Текст книги "Лунный свет"

Глава 15

Когда Люциан стоял на балконе комнаты Мадлен, он почти чувствовал себя так, словно в какой-то момент попал в альтернативную вселенную.

– Итак, дай мне прояснить это. – Его руки покоились на перилах, спина была слегка согнута. – Мадлен на самом деле отреагировала на затею с рисованием. Я понятия не имею, что за чертовщину сестра рисует, но она делает это. – Помолчав, он посмотрел на Джулию. – Верно?

По лицу Джулии пробежала тень симпатии.

– Это трудно осознать. Я видела, как это происходило, и все же до сих пор не могу поверить.

– И не только это, мой кузен Дэниел нашел способ пробраться в дом, напугал тебя до смерти и добился того, что моя сестра ответила ему, протянув свою руку?

Джулия кивнула.

– Это… мне так показалось.

– Проклятье, – пробормотал он, поднимая руку с перил и потирая грудь. Он был рад слышать, что Мадлен отреагировала хоть на кого-то. Но этот факт чертовски ранил. Он ее брат, ее близнец. И когда он был рядом, она, кажется, даже не осознавала это. Опустив руку, он прерывисто вздохнул и снова бросил взгляд на Джулию. – Мне следовало предупредить тебя о Дэниеле. Я просто не думал, что он узнает о Мэдди.

Джулия рассказала ему, что Дэниел упоминал кого-то в госпитале, кто решил, будто видел Мадлен. Всем им следовало лучше подготовиться на случай, если слухи просочатся и дойдут до Дэниела и остальных.

– Он напугал меня, но все в порядке. – Джулия обхватила себя за талию. – Он не пытался навредить мне или Мадлен. Просто застал нас врасплох.

Люциан покачал головой.

– Нет. Нет, это непорядок. Он знает, что не должен бывать тут.

– Как он вообще проник в дом?

Люциан нахмурился, глядя вдаль.

– Хороший вопрос. Я знаю, что он не входил через центральный вход.

– Есть другой способ попасть внутрь?

– Дэниел знает дом достаточно хорошо, чтобы гулять тут ночью с завязанными глазами, так что если было открыто окно, он мог его найти. – Он уже потребовал, чтобы Ричард проверил это.

– Я не сказала ему ничего, кроме того что Мадлен мало на кого реагирует и только начала рисовать.

Легкий теплый ветерок поднял пряди волос вокруг ее лица.

– На самом деле он не задавал много вопросов. Думаю, у него не было возможности. Он довольно быстро понял, что я сообщила вам, и ушел вскоре после этого.

– Я не думаю, что ты сболтнула ему что-то лишнее. – Он обхватил пальцами перила, давя ладонью лозу. Последнее, что было нужно сейчас Мадлен, те воспоминания, которое нес с собой Дэниел. Вернувшись к созерцанию окрестностей, он разжал пальцы. – Я совершенно не беспокоюсь об этом.

Хотя он не смотрел на нее, но почувствовал, что она придвинулась ближе. Прошла секунда, и она сказала:

– Я знаю, что не вправе спрашивать, но почему Дэниелу нельзя бывать тут? Я хочу сказать, она действительно среагировала на него. Это очень хорошо.

Люциан оттолкнулся от перил, повернувшись к ней.

– Прежде всего, ты вправе спрашивать. Ты живешь тут. Ты заботишься о Мадлен. И ты смогла заставить ее делать что-то помимо того, чтобы сидеть и пялиться в стену, так что ты заслужила это право.

Ее напряженные плечи расслабились.

– Окей.

Он прислонился спиной к перилам, свободно опустив руки.

– Причина, по которой Дэниелу тут не рады, это долгая история.

– У нас есть время, – настаивала она. – Мадлен поужинала, и мы видим ее отсюда. – Она указала подбородком на дверь.

Мадлен сидела перед мольбертом. Люциан несколько секунд смотрел на сестру, все еще изумленный тем, что она рисует. С тех пор как сестра вернулась, он боялся, что для нее уже ничто не изменится. Что кто-то всю жизнь будет помогать ей даже в самых элементарных вещах. Зрелище того, как она делает что-то самостоятельно, едва не заставило его разрыдаться от облегчения. И как бы ужасно это ни звучало, он был рад, что теперь владеет вниманием Джулии безраздельно. Люциан обнаружил, что его очень трудно завоевать, у него не возникало таких проблем раньше.

Обычно внимание женщин было полностью сосредоточено на нем.

Для него это был унизительный опыт.

Люциан оторвал взгляд от Джулии, сконцентрировавшись на двери.

– Когда мы росли, то были особо близки с Мадлен. Дев дружил с Гейбом, а я – с ней. Но поскольку я был мальчиком, Мэдди оставалась в стороне, когда я и мои братья затевали что-то. Мы делали это не специально.

– Конечно, нет, – согласилась Джулия. – Вы были детьми.

Он кивнул.

– Я думаю, поэтому они с Дэниелом сблизились. Его отец приходился братом моей матери. Так что они часто гостили тут, а Дэниел был всего лишь ребенком. Его мать умерла от рака, и отец Дэниела, мой дядя, так и не женился. Когда я убегал с Девом и Гейбом, фактически следовал за ними по пятам… – он замолчал, тихо рассмеявшись, – Мэдди всегда оставалась одна с Дэниелом, поскольку тот был примерно на год младше нас.

Джулия передвинула один из плетеных стульев к двери и села.

Затухающие солнечные блики мерцали на ее скулах, когда она склонила голову, глядя на него.

Он глубоко вздохнул.

– Как бы там ни было, они всегда влипали в неприятности. Разбивали что-то. Бродили где-то, не сказав никому, и всякое такое. Пару раз они вместе сбегали, и все тут были в панике. – Рассеянно потирая подбородок, он с легкостью вспомнил те времена, когда братья часами искал этих двоих.

– Что-то подобное продолжалось, когда мы были подростками. Наш отец не придавал этому значения, но у матери начались с этим настоящие проблемы.

Она нахмурилась.

– Но почему? Звучит как обычные детские забавы.

– Они таковыми и были по большей части. Я хочу сказать, верь или нет, но не я протянул Мадлен первую банку пива или первую сигарету. Это были даже не ее подруги. Это был Дэниел. И конечно же, мама злилась. – Слабая улыбка коснулась его губ. – Но это случилось примерно за полгода до того, как Мэдди исчезла, и мама… Ну, ты знаешь, что с ней случилось, а Дэниелу было отказано от дома. Он и Мэдди снова убежали, и сестра пропустила до черта занятий в школе. Каким-то образом им обоим удалось добраться до Флориды. – Люциан покачал головой. – Я даже не помню, почему они это сделали, но в семье к этому отнеслись не очень… тепло. К тому времени Дев и Гейб были в колледже, в особняке оставались лишь Мэдди и я. – Опустив подбородок, он закрыл глаза. – Дев и Гейб полностью занимали отца, и когда они уехали, больше ничего не стояло между ним и нами. Даже наша мать.

– Вы не ходили в частную школу? – спросила она.

– Ходили, но это была местная школа. Мы возвращались домой каждый вечер и на выходные. Мы не жили там, как остальные ученики.

Джулия молчала, и когда он открыл глаза и посмотрел на нее, то увидел, что она уставилась на него. Их взгляды встретились, и он понял, что не может отвести свой в сторону. Да он и не хотел.

Боже, Джулия была красива. Понимала ли она это? В простом голубом медицинском костюме, с волосами, завязанными в узел, она была гораздо более впечатляющей, чем любое количество модно одетых женщин из «Красного жеребца».

Густые ресницы опустились, прервав взгляд. Она закашлялась.

– Итак, я полагаю, Дэниела обвиняли в дурном влиянии?

– Да. Когда Мэдди исчезла после смерти матери, мы решили, что она не смогла с этим смириться и убежала с ним. Он, конечно, отрицал, и я, возможно, был немного груб, когда имел с ним дело.

– Да неужто? – сухо ответила она.

Он сжал губы, опустил подбородок и потер его.

– Да, это так… Даже когда мы были младше, а Дэниел околачивался поблизости, Мэдди и я… Мы все же оставались близки, но когда стали подростками, между нами появилась дистанция, которой не было прежде. Я не знаю, может быть, это нормально. – Он уронил руку. – Как бы там ни было, Дэниел не имел на нее самого большого влияния.

– Но если он может помочь Мадлен поправиться, может быть, стоит забыть о том, как они вели себя, когда были подростками? – предложила она. – Это могло бы пойти ей на пользу.

Может быть, действительно помогло бы. Что он знал к данному моменту? Только то, что ему удалось сделать так, чтобы Мэдди самостоятельно садилась.

Джулия склонилась вперед, поставив локти на колени.

– Есть еще нечто, что Дэниел сказал мне. Я даже не знаю, стоит ли мне говорить вам это, потому что я действительно считаю, что он может помочь Мэдди, но я чувствую, что должна, потому что… просто должна. – Она прерывисто вздохнула. – Дэниел…

– Предупредил тебя о нас? Сказал, что мы плохие или опасные? – завершил он за нее, потому что не похоже было на то, что она собирается продолжать.

Джулия закрыла рот.

– На самом деле да, что-то вроде того.

Он безрадостно хохотнул.

– Как я и говорил, я не поладил с Дэниелом. И никто из моих братьев не ладил. Он – семья, и я знаю, что Мэдди ему не безразлична, но он также полезен, как кабриолет в торнадо. Он не самый умный парень, и в последние несколько лет спустил оставленное ему отцом наследство.

Она выпрямилась.

– Его отец тоже умер?

– Умер лет семь назад. Отказ нескольких внутренних органов, – объяснил он. – Наш отец годами помогал Дэниелу деньгами, потому что, опять же, он – семья, но это прекратилось месяцев шесть назад. Скажем так, Дэниел начал клеветническую кампанию, чтобы положить конец всему нашему бизнесу.

– Вау, – пробормотала она, – ваша семья… не простая.

– Точно подмечено, – улыбнулся он, когда увидел на ее губах усмешку. – Я подумаю над тем, чтобы позволить Дэниелу приходить. Дев будет против, но нам придется мириться с этим.

– Уверена, это поможет. – Джулия бросила взгляд в комнату. Мэдди все еще рисовала. Джулия понятия не имела, над чем та работает. Для нее это были лишь красно-коричневые пятна, и выглядело это все как случайная мазня. – Я знаю, что вы не фанат своего отца, но мне жаль, что вам пришлось уйти с поминальной службы.

Он начал было говорить ей, что на самом деле это было благословение, но когда открыл рот, то впервые в жизни не смог найти слов. Он мог шутить над чем угодно, но, черт возьми, это не поменяет того, что случилось сегодня или случится завтра.

Он все еще думал о том, что сказал им Трой во время службы. Беспокойство за сестру и по поводу грядущего отчета не давало ему покоя.

Люциан чувствовал, что они не смогут дольше скрывать появление Мэдди, и когда это всплывет, люди начнут сопоставлять события. Они начнут думать о том, о чем, он знал, подозревали Дев и их дядя.

– Люциан? – позвала она тихо.

Отвлекшись от мыслей, он улыбнулся ей.

– Да.

Джулия буквально сверлила его взглядом.

– С вами все в порядке?

На него обрушилось почти непреодолимое желание рассказать ей все, о чем он думает.

Это было дьявольски странно.

– Да. Просто трудный день.

Джулия изучала его секунду, а потом резко сдвинулась на край стула.

– Понимаю. Ну, мне лучше вернуться назад. – Она встала и сделала шаг вперед. – Я уверена…

Люциан понятия не имел, что случилось.

Вот она стояла, а в следующий момент уже падает. Он метнулся вперед, легко поймав ее за руки, прежде чем она ударилась головой обо что-нибудь еще.

– Вау, – тихо сказал он, глядя сверху на маленький узел волос у нее на макушке. – С тобой все в порядке?

– О боже, – сказала она, поднимая голову, – я просто запуталась в собственных ногах. – Румянец залил ее щеки. – На самом деле так и случилось.

Усмешка играла у него на губах, когда он стал помогать ей. По крайней мере, так все начиналось. Он поставил ее на ноги, а потом понял, что прижимает к себе, чувствуя, как она глубоко и тяжело дышит, прижимаясь к нему всей грудью.

Проклятье.

Люциан подавил стон, когда его тело отреагировала на мягкость ее форм, прижатых к нему. Член затвердел за секунду, почти болезненно восстал в животной потребности обладать ею, заявить свои права на нее, и, черт возьми, он никогда не чувствовал подобного ранее. Это было безумием. Он мог получить кого угодно. Выйти из дома, сделать быстрый телефонный звонок, и любая из множества женщин тут же окажется рядом с ним. Но он был одержим одной, которая сопротивлялась ему. Эгоистично. Это было, бесспорно, эгоистично, но он ничего не мог поделать.

Джулия застыла, ее глаза широко распахнулись, и он заметил румянец на ее щеках, и видел, как он становится сильнее. Он ждал, что она оттолкнет его и посмотрит на него тем взглядом, от которого у большинства мужчин скукоживаются яйца. Или врежет ему. Потому что уже не раз она смотрела так, будто была в миллиметре от того, чтобы пнуть его в живот или куда похуже. Если он правильно помнил, она даже однажды обещала ударить его.

Но Джулия расслабилась.

Проклятье.

Она таяла в его объятьях, как теплое масло на языке, и чертов мир вокруг него прекратил свое существование. Каждая клеточка его тела сосредоточилась на ней. Проклятье, он хотел ее прямо сейчас. Сорвать эти голубые штаны и поиметь ее у стены. Или взять ее так, как он сделал это в квартире. Заставить ее схватиться за перила, когда он растворится в каждом прекрасном дюйме ее тела.

Люциана даже не заботило, что их могут увидеть.

Но сначала он хотел попробовать ее губы. Он не знал, каковы они на вкус, каковы ее… Высвободившись из его хватки, Джулия руками провела вниз по бедрам, отступив на шаг. Он потянулся за ней, боясь, что она может убежать, но она вышла из пределов его досягаемости, а потом и вовсе метнулась назад, в комнату Мадлен, закрыв за собой дверь.

Он подавил первый инстинктивный порыв кинуться за ней, закрыл глаза и сфокусировался на глубоком дыхании. Прошло много времени, прежде чем он смог сдвинуться с места, на котором стоял, решив не ходить за ней, не показывать, насколько с ним все не в порядке.

Глава 16

Джулия понятия не имела, что рисовала Мадлен. Это была, как и в первый раз, смесь коричневого и красного. Рисунок повторял изображенное на первом листе: Мадлен рисовала глаза.

Джулия не была художником и не понимала художественную ценность большинства картин, но парящие глазные яблоки казались несколько жутковатыми.

Подавив зевок, она поднялась со стула.

– Сейчас вернусь.

Мадлен не ответила, когда Джулия подхватила судно и чистящие средства, которые использовала раньше. Отнеся все в ванную, она принялась мыть судно. Когда оно стало чистым, опустила его в ванну просушиться. Полотенца хранились в небольшой корзине у двери. Еще один зевок она подавила, когда протирала тумбочку в ванной.

Прошлой ночью она спала, может быть, три часа. И хоть не слышала никаких загадочных шагов, просто не могла перестать обдумывать все, что произошло накануне и в последние пару дней. Что могло быть источником шагов той ночью? Это, должно быть, был один из братьев или, может быть, ее воображение, но это точно не то, о чем говорил Люциан.

Призрак? Это было просто… безумие. Настолько же нелепо, как и сам Люциан.

Хотя он сделал отличный чай.

Вероятно, прошлой ночью ей это было необходимо.

Когда она не думала о странных шагах, то вспоминала все, что сказал кузен Дэниел, и как Мадлен отреагировала на него. Она очень надеялась, что Люциан действительно подумает над тем, чтобы разрешить его визиты, несмотря на их разногласия. Это бы не помешало.

Дэниел был не единственный, о ком она вспоминала, бодрствуя. Эта проклятая приводящая в ярость улыбка Люциана всплывала в ее памяти, пока она не заснула.

Он был… Господи боже, он был невероятно сложным.

Она легко могла понять, сколько женщин готовы были выбросить в помойку здравый смысл вместе с трусами, когда дело касалось его.

Она чуть сама не сделала это прошлой ночью на балконе у комнаты Мадлен. Ее тело едва не сошло с ума.

Она была в секунде от того, чтобы закрыть глаза и запрокинуть голову так, чтобы позволить ему поцеловать себя.

Абсолютно нелепо.

Она знала даже лучше, чем могла признаться себе, что в тот момент серьезно рассматривала всяческие безрассудства. Он просто так на нее действовал.

Но было в нем еще что-то, что она подметила накануне.

Весь короткий промежуток, что она знала Люциана, он представал в образе богатенького плейбоя, которого не заботит ничто в мире, кроме его сестры. Он был обворожителен и крайне лицемерен в своих поддразниваниях. Когда дело доходило до слов, он был сладкоголосым дьяволом, но она заметила трещину в этом фасаде, угадывала тайны, скрытые за гладкими словами и беспечной ухмылкой.

Он был напряжен, и кто бы мог винить его за это? Не важно, насколько благополучной могла казаться жизнь человека, ему приходилось справляться со множеством вещей, и ей с почти маниакальным желанием хотелось вчера обеспечить ему комфорт.

Вот почему Джулия почти всю прошлую ночь не сомкнула глаз.

Вздохнув, она расправила маленькое полотенце под краном и пошла обратно в комнату. Села на свой стул у кровати, покусывая губу и разглядывая Мадлен.

Женщина была сосредоточена на рисунке. Этим утром Джулия провела осмотр. Температуры не было. Пульс был несколько замедлен, кровяное давление пониженное, но это могло считаться нормой для нее или следствием отсутствия движения. Не было никаких признаков серьезных проблем со здоровьем. Атрофия еще не затронула мускулы.

Кожа не была белой или красной, просто бледна.

Джулия склонилась вперед, поставив локоть на колено и опустив подбородок в ладонь.

– Что с тобой случилось?

Ответа не последовало.

Женщина сосредоточила взгляд на рисунке.

Что она знала о Мадлен? Та росла непослушным ребенком. Была очень близка со своим близнецом, пока они не стали подростками, затем сблизилась с кузеном Дэниелом. Чего нельзя было наблюдать с остальными братьями ни до ее исчезновения, ни после возвращения.

Она пропала в ту же ночь, что умерла ее мать, почти десять лет назад. Неужели смерть повлияла на нее так сильно, что она стала уязвима для какого-нибудь хищника? Или трагедия спровоцировала скрытые болезни мозга? Судя по тому, что рассказал Люциан в ту ночь, когда говорил о своей семье, у них был ряд душевных заболеваний, а во многих случаях некоторые болезни передавались по наследству. Обе причины могли сыграть роль.

Так много вопросов.

Ее телефон зазвонил, прервав размышления. Решив, что это Анна, которая накануне прислала сообщение, что позвонит сегодня, она встала и прошла туда, где лежал телефон, подняла его, и внутри все оборвалось.

Грудь сдавило, когда она увидела код города. Она слишком хорошо его знала. Это определенно была не Анна, чей номер имелся в списке контактов. Повернувшись к двери на балкон, она нажала клавишу, переадресовав звонок на голосовую почту. Постояла несколько минут, надеясь, что ее подозрения неверны. Потому что они никак не могли быть верны. Она ведь сменила номер после его последнего звонка. Ее родители не сказали бы ему новый номер.

Лишь пару минут спустя появилось текстовое сообщение, и в нем было всего четыре слова: «Это Адам. Позвони мне».

– Проклятье, – пробормотала она и, закрыв глаза, крепко сжала телефон, пока костяшки не заболели. Черт. Черт. Черт.

Кто-то дал ему номер или он как-то вычислил его, что было не удивительно, учитывая, чем он зарабатывал на жизнь. Он наверняка уже знал, что она больше не в Пенсильвании.

Она ни за что не собиралась отвечать.

Но разве это помогло бы? В прошлом у нее получалось избегать его. Недолго. Но почему она вообще должна иметь с ним дело? Ей этого вовсе не хотелось.

Открыв глаза, она быстро удалила текст и собралась было положить телефон на место, как он снова зазвонил с того же номера.

Адам.

– Боже, – пробормотала она, снова сбрасывая звонок. Этого не могло быть…

– Все в порядке?

Взвизгнув от звука голоса Люциана, она резко развернулась и охнула. Он был всего в паре шагов позади.

Боже правый, как он мог быть таким тихим, будучи таким большим?

Она окинула его взглядом.

И как он мог выглядеть так хорошо, когда, очевидно, только вышел из душа? Его волосы были влажными и на оттенок темнее, чем сухие. Светло-серая хлопковая рубашка облепила грудь и пресс, намекая на крепкие мышцы под ней. Казалось, он принял душ, ему надоело сохнуть, и он натянул одежду и пришел прямо сюда.

– О боже, – сказала она. – Вы не призрак отчасти?

– Может быть. – Он, хмурясь, смотрел на телефон, который она держала. – Все в порядке? – повторил он.

– Да, конечно, – она прижала телефон экраном к груди. Сердце неровно билось.

– Ты уверена?

Джулия через силу рассмеялась.

– С чего бы мне…

Телефон зазвонил снова. Теперь ей не отвертеться. Бог ее проклял.

Он приподнял бровь.

– Ты собираешься отвечать?

Сжав губы, она затрясла головой, пока ее палец не скользнул в сторону, прерывая звонок. Затем она выключила звук.

– А почему нет?

– Я работаю, и это значит, что я не должна болтать по телефону.

Люциан склонил голову набок.

– Тебе можно ответить на звонок и поговорить.

Конечно, ей было можно, но суть заключалась не в этом.

Его взгляд метнулся вверх и прошелся по ее лицу.

– Есть какая-то причина, по которой ты не хочешь отвечать на звонок?

Она не знала, что именно заставило ее огрызнуться. Может быть, тот факт, что Адам как-то заполучил ее номер. Может быть, от недосыпа. Она понятия не имела.

– Не думаю, что это ваше дело.

Уголок его губ приподнялся.

– Хм… Этот ответ заставляет думать, что действительно есть причина, по которой ты не хочешь отвечать на звонок.

– Есть причина или нет, это не важно. – Держа телефон в ладони, она скрестила руки. Вздернула подбородок.

– Кстати, мне нравится твой наряд.

Она склонила голову набок.

– Почему вы все время повторяете это? Это всего лишь медицинская форма.

– Но в ней есть много того, что мне нравится.

Джулия решила проигнорировать это.

– Я могу вам чем-то помочь?

Он выразительно опустил голову, и она тут же поняла, что не стоило этого спрашивать.

– Есть много того, с чем ты можешь мне помочь.

Джулия закатила глаза, несмотря на то что в животе появился приятный трепет.

– Позвольте мне перефразировать: есть ли что-нибудь, с чем я желала бы вам помочь?

– О, мисс Хьюз, – его голос был низким и чувственно протяжным, – вы этого возжелаете.

Ее рот раскрылся, тогда как тело вспыхнуло жаром, но она постаралась вернуть самообладание.

– Есть хоть что-нибудь, чему вы не можете придать сексуальный подтекст?

– Нет, это моя суперспособность.

Она прищурилась.

Люциан улыбнулся.

Нетерпение в ней боролось с внезапным желанием отвлечься.

– У вас нет работы, на которую нужно идти, или чего-то в этом роде?

– Проживать жизнь распутного аристократа считается работой? – Его улыбка стала дьявольской. – Если да, я заслуживаю повышения зарплаты.

– Нет, – она вздохнула, – не считается.

Тихо хохотнув, он повернулся к сестре.

– Как себя чувствует Мадлен?

– В порядке. Рисовала все утро.

Он подошел к своей сестре. Заговорил с ней достаточно тихо, чтобы Джулия не услышала. Она оставалась в сторонке, пока он не сказал:

– Поскольку у вас большой опыт работы с такими пациентами, ее прогресс нормален?

Отбросив в сторону мысли о звонке, она подошла к изножью кровати, размышляя, как ответить на этот вопрос, когда она сама задавалась им.

– У меня были пациенты в коме и другие с очень ограниченными функциями. Некоторые показывали признаки прогресса в хобби, которыми некогда занимались, но никто не делал этого так быстро.

Люциан посмотрел на нее.

– Хочешь сказать, что не работала с кем-то, у кого не было бы явных медицинских причин находиться в подобном состоянии или кто может заниматься чем-то вроде рисования, но не может говорить?

Не желая лгать, она кивнула, потянувшись и поправив одеяло в ногах кровати. И почувствовала его пристальный взгляд.

– Моя сестра не притворяется.

Ее подбородок дернулся, когда она посмотрела на него.

– Я этого и не предполагаю.

Он сжал зубы. Но ничего не сказал.

– Симулировать нечто подобное было бы невероятно сложно. Поверьте. Я вовсе не считаю, что она притворяется.

Люциан смотрел еще секунду, потом вернулся к сестре.

– А кто-нибудь предполагал такое? – спросила она.

Он помолчал минуту.

– Я думаю, мои братья подозревают, что все не так, как оно выглядит.

Ее взгляд снова метнулся к лицу Мадлен. В его выражении не было и намека на перемену. Волна сочувствия к ней поднялась внутри Джулии.

– Есть ли у них причины так считать?

Люциан снова молчал так долго, что она перевела взгляд на него. Тогда он пожал плечами.

– Как я говорил, они не были близки с ней. – Он помолчал, убирая волосы с лица Мадлен. – Много всего связано с нашим отцом. Я действительно думаю, что он не хотел других детей, кроме Дева и Гейба.

Она хотела сказать ему, что это не может быть правдой, чтобы утешить, но судя по тому, что старший де Винсент сказал ей, эти слова не сработали бы. Люциан знал своего отца.

– Он не уделял внимания вам с Мадлен?

Люциан усмехнулся, опустив руку.

– Давай скажем, что всякий раз, когда он уделял нам внимание, мы хотели, чтобы он нас не замечал. Наша мать…

– Что с ней? – спросила она, когда он замолчал.

– Она старалась компенсировать это. – Легкая улыбка пропала с губ. – Она правда старалась, что порой создавало другие проблемы.

– Как это?

– Наверстывая то, что упустил наш отец, она создавала проблемы между собой и Девом с Гейбом. Получалось, что почти никто не мог получить полное внимание родителей, понимаешь? – сказал он почти про себя. – Каждый шаг к одному из нас означал пару шагов прочь от других. Как бы там ни было, я пришел сюда по другой причине, – сказал он.

Она поняла, что он хотел провести время с сестрой.

– Если вам нужно время наедине, я могу…

– На самом деле я пришел повидаться с вами. – Он повернулся к ней, и серьезное выражение пропало с его лица. Вернулась эта дразнящая ухмылка, как будто они не говорили только что о его семье. – Вы уже обедали?

Она немного покормила Мадлен, но сама еще не садилась есть.

– Не лги, – сказал он, – потому что у меня есть веские основания думать, что ты еще не ела.

– Тогда зачем спрашивать?

– Потому что это показалось мне вежливым.

Вновь скрестив руки, она слабо улыбнулась.

– Я думала, вы не совершаете вежливых поступков.

– Я сделал над собой усилие ради тебя.

Она уставилась на него.

– И я должна поверить в это?

Его глаза блестели.

– Надеюсь на это.

– Я не верю.

– Я не сказал, что я так полагаю, – пояснил он с улыбкой, – но это своего рода спорный вопрос.

– Как так?

– Потому что я уже попросил Ливи приготовить для нас обед.

Она остолбенела.

– А Ричард уже обустроил небольшое местечко для обеда в розовом саду, поскольку снаружи хорошая погода, так что если ты скажешь «нет», то работа Ричарда и Ливи пропадет зря. Плюс Ливи идет сюда, чтобы посидеть с Мадлен, пока у тебя будет перерыв.

Добрых десять секунд она даже не могла сформулировать законченное предложение.

– Вы… вы…

– Невероятно сексуален, горяч, потрясающ? – предлагал он. – Чрезвычайно умен? Нет, стой. – Он вытянул руку. – Понял. Я неотразим и незаменим.

Ее губы изогнулись в улыбке.

– Скорее, достойный порицания манипулятор.

– Это мои менее чарующие черты, но они эффективны, не так ли? – Эта проклятая улыбка стала шире. – Потому что ты не откажешься. Знаешь, почему?

– Потому что вы заставите меня сказать «да»?

– Ну, помимо этого, я велел Ливи приготовить ее знаменитые домашние пончики, и лучше них нет ничего на свете.

Будь оно все проклято.

Она не могла отказаться от этого.

И конечно, он это знал.

Воздух был теплым, а дом отбрасывал достаточно тени, чтобы время, проведенное снаружи, показалось приятным. Примерно через месяц уже никакая тень не спасет от гнетущей влажности.

Но Люциан готов был сносить липкий воздух, если мисс Хьюз при этом находилась рядом.

Хотя казалось, что Джулия охотнее прогуляется босиком по болоту, чем присоединится к нему, он был доволен собой, особенно когда раздражение в ее лице сменилось благоговением при первом взгляде на розовый сад.

Он был немного одичавшим. Плетистые розы росли над дорожкой и опутали несколько шпалер и кованую ограду сада так, что их было не различить. Вероятно, через несколько лет цветы покроют и столик, и стулья, но он не позволял никому трогать их.

Сад выглядел так, как нравилось его матери.

И судя по тому, как Джулия стремилась потрогать каждый лепесток и лист на пути к столу, он чувствовал, что ей он тоже нравится.

Он засыпал ее вопросами, не сдаваясь, когда она уклонялась от них. Пока они обедали, он узнал, что она не часто путешествовала и что до того, как принять эту работу, подумывала завести кошку. Он выведал, что она три года не была в кино, и закончил объяснением того, что невозможно съесть пончик, не обсыпавшись с ног до головы пудрой.

С каждым ответом на вопрос он чувствовал, что пробивает очередную брешь в броне, и она немного расслабляется, не сидит уже так зажато на стуле и не елозит нервничая.

И каждый раз, как открывалось очередное знание, он вспоминал ночь в баре, до того, как она по-настоящему узнала его.

Ее волосы снова были забраны наверх и затянуты в узел. Он хотел потянуться через стол и вынуть шпильки из них, дав локонам свободно упасть сквозь его пальцы.

Хотя он сомневался, что ей это понравится.

– Итак, – он откинулся на стуле с чашкой сладкого чая в руке и задал вопрос, ответ на который до смерти хотел услышать: – Ты была раньше замужем?

Она замерла со своей чашкой в руках. Тень неудовольствия мелькнула на лице. Он не упустил этого, равно как и того, что она снова вся напряглась.

– Я была замужем.

Удивленный тем, что она все же ответила, он замер.

– Развод?

Она кивнула.

– Что случилось?

Она перевела взгляд на цветы.

– Я не думаю, что нам стоит говорить об этом, – она начала опускать чашку, – и мне надо…

– Убежать, – предположил он.

Она упрямо сжала зубы. Мило.

– На самом деле, мне нужно вернуться к работе – в отличие от некоторых.

Люциан хохотнул. Если бы она только знала.

– Мы отлучились всего на полчаса. Большинство людей обедают час. У нас еще есть время.

Джулия вытаращилась на него, ее темные брови нахмурились.

– Почему? – Опустив чашку, она смотрела на него. – Почему вы хотите проводить время со мной и знать обо мне все это?

Он не был уверен, что ему думать по поводу этого вопроса.

– Тебе так сложно поверить, что я хочу проводить время с тобой? Или узнать тебя поближе?

Она оглянулась вокруг.

– Ну, да. Да, сложно.

– Окей. – Он склонился вперед, не отпуская ее взгляда. – Я вижу, что ты не понимаешь. Мне интересна ты, интересно узнать тебя ближе и провести с тобой время. И если ты спрашиваешь меня, почему, я на самом деле не могу ответить на этот вопрос. Я не знаю. Просто это так. – Люциан помолчал, чтобы убедиться, что она слушает его. – И я знаю, что ты думаешь, будто мне скучно. Нет. Поверь мне. Если я хочу найти что-то или кого-то, чтобы занять время, варианты буквально безграничны. И я знаю, ты думаешь, это потому, что я хочу тебя трахнуть. Это правда. Хочу. Очевидно.

Ее глаза распахнулись, она резко и громко вздохнула.

– Я не собираюсь лгать на этот счет. Я часами лежу в постели, думая о том, что именно я хочу сделать с тобой, – продолжил он. – Хотя это странно. Тот факт, что я одновременно хочу и трахнуть тебя, и узнать лучше. Обычно эти две вещи не сочетаются.