.

– Сама ешь. Я свою часть уже съел по дороге, – резко отказался он, выгрузил траву и сел чистить рыбу.

Я продолжала смотреть на него с подозрением и прямо в упор. Ну потому что взгляд-то свой он от меня прятал!

– Да что ты такая недоверчивая?! – Отобрав у меня несколько ягод, он демонстративно закинул их себе в рот, прожевал и проглотил.

И даже язык показал. Фиолетовый.

– Жизнь научила, – вякнула я едва слышно и еще тише сказала: – Спасибо.

– Спасибом не откупишься. Дуй давай траву мыть. Сегодня у нас в меню гречневая паэлья на новый лад.

– Понабираются своих зарубежных названий, – проворчала я для проформы, не иначе как репетируя, какой вредной бабкой буду в старости. – Каша Саша. У нас на ужин будет гречневая каша с рыбой.

Мне нравилось готовить вместе с Александром. Нравилось смотреть на его руки, на то, как он ловко управляет большим ножом, и на его сосредоточенное лицо.

Я редко встречала мужчин, которые не только любили, но и умели готовить. Так вот Саша по-настоящему умел. Все, за что он брался, в итоге можно было есть, совершенно не морщась, несмотря на то что специи у нас отсутствовали как таковые.

Я помогала, чем могла, неукоснительно выполняя его распоряжения. А командовать он ох как любил! Неудивительно, что последняя секретарша сбежала от него, теряя стыд и совесть.

В том смысле, что грудь ему свою отсканировала на прощанье да так и оставила бумагу в принтере. А он на ней договор распечатал и на подпись заказчику отдал.

Заказчик, к слову, попался понимающий. Зато его жена – нет, и тур на сотни тысяч рублей так и не был заказан.

Саша рассказывал много разных историй из своей бурной, бьющей ключом жизни. Большинство из них были о его походах и путешествиях.

Так, например, однажды он застрял на две недели в Тенгбоче – в деревне шерпов у подножия Эвереста. Его сразила самая обыкновенная простуда, и то восхождение произошло без него, о чем он еще долго сокрушался, потому что к подъему серьезно готовился не один год.

Зато еще через год уже ничто не помешало ему воплотить в жизнь очередную свою мечту.

Глядя на него, слушая его удивительные истории, я невольно пропитывалась глубоким уважением к этому человеку.

Не потому, что он решался на то, на что многие в жизни никогда не решились бы. А потому, что он мечтал о конкретных вещах, ставил себе цели и успешно достигал их.

Удивительно даже. У кого-то в запасе имелась не одна мечта, а целый ворох, в то время как у меня не было ни одной по-настоящему стоящей.

Нет, конечно, я тоже периодически мечтала. Мечтала посмотреть мир, разбогатеть, выйти замуж и родить детей. Но мои мечты по сравнению с его были какими-то плоскими, ненастоящими.

Я никогда не думала о чем-то глобально. Просто ставила достижимые, на мой взгляд, цели и упорно шла к ним.

Мечтала же я о том, что так навсегда и останется просто мечтами. Например, о волшебной палочке или о летающей машине, которая повиновалась бы силе мысли. О двери, через которую можно было выйти в любой уголок мира и затем вернуться обратно. О поступлении в магическую академию или о встрече с оборотнем и вампиром.

Я мечтала о том, чего не существовало в реальности, и с грустью понимала, как сильно мы с Александром отличаемся друг от друга.

Но вот мы здесь, вместе ужинаем гречкой с травой и речной рыбой. Я смотрю в его глаза и понимаю, что могу провести с ним всю свою жизнь. Действительно могу – и от осознания этого мне больше не страшно.

Напротив, я все время думала о том, как часто мы встречались с ним на Павловском мосту. Как часто мы находились там одновременно? Но просто не видели друг друга, потому что смотрели в разные стороны.

– Пойдем спать, – тихо обратился он к засыпающей у костра мне и легко поднял меня на руки.

Доверчиво прижавшись к нему, обняв за крепкую шею, я тихонько вздохнула. Обнимала его сама впервые – и щекой к обнаженной груди прислонялась тоже.

Язык так и чесался озвучить свои мысли про мост, но я все же не решилась.

Наверное, просто не хотела портить уютный вечер.

Или не хотела создавать романтику там, где ее быть просто не могло.

Глава 19: О том, как плохо флиртовать

Следующим днем мы решили, что насиделись на своем пятачке уже достаточно. Дом был целиком готов. Все стены не только были утеплены кашей из сухой травы, но и замазаны сверху с двух сторон чем-то наподобие глины до состояния почти полной ровности.

Даже спальное место у нас теперь имелось самое что ни на есть настоящее. Накидав сухой травы на пол, мы сваляли ее же на манер подушек и были очень довольны результатом. Кололось, правда, все со страшной силой, но Саша сказал, что через несколько дней трава сомнется под нашим весом окончательно и будет значительно мягче спать.

Лично я была довольна даже такими новшествами.

Остров мы решили обследовать понемногу. На этот раз от своего домика спустились в джунгли наискось по правой стороне. Продвигались по чуть-чуть, внимательно рассматривая все, что попадалось нам на пути полезного.

Например, из полезного Саша нашел большой камень, который решил приспособить под часы.

Нет, конечно, часы у нас и сейчас были. Мой наниматель нарисовал их прямо на песке, отметив примерные рассвет, закат и полдень. А еще вкопал посередине палку, но ему отчего-то хотелось эстетики.

Впрочем, я ему так и сказала, что свою эстетику он на обратном пути будет тащить самостоятельно и исключительно на собственном горбу.

Как ни странно, в этой стороне росло куда больше пригодных для еды плодов. Все подряд мы, конечно же, не срывали. Хранить продукты нам было попросту негде, и именно по этой причине я который день давилась бананами на завтрак, обед, полдник и ужин.

Полагала, что скоро меня разопрет до состояния танкера, если продолжу и дальше питаться таким количеством бананов, но Саша на этот счет лишь отмахивался.

Мол, теплее спать будет. Ему.

Увидев лаймовое дерево, с которого мой наниматель снял один плод и несколько сдвоенных листочков, я поняла, что мы где-то совсем близко от ягодного куста, с которого Александр собирал плоды для меня.

Этим утром к завтраку он тоже принес горсть синих ягод, но сам, зараза такая, не ел. Я его по языку вычислила – не фиолетовому!

А мне было интересно, откуда он их таскает. Сознаваться, где они растут, мужчина не желал ни в какую. Только улыбался хитренько и желал приятного аппетита, отговариваясь тем, что это его единственная возможность меня порадовать.

Я даже ненароком заподозрила в ягодах природный афродизиак.

Ну просто Александр как-то подозрительно начинал мне нравиться. Прямо вот нравиться, хотя засранцем он был полным, и я об этом прекрасно знала. И о невесте знала. И о его стремительных походах налево в его свободных отношениях.

А еще мне, на удивление, начинала нравиться природа вокруг нас. Синие бескрайние прозрачные воды, зеленые пальмы, лианы, кусты и разнообразные цветы, которые, распускаясь, источали удивительные ароматы.

Здесь даже дышалось свободно. Но имелся и один жирный минус. Сашин телефон без подзарядки проработал недолго, а потому нам даже сфотографироваться было не на что.

Да и вообще без мобильника было крайне непривычно. Ни почту проверить, ни в социальные сети зайти, чтобы бесцельно полистать ленту в поисках чего-нибудь любопытного. Даже в игрушку не поиграть, сидя в кустах с крайне задумчивым видом.

– А еще мне, пожалуй, не хватает тетрадки и карандаша.

– Записки, что ли, в бутылках по воде отправлять? А как же туалетная бумага? – усмехнулся Саша, помогая мне подняться на склон.

– Ну скажешь тоже! Туалетная бумага мне уже начинает сниться наряду с влажными салфетками и гелем для душа! Просто я иногда рисую. Так, для души. Точнее, рисовала, – исправилась я, внимательно глядя под ноги.

– У меня в рюкзаке есть блокнот и ручка. Я отдам тебе, но только записи мои не зарисовывай. Вдруг мы все-таки выберемся.

– Что значит вдруг? – возмутилась я, обернувшись. – Обязательно выберемся.

Гордо вздернув нос, я бодренько пошагала вперед, желая своим видом приободрить Сашу. Да только не учла, что выделываться в джунглях однозначно не стоит. Особенно если неподалеку растет местный аналог крапивы.

– Стой! Стой, мать твою! – догнал меня Саша и дернул на себя практически в последний момент.

– Ауч! – возмутилась я, потому что меня совершенно точно кто-то цапнул за ногу. – Змея? Там змея? – завертелась я в его руках.

– Там шипы. Да стой же ты на месте! Дай посмотрю.

Заставив меня замереть, мой наниматель склонился у моей коленки. Этой ноге определенно не везло. Не рыба, так хищный куст на нее покушался, желая оттяпать вкусный кусочек.

– Ну что там? – запереживала я, пытаясь сверху рассмотреть хоть что-нибудь.

– Один маленький усик. Все, вытащил.

Продемонстрировав мне светлую изогнутую иголочку, Саша выкинул ее и указал мне на куст с большими листьями. Если не приглядываться к ним, шипов даже не было видно. Но на самом деле каждый лист унизывали десятки острых игл, которые впивались в кожу, цеплялись за одежду и рвали ее – это мой наниматель рассказал.

А у меня-то даже штанов не было!

– И это еще не все. Их стволы тоже все в иголках, так что раны они наносят множественные. Вроде бы и неглубокие, но, когда таких ран десятки, сотни, ноги воспаляются полностью, и пережить первые сутки крайне мучительно.

– Хорошо, что ты меня остановил, – отошла я от этих кустов подальше. – Искренне восхищаюсь твоими знаниями. Это же сколько информации хранится в твоей голове.

– Давай, давай, хвали меня, – разулыбался Саша и мгновенно изменился в лице. – И правда змея ползет.

У него на руках я оказалась в тот же миг. Если бы проводили соревнования по молниеносному восхождению на шею мужчине, то я бы их однозначно выиграла. Мозг отключился, а тело двигалось само, отыскав вблизи самое безопасное место.

– И где? – поинтересовалась я, словно ястреб высматривая свою добычу.

– В кустах неподалеку. Пойдем, если ее не трогать, она не нападет.

И пошел. Сам пошел, продолжая держать меня на руках. Что примечательно, он был в этот момент максимально спокойным. Настолько спокойным, что я заподозрила его в обмане.

Глянув на него оценивающе, я вдруг поймала на себе его игривый взор. Мягкая улыбка замерла на его губах. Едва заметная, почти не существующая.

Его лицо в сантиметрах от моего.

Мог ли он мне соврать? Этот вопрос стучал у меня в голове, а за ним сразу следовал другой: если да, то тогда зачем?

Я его не понимала. Не понимала, какую игру он ведет. Пока мы гуляли по джунглям, наполняя мой потасканный чулок съедобными фруктами, травами и листьями, я то и дело замечала на себе его взгляды.

Это были особые взгляды. Особые касания: случайные, едва ощутимые, – но мы оба акцентировали на них свое внимание. Трудно чего-то не замечать, когда ты каждый раз замираешь и будто перестаешь дышать.

Говорят, у каждого человека внутри есть свое вместилище души. Моя душа в такие моменты начинала волноваться.

– Иди, подсажу тебя, – подозвал меня Саша к себе.

– Опять бананы? Мы еще те не съели, – нахмурилась я, глянув вверх. – Тем более что цвет у них какой-то странный. Может, они болеют?

– Это просто другая разновидность. Лезь давай, штуки три нам хватит.

Фрукты, вода, какие-то травы, повсеместно пахнущие лимоном. Мы будто выбрались в магазин, только был он на порядок больше и товары приходилось искать самостоятельно.

Так, например, Саша вдруг зацепился взглядом за какое-то не внушающее доверия растение. Подкопав куст со всех сторон своим тесаком, он вытащил…

– Какая-то странная картошка. Или редиска. Это вообще что? – присела я рядом, рассматривая крупные розоватые плоды.

Их было сразу пять штук на одном корне. Или они сами являлись корнями.

– Это наша с тобой замена привычным овощам, Маша. Крайне полезный овощ. Никогда не пробовала батат?

Саша выглядел счастливым, как мальчишка. Я тоже невольно заряжалась его настроением, пытаясь запомнить, где именно мы нашли этот куст. Их здесь имелось несколько, но выкапывать сразу все мой наниматель смысла не видел. И я была согласна с его решением.

Рассмотрев пушистый высокий куст с синими ягодами чуть в стороне от этого места, я ринулась туда со всех ног. Была несказанно рада, что нашла заначку Александра, чем теперь могла похвастаться перед ним.

– А я тебе ягоды нарвала, – подкравшись, показала я ему собственные ладошки.

Лишь увидев ягоды у меня в руках, он тут же выбил их из моих ладоней.

– Какого?! – возмутилась я его действиям.

– Ты ела? Хоть одну ягоду съела?! – орал он на обескураженную меня, схватив за плечи.

– Да ничего я не ела! Я тебе принесла! Это же те ягоды, которые ты мне таскал.

– Маша, это не те ягоды, – с облегчением выдохнул он и внезапно крепко обнял меня. – У той ягоды черный хвостик, а у этой белый. И основание более выпуклое, как мышцы. Эта ягода ядовитая.

Отстранившись от Саши, осознав, что чудом не наелась яда, я начала интенсивно тереть ладони о его рубашку. Вымыть руки было негде, так что сине-фиолетовые пятнышки переместились на ткань.

– Я постираю, – криво улыбнулась я, заметив внимательный взгляд мужчины.

– Если так же, как свою блузку, то лучше я сам, – усмехнулся он.

А я взяла и толкнула его, отчего мой наниматель расхохотался. Вместе с этим хохотом выходило то напряжение, что образовалось в последние минуты.

Для тех, кто попал на необитаемый остров и мог умереть в любую минуту, нам было слишком хорошо в это мгновение.

Глава 20: О том, как плохо влюбляться

– О, смотри! Еще один ручей! – восторженно прошептала я, крадясь через кусты.

Кралась, потому что снова видела красавца-оленя. Или олениху – кто им там заглядывать будет? В любом случае раз животинка из этой лужи пила, то и нам можно было.

Конечно, только после очистки. Ну или ее имитации.

Как ни странно, все эти дни я прямо ждала шага в бездну. Прислушивалась к себе, к своему организму, но у меня даже живот толком не болел. Хотя я часто слышала от знакомых, путешествующих на отдых в жаркие страны, о коварном ротавирусе, приковывающем бедных несчастных туристов к унитазу и тазику на пару дней.

– Будет запасным, – тихо ответил Саша, впившись в оленя пристальным взглядом. – Иногда бывает, что ручьи пересыхают, когда выше по течению образуется новое русло. Черт, надо завтра заняться луком и стрелами.

– Эй, – слегка пихнула я его в плечо, – Ты чего удумал? Оставь Бэмби в покое.

– У нас мясо, считай, закончилось. Тушенки одна банка осталась, – напомнил он неприглядную истину.

Оценив тушку оленя, представив, как его придется разделывать, а потом еще и мясо как-то вялить, потому что холодильника у нас не было, я скривилась:

– На рыбе посидим, не придумывай.

Меня окатили волной скепсиса.

– Посмотрим, как ты заговоришь дней через пять без мяса.

Буркнув это, Саша достал из-за пояса штанов свой тесак. Выражение лица у моего нанимателя было настолько кровожадным, взгляд – решительным, что я не придумала ничего лучше, как громко топнуть ногой. Тоненькие ветки куста звучно захрустели, зеленые листья зашелестели, а олень драпанул от воды так быстро, что я и глазом моргнуть не успела.

Навыками выживаемости милая животинка обладала на пятерочку. Как говорится, сначала тикаем, а потом разбираемся, что же случилось.

– Да Маша! – искреннее возмущение и обида четко слышались в голосе моего нанимателя.

– Да что сразу Маша-то? Что сразу Маша?! Я вообще ничего не делала.

Убийственный взгляд оголодавшего живенько сменился на ярко выраженное недоверие. Мне не верили ни на грамм, но меня это вот вообще не волновало. Как ни в чем не бывало выбравшись из кустов, я пошла по камешкам, через которые просачивался ручей.

Правда, на более близком расстоянии этот водоем больше походил на реку. Пусть и неширокую, но с приличной глубиной. Я пыталась рассмотреть каменное дно, видела любопытных рыб и никак не ожидала, что камни под моими босыми ногами окажутся скользкими.

Сделав осторожный шаг чуть ближе к воде, я даже понять ничего толком не успела. Небо и зелень мелькнули перед глазами, попенция больно ударилась о камни, а я в тот же миг оказалась по самую макушку в воде.

После постоянной жары, к которой я уже постепенно начинала привыкать, вода показалась мне обжигающе холодной!

Но это была лишь половина беды. Плавать-то я по-прежнему не умела.

Нет, Саша меня научить, конечно, самонадеянно пытался. Но пловец из меня получался аховый. Я тонула как булыжник, брошенный в воду, – быстро и неотвратимо.

Засучив руками и ногами, запаниковав, не понимая, где у меня сейчас верх, а значит, и воздух, я едва в штаны не наделала, когда меня уверенно за шкирку вытащили на камни. Легко так, даже играючи. Со зверским выражением лица на морде.

– Утопиться решила? И бросить меня одного? Вот бессовестная! – возмущался Саша вроде в шутку, нежненько похлопывая меня по спине с целью, видимо, выбить из меня не только попавшую внутрь воду, но и легкие.

– Да я случайно! – кашляла я как припадочная.

Единственная моя одежда – рубашка и юбка – вымокла до нитки. Но если юбка как была черной, так и оставалась, то на облепившую меня рубашку без красных щек смотреть было невозможно.

Но это мне! Саша же ничуть краснеть не собирался, бесстыдно разглядывая все то, что видеть не должен был. Когда я демонстративно сложила руки на груди, он заметно приуныл и наконец обратил внимание на мои глаза.

– Давай хоть воду помогу выжать, – присел он на корточки напротив меня на камни, берясь за край рубашки с одной стороны. – Ты бы юбку сняла, быстрее высохнет.

– На мне тоже высохнет, – отчего-то застучала я зубами, чувствуя отвратительное ощущение от воды в носу.

– А чего ты трясешься? Не холодно же, – не понял он, берясь за другой край.

– Испугалась, наверное, – простучала я дробный ритм.

– Чего? Я же рядом был. Ладно, иди сюда, горе луковое. – Внезапно взяв за руку, он притянул меня к себе, ничуть не боясь быть намоченным. – Все, успокаивайся.

Я и развеселилась, и опешила одновременно.

– Ты думаешь, что это работает именно так? Сказал успокоиться – и я успокоилась? – грелась я в его объятиях.

Перестать трястись никак не получалось. Я правда испугалась и ничуть не играла. Причем испугалась как-то глупо – уже после, когда была вытащена из воды.

– Знаешь, я не мастер останавливать истерики. Как умею, так и успокаиваю, – проворчал Саша с возмущением.

Опершись подбородком о мою макушку, он растирал мне одной ладонью спину. Второй рукой крепко обнимал, отчего становилось жарко.

– У меня не истерика, – запрокинула я голову, взглянув ему в глаза.

И это стало моей ошибкой.

Раньше, смотря очередную романтическую историю, я четко улавливала тот момент, когда герои должны были поцеловаться. У них всегда странно менялся взгляд. В нем будто отражалось осознание того, что должно было произойти буквально через секунду. Они смотрели сначала в глаза друг другу, потом на губы – словно подавали сигнал к действию, выражали молчаливое согласие, а затем случался сам поцелуй.

Мне всегда казалось, что это так тупо, так наивно. Как будто двое никак не могут поцеловаться без вот этих всех переглядываний. Но, только взглянув Александру в глаза, я поняла, в чем была фишка. На его губы я посмотрела, желая ощутить его поцелуй на своих губах прямо вот в это самое мгновение.

Я не спрашивала разрешения. Я ставила перед фактом.

Однако не я первая потянулась навстречу. Это сделал сам Саша. Медленно сократив и без того жалкое расстояние, он мягко коснулся моих губ губами.

Всего раз.

Задержался, замер, оглушил шумным вдохом через приоткрытые губы, пока мое сердце решило остановиться.

Оно просто перестало биться на миг. На тот самый вдох. А потом заплясало, застучало с утроенной силой, потому что за первым касанием случилось второе. И оно уже было совершенно иным. Глубоким, смелым, уверенным, затягивающим, но по-прежнему волнующим.

До мелкой дрожи на кончиках пальцев.

До провалов в памяти, потому что я резко забыла, что нужно дышать.

До ласковой щекотки, словно трепетание крыльев бабочек прямо внутри меня.

И до жаркой волны, что прокатилась по позвоночнику от его ладони и фейерверком ударила в затылок.

Но поцелуй не мог быть бесконечным. Он завершился на вдохе – таком же шумном и беспечном, таком же прекрасном, как желание.

И затем пришла неловкость.

– Маша…

– Я…

Мы заговорили одновременно. Сашин голос был тихим, мой – внезапно севшим. Заметавшись, засобиравшись, я едва снова не упала, поскользнувшись на камне, но Александр подхватил меня за руку, придержал за локоть.

– Темнеет уже, – сказала я невпопад.

– Да, надо возвращаться, – согласился мой наниматель, на миг одарив меня улыбкой.

Обратный путь однозначно был полон смятения и смущения. Я избегала прямых взглядов, несла какую-то чушь, лишь бы заполнить тишину. То и дело спотыкалась, едва не потеряла овощи по дороге. Чувствовала себя так, словно вышла голой на люди, но до берега мы все-таки добрались без особых происшествий.

И сразу разошлись по разным сторонам костра, который снова пришлось разводить. Я занималась фруктами, овощами и травой, а Саша опять разделывал пойманную рыбу. Приготовления заняли какое-то время, но мы не проронили ни слова под треск веток, успокаивающий шум набегающих волн и шелест ветра, гуляющего между джунглями.

Когда ужинали, обменялись, наверное, лишь парой глупых фраз. Я похвалила его рыбу, он мой гарнир, в котором на самом деле не было ничего выдающегося.

Хотелось сбежать. Хоть ненадолго побыть наедине с собой, поразмыслить о своих чувствах, но бежать на необитаемом острове было попросту некуда.

Не к тиграм же прямо в распростертые объятия!

Мысли порхали испуганными птицами. Как себя вести? Что делать? Говорить сейчас после такого длительного молчания мне казалось глупым, несуразным. Мы оба понимали, почему молчим, хотя…

– Спокойной ночи, Маша, – услышала я, когда мы умудрились улечься на расстоянии друг от друга так, чтобы вообще не касаться ни одной частью тела.

– И тебе, – произнесла, стараясь быть вежливой.

Да только сна снова не было ни в одном глазу. Половину этой ночи я так и пролежала, глядя в стену, то и дело пытаясь улечься удобнее на колкой траве, которая так и норовила залезть в самые нескромные места. А вторую половину терзалась в сомнениях.

Коснувшись подушечками пальцев своих сухих губ, неуверенно обрисовала их, стараясь припомнить, опять пережить каждую секунду тех ощущений, что испытала сегодня.

Это было неправильно. Я прекрасно знала, что у Саши есть невеста. Да, у них, по его словам, были свободные отношения. Да, по его словам, ее можно было считать фиктивной, но все же она была его невестой. А у меня, между прочим, имелись принципы!

Да, это было неправильно.

Неправильно. Но как же приятно. И как же, черт возьми, хотелось еще.