Текст книги "Властелин воды"

– Если бы он пришел, то подверг бы опасности вас обоих. Ему было нельзя. Ни одно существо мужского пола, кроме водяных, не должно осквернять своим присутствием святая святых – астральный архипелаг. Островами управляют сирены. Так сложилось с незапамятных времен, миледи.

– Он приходил ко мне во сне, – вспомнила Бэкка. Старейшина кивнул.

– Значит, это был не сон!

– Это была – не знаю, как вам понятнее объяснить, – ментальная встреча. То, что он не мог сделать во плоти, он сделал при помощи духа. Это один из его даров. Которого он теперь лишился.

– Почему же сейчас вы пришли вместо него? Ему же не запрещено появляться здесь? Почему он не пришел сам?

– Нет… не запрещено, – сказал Генрик. – И он не посылал меня. Он даже не подозревает, что я здесь. Его… нет, миледи.

– Нет? А где он?

– В астрале, ищет вас.

– Вы хотите сказать, что он сейчас на тех жутких островах, где меня держали? – Бэкка вздрогнула. – Но вы же только что сказали, что он не может попасть туда. Что это запрещено!

Генрик кивнул.

– Так оно и есть. Он там сейчас один. Ни один из пытавшихся проникнуть на острова живым оттуда не возвращался. Я пытался его отговорить, но он меня не слушал. У него любовная лихорадка!

Бэкка вскочила и метнулась к реке. Она не боялась, что Клаусу что-то угрожает, потому что была уверена в его силе. Она переживала, что Илия поработит его, и они больше никогда не увидятся. В этот ужасный момент она отчетливо поняла, какие чувства испытывает к нему. Она не могла жить без него. А тем более делить его с русалкой, использовавшей ее в качестве приманки, чтобы заманить его назад.

Генрик схватил ее за руку и рывком развернул к себе. Он покачал головой.

– Вы не можете пойти за ним туда, – сказал он, и эти слова, заставив содрогнуться, прочно засели у нее в голове. – Вы не можете ему помочь, никто теперь не может.

Глава 22

Клаус появился в астральной реальности, когда уже темнело. Везде были тишина и покой. Тысячи глаз следили за ним из сгущающихся теней, но, как и в прошлый раз, никто не вышел приветствовать его. Нельзя было приветствовать изгоя. Клаусу было на это наплевать – он пришел сюда не для общения.

Вдалеке в вечерней мгле виднелись запретные острова, которые всегда появлялись там на закате. Это было непостижимой загадкой для обоих миров, и она испокон веков манила и притягивала смертных и астральных существ. Таинственные острова были злым роком смертных моряков и бичом фэйев-непосед. Полагая, что терять ему больше нечего, Клаус зашел в море, лениво ласкающее берег, и нырнул. Быстрый, как рыба, он рассекал водную зыбь, чутко прислушиваясь к малейшим волнениям. И не пропустил момент, когда океаническое дно начало содрогаться от резких толчков и над ним стали вздыматься огромные волны с гребнями пены. Создание, не столь привычное к воде, на его месте уже давно погибло бы. Поначалу он принял печальный протяжный звук, пронесшийся над водой, за дуновение поднявшегося ветра, но это был не ветер. Это был общий вздох всех существ, собравшихся на берегу и взглядами провожающих его удаление от спасительной суши.

Он и не пытался скрываться. Он хотел, чтобы Илия вышла на бой. Астральные существа могли наводить ужас на смертных в их мире. Они могли досаждать им и вводить в заблуждение, заставлять волосы вставать дыбом и ноги подгибаться. Они могли красть вещи, даже детей, оставляя какие-нибудь безделушки и мерзкие пакости взамен, – или не оставляя вообще ничего, если им взбредет в голову. В астральном же мире они были не просто шалунами. Здесь они представляли смертельную угрозу, особенно для тех смертных, которым «посчастливилось» попасть им под горячую руку. Все, о чем Клаус мог думать, это то, что может угрожать Бэкке среди них.

Он выбрался из воды и ступил на берег самого крупного острова архипелага. Судя по тому, что туман начал расступаться, Илия ждала его прихода. Сирены на островах поменьше и на обрамляющих архипелаг скалах плели свои ловушки – пронзительные, протяжные звуки неземной музыки, которая сулила ни о чем не подозревающим мореходам гибель на рифах или русалочий плен. Но Клаус был неуязвим для их чар. Прошло время, когда он поддался бы их магии. Сейчас его переполняла ярость, а не страсть. Она затуманивала его взор, кипела в груди. Если это все, что могла противопоставить ему Илия, то бояться нечего. И все же он продвигался с некоторой опаской. Он знал ее слишком давно, чтобы быть спокойным. Когда-то она была для него верной спутницей, но, пораженная ревностью, превратилась в заклятого врага.

Остров покрывали густые заросли рябины, дуба и ясеня – все эти деревья были в астрале священными. С приближением ночи на остров опустилась призрачная радужная тьма. Илия была близко. И Клаус, хотя и не видел ее, остро чувствовал ее присутствие. Лес был опоясан примятой полепицей. Он плохо различал ее в сгущающихся сумерках, но и без того знал, что это ловушка. Стоит ему ступить туда – и она захлопнется. Он попадется, как куропатка в капкан, и тогда русалка сможет им управлять.

Он моргнул, и утоптанная трава исчезла, а вместе с ней и дневной свет. Может, ему показалось? Он предпочел не строить иллюзий на этот счет, особенно сейчас, когда между деревьями прозвучал издевательский хохот. Он ужалил его, принесенный на крыльях горячего ветра, встрепавшего его влажные волосы. Он до боли в глазах вглядывался в темноту. Но ничто не выдавало ее присутствия, только смех – ледяной торжествующий смех, который был ему так хорошо знаком. Он пробирал до костей, хотя ночь стояла теплая.

– Где она? Что ты с ней сделала? – выкрикнул Клаус, стараясь разглядеть в тумане знакомый силуэт.

В ответ раздался новый взрыв хохота.

– Если хотя бы волосок упадет с ее головы…

– И что тогда? – холодно спросил голос. – Вы не в своих владениях. Здесь правлю я, ваше высочество. Ни один мужчина прежде не добирался до архипелага живым, а тем более не покидал его. Вы здесь с моего великодушного позволения и принадлежите мне.

Памятуя о последней встрече с невидимой Илией, он быстро прикрыл рукой низ живота.

– Чего ты пытаешься добиться своим… захватом? – спросил он.

– Захват? Какой же это захват, ваше высочество? Это порабощение. Плата за свободу.

– Что ты с ней сделала?

– Я ее отпустила, – ответил бестелесый голос. – У меня не было выбора, и это осталось безнаказанным, но вы еще поплатитесь! Она свою задачу выполнила. Вы изгой. Старейшины отвернулись от вас. Для вашего окончательного краха остается только дождаться полнолуния, когда ход в мир смертных будет закрыт для вас навсегда. Ни в каком из миров вам не будут рады. И тогда вы поблагодарите меня! Но для меня, когда луна снова войдет в полную силу, вы больше не будете существовать. В этом убежище никто вас не тронет, никто, кроме богов, а они благоволят ко мне. Вам есть за что сказать мне «спасибо». Я спасла вас.

– Ты забыла, что для жизни мне необходим водопад! А здесь его и близко нет. Ты просчиталась, милочка.

Наступила долгая пауза. Клаус затаил дыхание. Если верить ей, с Бэккой ничего не случилось. А это было самое главное.

– Я хочу, чтобы мы опять были вместе, – сказала наконец Илия. – Ведь мы были так счастливы, пока ваша прекрасная дама не завладела вашим сердцем и мыслями. Она околдовала вас! Но мы можем начать все заново. Что она может дать вам, чего не могу я? Что она делает в постели, чего не делала я? Вы хотите невозможного. Теперь эта шлюшка для вас недосягаема. Как только вы возьмете ее по-настоящему, сразу поймете, насколько поверхностна эта ваша любовь. Вы поймете это слишком поздно, когда уже промотаете свое бессмертие, обратите себя в плоть и кости, которые обветшают и рассыплются в прах.

Она возникла перед ним в своем сладострастном великолепии. Луна заливала молочным светом ее прекрасные формы, а она тем временем приближалась к нему.

– Она девственница, она не искушена в плотских утехах. Я же знаю ваши запросы, ваши желания. Да как она может даже надеяться удовлетворить вас, при своей-то неопытности? Забудьте о ней! Она ваша смерть. Растворитесь во мне и живите…

Клаус взглянул на совершенное создание, взирающее на него снизу вверх. Ее сверкающие глаза светились желанием. То ему казалось, что все те интимные ласки, о которых она напоминала, она дарила кому-то другому, не ему. Они не отложились у него в памяти. Его астральную суть полностью нытеснило человеческое начало – за исключением разве что небходимости подпитывать свои жизненные силы энергией водопада. Этот необратимый процесс начался, когда он принял осознанное решение отказаться от астрального наследия и пошел на это, не будучи уверенным, примет ли его Бэкка.

Он даже не задумывался, что будет, если она его не примет. Не важно как, но он переубедит ее. Такова сила любви.

Он не станет обманывать себя. Просто добраться до архипелага – небольшой подвиг. Его ждали, более того, его направляли! Но сколько еще Илия будет это терпеть? Вот в чем вопрос. В этом волшебном месте ее сила достигала своего пика. Она заманила его, как паук, в свою паутину. И ему придется нелегко в роли мухи.

Она обвила его шею руками и прижалась к нему. Их обнаженные тела соприкоснулись.

– Я ничего не забыла, – промурлыкала она. – В лесу есть водопад. Он хоть и мелкий, зато широкий и сильный. Он наполняет водоем с другой стороны острова, который пересыхает на время отливов. Пойдемте… Я отведу вас. Мы искупаемся в нем вместе. Отбросьте все мысли о ней. Она даже не хочет вас. Она знала, что вы придете, что вы нарушите запрет и придете за ней. Она подождала? Нет! Вы помогли ей бежать, чем она не преминула воспользоваться…

Клаус отвел ее руки.

– Даже если то, что ты говоришь, правда, я все равно не вернусь к тебе, – отрезал он. – Твое предательство стерло из моей памяти воспоминания. Ты перестала для меня существовать.

– Он говорит совсем о другом! – фыркнула она, указывая на его член.

– Конечно, я ведь живой, – ответил он. – Можешь не обольщаться на этот счет. Ты прекрасно знаешь силу брачного периода, неистовый порыв, который заставляет Фоссгримоввыполнять свое предназначение. Так что ты здесь ни при чем. Это получается непроизвольно. И то, что ты намерена этим воспользоваться, только отталкивает меня. Да я лучше его отрежу, чем войду в тебя.

Звонкая пощечина застала его врасплох. Но только она замахнулась снова, как он схватил ее за руки и встряхнул.

– Я принял решение, – сказал он. – Согласится она принять мое предложение или нет, это ничего не меняет. С астральной жизнью для меня покончено. Так же как и с тобой. Ты не можешь сделать меня своим вечным узником. Я видел твою ловушку, когда добирался сюда, и смог ее избежать. Меня не так-то просто поймать. Я снова испытаю судьбу в этих водах и попытаюсь вернуться тем же путем, каким попал сюда. Так что можешь начинать делать свои гадости. Не все в астрале предали меня. Мои союзники до сих пор подчиняются мне, и ты им не ровня…

– Там, возможно, – прорычала она, указывая на смутно различимые в лунном свете сквозь туман очертания материка. – Но не здесь. Никто вам здесь не поможет, идиот! Никто, кроме меня.

– Я хотел, чтобы мы расстались друзьями, а не врагами, Илия. Но поскольку ты не разделяешь моего стремления, да будет так!

Он оттолкнул ее и пошел прочь. Пронзительный голос Илии разорвал тишину.

– Стойте! – визжала она. – Вы не можете уйти. Вы уже порабощены. С того самого момента, как ступили на этот остров. И эта ловушка была только одной из многих. Смотрите! – крикнула она, указывая на берег. – Обернитесь, принц Фоссгримов! Скажите мне, что вы видите!

Клаус повернулся туда, куда она указывала пальцем. Глаза его полезли на лоб, по телу пробежали мурашки, а ноги присли к земле. Кольцо притоптанной травы отделяло его от леса, но было еще много таких колец, спрятанных в тумане, которые он пересек, даже не заметив. Осознавая всю бесмысленность этого поступка, он метнулся к воде, но тут же отскочил, как мячик, от невидимой преграды. Он был в лопушке.

Можете пересечь последнюю, какая уж теперь разница сказала она, прохаживаясь вдоль полосы и ероша примятую траву изящной ножкой. – О, какой взгляд! А как, по-вашему, остров захватывает незваных гостей? Думаете, только страх перед наказанием заставлял мужчин держаться подальше от этих берегов? Похоже, вы мало знаете мужчин, если считаете, что дело только в этом. Мужчины, будь то люди или фэйи, довольно любопытные существа, которые тешат себя мыслями о собственной непобедимости. Их кости появляются на песке во время отливов, как ракушки на песчаных пляжах человеческого мира. Вы что, ослепли? Разве вы не видели их, когда пробирались сюда? Итак, у вас есть два выхода. Вы либо остаетесь и живете здесь как в раю, либо ваши кости присоединятся к остальным. Выбор за вами. Но знайте, Клаус Линдегрен, остров вы не покинете ни под каким видом. – Она протянула ему руку. – А теперь идем, я покажу вам райские кущи. Скоро вы все забудете – Илия заставит вас забыть – и снова будете моим.

Глава 23

Из окна своей комнаты в Гильдерслив Грейндж Бэкка смотрела на сгущающиеся сумерки. На небе светила злосчастная луна, постоянно напоминавшая о том, что скоро она станет полной и Клаус будет потерян навсегда.

Она рано отпустила Мод, чтобы никто, а тем более вероломная служанка, которая выдала Клауса и стала причиной всех их бед, не видел, что она собирается делать. Отца можно было не бояться – он надолго засел в игровой комнате с парой закадычных друзей. Сэра Персиваля с ними не было – завидев ее, он тут же бросился в Лондон за специальным разрешением. Все складывалось очень удачно для того, чтобы привести план в действие, и она сделает это, потому что заручилась ощутимой поддержкой нужного человека. Генрик привез ее сюда, но этим не ограничился. Сегодня ночью, когда луна будет высоко, он будет ждать ее у Боскаслского водопада, чтобы проводить туда, где никто, кроме Клауса, ее не найдет.

Но… что, если он больше никогда за ней не вернется? Прошла неделя с тех пор, как он исчез, а время не стоит на месте. Отец уверен, что он сбежал, чтобы не драться на дуэли со Смэдли. В глазах Седрика Гильдерслива он упал очень низко. Нарон сделался замкнутым, мрачным и раздражительным. Будучи в подпитии, он разглагольствовал о том, как Клаус обвел его вокруг пальца, наобещав с три короба, что будто он составит Бэкке более выгодную партию, нежели Смэдли, лишь бы барон его отпустил. Он оставил его в дураках, и если Смэдли не убьет его на дуэли, то это сделает он, барон Седрик Гильдерслив!

Конечно, все это было пустой болтовней, способ не упасть лицом в грязь перед друзьями-картежниками, и Бэкка по этому поводу совершенно не переживала. Больше всего ее пугало, что она слишком поздно послушалась зова своего сердца. Клаус уже доказал свои чувства. У него было столько возможностей пойти на поводу у брачного зова, но он не поддался ему. Ради нее он готов был отказаться от бессмертия. Разве это недостаточно серьезная жертва во имя любви? Но сейчас… неужели уже слишком поздно? Не она ли отдала его в руки Илии и тем самым потеряла в губительных чарах русалочьей магии? Ее сердце разрывалось на части.

Бэкка заглянула в гостиную. Там было пусто. Все спокойно. Уже в который раз она вытащила из-под кровати дорожную сумку, которая много дней лежала там собранная в ожидании удобного момента для побега. Генрик должен был приходить к водопаду каждую ночь и ждать ее там. В глубине сердца она надеялась, что сегодня ее встретит там Клаус, а не старейшина. Если это произойдет, она не сможет больше сопротивляться. Если бы она снова оказалась в его объятиях, то никогда бы уже его не отпустила, невзирая на последствия.

Глаза подернулись пеленой слез. Ей стоило неимоверных усилий сдержаться, чтобы не расплакаться. Всякий раз, как в душу закрадывался страх, что она больше никогда его не увидит, на глаза наворачивались слезы. Если бы только она знала, что происходит…

Бэкка набросила на плечи плащ с капюшоном, но не для того, чтобы укрыться от душного тумана, который обычно появлялся на закате знойными летними ночами, а чтобы ее не узнали. На этот раз она, не рискуя разбудить конюха или поднять на ноги прислугу, пойдет пешком, благо сумка была нетяжелой. Она собрала только самые необходимые вещи.

Окинув прощальным взглядом комнату, она вышла в коридор и на цыпочках спустилась по лестнице.

Тишину нарушало лишь легкое поскрипывание половиц. Вокруг не было ни души. Она беспрепятственно добралась до двустворчатых дверей в конце коридора и вышла в ночь. Прячась за высокой, тщательно подстриженной живой изгородью, которая обрамляла аллею, она осторожно прокралась через внутренний двор и спокойно вздохнула, только когда вышла на дорогу. С неба на нее смотрела растущая луна, зловещее напоминание о том, что нужно торопиться. «Друг ты мне или враг?» – подумала она, разглядывая щербатый, словно изрытый оспинами, диск. И даже освещая путь, луна продолжала глумиться над ней. Бэкка мучалась над загадками, в которые вообще не должна была вникать – секреты параллельного пространства не дано было знать смертному. Но почему-то ее это совсем не волновало. Все, что ей было нужно, это найти Клауса и никогда не отпускать. Если уже не было слишком поздно.

Дорога до водопада еще никогда не была такой долгой. Бэкка пробиралась краем леса, чтобы ее не было видно с дороги, хотя в этот час вокруг не было ни души. И тем не менее где-то на полпути она услышала странный шорох, от которого волосы на голове встали дыбом. Она застыла ни живая ни мертвая, напряженно вслушиваясь, но звук тут же оборвался. Тишину нарушал только оглушительный стук ее сердца.

Бэкка пошла дальше, и звук повторился. Она резко повернулась в надежде увидеть, что это, но позади никого не было. Хотя стоп! Ей показалось или куст папоротника действительно шевельнулся? Она заморгала, протирая глаза, но на тропинке никого не было, только тени. Может, это игра воображения? У нее не хватило храбрости вернуться и посмотреть, что это было. Возможно, отшельник, которого отец приютил на своей земле, – потрепанного вида человек, которого очень редко видели и который вполне мог по ночам промышлять браконьерством. Его жилище располагалась где-то неподалеку. Никто не знал, почему он здесь поселился. Он отгонял посторонних, вторгающихся на территорию имения, да пугал дам, которые приезжали в Грейндж, но это было подстроено, чтобы повеселить гостей.

Бэкка ускорила шаг. Странный шорох еще несколько раз заставлял ее оборачиваться, но она по-прежнему никого не видела. В конце концов она решила, что это какой-то лесной житель, косуля или кролик, и выбросила его из головы.

На тропинке, ведущей к водопаду, ее поджидал экипаж. При виде ее Свен, дремавшей на козлах, оживился, а Генрик проворно выбрался ей навстречу и взял у нее из рук дорожную сумку. Выглядел он постаревшим и изнуренным, если такое вообще возможно. Ведь это был мужчина без возраста.

– Вы нормально добрались? – спросил он, помогая ей устроиться в коляске.

– Да… кажется, – ответила она неуверенно. – Я слышала какие-то звуки, но думаю, что это… О!

Громкий треск веток привлек ее внимание. Из леса на тропинку выскочила знакомая фигура. Это была Мод, которая, пыхтя и отдуваясь, подбежала к коляске. По ее щекам струились слезы.

– Я… не… отпущу вас одну! – истошно закричала она, бросая на землю свой саквояж. – Это я во всем виновата, миледи. Вы не можете остаться без присмотра. Моя совесть этого не позволит. Даже не спорьте! Я еду с вами.

Генрик взглянул на Бэкку, ожидая ее ответа. Этого еще не хватало! Она горестно вздохнула. Она не хотела брать горничную с собой, но отправлять ее назад тоже нельзя. Боже, что делать! Был только один ответ. Она выпрямилась, словно аршин проглотила, и с величием королевы объявила:

– Можешь ехать, Мод. Но не потому что мне это нужно или я этого хочу, а только потому что я тебе не доверяю.

– О нет, миледи!

– Тихо! Ты права: во многом из того, что произошло, есть твоя вина. И я боюсь даже предположить, каких бед от тебя можно ждать, если ты останешься здесь, особенно после того, что ты сейчас увидела. Но помни: назад пути нет!

– Я знаю, миледи.

– Замечательно, потому что я не представляю, к чему приведет такое решение. Ладно, забирайся сюда, если не передумала.

Она открыла дверцу коляски, и Мод протиснулась внутрь. Генрик передал ее саквояж Свену и сел возле них. Он кивнул, и экипаж тронулся с места.

– Вы не пожалеете, миледи… – сказала Мод, поудобнее устраиваясь на подушках.

– Я уже жалею! – огрызнулась Бэкка. – Подозреваю, это тебя я слышала на тропинке, пока сюда шла?

– Д-да, миледи…

– Ты меня до смерти напугала! Почему ты просто не вышла ко мне?

– Я боялась, что вы отошлете меня назад.

– Правильно боялась. Смотри, как бы я не пожалела, что не сделала этого…

– Почему, миледи? А куда мы направляемся?

– В Линдегрен Холл, – сказала Бэкка, пропустив мимо ушей сдавленный стон горничной. Больше она не проронила ни слова, только глядела на лес за окном.

– Здесь отец будет искать в первую очередь… – сказала Бэкка уныло.

Она сидела на кушетке с витыми ручками в кабинете в Линдегрен Холле, куда Генрик пригласил ее после завтрака. Они приехали поздно ночью, причем добрались привычным спобом – никаких астральных штучек вроде телепортаций, – но все же Бэкка встала ни свет ни заря.

Генрик снисходительно улыбнулся.

– Очень может быть, – сказал он. – Но он не найдет вас, миледи.

– Почему вы так уверены?

– Подойдите сюда, – сказал он, делая приглашающий жест рукой.

Бэкка поднялась и пошла за ним по коридору. К ее удивлению, они прошли через большой зал и вышли на подъездную аллею, мощенную гранитом.

– Генрик, боюсь, я не понимаю…

– Обернитесь, миледи, – сказал Генрик, указывая в сторону коттеджа.

Бэкка раздосадованно хмыкнула и резко развернулась, взметнув локонами. От удивления приоткрыв рот, она смотрела перед собой во все глаза. Дом пропал!

– Что?! – воскликнула она. – Куда… куда он делся?

– По-моему, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, миледи, – сказал Генрик. – Простите, если я вас шокировал. Я слишком устал, чтобы зря сотрясать воздух.

«Шокировал»? Бэкка мысленно вернулась к той ночи, когда отец встретил ее на дороге. Потом они проезжали мимо, но на месте дома она не увидела ровным счетом ничего. Она ахнула, вспомнив, что и Мод была тогда поражена его отсутствием.

– Холл спрятан от человеческих глаз, – пояснил Генрик. – Все вещи во времени и пространстве – не более чем иллюзия, миледи. Ваш отец будет искать вас, но не найдет. Вы здесь в безопасности… до возвращения его высочества.

– А Мод знает?

– Нет, миледи. Я оставил это вам. Я знаю, что вы не в восторге оттого, что она увязалась с вами, но, возможно, это и к лучшему. По той причине, которую вы сами назвали, и чтобы вы чувствовали себя среди нас комфортнее. Будет только лучше, если в доме вместе с вами будут еще смертные.

– То есть вы хотите сказать, что Свен, Ула, Анна-Лиза и все остальные…

И хотя в глубине души она предполагала, что все они могут быть фэйями, но все же была потрясена, когда это стало доподлинно известно.

– Астральные создания, – закончил он за нее. – Да, миледи. О, вам не стоит нас бояться! Мы все его создания, служим ему и готовы жизнь отдать за него… и за его даму. Мы не заманили вас в ловушку, а спасли от ненавистного брака… для него. Однако если вы не хотите здесь больше оставаться, то вольны уехать в любой момент. Один из нас плохо с вами обошелся. Вполне естественно, что после этого у вас могут возникнуть сомнения, можно ли нам доверять. Я лишь хочу, чтобы вы чувствовали себя среди нас как дома.

– Когда мы были здесь в последний раз, Анна-Лиза поила нас всякими сомнительными отварами… – напомнила Бэкка.

– Но они не причинили вам вреда, миледи.

– Вреда, может, и не причинили, но доверия подобные вещи не вызывают.

– Полностью с вами согласен. Но поскольку это уже случилось и изменить ничего нельзя, то я могу только пообещать, что больше этого не повторится.

– Зачем его высочество поил меня тем вином? – спросила Бэкка, с опаской ожидая ответа. Но раз уж он такой честный…

Генрик не торопился отвечать.

– Пойдемте со мной, – пригласил он, указывая на водопад. У Бэкки ёкнуло сердце. Она уже почти забыла водопад, на котором впервые осталась наедине с Клаусом. Где он впервые обнимал ее, занимался с ней любовью… во сне, который и не сон вовсе. Мороз прошел по коже, когда Генрик повел ее от невидимого дома к водопаду.

– Но Мод… – пробормотала она, оглядываясь через плечо.

– Вас не хватятся, – успокоил ее Генрик. – Внутри дома времени не существует. Все будет выглядеть так, словно вы не покидали его с тех пор, как мы приехали. Он живет в астрале, миледи. То, что он появляется здесь, не более чем иллюзия. Пойдемте.

Некоторое время тишину нарушал только шорох гравия под ногами. Тишина была такой тягучей, что ее можно было пощупать. И Бэкка ее нарушила.

– Вы не собираетесь отвечать на мой вопрос, не так ли, Генрик?

– Вы пили эльфийское вино. Магический экстракт, который позволяет тем, кто его выпьет, перенестись в астральное измерение. Его высочество хотел показать вам свой мир, миледи.

– Зачем?

– Он опьянен… но не вином, а любовью. Не надо! Не говорите ничего. Чтобы объяснить, я хотел бы рассказать кое-что из жизни астральных существ. Мы… как бы лучше выразиться… не испытываем любовь так, как вы, люди. Мы совокупляемся неистово и рьяно, и зачастую такими… способами, которые людям показались бы шокирующими – открытое и бесстыдное спаривание плоти. Кое-что из того, что я говорю, вы и сами видели, когда впервые посетили астрал. Мы выбираем себе спутников жизни, растим детей, но наша половая жизнь при этом… весьма насыщенна и разнообразна, поэтому нам не присущи глубокие чувства и сердечная привязанность, которую смертные называют любовью. Но стоит одному из нас пасть жертвой любовной лихорадки, как для нас он потерян навсегда. Однажды попробовав, хочется еще. Так было с отцом его высочества. Это закончилось крахом, именно поэтому я всячески пытался разрушить ваш союз. Бессмертие – бесценный дар. Отказаться от него значит смертельно оскорбить богов.

– Мой Бог тоже дарует бессмертие, – сказала Бэкка, – тем, кто верит в него. Но иначе. Вечная жизнь после смерти. В отдельном месте… как астральный мир отделен от физического.

Генрик ответил после некоторого раздумья:

– Я слышал, что это правда. Так давайте же помолимся своим богам, чтобы они были благосклонны к его высочеству. Только, боюсь, наши божества отвернулись от него.

Бэкка не собиралась вступать в теологические дебаты со старейшиной. Она хотела получить от него ответы на более существенные вопросы.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, Генрик. Пожалуйста, продолжайте. Так зачем он брал меня с собой в Иной мир?

– Как я уже говорил, он страдает любовной лихорадкой. Он хочет, чтобы вы стали его спутницей жизни. Поначалу он хотел использовать вас для исполнения своего предназначения. Я уверен, он говорил вам, что такова сущность Фоссгримов – продолжать свой род при помощи смертных женщин. Это не осознанные поступки, а скорее инстинкт, с которым почти невозможно совладать, условия существования, которым Клаус должен подчиняться. В случае неудачи он может быть изгнан из астрала на неопределенный срок, который определяет трибунал. Возможно, навсегда. А поскольку его отец тоже был отступником, то, скорее всего, так оно и будет. Он будет брошен на произвол судьбы во враждебном ему физическом мире, как один из смертных. У него было несколько вариантов. Взять вас и выполнить свой долг, но он его отверг. Забрать вас в астрал, чтобы жить там с вами вместе, если бы вы этого захотели – оставаться такой, какая вы есть, целую вечность. Или по собственному желанию отказаться от своего астрального наследия, расстаться с бессмертием и остаться навсегда в вашем мире, чтобы жить и умереть там вместе с вами. Тот же самый выбор сделал его отец целую вечность назад.

Бэкка смотрела на него, жадно впитывая каждое слово.

– Когда русалка напала на вас, – продолжал тем временем Генрик, – его высочество осознал, что вы никогда не будете и его мире в безопасности. Илия, их предводительница, была его подругой…

– Вы сказали «была»? – переспросила она, желая увериться окончательно.

Генрик кивнул.

– Русалки – подруги Фоссгримов, а вы заняли ее место.

– Если, как вы говорите, астральным созданиям не дано любить в человеческом понимании этого слова, то чем тогда объяснить ее поведение? Она хотела выцарапать мне глаза. А когда сделала меня своей пленницей, то и вовсе собиралась убить!

– Я же не говорил, что нам несвойственны похоть или ревность, миледи. Илия считает его величество своей парой – лакомый кусочек, как говорят у вас. Она слишком самоуверенна и слишком собственница, чтобы позволить смертной увести его. Он мечта каждой русалки. А она не хочет ударить в грязь лицом перед сестрами, сносить их насмешки и уколы. Русалки ревностно охраняют свою собственность. Помяните мое слово, из-за этого поднимется такая буря, что всколыхнет весь астрал.

– И при этом она закрывает глаза на то, что он совокупляется со смертными женщинами? Я не понимаю.

Генрик усмехнулся.

– Потому что это будет просто физический контакт, механические движения, которые не значат ровным счетом ничего, а после он опять вернется к ней. Все вполне безобидно, миледи. Таков порядок вещей.

Бэкка покачала головой.

– Не понимаю я этого вашего «порядка вещей», – сказала она.

Они уже добрались до водопада, и ее взгляд упал на залитый солнцем поток воды, падающий в реку.

– Я не представляю, как можно его вообще с кем-то делить, все равно по каким причинам – механическим или каким-то еще. Да у меня сердце разрывается, стоит мне только представить его в лапах этого чудовища!

Генрик промолчал. То, что он не стал ее переубеждать, означало, что он не исключает такой возможности. На глаза ее навернулись слезы. Он знал их обоих лучше, чем она. Если он не может унять ее страх, то…

– Где он, Генрик? – спросила она с мольбой в голосе.

– Мы оба знаем ответ, – вздохнул он. – Он вне досягаемости.

– Он не может использовать ее астральное имя, чтобы освободиться, как это сделала я?

– Нет, миледи. Она равна ему по статусу. Он не представлял для нее опасности, и поэтому, вероятно, она и решилась открыть ему свое имя – для того чтобы сделать их связь предельно тесной. Она далеко не дура. Он не мог использовать это имя против нее. Оно становится оружием только в руках низших существ или людей.

– И что, ничего теперь нельзя поделать?

– Есть кое-что, но нужно подождать.