Текст книги "Неподвластные времени"

– Джейсон! – вскрикнула Анни. – Не говори глупостей!

Джейсон не обратил на мать никакого внимания и продолжал пристально смотреть на Харпера.

– Не знаю, – осторожно начал Харпер. Человек, которого мальчик видит чуть ли не в первый раз, вдруг начинает покупать ему дорогие вещи, так что вполне понятно, что у мальчика возникают подозрения. Вот интересно, – спросил он Джейсона, – если бы я вправду собрался купить твое расположение, неужто оно обошлось бы мне всего-то в новую куртку?

– Нет, – глухо ответил Джейсон.

– И я так считаю. Или, может, ты хочешь опять ходить в старом пальто?

Джейсон испуганно обхватил себя руками, словно защищаясь от того, кто хочет отобрать у него куртку.

– Нет. Все нормально.

Харпер едва удержался от улыбки.

– Ты так считаешь?

Джейсон исподлобья поглядел на Харпера и простодушно ухмыльнулся:

– Издеваешься?

Отличный малый, однако. Колючий как еж, подозрительный, иногда даже воинственный, но зато честный. Он уважает мать, довольно вежлив, но изо всех сил старается не полюбить нового человека, навязавшегося им. Учитывая, что недавно случилось в жизни Джейсона, Харпер не смел обвинять его в отсутствии хороших манер. Сам он в этом возрасте, насколько он помнил, вел себя гораздо хуже.

Харпер позволил себе наконец улыбнуться.

– Конечно, издеваюсь. Кстати, может, тебе просто не нравится куртка? Ее всегда можно вернуть обратно.

Джейсон ухмыльнулся еще шире.

– Не-е. То есть она, конечно, не такая уж клевая, но все же это лучше, чем пальто, из которого я вырос.

С ноющим сердцем Анни наблюдала, как Харпер добился улыбки от ее сына – его – сына. Им бы не знакомиться заново. Им бы знать друг друга с момента рождения Джейсона. Она снова поклялась, что сделает все, что в ее силах, чтобы как-то возместить им обоим потерянные годы.

Джейсон же и не подозревал о тревожных мыслях матери. Они уже выходили с ярмарки, и мальчик улыбался своему отражению в витрине магазина. Ух ты! Он был не в силах оторваться. Подумать только, дубленая куртка со швами мехом наружу!

Да все мальчишки в школе просто умрут от зависти!

Но тут Джейсон увидел в витрине кое-что еще. Всех троих – себя, маму, Харпера; они шли, разговаривали, смеялись, в общем, смотрелись, как настоящая семья. Джейсон едва не захлебнулся от чувства огромной вины и боли. Это ложь! Человек, который идет рядом с его матерью, – его отец, но он ему не папа! И они – не семья.

«Это ложь, это все ложь. Я никогда не смогу забыть папу! И не хочу его забывать!»

В тот вечер коллега Харпера, Трейс Янгблад, и его семья явились в дом Харпера с огромным пакетом, где лежала жареная курица и всякие лакомства.

Трейс Янгблад был крепкий и высокий мужчина, с копной угольно-черных волос, небесно-голубыми глазами и кожей цвета темной бронзы, говорившей о его индейском происхождении. Его жена, Лилиан, была ему едва по плечо, но уверенности ей хватало на двоих. Она командовала мужем, трехлетним Дарреном, четырехмесячным Брайеном и всеми, кто еще был в комнате, с твердостью опытного сержанта. Ее так и распирало от любви и восторга, и Анни почти завидовала счастью Лилиан Янгблад.

– На-ка, – Лилиан сунула ребенка мужу. – Подержи этого плутишку, пока я приготовлю еду.

– Давайте я займусь едой, – предложила Анни.

– Не надо, не надо, – отказалась Лилиан, – мы и так ввалились непрошеными. С чего это еще вас утруждать? Тем более вы гостья Харпера. Не думаю, что ему бы понравилось, если бы вы стали хлопотать на кухне.

Едва Лилиан поставила на стол тарелки, как из спальни раздался густой голос Трейса:

– Эй, мамуля, он опять надул. Куда запропастился твой пакет с подгузниками?

– А кто у нас в доме полицейский? – отозвалась Лилиан. – Как преступников ловить – так, пожалуйста, а подгузники найти слабо?

– Ладно тебе, Лил, помоги мне.

– Посмотри себе под ноги, коп несчастный!

Лилиан закатила глаза и стала расставлять тарелки.

Анни поймала себя на том, что она улыбается, и решила, что ощущение довольно приятное. Когда же это она последний раз с таким удовольствием слушала обычную болтовню?

В кухню снова донесся густой бас – огромный полицейский что-то нежно ворковал своему малышу.

Анни расширила глаза от удивления:

– Он что, и правда поменял подгузник?

Лилиан усмехнулась и достала из большой бумажной сумки красно-белый полосатый пакет.

– Да уж лучше бы поменял.

Анни с трудом верилось в подобное.

– А вы уверены, что он умеет?

– Конечно. Еще как умеет. – Лилиан помолчала, изучающе глядя на Анни. – Знаете, откровенно говоря, я заранее готовилась невзлюбить вас, но как-то у меня это не выходит.

Анни испуганно моргнула. Неужто Харпер рассказал им о ней? О том, что она, по собственной трусости и глупости, десять лет скрывала от него его собственного сына.

– Простите, – сказала Лилиан. – Я не должна была этого говорить. Просто Харпер вроде бы чем-то расстроен, как будто не в себе, и я ничем не могу помочь, только чувствую, что это как-то связано с вами.

Вина и смущение обожгли щеки Анни.

– Ладно, что бы там ни было, это не мое дело. Просто мы любим Харпера как родного. Если для вас это все забава…

– Нет, – мягко ответила Анни. – Я не люблю таких забав. Но в одном вы правы – я действительно его расстроила. Это… сложно объяснить.

– Он очень хороший, – сказала Лилиан. – Он не заслужил, чтобы с ним плохо обращались.

– Поверьте, – с чувством произнесла Анни, – никто не знает этого лучше меня.

После обеда Лилиан велела Харперу и Трейсу вымыть посуду. Анни, пораженная, наблюдала, как двое мужчин беспрекословно подчинились. Еще больше она удивилась, когда Джейсон последовал их примеру.

Харпер заметил, что Джейсон встал из-за стола и быстро стал собирать объедки в мусорное ведро, утрамбовывая их.

– Джейсон, может, поможешь мне снести мусор на помойку?

Джейсон глянул в сторону и пожал плечами, как обычно делают дети, когда дуются.

– Только куртку надень.

О да, конечно, – Джейсон выпрямился, скорее обрадованный лишнему случаю покрасоваться в новой куртке, чем вынести мусор.

Джейсон выскочил из комнаты за курткой, и Трейс повернулся к Харперу.

– Славный парнишка.

– Правда?

– Осмелюсь сказать, для твоего племянника он чересчур похож на тебя.

Харпер смущенно улыбнулся – слегка.

– Вот как?

Трейс поднял густую черную бровь.

– Как твой коллега, человек, который ближе к тебе, чем кто-либо еще, могу я узнать кое-что еще?

Харпер отвел глаза.

– Ну, понимаешь…

– Я готов, – пробормотал Джейсон от двери.

Харпер поспешно накинул свою куртку.

– Потом поговорим, – сказал он Трейсу. – Пошли, Джейсон.

Идти надо было на другой конец парка, под пронизывающим северным ветром. Харпер и Джейсон пробыли на ветру всего пять минут, но, когда они возвращались обратно, лица у них горели, а пальцы окоченели от холода.

Харпер открыл дверь, пропустил Джейсона вперед, затем вошел сам. Джейсон понес куртку в комнату, где устроились они с Анни. Харпер двинулся было в свою комнату, чтобы кинуть собственную куртку на кровать, но зрелище, на которое Джейсон едва обратил внимание, заставило Харпера застыть на месте.

Анни сидела на кушетке, на руках у нее был малыш Лилиан и Трейса. От ее мягкой улыбки, с которой она смотрела на ребенка, лежащего у нее на руках, у Харпера сжалось горло. Интересно, она так же смотрела на Джейсона, когда тот был совсем крошечным? Ее улыбка была мудрой, женственной улыбкой матери – она так же улыбалась и собственному сыну? Его сыну? Их сыну?

Боль, резкая и сильная, пронзила его грудь при мысли, что он не видел всего этого. Повернуть бы время вспять! Ему отчаянно хотелось видеть, как округляется ее живот и как в ней растет их ребенок, как она баюкает их новорожденного сына. Хотелось самому взять на руки малыша, родившегося от их любви.

Но он не мог. Все это у него украли, каждую минуту этих десяти лет. Обворован собственным братом. И Анни, которая все решила сама за всех троих.

Анни знала, что он думает. Он прочел это в ее глазах и внезапно рассердился, совершенно по другой причине. Он невероятно устал от ее виноватого, пристыженного вида. Он просто не мог видеть, как она все время замыкалась в себе.

Исключением был лишь поцелуй. В тот момент она была искренней и открытой, когда отвечала на его ласки.

Это тоже бесило его, потому что сколько бы он ни врал самому себе, он страстно желал ее. И бесился от желания еще больше, понимая, что не должен делать этого.

«Посмотри на нее. Она читает тебя словно раскрытую книгу». Анни прекрасно понимала, что он думает, – Харпер заметил быструю вспышку страха в ее глазах. И еще сильнее сходил с ума – от того, что Анни читает его мысли и боится его.

Внезапно страх в ее глазах сменила печаль, которая тоже доводила его до бешенства.

– Ладно, Анни, – буркнул он. – Все в прошлом, и мы ничего не в силах изменить.

Она сглотнула и взглянула на спящего ребенка у нее на руках.

– Я знаю.

– Тогда какого дьявола ты сидишь с таким лицом, словно тебя приговорили к электрическому стулу!

Она вскинула голову, расширив глаза.

– Откуда у меня будет другое выражение лица, если я действительно это самое и чувствую? Когда я знаю, что сама во всем виновата? Ты ведь тоже винишь меня! Я знаю – винишь. Неважно, какое там у меня лицо, я никогда не была способна скрывать…

– Никто и не просит, чтобы ты что-то скрывала, – отрезал он. Из кухни донеслись голоса Даррена, Лилиан и Трейса, и Харпер понял, что их уединение сейчас будет нарушено. – Просто не надо строить из себя мученицу. Анни, которую я помню, такой не была.

Она подняла на него огромные голубые глаза, полные тоски.

– Той Анни, которую ты помнишь, Харпер, больше не существует.

Ему снова сдавило горло. Он очень боялся, что она права. Анни, которую он знал, исчезла. И он внезапно ощутил острую тоску по той Анни. Невыносимо острую.

Это тоже бесило его.

Глава 8

Когда Анни и Джейсон на следующий день уезжали домой, как бы подразумевалось само собой, что Харпер приедет следом и останется с ними на ферме. Он сказал, что уже давно не брал отпуска.

Анни была рада его приезду. Им с Джейсоном нужно подольше побыть вдвоем. Ее стремление заставить Харпера приехать на ферму не имеет ничего общего с тем язычком пламени, который лизнул ее вчера, когда он увидел, как она баюкает ребенка Янгбладов, и глаза его так и загорелись.

С того случая, как он поцеловал ее на прошлой неделе и она сидела на полу кухни, отчаянно стараясь не заплакать, резкая тоска и желание не покидали ее ни на минуту. Вчера, в его доме, ей показалось, что в ней проснулись ощущения, которых она не испытывала уже много лет. И не желали засыпать снова.

Впрочем, она не потому так приглашала его погостить на ферме.

«Ну да, конечно, Анни. Рассказывай кому другому».

О'кей, может, ей и нравится испытывать волнение, зная, что он рядом. Но это не значит, что она собирается что-то предпринять и сделать первые шаги к сближению. Может, вчера он и пожирал ее глазами – но это опять-таки не значит, что он собирается что-то предпринять в этом направлении. В его глазах она прочла и другое. Боль и разочарование от ее предательства.

Джейсон рядом с ней всю дорогу свистел и глазел в заднее окно.

Анни взглянула в зеркало заднего обзора и увидела, что «форд» Харпера следует за ними метрах в тридцати.

Джейсон отвернулся и стал смотреть вперед.

– И надолго он к нам?

– Ты о Харпере? Джейсон закатил глаза.

– А то о ком же?

– Не знаю, милый. Думаю, пока ты не переменишься к нему или пока не закончится его отпуск.

– Я переменюсь к нему?

– Угу.

– А с чего это я должен перемениться? Моля Бога, чтобы он ниспослал ей мудрости, Анни следила за дорогой.

– То есть ты дашь или не дашь ему шанс.

– Шанс на что?

– Может быть, на попытку понравиться тебе.

Джейсон нахмурился и затеребил край своей новой кожаной куртки.

– Он затем и купил мне это? Чтобы понравиться?

Анни старалась тщательно подбирать слова.

– Ведь ты уже его спрашивал. Ну, посуди сам, Джейсон, если бы ты хотел подружиться с кем-нибудь и увидел, что ему нужно что-то, что ты можешь ему дать, что бы ты сделал?

Джейсон задумался и скорчил гримасу:

– Ты имеешь в виду случай, когда Зак уронил сандвич на землю и я дал ему половину своего?

Анни моргнула – она не ожидала, что Джейсон ее поймет так сразу.

– Да, верно. Почему ты поделился с ним сандвичем?

– Черт, мам…

– Что-что?

– Я хотел сказать ну, мам, понимаешь, ему есть хотелось, а у меня кусок был больше, чем я мог съесть.

– И все? Ты не думал, что если поделишься с ним, то понравишься ему и у тебя будет новый друг?

Мальчик нахмурился.

– А это неправильно?

– Нет, милый, конечно нет. По крайней мере ты не пытался купить его дружбу, как Харпер, по твоим словам, «покупает» твою.

Джейсон покраснел.

– Ты хочешь сказать… Харпер просто хочет подружиться со мной?

– Думаю, ему бы этого очень хотелось.

– Но… как быть… с остальным? Я имею в виду, что он мой настоящий папа и все такое…

Сердце Анни забилось чаще.

– А в чем, собственно, проблема?

– Ну… вдруг он хочет быть моим папой?

О Господи! Как ей отвечать на этот вопрос, чтобы Джейсон не решил, что Харпер пытается занять в его сердце место Майка или даже вытеснить Майка откуда?

– Думаю, – сказала она медленно, – что он очень хочет быть твоим папой. Да он'и есть твой папа, милый. Я знаю, тебя это смущает, потому что ты привык считать своим отцом Майка. Тебе в своем роде очень повезло. Хотя в твоей жизни все так причудливо переплелось. Джейсон, но, потеряв отца в лице Майка, ты приобрел настоящего родного папу. Но Харпер не собирался занимать место Майка. Он тебе так и сказал. Он не хочет заставить тебя забыть Майка.

«Да уж, пусть лучше не пробует!» – сердито подумал Джейсон.

– Ты имеешь в виду, что он будет увиваться вокруг нас до тех пор, пока я не соглашусь считать его моим новым папой? Ты хочешь сказать, что я должен решить?

– Прежде всего тебе не следует обижать его. Ты можешь дружить или не дружить с ним, но отталкивать его от себя не стоит.

Да, это Джейсон знал. Ну что ж, если этот Харпер не будет стараться занять место папы, с ним, пожалуй, можно подружиться. Это, наверно, не так уж хорошо по отношению к папе, но зато маме от этого будет легче.

– А он снова будет спать на диване?

– Не знаю, – сказала Анни, удивленная вопросом Джейсона. – Мне бы не хотелось, чтобы он там спал, потому что он не очень-то удобный, но ты же слышал, что он сказал. Он боится, что если он будет спать в комнате Майка, мы с тобой решим, что он пытается заменить его собой. Но я знаю, что с этим делать.

– И что?

– Если хочешь, можешь жить в папиной комнате. А Харпер тогда будет жить в твоей.

Глаза Джейсона так и вспыхнули от радости:

– Можно? Правда?

– Если хочешь.

Джейсон прямо засветился от удовольствия. Папина комната! Никто не посмеет сказать, что он забыл папу, раз он будет жить в папиной комнате! И ему не надо будет мучиться от того, что он не может быть вежливым с Харпером.

– А когда я туда перееду? – Анни усмехнулась.

– Если Харпер нам поможет, то завтра после школы.

– А можно сегодня вечером? – просительно протянул Джейсон. – Мне хочется побыстрей.

Анни улыбнулась, радуясь, что доставила мальчику хоть какое-то удовольствие.

– Посмотрим, когда дома будем.

Однако, когда они приехали, им стало не до новой комнаты Джейсона. Кто-то снова побывал в доме. На этот раз никаких сомнений насчет взлома и быть не могло. Дом явно обыскивали. Анни стояла в дверях, в испуге глядя на свою столовую.

– Ой, мам! Что это тут было?

Анни быстро отвернулась и вытолкнула Джейсона обратно на веранду.

Харпер, который в тот момент только что подъехал к дому, сразу понял, что что-то случилось, когда увидел, как Анни прижала Джейсона к себе и лицо ее было белее мела. С внезапно пересохшим ртом он кинулся с дорожки на веранду, похолодев от страха, застывшего в ее глазах.

– Что случилось?

– Жуть, Харп, – пробормотал Джей – сон; Анни так прижала его к себе, что голова его буквально утонула в складках ее плаща, и от того его было плохо слышно. – Кто-то влез к нам в дом.

За одну секунду в сознании Харпера пронеслись три вещи сразу. Первой была откровенная радость – Джейсон назвал его по имени. Затем – кисленькая усмешка: мальчик явно насмотрелся боевиков и выдал оттуда эту фразу. Наконец, вспыхнула ярость – Харпер понял, что дом Анни снова подвергся вторжению.

Он отвел Анни и Джейсона с веранды к машине и велел им сесть в нее, заодно вытащив из бардачка кольт.

– Езжайте вместе с Джейсоном к соседям.

– Нет, – Анни уставилась на оружие в его руке. – Если ты думаешь, что там все еще кто-то есть, тебе нельзя входить внутрь.

– Мне можно, и я пойду. Именно это я и сделаю, Анни. Я ведь полицейский.

– Я не хочу оставлять тебя здесь одного, – воспротивилась она.

– Тогда сидите в машине. Возьми у меня сотовый телефон и вызови 911.

– Да что ты, Харп! Какой у нас тут 911? – ответил Джейсон, насмешливо глядя на Харпера.

Харпер ругнулся про себя. Горожанин несчастный! Как он мог забыть, что в таких поселках просто нет денег на службу помощи, которая в больших городах – дело обычное.

– Тогда позвоните шерифу округа. Вызовите сюда Фрэнка. А сами запритесь и сидите, пока я не вернусь за вами, – велел он.

Трясущимися руками Анни набирала номер телефона Фрэнка – она знала его наизусть. К тому времени как она повесила трубку, ей хотелось кричать в голос от страха. Где же Харпер? Чего он там так долго возится? Есть ли в доме кто-нибудь еще?

Солнце село. Темнота зимой наступает быстро. Мысль о том, что им надо сидеть в машине, пока Харпер там, в таящем неизвестную опасность доме, а на улице становится все темнее и темнее, едва не довела ее до слез.

– Как мог кто-то забраться к нам в дом, мам?

Она и сама хотела бы это знать. Каждая секунда казалась ей вечностью.

– Не знаю, милый.

– Ты думаешь, что-нибудь стащили? А вдруг они забрали наш телик?

Стараясь не показывать ему своего страха, она шутливо подняла брови:

– Может быть, это было бы неплохо. Тогда у тебя появилось бы время для чтения.

– Да ну-у…

Когда Харпер наконец вышел из парадной двери, к дому подъехали три машины, с Фрэнком Кольером и двумя полицейскими.

Через час Джейсона отправили к Робсонам ночевать, Фрэнк и его ребята уехали, Харпер грыз ногти, а Анни стояла среди разгромленной столовой, усталая, сердитая и перепуганная.

В доме царил страшный беспорядок. Перевернутая мебель, вспоротые подушки, кучи земли из разбитых цветочных горшков. Картины валялись, сорванные со стен, в фотографиях были разбиты стекла. Все шкафы и ящики открыты и вывернуты на пол. Ящики, впрочем, тоже были вытащены и лежали здесь же.

Приехал страховой агент, двоюродный брат одного из полицейских, глянул на комнату и сделал несколько снимков. Потом сочувственно посмотрел на Анни, пожал ей руку и сказал:

– Не беспокойтесь, милочка, мы о вас позаботимся.

Не беспокоиться?

По словам Харпера и Фрэнка, амбар, мастерская, гараж, подвал и даже пикап Майка были тщательно обысканы. Анни содрогнулась при одной мысли об этом. В доме словно пронесся смерч.

Конечно, то был не смерч, то было дело рук человеческих – кто-то ворвался в дом 'и поставил его с ног на голову, вывернув наизнанку ее жизнь, ее тайны.

Не беспокоиться?

Анни никогда не задумывалась, как легко проникнуть к ней в дом. Все, что для этого требовалось, – разбить окно у задней двери, потом дотянуться и изнутри отпереть замок. Очень просто. Но Анни раньше никогда не задумывалась о безопасности, когда жила в мире и покое.

Чувство растерянности и досады поспешно уступило место гневу. Гневу и злости.

Она чувствовала себя оскверненной, будто ее изнасиловали.

Но, насколько она могла судить – а суждения ей сейчас давались нелегко, учитывая происшедшее, – все было точно, как в прошлый раз. Ничего не пропало. То, за чем обычно охотятся грабители – телевизор, видеомагнитофон, какие-то весьма скромные ее украшения, – все вещи были на месте. Не там, где им положено быть, но, по крайней мере, остались в доме.

Анни стояла среди столовой – она так растерялась, что могла только стоять и беспомощно смотреть на бесформенную груду вещей вокруг нее. Ее трясло, но явно не от холодного сквозняка.

– Зачем? – спросила она в пространство.

– Они, несомненно, что-то искали. Голос Харпера напугал ее. Она обернулась и увидела, что он стоит в дверях кухни.

– Что? – растерянно всхипнула она. – Что можно у нас искать?

Харпер скрестил руки на груди, запрокинул голову и прикрыл глаза. На скулах его вздулись желваки.

– Я-то надеялся, что ты сама знаешь, что.

– Я? – услыхав такое предположение, Анни резко засмеялась. – Я сейчас даже фамилию-то свою как следует вспомнить не могу, не то что понять, что именно здесь искали и кто.

Харпер наклонил голову и секунду смотрел в пол.

– Пойду поищу чего-нибудь, чем можно было бы загородить дверь.

Она смотрела, как он поворачивается, чтобы уйти, с опущенными плечами и застывшим лицом.

– Харпер!

При звуке ее голоса он застыл как вкопанный.

– Спасибо за то, что приехал. За то, что помог найти Фрэнка. Не знаю, что бы я делала тут одна.

Харпер фыркнул.

– Не говори ерунды. Фрэнка, говоришь, помог найти? Разве это помощь?

Ее сердце забилось чаще, она шагнула к нему.

– Ты все еще злишься, что Фрэнк не дал снять отпечатки пальцев?

Харпер тяжело вздохнул раз, другой. Потом передернул плечами и покачал головой.

– Я не о том. Поскольку ничего не пропало, то нет и состава преступления. Никакой речи о том, долго ли ты отсутствовала дома и сколько у них было времени забраться внутрь. Они должны были взять отпечатки у тебя и Джейсона для сличения, и отпечатки Майка у них тоже должны были быть. Твой дом может гореть синим пламенем, а им все до лампочки. Здесь побывал кто-то весьма опытный. – Он, насупившись, разглядывал комнату. – Боюсь, они даже не оставили отпечатков.

Харпер снова повернулся, чтобы уйти.

– Пойду поищу, чем можно забить окно.

– Спасибо, Харпер, – сказала Анни. – В амбаре есть фанера. А я пока сварю кофе.

Он вышел в кухню, Анни посмотрела ему вслед, затем обвела взглядом хаос, царящий вокруг, и добавила:

– Может быть.

Харпер заставил себя не оборачиваться и вышел из дома на освещенный задний двор. Он не мог спокойно смотреть в эти застывшие затравленные глаза. Попадись ему в руки подонок, который это все устроил, он был его прижал и держал до тех пор, пока не взвоет.

Какого дьявола они искали в доме Анни?

Анни лихорадочно думала о том же, собирая хлам с кухонного пола и выкидывая в помойку черепки. Кофеварка и чайник были целы, так что Харпер свой кофе получит. Сама она не могла ни есть, ни пить, желудок свело, и к горлу подкатывала тошнота при виде ее оскверненного дома.

На ступеньках у задней двери раздался скрип башмаков Харпера.

Анни повернулась навстречу ему, но тут зазвонил телефон, и ей пришлось уйти с кухни. Она сняла трубку, висевшую в простенке между дверями кухни и кладовой.

– Алло? – В трубке молчали. По спине Анни пробежала струйка ледяного пота. Неужто это тот самый негодяй, который уже звонил два раза? Тот, кто ворвался в ее дом?

– Чего вы хотите? – спросила она как можно уверенней.

– Твой муж взял кое-что, что ему не принадлежит.

Анни окаменела. Она совсем не ждала, что ей на этот раз ответят, а уж такого ответа – тем более.

– Это должно вернуться ко мне.

Растерянная и перепуганная, Анни обернулась и встретила пристальный взгляд Харпера. «Вернуть? Он хочет вернуть это? Что – это?» Что взял Майк, и главное – у кого?

Единственное, что пришло Анни в голову, – Майк собирался получить деньги. Он никогда не говорил ей, кто должен был дать ему деньги и за что . Но он не успел получить денег, в этом она была уверена. Если бы Майк «достал» деньги, которых он ждал, он сказал бы об этом, разве нет?

– Эй, дамочка, вы меня слышите? Это должно вернуться ко мне.

Анни пыталась проглотить ком, застывший в горле, но не могла.

– У меня нет того, о чем вы говорите.

– Ну так поищи! У тебя сорок восемь часов, а потом я опять позвоню и скажу тебе, что делать дальше.

– Но я даже не знаю, что вам надо… – но было поздно, в трубке раздались гудки.

– В чем дело? – спросил Харпер, пристально глядя на нее.

Анни, вся дрожа, рассказала ему о звонке. Харпер выругался.

– О чем он говорил, Анни? Во что еще вляпался Майк?

– Не знаю! – выкрикнула она, совершенно потеряв самообладание, потом глубоко вздохнула и продолжала: – Не знаю. Все, что мне известно, я рассказала тебе на прошлой неделе. Майк все говорил про какие-то деньги, которые он должен был вот-вот получить. Вроде бы много денег – но он никогда не говорил точно, сколько именно.

– А откуда он собирался достать эти деньги?

Анни покачала головой – ей было неуютно, словно ее допрашивал настоящий агент ФБР, а не Харпер.

– Я же говорю, не знаю.

– Ты думаешь, он все же их получил?

– Он ничего не говорил об этом, но мне кажется, что в конце концов они попали бы к нему, именно так, как он и задумывал.

– А ты узнала голос по телефону? Она снова покачала головой.

– Нет. Он явно изменил голос, чтобы его не узнали.

– Мужчина? Анни кивнула.

– Он старался изменить голос? Каким образом?

– Не знаю. Может, зажал себе нос прищепкой. Может, у него что-то было во рту. Одно помню точно – голос был довольно низкий.

– Старческий? Или молодой?

– Не… не знаю. По крайней мере, это был не ребенок. Взрослый. Как мне кажется.

Харпер подавил вздох.

– Ладно, пока мы будем приводить в порядок дом, давай посмотрим, чего такого не нашел твой визитер, – вдруг он просто этого не заметил. Кстати, местная телефонная станция сумеет выловить этого приятеля, когда он позвонит снова?

Борясь с тошнотой, Анни достала из буфета кофейную чашку.

– Нет.

– Так я и думал.

Анни налила кофе в чашку и подала ее Харперу.

– Спасибо, – машинально сказал он. – Придется тебе некоторое время потерпеть мое присутствие.

– То есть?

– То есть, нравится тебе это или нет, я останусь здесь, пока все не разъяснится и твой грабитель не будет пойман.

Облегчение и радость захлестнули Анни при этих словах. Мысль о том, что ей придется оставаться здесь одной, заставляла ее дрожать от страха. И все же Харпер ведь вряд ли пробудет у них долго. У него своя жизнь, работа в Оклахома-Сити. Поэтому она с улыбкой ответила:

– Огромное спасибо, но ты же сам говорил, что у тебя отпуск всего на две недели.

– Если мне будет нужно, я возьму еще.

– Ты не обязан заботиться о нас. Харпер поднял бровь:

– Вот как? Неужели?

– Не обязан, Харпер, – Анни выпрямилась.

Я на этот счет иного мнения. Джейсон мой сын, а ты… его мать. Я не могу оставить вас тут одних, когда в дом в любой момент может забраться негодяй, который думает, что у вас есть что-то, что ему нужно. На самом деле лучше бы вы отсюда уехали. Нет ли у тебя подруги, у которой можно пожить, пока все не утрясется?

Анни покачала головой.

– Нет. И вообще я уезжать не собираюсь.

– Анни, будь разумна. Здесь вы в опасности.

– А ты – нет? Это ведь мой дом, Харпер. Единственный настоящий дом в моей жизни. И никто не запугает меня настолько, чтобы я уехала отсюда.

Анни и вправду не вынесла бы разлуки с фермой. Это было одной из причин того, что она так и не бросила Майка. Она не могла допустить, чтобы все эти годы тяжелой работы пропали здесь даром. Она не могла позволить какому-то чужаку выжить ее из дома.

– Никто! – твердо повторила она.

Пока Харпер прилаживал кусок фанеры к разбитому стеклу в кухонных дверях, Анни занялась нудным делом – приведением дома в порядок, насколько это было возможно. Когда Харпер закончил с дверью, он присоединился к ней. Они вместе старались снова придать дому жилой вид, пока не придет страховка за испорченную мебель и другие крупные вещи.

Убирая осколки и обломки и расставляя вещи по местам, они все время искали, пытаясь определить, что могло заинтересовать того, кто звонил.

Но поиски ни к чему не привели.

– Может, это розыгрыш? – спросила Анни.

– Что ты имеешь в виду, звонок или взлом?

– Звонок, конечно.

– Черт возьми, кто ж так шутит! Анни пожала плечами. Она буквально хваталась за соломинку. Сейчас она была готова поверить в любую нелепицу, лишь бы успокоиться.

– Ты знаешь, что-то вроде телефонного хулиганства. Ну, дети иногда этим забавляются.

– Ты же сама сказала, что голос был не детский.

– Наверное, я ошиблась.

Харпер фыркнул и придвинул диван обратно на место у стены.

– Телефонные шуточки, стало быть. Он ведь не спрашивал тебя, не сидит ли в твоем туалете принц Альберт?

Анни вдруг посетило отчетливое старое воспоминание, и она невольно улыбнулась.

– Нет, не спрашивал. И не сообщил, что я только что выиграла свою мечту.

Харпер, который как раз запихивал на место подушку, остановился и обернулся к ней. Потом прищурился.

– Господи, вот ты о чем! Я-то и забыл о том розыгрыше.

Конечно, забыл. И Анни забыла – но сейчас вспомнила и почувствовала себя так, словно они расстались только вчера.

То был всего лишь мелкий эпизод их жизни. В тот вечер они, подружки-второкурсницы, ночевали у Ванды и поспорили, что она, Анни, не сумеет добиться, чтобы легендарный стипендиат округа Кроу, Харпер Монтгомери, пригласил ее на выпускной бал. В конце концов он-то уже стал выпускником, а она для него – лишь какая-то девчонка.

Анни впервые увидела Харпера прошлым летом, когда она с матерью только приехала в этот городок. Она виделась с ним всего несколько раз, поскольку в городе он бывал нечасто, но ей и этого было достаточно, чтобы потерять голову.

Анни сама не знала, как у нее хватило смелости позвонить ему тогда ночью. Но ведь позвонила же. Набрала номер на хорошеньком розовом телефончике Ванды и, затаив дыхание, ждала, ответит ли он. И слова, которые вырвались у Анни, ошарашили ее немногим больше, чем самого Харпера.

– Это Харпер Монтгомери из Кроу – Крик, Оклахома? – спросила она.

Подружки захихикали.

– С кем я говорю? – угрюмо спросил он.

– Это… это «Америкен Прайз Компа – ни», и вы, мистер Монтгомери, выиграли… собственную мечту.

Он помолчал, потом искренне расхохотался:

– Серьезно?

Она снова собрала всю свою смелость и сказала, что его мечта – молодая красавица по имени Анни Сэмюэль и что ему назначено проводить ее – самую привлекательную девушку в городе – на бал выпускников университета.

Стипендиат округа Кроу тогда чуть не помер со смеху.

Сейчас, впрочем, тоже.

– А-а, смеешься? – вкрадчиво сказала она. В глазах у нее прыгали чертики.

– А что, нельзя? Мне тогда пришлось поверить тебе на слово. Ей-богу, это был самый лучший телефонный розыгрыш в моей жизни.

– Наверное, – спокойно ответила она, отвернувшись, чтобы поправить абажур. – У тебя есть пятнадцать минут, чтобы пригласить меня на танец.

Харпер снова засмеялся и тихо сказал:

– Анни, ты просто чудо.

От его глубокого проникновенного голоса ее обдало волной жара. Любовь снова вернулась к ней из дней ее юности, и это было почти невыносимо. Прошлое вновь становилось реальностью, и ей хотелось бежать от него.