Текст книги "Повелитель молний (Королевская кружевница)"

18

Беззвучно молясь за Джонатана, судорожно прижав руки к груди, Маргарет пыталась разглядеть его. Через несколько мгновений она увидела, как он одним прыжком пересек открытое место, отделявшее тесную группу вязов от чернеющей громады одинокого дуба у самой таверны, и быстро залез на него. Вскоре напротив освещенного окна пивной зашевелились ветви, и Маргарет поняла, что Джонатан наблюдает оттуда за происходящим внутри.

Молодая женщина не могла заставить себя уйти. Опасение за друга толкало ее бесшумно пробираться под прикрытием деревьев к лужайке, чтобы быть к нему ближе. Осторожно нагнув мешающую ей ветку, она неожиданно заметила отделившуюся от вязов мужскую фигуру с поднятой рукой, в которой сверкнуло дуло пистоля, наведенного на то место в кроне дуба, где притаился Джонатан. Неизъяснимый ужас охватил ее, и, не раздумывая, она бросилась на человека с оружием.

Рука убийцы дернулась. Грянул оглушительный выстрел. Неизвестный, лишившись равновесия, качнулся и рухнул на спину. Не удержавшись на ногах в стремительном броске, Маргарет упала на злодея, больно ударившись о его плечо подбородком. Оглушенная выстрелом и падением, ничего не сознавая, она неподвижно распростерлась на своем противнике.

Джонатан услышал выстрел и замер. В комнате на втором этаже невысокий смуглый парень, испанский курьер, встревожено повернулся на звук выстрела к окну. В этот момент дверь отворилась, и в комнату шагнул крупный человек, с головы до ног закутанный в плащ, с черной маской на лице. Час Джонатана пришел.

Он оттолкнулся от толстой ветки и прыгнул в окно. Раздался звон разбитого стекла, осколки посыпались дождем, и капитан упал на остолбеневшего предателя и прижал его к полу. Очнувшись, тот стал яростно сопротивляться, и они покатились по полу, в бешенстве нанося друг другу удары руками и ногами. Неизвестный всеми силами пытался оторвать от себя руки Джонатана, но тому удалось оказаться сверху.

Внимание капитана отвлекал испанец, маячивший где-то за спиной и наверняка ловивший момент помочь сообщнику. Черт побери, где же Корнелиус?! Напрягая каждый мускул, чтобы удержать предателя, Джонатан старался сорвать с него маску, но тот отчаянно извивался под ним и брыкался, не давая капитану ни на секунду высвободить хоть одну руку.

Маргарет очнулась и, содрогаясь от страха, сползла с поверженного противника. Затем осторожно встала на ноги. Тот не двигался. Не сводя с него настороженного взгляда, молодая женщина пятилась прочь. Она замерла на месте, пораженная его неподвижностью, и устремила взгляд на его голову. Ей почудилось что-то странное, какое-то блестящее пятно, слишком большое, чтобы это были следящие за ней глаза. Она отважилась, затаив дыхание, сделать бочком несколько крадущихся шагов по направлению к нему, готовая умчаться при первом же его движении.

Но ей уже ничто не грозило. Стоило ей оказаться вблизи и бросить взгляд на его лицо, как она зажала рот обеими руками, пытаясь подавить подступающую тошноту. На слабеющих ногах она отступила в кусты и согнулась в неудержимом приступе рвоты. Сознание ужаса содеянного заставляло ее желудок судорожно сжиматься, и она снова и снова вздрагивала в дурноте. Господи, она не хотела этого, она только должна была помешать ему убить Джонатана. Но роковой выстрел превратил лицо неизвестного в страшную кровавую рану.

Наконец Джонатан изловчился завернуть руку врага за спину и услышал его сдавленный стон. Не успел капитан схватиться за маску, как боковым зрением заметил метнувшуюся к нему фигуру испанца. Он быстро обернулся, но поздно! Горящее полено, вытолкнутое из камина ударом ноги, пролетело через всю комнату и, разбрасывая искры, рухнуло у окна. Косо висевшая штора моментально занялась огнем, веселое пламя поскакало по ней вверх, к соломенной крыше.

В мозгу капитана вихрем пронеслась мысль об опасности, которой подвергались жители соседних домов, и он мгновенно решился. Отпустив своего замаскированного врага, он бросился к горящей шторе, сорвал ее и затоптал пламя. Затем снова метнулся к поднимающемуся противнику, но тот выскользнул из-под его руки, подскочил к камину и мощным ударом кочерги вышвырнул в комнату горящие дрова. Джонатан еле увернулся от летевшего прямо в него пылающего снаряда. С торжествующим смехом предатель, быстро поправив маску и накинув капюшон, выбежал в дверь.

Маргарет первая увидела пламя, огромными языками охватившее соломенную крышу таверны, и с криком помчалась к ней. Не успела она схватиться за ручку двери, как та распахнулась, и вылетевший оттуда человек наткнулся на нее. Она ощутила на своей руке прикосновение его потной ладони.

– Роберт! – вскрикнула она.

Плащ с надвинутым капюшоном и маска полностью скрывали человека. Опустив голову, она увидела башмаки из грубой кожи с утолщением на мысках. Она со страхом поняла, что это не Роберт. В следующую секунду незнакомец уже исчез.

Маргарет посторонилась, чтобы дать дорогу выбегающим в панике людям, и, вытягивая шею, искала среди них Джонатана, но его не было. Может, он убежал по задней лестнице?

Она кинулась за угол, но там не было ни души. Озираясь вокруг при свете пляшущего пламени, она замерла, увидев, что домик француженок занялся огнем.

Пэйшенс! Маргарет оцепенела. Силы небесные, она снова забыла о своем долге, увлекшись Джонатаном. Подгоняемая смертельным ужасом.

Маргарет вихрем понеслась к дому и забарабанила в дверь.

– Проснитесь!

В этот момент прямо на крыльцо с шумом рухнул огромный косматый клок горящей соломы. Маргарет отпрянула и устремилась к задней стене. Схватив с земли толстый сук, она с размаху ударила по стеклу и трясущимися руками стала поспешно освобождать раму от торчащих острых осколков.

Рядом появился и тут же прыгнул в окно Эль Магико. Через мгновение он уже перепоручал ей задыхающуюся и кашляющую старую француженку. Оказавшись на ногах, та обеими руками сдерживала Маргарет, рвущуюся в дом. Из окна повалил дым, из него, как призрак, возникла Мари и, тяжело дыша, перелезла через подоконник и упала на землю. С пронзительным криком Маргарет сбросила цеплявшиеся за нее руки Бертранды и бросилась к окну. Где Пэйшенс? Где ее несчастный ребенок?

В узком окне она увидела Эль Магико с девочкой, уткнувшейся лицом в его камзол. Он слегка задержался, готовясь к прыжку и озираясь по сторонам. За его спиной уже бушевал огонь. В безмолвном ужасе молодая мать схватилась за голову.

Джонатан прыгнул и увлек всех подальше от пылающего дома. Маргарет бежала рядом с ним, умоляюще протягивая руки к дочери. Теплый со сна ребенок открыл один глаз и, увидев мать, потянулся к ней. Маргарет страстно прижала к себе дочку, осыпая ее поцелуями и заливаясь слезами.

– Ее постель была низко от пола, и она не успела наглотаться дыма, – успокоил ее Джонатан, тяжело дыша. – Обе женщины придут в себя, как только их легкие освободятся от дыма. – Он кивнул на Бертранду и Мари, обнимавших друг друга и похожих на привидения в своих белых ночных рубашках. – Оставайтесь здесь, а я попытаюсь спасти что-нибудь из ваших вещей.

– Что?! Не смей туда идти, слышишь? Ты…

Но он уже подбежал к дому и ринулся в горящую глубину. Вскоре из окон полетели на землю пожитки француженок. Мари как сумасшедшая бросилась оттаскивать подальше от огня подушки, матрацы, какую-то одежду, миски и горшки. В воздухе мелькнул ящик, в котором Маргарет узнала ларец Бертранды с образцами кружев.

– Хорошо, что он вынес меня почти спящей, – бормотала старая кружевница, подходя к ней забрать Пэйшенс и знаком указывая, чтобы она помогла Мари. – Я бы ни за что не ушла без моих принадлежностей для кружева.

Маргарет передала дочку старухе и, повернувшись к дому, отчаянно завопила:

– Джонатан, крыша!

Он буквально вылетел из окна с узлом в руках. Как вовремя! Часть крыши тут же рухнула внутрь, и вокруг разлетелись полыхающие обломки жердей.

Джонатан швырнул узел подальше и, выхватив из рук Бертранды девочку, побежал от дома, сопровождаемый тремя женщинами. Он усадил старуху под деревом и вернул ей Пэйшенс. Заметив валяющийся рядом ящик, испачканный в саже, он поднял крышку и с изумлением воззрился на сияющие в отблесках пламени белоснежные кружева. Затем перевел взгляд на француженку.

– Я заметил там, в доме, еще что-то знакомое, похожее на твою подушку для кружев, Маргарет. Вы тоже кружевница? Так вот как у вас оказалась Пэйшенс, вы, стало быть, дружите с Маргарет. Понятно… Вот ваш ларец с кружевами, боюсь только, что он пострадал, когда я выбросил его из окна.

Он положил драгоценный ящичек ей на колени. Раздался дрожащий от волнения голос Бертранды:

– Вы не представляете, как мне дороги эти образцы. Но вещи можно заменить, а жизнь – нет. Мы вам очень обязаны за наше спасение.

Маргарет смотрела, как старая женщина протянула ему свою тонкую руку, и Джонатан взял ее и накрыл широкой ладонью. Потом с улыбкой склонился над ней, и они тихо заговорили, словно давние друзья. Наконец Бертранда подняла руку и перекрестила его, как будто благословляя.

Джонатан встал и с почтением поцеловал морщинистую руку француженки. Затем кивнул Маргарет и поспешил назад к бушевавшему пожару.

Маргарет и Мари стаскивали вещи поближе к дереву, где Бертранда отбирала одежду и одеяла.

– Поищи мне туфли, mon amie[13]13
  Друг мой (фр.).


[Закрыть], а то ноги замерзли.

В поисках обуви Маргарет начала шарить по земле, и недалеко от дерева на нее наткнулась рыдающая соседка француженок, одинокая старушка, ослепшая от горя: ее домик, размером не больше лодки, сгорел дотла.

Со словами утешения Маргарет достала несколько монет, отдала их ей, потом подвела к Бертранде и усадила рядом. Измерив взглядом расстояние, отделявшее их от огня, она убедилась, что они в безопасности, устроила их поудобнее, укутала одеялами от ночной свежести и вместе с Мари заторопилась на пожар.

19

Вся деревня была охвачена бешеной стихией огня, и перед ужасной картиной бедствия женщины остолбенели.

Тот тут, то там в черное небо взвивались оранжевые косматые гривы пламени, веселящегося в буйной пляске с разгулявшимся ветром. Обезумевшие люди жалко пытались справиться с этой неуемной силой, они выплескивали в жадную пасть огня одно за другим ведра воды, сбивали пламя всем, что попадалось под руку, – лопатами, метлами, одеялами, – растаскивали горящие бревна длинными баграми. Пламя гудело и шипело, трещало жарко горевшее дерево построек, истошно вопили люди, выли собаки и мычали коровы, и все это сливалось в адскую музыку.

Вдруг сквозь невероятный шум со стороны вязов раздался пронзительный визг. Маргарет бросилась на крик и наткнулась на ошалевшего от страха сына мельника. С искаженным лицом он тыкал рукой в кусты, и теперь она разобрала, что он вопит:

– Человек! Мертвый человек! Убитый!

Молодая женщина с ужасом вспомнила об убитом ею незнакомце. Вокруг мальчишки собралась толпа встревоженных, ничего не понимающих людей. Они расступились, когда из темноты вынырнул Эль Магико с факелом в руке. Он присел рядом с перепуганным парнишкой и, успокаивающе поглаживая по плечу, заговорил с ним. Потом попросил мельника увести сына, а сам нагнулся осмотреть убитого. Он проверил карманы его одежды, но, кроме платка, которым тотчас накрыл изуродованное лицо, ничего не обнаружил.

Тогда Джонатан встал и обвел взглядом лица притихших жителей деревни.

– Кто знает этого человека? Кто из вас убил его?

Никто из деревни его не знал, так же дружно все отрицали свою причастность к убийству, причем дубильщик указал на валяющийся рядом с телом пистоль и возмущенно вскричал:

– А я хотел бы знать, кого он-то собирался убить?

Маргарет выступила вперед, и Джонатан, удивленно скользнув по ней взглядом, обратился к конюху таверны:

– Ты ничего не видел? Ведь ты находился ближе всего к этому месту.

– Этого человека убила я… – громко начала Маргарет, но затем ее голос задрожал. – Я увидела, как он целился в тебя, когда ты был на дереве, и хотела только толкнуть его, чтобы он промахнулся, а получилось… что я его… – Она замолчала, не в силах повторить страшное слово, и низко опустила голову.

Поднялся невообразимый галдеж. Каждый захотел высказать свое отношение к случившемуся:

– Как он посмел поднять руку на волшебника!

– Собаке – собачья смерть, вот уж точно.

– Ай да леди, не струхнула!

– Да от этих пришлых всегда одни несчастья. Вот хоть в прошлом году…

– Что прошлый-то вспоминать, когда вот тебе пожар, тоже из-за них…

– А что ж вы стоите, олухи? Забыли про пожар-то?

– Ой, люди, бежим скорее, тушить давайте!

Поспешно расхватав оставленные на земле ведра и багры, все с криками помчались к полыхающим домам.

Капитан и Маргарет остались одни. Он шагнул к ней и, взяв двумя пальцами за подбородок, недоверчиво взглянул в ее смятенное лицо.

– Ты убила его… ради меня?..

Она молча кивнула и подняла голову, опасаясь прочитать осуждение в его глазах, но в них горели такое восхищение и страсть, что у нее перехватило дыхание.

– Я же просил тебя оставаться в стороне, – мягко упрекнул он ее, стараясь скрыть свое потрясение. – Ведь ты могла погибнуть.

– Но кто-то должен был помешать ему, – осмелев, возразила Маргарет. – Просто я оказалась ближе всех.

Джонатан не смог сдержать внезапного порыва. Он отбросил факел и, заключив ее в объятия, стал, как безумный целовать ее волосы, лоб, щеки, затем жадно припал к ее губам. При мысли, что он мог потерять Маргаритку, его охватил запоздалый страх: по его вине она все-таки оказалась причастной к смертельной схватке с врагом. Угнетенное состояние молодой женщины заставило его сердце сжиматься от сочувствия.

Маргарет приникла к его крупному сильному телу, вдыхая упоительно знакомый запах, с неожиданно вспыхнувшим желанием отвечая на его поцелуи, чувствуя, что его горячая нежность отгоняет прочь пережитый ужас, вновь наполняет ее энергией и жаждой жизни.

– Кавендиш!

Разомкнув объятия, Джонатан обернулся на крик. Испанскому гонцу удалось вырваться из рук датчанина, и он со всех ног кинулся удирать. В несколько огромных прыжков Джонатан настиг его и повалил на землю. Затем, подозвав Корнелиуса, распорядился, чтобы он привязал его к себе веревкой и заставил работать. Оказавшиеся рядом люди встретили приказ капитана одобрительными выкриками.

Под гневными взглядами Джонатана и датчанина пленник схватился за лопату и стал торопливо забрасывать огонь землей. Джонатан нашел багор и поспешил на помощь в дальний конец деревни. Спохватившись, что стоит без дела, Маргарет тоже побежала на пожар.

Все работали как одержимые. В ход шли сосуды любых размеров, лишь бы можно было набрать в них воду из источника или реки. Среди деревенских жителей мелькали незнакомые Маргарет лица сезонных рабочих, примчавшихся на подмогу из своего стана. И все же ненасытное пламя перепрыгивало с крыши на крышу, с жадностью пожирая легко воспламеняющуюся солому и старые стропила.

Отчаянно работая лопатой, Маргарет понимала, что ее побег под угрозой срыва, но она не могла покинуть в беде людей, многих из которых знала по именам.

Мари позвала подругу, и Маргарет помчалась помочь ей вытащить из дома повитухи большую часть ее скарба, прежде чем огонь стал лизать стены небольшого домика. Маленькая худенькая Гортензия, которая помогла Пэйшенс появиться на свет, горестно рыдала на плече Маргарет, обнимавшей ее черными от копоти руками. Она отдала женщине несколько шиллингов из ставшего совсем легким кошелька. Что еще могла она сделать для несчастных людей, в одночасье лишившихся и крова, и небогатого имущества?

Среди хаоса пожара мелькала высокая фигура Эль Магико в освещении яростного пламени. Один раз Маргарет увидела, как он привязывает к дереву черноволосого испанца. Потом снова вернулся к горящему дому растаскивать багром бревна. Она остановилась передохнуть и наблюдала за его мощными движениями. Его отвага заставляла людей преодолевать собственное малодушие, и они бесстрашно кидались в огонь, чтобы спасти ребенка или животное.

Не желая от них отставать, прикрыв лицо рукавом, Маргарет с новой силой обрушилась на злобное пламя.

Через некоторое время на пожаре появился граф со своими людьми, которые привезли помпу, чтобы качать воду из реки. Она поняла, что огню уже несдобровать, настал момент исчезнуть.

Молодая женщина наскоро умылась у источника и побежала взять одну из лошадей, на которых прибыли слуги графа. К счастью, среди них оказалась ее умница Дэгги, приветливо заржавшая при виде хозяйки. Маргарет взяла ее под уздцы и поспешила к Бертранде.

Она усадила Пэйшенс в прилаженную к седлу корзину, сложила в другую захваченные из дому вещи и окончательно условилась о встрече со старой француженкой, после чего нежно расцеловалась с ней.

Забравшись в седло, она повернула к Скарборо и, немного отъехав, бросила последний взгляд на объятую пожаром деревню. В согбенном всаднике она узнала старого графа и рядом с ним мощную фигуру Джонатана. Умело распоряжаясь людьми, они бок о бок сражались с огнем.

Прощай, Клифтон-Мэнор! Не в добрую для тебя минуту покидаю я тебя, но не изменю своего решения.

Весь остаток ночи Маргарет неуклонно продвигалась в южном направлении, охваченная радостным возбуждением, ветер трепал ее волосы и пел о свободе. Ее побег, поспешно задуманный и кое-как осуществленный, непременно закончится удачей! Копыта Дэгги неустанно выстукивали по твердой земле бодрый ритм: все бу-дет хо-ро-шо, все бу-дет хо-ро-шо!

Маргарет посылала лошадь вперед, увеличивая скорость, – прочь от Клифтона с его закоснелым, раз и навсегда заведенным порядком, прочь от опеки мужчин, навстречу независимой жизни.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

20

Лондон, июнь, 1579 год

Джонатан приближался к Лондону по северному тракту двумя неделями позже, низко склонившись к шее Фаэтона и наслаждаясь бешеной скачкой. Капитан был в своей стихии – днем и вечером без устали следовал за Маргарет, ничем не выдавая себя.

Через несколько миль впереди показалась повозка и люди, бредущие рядом с ней. С ними молодая женщина пробиралась в Лондон. Неожиданно у капитана возникло озорное желание появиться перед ней и признаться, что все время охранял ее в пути, а людей графа ловко направил по ложному следу.

Подавив мальчишескую прихоть, он натянул поводья и заставил Фаэтона свернуть с дороги. Скрываясь за росшими вдоль нее деревьями, Джонатан медленно двигался за группой, соблюдая дистанцию: он обещал Бертранде охранять Маргарет так, чтобы та его не замечала.

После пожара он кинулся разыскивать молодую женщину и снова встретился с француженкой. Их беседа затянулась на несколько часов.

Удивительная старуха! Несмотря на слабость и почти полностью потерянное зрение, она обладает необыкновенной силой духа, которую не сломили ни отчаянное бегство с родины, ни тяготы и лишения жизни в чужих краях, ни последняя беда, отнявшая у нее то немногое, что она имела. Нимало не заботясь о своей дальнейшей судьбе, она с тревогой любящей матери поведала Джонатану о планах Маргарет. Неодолимое стремление к самостоятельности и подстерегающие молодую женщину опасности беспокоили Бертранду. Конечно, не слабыми глазами, а мудрым сердцем разглядела старая женщина, как истерзан страданиями молодой капитан, как мучительно он тоскует по душевному покою, и догадалась, что именно ее талантливая ученица с неуравновешенной, но чистой душой может принести ему желанное умиротворение.

Бертранда благословила его и советовала набраться терпения: Маргарет, только что сбросившая узду дедова властолюбия, в любом мужчине, прежде всего, увидит посягателя на свою свободу. Нужно дать ей время понять, что в Джонатане она найдет друга, а не холодного и жестокого повелителя. Бертранда предложила ему незаметно оберегать в пути молодую женщину с ребенком, чтобы не вызвать ее протест.

Но не только поэтому он следовал в Лондон. Ему необходимо было доложить тайному королевскому совету о результатах поездки в Йоркшир. Первоначальный допрос испанского пленника подтвердил подозрения капитана – против королевы заговор, а во главе заговора стоит зловещий палач из Нидерландов. Поручив Корнелиусу с солдатами после оказания помощи пострадавшим крестьянам доставить испанца в Лондон, Джонатан в тот же день отправился в путь.

Медленно ползущая впереди повозка остановилась у переправы через реку в ожидании парома. Фаэтон почуял близость воды и нетерпеливо заржал. Капитан решил воспользоваться задержкой и напоить коня.

Свернув в сторону, он спустился к берегу. Заботливо ослабил подпругу и пустил коня к воде, а сам, разминая затекшие ноги, расхаживал по траве, невольно уносясь мыслями к событиям в Клифтон-Мэноре, в глубокой задумчивости не замечая начавшего моросить дождя.

Он всегда находил естественным желание женщины опереться на сильное плечо мужчины, ведь они такие слабые и беззащитные создания. Теперь ему пришлось признаться в своем заблуждении.

Он стал изумленным свидетелем того, как тихая и скромная Маргаритка яростно боролась за жизнь своего тонущего ребенка. Как отважно отказалась от брака с высокородным негодяем. Как, с презрением отвергнув беззаботную и роскошную жизнь в поместье, вырвалась из-под опеки деда. Оказавшись в деревне во время пожара, самоотверженно спасала людей, раздавая при этом направо и налево те небольшие деньги, с которыми ступила на полную неизвестности дорогу к свободе. И чуть ли не мимоходом убила человека для спасения его, Джонатана, жизни, то есть, не задумываясь, принесла себя в жертву, – он-то слишком хорошо знал, что убийство, с какой бы целью оно ни было совершено, изменяет человека… Можно ли после этого смотреть на нее как на хрупкое беспомощное существо?! И, тем не менее, он не мог допустить, чтобы молодая женщина с ребенком и подругами оказалась без защиты в столь долгом путешествии…

Устал. Он так устал. Погруженный в тягостное раздумье, Вильям Клиффорд, граф Клифтон сидел перед камином в своем кабинете, уставившись на огонь. В жизни поместья, протекавшей по строгому распорядку благодаря его неусыпному контролю, две недели назад все полетело к черту.

Кто бы мог подумать, что эта дерзкая девчонка, его внучка, ускользнет от него? Да еще как! Под покровом ночи, ничего не взяв из дому, с малолетним ребенком на руках. Больше всего графа задевало, что она надменно отказалась от богатства и преимуществ знатной дамы. Упрямая девчонка не желала понимать, что он беспокоился о будущем ее и правнучки.

– Отец, вы еще не решили, что делать с Маргарет? – назойливый писклявый голос леди Элеоноры прервал его размышления. – Неужели вы позволите ей поступать, как вздумается? Мы же так надеялись через ее брак с Солсоувером породниться с королевским домом! Ее нужно догнать и…

– Как мы можем ее догнать, если не знаем, куда она отправилась? – раздраженно выкрикнул граф. Своими бестолковыми вопросами Элеонора доводила его до безумия. – Мои люди не нашли ее. И ты сама видела, что случилось с Гильсом.

Унижение, которое он недавно претерпел, постоянно грызло его, доводя до колик. Открыв загадочный сундук, поступивший от благодетеля, пожелавшего остаться неизвестным, он обнаружил в нем своего самого верного человека связанным и с кляпом во рту. Ясно, что кто-то помогает Маргарет. Не будь он в такой ярости, он посмеялся бы и поздравил ловкача с удачной выдумкой. Черт побери, из-за нанесенного ему оскорбления он стал страдать разлитием желчи, это причиняло ему такие сильные боли, что он был вынужден обратиться к этому бездельнику и шарлатану, к доктору, который, конечно, заставил его глотать отвратительный настой, к тому же совершенно бесполезный.

– Может, нам стоит поторопиться в Лондон? – не унималась Элеонора, опустив вышивание. – Вдруг Маргарет поехала именно туда, чтобы попасть на прием к королеве? Тогда нам лучше оказаться там первыми, чтобы вы смогли повлиять на ее величество. Нахальная девчонка! Как только она посмела пренебречь браком с племянником самой королевы! Никак не пойму, откуда это безумное своеволие?

– Это твоя вина, – огрызнулся граф.

Он дотянулся до кочерги и поворошил поленья. Колени противно ныли, раздражая его, как и голос дочери. И огонь отчего-то не помогал. Перед ним встало негодующее лицо Маргарет, когда он устроил ей нахлобучку в ее комнате. Что-то неожиданно заставило его тревожно задуматься о ней. Где она сейчас? В безопасности ли? Здорова ли?

– Если бы ты больше занималась ее воспитанием, а не передоверила это важное дело своему бестолковому муженьку, из нее выросла бы достойная своего происхождения девушка. Она бы уважала и слушалась тебя. А теперь у нее совершенно независимый характер. – Граф замолчал, изумленный сказанным: внучка пошла характером в него самого?!

– А вы? – В голосе дочери послышались сварливые нотки. – Вы ведь уделяли ей внимание, а что же получилось? Разве она уважает вас за то, что вы дали ей такое положение?

Увы, нет, подумал граф. Девушка не испытывала уважения ни к нему самому, ни к знатности их рода. Бывало, они бурно ссорились, разговаривая о родовитости, она восставала против самодовлеющего ее значения, и ему доставляло удовольствие подавлять непокорную, но неопытную спорщицу своими мастерски выстроенными доводами. Теперь он понимал, что нужно было серьезнее отнестись к внучке с самого начала.

Он выпрямился в кресле, ощущая страдание не только от больных коленей. Ему тяжело было вспоминать лицо Маргарет, так как на нем ясно читалось, что она чувствует к нему. Никогда он не интересовался глупыми чувствами окружающих его людей: они мешали делу и чертовски раздражали его. Но Маргарет заставила его признать, что толчком к ее побегу послужила ненависть к родному деду.

Но ведь раньше этого не было, он уверен. Граф прекрасно помнил, как впервые увидел ее в день приезда в Клифтон. Гибкая, с волосами цвета меда, с припухшими от слез глазами, девушка приветливо улыбнулась и, спрыгнув с лошади, подбежала к лестнице, у которой он встречал их. Она присела в реверансе и очень толково отвечала на его вопросы. Потом вдруг обняла его, назвав милым дедушкой, и нежно поцеловала в щеку. Он был очень смущен, хотя не подал виду. С тех пор, как умерла Элен, никто ни разу не поцеловал его.

Да, удивительно, но именно его внучка напомнила ему о единственной женщине, которую он уважал. В деревне Элен заклеймили шлюхой, потому что она была его возлюбленной. Ах, какой она была красавицей! Но он не мог на ней жениться из-за ее низкого происхождения. Хотя, если признаться честно, ему это и в голову не приходило. Главное – это происхождение, говаривал его отец, объясняя свои намерения прихватить добротный кусок земли или солидное поместье. Если правильно вести дела, можно усилить династию. Вот что создавали все его предки – династию Клиффордов, сильную и независимую.

И только сейчас, в семьдесят лет, почти прикованный к креслу, он вдруг задумался. Если бы он женился на Элен, сидел бы он здесь в одиночестве, со своим ревматизмом и ноющей дочерью? Впервые в жизни он подверг сомнению свое решение и разозлился на Маргарет, которая вынудила его на это.

– Я в Лондон, – граф поднялся так стремительно, что чуть не зарычал от боли в суставах, но, как всегда, пересилил ее. – Я найду Маргарет, пока не слишком поздно.

– Сейчас же соберу ваши вещи, – Элеонора услужливо встала, не задав вопроса, который он прочел в ее глазах.

Собственно, что именно может оказаться слишком поздно? Он и сам не знал, что имел в виду, но ему необходимо было находиться рядом с Маргарет. Ведь головы у женщин набиты всякой чепухой, они вообще загадочные существа. Покидая кабинет, он тяжело вздохнул.