Текст книги "Наемник"

Полковник Ардуэй мрачно кивнул.

– Да, сэр. Я согласен на это.

– Благодарю вас, – сказал Фалькенберг. – А вы, мистер мэр?

– Я понимаю.

– И?… – поторопил его Фалькенберг.

– Что "и"? Вы хотите, чтобы мне это нравилось? Вы что, садист?

– Мне безразлично, нравится ли вам это, или нет, мистер мэр. Я жду вашего согласия.

– Он не понимает, полковник, – вмешался Мартин Ардуэй. – Роджер, он спрашивает, согласен ли ты служить заложником за город. Других тоже спросят. Если он не найдет достаточно согласившихся, то сожжет город до основания.

– О! – Роджер почувствовал холодный нож страха. – Какой дьявольский выбор!

– Вопрос в том, – пояснил Фалькенберг, – примете ли вы на себя должностную ответственность и удержите своих проклятых людей от причинения неприятностей?

Роджер с трудом сглотнул.

– Я хотел стать мэром, чтобы помочь искоренить порожденную мятежом ненависть. Да, я согласен.

– Превосходно. Капитан Свобода.

– Сэр.

– Возьмите мэра и полковника Ардуэя в свой кабинет и опросите других. Уведомьте меня, когда у вас будет достаточно заложников для обеспечения безопасности.

– Да, сэр. Господа?

Трудно было прочесть выражение на его лице, когда он предложил им пройти. Забрало его шлема было поднято, но угловатое лицо Свободы оставалось в тени. Когда он выпроводил их из комнаты, загудел интерком.

– Спутник над нами, – доложил майор Сэвидж. – Все в порядке, Джон Кристиан. И мы позаботились о пассажирах с того поезда.

Дверь кабинета закрылась. Роджер Гастингс двигался, словно робот, через суету в палате заседаний городского совета, лишь смутно сознавая мельтешенье штабной деятельности вокруг него.

Проклятая война, дураки, проклятые поганые дураки, – неужели они никогда не смогут оставить людей в покое?

Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ

Дюжина солдат в маскхалатах провела хорошенькую стройненькую девушку по твердо спрессованному песку к краю воды. Они были рады убраться с более мягкого песка выше приливной отметки почти в километре от бушующего прибоя. Идти по песку было адским делом из-за его зыбучести, кишащей, к тому же, мелкими землеройными плотоядными, слишком глупыми, чтобы не нападать на человека, обутого в сапоги, созданиями.

Отделение без всяких слов забралось в поджидавшую их лодку, в то время как предводитель пытался помочь девушке. Она не нуждалась в помощи. На Гленде Рут Хортон был коричневый нейлоновый комбинезон и пояс со снаряжением, и она знала эту планету и ее опасности лучше солдат. Гленда Рут сама о себе заботилась двадцать четыре года из своих двадцати шести.

Усеянные обнаженной отливом морской жизнью песчаные пляжи тянулись в обоих направлениях насколько хватало глаз. Только лодка и ее экипаж показывали, что на планете имелась человеческая жизнь. Когда рулевой завел мотор лодки, жужжание его привело в лихорадочную активность крошечных морских птиц.

Быстрый грузовоз «Марибелл» находился в двенадцати километрах далеко за горизонтом. Когда лодка приплыла, палубные краны спустились подхватить ее и втянули плоскодонное суденышко на шлюпбалки. Капитан Ян Фрейзер проводил Гленду Рут в штурманскую рубку.

Там нетерпеливо ждал боевой штаб Фалькенберга, некоторые потягивали виски, другие разглядывали карты, чью информацию они давным-давно поглотили. Многие выказывали признаки морской болезни: восьмидесятичасовое плавание от Алланспорта было тяжелым, и делу не помогало даже то, что корабль шел при тридцати километрах в час, врезаясь в большие валы среди островов.

Ян отдал честь, затем взял стакан у стюарда и предложил его Гленде Рут.

– Полковник Фалькенберг – мисс Хортон. Гленда Рут – лидер патриотов в колумбийской долине.Гленда Рут, вы должны знать министра Баннистера.

Она холодно кивнула, словно не интересовалась министрами мятежников, но подала руку Фалькенбергу и пожала ее довольно-таки на мужской лад. У нее были и другие мужские жесты, но даже с аккуратно забранными под фуражку волосами никто бы не принял ее за мужчину. У нее было овальное лицо и большие зеленые глаза, а ее постоянному загару могли бы позавидовать гранд-дамы Кодоминиума.

– Рад познакомиться, мисс Хортон, – небрежно бросил Фалькенберг. – Вас видели?

Ян Фрейзер выглядел обиженным.

– Нет, сэр. Мы встретились с группой инсургентов, и дело казалось достаточно безопасным, так что мы с центурионом Майклом одолжили у ранчеро одежду и позволили Гленде Рут провести нас в город для того, чтобы самим посмотреть.

Ян подошел к столу с картами.

– Форт расположен вот на этой высоте, – показал Фрейзер на карту побережья.

– Типичная стено-окопная система. В контроле над городом и устьем реки они, по большей части, полагаются на фридландскую артиллерию.

– Что там имеется, Ян? – спросил майор Сэвидж.

– Самое худшее – это артиллерия, – ответил командир разведвзвода. – Две батареи стопяток и батарея стопятидесятипяток, все самоходные. Насколько мы могли вычислить, это стандартный фридландский отдельный батальон.

– Значит, около шестисот фридландцев, – задумчиво произнес капитан Роттермилл. – И нам говорят, что есть полк земных наемников. Еще что?

Ян взглянул на Гленду Рут.

– На прошлой неделе прибыл мобильный эскадрон регулярных войск Конфедератов, – сказала она. – Легкие бронемашины. Мы думаем, что они должны двигаться дальше, потому, что здесь им делать нечего, но никто не знает, куда они направляются.

– Это странно, – заметил Роттермил. – Здесь для них нет надлежащих запасов бензина. Куда же они направляются?

Гленда Рут задумчиво посмотрела на него. Она не очень желала присутствия наемников. Свобода была тем, что завоевывают, а не покупают и оплачивают. Но они нуждались в этих людях, а этот, по крайней мере, выполнял задание на дом.

– Вероятно, в долину реки Снейк; там есть скважины и нефтеочистительные заводы, – она показала на равнину, где Снейк и Колумбия сливались у Доукс Ферри в шестистах километрах к северу. – Это – страна патриотов, и мобильные части могут быть полезными для усиления Доукс Ферри.

– Все равно, чертовски неудачно, полковник, – сказал Роттермилл. – В этой проклятой крепости почти три тысячи солдат, а у нас немногим больше. Как охранение, Ян?

Фрейзер пожал плечами.

– Не жестко. Земные громилы патрулируют вдоль и поперек в городе, несут полицейскую службу, проверяют документы. Их нетрудно избежать.

– Земляшки составляют значительную часть караула, – добавила Гленда Рут. – Их там целый стрелковый полк.

– Нам не взять этой позиции штурмом, Джон Кристиан, – осторожно взвешивая каждое слово, произнес майор Сэвидж. – Не выйдет без потери половины пока.

– А для чего существуют, собственно, ваши солдаты? – поинтересовалась Гленда Рут. – Они иногда сражаются?

– Иногда, – Фалькенберг изучил кроки, сделанные командиром разведчиков. – У них расставлены часовые, капитан?

– Да, сэр. Пары на вышках и патрульные. Каждые сто метров стоят радары, и я ожидаю, что снаружи протянута проволока.

– Я же говорил вам, – высокомерно сказал министр Баннистер. В его голосе был триумф, контрастирующий с мрачной озабоченностью Фалькенберга и его офицеров. – Вам придется набрать армию, чтобы взять эти укрепления. Форд Хайтс – наш единственный шанс, полковник. Астория слишком велика для вас.

– Нет! – сильный низкий голос Гленды Рут требовал внимания. – Мы рисковали всем, чтобы собрать патриотов Колумбийской долины. Если вы не возьмете Асторию сейчас, они разойдутся по своим ранчо. Я была против начала новой революции, Говард Баннистер. Я не думаю, что мы сможем вынести еще одну долгую войну, вроде последней. Но я организовала друзей моего отца, и через два дня я буду командовать боевыми силами. Если мы сейчас рассеемся, я никогда не смогу снова собрать их для боя.

– Где ваша армия, насколько она велика? – спросил Фалькенберг.

– Район сбора в двухстах километрах к северу отсюда. У меня сейчас шестьсот стрелков и еще пять тысяч на подходе. Силы таких размеров нельзя спрятать! – она без энтузиазма разглядывала Фалькенберга. Чтобы победить, они нуждались в крепко организованном ядре, но она доверяла жизни друзей человеку, с которым никогда не встречалась. – Полковник, мои ранчеро не могут встретиться с регулярными войсками конфедератов или фридландскими танками без поддержки, но если вы возьмете Асторию, у нас будет база, которую мы сможем удержать.

– Да, – Фалькенберг изучал карты, думая об этой девушке… Она более рационально оценивала их регулярные силы, чем Баннистер, – но насколько она была надежна? – Мистер баннистер, мы не сможем взять Асторию без артиллерии, даже имея ваших ранчеро с Форд Хайтс. Мне нужны пушки Астории, и в любом случае этот город – ключ ко всей кампании. С ним в руках есть шанс быстро выиграть эту войну.

– Но этого нельзя сделать! – настаивал баннистер.

– И все же это надо сделать, – напомнил ему Фалькенберг. – И у нас есть преимущество внезапности. Никто из конфедератов не знает, что мы находимся на этой планете и не узнают, – он взглянул на свой карманный компьютер, – еще двадцать семь часов, а затем оружейное отделение собьет спутник. Мисс Хортон, вы в последнее время досаждали Астории?

– Не трогали много месяцев, – ответила она. «Был ли этот наемник, этот Фалькенберг иным?» – Я забралась так далеко на юг только для встречи с вами.

Сделанные капитаном Фрейзером кроки Форта лежали на столе, как смертный приговор. Фалькенберг молча наблюдал, как разведчик подрисовывал по стенам пулеметные гнезда.

– Я запрещаю вам рисковать революцией в какой-то безумной операции! – закричал Баннистер. – Астория чересчур сильна. Вы сами это сказали.

Поднявшиеся было надежды Гленды Рут снова умерли. Баннистер давал наемникам превосходный выход.

Фалькенберг выпрямился и взял у стюарда наполненный до краев стакан.

– Кто здесь младший по званию? – он оглядел склепанную сталь штурманской, пока не увидел офицера, стоявшего у переборки. – Великолепно. Лейтенант Фуллер, бывший танитский заключенный, мистер Баннистер. Пока мы не поймали его… Марк, дай-ка нам тост.

– Тост, полковник?

– Тост Монтроза, мистер. Тост Монтроза.

Страх стиснул внутренности Баннистера в твердый комок. Монтроза! А Гленда Рут уставилась непонимающим взглядом, но в ее глазах была вновь родившаяся надежда.

– Есть, полковник! – Фуллер поднял свой стакан.

 
Тот, кто судьбу свою на кон
Поставить не сумеет,
Тот либо духом не силен,
Иль страх пред ней имеет.
 

Руки Баннистера тряслись, когда офицеры выпили. Кривая улыбка Фалькенберга, ответный взгляд Гленды Рут, полный понимания и восхищения – они все были сумасшедшими! На кон были поставлены жизни всех патриотов, а эти, мужчина и девушка, они были безумцы!

«Марибелл» бросила свои якоря в трех километрах от Астории. Вокруг нее быстро текущие воды Колумбии неслись к океану в каких-то девяти километрах ниже по течению, где волны дробились о линию волноломов высотой в пять метров. Пройти через портовые боны было делом хитрым, и даже в самом порту приливы и отливы были чересчур свирепы, чтобы позволять кораблю причалить.

Краны «Марибелл» гудели, снимая с палубы грузовые лихтеры. Машины на воздушной подушке без изящества двигались по воде и через песчаные пляжи к складам из рифленого алюминия, где они оставляли контейнеры с грузом и забирали пустые.

В крепости над Асторией караульный офицер, как положено, занес в журнал время прибытия корабля. Это было самым волнующим событием за две недели. С конца мятежа его солдатам было нечего делать.

Он повернулся от вышки в сторону укреплений. Чертовски пустяшное употребление хороших бронеходов, подумал он. Нет смысла держать самоходные орудия в портовых караулках. Бронеходы не использовались, поскольку пушки находились в бетонных гнездах. Лейтенант был обучен мобильной войне, и хотя он мог оценить необходимость контроля над устьем самой большой реки Нового Вашингтона, ему эта задача не нравилась. Нет никакой славы в охране неприступной крепости.

Прозвучал отбой, и по всей крепости солдаты повернулись лицом к флагам. Цвета Конфедерации Франклина приспустились с флагштока в чести, отдаваемой гарнизоном. Хотя ему, как караульному офицеру, делать этого не полагалось, лейтенант отдал честь, когда запели трубы.

Солдаты у орудий стояли по стойке «смирно», но они честь не отдавали. Фридландские наемники не были обязаны Конфедерации какой-либо верностью, кроме той, какая была куплена и оплачена. Лейтенант восхищался ими как солдатами, но они были неспособны вызвать уважение как люди.

С ними, однако, стоило знаться, поскольку никто не мог управлять бронеходами подобно им. Он сумел завести с некоторыми дружбу. В один прекрасный день, когда Конфедерация станет сильнее, они обойдутся без наемников, а до тех пор он хотел научиться всему, чему только мог. В этом секторе космоса имелись богатые планеты – планеты, которые Франклин мог бы добавить к Конфедерации, когда с мятежом будет покончено.Со слабеющим с каждым днем флотом КД возможности на краю обитаемого космоса возросли, но только для тех, кто готов к ним.

Когда отбой кончился, он снова повернулся к порту. По широкой дороге к Форту ехал уродливый грузовой лихтер. Лейтенант озадаченно нахмурился и спустился с вышки.

Когда он добрался до ворот, лихтер уже там стоял. Его мотор рычал, и было очень трудно понять водителя, широкоплечего морякагрузчика, который на чем-то настаивал.

– У меня нет приказа, – возражал караульный, наемник с Земли.

Он обратился за поддержкой к лейтенанту.

– Сэр, они говорят, что у них есть для нас груз на этой штуке.

– Что это? – крикнул лейтенант. Ему пришлось сделать это вновь, чтобы быть услышанным сквозь рев мотора. – Что за груз?

– Провались я, ежели знаю, – весело отвечал водитель. – В накладной сказано: «Крепость Астория, для интенданта». Слушайте, лейтенант, нам надо двигать. Если капитан не поймает прилива, он не сможет проскочить портовые боны сегодня и спустит с меня шкуру за милую душу! Где интендант?

Лейтенант посмотрел на часы. После отбоя солдаты разошлись быстро, а интенданты на службе не задерживаются.

– Тут некому разгружать, – крикнул он.

– У меня есть кран и бригада, – успокоил шофер. – Слушайте, вы только скажите, куда положить это добро. Нам надо отплыть по стоячей воде.

– Выкладывайте здесь, – сказал лейтенант.

– Лады. Вам, однако, будет адова работа перетаскивать его, – он повернулся к своему спутнику в кабине. – О'кей, Чарли, сваливай его!

Лейтенант подумал о том, что скажет интендант, когда обнаружит, что ему надо перетаскивать контейнеры размером пять на десять метров. Он залез у кузов лихтера. В кармашке для накладной каждого контейнера был ярлык, гласящий «ИНТЕНДАНТСКИЕ ПРИПАСЫ».

– Подождите, – приказал он. – Рядовой, откройте ворота. Водитель, отвезите это туда, – он указал на склад неподалеку от цента лагеря.

– Сгружайте у больших дверей.

– Можно. Постой, Чарли, – весело велел главстаршина Кальвин. – Лейтенант хочет завести это добро внутрь… – он уделал все внимание ведению неуклюжей машины.

Бригада лихтера споро работала с краном, ставя контейнер с грузом у дверей склада.

– Распишитесь здесь, – попросил шофер.

– Я… Мне, наверно, лучше найти кого-нибудь инвентаризировать груз.

– Ох, Христа ради, – запротестовал водитель. – Слушайте, вы не видите, что пломбы не сорваны?

– Вот, я запишу это. Печати целы, но груз не проверен полу… Как пишется: получатель или получитель, лейтенант?

– Вот, я запишу это для вас, – он записал и поставил свою подпись и звание. – Хорошее было плавание?

– Не-а. Тяжеловато там, и становится еще хуже. Нам надо уматывать. Еще груз есть…

– Не для нас!

– Не, для города. Спасибо, лейтенант.

Машина развернулась и с рычанием умчалась в то время, как лейтенант покачивал головой. Какой кавардак. Он поднялся на вышку и записал происшедшее в журнал. Записав, он вздохнул. Один час до темноты и три до смены. Это был длинный скучный день.

За три часа до рассвета грузовые контейнеры бесшумно раскрылись, и капитан Ян Фрейзер вывел своих разведчиков на затемненный плац. Без единого слова они двинулись к укрытым пушкам. Одно отделение построилось и замаршировало к воротам, держа винтовки на сгибе локтя.

Часовые обернулись.

– Какого черта? – спросил один. – Еще не время для смены. Кто идет?

– Что такое? – сказал капрал отделения. – У нас приказ выйти в какой-то проклятый дозор вдоль периметра. Разве вам не сообщали?

– Никто мне ничего не сообща… – часовой крякнул, когда капрал ударил его кожаным мешочком с патронами. Его спутник быстро обернулся, но слишком поздно. Отделение уже добралось до него.

Двое солдат стояло, выпрямившись в звездном свете на покинутых часовыми постах. Астория была далеко за горизонтом от Франклина, и только слабое красное пылание на западе указывало на присутствие соседней планеты.

Остальное отделение вступило в кордегардию. Они умело двигались среди спящих сменных караульных, и когда они кончили, капрал снял с пояса коммуникатор. – Лаэрт.

На другой стороне плаца капитан Фрейзер провел группу отборных солдат в центр управления радарами. Был бесшумный шквал прикладов. Когда короткая борьба закончилась, Ян проговорил в свой коммуникатор:

– Гамлет.

Внизу в городе другие грузовые контейнеры открывались в темных складах. Вооруженный люди построились повзводно и замаршировали по припортовым улицам. Несколько увидевших их штатских поспешило укрыться – никто не любил нанятых конфедератами земных громил.

Полная рота маршировала вверх по холму к форту. По другую сторону подальше от города остальной полк полз по вспаханным полям, не беспокоясь о радарной сигнализации, но опасаясь часовых на стенах. Они прошли первую линию проволочных ограждений, и майор Сэвидж задержал дыхание. Десять секунд, двадцать… Он облегченно вздохнул и сделал знак солдатам продолжать движение.

Марширующая рота достигла ворот. Часовые окликнули их в то время, как другие на сторожевых вышках с любопытством следили. Дежурный офицер, должно быть, имел специальный приказ.

Рота двинулась в парк бронеавтомобилей. На противоположной стороне плаца часовой вгляделся в ночь. Было ли там что-то?

– Стой! Кто идет?

В ответ было только молчание.

– Что-нибудь видишь, Джек? – спроси его товарищ.

– Не знаю… Смотри… вон там. У кустов. Что-то. Боже мой, Гарри! В поле полно народу! Капрал караула! Подымай караул!

Он поколебался, прежде чем сделать последний шаг, но он был достаточно уверен, чтобы рискнуть язвительным неудовольствием своего сержанта. Указательным пальцем он ткнул в красную кнопку тревоги, и по всему лагерю вспыхнули огни. Завыли сирены, и у него хватило времени увидеть тысячи солдат в поле около лагеря, затем его настигла автоматная очередь, и он упал.

Лагерь погрузился в сумятицу. Первыми проснулись фридландские артиллеристы. Они потеряли меньше минуты, прежде чем их офицеры поняли, что тревога была настоящей. И тогда артиллеристы выплеснулись из казарм спасать свои драгоценные бронеходы, но из каждого пушечного гнезда их сражали пулеметные очереди. Артиллеристы падали пачками, тогда как остальные метнулись в укрытие. Многие, торопясь спасать пушки, не захватили личного оружия, и они потеряли время, возвращаясь за ним.

Солдаты майора Сэвиджа добрались до стен и перебрались через них. Второй эшелон держал стены под постоянным огнем. И несмотря на свои тяжелые доспехи, солдаты карабкались легко при более низкой гравитации Вашингтона. Офицеры послали их на плац, где они добавили свой огонь к огню солдат в орудийных гнездах. Постепенно установленные пулеметы изолировали укрытия артиллерии огненной завесой.

Эта артиллерия была главной защитой форта. Удостоверившись, что с ней все благополучно, майор Сэвидж отправил волны своих наступающих в казармы лагеря. Они ворвались с гранатами и винтовками наготове, захватывая целые роты прежде, чем офицеры успели прибыть с ключами от козлов с оружием. Таким образом Сэвидж взял регулярных конфедератов, и только фридландцы вышли с боем, но их усилия были направлены к своим пушкам, а там у них не было шансов.

В то же время земные наемники, и в лучшие времена не бывшие особо стойкими солдатами, запросили пощады. Многие не сделали ни единого выстрела. Защитники лагеря сражались дезорганизованными группами против дисциплинированных сил, чья связь работала превосходно.

В здании штабквартиры крепости тревога разбудила коменданта Альбертиса Морриса. Он с недоверием вслушивался в звуки боя, и, хотя он выбежал полуодетым, он прибыл слишком поздно. Его команды заглушались криками почти четырех тысяч солдат. Моррис с миг постоял в нерешительности, терзаемый желание бежать к ближайшим казармам и собрать силы, какие только можно, но он решил, что его долг быть в комнате связи.

Надо было сообщить столице. Он отчаянно побежал к радиостанции.

Внутри все казалось нормальным, и он выкрикнул приказ дежурному сержанту прежде, чем сообразил, что никогда не видел этого человека раньше. Он повернулся и оказался перед отделением нацеленных винтовок. Из темного угла комнаты резануло ярким светом.

– Доброе утро, сэр, – произнес ровный голос.

Комендант Моррис зажмурился, а затем осторожно поднял руки, сдаваясь.

– У меня нет оружия. Кто вы, черт возьми?

– Джон Кристиан Фалькенберг, к вашим услугам. Вы сдадите эту базу и спасете своих солдат?

Моррис мрачно кивнул. Он увидел снаружи достаточно, чтобы знать, что битва была безнадежной. С его карьерой тоже было покончено, что бы он ни сделал. И не было смысла позволять перерезать фридландцев.

– Кому сдаваться?

Зажегся свет, и Моррис увидел Фалькенберга. На губах полковника была мрачная улыбка.

– Да ясное дело, Великому Иегове и Свободным Штатам Вашингтон, комендант…

Альберт Моррис, не бывший историком, не понял ссылки. Он взял микрофон лагерных громкоговорителей, врученный ему мрачными солдатами. Крепость Астория пала.

В двух тысячах трехстах километрах к западу от Алланспорта сержант Шерман Уайт включил пуск трех маленьких, но солидных ракеток. Это были не очень мощные птахи, но их можно было быстро установить, и они обладали способностью вознести сто килограммов крошечных стальных кубиков на высоту сто сорок километров. Уайт имел очень хорошую информацию об эфемериде спутника конфедератов: он наблюдал его последние двадцать орбит.

Цель была невидима за горизонтом, когда сержант Уайт выпустил свои перехватчики. Когда спутник проходил над головой, ракетки добрались до точки встречи. Их радарные взрыватели определили точный момент, а затем они взорвались в облаке, поднимавшемся по мере распространения. Оно продолжало подниматься, остановилось и начало падать обратно на землю.Спутник заметил атаку и пробибикал тревогу своим хозяевам. Затем он прошел сквозь это облако со скоростью тысяча четыреста метров в секунду относительно взрыва. На его пути оказалось четыре стальных кубика.