Текст книги "К востоку от одиночества"

Стрэттон не собирался изводить лишние патроны. Правая рука поднялась. Он четко видел свою цель.

Я заорал:

– Не делай глупости, Стрэттон! Только я знаю, где изумруды!

Тут он слегка призадумался и опустил пистолет.

Левой рукой упираясь в грязь, я привстал на одно колено. Выпрямившись, я швырнул горсть грязи ему в лицо. Стрэттон сделал попытку уклониться, непроизвольно взмахнул руками, шагнул назад – и свалился со скалы.

Глава 18

Пуля раздробила мне кость. Это я мог сказать наверняка, чувствуя, как осколки цепляются друг за друга, пока я туго перематывал руку носовым платком в надежде остановить кровотечение. Но рана до сих пор болела несильно. Настоящая боль придет позже. Упрятав раненую руку за пазуху летной куртки, я поспешил вверх по склону.

По вершине холма проходила узкая полоса кустарника. Я пробрался сквозь нее и двинулся по южной оконечности долины. В этот момент послышался приглушенный туманом звук выстрела; два других прозвучали в ответ. Пригнувшись, я кинулся к стене серого камня, которая означала северную границу владений Расмуссена, и под ее прикрытием добрался до самой фермы.

Из открытой двери сарая снова грохнул выстрел. Из дома опять ответили двумя. Я поспешил обратно. Оказавшись вне видимости, я перелез через ограду и приблизился к дому с тыла.

С этой стороны двор был пуст, но это меня уже не очень интересовало, поскольку шок наконец прошел, и почти невыносимая боль, как живое существо, шустро поднималась от раны вверх к плечу.

Все-таки я метнулся к дому, пряча голову и ожидая в любой момент выстрела в спину. Но все обошлось благополучно, и дверь даже распахнулась мне навстречу.

Остановился я, только наткнувшись на противоположную стену кухни. Дверь за мной закрылась. Послышался грохот засова. Обернувшись и утирая левой рукой пот со лба, я обнаружил перед собой... Да Гаму.

* * *

Он втолкнул меня в зал. Там, у разбитого окна, сидел, скорчившись, Фогель с револьвером в руке; Сара Келсо прижалась к стене рядом с ним. Расмуссен лежал на столе с закрытыми глазами. Голова его была в крови. Около него стояли Гудрид и Илана.

Фогель взглянул на меня и ровным тоном произнес:

– Что случилось со Стрэттоном?

– Он решил спуститься на пляж крайне неудачным способом. На вашем месте я бы не ждал его.

Еще одна пуля влетела в окно. Все попадали на пол. Я подполз к Илане и показал ей руку.

– Попробуй с этим что-нибудь сделать, а? И вообще, что здесь происходит?

Она стянула с шеи шелковый шарфик и туго перетянула рану.

– Когда мы сюда приехали, Джек отправил нас в дом. Сказал, что устроит засаду на чердаке.

– И что же?

– Они проникли через заднюю дверь. Мы сглупили, конечно, но ничего не поделаешь.

– Да, по части здравого смысла это не его день, – заметил я. – А что с Расмуссеном?

– Он попытался напасть на Фогеля, но Да Гама ударил его по голове прикладом.

Грохнуло еще два выстрела. Одна пуля впилась в пол, Гудрид вскрикнула. Фогель поднялся, прижимаясь спиной к стене, и перезарядил револьвер. На щеке его был кровь.

– Пожалуй, пора кончать с этим идиотизмом, – проговорил он. – Идите сюда, мисс Итэн.

Она осталась на месте, тогда Фогель кивнул Да Гаме, и тот швырнул её к Фогелю. Тот схватил ее за волосы, развернул спиной к себе и приставил дуло к виску.

– Мистер Мартин, – спокойно произнес он, – выйдите на улицу и сообщите Дефоржу, что я вышибу мозги его подружке, если он в ближайшие две минуты не вылезет из этого сарая.

Я не успел ничего толком сообразить, как Да Гама рывком поставил меня на ноги, открыл дверь и вытолкнул наружу. Я упал на колено. Пуля в то же мгновение с треском вонзилась в дверную раму. Дефорж, вероятно, не успел разобраться, в кого стрелял. Я поднялся и окликнул его по имени, после чего побежал к сараю.

Он стоял на краю люка в своей старой меховой парке, с винчестером наготове. От прежнего Джека Дефоржа не осталось и следа. Он стал одним из своих легендарных героев, для которых в мире существуют вещи гораздо более существенные, чем презренная жизнь. Пока он спускался вниз, у меня возникла странная иллюзия, что мы играем какую-то давно известную сцену.

А когда он заговорил, мне показалось, что это просто текст какой-то пятьдесят седьмой страницы сценария, написанного специально для него – сценария одного из его многочисленных фильмов.

– Ты не очень-то хорошо выглядишь, малыш. Что случилось?

Я рассказал ему о Стрэттоне и добавил:

– Но сейчас это не имеет никакого значения. Вам придется выйти, Джек. Фогель пообещал убить Илану, если вы этого не сделаете, и у меня сильное подозрение, что он может сдержать свое слово.

Он коротко кивнул с отсутствующим взглядом, словно мыслями был где-то в ином месте.

– Ладно, малыш, если ты так хочешь, я это сделаю. А ты уверен, что он не перестреляет нас, как только мы выберемся отсюда?

– Мы узнаем это из следующего эпизода, который будет сниматься на той неделе.

– Я не могу ждать так долго. – Он вышел из сарая на три-четыре шага и бросил винчестер на землю.

– О'кей, Фогель. Ты победил.

Дикая мысль о том, что он повалится в эту же секунду, пронзенный пулями, промелькнула у меня в голове. Но он продолжал стоять, руки на бедрах, словно ожидая кого-то. Затем дверь открылась, и появился Фогель, толкая перед собой Илану.

За ним вышла Сара Келсо, потом – Да Гама. Гудрид не было видно. Вероятно, она осталась со стариком. Мы сошлись посередине двора в настороженном молчании.

– Мистер Мартин, – нарушил тишину Фогель, – изумруды, пожалуйста!

Я заколебался. Дефорж странным тоном скомандовал:

– Отдай их ему, Джо!

Расстегнув пояс, я протянул его Фогелю. Тот взвесил его на руке и удовлетворенно произнес:

– Наконец-то.

Илана внезапно кинулась к нам, развернулась и бросила:

– Ну и что теперь, мистер Фогель? Вы поступите с нами так же, как с Арни Фассбергом?

– Дорогая моя мисс Итэн, – широко улыбнулся он, – как большинство отъявленных злодеев, я вполне готов признавать свои промахи, но отнюдь не собираюсь нести ответственность за чужие грехи. Понятия не имею, кто убил несчастного мистера Фассберга, но уверяю вас, что это не я и никто из моих спутников.

У него совершенно не было причин лгать в этой ситуации.

Илана обернулась ко мне.

– Но кто же тогда, Джо? Кто еще это мог сделать?

– Только один человек. Тот, кто первым сообщил ему об изумрудах.

Сара Келсо вся сжалась, скулы, как в прошлый раз, заострились. Она прижала руки к губам и непроизвольно отшатнулась.

– О, нет! Никогда в жизни!

– Но это должны быть вы, – сказал я. – Больше просто некому.

Она на какое-то время онемела.

– Нет, малыш, – вдруг заговорил Дефорж. Голос его звучал негромко, спокойно и очень, очень устало. – Это был я. Помнишь письмо, которое она нашла во Фредериксмуте? Письмо от Милта Голда. Она поняла, что я дошел до точки. В тот вечер, когда ты вернулся с ледника, когда она догадалась, что Арни ее надул, она позвала меня сюда, в сарай. Я думал, мы покувыркаемся на сене, но все оказалось серьезнее – гораздо серьезнее. Если мне удастся шантажировать Арни и забрать у него изумруды, мы поделим их пополам и смоемся на моей яхте.

Бог знает почему, но мне показалось, что все это я знал заранее. Голос мой, довольно спокойный, донесся до меня как бы со стороны:

– Зачем вы его убили?

– Я не собирался этого делать. Ясно было, что в полицию он не побежит. Я даже собирался оставить немного, чтобы он не так расстраивался. Но в тот момент, когда я держал его на мушке, он прыгнул на меня. Вот такие дела.

– Но это невозможно! – тряхнула головой Сара Келсо.

– Она собирается сообщить тебе, – пожал плечами Дефорж, – что в тот момент мы были с ней в постели.

– У меня сложилось такое же впечатление.

– Прости, мой ангел, – обратился он к женщине, – но я покидал тебя на целый час. Вот тогда все и произошло. Ты спала как младенец.

– Идиот! Тупой болван! – взорвался я. – Что же теперь будет?

– Бог знает... Все это весьма неприятно. – Дефорж покачал головой. – Не предполагал, что кончится все таким образом. Поначалу это казалось неплохой идеей. Я был в отчаянии. У меня ничего не осталось, Джо. Это письмо от Милта – письмо смерти. Суд постановил отобрать у меня за долги всю недвижимость в Калифорнии. Картина, таким образом, накрылась. И я вместе с ней. Ждать нечего. Другого фильма не будет.

Казалось, он разговаривает со мной наедине. Непонятным образом, но я, кажется, сообразил, что он пытался сказать. Он не извинялся – он хотел, чтобы я понял. Он постоянно находился в иллюзорном мире, жил от одного приключения до другого, причем между каждым из них – непроницаемая перегородка. Когда заканчивалось одно, начиналось следующее. А если что-то не так – режиссер командует «стоп!» и можно повторить снова. Все это не имело даже близкого отношения к реальному миру. Я вдруг отчетливо понял, что должен был он чувствовать после убийства Арни, когда в ушах еще стоял грохот выстрелов, глядя на дело рук своих и с ужасом сознавая, что это – навсегда, этого уже не вернешь.

Илана смотрела на Дефоржа со смешанным чувством, словно не в силах поверить своим ушам. Он, не обращая на нее внимания, обратился к Фогелю:

– Кажется, у нас с вами найдутся общие интересы. Как вы собираетесь выбираться отсюда? Надеетесь встретить шхуну Да Гамы?

– Вы зря тратите время, – мотнул головой Фогель. – У меня нет места для пассажиров.

– Вы витаете в облаках. Объясни ему, Джо.

– Джек прав, – кивнул я. – Даже если шхуна покажет максимум того, на что способна, у побережья Готхоба курсирует корвет датских ВМС, и ему не потребуется много времени, чтобы догнать вас.

Фогель, слегка нахмурившись, развернулся к Дефоржу:

– У вас есть другое предложение?

– На берегу фьорда, – не спеша проговорил тот, прикуривая, – стоит «Выдра».

В первый раз железная выдержка изменила Фогелю. Он сообразил, что самолет – единственная надежда выкарабкаться из ситуации, кажущейся почти безнадежной.

– Вы умеете управлять самолетом?

– Не так, как этот веселый парень, но вполне для тою, чтобы перебраться куда-нибудь неподалеку. Например, на Ньюфаундленд.

– Нам удастся попасть на Ньюфаундленд?

– Вполне, судя по запасу топлива. Кроме того, есть множество пустующих рыбацких поселков, где мы можем сесть и дозаправиться. Вторую посадку можно совершить где-нибудь в Мейне. В конце концов, я не хочу упускать свой шанс. Америка – большая страна. И, разумеется, я надеюсь на свою долю изумрудов. Пятьдесят процентов будет, пожалуй, справедливо.

На лице Фогеля явственно проступила лихорадочная работа мысли. Вероятно, он соображал, удастся ли ему справиться в подходящее время с новой проблемой.

– Согласен, – наконец произнес он. – Что еще?

– Если не возражаете, – ответил Дефорж, протягивая руку, – я предпочел бы держать это при себе. В конце концов, у вас на двоих с этим амбалом достаточно артиллерии.

Фогель, поколебавшись, решил, видимо, что удовлетворение этого желания не представляет для него особой опасности, и передал пояс Дефоржу. Тот бережно принял его и спрятал внутрь парки.

– И еще одна мелочь. Я не хочу, чтобы этот Франкенштейн, – тут Дефорж кивнул в сторону Да Гамы, – перегрыз горло моим друзьям. Прикажите ему убраться в «лендровер».

– Как вам угодно, мистер Дефорж.

Илана встрепенулась и побежала к дому. Дефорж бросился за ней и догнал у самой двери. Она попыталась вырваться, но Джек держал ее крепко. Она без сил прислонилась к стене. Я не мог слышать и даже понять, о чем он говорил, прикрывая Илану спиной. Но когда во двор въехал «лендровер» с Да Гамой за рулем и Дефорж двинулся к машине, я увидел, что Илана горько плачет.

– Вы сами себя обманываете, – встал я у него на пути. – Даже если ваш новый друг и не всадит в подходящий момент вам пулю в затылок, то есть ли на свете место, где мог бы скрыться и остаться неузнанным Джек Дефорж?

– Ты прав, малыш! – расхохотался, он. – Но я постараюсь его найти. Во всяком случае, надо об этом подумать.

Фогель уселся в «лендровер». Сара Келсо что-то негромко сказала ему. Но тот оттолкнул ее со злостью.

– Ты сама заварила свою кашу. Сама и расхлебывай.

Она в отчаянии обернулась к Дефоржу:

– Джек, умоляю, ради Бога! Если я для тебя хоть что-нибудь значу, возьми меня с собой! Он говорит, чтобы я убиралась!

– Ты слишком нервничаешь, ангел мой! – хохотнул Дефорж. – Я это уже говорил. Давай-давай, залезай. Мы стоим друг друга... Странно все происходит, – нахмурившись, неторопливо произнес он, обернувшись ко мне. – Тебе приходилось когда-нибудь сожалеть, что нельзя повернуть жизнь вспять и начать все сначала?

– Довольно часто.

– Мне тоже. Но на самом деле я всерьез жалею только об одном. Помнишь, я рассказывал о первой встрече с Лилиан Куртни под дождем на причале Санта-Барбары? Вот когда мне надо было бежать прочь без оглядки.

Мысль мне показалась любопытной, но развивать ее было некогда Дефорж сел на пассажирское место рядом с Да Гамой и бросил на меня прощальный взгляд. Он словно хотел сказать мне еще что-то, но я не понял. Затем улыбнулся одной из своих знаменитых улыбок, горькой и насмешливой одновременно, необъяснимая магия которой заставляла замирать сердца миллионов зрителей. В душе у меня все перевернулось.

И он уехал. «Лендровер», рыча, исчез в сыром тумане. Обернувшись, я увидел, что Илана сидит на земле у стены и безутешно плачет.

Я подошел, чтобы поднять ее. Когда она встала, шубка, почему-то расстегнутая, распахнулась, и на землю упала злополучная холщовая сумка.

На какое-то мгновение я оцепенел.

– Что это?

– Изумруды, – ответила она. – Ты ничего не понял? Он сунул сумку мне под полу, когда прощался.

Вероятно, я потерял слишком много крови или причиной тому пережитый болевой шок, но абсурдность ситуации дошла до меня не сразу.

Я зажмурился и отчаянно помотал головой, приходя в себя.

– Но зачем же он так сделал? На что он надеется?

Догадка поразила меня, как удар молнии. Так вот что он хотел сказать своим прощальным взглядом, уже сидя в «лендровере»!

Открыв глаза, я увидел, что Илана смотрит на меня в ужасе, словно тоже только что нашла единственно возможное объяснение.

Она молча опустила голову. Я подхватил сумку, сунул ее себе в куртку и схватил за руку Илану.

– Джип, где джип?

– Там где-то, за сараем.

Я побежал.

Вслед раздался отчаянный крик:

– Не оставляй меня, Джо! Не оставляй!

Джип был там, где она и сказала, но с ним произошло изменение. Он стоял в луже бензина, с дырой в бензобаке. Не обращая больше внимания на ее истошные вопли, я перепрыгнул через каменную ограду и помчался вниз.

С самого начала я понял, что напрасно теряю время, но ничто в мире не могло остановить меня. Я продрался сквозь полосу кустарника и уже был на склоне, в ивовой рощице, когда услышал мотор «Выдры». Остывший движок несколько раз сердито кашлянул и заработал.

На вершине скалы я понял по звуку, что самолет уже начал разбег. Басовые ноты означали, что через пару секунд он взлетит. За спиной послышался треск веток. Это бежала Илана. В этот же момент внезапный порыв ветра с ледника отогнал в сторону полосу тумана. Словно приподнялся гигантский занавес, и я в последний раз увидел свою «Выдру», набирающую высоту.

Они были примерно на пятистах футах, когда самолет лег на крыло и пошел поперек фьорда, нацеливаясь на ту самую огромную каменную стену. Этого я и ждал.

Бог знает, что происходило в последние минуты в кабине. Может, Фогель разрядил в него всю обойму, но Джек Дефорж четко выдерживал выбранный курс. Этот величественный, великолепный ублюдок уходил из жизни так же, как и жил, – в ореоле славы.

Я увидел огненный шар, вспыхнувший на стене, потом донесся огромной силы взрыв, эхо которого прокатилось по холмам. Ветер стих так же внезапно, как и начался. Словно извиняясь, серый туманный занавес опустился вновь.

* * *

Я мог бы, наверное, в этот момент сесть и предаться горестным размышлениям о жестокой бессмысленности этой утраты, но надо было спешить. Плана, с остановившимся взглядом, покачнувшись, уткнулась в меня. По лицу ручьем текли слезы. Я гладил ее по голове, прижимая к груди.

– Зачем он так сделал, Джо? Зачем? – потерянно повторяла она. Можно было сказать, что он устал, выдохся, что понимал, как я и говорил ему, что нет на земле места, где он мог бы скрыться, но он мог сделать что-то другое, гораздо лучшее.

– Чтобы спасти нас, – ответил я. – Он решился полететь с Фогелем только для того, чтобы спасти нас. И больше ни для чего. Он знал, что рано или поздно его все равно ждет пуля. Он решил прихватить их с собой, только и всего. Ни одна газета, ни один журнал в мире не пройдет мимо этой трагедии. Они в это поверят, потому что захотят поверить.

– Но Арни? Что же Арни?

– Арни убили Фогель со Стрэттоном, – терпеливо произнес я. – Думал, ты это поняла.

Она продолжала стоять, глядя на меня расширившимися глазами и прижимая кулачки ко рту. Я взял ее за плечи и развернул.

– А теперь возвращайся на ферму, как хорошая девочка. Я приду попозже. – Чувствуя, что ей трудно сдвинуться с места, я подтолкнул: – Ну же, иди!

Илана послушно двинулась вперед. Я смотрел ей вслед. Она обернулась:

– Ты не бросишь меня, Джо?

– Нет, я тебя не брошу, Илана.

Подождав, пока она скроется из виду, я перебрался через скалу и медленно, превозмогая боль в руке, начал спускаться к пляжу. Какая страшная ирония судьбы! Ведь через год кто-нибудь наверняка решится угрохать не один миллион долларов, чтобы снять обо всем этом фильм. Интересно, кого они выберут на мою роль? Внезапно до меня дошла вся нелепость ситуации. Я громко расхохотался. Эхо прокатилось по воде и вернулось, словно Дефорж с той стороны смеялся вместе со мной.

Я без труда нашел ту кучу черных камней, за которой недавно отлеживался, прячась от Стрэттона, и без сил опустился рядом. Дальнейшая моя судьба меня не беспокоила. Да и что они со мной могут сделать? В крайнем случае, вышлют, может, даже лишат лицензии, но все это – сущая ерунда.

На самом деле важно только одно. Ничто не должно поколебать значимость последней жертвы. Я вытащил из-за пазухи холщовую сумку, расстегнул клапаны и высыпал из них всю гальку.

Изумруды небольшой кучкой лежали там же, где я их и оставил, под плоским камнем. Медленно, с трудом, поскольку мог действовать только одной рукой, я начал их укладывать в сумку.