Текст книги "Безумный полдень"

Глава 10

Синклер сел в арендованную машину и выехал из аэропорта Санта-Барбара. У него не было никакого желания видеть бывшую жену. Со временем он понял, что совершенные контуры ее лица и нежная кожа говорили не о спокойном характере или хорошей генетике, а об искусстве армии хирургов и косметологов, использующих всевозможные средства – от кремов, имитирующих загар, до жесткой шлифовки. Боясь морщин, Диана каждую ночь спала, обмазавшись толстым слоем крема. Даже ее густые черные волосы и те были ненастоящими. Раз в три недели она вплетала туда новые пряди, которых у нее был, наверное, целый мешок. Во рту у Синклера появился горький привкус – он с ужасом ожидал поцелуя накачанных силиконом губ.

Он вспомнил Энни. Ее белую кожу с легкой россыпью веснушек. Светло-каштановые волосы, превращающиеся на солнце в золотисто-красную шелковую массу. Черты ее лица – такие милые в их легкой неопределенности, и, когда она улыбалась, мелкие морщинки в уголках глаз. Ее стройное тело с плавными изгибами и быстрой отзывчивостью на ласку.

Синклера захлестнуло чувство вины. Съедаемый желанием, которое две недели терзало его, он сорвал с нее прекрасное платье и насладился ею прямо под лунным светом, не теряя времени ни на какие прелюдии. Ни к одной женщине он не испытывал такого страстного желания и не мог понять, что с ним происходит сейчас.

Откровение с Энни стало тяжелым испытанием.

Синклер выругался. Похоже, он сумел поймать свое счастье только затем, чтобы его снова вырвали у него из рук.

Может, он действительно проклят. Его мать была права – весь их род страдал от несчастных браков. Так же как и его собственные родители.

Отвращение только усилилось, когда он остановился перед домом Дианы. Казалось, прошло лишь несколько месяцев, с тех пор как они выбрали его – она выбрала, Синклеру не очень-то нравился затейливый средиземноморский стиль, но тогда он еще пытался угодить жене. Он был рад отдать ей дом при разводе и распрощаться с ними обоими.

Чувствуя напряжение во всем теле от недовольства и раздражения, Синклер нажал на дверной звонок.

Никакого ответа. Он позвонил еще раз. Три машины стояли на подъездной дорожке, так что в доме наверняка кто-то был. Наконец он услышал шаги по кафельному полу и…

– Синклер?! – Изумленный тон и встревоженное лицо дали понять, что его тут не ждали.

– Я приехал к тебе.

– Зачем? Я же сказала не приезжать. – Диана не сделала никакого движения, чтобы пригласить его внутрь.

В дверном проеме ее фигура с огромным животом и в свободной тоге казалась просто гигантской. А припухшее лицо с тяжелым макияжем делало ее похожей на монстра из мультсериала.

«Хватит этих отвратительных мыслей. Она мать твоего ребенка».

– Теперь у нас будет ребенок.

– Нет, не у нас.

Синклер заглянул в дом: где-то в глубине коридора маячила фигура.

– У меня будет ребенок. Мы разведены, если ты об этом забыл.

В голосе Дианы звучали язвительные нотки, которых Синклер прежде не слышал. Возможно, теперь она больше не считала нужным перед ним притворяться.

– Если я отец…

Да, у него были сомнения. Но их было недостаточно, чтобы просто отойти в сторону. В любом случае ребенок был ни в чем не виноват.

– …значит, нам нужно установить, по крайней мере, нормальные доверительные отношения.

Любое желание снова начать совместную жизнь рассеялось при виде ее жесткого презрительного взгляда.

– Кто там, детка? – прозвучал из коридора хриплый мужской голос.

Синклер нервно сглотнул и снова посмотрел в глубь дома.

– Кто у тебя? – В нем нарастало возмущение.

Неужели Диана уже жила с кем-то? Мысль о том, что его ребенка будет растить другой мужчина, привела его в бешенство.

– Это Ларри. Ларри, иди познакомься с Синклером.

К ним подошел молодой накачанный здоровяк с обесцвеченными волосами и, кивнув Синклеру, занял позицию телохранителя.

– Можно войти? – Казалось странным спрашивать разрешения войти в дом, купленный на его деньги.

– Ну что ж… придется тебя пустить, – пробормотала Диана и, показав ему жестом следовать за ней, направилась в гостиную. – Хотя ты все равно тут надолго не задержишься. Я же сказала, наш брак окончен.

– Нет, если у нас будет ребенок. И почему ты ничего о нем не сказала?

Диана покрутила на пальце кольцо.

– Я не хотела, чтобы думал обо мне как о матери. У тебя нет права на мое будущее. – Она заносчиво приподняла подбородок.

– И что же случилось?

Ее объяснение звучало бессмысленно. Диана кивнула на свой большой живот:

– Мой заработок зависит от возможности появляться на вечеринках и общаться с людьми. Признаюсь, я не сразу осознала, как беременность отразится на моем достатке. Сейчас, сам видишь, я уже не могу проводить много времени на публике.

Синклер едва не рассмеялся. С этим, по крайней мере, было трудно спорить.

– Значит, дело в деньгах? Ты не хочешь, чтобы я участвовал в жизни ребенка, но хочешь, чтобы я оплачивал твои счета, пока ты будешь о нем заботиться?

– Вроде того. – Ее жесткий взгляд заставил его задержать дыхание.

– А ты сделала ДНК-тест?

– Я же сказала об этом по телефону!

Именно поэтому Синклер так быстро сюда приехал. Но сейчас ему начало казаться, что от всей этой ситуации как-то странно попахивало – словно крысой, сдохшей неделю назад в нью-йоркской подземке.

– Дай мне взглянуть на результаты.

– Я не знаю, где они. – Диана скрестила на груди руки между своей набухшей грудью и огромным животом.

– Я должен поверить тебе на слово?

– Но ты же не захочешь затевать еще одно судебное разбирательство? Да и что для тебя такие суммы? Ничтожные крохи. Гроши. Просто плати и оставь меня в покое. А с ним я буду разрешать тебе видеться в любое время.

– Мне нужно увидеть результаты теста, – настойчиво повторил Синклер.

Диана не была прирожденной лгуньей. И если она не хотела показывать ему документы, то наверняка неспроста.

– Нет, не нужно. У меня истекает девятый месяц. Девять месяцев назад мы еще были женаты, – зло бросила она. – Значит, ребенок твой. Считать умеешь?

– Если бы ты не изменяла мне во время брака. Разве ты сама в этом не призналась?

– Я сказала это только потому, что в Нью-Йорке черта с два разведешься, если никто никому не изменял. – Да, именно это Диана все время твердила, а он ей верил. – Я забеременела, когда была еще замужем, значит, ты – отец.

– Я больше не могу верить тебе на слово. Придется сделать еще один тест.

– А я не хочу подвергать ребенка опасности, позволяя тыкать себе в живот иглой! – Она выпучила глаза.

– Тогда мне придется подождать, пока он родится.

Если ребенок его, он проглотит злость и разочарование и постарается сделать все от него зависящее, чтобы улучшить ситуацию. Если же нет…

– Энни! – Бабушка Пэт с чувством обняла ее. – Почему тебя так долго не было?!

– Я же приезжала на Рождество. – Жалкое оправдание. – Все это хозяйство… его просто так не оставишь. – Она вчера уволилась из Дог-Хабор и, собрав чемоданы, уехала ранним поездом.

– Ты надолго? – Бабушка Пэт чуть отстранилась, чтобы получше разглядеть любимую внучку. – Ты бледная, прямо как вареный кальмар. Ты не больна?

Энни потрясла головой и попыталась улыбнуться:

– Все в порядке. Я… я хотела бы остаться здесь, пока не найду новую работу. Если можно, конечно…

– Ты уволилась?! – Казалось, изумлению бабушки не было предела.

Энни кивнула:

– Да. Я провела там шесть лет и просто завязла в этой рутине.

– Сейчас не так легко найти место, детка. Вот и сестра твоя до сих пор ищет.

– Знаю… Но у меня все равно не было другого выхода.

– Похоже, тут еще что-то есть. – Бледно-голубые, почти молочные глаза не мигая смотрели на нее. – Я всегда могу это сказать.

– В общем… там был один человек… – Энни почувствовала, как к горлу подступают рыдания. – Но теперь между нами все кончено. – Хорошо, что их фотографии не попали в большую прессу.

– Ох. – Бабушка Пэт скрестила руки на своем круглом маленьком животике. – Бедная девочка. Скажи своей бабушке, где его найти, и я быстро вправлю мозги этому обалдую.

Энни невесело рассмеялась:

– О, если бы все было так просто.

– Ну ладно, ладно, иди распаковывай вещи. В твоей комнате мы устроили небольшой склад, но… все это куда-нибудь можно убрать.

Но места не нашлось, так что ночью Энни оказалась в окружении бакалейных коробок, наполненных «сокровищами» с распродажи, к чему в последние годы пристрастились ее мать и бабушка. А вдруг, если порыться, там нашлась бы и часть старой шотландской чаши? О да, конечно. Вероятность – единица, деленная на бесконечность…

Постель была узкой и ужасно неудобной.

А Синклер… Синклер, вероятно, был сейчас с распрекрасной Дианой, с нетерпением дожидаясь своего первенца. Уставившись на покрытую паутиной старую люстру, Энни старалась не думать о своей уютной спальне в Дог-Хабор, мягко шелестящих за окном деревьях и протяжных криках сов. Все это осталось в прошлом. Будущее теперь зависело только от нее. Завтра Энни запишется на вечерние курсы в местный колледж. У нее имелись сбережения, отложенные на покупку дома. Какое-то время она сможет на них жить.

Она совсем не хотела знать, что будет с Синклером и Дианой. Он покинул ее без малейших колебаний. И о чем это говорило? Вряд ли о том, что у него к ней сильные чувства. В конце концов, Синклер сам признался, что не обращал на Энни никакого внимания, пока она не надела викторианское платье.

Пружины матраса жалобно скрипнули, когда, проснувшись рано утром, она выбралась из постели. Солнечный свет бесцеремонно палил сквозь уродливые нейлоновые занавески с пестрыми цветами. Она уже давным-давно привыкла к другому стилю и теперь на всю жизнь была приговорена ценить дорогие вещи.

Энни не собиралась сидеть сложа руки и ждать у моря погоды. Она сама позаботится о своей судьбе.

– Ну что, посчастливится ли нам сегодня отведать твою шикарную яичницу? – прогрохотал в коридоре низкий мужской голос.

Энни рассмеялась. В этом доме нечего было рассчитывать на выходной. В отличие от Дог-Хабор, где Энни почти все время была одна, здесь от желающих побаловать себя вкусной едой, отбоя не будет. Но, по крайней мере, она сможет занять себя чем-то полезным, а не болтаться без дела.

– Иду-иду! – Энни быстро оделась и спустилась.

В кухне никого не было. Все появятся только тогда, когда дом наполнится ароматом готовящихся «деликатесов».

Энни разбила в миску пять яиц, отрезала несколько ломтиков бекона и бросила на раскаленную сковородку.

Синклер не любил бекон, и она не готовила его, пока жила в Дог-Хабор. Значит, теперь у нее появилась причина снова начать это делать.

«Ты приехала сюда, чтобы забыть Синклера и продолжать жить». Энни переложила поджаренный бекон на тарелку и вылила на сковородку взбитые яйца. Синклер ни за что не стал бы есть яйца, приготовленные на сале.

Но почему она думает о нем? У Энни вырвался стон досады. Надо переключиться на что-то другое. Например, помечтать о том, какой работой ей действительно хотелось заниматься, чтобы не ухватиться за первую попавшуюся. Может, подыскать место в магазине? Так она узнает, стоит ли держаться за грезы – собственный магазин. Энни перевернула яичницу. Она и сама не была уверена в своих желаниях.

Синклер, наверное, уже и забыл о ней. Легко пришло, легко ушло. Она уж точно была легкой добычей. В каждом глупом журнале об этом пишут. Мужчины не слишком интересуются доступными женщинами. Скорее, они будут гнаться за недостижимым. Но рядом с Синклером у Энни, казалось, полностью отключался самоконтроль.

– Почему я не могу перестать думать об этом Синклере?

– Потому что ты влюблена в него, – послышался голос.

Вздрогнув, Энни обернулась. Она никогда не рассказывала о своих романах. Особенно сестре.

– О нет… – пробормотала Энни.

– О да. – На лице Мэг сияла довольная улыбка. – Ты ужасно скрытная, но я уже научилась читать по твоему лицу.

– Почему ты всегда заставляешь меня чувствовать себя школьницей?

– Понятия не имею. Ты до сих пор ведешь себя так, будто тебе тринадцать лет. Полная беззаботность на волнах легких увлечений. В твоей жизни просто не хватает стресса.

– О, этого добра как раз предостаточно. – Энни переложила яичницу на блюдо. – Садись-ка лучше за стол и оставь меня в покое.

– За стол я, конечно, сяду, но вот в покое тебя не оставлю. – Мэг взяла тарелку и положила себе немного бекона. – Ну, что скажешь, он классный любовник?

Энни сложила на груди руки:

– Не понимаю, о чем ты.

– Не притворяйся. Все ты прекрасно понимаешь. Ты говорила о нем, когда я вошла. Так что, разве твоего босса звали не Синклер?

– Ну, Синклер…

– А потом он, значит, поменял свое имя и его стали звать Спайк?

– Нет. Его по-прежнему зовут Синклер. Просто он уже не мой босс. – В груди у нее что-то екнуло, когда Энни, наконец, произнесла это вслух.

Ей до сих пор было трудно поверить, что ее жизнь сделала такой резкий поворот.

– Значит, так: ты в него влюблена, а он не отвечает на твои чувства. – Мэг подхватила хрустящий кусочек бекона и отправила его в рот.

– Что-то вроде того, – пробормотала она. – Но давай не будем об этом.

– А я думаю, тебе нужен внимательный слушатель. Так что… он влюблен в другую?

– Нет. Вряд ли он вообще в кого-нибудь влюблен. Он дважды был женат, но не думаю, что он любил этих женщин. Ему просто нужен был «правильный расклад». Мне кажется, он вообще не способен на чувства, – с болью в голосе говорила Энни, задумчиво уставившись в пространство.

– Черт. Я не была уверена, что ты способна. Но теперь, кажется, я начинаю думать по-другому. – Мэг подхватила еще один ломтик бекона. – Меня всегда поражала твоя независимость.

– Я привыкла к ней. – Энни пожала плечами. – Надеюсь, я снова это почувствую, когда забуду о нем.

– Как он выглядит? – Сестра хрустела беконом, как попкорном в кинотеатре.

– Это имеет значение? – Энни села за стол, хотя есть ей совершенно не хотелось.

– Красивый, высокий, темноволосый?

– Вроде того. – Она заставила себя проглотить кусок яичницы.

– Широкоплечий, с подтянутой задницей?

– Отвяжись.

– Одевается как член дорогого кантри-клуба?

Энни нахмурилась:

– Как… ты догадалась?

– Ну, я просто описываю тебе парня, который стоит у нашего крыльца и болтает с бабушкой Пэт. – Мэг взяла сковородку и положила себе на тарелку хорошую порцию яичницы. – М-м-м, какая румяная и жирная – как раз такая, как я люблю.

Энни изумленно смотрела на нее:

– Что?..

– Люблю топленое сало. Яичница на нем получается просто отменной.

– Нет. Я… имела в виду, кто там разговаривает с бабушкой Пэт? – с трудом выговорила Энни.

Костяшки пальцев побелели, ее бросило в дрожь.

– Этот пижон… приехал на большой… черной машине. – Мэг продолжала с аппетитом уплетать яичницу. – Спросил… не здесь ли живет… Энни Салливан.

Энни вскочила, едва не опрокинув стул.

– Он ищет меня?

– Угу… – промычала Мэг, сосредоточенно дожевывая завтрак, тогда как у Энни сердце готово было выскочить из груди. – У него был адрес. Но ты же знаешь, на нашем доме нет номера.

Энни вылетела из кухни. Пробежав по коридору, она на мгновение замерла возле входной двери и, глубоко вздохнув, открыла ее. Бабушка и Синклер повернулись к ней.

– Энни…

Загорелая кожа, белая рубашка с расстегнутым воротом – он выглядел потрясающе элегантно, составляя разительный контраст с уродливой улочкой с обшарпанными домами и проржавевшими фургонами.

– Слава богу, я нашел тебя. – Его глубокий голос, казалось, отозвался эхом в ее теле.

Голос мужчины, который был готов объездить весь свет, чтобы найти свою возлюбленную.

Но только Энни на это больше не купится.

– Я не могла остаться. После второго раза это было уже невозможно.

– Этот молодой человек проехал через всю Калифорнию. – Бабушка Пэт улыбнулась Синклеру. – При этом он даже не был уверен, что найдет тебя здесь.

Перешагнув сразу через несколько ступенек, Синклер взлетел на крыльцо. Он остановился так близко, что Энни почувствовала его напряжение. Сама же она, наоборот, была странно спокойна. Она уже ушла от всего этого. Ушла от их романа, который и романом-то назвать было трудно, решив продолжать свою жизнь без него. И его неожиданное появление возле дверей ее дома теперь представлялось чем-то просто нереальным.

Синклер нахмурился:

– Я сделал ужасную ошибку.

– Только одну? – Казалось, говорил кто-то другой, не она.

Так холоден был тон. А может, Энни просто злилась? Шесть лет томления, а потом две недели величайшего наслаждения и самой жестокой пытки. Это кого угодно могло довести до предела.

– Я скучал по тебе.

«Я тоже по тебе скучала». Энни не сказала этого. Не так уж много было у нее времени, чтобы скучать. Она была слишком занята, пытаясь собраться с мыслями и решить, как жить дальше.

– Я не должен был уезжать. Я должен был остаться с тобой.

– Но не остался. – Она не хотела выслушивать извинений.

Теперь случившееся не имело значения. Что бы ни было между ними – пускай и недолго – все закончилось. Навсегда. Ничего не происходит просто так. У всего есть причина. Диана, видимо, решила возобновить отношения.

– Диане нужны были только деньги. Она действительно сделала ДНК-тест – тут она не солгала. Но ребенок не мой. Как только я об этом узнал, я сразу уехал. Дома мать и Вики нашли твое старое резюме с адресом. Ты говорила, что твоя семья уже много лет никуда не переезжала. Я очень надеялся найти тебя здесь.

Энни кивнула. Конечно. Все очень просто. Ей стало жаль его. Он опять был отвергнут.

Черт! Что за неуместные сожаления! Разве до ее чувств кому-то было дело? Да никому.

– Не думай, что у меня не было никаких чувств к тебе, – вдруг произнес он.

Он что, слышал ее мысли?

– И у меня они тоже были, Синклер. Но это не принесло ничего, кроме боли.

Он опустил глаза:

– Я знаю, что виноват. Я очень долго был слеп.

Энни хотелось простить его. Но к чему это приведет? Мука в его глазах разрывала ей сердце. Даже сейчас, после всего случившегося, ей хотелось броситься к нему на шею и прокричать, как она рада видеть его. Синклер проделал долгий путь до Коннектикута ради нее, ради того, чтобы рассказать о своей любви.

Но зачем? Чтобы заставить Энни вернуться и запрыгнуть в его постель? Или она нужна, чтобы заботиться о доме и о его матери? Нет, этого не будет.

– Что тебе от меня нужно, Синклер?

Энни приподняла подбородок, собираясь сказать «нет» всему, что бы он ни предложил.

Синклер опустил руку в карман. Глаза Энни расширились, когда он достал кольцо с огромным сверкающим бриллиантом.

У нее задрожали колени. Неужели…

Неужели он собирался сделать ей продолжение? Мысли закрутились в голове со скоростью урагана. Годы беззаботных мечтаний и глупых фантазий вдруг соединились в одном безумном моменте. Мужчина ее мечты держал в руке сверкающий бриллиант размером с хорошую виноградину и собирался попросить ее стать его женой.

А она собиралась сказать «нет».

Лицо Синклера было серьезным и сосредоточенным. Энни слышала, как он сделал вдох и поднял глаза.

– Энни, ты выйдешь за меня замуж?

Глава 11

Пальцы Синклера крепко сжимали кольцо. Лучи солнца, попадая на твердые грани, выбрасывали кинжалы света. Слова повисли в воздухе в ожидании ее ответа.

Ни улыбки, ни вздоха, ни смущенного смеха. Ничего, на что он надеялся. Вместо этого на лице прекрасной Энни появилась боль.

– Думаю, вас нужно оставить одних. – Голос бабушки Пэт нарушил затянувшееся молчание. И вдруг ей в голову пришла какая-то мысль. – А может… есть что-то, о чем мне следует знать? – Она многозначительно посмотрела на Энни.

– Нет! – Мгновенный ответ прозвучал как пощечина. – Зайдем в дом, – произнесла она, не глядя в сторону Синклера.

Он последовал за Энни. Пальцы по-прежнему сжимали кольцо. В коридоре он увидел другую девушку. Внешностью она напоминала Энни. Никто их не представил. В большой гостиной с высокими потолками она кивнула на старомодный пухлый диван, а сама села в кресло, стоявшее у окна.

Руки Синклера дрожали, драгоценный камень разбрасывал вокруг пылающие блики.

– Ты, наверное, считаешь мое предложение слишком поспешным. Мы ведь, можно сказать, по-настоящему и не встречались.

– Что верно, то верно. – Энни моргнула, но лицо ее не выразило ничего: никаких эмоций, что бушевали и бурлили в нем, словно океан во время шторма. – Ты меня совсем не знаешь.

– Нет, знаю. – Синклер не оставлял надежду, что сумеет все объяснить. – Я знаю тебя целых шесть лет. После того вечера… той ночи я понял: ближе тебя у меня никого нет. Думаю, и ты это тоже почувствовала… эту связь между нами.

Энни нахмурилась:

– Возможно… Но это еще не значит, что мы должны быть вместе. У нас ничего общего. Если бы я не работала в твоем доме, мы бы вообще никогда не встретились.

– У нас очень много общего. Я столько времени тебя не замечал, и это только моя вина. Теперь я вижу – наши взгляды на жизнь во многом сходятся.

Она усмехнулась:

– Ну да, я неплохо справлялась с работой. Все в доме было так, как тебе нравилось.

Синклер мысленно с ней согласился, но ее слова звучали обвиняюще.

– Я больше не хочу, чтобы ты вела хозяйство. Я хочу, чтобы ты занималась моей жизнью.

– Личный секретарь с привилегиями?

Он почувствовал отчаяние. Но почему в сердечных делах все так сложно?

– Нет. Я хочу, чтобы ты была моим товарищем, моим компаньоном… моим задушевным другом.

Энни неподвижно сидела в кресле. В ее глазах еще отражалось какое-то движение чувств, но лицо оставалось безучастным.

– Ты не можешь стать моим задушевным другом. Если бы мы были родственными душами, мы бы давно это поняли.

Пальцы сдавили кольцо, острые грани впились в ладонь. Синклер проклинал себя. Как можно быть таким идиотом? Он провел шесть лет под одной крышей – вернее, под одной из его крыш – с этой изумительной женщиной и не понял, какой она была на самом деле.

– Ладно. Давай по-другому. – Синклер наклонился вперед, чувствуя, как от напряжения у него начинает сводить мышцы. – Ты нужна мне, Энни. Что-то подсказывает мне… – Он стукнул кулаком в грудь, еще глубже вгоняя острые грани перстня в саднящую ладонь. – Я не хочу возвращаться домой без тебя.

Ее глаза заблестели, слезинка скользнула по щеке. Его грудь сдавило. Он опять причинял ей боль.

– Энни? Я сказал что-то не то? – Голос дрогнул.

– Мы не принадлежим к одному кругу. Ты же видишь… – Энни сделала жест рукой, обводя комнату.

– Наше прошлое ничего не значит. Я всегда общался с женщинами под стать мне, и что из этого вышло? Не важно, откуда ты, важно, к чему ты стремишься, с кем готова разделить радость и муку.

Теперь ее глаза были сухи, от единственной слезинки остался лишь блестящий след на щеке. Она отвела глаза:

– Ничего не получится.

– Почему? Почему не получится? – Синклер вскочил.

Почему он никак не мог убедить ее?

Энни долго смотрела на него:

– Потому что ты меня не любишь.

Боже, неужели он все это сказал и даже попросил выйти за него замуж, так и не сказав самого главного?

– Я люблю тебя. – Он присел у ее колен и взял ее за руки, кольцо упало на пол. – До тебя я просто не знал, что такое любовь. До тебя я не жил, а просто существовал. Я видел разнообразие – цвета, запахи, звуки… Но не жил. Все это проходило мимо меня, словно на экране телевизора, и вдруг – вдруг я очнулся. – Его голос становился громче, руки дрожали сильнее. – Со мной никогда ничего подобного не случалось, я даже не знал, что такое бывает. Мне понадобилось время, чтобы понять. Я ехал в Калифорнию, а в сердце словно застрял нож. Я мечтал вернуться, потому что люблю тебя, Энни!

– Я… верю тебе. Я действительно тебе верю… – прохрипела она. – Если ли бы только знать, что мы можем быть счастливы вместе!

– Не все ли равно? – Синклер крепче сжал ее руки. – Пусть мы будем несчастливы, но зато вместе. Я все равно без тебя не смогу, Энни.

Она рассмеялась, в ее глаза вернулся свет – сияющие искорки, в сравнении с которыми бриллиант, лежавший на полу, казался простым куском стекла.

– О, пускай это не романтично, но зато вполне реально. Быть несчастным вместе – что ж, это достижимо.

– Во всяком случае, это лучше, чем страдать в одиночестве. – Ему захотелось рассмеяться. – И кто знает, может, мы научимся почаще улыбаться.

– Я никогда не смогу развестись с тобой, – произнесла Энни с такой непоколебимой уверенностью, что его сердце запело от радости.

– Я бы тебе этого никогда не позволил. – Синклер поднес ее руки к своим губам. Ощутив аромат кожи, он едва сдержал стон. – Черт, Энни, я по тебе ужасно соскучился!

– Я тоже. – Ее глаза блестели. – Не хотела признаваться. Это стало бы еще одной тайной. Как и то, что все эти шесть лет я была в тебя влюблена.

– О боже, я просто готов убить себя, что потерял столько времени. Обещаю это искупить. Если ты дашь мне шанс.

– Я… не хочу отвечать сегодня. Не хочу сделать необдуманный шаг.

– Подожди. Давай по-другому. – Не отпуская ее рук, Синклер нашарил на полу кольцо. – Ты так и не ответила на мой вопрос. – Собираясь с духом, он на мгновение замолчал. – Энни Салливан, я люблю тебя и хочу сделать тебя своей женой. Ты согласна?

– Да. Согласна, – тихо ответила она, глядя на него с восхищением.

Боже, ему хотелось кричать от радости!

Вместо этого Синклер осторожно надел возлюбленной кольцо. Оно оказалось точно по размеру.

– Какое красивое! А это что, рубины? – Вокруг большого правильной формы алмаза располагался ряд маленьких темно-бордовых кристаллов.

– Похоже. Это фамильное кольцо Драммондов, так что и оно, вероятно, проклято.

В ее глазах заплясали искорки.

– О, это огромное облегчение. Прямо груз с плеч. И какой ужасной смертью умерла бедняжка? Я имею в виду, последняя из тех, кто носила это кольцо.

– Хмм… Вообще-то она до сих пор жива. Моя мать сказала, что оно слишком красивое, чтобы зря лежать в шкатулке. И предложила подарить его тебе.

Глаза Энни расширились.

– Миссис Драммонд знала, что ты хочешь сделать мне предложение?

– Она заставила меня пообещать, что на этот раз я все не испорчу. – Синклер мягко пожал ей пальцы. – Она сказала, что не станет со мной разговаривать, если я вернусь без тебя.

Приоткрыв рот, Энни изумленно смотрела на него. Ему вдруг ужасно захотелось ее поцеловать.

– Ты ведь ответила мне «да»? – мягко произнес он, боясь нарушить возникшую между ними связь.

– Да. Конечно. – Ее рот, мягкий и нежный, наконец, произнес те слова, в которых он так нуждался.

Его губы встретились с ее губами, теплые руки обвились вокруг его шеи. Почувствовав Энни в своих объятиях, Синклер облегченно вздохнул. Все казалось таким правильным. Никогда бы по собственной воле он не прервал этот поцелуй.

Стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга. Он обернулся.

– Войдите.

Слово звучало скорее как пожелание оставить их в покое, а не приглашение. Тем не менее дверь осторожно приоткрылась, и за ней показались два встревоженных лица.

Энни вскочила:

– Вы подслушивали нас?

– Мне хотелось удостовериться, что у вас все в порядке, – заявила бабушка Пэт, важно поправляя на носу очки.

– А у тебя какое оправдание? – спросила Энни сестру.

– Ну ты же знаешь, какая я, – хитро улыбнулась Мэг. – Мне всегда все любопытно.

Энни вздернула подбородок:

– В таком случае полагаю, мы можем ничего не объяснять.

– А все же мы были бы не прочь услышать радостную весть еще раз. – Бабушка Пэт снова поправила сползшие на кончик носа очки.

– Мы собираемся пожениться, – сказал Синклер.

– А я могу быть подругой невесты? – тут же отреагировала Мэг.

Энни сложила на груди руки:

– Синклер, это моя сестра Мэг. Мэг, мы же не говорили, что у нас будет шикарная свадьба. Просто собираемся пожениться, вот и все. Я не люблю пышных церемоний.

– Что я слышу? Кто-то собирается пожениться? – За спинами женщин появился невысокий, лысоватый мужчина.

Бабушка Пэт удивленно подняла брови:

– Вот уж не думала, что тебя что-то способно оторвать от телевизора. Да, жизнь еще может нас удивить. Твоя дочь собирается замуж вот за этого достойного молодого человека. – Она показала на Синклера и, понизив голос, добавила: – Его БМВ стоит у наших дверей.

Джон Салливан моргнул и почесал лоб.

– О господи! Я оторвался от своего сериала, чтобы съесть яичницу, но теперь уже черта с два вспомню, в чем там было дело. Одним словом, примите мои поздравления. – Он шагнул вперед и протянул Синклеру руку.

– Я обещаю заботиться о ней, – сказал Синклер, крепко пожимая протянутую руку.

– Почему вы решили, что обо мне нужно заботиться? – запротестовала Энни. – Обычно я сама о ком-нибудь забочусь.

– Значит, ты должна сделать перерыв. – Синклер притянул ее к себе, обнимая за талию. – И начать нужно с хорошего отпуска.

Энни снова уложила в чемодан свои вещи. Ей не пришлось долго уговаривать Синклера заехать в Дог-Хабор, прежде чем они отправятся в путешествие. Миссис Драммонд все еще была не в лучшей форме, а события последней недели и для здорового человека обернулись бы серьезным стрессом.

Энни ополоснула лицо прохладной водой и промокнула полотенцем. Миссис Салливан пришла с работы и, узнав новость, вскрикнула от радости. Вся семья столпилась вокруг машины Синклера, оставляя на ее отполированных боках отпечатки пальцев. Он отвечал на вопросы вежливо и с улыбкой, но Энни просто не терпелось поскорее вернуться к спокойной жизни в Дог-Хабор.

Но кем она теперь там будет? Гостьей вместо экономки? Нет, она не гостья. Тогда кто?

– Черт, у меня такое чувство, будто я как разбойник похищаю тебя из родного гнезда, – садясь за руль, заметил Синклер. – Мои предки наверняка бы этого одобрили. Мне даже не пришлось устраивать осаду. О, если бы можно было переправить машину через Лонг-Айленд, мы приехали бы на место уже через пятнадцать минут. А через мост придется добираться почти четыре часа.

* * *

За окном мелькали пейзажи, пока они обсуждали другие дома Синклера, которые Энни никогда не видела: шале в горах Колорадо, старую прибрежную виллу в северной Калифорнии, охотничий домик в Верхнем Мичигане. Они решили устроить свадьбу через месяц в саду перед домом Дог-Хабор, пригласив только самых близких друзей.

Когда Энни и Синклер были на подъездной дорожке, ей вдруг показалось, что дом выглядит как-то по-другому, но она не могла сказать, что именно изменилось.

– Добро пожаловать домой, – прошептал ей на ухо Синклер. – Вот увидишь – никого, кроме нас. Я попросил мать съездить куда-нибудь с Вики на несколько дней. Мы должны многое наверстать.

– О да. По всем правилам нам еще полгода не мешало бы побегать друг к другу на свидания.

– Ничего. Мы это компенсируем.

От его взгляда Энни стало жарко. Она так долго мечтала оказаться наедине с Синклером, что теперь дрожала от нетерпения.

Даже сейчас Энни трудно было поверить в происходящее. Синклер – ее жених.

– Только не выходи из машины. Я должен перенести тебя через порог.

Сделав полукруг, Синклер подъехал к входу. Прежде чем Энни успела возразить, он выпрыгнул из салона, распахнул дверцу и подхватил ее на руки. Она даже вскрикнула, когда он стремительно взлетел по ступенькам.