Текст книги "Цена его коварства"

– Что?

– Всего лишь из совета директоров, – улыбнулся Эдвард. – Не считай меня чудовищем. У Руперта есть жена и детишки, с которыми он практически не видится. Избавившись от директорских обязанностей, он сможет больше времени проводить с семьей…

– Ты и сам мог бы от них избавиться, – проговорила я.

– Но у меня нет семьи. – Он чмокнул меня в нос. – Мне нельзя доверить даже цветок в горшке.

– Это неправда.

– Увы, правда.

– А как же Цезарь?

– Миссис Макуиттер возвращается завтра. Она позаботится о нем. А мне надо ехать.

– Ясно… – Я всеми силами старалась удержаться и не броситься с рыданиями к нему в объятия. – Значит, мне пора собирать вещи.

– Конечно, – рассеянно сказал он. О боже! Я, конечно, не думала, что наше расставание разобьет ему сердце, но все же, после этих дней вместе я надеялась, что кое-что значу для него…

Ну и дура!

– Отлично. – Я попыталась улыбнуться. – Посмотрю, когда ближайший рейс на Лос-Анджелес. Говард как раз предложил мне сняться в массовке. Наверное, это забавно – быть зомби. Говорят, в Нью-Мехико очень красиво…

– Ты о чем? – Эдвард взглянул на меня.

– Завтра ты отправляешься в Лондон. Значит, мне нет смысла оставаться здесь.

– Разумеется.

– Тогда нам пора прощаться. – Я изо всех сил старалась казаться спокойной.

Его брови поползли вверх.

– Ты бросаешь меня?

– Ты же сам сказал, что мне незачем оставаться!

– Тебе незачем оставаться в Пенрит-Холле, – терпеливо объяснил он. – Ты едешь со мной в Лондон.

Я смотрела на него, не в силах уразуметь смысл его слов:

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? В Лондон?

– Да, в Лондон.

– А что я там буду делать? – спросила я, с трудом скрывая радостное облегчение, охватившее меня при этих словах.

– Могу опять нанять тебя в качестве физиотерапевта, – предложил он.

– Это смешно. Тебе уже не нужен физиотерапевт.

– Тогда будешь моей любовницей на полную ставку.

– Значит, я буду жить в Лондоне, чтобы проводить с тобой время в постели?

– Считай это отпуском.

– Но у тебя-то не будет отпуска! Ты все время будешь занят на работе.

– По ночам я свободен. – Он озорно ухмыльнулся. – Буду твоим мальчиком для развлечений. Можешь развлекаться со мной всю ночь. – Он подошел ближе. – Как раз то, что ты во мне любишь, а?

«Я люблю в тебе все!» – хотелось крикнуть мне. Но это было последнее, что Эдвард хотел бы услышать. По нашему соглашению нас связывал лишь секс, и не более. Я смотрела на него, освещенного пляшущим пламенем камина, все еще в одних спортивных шортах. Мощный торс, накачанные бицепсы, мускулистые бедра… Секса вполне достаточно, сказала я себе.

– Диана? – Он вопросительно смотрел на меня. Я вспомнила, что так и не ответила ему.

– Конечно, это мне нравится больше всего. – Я покачала головой. – Что еще в тебе может привлекать?

– Бессердечная женщина, – вздохнул он, подходя ближе. Уткнувшись в меня лицом, он положил руки мне на грудь. Соски тотчас напряглись, явственно проглядывая под тканью легкого хлопчатобумажного свитера и тонким кружевом бюстгальтера.

– Позвольте обслужить вас, миледи, – шепнул он.

Встав на колени, Эдвард прильнул губами к одному из сосков. Свободной рукой он накрыл вторую грудь, а мгновение спустя стал ласкать ее ртом. Свитер исчез в мгновение ока, за ним последовал бюстгальтер. С удовлетворенным рыком он прикоснулся губами к моей обнаженной коже. Я закрыла глаза, бессильно откинув голову. Его губы были горячими и мягкими – шелк и сталь. Я дрожала от желания – как и в первый раз, когда он прикоснулся ко мне. Как будто мы не занимались любовью четырежды в день, каждый день, все эти десять дней.

– Значит, договорились? – пробормотал он и, поднявшись, подхватил меня на руки. – Ты едешь со мной в Лондон.

– Я не могу ехать… только как твоя секс-игрушка, – тихо проговорила я. Мое глупое сердце трепетало, ожидая от него уверений в том, что я значу для него гораздо больше…

– Я знаю. – Эдвард неожиданно улыбнулся. – Лондон – театральная столица. Будешь жить в моем доме и ходить на прослушивания.

– Прослушивания? – Мой голос дрогнул от страха.

– Отлично! – Он провел рукой по моей спине, поцеловал в щеку, в шею. – Днем будешь ловить свою мечту. А ночью будешь моей!

Взяв мое лицо в ладони, он поцеловал меня. Поцелуй был горячим, требовательным. Я ответила на него с безоглядной страстью, стараясь забыть о невзгодах, тревоживших душу.

Я не могу оставить его. Не могу, пока у меня есть возможность еще немного побыть в этом ярком мире страсти и желания. Я хочу быть смелой женщиной, надевающей для своего любовника алое кружевное белье и разгуливающей по дому нагишом. Я не готова вернуться и вновь стать серой мышкой. Я хочу быть с ним, в его объятиях, хочу, чтобы мы по-прежнему то дружески поддразнивали друг руга, то горели в пламени страсти. Я вспомнила встретившееся мне когда-то определение любви – «дружба в огне»…

Мои глаза распахнулись.

Нет! Я думаю об Эдварде. Он мне нравится. Но это не любовь.

Не должно быть любовью.

Он просто мне нравится, твердо сказала я себе. Нам хорошо вместе. Что ж в этом такого?

– Ладно, – спокойно проговорила я. – Я еду в Лондон.

– Отлично. – Эдвард улыбнулся с таким выражением, будто и не сомневался, что сможет уговорить меня. Затем он уложил меня на стол, быстро раздел, и мы занялись любовью.

На следующее утро, с первыми лучами солнца, в дорогой машине Эдварда, вместе с остальным его имуществом, я направлялась к цивилизации.

Глава 5

– Неважно выглядишь. – Тщательно накрашенная девушка, сидевшая на соседнем стуле, с беспокойством смотрела на меня.

– Все в порядке, просто нервы, – пробормотала я, стараясь дышать глубже. Уже два месяа, с самого приезда в Лондон, меня постоянно мучила тошнота. Я полагала, что это от страха. Только сегодня я наконец решилась отправиться на прослушивание в театр вместо того, чтобы с толпами туристов шататься по Трафальгарской площади.

– Может, ты съела несвежее карри? Или у тебя грипп? – Соседка опасливо отодвинулась от меня. – У моей сестры такое было в начале беременности…

– Со мной все в порядке! – рявкнула я и сглотнула: тошнота накрыла меня с новой силой.

– Ну хорошо, – проговорила девушка. – Я пойду… повторю отрывок…

Она торопливо пересела подальше от меня. Я прислонилась головой к стене. Уже скоро. Сейчас меня вызовут. Разумеется, я им не подойду. Но мне наконец не придется лгать Эдварду о том, где я провожу время: он, работая в офисе по восемнадцать часов в сутки, искренне верит, что я целыми днями хожу на прослушивания. По крайней мере, все кончится быстро: мне нужно будет лишь произнести несколько фраз…

И тут я поняла, что не помню ни слова. Что случилось? Я же учила их два дня подряд…

Поняв, что меня сейчас вырвет, я почти бегом отправилась в туалет. К счастью, я успела как раз вовремя. Сполоснув лицо холодной водой, я уставилась на себя в зеркало. Бледная, с испуганными глазами, на лице блестят капли пота…

«У моей сестры такое было в начале беременности», – вспомнила я.

Открыв дверь, я двинулась к выходу из театра. На улице я с наслаждением вдохнула свежий, холодный воздух, и тошнота слегка отступила. Сегодня, первого марта, на улице было по-зимнему зябко. Я шла к станции метро на подгибающихся ногах.

Я никогда не думала, что смогу забеременеть. Эдвард был крайне осторожен, и я не беспокоилась, уверенная, что он знает, как избежать ненужных последствий. Но несколько раз он надевал презерватив в самый последний момент. И тогда, в душе…

В полуобмороке я спустилась на станцию Чаринг-Кросс и едва сумела сесть в поезд, идущий в нужном направлении. Я с ужасом вспомнила, что у меня не было месячных с самого приезда в Лондон. И тошнота… Я списывала все это на стресс. А то, что грудь набухла и болела – на наши ночные оргии.

Теперь я видела Эдварда лишь по ночам. Каждое утро шофер отвозил его в шикарный офис с личным душем, местом для отдыха и четырьмя помощниками, готовыми исполнить любое его желание. Он пропадал там до ночи даже по воскресеньям, иногда вовсе не приходя ночевать. Но, возвращаясь домой, он всякий раз будил меня, и мы с неутолимой жаждой предавались любви. Затем, еще до рассвета, он целовал меня в лоб, шепча: «Удачного дня! Я горжусь тобой». «Счастливо!» – шептала я в полусне, и он уходил. Я просыпалась, когда солнечные лучи уже пробивались сквозь окна. Его сторона постели всегда была пуста. Целыми днями я страдала от одиночества, тоскуя по Пенрит-Холлу.

В Лондоне все было по-другому.

Задумавшись, я чуть не пропустила свою станцию. Выйдя из метро на Хай-Стрит-Кенсингтон, я зашла в аптеку на углу, где, опустив глаза, попросила тест на беременность.

Эдвард предлагал мне пользоваться его машиной, но я не хотела приезжать на прослушивания на авто, как содержанка, какой, по сути, и была. Кроме того, я хотела сохранить свою тайну: Эдвард был бы разочарован, узнай он, что за два месяца я побывала на одном-единственном прослушивании.

У Эдварда был шикарный особняк в григорианском стиле, с пятью спальнями и садом, в престижном районе неподалеку от Кенсингтонского дворца. Добравшись до него, я с трудом поднялась по лестнице и открыла дверь.

– Диана, дорогая! – донесся из кухни голос миссис Кэрриган. – Это вы?

– Да, – пробормотала я, убеждая себя, что паниковать рано. Тест покажет отрицательный результат – и я посмеюсь над своими страхами.

– Идите сюда! – позвала меня миссис Кэрриган. – Я на кухне!

– Минутку! – Я проскочила в ближайший туалет и, дрожа, вскрыла полоску теста. – Отрицательно, отрицательно… – заклинала я его.

Наконец результат проявился.

Положительно.

Полоска теста выпала у меня из рук. Я поспешила засунуть его на самое дно мусорного ведра, под пакеты.

Глупо. Скоро этого будет не скрыть.

Беременна. Когда я шла на кухню, зубы у меня стучали.

Я взглянула в большое окно просторной современной кухни. Сад за окном, наверное, будет невероятно красив весной. Сейчас он был серым и голым, с пятнами тающего снега.

– Вот и вы, милая! – Миссис Кэрриган, лондонская экономка Эдварда, пекла лимонный кекс. – Мистер Сен-Сир вам звонил.

– Звонил? – Мое сердце затрепетало. Он ни разу не звонил мне с работы, неужели он почувствовал, как именно сейчас он нужен мне?

Миссис Кэрриган укоризненно посмотрела на меня:

– Он очень волновался, почему ваш мобильный не отвечал.

– Ой! – Новенький элегантный мобильник, который Эдвард подарил мне месяц назад, уже второй день лежал на кухне. – Я сейчас же перезвоню ему.

Закрывшись в кабинете, я дрожащими руками набрала номер Эдварда.

– Почему ты не отвечаешь на мобильный? – требовательно поинтересовался он вместо приветствия.

– Прости, я забыла его дома. Я была на прослушивании, и…

– Сделка только что подписана.

Он говорил таким обыденным голосом, что я не сразу поняла: он звонит, чтобы поделиться хорошей новостью.

– Здорово! Поздравляю! И… знаешь, нам надо поговорить.

– Обязательно. Жена Руперта устраивает прием. Надень коктейльное платье. Будь готова к восьми.

Мне уже доводилось встречаться с женой Руперта, Викторией. Крайне неприятная особа.

– Эдвард, произошло кое-что важное. Ты должен об этом знать. Эдвард?..

Но он уже отключился.

Что он скажет, когда узнает? Будет в ярости? Или останется безразличен? Не подумает ли он, что я забеременела нарочно? А может, потребует, чтобы я сделала аборт?

Моя рука невольно потянулась к животу. Даже сейчас, будучи в шоке, я знала, что в любом случае оставлю этого ребенка.

Но я боялась реакции Эдварда. Потому что, кажется, знала, какой она будет.

– Ну и денек! – разохалась миссис Кэрриган, когда я вошла на кухню. – Льет и льет! Может, хотите чаю? Или покушайте что-нибудь, а то вон как исхудали – кожа да кости!

На меня вновь накатила тошнота.

– Нет, спасибо. Мы с Эдвардом едем на прием, праздновать заключение сделки…

– Прекрасно!

– Да, – согласилась я, хотя перспектива провести вечер в обществе друзей Эдварда меня отнюдь не радовала. Особенно в обществе Руперта и его высокомерной и заносчивой жены.

Дождь лил до самого вечера. Я мерила шагами комнату, пыталась читать, едва понимая написанное. Мысли мои были далеко. Я перекусила хлебом, сыром и лимонным кексом, затем, поднявшись наверх, приняла душ и начала собираться. Я уложила высушенные волосы ровными прямыми прядями, накрасилась и надела дизайнерское коктейльное платье, подаренное мне Эдвардом. Таких коротких и обтягивающих одеяний мне раньше носить не приходилось. Теперь оно особенно обтягивало меня. Господи, как я могла не замечать, что моя грудь так набухла?

В семь сорок пять я была готова и ждала в гостиной. Меня била дрожь. Лишь около девяти я услышала, как стукнула парадная дверь. Эдвард почти бежал по коридору:

– Диана!

– Я здесь.

Эдвард щелкнул выключателем:

– Почему ты сидишь в темноте?

– Я… я не заметила. – Я беспомощно моргала в ярком свете люстры.

В идеально сидящем костюме с галстуком Эдвард выглядел великолепно. Истинный британец, богач и магнат, готовый бороться за свои интересы любыми средствами – если понадобится, то и кулаками. Разве я достойна встать рядом с ним?

Но в его глазах была усталость. Мне вдруг захотелось обнять его. Впрочем, мои новости вряд ли поднимут ему настроение.

– Эдвард, – я сглотнула, – нам надо поговорить.

– Мы опаздываем, – отрезал он. – Пойду переоденусь.

Он помчался наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и скоро вернулся, дьявольски красивый в своем дизайнерском смокинге.

– Ты просто красавец. – Внезапная боль сжала мое сердце.

– Спасибо. – Он накинул мне на плечи длинный черный плащ. – Готова? – холодно спросил он.

– Да, – солгала я.

Мы вышли из дома и сели в ожидавший автомобиль.

– Как прошло прослушивание? – поинтересовался Эдвард.

– Э-э-э… неожиданно. – Я неловко взглянула на него.

– Ты врешь, – безо всякого выражения сказал он. – Ты там даже не появилась.

– Я была там! – возмутилась я. – Просто не дождалась, потому что… Постой… – Я нахмурилась. – Как ты узнал?

– Режиссер – мой друг. Он обещал отнестись к тебе с особым вниманием. Днем он позвонил мне и сообщил, что ты не соизволила явиться. Значит, ты солгала мне. – Он покачал головой. – И, наверное, не в первый раз?

Я храбро взглянула ему в глаза:

– Я еще ни разу не была на прослушивании.

– Почему? – изумленно спросил он.

Я пожала плечами, будто речь шла о чем-то незначительном:

– Не хотелось.

Лицо Эдварда окаменело.

– Значит, ты два месяца лгала мне. А я еще по утрам желал тебе удачи… Ты выставила меня дураком. Зачем?

– Боялась тебя разочаровать.

– Но разочаровала. – Он невидяще смотрел в окно машины. – Раньше я не считал тебя лгуньей. И трусихой.

Меня словно ударили в сердце.

– Прости, – шепнула я. – Почему ты не сказал, что режиссер – твой друг?

– Хотел, чтобы ты думала, что сама добилась этой роли.

– Значит, ты считал, что на самом деле мне это не под силу?

Он мрачно покачал головой:

– Ты никак не могла получить роль. И я решил помочь. Но я считаю, что… приятнее самому добиваться всего.

– Откуда тебе знать?! – рыдая, крикнула я, тут же пожалев о своих словах. Я открыла было рот, чтобы извиниться…

Но тут наше авто остановилось. Шофер распахнул дверь.

– Пора веселиться. – Эдвард улыбнулся, но глаза его остались холодными.

Руперт с женой жили в шикарном особняке с бассейном, винным погребом и бальным залом, где с высоченного потолка свисали огромные хрустальные люстры. Модно одетые гости танцевали под музыку живого джазового квартета.

– Мои поздравления!

– Ну ты ловкач! И как ты только ухитрился!..

По пути к гардеробной к Эдварду то и дело подходили люди, поздравляя его с заключением сделки. Он, улыбаясь, кивал в ответ. Я покрепче вцепилась в его локоть.

– Прости, – шепнула я.

– Я жалею, что пытался помочь тебе, – ответил он едва слышно.

– Я не должна была лгать тебе. – Я закусила губу. – Но на сегодняшнем прослушивании кое-что произошло, и ты должен…

– Избавь меня от объяснений, – огрызнулся он. – Вот почему я предпочитаю через несколько недель заканчивать любую интрижку. Потому что потом начинается ложь!

Я резко остановилась. Меня вновь затошнило.

– Ты хочешь бросить меня? Только потому, что я не ходила на прослушивания?

– Потому что ты лгала мне. – Его глаза метали холодные искры. – Не хочешь быть актрисой – копай канавы, нянчи детей, стой за прилавком… сиди дома, в конце концов! Только не лги!

– Но прослушивания – это просто ужас, – пробормотала я. Мне все же хотелось объяснить ему все. – Тебе отказывают каждый день без капли уважения. Здесь у меня нет ни друзей, ни связей…

– Значит, хочешь вернуться в Лос-Анджелес? – Он смотрел на меня, зло прищурившись.

– Да. – Я совершенно не знала, что сказать. – То есть нет…

Лицо Эдварда приняло непреклонное выражение.

– Если хочешь, уходи.

Меня словно пронзило болью. Он, резко повернувшись, вышел из гардеробной. Мне оставалось лишь двинуться следом.

– Эдвард! – протянул чей-то слащавый голос. Обернувшись, я увидела, что к нам направляется Виктория Сен-Сир. – И Диана! Какой сюрприз! – Она смерила меня таким взглядом, что мое сексуальное коктейльное платье вдруг показалось мне мешковатой тряпкой. Особенно в сравнении с длинным элегантным туалетом, облегавшим ее стройное тело. – Как это мило, что вы еще с нами! Хоть и неожиданно.

С этого момента вечер превратился в кошмар.

Я крепко держалась за руку Эдварда, пока он пил портвейн с гостями и обменивался едкими репликами с Рупертом. Я старалась участвовать в разговорах, но все время чувствовала себя чужой. Я не принадлежала к их кругу. К тому же Эдвард все время делал вид, что меня здесь нет, и моя гордость жестоко страдала.

– Прошу прощения. – Я попыталась вырвать у него свою руку. – Мне надо выпить.

– Я принесу, – с холодной вежливостью предложил он.

– Нет. – Я все-таки выдернула руку. – Мне… нужно кое с кем поговорить. Прошу прощения.

Мне показалось, что в его глазах мелькнуло облегчение.

Мельком взглянув на Викторию, стоявшую поодаль в компании приятелей, я двинулась в другую сторону, к столу. Я накладывала на тарелку крекеры, хлеб, сыр – все, что, как мне казалось, могло успокоить тянущее чувство в животе.

Зачем говорить Эдварду о беременности, если он явно хочет закончить отношения?

– Это ненадолго.

Я оглянулась – Виктория стояла за моим плечом в сопровождении пары приятелей.

– Не обращайте внимания, – сказал один из них. – Она не привыкла к тому, что Эдвард приходит со своей дамой.

Со своей дамой? Это прозвучало так, будто мы были состоявшейся парой. Ну, по крайней мере, я отличалась стабильностью, не встречаясь ни с кем, кроме Эдварда. А он? Я вдруг вспомнила его поздние возвращения. Может, он встречается с кем-то еще? В конце концов, он не обещал хранить мне верность. Даже наоборот.

– Я не его дама, – пробормотала я.

– Тогда кто же? – поинтересовалась Виктория.

– Его… его физиотерапевт.

Все трое расхохотались.

– Значит, теперь это так называется? – глубокомысленно изрек один из мужчин.

– Это правда! – По крайней мере, это было правдой. – В сентябре Эдвард попал в аварию…

– Точно. – На запястье Виктории тихо звякнули усыпанные бриллиантами браслеты. – И тебя это не беспокоит?

– Что именно?

– Эта авария, – вздохнула Виктория. – Он так любил ту горничную, американку. – Она презрительно посмотрела на меня. – Кстати, ты на нее очень похожа. Она забеременела, и он заставил ее уйти с работы. Целый год таскал за собой по всему свету. Но когда отец ребенка согласился жениться на ней, она тут же бросила Эдварда.

– Он был испанским герцогом, – добавил ее приятель.

– Эдвард пытался заставить ее бежать, бросив мужа и ребенка, – продолжала Виктория. – К счастью, машина врезалась в гору. Но если бы герцог и герцогиня Алказарские выдвинули против него обвинения, Эдвард гнил бы в тюрьме. Где ему и место. Директором должен быть Руперт!

– Я знаю об этом, – холодно ответила я. – Но, что бы ни натворил Эдвард, он все равно достоин руководить «Сен-Сир Глобал». По крайней мере, он, в отличие от Руперта, не пытался сорвать сделку на много миллиардов! Он стоит двух таких, как ваш муж!

Глаза Виктории угрожающе блеснули.

– Ваша преданность достойна восхищения. Но позвольте дать вам дружеский совет. Я понимаю, Эдвард чертовски привлекателен. Когда я познакомилась с ним, я была готова на все, чтобы забраться к нему в постель. – Виктория поджала губы. – К счастью, я встретила Руперта до того, как успела натворить что-нибудь ужасное.

– К чему вы это все?..

Виктория усмехнулась:

– Эдвард – погибель для женщины. Он использует ее тело, разобьет ее сердце – и тут же вышвырнет за ненадобностью. Давно вы вместе? Два месяца? Три? В любом случае вы – уже отработанный материал. – Она сунула мне в руку визитную карточку. – Позвоните, когда захотите поплакать у кого-нибудь на плече.

И она величественно удалилась в сопровождении своей свиты.

Ничего не видя перед собой, я отошла от стола, неловко натолкнувшись по пути на стену, – и тут увидела, что позади меня стоит Эдвард. Интересно, давно ли?

– Веселишься? – спросил он, со странным выражением глядя на меня.

– Нет, – выдавила я.

– Выпей шампанского – станет лучше.

– Не хочу. – Я взглянула на Эдварда. Наверное, он как раз размышляет, как удобнее покончить с нашими отношениями.

– Я хочу домой, – со слезами в голосе сказала я.

Вокруг шумел праздник. Но, взглянув в мои страдающие глаза, Эдвард мягко произнес:

– Хорошо.

Мы вышли из дома. Машина уже ждала у подъезда.

Мы вошли в темный и тихий дом, и я сразу же направилась к лестнице. Но Эдвард остановил меня:

– Я не успел сказать тебе… Сегодня ты выглядела сногсшибательно. Ты была самой красивой в этом зале. Я был рад, что ты решила уйти: эти типы так беззастенчиво с тобой заигрывали, что я уж думал, мне придется разобраться с ними по-мужски.

– Заигрывали? – недоуменно откликнулась я. Я не заметила ничего подобного: мне казалось, я всю дорогу цеплялась за руку Эдварда и глупо молчала.

– Ты способна вызвать желание у любого мужчины. – Он провел пальцами по моей щеке, затем по шее. – Ты – самая соблазнительная женщина в мире!

– Соблазнительнее той, которую ты любил в Испании? – Я сама не поняла, как у меня вырвались эти слова.

Рука Эдварда замерла. Он посмотрел мне прямо в глаза:

– Почему ты спрашиваешь?

– Виктория сказала, что ты целый год заботился о ней, помогал ей, когда она забеременела. Потом она вышла замуж за другого, но ты все равно любил ее и не хотел отпускать. Ты был готов умереть за нее… – Я замолчала.

– И что?

Он явно не считал нужным объяснять мне что бы то ни было. Мое сердце словно заледенело. Собравшись с духом, я спросила:

– А правда… что я на нее похожа?

Эдвард нахмурился:

– Это Виктория тебе сказала?

– Да.

– Ткнула пальцем в небо. – Его губы искривились в горькой усмешке. – Она никогда не видела Лину. Но она не угадала. Ты ни капли на нее не похожа.

Я вздрогнула. Лина. Значит, так ее звали.

– Почему ты так любил ее?

Эдвард сузил глаза:

– Почему ты так расспрашиваешь?

– Потому что…

Я замерла.

Просто мне надо было понять, что такого особенного было в той женщине, что он сумел так полюбить ее? Что привлекло его? Красота? Ум? Звук ее голоса? Запах ее духов? Ведь я жаждала от него такой же любви. Хотела, чтобы он захотел остаться со мной. Жить со мной. Растить ребенка.

Я любила его и хотела взаимности.

Я любила его – отчаянно и глупо.

– Диана?..

Я перевела дух:

– Просто интересно. – Я слабо улыбнулась. – После рассказа Виктории… Что в Лине было такого особенного?

– Особенного? – Глаза Эдварда были скрыты тенью. – Ничего особенного. Самая обыкновенная… Но она всегда казалась такой беспомощной… Делала вид, что я – единственный, кто может спасти ее. Стать ее героем. – Его жестокие чувственные губы скривила усмешка. – Именно я. Смешно, наверное. Но я почти поверил в это. Заботился о ней много месяцев, ничего не требуя взамен. Пока она не бросила меня ради негодяя испанца, который предал ее.

– Значит, дело в беспомощности? – И я могла бы быть беспомощной, подумала я. Именно так я себя и ощущала сейчас, глядя на Эдварда и понимая, что ничем не смогу заставить его полюбить меня и нашего будущего ребенка.

– Я думал, что сумел заслужить ее. – Он пожал плечами. – Заработать ее любовь.

– Любовь нельзя заработать, – возразила я. – Так не бывает.

Эдвард хрипло рассмеялся:

– Так много женщин говорили мне: «Я люблю тебя!»

– Правда? – прошептала я. Мне этих слов не говорил никто. Даже родные.

– Но слова стоят дешево. Женщины произносят их после нескольких часов постельного знакомства, ничего не зная обо мне. Это только ловушка, в которую они пытаются поймать меня, чтобы заполучить в собственность. – Он криво ухмыльнулся. – Но я всегда считал, что любовь – это действия, а не слова. Думал, что, полюбив, не буду тратить время на слова, а докажу чувства делом. Буду заботиться о ней, ставить ее желания выше своих… вложу всю душу в то, чтобы она была счастлива. – Он издевательски засмеялся. – Но подобной любви со мной так и не случилось. Так что я бросил поиски. И с тех пор стал куда счастливее.

– Мне жаль, что эта женщина причинила тебе столько боли, – мягко проговорила я. – Но ты же не можешь из-за этого на всю жизнь отказаться от любви.

– Могу, – убежденно сказал он.

– Ты все еще любишь ее, – прошептала я, до боли сжав кулаки.

– Люблю? – Эдвард расхохотался. – Нет. Мне кажется, все это было миллион лет назад, когда я был совсем другим человеком. Теперь это меня не касается. Герцог и герцогиня Алказарские счастливы вместе, со своим толстым младенцем, и живут в счастливом браке в своем замке в Испании. И пусть остаются там себе на здоровье.

– Ты… жалеешь, что пытался похитить ее?

– Я жалею, что вообще влез во все это, – сухо отозвался Эдвард. – Решил, что могу стать для женщины героем… Это не в моей натуре. Теперь я знаю, кто я. Эгоист до мозга костей. И меня это устраивает. По крайней мере, я сам контролирую свою жизнь.

Мое сердце словно разбилось на тысячу ледяных осколков.

– Значит, ты никогда не женишься, не обзаведешься семьей, детьми?..

– Я с самого начала сказал, что не хочу этого, – зло отрезал он. – Ни сейчас, ни когда бы то ни было. – Он шагнул ко мне и погладил рукой по щеке. – Но я хочу тебя. Мы можем неплохо развлечься вместе, пока это приятно нам обоим.

Его рука, горячая и шершавая, по-прежнему касалась моей щеки. Я поняла, что вот-вот разрыдаюсь.

– Нас могло бы связать большее. Ты должен знать…

Он недовольно покачал головой:

– Не делай этого, Диана. Перестань. Не проси у меня большего, чем я могу дать. Пожалуйста. Я еще не готов расстаться с тобой…

Эдвард прижал меня к себе и приник к губам с горячим поцелуем. Я знала, что должна заставить его выслушать меня. Сказать ему две вещи, которые наполнили мое сердце хаосом, возбуждая радость, страх, отчаяние и надежду одновременно.

Я любила его.

И носила его ребенка.

Но я боялась, что услышь он об этом – и между нами все будет кончено. Ведь он уже твердо решил, чего хочет. И не желает ничего менять.

Прижавшись к нему изо всех сил, я поцеловала его в ответ. По моим щекам текли слезы, и у нашего поцелуя был соленый вкус. Эдвард прижал меня к стене, его язык проникал все глубже. Я откинула голову, дрожа, как в лихорадке, разрываясь между страстью и агонией чувств. Как я могла потерять его в тот же вечер, когда поняла, что люблю его? У меня звенело в ушах…

Эдвард с проклятием отпустил меня, и я поняла: это был лишь телефонный звонок. В чем дело? Срочные дела на работе? Или это звонит его секретарь?

Или его подружка?

Нет, не может быть. Хотя… он не обещал мне верности. Лишь плотское удовольствие.

– Это не мой, – произнес Эдвард.

Озадаченная, я достала из сумочки свой телефон.

Но кто это? Кроме Эдварда номер знал только мой отчим… Я взглянула на номер:

– Это Джейсон, – выдохнула я.

– Джейсон Блэк? – Эдвард нахмурился. – Что ему надо?

– Не представляю.

– Он тебе уже звонил? – требовательно спросил он.

– Нет… Наверное, что-то случилось. О боже! – Я представила, что с Мэдисон или Говардом беда и, охваченная ужасом, спешно поднесла трубку к уху: – Джейсон?

– Диана? Я звоню из Калифорнии. Говард дал мне твой номер…

– Что-то случилось?

– Да.

– С кем? – Страх перехватил мне горло.

– Со мной, – тихо сказал он. – Я совершил ужасную ошибку.

Эдвард кинул на меня разъяренный взгляд и пошел наверх.

– Я не должен был так обманывать тебя, – продолжал между тем Джейсон. – Ясно же было, что все откроется. Ты знаешь, мы с Мэдисон расстались…

– Знаю, – мягко проговорила я.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

– Конечно. Я давно простила тебя.

– Правда? – с надеждой переспросил он.

– Конечно. Ведь теперь я люблю Эдварда.

– О… – выдохнул он.

Я поспешила сменить тему:

– А может, вам с Мэдисон…

– Никаких шансов. Когда мы разошлись, она уехала в Индию. Теперь, слышал, она в Монголии, снимается в каком-то независимом фильме. Где-то посреди степи, без личного трейлера и за мизерный гонорар.

– Неужели? – Это было совсем не похоже на Мэдисон.

– С ума сошла, скажи? Наверное, у нее что-то вроде нервного срыва… По крайней мере, так я вчера сказал журналисту из «Пипл», когда он спросил меня о ней.

Неужели он раздает интервью о Мэдисон, да еще и говорит про ее нервный срыв? Я бросила взгляд на лестницу:

– Если это все…

– Нет. Собственно, почему я звоню: я сейчас играю главную роль в интернет-сериале. Это в принципе ерунда, побочный продукт – его делают для рекламы нашего сиквела, который выйдет следующим летом. Но сегодня мы лишились исполнительницы главной роли – она загремела в реабилитационный центр. – Он сделал паузу. – И я вспомнил о тебе.

– Что? – У меня закружилась голова.

– Погоди радоваться. Гонорар там мизерный. Но зато имеется толпа фанатов, его активно смотрят. Так что, хоть он и выходит только в Интернете, он поможет тебе заинтересовать агентов. Тебе даже не придется участвовать в пробах. Уж это-то я устрою без проблем… Диана? Ты меня слышишь?

Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

– Невероятно, – прошептала я, вцепившись в трубку. – Ты правда предлагаешь мне работу моей мечты?

– Твоей мечты? – Он рассмеялся. – Если твоя мечта – играть в низкобюджетном интернет-сериале, лучше придумай другую, посерьезнее. Да, знаешь, еще проблема: твоя героиня беременна, так что тебе придется носить накладку…

Я тяжело облокотилась о стену. Может, это и есть судьба?

– Почему ты решил пригласить меня? – сквозь слезы спросила я.

– Я перед тобой в долгу, – тихо сказал он. – После того, что я наделал, это самое малое, чем я могу тебе помочь. Ну и вообще, лучше я буду работать с тобой, чем неизвестно с кем. Ну как? Согласна?

Я подумала об Эдварде, ждавшем меня в спальне.

– Не знаю…

– Решай. Если сможешь прилететь через два дня, роль твоя.