Текст книги "Реквием для убийцы"

Глава 10

– Каждый раз, когда мы встречаемся с вами в этом доме, – сказал лейтенант Мэрфи, – здесь обязательно появляется труп.

– Но в любом случае вы не можете объявить меня убийцей! К тому же, находя трупы, я ставлю в известность полицию.

– Что верно, то верно. Но вы становитесь удивительно однообразны, – саркастически заметил лейтенант. – Вы никогда не знаете имени убийцы, а зачастую, и жертвы. Могу поклясться, что и сейчас вы не знаете, кто убил Лизу Гордон.

Вообще должен заметить, что все окружение вашего покойного друга в высшей степени подозрительно. Разве не так?

– По-вашему, Джордж Калливуд был головорезом? спросил я, с трудом сдерживаясь, потому что, как бы там ни было, лейтенант Мэрфи все-таки был полицейским офицером, а стало быть – представителем власти.

– Нет, я не думаю, что Джордж Калливуд был, как вы говорите, головорезом, однако, у меня есть основания подозревать его в контрабанде наркотиков.

Я вытаращил на лейтенанта глаза, не зная, что и ответить, хотя в глубине души я тоже допускал такую возможность.

– А на чем основываются ваши подозрения? – язвительно усмехнулся я, стараясь вытянуть из Мэрфи как можно больше информации.

Сделав вид, что не замечает моего тона, лейтенант серьезно произнес:

– После смерти вашего друга, в тот момент, когда его жена была в Нью-Йорке, мы, как и полагается в подобных случаях, произвели здесь обыск. Результаты были самые неожиданные. Кроме нескольких килограммов героина, мы нашли и другие наркотики.

– Но зачем ему понадобилось заниматься этим сомнительным промыслом, если он и так был чертовски богат?

– Богат? Сомневаюсь. Вот его жена действительно состоятельная женщина.

– Но может быть, Джордж предназначал наркотики для личных нужд? Мэрфи задумался.

– Если бы это было так, мы смогли бы смотреть на слабость вашего друга, как бы это получше выразиться, ну… сквозь пальцы, что ли. В конечном итоге, Калливуды – миллионеры, а закон, сталкиваясь с миллионами, становится удивительно покладистым. Герой войны, деловой человек предается невинным забавам один или в компании с друзьями… это не было бы так уж страшно. Но данные нашей картотеки свидетельствуют об обратном. То есть у нас имеются сведения о том, что Калливуд торговал наркотиками, причем в самом широком масштабе.

Слова Мэрфи буквально ошеломили меня. Я чувствовал себя так, словно меня предали. Джордж! Наркотики! Но зачем же он тогда обратился ко мне? Может быть, чтобы я помог ему в этом гнусном промысле? Нет, я не мог и это поверить.

– Знаете, лейтенант, во время войны он был ранен в одно… очень деликатное место… – Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да… – пробормотал Мэрфи, поворачиваясь к своим помощникам, которые хлопотали возле трупа. – Ну как, ребята, нашли что-нибудь?

– Стреляли с близкого расстояния, – отозвался один из детективов. – Но даже если бы попали не в голову, а в ногу, смерть все равно бы наступила.

Я пересилил себя и взглянул на труп. Он был совершенно черным. Положение его было таким же, как и у тела Джорджа. Руки раскинуты и сжаты в кулаки, зубы стиснуты, глаза остекленели.

Я нарочно не сказал лейтенанту о смерти Шутника Вилли, который неожиданно оказался женщиной. Пусть сами ищут, им за это, в конце концов, деньги платят.

– Ну, а как вы очутились в этом доме, Бакстер?

– Зашел к знакомой, а что? – нахально спросил я. – В самом деле? Но, насколько мне известно, покойница не могла похвастаться хорошей репутацией и славилась скандальными связями с женщинами. К тому же она употребляла наркотики. Самое печальное в этой истории, что в юности Лиза Гордон хотела стать актрисой и сделать карьеру, но увы… Повторяю вам, она была грязной лесбиянкой.

Я посмотрел на труп Лизы и представил себе, как она ужинала с режиссерами, пытаясь ускорить свою карьеру, как пыталась сниматься в кино совсем молоденькой и наивной. И вот она погибла, как Джордж, как Мелиса Нельсон, как Шутник Вилли… От экзотического яда индейцев кураре. Я неожиданно почувствовал себя одиноким и никому не нужным под насмешливым и недоверчивым взглядом Мэрфи. Я не был красавцем, чтобы примерить к себе карьеру киноактера, у меня не было таланта, чтобы начать писать сценарии для кино. Я – просто нуль. От этой мысли я вдруг разозлился.

– Хорошо, – сказал я, – мне пора домой.

– Вы живете у прекрасной вдовы Калливуд? Я промолчал. Мне было не по себе. Все еще сказывались последствия драки, а организм, видимо, не совсем оправился после отравления кураре. Болели колени, но больше всего меня злило, что я не видел никакого просвета в этой серии бессмысленных убийств.

Мэрфи сказал, что вскоре появится на вилле Калливудов, и разрешил мне уйти. Добравшись до виллы, я понял, что за мной следят.

* * *

Клер открыла мне сразу, как только услышала свое имя. Она заметила, что я совсем измотан, и сразу уложила меня в постель, Я спросил, как чувствует себя Грация.

– Спит. Я дала ей успокоительное.

На ее вопрос, где я был все это время, пришлось ответить общими фразами. Мне не хотелось еще раз переживать последние часы.

– Мара и кухарка здесь?

– Да. Хотите поесть?

– Нет, – ответил я, поднимаясь с постели. – Мне нужно позвонить.

Взяв телефонный справочник, я увидел, что он все еще открыт на букве "К", и фамилия Кастелло подчеркнута красным карандашом. Это я подчеркнул ее, разыскивая номер. Теперь мне нужен был телефон гаража на улице Всех Святых.

– Я хочу поговорить с Сэмом Барроу, – устало сказал я, когда меня соединили.

– А кто вы такой?

Я с досадой швырнул трубку на рычаг.

– А я здесь! – неожиданно раздался за моей спиной знакомый голос.

Обернувшись, я увидел черную физиономию Сэма. Он стоял, прислонившись к косяку и ухмылялся во весь рот, заложив руки в карманы.

– Ты, должно быть, соскучился? – весело спросил он и крикнул в коридор:

– Мальчики, идите сюда! Посмотрите, какой сюрприз! Герман, поздоровайся со своим лучшим другом. Ты ведь так хотел видеть этого шалунишку Бакстера!

За спиной Сэма показалась гигантская фигура Германа Гранта. Из-за плеча выглядывал Красавчик Китаеза.

На Германа было страшно смотреть. Под здоровым глазом расплылось черное пятно, а пустая глазница скрывалась под окровавленной тряпкой. Разорванная щека тоже была перевязана, причем повязка казалась огромной, чуть ли не с его голову. Вся троица держала в руках пистолеты, и здоровый глаз Германа полыхал сатанинской ненавистью.

Я сделал знак Клер, чтобы она уходила, но Сэм возразил:

– Пусть останется.

Клер замерла, испуганно глядя на негра.

– Дорогой друг, – обратился ко мне Сэм, – ты не слишком удачно пошутил с Германом, и доктор сказал, что в ближайшие три недели он не сможет разговаривать. Но все, что он о тебе думает, я знаю, и буду тебе переводить. Так ведь, Герман?

Мне показалось, что единственный глаз этого бандюги сейчас выскочит от злости. Пистолет он сжимал с такой силой, что побелели суставы. В ответ на вопрос Сэма он промычал нечто невразумительное.

– Понял, понял, – улыбнулся негр. – Тебе хочется его прикончить?

Герман сделал утвердительный жест своей страшной головой.

– Успеешь, – заверил его Сэм. – Пусть он только разъяснит нам кое-что, а потом ты сможешь отвести душу. А мы тем временем развлечемся с этой милой девушкой, так ведь, Красавчик?

– Мы что, пустим ее в расход? – спросил молчавший до сих пор Китаеза.

Я ободряюще улыбнулся Клер.

– Они ничего вам не сделают. Вы не имеете к этой истории никакого отношения.

– Решать буду я! – рявкнул Сэм. – И потом, – он осмотрел с головы до ног дрожащую от страха Клер, – после того, что мы с ней сделаем, вряд ли она захочет жить дальше. Так что уж лучше мы совершим акт милосердия и прикончим ее сами. Красавчик большой специалист по этой части. Но тебе я обещаю: ты умрешь раньше и не будешь мучиться, что не смог помочь этой курочке.

– Послушай, Сэм, – неожиданно горячо для самого себя начал я. – Почему ты решил убить меня? Ведь у тебя уже была такая возможность там, в шахте. Ты, что забыл, как спас мне жизнь, вытащив из воды?

– Прекрасно помню, но теперь вижу, что поступил глупо, хотя Джордж и говорил, будто тебе можно доверять.

– Вот видишь? А по какому поводу он это говорил?

– По поводу того, что ты тоже наркоман, – отвратительно улыбнулся негр.

– Ну… это было давно, – опустил я глаза. – Я вовремя спохватился и понял, что к чему.

Я действительно одно время пристрастился к наркотикам и даже немного приторговывал ими, но все это лишь для того, чтобы забыть ужасы Кореи. Сейчас я ненавидел эту часть своей жизни, ненавидел подонков, которые знали о ней, ненавидел Джорджа, который хотел впутать меня в грязные делишки.

– Герман, можешь кончать с ним, – бросил Сэм через плечо.

Я похолодел. Глаз Германа пылал ненавистью и желанием убить.

Герман приблизился кошачьим шагом и влепил мне затрещину такой силы, какой я не получал и, надеюсь, не получу больше никогда. Я отлетел в угол, и когда слегка очухался, увидел нависающего над собой Германа. Его пистолет был направлен в мой правый глаз. Не моргая, я смотрел в смертоносное отверстие. Раздался выстрел, и Герман, выронив пистолет, повалился на пол. Красавчик Китаеза бросил ся к окну, но в ту же секунду пуля настигла и его.

В дверях стояла Грация, сжимая в руках дымящийся пистолет. Взгляд ее блуждал, сама она производила впечатление ненормальной.

Сэм мгновенно схватил Клер, прижимая к себе, загородился как щитом, и начал пятиться к выходу. В два прыжка я настиг его, но он швырнул Клер мне в объятия и исчез в коридоре.

Пока я старался сохранить равновесие, Грация Калливуд спокойно повернулась и исчезла в дверях, ведущих в сад.

* * *

Чтобы окончательно прийти в себя, мне потребовалось время. Я бережно уложил Клер на диван и осведомился, как она себя чувствует. В ответ бедняжка только улыбнулась и закрыла глаза.

Увидев, что с ней все в порядке, я подошел к трупам Германа Гранта и Красавчика Китаезы. Их кровь заливала светлый ковер. В этот момент мне показалось, что я сплю и вижу кошмар. Не могла такая трепетная женщина, как Грация, спокойно убить двух здоровенных бугаев. Однако в комнате все еще стоял сильный запах пороха. Я подобрал свой пистолет и подумал, что мне придется снова оправдываться перед Мэрфи. Я никого не убивал, но был свидетелем еще двух убийств.

Тяжело вздохнув, я медленно побрел к спальни Грации и, раскрыв дверь, увидел, что она спокойно спит в своей кровати. Я бесшумно приблизился и наклонился над ней. Лицо женщины было серым и неподвижным.

– Той дозой, что я ей дала, можно было бы усыпить и слона, – раздался за моей спиной голос Клер, – Вы ее теперь и пушкой не разбудите. Как она умудрялась встать да еще застрелить двух типов, для меня полнейшая загадка. Кстати, что это были за люди, и чего они от вас хотели?

– Вы что, из отдела по расследованию убийств?! – резко спросил я.

Но Клер не обратила, внимания на мой вызывающий тон.

– Если моя пациентка спала, то кто же перестрелял парочку этих симпатичных парней? Я не верю в парапсихологию и всякие оккультные штучки мне не по душе.

– Клер, что вы такое говорите! На вас просто все это очень сильно подействовало. Вам надо отдохнуть, а то вы не можете реально оценить обстановку. Хотите, я вас полечу, дам что-нибудь успокоительное? Немного помолчав, я добавил:

– Простите меня за резкость, Клер. Вы правы, здесь что-то не так. Совсем недавно я видел одного человека с отрезанными по локоть руками. Когда я подошел, с обрубков еще капала кровь.

Клер вздрогнула, но я уже не мог остановиться.

– Потом я слышал, как две женщины разговаривали о каком-то трупе, и теперь мне хотелось бы узнать, где он? Обе эти женщины погибли у меня на глазах, но умереть-то должен был я! Но почему? Кому я мешаю? И вот теперь это. Женщина, которой вы ввели успокаивающее лекарство, выходит из спальни подобно лунатичке и навек успокаивает двух молодцов самой сомнительной репутации, а после этого отправляется досыпать как ни в чем не бывало. Разве это не странно, Клер? А самое странное я чуть не забыл: Грация на моих глазах утонула, а спустя некоторое время я нашел ее в своей постели.

– Вы, конечно, не растерялись и утешили утопленницу?

– Ну, знаете, Клер, как это бывает… Слово за слово, а потом… Но в любом случае, мои поступки в этой истории остаются самыми невинными и меньше всего заслуживают осуждения. И потом, все вокруг так мрачно, должны же быть хоть какие-то светлые моменты.

Во время этого короткого, но бурного монолога Клер смотрела на меня с нескрываемым любопытством. Грация лежала совершенно неподвижно, так неподвижно, что у меня даже появилось сомнение – не умерла ли она? Но, положив руку ей на грудь, я почувствовал нормальное биение сердца. – Ей сейчас гораздо лучше, чем нам с вами, холодно заметила Клер.

Теперь пришла моя очередь взглянуть на нее с любопытством. Чтобы немного разрядить атмосферу, я сказал:

– Вот видите, Клер, как все вышло. Я думал, что мой друг – просто усталый человек, прошедший страшную войну, а он оказался наркоманом. Я считал его неисправимым бабником, а он – импотент. Мне кажется, что только поэтому Грация позволила мне утешить ее. Но вся эта серия убийств выше моего понимания. Здесь, видимо, нужно несколько десятков детективов, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

– Слава Богу, что вы так думаете, Ник. Бросайте все и уезжайте в свой Нью-Йорк, – мягко посоветовала Клер, потом взяла меня за руку и вывела из спальни Грации. – А она пусть поспит.

– Конечно, пусть отдохнет. Ведь мы с вами видели, как она только что прихлопнула двоих. Это можно назвать «в пределах самообороны». А может быть, она спасала любимого?

– Вас, что ли? – с искренним удивлением воскликнула Клер.

– А почему бы и нет? Женщины иногда влюбляются в меня.

– В этом нет ничего странного. Вы симпатичный, смелый, интеллигентный. При других обстоятельствах я тоже могла бы в вас влюбиться.

– Вы говорите все это, чтобы успокоить меня, а сами, небось, думаете, что я чокнутый.

– Ник, – Клер усадила меня на диван. – Вам нужно отдохнуть, а я пока вызову полицию. Надо же, чтобы кто-то убрал трупы.

– Похоже, они вас совсем не пугают.

– Не забывайте, что я медик, и видела сотни трупов.

– Убитых тоже?

– Тоже. Такая у меня работа.

Работа! И тут я посмотрел на Клер совсем другими глазами. Мне вспомнился раскрытый телефонный справочник, и где-то в глубине мозга раздался сигнал тревоги. Только не торопиться! Нужно все обдумать, потому что я всего лишь человек и могу сделать не правильные выводы. Я чувствовал приближение развязки.

Глава 11

Дверь за лейтенантом Мэрфи захлопнулась. В моих ушах все еще звучал его голос:

– Дорогой мой! Даю вам сорок восемь часов на то, чтобы покинуть наш город. Если вы не послушаетесь, я привлеку вас к ответственности. Последствия могут оказаться для вас самыми неприятными.

– Вы что, арестуете меня? – невинно поинтересовался я, – Конечно. И обвинения будут самыми серьезными. Нарушение общественного порядка – раз! Нарушение правил ведения сыска – два! Неподчинение приказу офицера полиции – три! Между прочим, третье обвинение – самое серьезное. А после этого я прикажу арестовать миссис Калливуд за то, что она убила двоих человек.

Я знал, что Мэрфи не шутит. Клер ушла, заявив, что непременно должна вернуться в госпиталь. Перед уходом она уговаривала меня положить Грацию в больницу, где ею как следует сможет заняться доктор Кук. Я ответил, что ничего не имею против, и Клер обещала скоро прислать машину.

Честно говоря, я был даже доволен, что все так обернулось. В больнице Грацию будут охранять детективы, заботиться о ней станут Клер и доктор Кук. Здесь же ее присутствие связывало мне руки, в случае опасности я не смог бы ей помочь. Последний случай, когда на виллу ворвались трое громил, сильно напугал меня. Да что там – сильно! Напугал до смерти!

Дождавшись, когда увезут Грацию, я устроился в кресле, взял бутылку виски и решил немного расслабиться. Выпив примерно треть, я встал и начал листать телефонный справочник, затем позвал прислугу, но никто не явился. Tor-да я стал трезвонить, не переставая, до тех пор, пока не прибежала кухарка.

Я удивленно посмотрел на нее.

– Я думал, придет Мара… Амали пожала мощными плечами.

– Она куда-то отправилась по своим делам. Когда нет кота, мышки пляшут.

– И давно она ушла? – спросил я, потому что мне в голову пришла одна идея.

Амали задумалась, подняла глаза к потолку и начала подсчитывать, – Да так, часов около пяти-шести назад, а может, и все семь…

– Значит, она ушла до того, как Грацию забрали в больницу?

– Ну, и какая разница?

– Очень большая, Амали.

– Не Амали, а мисс Драймонд.

– Давай, вали отсюда, мисс Драймонд, – не удержался я, – да поскорей.

Та, пробормотав что-то, вышла, хлопнув дверью.

– Топай, топай! – проорал я ей вслед и выругался. Потом я налил себе еще один стакан и, поигрывая им, задумался. Мне в голову пришла одна совершенно неожиданная мысль: Грация, рассказывая о доме Гранта, очень точно описала его, хотя обронила, что никогда там не бывала. Неужели Мара и Лиза были правы, когда говорили, что Грация путалась с Германом? Если разобраться, в этом не было ничего криминального – Джордж был импотентом, а Герман – из тех смазливых типов, что нравятся женщинам. Но почему же тогда она убила его? Н-да… Может быть, она влюбилась в меня и, увидев, что я на краю гибели, убила этого патлатого козла, с которым, кроме постели, ее ничего не связывало? А Красавчик Китаеза получил пулю за компанию…

Но была еще одна загадка – раскрытая телефонная книга. Что бы это могло значить? Здесь кроется какая-то тайна, в этом я не сомневался. Кроме того, меня насторожило странное исчезновение Мары, Ведь в прошлый раз она спрашивала у меня разрешения уйти, а сейчас."

Наступала ночь. В комнате быстро темнело. Мне страшно хотелось улечься в постель, но я понимал, что должен пойти на улицу Всех Святых. Я должен был найти труп, о котором говорили Лиза и Шутник Вилли.

Взяв в гараже серый «олдсмобиль» Грации, я отправился по нужному адресу. Я оставил машину недалеко от дома, осмотрелся, проверил пистолет и осторожно пошел к калитке. Не доходя до нее нескольких метров, я заметил «форд», на переднем сиденье которого сидела, тесно прижавшись друг к другу, влюбленная парочка. Ну, этим сейчас не до меня! Я осторожно обошел машину и продолжил путь. Почему же я принял этих двоих за влюбленных? Доверять первому впечатлению – грубейшая ошибка для частного детектива.

Я включил карманный фонарик и принялся обшаривать самые укромные уголки. Мне нужно было найти труп. Увлекшись поисками, я не сразу обратил внимание на негромкий звук, напоминавший хлопок. Сразу за этим послышался звон разбитого стекла. Кажется, в меня стреляли из пистолета с глушителем. Стекло спасло мне жизнь. Тот, кто стрелял, целился в мое отражение: убийцу подвела темнота, и он не смог отличить отражение от настоящего человека. Времени на второй выстрел у него не было: выключив фонарик, я бросился на пол и тут же открыл стрельбу из своего пистолета. Вести прицельный огонь в такой ситуации невозможно, и если кто-то начнет вам хвастаться, что он прицелился и попал, немедленно плюньте ему в рожу. Попасть можно лишь случайно.

Ответом на мой последний выстрел был сдавленный крик женщины, и в тот же момент новый выстрел вдребезги разнес вазу, стоящую над моей головой. Стряхнув с головы осколки фарфора, я прильнул к полу и прислушался. В саду раздался шорох удаляющихся шагов. Я решил затаиться. На подобный трюк попадаются многие болваны. Когда же до меня дошло, что стрелявший действительно убегает, то бросился в погоню но поздно.

Подбежав к калитке, я увидел Грацию, которая вскакивала в машину, где раньше сидели влюбленные. Не успела она захлопнуть дверцу, как «форд» рванулся с места. До меня донесся запах горелых покрышек. Я бросился в "олдсмобиль и включил зажигание, но машина казалась мертвой, после двух-трех неудачных попыток до меня дошло, что двигатель не в порядке. Открыв капот, я обнаружил, что кто-то отсоединил провода зажигания. Пока я, ругаясь на чем свет стоит, возился с проводами, ушло несколько драгоценных минут.

Вскоре я сидел за рулем машины, мчавшейся в ночь, как сбежавший из клетки дикий зверь,

* * *

Первым, кого я встретил в госпитале после ночного сторожа, был доктор Кук.

– Вы помните меня, док? Я – ваш пациент, который чуть не отправился на тот свет с помощью яда кураре. Вы спасли меня…

– А, ну конечно. Вы этот, как его… м-м, ах да, частный детектив из Нью-Йорка.

– Совершенно верно. Мне хотелось бы увидеть миссис Грацию Калливуд. Ее положили к вам несколько часов назад.

– Очень жаль, но, боюсь, это невозможно. Пациентка отдыхает и…

– Знаю, – перебил я его, – но речь идет о моей жизни и смерти!

Доктор Кук наморщил лоб, видимо, раздумывая над моими словами.

– Понимаете, миссис Калливуд охраняет полицейский. Кроме того, мне сказали, что она отправила на тот свет двух человек.

– Она не могла поступить иначе. Отведите меня к миссис Грации, доктор, я очень тороплюсь.

Кук искоса посмотрел на меня, молча повернулся и пошел вперед по коридору. Я последовал за ним.

Полицейский, дежуривший у Граций, спал. Я, конечно, не стал его будить, а молча проскользнул мимо и подошел к кровати, на которой лежала Грация. На ее восковом лице застыло страдание.

– Она отсюда никуда не выходила? Но крайней мере, последний час? – задал я довольно глупый вопрос.

– Как она могла выйти в таком состоянии? Кроме того, полицейский все время находится рядом и не выпустил бы ее.

– Под неусыпным оком? – иронически произнес я, указывая на безмятежно похрапывающего копа.

Вместо ответа доктор слегка откинул одеяло Грации, и я увидел цепь, которой она была прикована к постели.

– Уйти отсюда она сможет только в тюрьму. С убийцами здесь не церемонятся.

Он что-то еще говорил, но я не слушал, понимая, что моя стройная теория рушится, как карточный домик. Но с другой стороны, все это означало, что Грация не могла стрелять в меня час назад. И потом, ведь это она спасла мне жизнь, прикончив Германа Гранта и Красавчика Китаезу. Какая же я неблагодарная тварь, если заподозрил ее!

Выйдя из палаты, я решил снова отправиться на поиски трупа. Но была еще одна деталь, которая меня настораживала.

– А Клер? – спросил я Кука. – Можно мне с ней поздороваться? Она так много сделала для меня и миссис Калливуд.

Мы прошли в кабинет, и доктор Кук нажал кнопку интеркома, из которого зазвучал голос дежурной сестры:

– Слушаю вас, доктор.

– Попросите ко мне Клер Патерсон.

Через несколько минут она уже стояла перед нами.

– Клер! – радостно воскликнул я и, прежде чем она успела опомниться, заключил в объятия и поцеловал в губы. Клер гневно оттолкнула меня.

– Вы… вы что, Бакстер?

– Извините, Клер, я не сошел с ума, просто мне хотелось хоть как-то выразить вам свои чувства. – Я вытер испачканные помадой губы и спрятал платочек в карман. – Еще раз извините. Вы были так добры к нам! Продолжайте заботиться об этой бедняжке.

– Не беспокойтесь, здесь она в безопасности. Доктор смотрел ничего не понимающим взглядом. Им обоим и в голову не приходило, что у меня в кармане появилась улика, которая кое кого могла привести на электрический стул. Кроме того, я заметил еще одну важную деталь.