Текст книги "Лучшая подруга"

Глава 6

Грозовые тучи собрались над маленьким заповедником. С земли, принадлежавшей общине, открывался вид на эвкалипты, которые окружали устье реки. Возле солоноватой воды щипали траву кенгуру.

Тиффани понятия не имела, зачем взяла с собой камеру, когда вышла из коттеджа. Возможно, потому, что после отъезда Джека фотография оказалась панацеей. Сейчас Тиффани хотелось немного успокоиться.

Самый большой кенгуру поднял голову и высокомерно посмотрел на кенгуру поменьше, когда тот осмелился подойти к нему слишком близко. Тиффани сделала несколько снимков. У нее было несколько агрессивное настроение.

Целый час Тиффани злилась из-за Джека. Она старалась примириться со всем, что он ей рассказал.

Щелк, щелк, щелк.

Она делала снимки, будучи вне себя от обиды.

– Он оттолкнул меня, как будто все эти годы близости даже не имели значения.

Щелк, щелк, щелк.

Прогремел гром, и кенгуру скрылись за деревьями. Тиффани начала фотографировать небо. Щелк, щелк, щелк.

– Что это за дружба, если она не может устоять перед первой же настоящей трудностью? Именно в такое время друзья помогают всем, чем могут, и они так поступают, потому что этого хотят!

Она выбирала все более мрачные и беспокойные кадры. Вообще-то снимок засохшего дерева с извилистыми ветками, которые тянулись к потемневшему небу, был неплох. Может быть, она вставит его в рамку и повесит в коттедже. Кому нужны солнечные лучи?

Тиффани зашагала дальше, и тут порыв ветра едва не сбил ее с ног. Снова прогремел гром, уже громче и ближе. Похолодало. Надвигалась гроза, под стать ее настроению. Возможно, Тиффани следовало забеспокоиться, но сейчас ей было все равно.

– Я подумал, что, может быть, найду тебя здесь, – прслышался голос Джека. Он был в нескольких футах от Тиффани, у нее за спиной. – Ты ушла больше часа назад, Тифф, а вот-вот начнется гроза. Как ты думаешь, не пора ли тебе возвращаться?

Она повернулась, собираясь закричать, дать выход ярости, гневу и потрясению.

Но вместо этого сказала дрожащим голосом:

– Тебя не было несколько месяцев – и ничего, я не пропала. Ты только что вернулся, и посмотри, каких прекрасных результатов добился. Тебе незачем было идти за мной. Я смогу найти обратный путь без посторонней помощи, когда буду готова.

– Ты расстроена. Мне жаль, что ты все узнала и встревожилась, но это… это уже позади, Тифф. Вот почему я вернулся. Чтобы мы могли продолжать жить, как раньше, и все другое оставить в прошлом.

– Ты не позволил мне разделить с тобой прошлое. Хоть кто-нибудь знал, через что ты проходишь? – Вот из-за чего она так мучилась. Он был так одинок!

Ее агрессивность уступила место тревоге и… да, нежности.

– Я верю, что там ты работал в фирме, как и сказал, но знал ли твой работодатель, что ты в это время лечишься? – У нее болело сердце. – Я думала, что ты относился к этому как к отпуску. Надо было рассказать нам всем, Джек. Маме, папе, мне, моим братьям. Я могу понять, почему ты не желал рассказывать своим родителям, но мы все поддержали бы тебя.

– Мне было ни к чему, чтобы кто-нибудь знал. У меня были лучшие врачи, лучшее лечение. Когда я полностью восстановил силы, то приехал к тебе.

Джек сжал кулаки и, сунув их в карманы джинсов, встал так, чтобы его широкая спина заслоняла Тиффани от порывов ветра. Он встревоженно смотрел на нее. В его глазах отражались чувства, которые переживала сама Тиффани. Ее сердце дрогнуло.

– Тебе не следовало скрывать, Джек. А если бы ты мне еще сказал, что хочешь, чтобы мы остались друзьями, я была бы там, рядом, как твой друг. Но из-за этих недомолвок я не смогла так поступить.

Тиффани заставила себя признать правду. Джек все еще ее интересовал. Хотя она и пыталась подавить свои чувства, у нее ничего не получалось. Но она была бы ему другом. В любом случае.

Начался ливень, и они промокли. Джек пристально смотрел на нее, Тиффани отвечала ему таким же пристальным взглядом. Чувства, отражавшиеся в его глазах, стали очевидными, хотел он того или нет.

Джек шагнул к ней… и остановился, стиснув зубы… В его глазах были желание, смятение, разочарование. Как ив глазах Тиффани.

Она протянула руку.

– Джек…

– Мы должны укрыться от грозы, – пробормотал он, схватил ее за локоть и потащил к своему джипу.

От его прикосновения рука Тиффани задрожала. Когда они уселись в джип, она бросила взгляд на Джека и вздрогнула – но вовсе не от холода.

Джек пристально смотрел на нее, сжимая руль. Если бы у Тиффани такие дрожали руки, она взяла бы фотоаппарат, висевший у нее на шее, и попробовала бы сфотографировать его лицо. Но нет. Впрочем, она запомнила его выражение. А потом Джек завел мотор. Тиффани сидела всю дорогу, затаив дыхание. Ей казалось, что она не дышала до тех пор, пока они не вернулись.

– Переоденься во что-нибудь сухое, – бросил Тиффани Джек, когда они вошли в коттедж. Он взял полотенце из бельевого шкафа, собираясь вытереться, вошел к себе в комнату и закрыл дверь.

Джек ожидал, что Тиффани все еще будет сердиться. Он оказался не готов к ее состраданию и нежности, которые с легкостью сломали бы его самоконтроль. Когда она промокла под дождем, одежда облепила ее тело, и это подействовало на него возбуждающе.

Что. ж, она уже наверняка вытерлась и сменила одежду. Он постарается снять напряжение, возникшее между ними.

Джек переоделся и вышел из комнаты. Он твердо решил контролировать свои мысли и чувства.

Тиффани оказалась на кухне. На ней были мягкие вязаные брюки и облегающая футболка, на ноги она не надела ничего. Влажные локоны падали ей на плечи. У нее был неуверенный вид. Их взгляды встретились, и она зарделась.

Самообладание и решимость Джека бесследно исчезли.

Он пристально смотрел на Тиффани, еле сдерживая страстное желание.

– Гм… пошел сильный дождь. Можно сказать, гроза. – Тиффани не сводила с него глаз. Его страсть разгорелась еще сильнее.

– Немного воды никогда никому не повредит. – Он пытался говорить небрежным тоном. Но получилось какое-то мрачное бормотание. – По крайней мере, козы укрыты от дождя.

Ему нужно было уйти отсюда. Вернуться под дождь. Придумать какую-то причину, чтобы оказаться подальше от соблазна. Но Джек стоял и пожирал глазами ее фигуру – от влажных волос до ступней, а потом – в обратном направлении. Он не мог двинуться с места.

Дрожащими руками Тиффани взяла чайное полотенце и вытерла им фотоаппарат. Потом наклонилась и очень осторожно положила и то и другое на скамейку у раковины. У нее были очень красивые ягодицы, и… их обтягивали очень тесные брюки.

Джек подавил стон.

Тиффани шагнула вперед, отходя от раковины.

– Ну… гм… я должна…

– Может, я должен… – Пытаясь отвлечься от соблазна, он тоже шагнул вперед.

Она сделала поворот. Он тоже. В результате они столкнулись.

Она прижалась к Джеку, и он, утратив самообладание, сжал Тиффани в объятиях.

Она тоже крепко обняла его.

Джек тихо застонал, признавая, что потерпел поражение, и наклонил голову. Тиффани подняла голову, и их губы встретились.

Вкус ее губ напоминал дождь и саму Тиффани, он оказался таким приятным, таким особенным… Именно о таком мечтал Джек, хотя и считал, что мечтать ему не следовало.

Джек положил руку на затылок Тиффани и еще крепче впился в ее губы, потом провел рукой по спине и еще сильнее прижал всю ее к себе.

– Тифф!

– Я так сердита на тебя, Джек. – Она шутливо ткнула его кулаком в плечо, затем нежно поцеловала.

– Этого не может быть, – замотал он головой. Ему хотелось с ней помириться, но этим его желания не ограничивались. Он не мог сказать точно, чего же он хочет, – наверное, всю ее, до кончиков пальцев.

Слишком долго он ждал, слишком сильно ее желал.

Тиффани прижалась к нему. Джек провел рукой по ее подбородку, погладил нежную кожу за ухом, а другой рукой привлек ее к себе.

Он забыл свои тревоги из-за сходства с отцом, забыл, что пытался защитить ее от собственной его беды. У него вырвалось тихое восклицание.

Он поднял голову, говоря себе, что все еще контролирует ситуацию. Но он уже ничего не контролировал. Он думал только о своем желании и об ответе Тиффани.

Тиффани глядела на Джека и видела раздиравшие его противоречия. Он поддавался своим чувствам. Не говоря ни слова, она подталкивала его к этому.

Поцелуй меня снова, Джек. Пусть между нами не останется барьеров, и я смогу тебе доказать, что для меня есть место в твоей жизни… что я – больше, чем твой друг.

Да, Джек привел ее в ярость… она была расстроена, испугана, подавлена… но все эти чувства со знаком минус заглушались чем-то совсем противоположным. Чем? По крайней мере ей хотелось, чтобы он ей доверял.

– Я не могу оставить тебя в покое, – вырвалось у него. – Мы были друзьями, я скучал по тебе…

Одной – сильной – рукой он прижимал ее к себе, а другой касался ее лица. Она вскинула голову, и они снова поцеловали друг друга в губы.

Тиффани вложила в поцелуй всю сдерживаемую силу своего, чувства.

– Джек… – слетело с ее губ, и он в ответ прошептал ее имя.

– Ты нужна мне. – Он закрыл глаза, гладя ее по волосам. Его лицо выражало страстное желание. – Ты так красива, Тифф.

Неужели он действительно считает ее красивой? Его синие глаза медленно открылись, и… да, она увидела, что так и есть.

Этого она и хотела, к этому и стремилась. Теперь она добилась своего. Джек все понял, отказался от глупых тревог и доверился ей. Должно быть, так оно и есть… верно?

У нее захватило дух. Она провела руками по его плечам, по рукам, спине.

– Ты тоже красивый. Но я все еще на тебя сержусь. – Она принялась покрывать поцелуями его лицо.

Наконец-то Джек с ней честен.

– Этого не должно было случиться, – с отчаянием сказал Джек. Но он снова поцеловал ее в губы, и вскоре Тиффани забыла и о его словах, и о своих собственных.

Не помнила она и того, как они оказались в его спальне. Джек задрал на ней футболку и принялся ласкать ее обнаженную кожу.

Ей тоже хотелось к нему прикасаться. Теперь все так ясно! Джек был сбит с толку, но теперь он поймет свою ошибку, и они смогут сблизиться так, как начали сближаться до того, как он уехал.

Джек должен ей доверять. Вот с чего они начнут.

В глубине души Тиффани понимала, что из-за своих чувств и сегодняшнего напряжения искаженно воспринимает действительность, но она отогнала эту мысль.

– Тиффани! – Джек уткнулся лицом в ее шею, сжал ей запястья и сунул ее руки под просторную рубашку. Но когда она коснулась его голой спины, он вздрогнул.

Тиффани сжала его в объятиях. Джек не умрет. Он выживет, преодолеет свои тревоги, и у них все будет хорошо.

Джек снял с нее футболку и бросил на пол. Его пальцы легко касались ее кожи. Судя по выражению его лица, он был поглощен их близостью.

Он не вполне осознает, что делает. Если бы осознавал, он бы это прекратил.

Ей не хотелось так думать.

– Я не желаю, чтобы нас что-то разлучало.

Тиффани произнесла эти слова, пытаясь бороться с собственной неуверенностью. Она принялась расстегивать пуговицы его рубашки. Ей нужно слиться с его телом. Ее действия, казалось, были вызваны отчаянием, но ей хотелось добиться своего…

Джек чувствовал себя так, словно оказался в густом тумане.

Ho даже туман не мог полностью окутать его разум. Безрассудство Тиффани привело к тому, что Джек понял: он также ведет себя безрассудно.

Что он делает? Ему понадобилась вся его сила воли, но он все-таки сжал руку Тиффани и помешал ей расстегнуть остальные пуговицы. Как они дошли до этого?

Если так будет продолжаться, Тифф захочет, чтобы он связал себя с ней обязательствами.

Он твердо решил не обременять ее собой, помочь ей держаться на некотором расстоянии и жить дальше, не заботясь о нем. Неужели не получится?

– Мы должны это прекратить. – Три пуговицы на его рубашке остались застегнутыми. Через несколько секунд она увидела бы его раны.

Джека охватили паника и отчаяние. Эти чувства не имели ничего общего с его шрамами. Нет. Они объяснялись тем, что не в характере Тиффани – уступить страсти, а потом уйти. Она заслуживает лучшего, а он не может ей этого дать, потому что слишком похож на Сэмюэла. Джек не обратил внимания на внутренний голос, который говорил, что ему не хочется, чтобы она увидела, насколько изменилось его тело. Суть в другом.

– Я не должен был так расслабляться, – вырвалось у него. Он отодвинулся от Тиффани, потом протянул ей футболку, не встречаясь с ней взглядом. – Я поступил с тобой неправильно, позволил себе забыться. Извини.

– Ты не понимаешь, что для меня правильно, иначе… – Она замолчала и, торопливо надев футболку, направилась к двери. У нее был подавленный вид.

– Я понимаю, что обидел тебя, потому что я дурак и эгоист и позволил случиться тому, чего не должен был допустить.

– Ты отказываешься от всего, что мы могли бы разделить, хотя желаешь этого не меньше меня. – Ее глаза сузились от закипающих слез.

– Я говорил тебе, что обязательства – не для меня. Я унаследовал от Сэмюэла…

– Может быть, ты действительно веришь тому, что говорил о Сэмюэле. Я думаю, ты ошибаешься и есть другие, гораздо более глубокие причины!

– Для меня имеешь значение только ты. Твое будущее, твое счастье. И ради твоего счастья это нужно прекратить.

Наступила тишина. Дождь уже кончился, но Тиффани казалось, что он продолжается.

– Ты пришел в себя и оттолкнул меня именно тогда, когда я собиралась коснуться твоего шрама. – Разве он не замечает связи?

– Потому что нам нельзя сближаться. Дружба – это то, что у нас может быть. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Ничего другого. А шрам – всего лишь шрам. Я не ношусь с тем, что пережил.

Она шагнула к нему.

– Сними рубашку. Дай мне увидеть этот шрам, который тебя не беспокоит!

Он сжал губы. В его глазах не осталось ни капли тепла.

– Это не театр, Тиффани.

Она поняла, что зашла слишком далеко.

– Извини. Извини, Джек. Я не должна была так говорить. Но тебе нужно позволить себе вылечиться… внутренне… По-моему, ты этого не сделал.

– Если это правда – а я с тобой не согласен, – то мне поможет только наша дружба. – Он твердо и спокойно глядел ей в глаза. – Мы снова стали друзьями, Тифф, и мне нужно, чтобы ты согласилась со мной дружить.

Как она могла стать ему только другом, когда ее тело и чувства нуждались в большем?

Но если она не попытается, не будет ли это эгоистично с ее стороны?

– Я попытаюсь, Джек. – Она постарается быть только другом и будет надеяться, что это окажется возможным после всего, что произошло между ними.

Глава 7

– По крайней мере маляр закончил работу, и стены высохли достаточно для того, чтобы поставить мебель обратно, – пробормотала Тиффани. Она сказала себе, что должна находить удовольствие в обычном и простом. Об этом попросил ее Джек два дня назад, когда они говорили об их дружбе.

С тех пор они оба усердно старались… так усердно, что ей было тягостно. Но они и впрямь старались, и постепенно Джек начал расслабляться, общаясь с ней. Может быть, со временем он расслабится настолько, что подумает над своими тревогами, связанными с отцом, и над проблемами рака.

Она была убеждена в том, что он еще этого не сделал, потому-то его жизнь и не идет так, как следует.

– Ты там…. Тифф? – Джек появился в дверях кухни.

– Да. Я здесь. – Она подошла к нему. – Маляр уже забрал свои вещи. Ты видел, как он ушел?

– Он остановился и сказал мне, что опять пойдет дождь. Я только что починил крышу сарая. Решил помочь тебе поставить мебель обратно. Вдруг ты решишь передвинуть ее самостоятельно?

– Ты слишком хорошо меня знаешь. – Она улыбнулась. – Там мало тяжелых вещей. Я подумала, что могу ее двигать, а не поднимать.

– Будет гораздо легче ее двигать, если мы поработаем вдвоем. – Он улыбнулся в ответ. Это уже начало, не так ли? Они могут подружиться, как он и желает?

А что произойдет, если он уедет? Дни идут. Что, если он вернется в Сидней и ты потеряешь все, чего добилась?

Она этого не допустит! Будет настаивать на том, чтобы они сохраняли отношения. Поможет ему и заслужит его дружбу, черт возьми! Если она хорошенько постарается, то добьется своего.

Возможно, много лет назад родная мать и не оценила ее стараний. Что ж, Тиффани тоже не носится со своим шрамом. Ей нужно сосредоточиться на Джеке. На его проблемах, на его нуждах. А не на своей жалкой истории, которая здесь ни при чем.

Чем ее тогдашнее состояние отличается от поведения Джека? От его нежелания оказаться лицом к лицу со своими демонами и иметь с ними дело?

Это другое дело! Ведь у нее не было таких проблем!

Джек вошел в гостиную, нагнулся и поднял одно из больших кресел. Она увидела, как он напряг мускулы, и быстро отвела взгляд. Ей надо думать о спокойных отношениях с Джеком.

Но как она может забыть, что он держал ее в объятиях и едва не занялся с ней любовью?

– Он не должен быть таким привлекательным. Это очень мешает, – пробормотала она. Потом подошла к Джеку и громко сказала: – По-моему, ты говорил, что мы должны заниматься этим вместе?…..

Джек кивнул, и они начали передвигать мебель. А когда закончили, он удовлетворенно осмотрел результаты.

– Выглядит хорошо. Твои родители знают о ремонте?

– Нет. Мы решили сделать им сюрприз. Это придумал Джед, и мы все согласились скинуться и заплатить за работу. – Так они решили отблагодарить Колина и Сильвию за любовь, с которой те их воспитали. – Я собираюсь попросить братьев обновить и изгородь. Мама и папа, конечно, не разорены, но они несколько лет вкладывали в нас много денег, и в результате ферма несколько пострадала.

– К сыроварне это не относится.

– Но из-за изгороди начали возникать проблемы.

– Часть изгороди и впрямь старая. – Джек кивнул и, внеся последние штрихи в расстановку мебели, повернулся к Тиффани: – Как насчет обеда в городе сегодня вечером? Чтобы отпраздновать усердную работу.

– Это было бы мило, – У нее даже покалывало кожу от радости, но она старалась не обращать внимания на собственную реакцию. Надо думать, как именно вечер, который они проведут в городе, лучше всего использовать для того, чтобы помочь Джеку. Вот на чем ей нужно сосредоточиться: на помощи Джеку, ее доброму другу – в точности как в старые времена.

Да, конечно, совершенно ничего не изменилось. У нее не возникнет никаких трудностей.

– Мы должны принять душ и переодеться, – вырвалось у нее прежде, чем она успела подумать. Ее лицо запылало. – Я имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду. – На его щеках тоже выступил легкий румянец.

Было бы гораздо легче, если бы казалось, что он совершенно ею не интересуется. Но все выглядело иначе. И в результате Тиффани снова стала надеяться, что он, возможно, передумает и не ограничится дружбой. Даже если совершенно ясно, что этого не произойдет.

Они молча вернулись в ее коттедж. Было и впрямь похоже на то, что надвигается очередная гроза. Тиффани думала об этом, выбирая, что ей надеть, но большей частью думала о своих тревогах и о Джеке. О прошлом, будущем, неуверенности, доверии, страхе и… надежде. Всегда, несмотря ни на что, оставалась надежда, которая могла причинить ей много боли.

Потом она сделала уборку на кухне и ни о чем не думала… пока на кухню не вошел Джек. Его волосы были влажными. От него замечательно пахло, и у Тиффани снова заколотилось сердце.

Он осмотрел комнату, а потом его взгляд остановился на Тиффани. Она стояла возле раковины, погрузив руки в мыльную пену.

– Я решила сделать уборку до того, как мы уедем. Нет ничего хуже, чем вернуться домой к грязной посуде.

На самом деле есть много чего хуже. Она сжала губы, чтобы у нее не вырвалась очередная глупость.

Джек посмотрел на нее и быстро отвел взгляд.

Он действительно рассматривал ее ягодицы или ей показалось?

Джек кашлянул, подошел. к Тиффани и взял с вешалки чайное полотенце.

– Я помогу тебе.

– Незачем… – Тиффани взглянула на него, на его широкие плечи, твердую линию губ и проницательные синие глаза, которые смотрели на нее.

Он брал одну тарелку за другой, вытирал их и ставил на скамейку. Она продолжала мыть посуду, спрашивая себя, почему он не желает ни признать свое влечение к ней, ни дать им шанс.

Было бы умнее спросить, почему она стремится к луне, когда вполне ясно, что Джеку не нужны даже космические обломки. Может быть, ей также нужно перестать смотреть по телевизору старые научно-фантастические фильмы!

Будь его другом. Ведь он говорит, что именно это ему нужно больше всего.

– Гм… это последняя. – Тиффани сунула ему в руки тарелку и быстро выпустила воду из раковины.

Он вытер тарелку, после чего бросил полотенце на скамейку.

– Ты готова ехать?

– Нет. Мне еще нужно подкрасить губы. – Тиффани еле заметно улыбнулась. – Не беспокойся. Это не займет много времени.

Она пошла к себе в комнату, обвела губы помадой, положила тюбик в ярко-пурпурную косметичку с зеркальцем и бросила ее в дамскую сумочку. Когда она вышла из комнаты с сумочкой через плечо, зазвонил телефон.

Тиффани, покосившись в сторону Джека, вошла в гостиную и взяла трубку.

– Алло, это Тиффани.

– Алло, дорогая, это мама.

– Привет, мама. Как поездка? Здесь все хорошо.

Пока Тиффани говорила по телефону, Джек молча ждал на кухне, глядя в окно. Когда зазвонил телефон, его спина напряглась. Теперь она немного расслабились. Возможно, он подумал, что снова позвонил Сэмюэл.

Тиффани вдруг поняла, что не сводит глаз с плеч Джека, и заставила себя отвести взгляд. Она уселась на край дивана, решив уделять внимание только маме.

Ну, не только ей. У Джека все же очень красивые плечи.

– Сегодня вы в Лондоне, верно, мама?

Рассказывай о вашей замечательной поездке, мама, чтобы я не думала о Джеке, о широких плечах или о чем-нибудь еще в этом роде.

– Да, мы в Лондоне. – Они поговорили еще кое о чем. – У тебя действительно все в порядке? Ты можешь обойтись без Рона?

– Все отлично, мама. Джек и я вчера навещали Рона. У него хорошо идет лечение, и все на ферме – под контролем.

Кроме ее личной жизни. Возможно, она могла бы взмахнуть волшебной палочкой…

– Хорошо. Я рада это слышать, дорогая. Немного страшно, ведь твой отец и я – так далеко. Нам бы не хотелось, чтобы ты оказалась в трудном положении, а вы с Джеком так долго не виделись! Я сомневалась…

– Я не в трудном положении. – И ей не хотелось говорить о Джеке.

Тиффани любила маму и папу, но никогда не признавалась им в том, что ее чувства к Джеку изменились. И у нее не было причины открывать душу сейчас, когда обстоятельства стали гораздо сложнее, чем раньше.

Она и не поступила бы так: ведь Джек находился неподалеку и мог ее расслышать.

– Ладно. Береги себя. Мы с папой очень хотим тебя увидеть. Я позвоню снова, когда смогу, но буду звонить не так уж часто. Зависит от того, насколько у меня загруженные дни.

– Можешь звонить в любое время, мама, но только если у тебя оно найдется. У меня есть план вашего маршрута со списком всех гостиниц. Если возникнут проблемы, я сразу дам вам знать. Я знаю, что звонки по телефону домой дорого стоят.

– Совершенно верно. – Сильвия быстро попрощалась, передала привет от Колина и повесила трубку.

– Сильвия ни о чем не беспокоится? – Джек подошел к Тиффани. Его голос был на удивление мягким. – Ты отлично справляешься.

– С твоей помощью. По-моему, она забеспокоилась из-за новости о Роне. Может быть, я должна была ей позвонить и рассказать об этом сама.

– Ты же не знала, что Дениз им расскажет. – Джек взглянул на ее губы, потом поднял голову и быстро зашагал к двери.

– Приятный оттенок помады, – пробормотал он. – Идем.

– Я должна была догадаться насчет Дениз. Она любит поговорить. Ты уже придумал, где мы будем обедать? – Тиффани вышла следом за ним и закрыла за собой дверь. Теперь она только и думала, что о кораллово-розовом блеске своих губ и о самих губах.

Собственно, она думала о поцелуе и об их с Джеком отношениях, которых сам Джек вовсе не желал.

– Надеюсь, что здесь хорошо кормят. – Джек задумал этот дружеский обед, чтобы сбросить напряжение между ним и Тиффани.

Она ошибалась на его счет и со временем поймет, что совершила ошибку. А он со временем перестанет вспоминать чувства, которые испытал, когда они попали под дождь. Хотя его тело не желало забывать этот эпизод.

Что ж, их поездка на джипе закончилась и теперь они уже не будут сидеть так близко друг к другу.

Он помог ей выйти из машины. Не потому, что это свидание. Они были не на свидании. Джек помог Тиффани из вежливости.

Если он крепко обнял ее за талию, то это только потому, что не хотел, чтобы она упала.

Если у него захватило дух, что из того? Такое иногда случается с каждым.

Да, но разве каждый стремится к такой близости, желает вдохнуть ее аромат, коснуться мягкой кожи?..

Хватит!

– Я уверена, что нас накормят замечательно. – Тиффани провела руками по бедрам и вздернула подбородок. – Снаружи припарковано столько автомобилей и грузовичков! В этом ресторане наверняка полно клиентов.

Он проследил за движениями ее рук, но все-таки заставил себя отвести взгляд, чтобы не увидеть ягодиц, обтянутых новыми восхитительными джинсами.

Они с удовольствием проведут время и вернутся на ферму, подружившись еще сильнее.

Двери старомодного ресторана открылись. Вышли мужчина и женщина в ковбойских шляпах, клетчатых рубашках и сапогах для верховой езды. Из ресторана донеслась музыка кантри. Музыку исполняли на гитарах и скрипках, очень ритмично и не жалея энергии.

Видите? Не так уж и романтично. Джек улыбнулся.

– Давай войдем.

Внутри музыка звучала громче. Ее исполнял оркестр, расположившийся за кабинками, на краю большой танцплощадки. Две трети кабинок были заняты. Большинство присутствующих щеголяли джинсами и ковбойской одеждой. Несколько пар танцевали. Джек и Тиффани нашли столик и стали изучать меню.

– Вы готовы сделать заказ? – К их столику подошла женщина средних лет. У нее в руках были блокнот и огрызок карандаша.

Они сделали заказ и вели бессвязный разговор до тех пор, пока им не принесли еду.

Джек принялся за бифштекс с печеным картофелем и молодой фасолью. Тиффани начала есть салат «Цезарь» с курятиной. Все шло прекрасно, пока они не добрались до хлеба с травами. Ведь им нужно брать его из одного блюдца, не так ли?

Это означало, что их руки будут соприкасаться, а она станет пристально смотреть на Джека сверкающими глазами, которые так усердно старались не выражать ничего, кроме дружбы.

– Тебе нравится обед?

Она вонзила вилку в кусок курятины.

– Очень вкусно. У приправы салата «Цезарь» должен быть именно такой вкус. Острый, пряный… – Она взглянула на его губы и замолчала, после чего быстро отвела взгляд. – А тебе нравится обед?

– Аппетитный бифштекс. Хорошо приготовленный, нежный. – Казалось, в его словах есть скрытый смысл.

Когда они все съели, дирижер оркестра обратился к присутствующим с предложением потанцевать.

Люди принялись танцевать, выстроившись в ряд. Неромантичный танец, ведь они даже не соприкасаются и не становятся друг к другу лицом, не так ли?

– Идем, потанцуем с ними, Тифф! – Их будут окружать незнакомые люди, и он избавится от излишней энергии.

Она поднялась.

– Это меня здорово… отвлечет. – На ее щеках выступил румянец.

У него учащенно забился пульс. Ведь она подтвердила, что не забывает о его присутствии, так же как он – о присутствии Тиффани.

Джек попытался не обращать внимания на собственную реакцию. Он поднялся и повел ее танцевать.

Некоторое время спустя певец предположил, что все они почти готовы выступить на Тэмуорт-ском ежегодном фестивале танцев в ряд и музыки в стиле кантри. Судя по ответу компании, многие ездили туда каждый год.

– Они хотят поучаствовать в самом большом в мире танце в ряд, – прошептала Тиффани на ухо Джеку во время короткого перерыва.

– Тэмуорт в самом деле попал в книги рекордов за самый большой танец в ряд?

– Я точно не знаю, – пробормотала она. Оркестр заиграл снова, и начался очередной танец.

Когда танцы в ряд закончились, дирижер поблагодарил Джека и Тиффани за то, что они присоединились к общему веселью, и попросил их открыть парные танцы.

Отказаться было бы невежливо, поэтому Джек непринужденно заключил Тиффани в объятия, и они начали танцевать.

Лавируя среди танцующих пар, Джек вдруг понял, как же он одинок. Как он страдает. Его мечты разбиты.

У него не может быть совместной жизни с Тиффани, о которой он когда-то мечтал.

Он поступил наивно, когда приехал сюда и попытался вернуть их дружбу. Теперь слишком поздно. Что ему делать?

Против воли он прижал Тиффани к себе и уткнулся лицом в ее макушку.

После минутного колебания она обняла Джека за шею одной рукой, а другой сжала его руку повыше локтя и вздохнула.

– Когда музыка смолкла, Джек попытался собраться с духом. Разжав объятия, он сделал шаг назад.

– Нам пора ехать.

Судя по его интонации, ему не хотелось уезжать.

Но Тиффани кивнула и тоже отстранилась от него на шаг.

– Конечно.

Когда они вышли из здания, она глубоко вздохнула и посмотрела на небо.

– По-моему, маляр оказался прав. Пойдет дождь.

Джек уже скучал по объятиям Тиффани.

Он помог ей сесть в джип, потом уселся сам, и они поехали домой.

Или, вернее, в: коттедж Тиффани. Он не был домом Джека и никогда им не будет, и ему нужно об этом помнить.

Пятьдесят восемь минут спустя Джек остановил джип возле ворот фермы. На протяжении этих пятидесяти восьми минут ему приходили в голову одни лишь тягостные мысли.

– Почему мы не выходим? Мы уже приехали. – Судя по ее интонации, она боролась с теми же мыслями, что и он.

И это выбило его из колеи. Выйди из джипа. Скажи «спокойной ночи» и забудь об этом вечере.

– Подожди. – Он подошел к дверце со стороны Тиффани и открыл ее. Подул ветер. Джек встал в образовавшейся щели, чтобы дверца не захлопнулась. – Выходи.

Джек отошел недостаточно быстро, и, выйдя из машины, Тиффани столкнулась с ним. Он неуклюже схватил ее, она стиснула его плечи и снова оказалась в его объятиях.

Во взгляде ее карих глазах чувствовалось смятение. Тиффани, как и сам Джек, боролась с соблазном.

Джек отпустил ее и попятился.

– Иди в дом. Иди в свою комнату и закрой дверь.

– Почему? Потому что я тебе не нужна? – Она пристально взглянула ему в глаза. – Знаешь, твои поступки могут противоречить твоим словам, но я все поняла, Джек. Несмотря на соблазн, ты стараешься испытывать ко мне только платонические чувства.

– Не подгоняй меня, Тиффани. Не сегодня вечером.

Тиффани хотела пройти мимо, но Джек схватил ее за руку.

– Тогда перестань ко мне так относиться. Потому что я отношусь к тебе точно так же и не могу бороться с собой, когда-знаю, что мы чувствуем одно и то же. И мне больно из-за того, что ты пережил, и из-за того, что ты отталкиваешь меня.

– Я тебя не отталкиваю. – Он неожиданно для себя прижал ее к своей груди. Они стояли перед коттеджем, хотя вот-вот должна была начаться гроза. – Я хочу, чтобы мы дружили, Тифф. Я не хочу отказываться от твоей дружбы.