Текст книги "Не проблема, а сюжет для книги. Как научиться писать и этим изменить свою жизнь"

Ветеран вьетнамской войны Тим О’Брайен написал книгу о ветеране вьетнамской войны Тиме О’Брайене «Вещи, которые они несли с собой». Книга художественная, сюжет вымышленный. О’Брайен открыл в процессе переписывания собственной жизни нечто фундаментальное, почти мистическое. В самой знаменитой своей книге он пишет: «Что-то может произойти – и быть абсолютной ложью, а что-то может не случиться – и быть истиннее самой истины». Книга «Вещи, которые они несли с собой» была издана тиражом более двух миллионов экземпляров, переведена на множество языков, удостоена ряда премий и включена в программу литературы на английском языке.

Изабель Альенде – вот первый писатель, который ввел меня в мир предложения, восхитительный и чудесный. Неудивительно, книги ее, оказавшие на меня самое сильное влияние, основаны на болезненном личном опыте. Первая книга Изабель Альенде, «Дом духов», начиналась с письма к умирающему деду, встретиться с которым она не успела. «Ева Луна» стала одной из моих любимых книг. В ней рассказывается о девочке-сироте, которая выживает и справляется с душевными травмами с помощью своего таланта рассказчицы. В интервью Альенде не раз говорила о целительной силе писательства. Книги ее были изданы тиражом более пятидесяти шести миллионов экземпляров. Они переведены на тридцать языков. Многие из них стали основой для театральных спектаклей и фильмов. Такова сила раскопок собственной души.

Джанет Уинтерсон открыто говорит, что роман «Кроме апельсинов, существуют и другие фрукты» – это ее собственная история, история девушки-лесбиянки, выросшей в ортодоксальной христианской семье в 50-е годы ХХ века. Она написала ее, чтобы создать душевное пространство и справиться с травмой. В автобиографии она написала об «Апельсинах» так: «Я написала историю, с которой могла жить. Все остальное было слишком болезненно. Я не пережила бы этого».

Шерман Алекси вырос в индейской резервации в бедной семье. В детстве он и мечтать не мог, что когда-нибудь вырвется из этого мира. Его книга для подростков «Совершенно правдивый дневник индейца на полставки» в 2007 году была включена в список лучших книг, составляемый журналом «Школьная библиотека». По мнению Шермана, художественная книга о собственной жизни очень ему помогла, потому что в ней он смог сделать свою жизнь лучше, чем она была в действительности.

Короткий роман Норы Эфрон «Ревность» – это безумно смешной рассказ о браке писательницы с Карлом Бернстайном. Во время беременности она не могла контролировать его измены, и впоследствии брак их распался. Но описав свою историю в романе и окружив его вымыслом, Нора смогла пересмотреть развязку конкретной истории. Подруга спрашивает героиню «Ревности» Рэчел, почему она все превращает в историю. Ответ Рэчел очень четко говорит о целительной силе переписывания своей жизни: «Рассказывая историю, я контролирую развитие сюжета. Рассказывая историю, я могу заставить тебя смеяться, а мне больше нравится, когда ты смеешься, чем когда начинаешь меня жалеть. Когда рассказываешь историю, не так больно. И когда я рассказываю историю, я могу с ней справиться». «Ревность» – это первый опубликованный роман Норы Эфрон. Книга не просто стала бестселлером. По ней был снят очень успешный фильм, в котором снялись Мерил Стрип и Джек Николсон.

Алхимия превращения боли в золото вовсе не является чем-то чудесным, доступным малой группе избранных, опытных писателей, родившихся с пером в руке. Вы тоже можете овладеть этим искусством. Когда я писала «Майский день», то у меня за плечами был филологический факультет, но писать романы меня никто не учил. Я даже не знала основ написания рассказа и не была знакома ни с одним писателем. Кроме того, я жила в сельскохозяйственном штате Миннесота, у меня не было Интернета и я не могла записаться в какую-нибудь писательскую группу. Я сама училась искусству написания романа.

Не считайте, что целительная сила писательства влияет лишь на тех, кто пережил серьезную травму. Доктор Пеннебейкер установил, что осознанное, выразительное писательство полезно всем. В ходе этого процесса мы познаем самих себя, находим выход из сложных ситуаций, избавляемся от негативных чувств в отношении неприятных коллег, справляемся с разводами, тяжелыми утратами или ПТСР.

Вы вовсе не обязаны стремиться к публикации своей книги. Если вы этого не хотите, значит, так тому и быть. Отправляйтесь в писательский путь так, словно книга ваша пишется только для вас. Вы всегда можете передумать. Но если вы начнете работать, зная, что эта книга – для вас, то сможете писать более свободно, не думая о требованиях издательского мира. Вы будете писать правду. И не важно, если вы сожжете свой роман в ту же минуту, как поставите последнюю точку. Вы можете даже подбросить пылающие страницы в воздух, полить упавшие листы кислотой и закопать пепел. Все равно вы пожнете все физические и психологические плоды процесса написания своей книги. Целительная сила заключена в экстернализации истории и ощущении своего контроля над ней, а вовсе не в оценке вашего труда другими людьми.

Если же вы решите опубликовать свою книгу, то вам придется предложить миру нечто искреннее и сильное. Диккенс, Алекси, О’Брайен, Эфрон, Альенде, Уинтерсон и сотни других успешных писателей написали интересные для людей книги, потому что не побоялись открыть в них истину, показать свою уязвимость и поделиться своим опытом. Превращение мучительных моментов собственной жизни в роман благотворно действует не только на писателя, но и на читателя. Только так можно написать незабываемую историю.

Теперь вы знаете, что привело меня к вам. Моя проблема заключалась не в самоубийстве Джея. Моя проблема была в том, что я позволила горю овладеть мной, позволила этому чувству прокрасться в мою душу и настроить меня против собственной дочери. Вы знаете и то, как я выбралась из этой ситуации. Мне помогла литература. Тогда я ничего не знала о повествовательной терапии, хотя это течение к тому времени уже вполне сформировалось. Я просто чувствовала, что должна писать. И я хотела писать художественную литературу.

Я определила свою территорию.

Я дала процессу название – «переписывание собственной жизни».

И я приглашаю вас в гости. Оставайтесь столько, сколько захотите. Можете даже устроить все по-своему.

Моя книга – это карта, которая поможет вам сориентироваться. Она познакомит вас с милосердной, меняющей и, скорее всего, весьма полезной силой писательства и поможет ею овладеть. В ней элементы повествовательной и выразительной терапии сочетаются с практикой написания романа. Вы ощутите привкус детской игры: «Я покажу тебе свое, и ты сможешь показать мне твое». Я надеюсь, что вы получите рецепт здоровья и возрождения, какова бы ни была ваша ситуация. Вы сможете использовать этот рецепт в любом месте, в любое время, в одиночку или с другими. И для этого вам не потребуется много денег. Кроме того, путешествие ваше будет комфортным и человечным. А в конце его у вас появится роман, который вполне может оказаться по-настоящему великим.

Вам вовсе не обязательно в это верить.

Вам нужно просто сделать это.

Такова сила писательства.

Если ты не говоришь правды о себе, то не сможешь сказать ее о других.

Вирджиния Вулф

Мы переносим то, чему научились в своей голове, в свои сердца с помощью рук. Мы рождены созидателями, и творчество – это абсолютный акт интеграции. Так мы превращаем наш опыт в наше бытие.

Брене Браун

В книге «Раскрытие: Целительная сила выражения эмоций» пионер выразительной терапии доктор Джеймс У. Пеннебейкер несколько глав посвятил истории и эффективности личной честности. Во многих своих трудах он писал, что у всех людей есть неподобающие мысли, страхи и неприятные воспоминания. И лучший способ оставить их в прошлом – пройти через них.

Другими словами, правда делает человека свободным.

Возможно, вам, как и мне, эта мысль покажется весьма утешительной.

Социальный психолог доктор Дэн Вегнер утверждал, что, чем сильнее мы стараемся скрыть какую-то мысль, тем большую власть над нами она обретает (гипотеза «постарайтесь не думать о белом медведе»). Опираясь на эту идею, доктор Пеннебейкер провел исследования и установил следующее. Когда мы перестаем подавлять негативные мысли и воспоминания, а открыто их признаем – пусть даже всего лишь на бумаге, – возникает повествовательная согласованность, которая позволяет нашему мозгу освободиться от них.

Исследования Пеннебейкера не объясняют, возникает ли чувство облегчения от того, что мы открыли секрет, или от того, что мы перестали держать негативные чувства под запретом. И все же суть ясна: избавление от скелетов в шкафу благотворно влияет на иммунную систему человека, его психическое здоровье, кровяное давление, сердечный ритм и в целом на организм. В элегантном и интересном дополнении к своим трудам Пеннебейкер установил, что «самые больные» пациенты (по частоте посещения врачей), когда их просили десять минут безостановочно писать о чем-либо, писали о самых поверхностных темах. «А сочинения здоровых студентов отличались более широким диапазоном, большей эмоциональностью и более ярким самосозерцанием». [4] Самые «нездоровые» студенты писали о погоде и одежде, самые же «здоровые» – о личных отношениях и смысле жизни. Они были готовы отразить на бумаге свою уязвимость.

Глубокий анализ делает нас здоровыми, а здоровые люди всегда копают вглубь.

Глубокое погружение в себя жизненно важно для психического и физического здоровья. И столь же важно оно, когда речь заходит о создании качественной художественной прозы. Как говорится в «Писательском манифесте» Джоанны Харрис, главная задача писателя – быть верным самому себе. В потрясающей книге «Писательство до костей» Натали Голдберг называет такое состояние аутентичности метафорой:

«Это приходит из внутренней смелости, готовности отойти от привычного восприятия мира и открыться настолько, чтобы увидеть единство в муравье и слоне. Ваш разум скачет, ваше писательство будет порывистым и неровным. Но никогда нельзя быть искусственным». [3]

Джефф Дэвис, автор книги «Путешествие из центра к странице: Философия и приемы йоги как муза аутентичного писательства», так говорит о необходимости искренности и верности себе:

«Чтобы писать правду, нужно познать истину самого себя (или самих себя)» [1].

Дэвис говорит не о написании мемуаров – он говорит о том, что нужно писать честно. Он считает, что буквальный пересказ события лишен глубины и сложности, необходимых для увлекательного повествования. Писатели должны показывать связи, анализируя выбор, который привел к тому или иному результату, а также силы, не поддающиеся нашему контролю. И все это ведет к глубокому исследованию смертельной петли.

Углубленный самоанализ естественным образом ведет к более глубокому и увлекательному сюжету нашего романа. Появляются сложные персонажи, которые говорят об универсальном человеческом опыте. Такой универсальный подход позволяет читателям увидеть в вашей истории себя. Но это возможно только в том случае, если вы были честны. Я убеждалась в этом снова и снова, двадцать лет преподавая основы творческого писательства. Я открыла для себя одно: люди, которые не анализируют свою жизнь, пишут скучные истории. Если люди не знают самих себя, они просто не способны затронуть глубокие истины. Когда человек не проявляет в своей книге личной – и, следовательно, универсальной – честности, книга его превращается в обычный список покупок или дел.

Со мной согласны известные писатели. Юдора Велти считает, что роман – это самый честный вид художественного творчества. Стивен Кинг полагает, что настоящая литература – это истина, скрытая во лжи. Теннесси Уильямс называет писателей противоположностью фокусников: фокусники создают иллюзию, похожую на правду, писатель же скрывает истину за видимостью вымысла. Барбара Кингсолвер утверждает, что главная задача писателя – понять, что он может сказать такого, чего не скажет никто другой. Курт Воннегут с присущим ему чувством юмора говорил: «Понимаете ли вы, что вся великая литература говорит о том, как гадко и тяжело быть человеком? Разве не легче становится от того, что кто-то это сказал?»

Чтобы понять, что уникальное вы можете сказать миру, вам нужно понять себя.

Это понимают не только писатели – читателям это тоже прекрасно известно. Вспомните последнюю книгу, которая захватила вас настолько, что вы не могли от нее оторваться. Что вы о ней помните? Что нашло отклик в вашей душе? Уверена, что это вовсе не сюжет: «Главный герой сделал то-то, а потом то-то». Настоящая литература – это не просто перечисление событий. Книга открывает читателю Истину о нем самом и о мире, в котором он живет.

Понимаете, к чему я клоню? Художественная литература, как это ни парадоксально, является самым честным способом самовыражения. Невозможно писать о чем-то, если вы не пережили этого сами. Так, человек, не умеющий плавать, не может быть спасателем. Вы не должны отрываться от своих корней. Здесь вы обретете свой голос, поймете, о чем нужно писать именно вам, что вы можете сказать такого, что увлечет и тронет читателя. Чтобы писать хорошую прозу, способную изменить и исцелить вас, вы должны познать себя.

Важность познания себя, как и любой другой части процесса переписывания своей жизни, я поняла совершенно случайно. В то время я искала совершенно иную истину. Я хотела понять, почему Джей выбрал самоубийство. Я связывалась с его бывшей невестой, компанией кредитных карт, врачом, риелтором, коллегами, братом. В поисках ответа я перерыла все бумажки в его столе и ящиках. Я занималась этим постоянно – работа стала для меня настоящим наваждением. Спустя три месяца, когда я начала понимать, что истина, которую я так стремлюсь узнать, недостижима, мы завели щенка. Через четыре месяца я была ничуть не ближе к цели, чем в начале пути. Меня стали посещать мечты, в которых моими спасителями становились знаменитые актеры. Обычно это был Мэтт Деймон – он симпатичный и толковый. Но иногда мне грезился Кевин Бэкон, потому что мое детство пришлось на 80-е годы, и слепой я тогда не была. А одно время я ждала даже первого Стива из «Умной собачки Блу» – он приходил и спасал меня.

Полагаю, вам ясно, в каком плачевном положении я находилась. И насколько бессмысленно и тоскливо я проводила свое свободное время.

Окончательно зайдя в тупик, я стала искать истину не снаружи, но внутри. У меня была предрасположенность к такому пути, потому что я вечно копалась в собственной душе. Самоанализ был моим любимым занятием. Самыми страшными фильмами для меня были те, в которых зловещие существа подчиняют героев своей воле. «Вторжение похитителей тел». Первые «Дети-шпионы», потому что в этом фильме тайные агенты превратились в бессмысленных исполнителей чужой воли. Я ночи не спала, копаясь в собственных промахах и недостатках. Как родители Кристофера Маккэндлесса. Вы читали «В диких условиях»? Мужчина и женщина уничтожили собственного сына. И до сегодняшнего дня они предпочитают думать, что он – свободный дух, унесенный ветром. Для меня никогда не было ничего более ужасного, чем случайный вред, причиненный другим людям. Неудивительно, что после самоубийства Джея я изучила себя буквально по миллиметрам, чтобы понять, не прячется ли ответ на трагический вопрос во мне самой.

Мой психотерапевт посоветовал мне вести дневник, чтобы фиксировать в нем процесс самоанализа. Я отказалась по двум причинам: 1) на тот момент я никогда не вела дневников, и этот процесс казался мне бессмысленным переливанием из пустого в порожнее; и 2) я – трусиха. Именно поэтому я и выбрала художественное писательство – так я могла спрятаться от мира. Я и до сих пор так думаю, но, как вы скоро узнаете (и как скоро узнала я), писательство – это не проявление трусости.

Познание себя трусу не по плечу.

Вместо дневника я стала писать «Майский день». В этот роман я вложила все свои страхи, всю неуверенность, всю потребность в справедливости и в ответах. В процессе работы над романом я познавала самое себя – вот почему эта книга получилась такой неровной. Именно поэтому я советую вам выполнить писательское упражнение из этой главы, прежде чем приступать к работе над романом. Правильно настроенный компас поможет вам значительно сэкономить время.

Самоисцеление, исцеление других, сильная литература – все это не единственные причины для исповеди самому себе. Вы очень скоро поймете (если еще не поняли), что написание романов – это одновременно и щит, и микроскоп. Вот почему так важно заранее достичь определенного уровня самосознания. Вы же не хотите случайно выдать тайну, которой вовсе не собирались делиться, или углубиться в воспоминания, к анализу которых вы не готовы. Конечно, со временем вы изучите все. В этом и заключена прелесть литературы. Вы погружаетесь в собственные темные глубины, и это становится игрой. Но вам нужно хорошо представлять свой внутренний мир, чтобы иметь возможность контролировать процесс.

Короче говоря: познайте себя.

Вам нужно понять себя всего, а потом перенести результаты этого познания на бумагу. Сначала запишите все как есть в дневник, а потом уже приступайте к художественному вымыслу – к роману. Почему? Потому что все наши страхи, радости, недостатки и странствия не так уж отличаются друг от друга. В них больше сходства, чем различий. Когда вы честны с собой, вы честны и в своем романе. А честность автора всегда находит отклик. Она соединяет людей. Она помогает людям понять: я не один такой.

Покажу на примере.

Несколько лет назад я возвращалась с детьми с тренировки по тхэквондо. Из сельского дома, где Джей произнес свои последние слова, мы переехали в бунгало 40-х годов в весьма консервативном городе в Миннесоте. Детям моим было шесть и десять лет.

На тхэквондо мы ходили по вторникам и четвергам. По вторникам и четвергам мы возвращались в наш маленький домик в Сент-Клауде в половине девятого вечера. Все шло, как обычно. Но один четверг в конце марта оказался иным. Тем вечером мы вернулись домой и увидели на пороге дома бегонию в горшке. День был довольно холодным, но бегония в коричневом бумажном пакете выглядела вполне живой. Зеленые листья, шелковистые оранжевые лепестки…

Кто-то точно знал, когда мы возвращаемся домой, и оставил растение так, чтобы оно не успело замерзнуть. Еще пять минут, и нас ждала бы жалкая ледышка.

Дети решили, что это очень мило, и я их поддержала. Но я не могла избавиться от тревожных мыслей. Мы только что переехали в этот город. Мы здесь никого не знали. Все мои друзья и родственники жили примерно в получасе езды отсюда. Никто из них не поехал бы так далеко, чтобы оставить у порога моего дома цветы без записки. Совершенно понятно, что за мной и моими детьми несколько недель наблюдал серийный убийца. Он точно знает, когда мы уезжаем и возвращаемся. И он оставил свою визитку – оранжевую бегонию, прежде чем убить нас во сне.

Той ночью я спала на диване поближе к входной двери. Под подушкой я спрятала нож, свой кухонный нож с отломанным кончиком – пару лет назад я пыталась разрезать им замороженную индейку, которая никак не хотела оттаивать. Это был самый острый нож в моем доме, но дело же не в этом, верно?

КТО-ТО ОСТАВИЛ МНЕ ЦВЕТОК, И ЭТО ЗАСТАВИЛО МЕНЯ СПАТЬ С НОЖОМ ПОД ПОДУШКОЙ.

И такое случалось не раз. Когда у тебя появляются дети, ты постоянно готов к худшему, постоянно ждешь катастрофы. В то время мне приходилось ездить на конференции и другие мероприятия раз по десять в год. Детей я всегда оставляла с родителями. И каждый раз, уезжая, я говорила маме одно и то же: «Не забудь, что ты должна присматривать за ними».

И каждый раз мама отвечала мне: «Не волнуйся. Если ты не забыла, тебя я сумела вырастить».

Вряд ли это могло меня успокоить.

Прекрасно помню, как она позволяла мне одной бродить по магазинам, когда мне было всего пять лет. Она позволила мне пропустить две недели занятий, когда я училась в пятом классе, потому что нам не нравилась школьная политика. Но смысл ее слов был мне ясен. Я выжила, значит, и моим детям это по силам.

И все же, когда самолет отрывался от земли или машина пересекала границу штата, я начинала думать о катастрофах. А вдруг моих малышей похитят? Смогу ли я разыскать их? Смогу ли я жить дальше, если детей не найдут? А если они окажутся в больнице, то как скоро я смогу к ним приехать? О чем думают люди, которым приходится ждать самолета, чтобы вернуться к детям, оказавшимся в больнице? Следует ли мне позвонить и убедиться, что с ними все в порядке? Или нужно подождать, пока не пройдет пять минут?

Вот черт!

А тут еще и публичные выступления. Люди часто говорят: «Это такая честь быть номинированным, верно?» Наверное, да. Мне нравится находиться среди публики. Но когда мне приходится выступать перед людьми, которых я уважаю, меня охватывает страх, что сейчас я начну блеять, как овца, прежде чем смогу хоть чуть-чуть успокоиться.

Теперь вы все знаете. Перед вами правдивая исповедь настоящего катастрофиста. Хотелось бы мне, чтобы от этого состояния было лекарство, но я уверена, что та же самая часть моего мозга, которая вызывает эти безумные спирали, и позволяет мне любить чтение и придумывать истории. Нужна лишь искра, а дальше я все сделаю сама. (Вообще-то я очень суеверна, и мне кажется, что, думая о плохом, я защищаю себя от этого самого плохого.)

Это моя собственная безумная смесь. Могу ее запатентовать. Я точно знаю, в какой части мозга она обитает. Именно туда я направляюсь за юмором, необходимым в писательской работе. Связь с собственными слабостями делает мою работу аутентичной. У вас тоже есть собственные уникальные слабости и недостатки. И вы должны их честно осознавать. Вы должны пролить на них свет любви, потому что именно в вашей уязвимости и творческой натуре живут ваш голос и ваш огонь.

Не считайте, что вы достаточно хорошо знаете себя. Все мы носим маски и делаем это так часто, что не снимаем их даже дома. Несмотря на все мое беспокойство и поиски личной аутентичности, я смогла понять, насколько сильно цензурирую себя даже в повседневной жизни, только после своей немыслимо провальной издательской затеи 2014 года, когда я попыталась найти финансирование для издания своего романа в стиле магического реализма. Я не говорю о том, что вы не должны проявлять доброту и чуткость по отношению к другим людям. Я не говорю о том, что вы должны думать только о себе. Просто сама я поняла, что чрезмерно тщательно обдумываю все, что говорю или пишу, чтобы случайно кого-то не обидеть и не задеть. Я старалась быть удобной для всех. И это не шло на пользу ни мне самой, ни тем, кого я любила. И уж конечно, это не шло на пользу моему писательству – а это на тот момент было важнее всего.

Чтобы хорошо писать, вы должны познать себя и быть собой – по крайней мере, на странице.

ИСТИНА ПРЕЖДЕ ИСТОРИИ

Я придумала простое упражнение из трех частей, которое поможет вам повысить свое самосознание и подтолкнет вас к мыслям о том, как применить его в писательстве. Упражнение я назвала «Истина прежде истории». Целиком оно описано в конце главы, а пока я опишу его в общих чертах.

Шаг 1. Откройте блокнот, который вы завели после прочтения вступления к этой книге. С первой страницы начните записывать свои мысли по пяти темам, посвящая каждой теме десять минут. Если вы не знакомы с теорией свободного письма, поясню: вы должны освободиться от предрассудков и страха. Пишите, что приходит вам в голову, не думая о том, как к этому отнесутся другие. Сейчас важно количество, а не качество. Для писательства жизненно важно отключиться, и свободное письмо – лучший и самый быстрый способ сделать это. Что же за пять тем я хочу вам предложить? Пишите о том, чего вы боитесь больше всего, чем больше всего гордитесь, каковы ваши самые сильные стороны, чего вы стыдитесь больше всего. А самое главное – напишите о том, к чему вы стремитесь всей душой.

Шаг 2. Три дня носите блокнот с собой и каждый день по три раза записывайте свой внутренний монолог. Я советую установить таймер, который будет напоминать вам об этом задании. Так вы сможете понять, что происходит в вашем разуме, когда вы не обращаете внимания на собственные мысли.

Шаг 3. Проанализируйте информацию, собранную на шагах 1 и 2. Разберитесь в ней. Оставьте то, что созвучно вашей душе, и откажитесь от остального. Начните думать, как можно использовать этот материал в романе. Пока что вы не представляете себе свой роман – и это совершенно нормально. Продолжайте работать. Важен процесс.

Я хочу вам помочь и для этого покажу свой третий шаг. Но ни первый, ни второй я не покажу никому ни за какие коврижки. Эти записи беспорядочны, несвязны и ужасны. Думаю, ваши будут такими же. Нелегко отразить истину на бумаге. Помните: вы не обязаны никому показывать эти записи. Если моих слов недостаточно, советую сразу же разорвать исписанные странички и сжечь их. Я говорю серьезно. Вам нужно проникнуть в прошлое и открыть истину, но жить с ними вы не обязаны. Это упражнение принесет вам облегчение, а третий шаг можно осуществить по памяти. Третий шаг – единственный необходимый для вашего романа.

Вот мой третий шаг. Это результат свободного письма на пять тем на первом шаге (чего я боюсь, чем горжусь, мои сильные стороны, чего я стыжусь, мои жизненные цели) и фиксации случайных мыслей на втором шаге. Анализируя информацию, собранную на двух этапах, я начала думать о том, как это можно использовать в своем романе. Так все и вышло. Читая мой пример, вы должны думать о собственном третьем шаге.