Текст книги "Делай, как я!"

– Мне нужны лекарства, – сказала я Джо. – Ты должен достать мне лекарства.

– Какие, вроде антибиотиков?

– Нет, вроде марихуаны. Я вчера спустила все запасы Лунатика в туалет, и теперь я его ненавижу. Он совсем свихнулся.

– Я думал, ты собиралась помочь ему слезть с наркотиков.

– Дело того не стоит. Мне он больше нравится под кайфом.

– Ну, держись, – сказал Морелли и повесил трубку.

– Кофе ни к черту, дружок, – заявил Лунатик. – Я такой не пью!

– Прекрасно! Пошли покупать другой кофе. – Я схватила сумку и ключи и вытолкала Лунатика за дверь.

– Эй, мне ботинки нужны, – попытался сопротивляться он.

Я воздела глаза к небу и громко вздохнула, а Лунатик тем временем вернулся в квартиру за ботинками. Дивно! Еще раннее утро, а я уже на грани нервного срыва.

Глава 5

Меня не устраивало по-глупому торчать в кафе и потягивать кофе. Я предпочла взять еду в машину в «Макдоналдсе». В их меню входили излюбленное кофе Лунатика и блинчики. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с бабушкиными, но оказались вполне съедобными, да и готовить их не надо было.

Небо покрыто тучами, явно собирался дождь. Ничего удивительного. В апреле в Джерси постоянно идут дожди. Эдакие ровные и серые дождички, отупляющие и портящие населению штата прически. В школе нам талдычили, что апрельские дожди приносят майские цветы. Но апрельские дожди также ведут к автомобильным пробкам на перекрестках и распухшим сопливым носам. В результате мы в Нью-Джерси часто покупаем новые машины и всемирно известны своими гнусавыми голосами.

– Ну, как твоя головушка? – спросила я Лунатика по дороге домой.

– Полна кофе. Вся расслабленная, дружок.

– Нет, я спрашиваю про двенадцать швов на твоей голове.

Лунатик потрогал наклейку.

– Вроде ничего. – Он немного посидел, полуоткрыв рот. По глазам чувствовалось, что он роется где-то в темных уголках своей памяти. Внезапно в них блеснула искра. – Ах, да, – сказал он. – В меня выстрелила страшная старуха.

Вот вам положительный результат курения травки всю сознательную жизнь. Провалы в памяти. С вами случается нечто ужасное, а вы через десять минут уже ничего не помните.

Разумеется, это также и отрицательная сторона курения травки, потому что, когда случается беда и ваш друг исчезает, есть шанс, что важная информация и события потеряются в вашей туманной памяти. Также возможно, что вам привидится лицо в окне, когда на самом деле в вас выстрелили из проезжающей машины.

В случае с Лунатиком это не просто возможность, это практически вероятность.

Я проехала мимо дома Даги, чтобы убедиться, что он за ночь не сгорел.

– Выглядит вполне нормально, – сказала я.

– Скорее сиротливо, – уточнил Лунатик. И он на этот раз был ближе к истине.

Когда мы вернулись домой, в моей кухне сидели Зигги Гарви и Бенни Колуччи. Перед каждым стояла кружка с кофе, которым они запивали мои тосты.

– Надеюсь, вы не возражаете, – сказал Зигги. – У нас вызвал любопытство ваш новый тостер.

Бенни повертел своим тостом.

– Просто замечательный тост. Видите, как ровно поджарен. Края не обгорели. И весь хрустящий.

– Вам следует купить джем, – заметил Зигги. – С такими тостами прекрасно пойдет клубничный джем.

– Вы снова вломились в мою квартиру! Это безобразие!

– Вас не было дома, – объяснил Зигги. – Нам не хотелось, чтобы соседи думали, что под вашими дверями болтаются мужики.

– Ну да, мы боялись запятнать ваше доброе имя, – добавил Бенни. – Мы же не думаем, что вы такая девушка. Хотя вот уже многие годы ходят сплетни насчет вас и Джо Морелли. Вам следует быть с ним осторожной. У него очень плохая репутация.

– Эй, смотрите, – сказал вдруг Зигги, – это же маленький фруктик. Где твоя суперформа, парень?

– Ага, и откуда это наклейка? Упал со своих высоких каблуков? – спросил Бенни.

Зигги и Бенни принялись хихикать, подталкивая друг друга локтями.

У меня промелькнула мысль.

– А вы, ребята, ничего часом не знаете насчет этой наклейки?

– Только не я, – сказал Бенни. – Зигги, а ты что-нибудь знаешь?

– Абсолютно ничего, – поддержал его Зигги.

Я прислонилась к буфету и скрестила руки на груди.

– Тогда что вы здесь делаете?

– Решили зайти и проверить, – сказал Зигги. – Мы уже толком давно не беседовали, вот и подумали, нет ли чего новенького.

– Еще и суток не прошло, – заметила я.

– Ну да, и мы то же говорим, порядком давно.

– Ничего новенького, увы!

– Черт, это плохо, – сказал Бенни. – Нам вас так рекомендовали. Мы надеялись, вы нам поможете.

Зигги допил кофе, сполоснул кружку над раковиной и поставил ее на сушку.

– Пожалуй, мы пойдем.

– Свинья, – бросил ему вслед Лунатик.

Зигги и Бенни задержались у двери.

– Как грубо, – покачал головой Зигги. – Так и быть, мы сделаем вид, что не слышали, раз вы приятель мисс Плам. – Он повернулся к Бенни за поддержкой.

– Правильно, – согласился Бенни. – Мы сделаем вид, что не слышали, но ты должен научиться хорошим манерам. Невежливо так разговаривать с пожилыми джентльменами.

– Ты первый обозвал меня фруктиком! – завопил Лунатик.

Зигги и Бенни удивленно переглянулись.

– Да? – сказал Зигги. – Ну и что?

– В следующий раз болтайтесь в холле, сколько душе угодно, – сказала я. – Моя репутация от этого не пострадает. – Я закрыла дверь за Зигги и Бенни и заперла ее. – Я хочу, чтобы ты хорошенько подумал, – обратилась я к Лунатику. – Ты хоть какое-нибудь представление имеешь, почему в тебя стреляли? Ты уверен, что видел женское лицо в окне?

– Не знаю, дружок. Мне трудно думать. Мой мозг вроде как занят.

– Были какие-нибудь странные телефонные звонки?

– Только один, и ничего в нем странного не было. Женщина позвонила, когда я был у Даги, и сказала, что у меня есть что-то, что мне не принадлежит. А я был, ну сама знаешь, в улете, да.

– Она что-нибудь еще сказала?

– Нет. Я спросил, не нужен ли ей тостер или суперкостюм, но она бросила трубку.

– Это все, что у вас есть на продажу? А где сигареты?

– Избавился от сигарет. Я знаю одного заядлого курильщика…

Создавалось впечатление, что Лунатик задержался на каком-то временно€м этапе. Я помнила его по школе, он тогда выглядел точно так же. Длинные редкие темные волосы, разделенные на прямой пробор и стянутые сзади в хвостик. Бледная кожа, хилый вид, средний рост. Он носил гавайские рубашки и шорты, скорее всего, доставленные в дом Даги под покровом темноты. Он проплыл всю среднюю школу в тумане, навеянном травкой, много говорил и хихикал во время ленча и кивал головой на уроках английского. И вот он здесь… опять плывет по жизни. Никакой ответственности. Никакой работы. Никаких перемен… Может, для него это как раз то, что нужно? Если ему вообще что-то было нужно.

Конни по субботам обычно работала утром. Я позвонила в контору и подождала, пока она ответит на другой звонок.

– Это была тетя Фло, – сказала она. – Помнишь, я тебе рассказывала, что в Ричмонде что-то случилось, когда там был Дечуч? Она считает, что это имеет отношение к покупке Луи Д. фермы.

– Луи Д.? Он ведь бизнесмен, так?

– Он настоящий бизнесмен. Во всяком случае, был. Он умер от сердечного приступа, когда Дечуч забирал свой груз.

– А не пуля вызвала этот сердечный приступ?

– Не думаю. Если бы его пристрелили, мы бы узнали. Такие новости распространяются быстро. К тому же его сестра живет здесь.

– А кто его сестра? Я ее знаю?

– Эстелла Колуччи, жена Бенни Колуччи.

Ну и ну! Воистину мир тесен.

Я повесила трубку, и тут же позвонила мама.

– Нам надо подобрать свадебное платье, – сказала она. – Надеюсь, ты помнишь, о чем мы говорили?

– Я не надену никакого платья.

– Но посмотреть же можно.

– Ладно, посмотрю. – «Ни за что», – решила я про себя.

– Когда?

– Не знаю. Сейчас я занята. Работаю.

– Сегодня суббота, – сказала мама. – Кто же работает по субботам? Тебе надо отдохнуть. Мы с бабушкой сейчас приедем.

– Нет! – Слишком поздно, мама уже положила трубку.

– Нам надо отсюда слинять, – сказала я Лунатику. – Срочно.

– Почему срочно? В меня никто больше не будет стрелять?

Я собрала грязную посуду со стола и сунула ее в посудомоечную машину. Потом схватила подушку и одеяло Лунатика и кинулась с ними в спальню. Моя бабушка какое-то время жила у меня, и я была почти уверена, что у нее есть ключи от моей квартиры. Не дай бог, мать войдет сюда и застанет здесь бардак. Кровать была не прибрана, но я не хотела тратить на нее время. Я собрала разбросанную одежду и полотенца и сунула их в грязное белье. Промчалась через гостиную, схватила куртку и сумку и крикнула Лунатику, чтобы поторапливался.

Мы столкнулись с мамой и бабушкой в вестибюле.

О господи!

– Совсем не обязательно было ждать нас в вестибюле, – сказала мама. – Мы могли бы подняться.

– Я не ждала вас, – сообщила я, – я уходила. Мне очень жаль, но у меня есть работа на это утро.

– А чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовалась бабушка. – Бегаешь за каким-нибудь сумасшедшим убийцей?

– Я ищу Эдди Дечуча.

– Значит, я частично права, – с удовлетворением заметила бабушка.

– Ты можешь искать Эдди в другое время, – заявила мама. – Я договорилась на определенный час в магазине свадебных нарядов «У Тины».

– Да, и нам лучше пойти, – вмешалась бабушка. – Нам удалось записаться только потому, что кто-то в последний момент отказался. Кроме того, нам нужен был предлог, чтобы выбраться из дома, поскольку мы больше не могли выносить этого топота и нытья.

– Мне не нужно свадебное платье, – сказала я. – Я хочу скромную свадьбу. Или вообще никакой не будет!

– Ладно, но ведь посмотреть-то хотя бы можно, – настаивала мама.

– «У Тины» – свадебные наряды, – мечтательно произнес молчавший до этого момента Лунатик.

Мама повернулась к нему.

– Ты Уолтер Данфи? Господи, я сто лет тебя не видела.

– Дружок! – обратился Лунатик к моей матери.

Затем они с бабушкой церемонно пожали друг другу руки.

– Нам следует поторопиться, – сказала бабуля. – Нельзя опаздывать.

– Не нужно мне платье!

– Мы же только посмотрим, – успокоила меня мама. – На все уйдет полчаса, а потом делай, что хочешь.

– Ладно! Полчаса, не больше. И мы только смотрим.

Магазин «У Тины» находился в самом центре Бурга. Он занимал половину большого кирпичного здания. Тина жила в маленькой квартирке на втором этаже, а внизу осуществляла свою деятельность. Вторая часть дома сдавалась в аренду и тоже принадлежала Тине. Тина была широко известна как последняя стерва, так что жильцы всегда съезжали, как только истекал год аренды. Но поскольку домов, сдаваемых в аренду, в Бурге так же мало, как зубов у курицы, Тина без труда находила новых несчастных в качестве жертв.

– Это ты, – восхитилась Тина, отступая назад и разглядывая меня. – Идеально! Потрясающе!

На мне было атласное платье до пола. Лиф подкололи, чтобы он получше облегал, неглубокое декольте демонстрировало как раз то, на что стоило обратить внимание, а широкая юбка заканчивалась шлейфом в четыре фута длиной.

– Очаровательно, – восхищенно пролепетала мама.

– Когда я соберусь замуж, – мечтательно сказала бабушка, – я куплю себе точно такое же платье. Или поеду в Вегас и обвенчаюсь в одной из свадебных часовен Элвиса.

– Давай, дружок, действуй, – горячо поддержал ее Лунатик.

Я слегка повернулась, чтобы лучше видеть себя в тройном зеркале.

– Вы не находите, что оно… слишком белое?

– Ничего подобного, – возразила Тина. – Это кремовый цвет. Он кардинально отличается от белого.

Я действительно выглядела неплохо в этом платье. Как Скарлетт О’Хара, готовящаяся к свадьбе в Таре. Я немного повертелась, имитируя танец.

– Повертись немного, посмотрим, как это будет выглядеть, – попросила бабушка.

– Платье чудесное, но мне оно не нужно, – вздохнула я.

– Я могу заказать такое же точно по твоему размеру, – сказала Тина. – И это ни к чему тебя не обязывает.

– Ни к чему не обязывает, – восхитилась бабушка. – Такое щедрое предложение.

– Только без всяких обязательств, – предупредила мама.

Мне требовалась шоколадка. Много шоколадок.

– О господи, – воскликнула я. – Посмотрите на часы. Мне пора бежать.

– Круто, – сказал Лунатик. – Будем теперь бороться с преступностью? Пожалуй, мне надо купить широкий ремень для своего суперкостюма. Я смогу засовывать за него все, что мне потребуется для борьбы с преступниками.

– О чем это ты толкуешь?

– Ну, я еще не все до конца продумал, но, наверное, вещи вроде антигравитационных носков, в которых можно ходить по стенам домов. И аэрозоль, которая сделает меня невидимым.

– Ты уверен, что у тебя с головкой все в порядке после ранения? У тебя голова не кружится?

– Нет. Я чувствую себя отлично. Вот только очень есть хочется.

Когда мы с Лунатиком уезжали из магазина, шел небольшой дождь.

– Мне здорово понравилось, – сказал он. – Я чувствовал себя как подружка невесты.

Лично я и не знала, что чувствовала. Я попробовала примерить на себя наряд невесты и поняла, что это не для меня. Я до сих пор не могла понять, как это я позволила маме уговорить меня поехать в магазин. О чем только я думала? Я стукнула себя по лбу кулаком и застонала.

– Бедняжка, – посочувствовал Лунатик.

Вот так. Я повернула ключ в зажигании и сунула в прорезь кассету. Мне не хотелось думать о свадьбе, которая вряд ли состоится, а нет ничего эффективнее тяжелого рока, чтобы выбить из твоей головы любое подобие мысли. Я направила машину в сторону дома Лунатика. Когда мы добрались до его улицы, мы оба дружно качали головами в такт музыки.

Мы так усердно трясли волосами, что я едва не проворонила белый «Кадиллак». Он стоял у дома святого отца Каролли, что рядом с церковью. Святой отец Каролли был очень древним и, насколько я помню, всегда жил в Бурге. Вполне вероятно, что они с Эдди были друзьями, и Дечуч в трудную минуту обратился к нему за советом.

Я быстренько помолилась, чтобы Дечуч был в доме, и тогда я смогу его там прихватить. С церковью дело обстояло сложнее. Там полно всяких святых вещей, о которых приходилось беспокоиться. И если моя матушка прознает, что я осквернила церковь, мне достанется по первое число.

Я подошла к двери Каролли и постучала. Никакого впечатления.

Лунатик пробрался сквозь кусты и заглянул в окно.

– Никого там не видно, дружок, – сказал он тихо.

Мы оба взглянули на церковь.

Возможно, Дечуч там кается. «Простите меня, святой отец, за то, что я прикончил Лоретту Риччи».

– Ладно, – сказала я, – пошли в церковь.

– Может, мне заскочить домой и надеть свой суперкостюм?

– Не думаю, что в нем стоит появляться в церкви.

– Да, конечно, он не для таких случаев.

Я открыла дверь и, прищурившись, оглядела полутемное помещение. В солнечную погоду церковь сияла от света, проникающего сквозь витражи. В дождливые дни она казалась мрачной и холодной. Сегодня единственным светом были несколько мерцающих свечей, зажженных перед иконой Пресвятой Богородицы.

Казалось, в церкви никого не было. Из исповедальни не доносилось никакого бормотания. Никто не молился. Только горящие свечи и запах ладана.

Я уже повернулась, чтобы уйти, как услышала хихиканье. Звук доносился от алтаря.

– Эй, – крикнула я, – кто-нибудь здесь есть?

– Только мы, цыплятки.

Голос явно принадлежал Эдди Дечучу.

Мы с Лунатиком осторожно прошли по проходу и заглянули за алтарь. Дечуч и святой отец Каролли сидели на полу, прислонившись спинами к алтарю, и пили красное вино из одной бутылки. Другая, уже пустая, валялась в паре футов от них.

Лунатик перекрестил их и сказал:

– Дружок.

Святой отец Каролли ответил ему тем же.

– Чего тебе надо? – спросил Эдди. – Разве не видишь, что я в церкви?

– Вы же пьете!

– В медицинских целях. У меня депрессия.

– Вы должны поехать со мной в суд, чтобы вас снова могли выпустить под залог, – сказала я Эдди твердо.

Дечуч надолго присосался к бутылке, затем вытер рот тыльной стороной руки.

– Я в церкви. Ты не имеешь права арестовывать меня в церкви. Господь обидится. Ты сгоришь в аду.

– Это такая заповедность, – сказал Каролли.

Лунатик понимающе улыбнулся.

– Эти парни здорово набрались, дружок.

Я порылась в сумке и вытащила наручники.

– Ик, наручники, – сказал Дечуч. – Я дрожу от страха.

Я нацепила ему наручник на левую руку и потянулась к правой. Дечуч вынул из кармана девятимиллиметровый пистолет, велел Каролли подержать свободный браслет и выстрелил в цепочку. Оба старика заорали, когда пуля перебила цепочку и рывок отозвался в их костлявых руках.

– Эй, – сказала я, – эти наручники стоят шестьдесят долларов.

Дечуч, прищурившись, разглядывал Лунатика.

– Эй, парень, я тебя знаю?

– Похоже, что так, дружок. Вы меня видели в доме Даги. – Лунатик поднял руку, плотно сжав два пальца. – Мы с Даги вот такие близкие друзья. Мы – команда.

– Точно, я тебя узнал! – сказал Эдди. – Ненавижу тебя и твоего мерзкого ворюгу-партнера. Я должен был догадаться, что Крупер в этом деле не один.

Дечуч направил пистолет на Лунатика.

– Думаешь, ты умный, да? Полагаешь, что сможешь обмануть старика? Хочешь еще денег, так?

Лунатик поскреб голову.

– Травка тут не растет, – заметил он.

– Отдавай немедленно, слышишь? – сказал Дечуч.

– С удовольствием буду иметь с вами дело, – сказал Лунатик. – Только о чем вы толкуете? О тостерах или суперкостюмах?

– Придурок, – прошипел Дечуч. Он нажал курок, целясь в колено Лунатика, но промахнулся дюймов на шесть, и пуля со звоном вонзилась в пол.

– Господи, – сказал Карелли, закрывая ладонями уши. – Ты меня совсем оглушил. Спрячь пистолет.

– Я спрячу пистолет, когда заставлю его говорить, – заявил Дечуч. – У него есть кое-что, принадлежащее мне. – Эдди снова прицелился в Лунатика, и тот, как заяц, рванул по проходу.

Я вполне героическая личность в своем воображении, мне легко представить, как я выбиваю пистолет из руки Дечуча. На самом же деле я стояла, как парализованная. Помашите перед моим носом пистолетом, и все внутри меня превращается в желе.

Дечуч выстрелил еще один раз. Пуля пролетела над Лунатиком и отбила щепку от купели.

Каролли стукнул Дечуча по затылку.

– Немедленно прекрати!

Дечуч покачнулся, пистолет выстрелил, и пуля попала в распятие, висевшее на дальней стене.

У нас у всех отвисли челюсти.

– Святые угодники! – воскликнул Каролли. – Ты застрелил Христа.

– Несчастный случай, – возразил Дечуч. Он прищурился и посмотрел на распятие. – Куда я ему попал?

– В колено.

– Уже легче, – заметил Эдди. – По крайней мере, рана не смертельная.

– Так как насчет вашей явки в суд? – вмешалась я. – Я буду считать это личным одолжением, если вы поедете со мной в суд и перенесете дату вашей явки.

– Слушай, как же ты мне надоела, – сказал Эдди. – Сколько раз надо тебе говорить, чтобы ты выбросила эту идею из головы. У меня депрессия. Я не пойду в тюрьму в таком состоянии. Ты когда-нибудь была в тюрьме?

– Ну как вам сказать… – замялась я.

– Так поверь мне на слово, что это неподходящее место для человека в депрессии. Кроме того, мне еще надо кое-что сделать.

Я копалась в сумке. Где-то там был перечный баллончик. И, возможно, шоковый пистолет. Но тут я не была уверена, что прихватила его с собой.

– Кроме того, меня другие ребята тоже разыскивают, а они покруче тебя будут, – сказал Дечуч. – И если ты запрешь меня в тюряге, им раз плюнуть будет меня найти.

– Я тоже крутая!

– Леди, вы салага, – заявил Дечуч.

Я вытащила из сумки лак для волос, но не могла найти перечный баллончик. Надо все же быть организованней. Возможно, мне следует держать перечный баллончик и шоковый пистолет в отделении на «молнии», но куда тогда девать жевательную резинку и мятные пастилки?

– Я ухожу, – сказал Дечуч. – И не вздумай тащиться за мной, или я тебя пристрелю.

– Один вопрос. Что вам нужно от Лунатика?

– Это наши личные проблемы.

Дечуч вышел через боковую дверь, а мы с Каролли стояли и смотрели ему вслед.

– Вы только что позволили уйти убийце, – сказала я Каролли. – Вы сидели здесь и пили вместе с убийцей!

– Не-а. Эдди не убийца. Мы с ним давно знакомы. У него золотое сердце.

– Он чуть не убил Лунатика! Вы же сами видели!

– Он вышел из себя. После инсульта он стал легко возбуждаться.

– У него был инсульт?

– Небольшой. Можно вообще не считать. У меня были куда более серьезные инсульты.

О господи!

Я догнала Лунатика в квартале от его дома. Он то бежал, то быстро шел, оглядываясь через плечо, эдакий заяц, удирающий от собачьей своры. Пока я припарковывалась, он уже открыл входную дверь, нашел косячок и прикуривал его.

– Люди в тебя стреляют, – сказала я. – Тебе не стоит курить травку. От нее ты глупеешь, а тебе сейчас нужно быть умным.

– Дружок, – сказал Лунатик на выдохе.

Вот такие дела.

Я вытащила Лунатика из дома, и мы двинулись к Даги. У нас наметился некоторый сдвиг. Дечуч гонялся за чем-то и думал, что это у Даги. Теперь он считает, что это нечто у Лунатика.

– О чем говорил Дечуч? – спросила я Лунатика. – Что ему надо?

– Не знаю, дружок, но точно не тостер.

Мы стояли в гостиной Даги. Даги – не самый аккуратный хозяин, но в комнате был просто невероятный беспорядок. Подушки по дивану раскиданы, дверь в стенной шкаф распахнута. Я сунула голову в кухню – такой же бардак. Все дверцы открыты. Открыта и дверь в подвал. Я не помнила, чтобы все выглядело именно так накануне.

Я положила сумку на кухонный стол и порылась в ней, найдя наконец перечный баллончик и, надо же, даже шоковый пистолет.

– Кто-то здесь был, – сказала я уверенно.

– Ага, такое часто случается.

Я повернулась и уставилась на него.

– Часто случается? Что ты имеешь в виду?

– Уже третий раз за неделю. Я думаю, кто-то ищет нашу кубышку. И этот старик, что с ним стряслось? Он был вполне дружелюбен с Даги, когда приходил сюда во второй раз. А теперь орет на меня. Понимаешь, как-то все непонятно, дружок.

Я стояла с отвисшей челюстью и слегка вытаращенными глазами.

– Погоди, ты говоришь, что Дечуч приходил сюда уже после того, как доставил сигареты?

– Ага. Только я не знал тогда, что это Дечуч. Не знал, как его зовут. Мы с Даги звали его просто старина. Я был здесь, когда он привез сигареты. Даги позвал меня, попросил помочь разгрузить машину. А через пару дней он снова пришел к Даги. Я, правда, его в тот день не видел. Мне про это Даги сказал. – Лунатик затянулся в последний раз. – Надо же, какое совпадение! Кто бы мог подумать, что ты разыскиваешь именно этого старикана.

Все, уже крыша поехала.

– Я проверю весь дом. Ты сиди здесь. Если услышишь мой крик, звони в полицию.

До чего же я храбрая, верно? Я была практически уверена, что в доме никого нет. Дождь лил уже больше часа, а никаких мокрых следов нигде не видно. Дом, скорее всего, обыскали еще вчера, после нашего отъезда.

Я зажгла свет в подвале и спустилась по лестнице. Дом был маленьким, так что и подвал был маленьким, и мне не пришлось идти слишком далеко, чтобы убедиться, что там все тщательно обыскали. На втором этаже меня ждала та же картина. Коробки в подвале и в третьей спальне были вскрыты, а их содержимое вывалено на пол.

Вне сомнения, Лунатик понятия не имел, что искал Дечуч. У него ума не хватало, чтобы быть хитрым.

– Что-нибудь пропало? – спросила я Лунатика. – Даги замечал, что что-то пропадало после обыска?

– Кусок мяса.

– Прости?

– Честное слово. В морозильнике лежал кусок мяса, и кто-то его взял. Небольшой такой кусок. Фунта два с половиной. Он остался от той половины туши, которую нашел Даги. Ну, знаешь, наверное, свалилась с грузовика, так ведь бывает… Это все, что оставалось. Мы сохранили этот кусок для себя, вдруг захочется съесть жареного мяса.

Я пошла на кухню и заглянула в морозильник и холодильник. В морозильнике мороженое и пицца. Кока-кола и остатки пиццы в холодильнике.

– Как грустно, – сказал Лунатик с печалью в голосе. – В доме все не так без Дагстера.

Мне было непросто в этом признаться, но в деле с Дечучем мне явно требовалась помощь. Я подозревала, что в его руках ключ к исчезновению Даги и он вместе с этим ключом все отдалялся от меня.

Когда мы с Лунатиком вошли, Конни уже собралась закрывать контору.

– Я рада, что ты появилась, – сказала она. – У меня есть для тебя работа. Розанн Крейнер. Бизнесвумен по части проституции. У нее офис на углу Старк-стрит и Двенадцатой. Обвиняется в избиении до полусмерти своего клиента. Представляешь, он не пожелал платить за оказанные услуги. Ее нетрудно будет найти. Вероятно, не хотела терять рабочее время на поездку в суд.

Я взяла у Конни досье и сунула в сумку.

– Что-нибудь слышала от Рейнджера?

– Он вчера доставил своего парня.

Ура! Рейнджер вернулся! Я могу попросить его помочь мне.

Я набрала его номер, но никто не ответил. Тогда я оставила записку на его пейджере. Через минуту заверещал мой сотовый, и мои щеки залил румянец. Рейнджер.

– Привет, – сказал Рейнджер как ни в чем не бывало.

– Мне нужна помощь с одним из сбежавших преступников, – подхватила я его инициативу.

– А в чем дело?

– Он старый, и я не могу в него стрелять.

Я услышала, как Рейнджер рассмеялся.

– Что он натворил?

– Все. Это Эдди Дечуч.

– Хочешь, чтобы я с ним поговорил?

– Нет. Я хочу, чтобы ты мне подсказал, как изловить его, не стреляя. Боюсь, если я воспользуюсь даже шоковым пистолетом, он откинет копыта.

– Попроси Лулу с тобой поехать. Наденьте на него наручники и тащите.

– Уже пробовали.

– Он удрал от тебя и Лулы? Детка, да ему, наверное, восемьдесят. Он плохо видит. И плохо слышит. Ему требуется полтора часа, чтобы отлить.

– Тут много всяких сложностей.

– В следующий раз стреляй ему в ногу, – посоветовал Рейнджер. – Обычно срабатывает. – И он отсоединился.

Вот и поговорили! Чудненько!

Тогда я позвонила Морелли.

– У меня для тебя новости, – сказал он. – Я встретил Констанцу, когда выходил за газетой. Он сказал, что вскрытие показало, что Лоретта Риччи умерла от сердечной недостаточности.

– И потом в нее стреляли?

– Именно так, лапочка.

Дичь какая-то!

– Я знаю, у тебя сегодня выходной, но я хотела попросить тебя об одолжении, – сказала я Морелли.

– Я весь внимание…

– Я надеялась, что ты понянчишь Лунатика. Он вляпался в эту историю с Дечучем, и я боюсь, что и в моей квартире он в опасности.

– Мы с Бобом собирались посмотреть игру. Мы ждали этого всю неделю.

– Лунатик может посмотреть игру вместе с вами. Я его завезу.

Я быстро повесила трубку, чтобы Морелли не успел отказаться.

Розанн Крейнер, вымокшая до нитки и злая, стояла под дождем на своем углу. Будь я мужчиной, я не приблизилась к ней и на двадцать футов. На ней были сапоги на высоких каблуках и огромный пластиковый пакет для мусора. Трудно сказать, было ли что-нибудь надето под пакетом. Может быть, ничего. Она ходила взад-вперед и махала рукой проезжающим машинам. Если машина не останавливалась, она показывала ей вслед палец. Из ее досье я знала, что ей пятьдесят два года.

Я остановилась на углу и опустила стекло.

– Вы с женщинами работаете?

– Душечка, я работаю со свиньями, коровами, утками и женщинами. У тебя есть денежка, у меня есть время. Двадцатка за ручную работу. Если надолго, то доплатишь.

Я показала ей двадцать долларов, и она села в машину. Я нажала на кнопку, автоматически запирающую все двери, и направилась в полицейский участок.

– Любой переулок годится, – сказала она.

– Я должна кое в чем признаться.

– О, черт. Ты из полиции? Скажи мне, что ты не из полиции.

– Я не из полиции. Я разыскиваю тех, кто сбежал из-под залога. Вы не явились в свой день в суд, так что нужно назначить новую дату.

– А двадцатку ты не отберешь?

– Нет, не отберу.

– Хочешь, поиграю с тобой за нее?

– Нет! – заорала я испуганно.

– Господи! Нечего так орать. Мне просто не хочется, чтобы ты думала, что я тебя надула. Я отрабатываю деньги, которые беру у людей.

– А как насчет того парня, которого ты обработала до полусмерти?

– Он хотел меня обмануть. Ты думаешь, я торчу на этом углу, чтобы дышать свежим воздухом? У меня больная мать в доме для престарелых. Если я не буду вносить каждый месяц плату, она будет жить со мной.

– Это очень плохо?

– Да я лучше трахну носорога.

Я остановилась на стоянке у полицейского участка и попыталась надеть на нее наручники, но она принялась махать руками как ненормальная.

– Не позволю надеть наручники, – заявила она. – Ни за что.

Тут так вышло, что от всего этого махания руками автоматический замок открылся, Розанн выскочила из машины и пустилась бежать по улице. У нее была фора, но она мчалась на высоких каблуках, я же была в кроссовках, так что я поймала ее через пару кварталов. Мы обе были не в лучшей форме. Она дышала со свистом, мне же казалось, что я выдыхаю пламя. Я застегнула на ней наручники, и она села на землю.

– Зря расселась, – сказала я.

– Подумаешь, какая крутая! Никуда я не пойду.

Я забыла сумку в машине, а машина осталась довольно далеко от нас. Если я побегу к машине за сотовым, Розанн не будет на месте, когда я вернусь. Она сидела, надувшись, а я стояла, пылая гневом.

Случаются дни, когда и из постели вылезать не стоит.

Я боролась с сильным искушением как следует лягнуть ее по почкам, но тогда наверняка останется синяк, и она сможет подать в суд на Винни за грубость его работников. Винни терпеть такого не мог.

Дождь усилился, мы обе насквозь промокли. Волосы прилипли к лицу, джинсы тоже вымокли. Обе решили выжидать. Наше выжидание кончилось, когда мимо проехал Эдди Газарра, отправляющийся обедать. Эдди – трентонский полицейский и женат на моей кузине Ширли Плаксе.

Эдди опустил стекло, покачал головой и поцокал языком.

– У меня тут сложная ситуация, – сказала я.

Эдди усмехнулся.

– Да уж вижу.

– Не мог бы ты помочь мне затащить ее в твою машину?

– Так дождь идет! Я же вымокну.

Я зло прищурилась, испепеляя Эдди взглядом, насколько позволяла дождливая погода.

– Будешь у меня в долгу, – сказал Газарра.

– Только в няньки к тебе не пойду. – У него были забавные ребятишки, но в последний раз, когда я с ними оставалась, я уснула, и они укоротили мне волосы на пару дюймов.

Он еще раз цокнул языком.

– Эй, Розанн! – крикнул он. – Желаешь прокатиться?

Розанн встала и посмотрела на него. Принимала решение.

– Если ты сядешь в машину, Стефани даст тебе десять долларов, – заявил Газарра.

– И не подумаю, – возразила я. – Я уже дала ей двадцать.

– Она тебя за них обслужила? – спросил он.

– Нет!

Он еще раз цокнул языком.

– Ну, – вмешалась Розанн, – что будем делать?

Я отвела волосы с лица.

– Я сейчас дам тебе хорошего пинка по почкам, так что поторопись, залезай в машину.

Если прижмет… попытайтесь хотя бы пригрозить.