Текст книги "Безумный полдень"

Глава 3

Синклер имел привычку сам готовить кофе и тосты, но Энни не знала, что могут пожелать на завтрак гости, поэтому решила на всякий случай приготовить омлет и овсянку. Может, Синклер спустится раньше, пока другие не проснутся?

К ее разочарованию, первой, зевая и потягиваясь, внизу появилась Вики. Со спутанными волосами, в бриджах и короткой майке, но все равно чертовски элегантная.

– Доброе утро, Энни. Ты хотела бы спросить, не желаю ли я позавтракать?

– Вы меня опередили. Так что бы вы хотели на завтрак? – Она выдавила из себя жизнерадостную улыбку.

– А грейпфруты есть в доме? – спросила Вики.

– Я приготовила салат из мускусной дыни, винограда и ананаса, но, увы, без грейпфрута. Хотите, чтобы я для вас достала грейпфруты? – Может, она сидела на какой-нибудь идиотской диете – двадцать семь грейпфрутов в день и ничего больше? Да, за такой фигурой надо следить.

– О боже, нет, конечно. Фруктовый салат меня вполне устроит. Но если можно, я бы не отказалась еще и от яичницы с беконом. А… Синклер уже встал?

Энни моргнула:

– Я его не видела.

– Вероятно, улизнул с утра пораньше, чтобы не столкнуться с нами. – Вики заговорщицки улыбнулась. – Не слишком общительный тип, верно?

Энни посмотрела на лестницу. Неужели Синклер действительно уже ушел? Иногда он исчезал еще до рассвета. Она не знала, куда он ходил, но скорее всего, на пляж. Хотя при гостях он обычно этого не делал.

Она не стала отвечать на вопрос Вики. Необщительный тип? Глупости. Как он мог бы работать в такой успешной инвестиционной компании, если бы не умел общаться?

– Вам бекон хорошо прожаренный?

– Да, лучше прожаренный. – Вики побрела в столовую, по дороге подхватив со столика «Нью-Йорк таймс».

Энни направилась на кухню.

К счастью, в холодильнике у нее всегда был хороший запас продуктов на любой вкус. Три ломтика бекона уже скворчали в духовке, а на сковородке жарились яйца, когда распахнулась дверь кухни. Энни вздрогнула, ожидая увидеть широкоплечую фигуру Синклера и встретить его суровый взгляд.

Брови Вики удивленно взметнулись.

– Вау! Ты прямо как на иголках. Ждала кого-то еще?

– Нет, – быстро ответила Энни.

Слишком быстро. Она выложила бекон и яичницу на тарелку, надеясь, что румянец на щеках можно будет списать на жар от духовки.

Вики прислонилась к двери.

– Синклер – темная лошадка, – медленно протянула она.

Энни хотелось возразить или по крайней мере спросить, почему Вики так думает, но внутренний голос остановил ее.

– Вы будете завтракать в столовой?

– Я все возьму сама. – Вместе с тарелкой она прихватила нож и вилку. – И спасибо тебе большое, что ты все приготовила. Выглядит ужасно аппетитно. – Она блеснула еще одной ослепительной улыбкой и вышла из кухни.

Энни с облегчением вздохнула. Неужели Вики заподозрила, что между ней и Синклером что-то было?

Около десяти вниз спустилась Кэтрин, чтобы съесть свои несколько ложек мюсли.

– Мой сын нас уже покинул? – спросила она.

– Не знаю, я не видела. – Энни принесла ей стакан сока.

Каким образом Синклеру удалось пройти незамеченным? Она встала с первыми лучами солнца. Если только не специально постараться. Но это как-то плохо сочеталось с их запланированным разговором.

– Мне не терпится поскорее отправиться на чердак, хотя я и знаю, что мне не стоит слишком усердствовать. Доктор сказал, что я не должна находиться на ногах больше тридцати минут кряду. – Кэтрин тряхнула головой. – Не представляю, как можно что-то сделать, если придется присаживаться каждые полчаса. Но он очень известный врач, и я обещала сыну, что буду придерживаться всех его рекомендаций.

– А как сегодня вы себя чувствуете?

– Слабость. – Она невесело усмехнулась. – Быстро выдыхаюсь. Надо бы чего-нибудь съесть, чтобы пополнить запас энергии, но у меня совершенно нет аппетита. Может, стоит попробовать акупунктуру? Моя подруга говорила, что иногда это помогает.

– Моя сестра таким способом пыталась бросить курить, – отважилась вступить в разговор Энни, – но ничего не получилось. Возможно, в этом скорее нужно винить мою сестру, а не иглотерапевта. Думаю, ей больше хотелось доказать, что в ее случае этот метод все равно не сработает.

Кэтрин улыбнулась:

– Ну нет, у меня совсем другой настрой. Мне есть для чего жить. Я еще хочу увидеть своих внуков.

Энни вздрогнула, едва не расплескав сок. Синклер был единственным сыном Кэтрин Драммонд, а это означало, что только от него она могла дождаться внуков. И ее главной задачей было устроить его следующий брак.

– Да, тут действительно есть для чего жить.

– А как насчет тебя, Энни? В твоей жизни есть кто-то? – последовал вопрос.

Энни замерла.

– Ты живешь здесь так уединенно. Меня беспокоит, что мы совсем отрезали тебя от общества. А ты не пробовала воспользоваться службой знакомств в Интернете?

Энни почувствовала облегчение. И в то же время некоторую обиду. Кэтрин даже не пришло в голову, что у нее и у Синклера могло что-то быть.

– Пока меня это устраивает. Придет время, и я встречу своего принца. – Она улыбнулась, надеясь, что замечание прозвучало достаточно естественно.

– В наши дни с этим не стоит тянуть. Лучше самой отправиться на поиски принца, пока их всех не разобрали.

«Синклера уже два раза «брали», и тем не менее он все еще доступен». Она не стала озвучивать свою мысль. И действительно, был ли дважды разведенный мужчина таким уж хорошим выбором? Энни подавила вздох.

– Да у меня и времени для этого нет. Я хочу поступить в колледж на вечернее отделение.

– В самом деле? – Глаза Кэтрин расширились.

Энни пожалела о своих словах. Этот план не совсем еще сформировался даже у нее в голове, а хозяева уже начнут беспокоиться, не станет ли она пренебрегать своими обязанностями. Зачем она это ляпнула? Из-за глупого страха показаться жалкой недоучкой, которой всю жизнь суждено полировать серебро в барском доме?

– Ничего особенного. Я просто хотела узнать немного о бизнесе. – Энни небрежно пожала плечами.

Ей не хотелось рассказывать Кэтрин о своей мечте открыть собственный магазин.

– Думаю, это прекрасно, Энни. Если я чем-то могу быть полезна – ну, дать рекомендацию… или что-то еще в таком роде, я с удовольствием это сделаю. Уверена, Синклер будет очень рад.

– Спасибо, – сказала она. – Вам приготовить еще тосты?

– О нет. Больше не нужно. Я бы хотела отправиться сейчас на чердак, если все уже готовы.

* * *

Они провели уже полдня, перебирая содержимое старых ящиков и коробок. С каждым часом становилось все жарче. Вики была на редкость молчалива, внимательно рассматривая все предметы, словно желая составить их ментальную опись. Они нашли несколько безделушек XVIII века, искусно вырезанных из кости, и аккуратно упакованные в коробку две старые китайские вазы. Но в основном это был просто хлам – ворох целлулоидных воротничков и жалкие шляпки из кротовых шкурок. После полудня они решили сделать перерыв.

– Сейчас неплохо бы выпить стаканчик чаю со льдом, – сказала Кэтрин, вставая с раскладного стула, который Энни специально принесла для нее.

– Вы идите, а я через пару минут вас догоню, – сказала Вики, склонившись над большим черным чемоданом.

– Что-то интересное? – спросила Кэтрин, обмахиваясь, словно веером, какой-то старой книжкой.

– Еще не знаю… Надо посмотреть.

– Пойдем вниз, Энни, – произнесла Кэтрин.

Энни с беспокойством посмотрела на Вики. Все в ней так и восставало против того, чтобы оставлять ее здесь, среди фамильных сокровищ.

– Энни, не могли бы вы мне помочь спуститься с лестницы?

Ей не осталось ничего другого, как заняться приготовлением лепешек со сметаной и джемом, одновременно прислушиваясь, не раздастся ли на подъездной дорожке звук машины Синклера.

Кэтрин задремала в стоящем в тени кресле, Вики записывала в телефон сообщение, когда наконец послышалось знакомое урчание мотора. Сердце Энни пустилось вскачь. Она поспешила на кухню, чтобы не видеть, как Синклер поцелует в щеку Вики.

Шаги на лестнице сказали, что он пошел к себе в комнату. Энни с облегчением вздохнула. И в то же время с разочарованием. Он явно не горел желанием ее увидеть. Она, конечно, могла и сама подняться под предлогом поменять полотенца или собрать для стирки постельное белье. Обычно в конце недели она всегда так делала.

Но теперь уже ничего не будет как всегда.

Раздались другие, более легкие, шаги – это Вики тоже отправилась наверх. Возможно, она обнимет Синклера за шею и будет просить его рассказать о своей прогулке по морю.

Энни отругала себя за такие мысли. Разве Синклер был ее собственностью? Она сама устроила эту пытку, она не должна была позволять ему целовать себя. Ах, если бы только можно было повернуть стрелки часов обратно к тому моменту, когда встретились их губы!

– Он один из самых проницательных современных портретистов, но если ты уверен… – донесся с лестницы голос Вики. – Кэтрин, Син не хочет идти с нами. Так что нам придется идти вдвоем.

– Я уже устала твердить ему, что следует больше внимания уделять искусству, но он меня не слушает. А… в какое время у них там открытие?

Энни прислушалась к разговору: они собирались пойти в город на открытие выставки.

Она приготовила обед, пока Кэтрин и Вики собирались. Кэтрин была, как всегда, безупречна: золотистые волосы аккуратно обрамляли узкое лицо, элегантный брючный костюм подчеркивал стройность фигуры.

Вики походила на богиню, только что вставшую с постели, – создание подобного эффекта требовало немалых усилий. Тонкая ткань платья облегала ее стройные бедра, открывая длинные ноги в остроносых полусапожках.

Энни не стала делать никаких сравнений. Зачем ей соревноваться с этими женщинами? Она не играла с ними на одном поле, да никто от нее этого не ожидал. Но… тогда почему ее привычная «униформа» вдруг показалась такой нелепой и скучной?

Когда они ушли, Энни вернулась на кухню. Если Синклер захочет поговорить, он ее найдет. И нашел.

– Я не слышала вас, – пробормотала Энни, когда увидела его стоящим в дверях.

Зачесанные назад волосы, спадающие на лоб мокрыми прядями, серая футболка поло, вылинявшие джинсы, босые ноги. Удивительно, как ему удавалось даже в самой обычной одежде выглядеть чертовски элегантно?

– Послушай, Энни… Насчет того дня. – Синклер нахмурился. – Я не знаю, чем это объяснить…

– Я тоже, – быстро сказала она. – Все произошло так неожиданно.

Он вздохнул с облегчением. Ей почему-то стало больно. Но, по крайней мере, он не собирался вести себя так, будто ничего не случилось.

– Думаю, нам обоим нужно просто забыть об этом, – произнес он.

– Конечно. – Она отчаянно пыталась сделать вид, что и сама считает так же.

Теперь Синклер мог спокойно уйти – они заключили договор. Но он не шевелился. Стоял в дверях, загораживая проход в коридор.

– Ты очень милая девушка, Энни.

О нет, только не это. Только не дурацкие речи типа «не расстраивайся, милая, что ты не можешь меня заинтересовать как какого-нибудь олуха».

– Вы тоже очень милый. – Энни поморщилась.

– Ну, это вряд ли. – Синклер потер грудь, и этот жест напомнил ей, какие сильные мышцы скрывались у него под рубашкой.

В его глазах вдруг отразилась боль. О чем он думал? О бывших женах? Последняя наговорила о нем кучу гадостей, когда решила, что их брак оказался достаточно долгим, чтобы можно было потребовать алименты.

– Я знаю, вы не хотели… этого. – Энни даже не могла сказать чего.

Они не «занимались любовью» и не «спали вместе». У них был секс. Тем не менее она не могла заставить себя выговорить это слово.

– И вам жаль, что все так случилось.

– Да.

О… черт… Почему она не смогла прогнать жалкую надежду, что поцелуи и страсть что-то значили для него?

– Я не знаю, что на меня нашло, – продолжала Энни.

«Кроме того, что я столько лет восхищалась тобой», – мысленно добавила она.

– Теперь я уж ни за что не буду трогать эти платья. – Она невесело рассмеялась.

Синклер улыбнулся:

– Ты просто потрясающе в нем выглядела, Энни.

Комплимент заставил сильнее забиться ее сердце.

– Думаю, я тут ни при чем. Все дело в платьях. Я не смотрела на них после того как повесила в шкаф, но мне кажется, что их вообще не носили.

– Кроме одного.

– Да. И то совсем недолго… – Она подавила вздох.

Ей трудно было находиться рядом с Синклером в тесном пространстве. Она чувствовала знакомый запах мыла, которым он пользовался, видела морщинки в уголках его глаз.

– Возможно, недаром все эти платья оказались на чердаке, – заметила она.

– Проклятье? – Он поднял темную бровь.

В его глазах заиграли смешинки. Было видно, что он не верит предрассудкам, которыми была напичкана его мать.

– А может, заклинание? – Энни вступила в игру. – Способное превратить в распутницу даже самую рассудительную женщину.

– Очень эффективное заклинание. – Глаза Синклера потемнели. – Не то чтобы ты превратилась в распутницу, но…

– Думаю, мы оба знаем, что вы имеете в виду. – Энни смахнула упавшие на лоб волосы и почувствовала на нем капельки пота.

Уж не показалось ли ей, или действительно его взгляд скользнул по ее телу? Ее соски напряглись, колени задрожали. Когда Синклер вновь посмотрел ей в глаза, она могла поклясться, что так оно и было.

Черт, что за глупая фантазия! Как он мог поставить себя в компрометирующее положение с такой безвкусно одетой дурой? Синклер был не из тех, кто захотел бы рискнуть навлечь на себя неприятности ради минутного удовольствия. Вся эта история была совершенно нелепой.

И незабываемой.

Превосходно. Теперь Энни должна провести остаток жизни, сравнивая мужчин с Синклером Драммондом.

Он прошел через кухню и взял с полки стакан. Она увидела, как напряглись мускулы на его спине и ягодицах, и этого было достаточно, чтобы вспомнить как ее пальцы скользнули под его ремень…

Она отвернулась к мойке.

– Может, хотите чаю со льдом?

– Спасибо, Энни. Но лучше я просто выпью холодной воды. – Он поднес стакан к диспенсеру в холодильнике.

Все. Ей придется искать себе другое место.

Но сможет ли Энни найти работу, где платили бы так же хорошо? Где она могла бы жить, не тратя ни копейки, в прекрасном доме у моря и большую часть времени быть сама себе хозяйкой? Она не училась в колледже. Она даже и школу толком не окончила, а эта работа позволяла ей откладывать деньги на дом и получить профессию.

Энни смотрела, как на шее Синклера двигалось адамово яблоко, пока он пил воду. Какая неловкость теперь чувствовалась между ними, особенно в моменты тишины. Еще две недели назад все было по-другому. Синклер никогда не был особенно разговорчив. Она тоже. Они принадлежали к тому типу людей, которые умели наслаждаться звуками весеннего вечера, позволяя неторопливо скользить своим мыслям.

Или возможно, Энни просто себе это вообразила, сразу поставив между ними знак равенства? Она была не такой, как ее родственники.

Возможно, разные люди молчат по разным причинам.

– Моя мать хотела бы остаться здесь до конца лета. – Между бровями Синклера появилась морщина. – Я тоже думаю, что так будет лучше: свежий воздух и отдых от городской суеты – все это должно пойти ей на пользу.

– Конечно. – Сердце Энни упало.

Как бы ей ни нравилась Кэтрин Драммонд, сейчас ей больше всего хотелось побыть одной и зализать раны. Постоянно находиться в боеготовности – такая перспектива казалась ей сейчас просто невыносимой. А может, это был его способ сказать: «Не увольняйся, пока не закончится лето. Моя больная мать нуждается в тебе».

– Вики тоже останется. Так что вам не нужно будет все время развлекать ее.

Энни вздрогнула и случайно задела сахарницу. Могло ли быть хуже? Синклер, конечно, знал, что для нее это не слишком приятные новости. Он провел пальцами сквозь волосы.

– Она и меня убедила побыть здесь пару недель. Считает, что я слишком много работаю.

Их взгляды на мгновение встретились.

– Хорошо. – Прозвучало тускло и неискренне.

– Мы оба взрослые люди. Я думаю, мы сумеем переступить через то, что случилось.

– Конечно. – Энни не хотела, чтобы Синклер знал, как много значил для нее тот день.

Ей было трудно смотреть на него. Даже усталость добавляла ему шарма. Лицо бледное, глаза прикрыты, настороженны.

– Не беспокойтесь, – добавила она.

На его лбу резче обозначилась морщина.

– Я знал, что могу рассчитывать на тебя, Энни. – Звук ее имени болью отозвался в сердце.

Они принадлежали к разным социальным кругам. Казалось бы, в XXI веке это уже не должно бы иметь большого значения, однако имело. Возможно, Энни сумела бы подняться на следующую ступень, если бы поступила в колледж и занялась карьерой.

Энни хотела, чтобы Синклер ушел. Ситуация становилась слишком неловкой. Но это была его кухня, его дом.

– Я немного пройдусь, – сказал он, продолжая смотреть на нее.

Она кивнула:

– Хорошо.

Как если бы ее мнение что-то значило.

Мгновение он не двигался, молча хмуря брови. Наконец, бросив на нее последний пронзительный взгляд, повернулся и вышел.

Энни в изнеможении оперлась о столешницу. Как она сможет выдержать здесь все лето?

Глава 4

Синклер до последнего оставался в своей комнате – читал материалы по золотодобывающей компании в Уругвае. Лучше сидеть за работой, чем «отдыхать» вместе с матерью, которая стремилась чуть ли не поминутно организовать весь его день. Сегодняшняя вечеринка включала в себя партию в крокет. Если бы Кэтрин не была больна… Он тяжело выдохнул и закрыл ноутбук.

– Синклер, ты у себя? – донесся из коридора голос миссис Драммонд.

Уж не стояла ли она под дверью, прислушиваясь, когда он подаст признаки жизни? Он тряхнул головой и провел пальцами сквозь волосы. Что его сегодня ожидает? Наблюдать, как дюжина красоток в дорогих дизайнерских костюмах для игры в крокет будут бороться за его сердце?

Мог ли кто-нибудь из них знать, что им не за что бороться?

– Я сейчас спущусь.

– Хорошо, дорогой, а то все уже собрались.

Взгляд из окна подтвердил, что «все» – это по крайней мере полторы дюжины самых состоятельных жительниц Дог-Хабор. Они слонялись по лужайке, потягивая коктейли, погружая каблуки в податливую землю. Синклер зевнул. В сравнении с вечеринками, которые устраивала его мать, даже самые трудные переговоры могли показаться сущей ерундой.

И Энни там будет. Разумеется, она не станет размахивать молотком и глупо хлопать ресницами. Он посмотрел вниз, но не увидел ее. Волна разочарования заставила его отойти от окна. Синклер застегнул рубашку и заправил ее в джинсы. Может, эти люди хотя бы не надолго заставят его забыть об Энни.

А если нет, значит, он совсем потерял голову. Похоть. Вот что это было. Проклятье их рода. По крайней мере, его мужской половины. Для мужчин воздержание просто не работало. В итоге они заканчивали тем, что совершали еще что-то более безумное и глупое.

Какая жалость, что он не был не способен завязать нормальные отношения. Два неудачных брака не оставили в этом никаких сомнений.

Он спустился по лестнице и вышел в сад. Послышались голоса:

– Синклер! Ну наконец-то!

На него обрушились надушенные поцелуи, и вот он уже пустился в банальный разговор о бизнесе. К счастью, никого из бывших жен здесь не было, но знакомые лица все же встречались. Кэтрин оценивала их как потенциальных претенденток. Все бы еще ничего, если бы она не была так решительно настроена.

– Бокал белого вина? – Мягкий голос Энни заставил его обернуться.

– Спасибо, но я бы предпочел чай со льдом. – Эти слова казались почти смешными после того, что произошло между ними.

Он почувствовал укол жалости, когда Энни молча пошла за чаем. Черт. Это он виноват. Это он поставил в неловкую ситуацию милую женщину, которая заслуживала, чтобы к ней относились с уважением, а не сдирали с нее одежду в безумном порыве страсти.

– Ты первый, Синклер. – Кэтрин вручила ему молоток.

Сегодня она выглядела лучше, чем в день своего приезда.

Энни вернулась со стаканом холодного чая:

– О, вы уже в игре… Может, тогда потом?

Ее ресницы цвета темного золота обрамляли светло-голубые глаза. Ее рука задержалась, ожидая, возьмет ли он стакан. Живот Синклера напрягся, когда в сознании вспыхнул образ ее соблазнительного тела, спрятанного под свободной одеждой.

– Нет, сейчас. – Он почти выхватил у нее стакан, опасаясь выдать свое волнение.

Меньше всего ему хотелось, чтобы Энни стояла тут, пока он будет гонять по полю этот чертов мяч.

– Мы сто лет тебя не видели, Синклер! Если бы твоя семья не владела этим домом с библейских времен, боюсь, ты бы давно его продал. – Стройная брюнетка – он знал ее по яхт-клубу – смотрела на него с улыбкой.

– Только это меня и останавливает. Все мои предки тут же восстанут из гробов и до самой смерти не дадут мне покоя.

– Сегодня мы будем играть парами, – сказала миссис Драммонд. – Синклер, почему бы тебе не стать в паре с Лэлли. – Она кивнула в сторону брюнетки, которая с готовностью выразила свое согласие.

Сердце Синклера упало. Почему его не могут оставить в покое? Теперь Лэлли обидится, если он не будет с ней отчаянно флиртовать. А потом обидится снова, когда он откажется пригласить ее куда-нибудь на обед. А если из соображений вежливости он все же ее пригласит, то будет расстроена, что он не захочет переспать с ней. Может, ему прямо сейчас затащить ее в кусты? Нет, такая перспектива его тоже не вдохновляла.

– Ну что ж, начнем? – Синклер подал своей партнерше молоток, она отдала ему бокал.

Судя по всему, это был фирменный чай Энни со льдом, смешанный с несколькими каплями белого ликера и кока-колой. Обманчиво сладкий вкус с фатальным эффектом. Ему захотелось опустошить стакан одним глотком.

– О нет! – горестно воскликнула миссис Драммонд, считая собравшихся гостей. – У Филиппа разболелся зуб, и в последний момент он отказался от приглашения!

Счастливчик. Без сомнения, он нашел себе занятие получше, чем тратить время на то, чтобы крутиться вокруг какой-нибудь девчонки.

– Как поживает твой хеджевый фонд? – спросила Лэлли, притворяясь заинтересованной.

Синклер тут же пустился в пространные рассуждения, оставив свободную часть своего сознания размышлять о том, почему его матери пришло в голову выбрать эту особу в качестве претендентки на роль его третьей жены. Хорошенькая, чуть больше двадцати, стройна, как шампур для шашлыка, – качества, которые так ценила его мать. Лично он предпочитал женщин с более округлыми формами, но теперь, очевидно, это было не в моде. Ее зубы чем-то напоминали клавиши детского пианино, а возможно, это был просто эффект широкой улыбки и блестящей помады.

– Вау! Круто. Должно быть, это здорово – уметь так лихо обращаться с цифрами.

К ним подлетела миссис Драммонд:

– Дорогой, ты не видел Энни? У нас не хватает одного человека, чтобы составить последнюю пару.

Синклер нахмурился:

– Наверное, она где-то здесь.

Может, она пряталась в кладовке, не желая участвовать во всем этом балагане. Какой нормальный человек старше семи лет будет испытывать восторг от этой игры?

– Она просто занята.

– Не говори ерунды. Я все заказала в кулинарии, а уж налить себе каждый может. Я пойду поищу ее.

Синклер снова повернулся к Лэлли. Она придвинулась к нему так близко, что он почувствовал опасность быть удушенным насыщенным ароматом ее парфюма. Он с трудом подавил желание отстраниться.

– А чем ты занимаешься? – Это был хороший вопрос, чтобы спокойно подумать о чем-нибудь своем.

Она с гордостью вскинула голову.

– О, это очень революционная идея. – И оглянулась, словно боясь, что их может кто-то услышать, и в то же время надеясь на это. – Я устраиваю презентации ботокса. Ну, такие мероприятия, куда приходят люди, чтобы убрать свои морщины.

Ужас разбудил в нем любопытство.

– Ты имеешь в виду, они приходят туда, чтобы напичкать себя нейротоксином?

Она рассмеялась:

– В небольших дозах это абсолютно безвредно, а то бы я уже давно была мертва.

Синклер моргнул:

– Ты… пользуешься ботоксом? Но тебе же чуть больше двадцати!

Она заговорщицки подмигнула:

– Двадцать девять. Но только никому не говори. Мое лицо – наглядное доказательство того, что этот продукт работает.

Синклер не мог удержаться, чтобы не посмотреть на ее лоб, который был таким же гладким, как и титановая крышка его ноутбука.

– Ну, что скажешь?

– М-м-м… – У него появилось желание сбежать от нее куда-нибудь подальше, но вежливость требовала пережить хотя бы этот раунд.

– В этот бизнес можно спокойно вкладывать деньги. В следующем году я собираюсь провести еще одну рекламную кампанию. Разумеется, моя цель… – Лэлли продолжала говорить, но он уже переключил свое внимание.

Миссис Драммонд, держа Энни под руку, тянула ее в сторону лужайки. Вид у Энни был слегка ошеломленный. Лицо бледное, покрасневшие глаза, будто она плакала.

– Тебе не нужно знать никаких правил, – трещала миссис Драммонд. – Просто смотри и запоминай. Твоя пара идет последней, так что у тебя будет достаточно времени во всем разобраться. Да и Дуайт в случае чего может подсказать, правда, Дуайт?

Высокий светловолосый парень, тоже член яхт-клуба, с готовностью закивал. Синклер вдруг почувствовал ревность.

– Все в порядке? – спросил он Энни.

Она удивленно посмотрела на него:

– Ах… это. У меня просто аллергия. В это время года всегда так.

Он нахмурился. Он что-то не помнил, чтобы у нее была аллергия. Впрочем, он вообще мало чего о ней знал.

– Синклер, мы первые. – Он почувствовал на своей спине мягкие пальцы и поморщился. Лэлли потянула его к старту. – Ты должен смотреть, чтобы увидеть, где остановится мяч. – Она точно послала мяч через первые ворота, сорвав взрыв аплодисментов и наградив всех сияющей улыбкой, не отразившейся ни на какой другой части ее лица.

Синклер вернул ей бокал, жалея, что не выпил его сам, чтобы притупить досаду. Он посмотрел на Энни. Ее слезы высохли, теперь она была полностью увлечена беседой. Его мышцы напряглись. Интересно, и что ее так могло развеселить? Он что-то не помнил, чтобы этот парень отличался особым остроумием. Синклер прислушался, но смог разобрать только отдельные слова. Рядом с ним беспрерывно стрекотала одна мамзель, с восторгом описывая свою новую виллу в Санта-Лючии.

У Энни, когда она говорила, была милая привычка слегка морщить нос. Она не вздергивала подбородок и не размахивала руками, как делала это амбициозная Лэлли. Ее жесты были сдержанны и неторопливы. Синклер машинально кивал, притворяясь заинтересованным рассказом о плавании на яхте по Карибскому морю, а сам тем временем незаметно поглядывал на Энни. Она была, как обычно, в джинсах и рубашке, скрывающей тонкую талию и высокую грудь. О боже… он до сих пор чувствовал под своими руками крутой изгиб ее бедер.

– Черт… когда я успел его выпить? – буркнул Синклер, посмотрев на пустой бокал.

Лэлли остановилась на полуслове.

– Не знаю… а где та девушка, которая разносит напитки? – Она оглянулась. – А… вот она… У Синклера пустой бокал! – прозвенел ее капризный голосок.

Синклер замер, когда Энни посмотрела на него. Ее брови слегка изогнулись.

– Вина или чего-нибудь покрепче?

Он сделал над собой усилие, чтобы не рассмеяться. Энни видела его насквозь.

– Нет, нет… Ничего.

– Но ты же сказал… – Гладкое лицо Лэлли замаячило перед ним, загораживая от него Энни.

– Что я сказал? Если мне будет что-то нужно, я сам это найду. – Ответ прозвучал слишком резко. Он сделал попытку смягчить его. – Не стоит беспокоиться об этом в самый разгар игры. Наше внимание должно быть полностью сосредоточено на судьбе шаров.

Дуайт расхохотался:

– Ну это тебе нужно, Син. Кое-кто из нас до сих пор при своих шарах.

Он подмигнул Энни. Синклер готов был запустить в него молотком.

– Оставь, Дуайт. – Рядом с ним материализовалась Вики. – Не смущай Синклера. Он не любит таких шуток.

Она была права. И все же он никак не мог понять, почему его матери пришла в голову идея пригласить ее сюда на лето. В последние годы они почти не виделись, и вряд ли Вики можно было считать подходящей парой. Впрочем, у Кэтрин всегда было полно странных идей.

– Мой сын – джентльмен, – изрекла оказавшаяся рядом миссис Драммонд. – Думаю, всем нам не мешало бы у него поучиться.

Синклер бросил еще один взгляд на Энни. Она смотрела вниз, на свой молоток, словно ей хотелось очутиться где угодно, только не здесь. Это было у них общим. Единственный выход – как можно быстрее покончить с этой чертовой игрой.

– Похоже, моя очередь. – В голове Синклера уже сложилась определенная схема.

Он прогнал свой шар через ворота под углом, по пути отбросив в сторону два мяча. А следующим ударом запустил его сразу через двое ворот. Он мог бы спокойно добраться финиша, но это было бы уже неспортивно, поэтому он сделал вид, что промахнулся.

– Я рада, что я с тобой в паре, Синклер. – Гладкое лицо Лэлли засияло улыбкой. – Ты действуешь очень решительно.

Ну да. Только у него никак не хватало решимости сказать своей матери, чтобы она оставила его в покое и перестала лезть в его личную жизнь. Хотя Кэтрин все равно от него не отвяжется, пока он снова не женится. Особенно теперь, когда у нее появилось желание устроить будущее всей династии Драммондов. С другой стороны, ему действительно хотелось иметь детей. По крайне мере, в крокет было бы играть интереснее. Но брак – дело не простое. Женщины меняются, стоит им лишь надеть кольцо на палец.

– Эй, Синклер, ты меня еще помнишь? – Гибкая рыжеволосая красотка с бокалом в одной руке и молотком в другой грациозно продефилировала мимо них.

– Конечно, Минди.

– Я слышала, Диана на это лето отправилась в Грецию.

– Думаю, это пойдет на пользу греческой экономике.

Минди рассмеялась:

– Ты шутник, Синклер. Даже и не думаешь страдать. Мне нравится это в мужчинах.

– Я рада, что все идет нормально. – Миссис Драммонд, держа поднос с пончиками, появилась рядом. – Хороший способ провести летний вечер.

– Позвольте мне взять поднос, – подскочила Энни.

– И не мечтай, – отмахнулась от нее миссис Драммонд. – Сейчас у тебя другая роль.

Энни невольно посмотрела на Синклера. И словно молния проскочила между ними. Он тут же отвел взгляд. Почему Энни? Почему ему не пришлось разделить страсть в объятиях какой-нибудь другой женщины, одной из тех, с кем он раньше имел ничем не осложненные отношения?

Очевидно, не зря о нем говорили, что он совершенно невозможен.

Чувствуя себя абсолютно вымотанной усилиями не смотреть на Синклера, вести пустой разговор и принимать участие в игре, о которой она ничего не знала, Энни машинально ополаскивала сервировочные тарелки. Ей сейчас хотелось только одного – забраться в постель и расплакаться. Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, когда раскладывала по тарелкам канапе и смотрела, как дому подъезжают все эти красивые женщины, одетые так, чтобы произвести впечатление на хозяина. В таком состоянии ее и нашла Кэтрин. Теперь ей все лето придется делать вид, что она принимает антигистаминные капли, и чихать от запаха цветов.