Текст книги "Рассказы"

ГЛАВА XII

Несмотря на возражения старика, Альдос собрался уходить. Было уже около десяти часов вечера, когда он отправился обратно к Желтой Голове. Дональд сопровождал его до выхода из леса. Светила луна. Затем они расстались, и Альдос пошел один.

Он был убежден, что и Иоанна и сами Блектоны ожидали его возвращения от Дональда. Был он уверен и в том, что если долго не будет возвращаться, то Блектон отправится его искать. Искушение воспользоваться их гостеприимством, в особенности потому, что он мог бы лишний раз повидаться с Иоанной, овладело им, но в то же время он сознавал и то, что именно этот его первый вечер в Желтой Голове может открыть ему очень много возможностей. Прежде всего ему нужны были доказательства того, что рассказал ему Мак-Дональд. В том, что на старика было сделано покушение именно с целью убить его, он нисколько не сомневался. Но действительно ли им изменил этот метис Джо Дебар? Действительно ли он продался Кульверу Ранну, и на самом ли деле ключ к этой тайной экспедиции, которую они затевали на Север, находится теперь у Ранна? Сперва он вовсе не рассчитывал нарочно видеться с Ранном, решив, что, если встретится с ним случайно, остановит его и поболтает с ним с таким видом, точно ему неизвестно ничего и точно он ни в чем его не подозревает. Ему хотелось, главным образом, повидаться с Дебаром и выяснить, находится ли он в контакте с самим Куэдом.

Ночной разгул только еще входил в силу, когда Альдос вышел на длинную, освещенную улицу. С десяти и до одиннадцати часов ночи здесь было самое излюбленное время для гульбы. Даже харчевни и рестораны в это время были набиты битком. Он медленно шел по улице, пока, наконец, не наткнулся на толпу, окружавшую медведя с его всадницей. Альдос без труда протиснулся в самую середину и здесь прежде всего поискал глазами Дебара.

Не найдя его, он перевел их на девушку, которая остановилась всего только в пяти футах от него. Когда она обернулась в сторону Альдоса, то в глазах у нее светилась какая-то дьявольски притягательная сила.

Несколько секунд он смотрел ей прямо в лицо. Если бы он не был к ней так близко, то даже и не заметил бы, как быстро произошла в ней перемена, и это выражение в глазах сменилось вдруг ласковым заманиванием, точно у сирены. Это произошло почти моментально. Как только она увидела его, ее взгляд сразу же остановился на нем. Он заметил, как она быстро задышала, сжала вдруг губы, вздрогнула и стала отворачивать в сторону глаза, в которых сразу исчезло выражение сластолюбия и кокетства, составлявшее приманку для зрителей. Затем она проследовала мимо него и снова заулыбалась и закивала им головой. Когда она съехала на улицу, то Альдосу припомнились слова Блектона: «Это – любовница Кульвера Ранна». И он подумал: не это ли было причиной того, что она так странно на него посмотрела?

Он вошел в танцевальный зал. Зал был битком набит, главным образом, мужчинами. Но кое-где среди них мелькали истасканные лица публичных женщин. Их сразу десять пристало к какому-то одному мужчине, и их резкие голоса и наглый смех перекрыли говор мужчин. 6 дальнем конце визжали под аккомпанемент пианино, скрипка и кларнет. В воздухе носился запах винных паров.

Несколько минут Альдос вглядывался в этой громадной палатке в лица толпы, но все еще не находил Дебара. Затем он вышел из нее и, продолжая идти по освещенной улице, зашел в харчевню Ловака. С десяти и до двенадцати часов ночи здесь было так же многолюдно, как и в танцевальном зале. Альдос был знаком с Ловаком. Это был венгр, и вся его харчевня была переполнена русскими, поляками, литовцами. Именно здесь они получали свой национальный борщ, от которого до самого неба пахло луком и чесноком. Иногда сюда заходил поужинать и метис Дебар, и Альдос принялся за поиски. Но тут подошел к нему сам Ловак и сообщил ему, что уже давно не видел Дебара. Тогда Альдос отправился дальше.

Он заглянул еще в дюжину ресторанчиков и в десятки разных распивочных, где до хрипоты работали граммофоны. Остановившись около какой-то табачной лавочки, он зашел в нее купить сигар. Там оказался еще один покупатель. Он закуривал сигару, и свет от большой висячей лампы преломлялся в его бриллиантовом кольце. Из-за зажженной спички он посмотрел на Джона Альдоса, и глаза их встретились.

– Здравствуйте, Джон Альдос! – воскликнул он.

– Добрый вечер, Кульвер Ранн, – ответил Альдос.

На какое-то мгновение нервы у Альдоса напряглись, как сталь. Кульвер Ранн сверкнул белыми зубами. Альдос тоже улыбнулся. Они обменялись холодными, суровыми, чуть не враждебными взглядами. Каждый понял, что оба они были непримиримыми врагами, потому что враги Куэда тем самым становились врагами и Кульвера Ранна. Альдос беззаботно перешел к стеклянной витрине, в которой были выставлены сигары. Своей белоснежной рукой Кульвер Ранн остановил его.

– Позвольте вам предложить мою, Альдос, – пригласил он, открыв перед ним серебряный портсигар. – Мы никогда еще не имели удовольствия покурить вместе.

– Никогда, – ответил Альдос, принимая от него сигару. – Благодарю вас.

Когда он зажег ее, то глаза их встретились опять. Альдос опять направился к витрине.

– Полдюжины самого высшего сорта, – обратился он к приказчику, стоявшему за прилавком, а затем и к Ранну: – Позвольте и мне угостить вас!

– С удовольствием, – отвечал Ранн и затем, посмотрев на него в упор, спросил: – Что вы поделываете здесь, Альдос? Приехали сюда для наблюдений?

– До некоторой степени. Это место вообще меня интересует.

– Оживленный городишко!

– И даже очень. Мне кажется, что именно вы составляете главный гвоздь в его движении.

На секунду глаза Ранна потускнели, и выражение губ сделалось черствым, но затем зубы сверкнули опять. Он принял намек и не сразу нашелся, что ответить.

– Я не устал делать и то немногое, что делал, – сказал он. – А если вы, Альдос, сейчас собираете материал для ваших произведений, то не сумею ли я в чем-нибудь вам помочь? Конечно, если вы еще побудете в нашем городе.

– Буду очень рад, – ответил Альдос. – Вы снабдите меня, как никто, материалом, который я ищу, но только не затруднит ли это вас?

С обеих сторон во взглядах последовал прямой вызов.

– С большим удовольствием! – воскликнул Ранн. – В особенности, если вы рассчитываете здесь еще пожить.

На последних словах было сделано какое-то странное ударение.

Он направился к выходу.

– И если вы здесь еще поживете, – прибавил он, многозначительно сверкнув глазами, – то, возможно, получите столько впечатлений, что самого же себя выведете в одном из ваших талантливых произведений, если ему удастся попасть в печать Спокойной ночи, Альдос!

Минуты две или три после ухода Ранна Альдос еще замешкался в табачной лавке. Затем вышел и вдруг ему пришло на ум не упускать случая и проследить за сообщником Куэда. С надеждой увидеть его опять, он снова отправился вдоль по улице. Было одиннадцать часов, когда он вошел в игорный дом. Пять минут спустя он выходил оттуда, как вдруг его обогнала роскошная женщина, распространяя вокруг себя сильный запах духов. Это была дрессировщица медведя. Теперь она была одета по-городскому, причесана и, по-видимому, после ночного заработка шла к себе домой. Альдоса поразило, что она уходила так рано и притом так торопилась.

Дама эта шла по направлению к большому деревянному дому Ранна, выстроенному в стороне от города у реки. Она не заметила его, когда он стоял у входа в игорный дом, и, прежде чем она, успела скрыться из вида, он отправился вслед за ней. По пути к дому Ранна попалось немало темных улочек и переулочков, и он вскоре совершенно потерял ее.

Пять минут спустя он уже стоял у дома Ранна. С той стороны, откуда он подходил к нему, все окна были темны. Он тихонько обошел вокруг дома и остановился на противоположной стороне. Здесь сквозь плотно задернутую занавеску светился огонь. Альдос осторожно подошел к окну. С одной стороны его занавеска была приподнята каким-то предметом так, что оставалась щелочка в четверть дюйма шириной, сквозь которую проникала полоска света. Альдос заглянул через нее в дом.

Он мог видеть только полкомнаты. Прямо перед ним свисала с потолка хитро устроенная железная лампа и освещала письменный стол из красного дерева. С одной стороны его, вполоборота к нему, сидел Кульвер Ранн. Напротив него – Куэд.

Ранн говорил, а Куэд слушал его, перегнувшись через стол. Не спуская с них глаз, Альдос напряг слух, чтобы услышать, что говорил Ранн. Но до него доносился один только монотонный гул, понять который было нельзя. Насмешливая улыбка сопровождала слова Ранна.

Вдруг Куэд отвернулся от него, и Альдос заметил, что он покраснел и был возбужден. Затем он стукнул кулаком по столу. Кульвер Ранн откинулся назад и засмеялся. Джон Альдос отскочил от окна. Через окошко ему было видно, что дверь за спиной Ранна была открыта, и вдруг ему пришла на ум сумасбродная идея. Он был убежден, что эти два приятеля вели разговор именно о нем, о Мак-Дональде и об Иоанне. Услышать, что они говорили, узнать, в чем заключается их разговор, значило бы выиграть три четверти сражения, если бы пришлось потом сражаться. Открытая дверь искушала его.

Потихоньку, стараясь быть неслышным, он подкрался к заднему ходу, попробовал дверь, она оказалась незапертой. Осторожно отворив дверь, он просунул в нее голову и, затаив дыхание, вошел. Было темно, и перед ним оказалась еще и вторая дверь. Как раз из-за нее-то и слышались голоса.

– Ты удивляешь меня, – говорил Ранн. – Ты меня страшно, удивляешь. Ты прямо рехнулся, Куэд, совсем сошел с ума. Неужели ты действительно готов уступить мне половину причитающегося тебе золота, если я помогу тебе овладеть этой женщиной?

– Да, – твердо ответил Куэд. – Я тебе это предлагаю! Мы можем даже написать об этом договор. Бери бумагу, пиши, как это требуется по закону, и я подпишу!

С минуту Кульвер Ранн не отвечал. Альдос увидел сквозь щелочку, как он откинулся на спинку кресла, сунул большие пальцы своих выхоленных рук за жилетку и выпустил над головой облако дыма. Затем с насмешливой улыбкой посмотрел на Куэда.

– Ничто так не может вскружить человеку голову, как баба! – захохотал он. – Ничто на свете, даю тебе мое слово! Взять вот хотя бы этого Дебара! Ну, кто б мог предполагать, что мы так легко добудем его, если бы он не втюрился в нашу медвежью наездницу Мари! У Мари такие кудри, такие упругие формы, – черт возьми, да я нисколько не был бы удивлен, если бы ты влюбился в нее! И от этой бабенки ты вдруг так же сошел с ума, как и Джо от Мари! С первого же взгляда он готов был продать за нее свою душу. И я уступил ему Мари. И теперь вдруг за какую-то другую бабу ты хочешь уступить половину того, что мы приобрели ценой Мари! Да что ты, образумься, пожалуйста! Совсем другое дело, если бы ты втюрился в Мари!

– Ну ее к черту, эту твою Мари, – проворчал Куэд. – Я ведь тоже помню, как ты сам сходил по ней с ума. Не так-то давно это было…

– Но ведь ты должен согласиться, что Мари чертовски хороша. Если я и пожертвовал ею немного, так только для того, чтобы околдовать Дебара. Пусть только он покажет нам, где находится это золото, и тогда мы можем отлично…

Он не договорил и многозначительно пожал плечами.

– …сдать его на хранение? – закончил за него Куэд.

– Ну, разумеется.

Опять Ранн откинулся на спинку кресла и наступило молчание, во время которого Альдос опасался, что его может выдать биение сердца. Он крепко сжал в правой руке револьвер.

Тогда заговорил Куэд.

– Ранн, – сказал он мрачным, дрожащим голосом, – я хочу эту женщину. Возможно, что я рехнулся, но она будет моей Я добуду ее себе и один, но так как мы все наши дела обстряпываем сообща, то я и вышел к тебе с предложением. Это было бы совсем легко. Раз-два и готово. Но тут встал на пути этот писателишка, – и попробуй-ка, поладь с ним! Но мы уже устранили его и Мак-Дональда от найденного им золота. Мы обработали это дело. И я указал тебе на то, как следовало бы нам оформить дело и с этой женщиной. Почему же ты не соглашаешься?

Ответ Кульвера Ранна был так же громок и быстр, как пистолетный выстрел.

– Хорошо, – ответил он. – Я согласен!

– Так подпишем условие?

– Нет, зачем же? Подписывать договор по такому делу было бы опасно. Ну, а о Мак-Дональде мы уже с тобой порешили. Много вопросов, ах, как много, возникает по поводу Альдоса Что же касается этой дамы… – С ехидной улыбкой Ранн пожал плечами, – то она исчезнет так же, как и другие. Никто даже не догадается. А затем, если бы понадобилось и ею так устраивать дела, как я устраиваю моей Мари, то почему же?..

Куэд кивнул ему головой.

– Конечно… – согласился он. – Я ничего не имею против этого. Но только со временем. О, ею отлично можно поработать, Кульвер! Она многих может свести с ума. Вот когда ты увидишь ее сам, ты уже не станешь называть меня дураком за то, что я врезался в нее. Она уж постоит за себя в той роли, которую мы ей готовим! О, я еще заработаю на ней!

Услыхав этот полный звериной страсти и торжества голос Куэда, Джон Альдос вдруг почувствовал, как ему что-то подкатило к сердцу. В нем вспыхнул целый пожар, который сразу поглотил все его мысли и планы, теплившиеся в нем до сих пор, и им вдруг овладело безумное желание убить. Но оно все-таки не ослепило его и не нарушило в нем самообладания. Оно не заставило его подкрадываться, подобно зверю, приведенному в ярость. В нем происходило нечто более ужасное.

Он щелкнул металлическим затвором своего револьвера, но собеседники не услышали этого звука. Еще некоторое время он стоял у щели и смотрел на них. Больше он не прислушивался к дальнейшим словам Куэда, а спокойно и хладнокровно решил их убить. И, держа перед собой револьвер, сразу же вошел в ярко освещенную комнату.

– Добрый вечер, джентльмены! – сказал он.

ГЛАВА XIII

По крайней мере, секунд двадцать после того, как к ним вошел Джон Альдос, ни Куэд, ни Кульвер Ранн не подавали признаков жизни. Кульвер Ранн так и застыл на месте. Куэд казался застывшим на том месте разговора с Ранном, на котором застал его Альдос. Одна его рука так и осталась приподнятой над столом.

– Добрый вечер, джентльмены! – повторил Джон Альдос.

Затем Ранн медленно наклонился над столом. Одна из его рук поднялась к усам. Это была правая рука. Левая рука оставалась где-то невидимой. Куэд тоже поднялся и одновременно сделал шаг к столу, держа перед собой обе свободные руки. Все еще улыбаясь, Альдос смотрел в упор в засверкавшие глаза Ранна и навел револьвер прямо на него. Кульвер Ранн дернул себя за ус и тоже улыбнулся.

– Ну? – спросил он. – Это игра в шах и мат?

– Да, – ответил Альдос. – Я обещал вам, негодяям, дать сроку одну только минуту, и, кажется, она уже прошла.

Едва только он успел произнести последнее слово, как вся комната вдруг оказалась в темноте и настолько непроницаемой и внезапной, что рука его потеряла свою цель. В ту же минуту он услышал, как отодвинулось кресло и кто-то из них растянулся на полу. Два раза Альдос выстрелил из револьвера в том направлении, где сидел Кульвер Ранн, два раза пламя из него блеснуло в ту сторону, где находился Куэд. Он понял, что попал впросак, и что если сейчас не выйдет из положения, то погибнет сам. Ранн повернул выключатель лампы под столом. Что-то прыснуло в него сверху и со страшной силой ударило в вытянутую руку. Это была электрическая искра. Она выбила из его руки револьвер с такой силой, что он отлетел в сторону и ударился о стену. Обезоруженный, Альдос отпрыгнул обратно к двери – и тут попал прямо в раскрытые объятия поджидавшего его Куэда.

Альдос догадался, что это был именно Куэд, а не Кульвер Ранн, и изо всех сил, насколько позволил размах, нанес ему удар кулаком. Удар пришелся как раз по жирному затылку. Он ударил его еще и еще, и Куэд, наконец, выпустил его из своих объятий. В следующую минуту он, несомненно, добрался бы до двери, если бы на него не насел сзади Кульвер Ранн. Никогда еще Альдос не испытывал на себе таких бабьих рук, какие схватили его сейчас. Ему показалось, что в него, в самое мясо, вонзились острые стальные когти. И прежде, чем они схватили его за горло, он рванулся назад всей тяжестью своего тела и оставшимися в нем силами.

Но Куэд и Кульвер Ранн теперь стояли оба между ним и дверью. Он мог слышать, как тяжело дышал Куэд. Ранн по-прежнему молчал, точно немой. Затем Альдос услышал, как захлопнулась дверь и как щелкнул в ней ключ. Он поймался, как в мышеловку.

– Открой огонь, Били! – сказал Ранн спокойным, невозмутимым голосом. – Нам нужно задержать этого налетчика, кстати, он уже обезоружен. Открой же поскорее огонь – и я обделаю все это одним взмахом!

Альдос услышал, как Куэд стал двигаться в темноте, но только не по направлению к столу. Значит, в комнате, где-то в другом месте, был еще и другой выключатель, соединенный с железной лампой, и Альдос почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Совершенно ничего не видя во мраке, в который была погружена комната, он чувствовал, что Кульвер Ранн стоял, загородив дверь спиной, с револьвером в руке. Он догадывался также, что Куэд, обшаривавший в это время стену, тоже был не без револьвера. Такие люди не ходят невооруженными… Как только вспыхнет свет, они тотчас же примутся за работу Итак, он добровольно отдался в руки своих врагов. И они будут дураками, если отпустят его живым.

Он услышал, как Куэд остановился. Его толстая рука все еще шарила по стене. Альдос догадался, что он нащупывал выключатель. Сейчас, едва только рассеется темнота, Альдос увидит направленный в него Ранном револьвер. И в этот момент его мозг заработал с быстротой вспышки пороха. Одной рукой он вдруг ухватился за край письменного стола. Теперь он соображал, что находился как раз против окна, завешенного драпировкой и находившегося от него всего только футах в шести. Если он выскочит на улицу через окно, то драпировка защитит его от порезов стекла.

Мысль о побеге пришла одновременно с действием. Едва только осветилась комната, как он уже всем телом бросился в окно. Он слышал позади себя крики, раздавшийся выстрел и упал на землю. Затем собрался с силами, вскочил и побежал. Пробежав саженей двадцать пять, остановился и оглянулся назад. Куэд и Ранн стояли у окна. Затем они исчезли, и еще через мгновение свет в комнате опять погас.

Альдос побежал к месту стоянки Мак-Дональда. Он чувствовал, что, несмотря на драпировку, он все-таки порезался о стекла. Теплая кровь струилась у него по лицу, обе руки были мокрыми от крови, Рука, по которой пришелся удар электрической искры из невидимого аппарата в комнате, причиняла ему чувствительную боль, к тому же при прыжке из окна он больно расшиб себе коленку, так что теперь приходилось хромать. Но его ум был ясен, так ясен, что несмотря на испытываемую физическую боль, он раза два поймал себя на том, что смеялся над комизмом создавшегося положения.

Не ослеп он и настолько, чтобы не видеть, какую колоссальную глупость допустил и насколько серьезными могут оказаться неожиданные последствия. Ограничься он одним только подслушиванием того, о чём говорили между собой заговорщики, – и он имел бы перед ними громадное преимущество. А теперь из-за его глупости это преимущество оказалось на стороне Куэда и Кульвера Ранна. Теперь, что бы они ни задумали, каков бы ни был их план, они смогут легко привести его в исполнение. Они не потеряют ни одной лишней минуты.

Альдос боялся не за себя. Не боялся он и за Иоанну. Каждая капля бушевавшей в нем крови побуждала его к дальнейшему действию, и он твердо решил не предоставлять Куэду ни малейшей возможности, ни малейшего удобного случая к выполнению его планов относительно личности Иоанны. С другой стороны, он сознавал, что шансы Кульвера Ранна овладеть золотом с каждой минутой могли улучшаться. Он, Альдос, не должен терять ни одной минуты, чтобы защитить Иоанну. Мак-Дональд должен принять такие же меры против Ранна и его шайки, если они вздумают сначала посчитаться с ним; освободившись от них, Мак-Дональд должен помешать дальнейшему выполнению их плана.

И чем дольше Альдос думал о том, какую кашу заварил своим поступком, тем больше проклинал свою опрометчивость. Двадцать раз на своем пути к стоянке Мак-Дональда он старался доказать себе, что действовал, как сумасшедший. Убить Ранна или Куэда из самозащиты или в открытом бою – это вполне соответствовало всем принятым в этой горной местности законам. Но ведь он, как разбойник, ворвался в дом: Ранна. Убей он их там – и он ничем бы не отличался от простого грабителя или от ревнивого мужа. Ему следовало бы послушаться доброго совета старого Дональда и подождать, когда все они встретились бы в горах.

К своему удивлению, Альдос нашел Мак-Дональда еще на ногах. На огне, разложенном между двух камней, он варил себе кофе. Осторожно Альдос вошел в полное освещение от костра. Старый охотник поднял на него голову. С минуту он в изумлении смотрел на залитое кровью лицо своего приятеля, а затем вскочил на ноги и схватил его за руку.

– Да, мне влетело, – весело сказал ему Альдос. – Я сам нарвался, и мне влетело! Доставайте ваши перевязочные принадлежности. Я понимаю, что это надо сделать как-нибудь на скорую руку.

Мак-Дональд не произнес ни слова. Он вынес из кустов небольшой резиновый мешок и таз, влил в резиновую чашку полведра воды, и Альдос опустился перед ней на колени. Мак-Дональд стал промывать его раны. На лбу оказался порез в два дюйма длиной, две глубоких раны оказались на правой щеке и ссадина на подбородке. Все руки были усеяны порезами, но не опасными. Покончив с промыванием, Мак-Дональд две трети из всех этих ран затянул липким пластырем. И только после этого заговорил.

– Завтра вы должны отмочить их, – сказал он, – а то когда ваша дама увидит вас, то может подумать, что вы – индеец, возвращающийся с боя. Ну, а теперь, дуралей вы этакий, извольте рассказывать все по порядку. Что вы там натворили?

Альдос рассказал ему обо всем, и, прежде, чем Мак-Дональд успел высказать ему свое мнение, заранее заявил, что считает себя идиотом и что, как бы ни бранил его теперь Мак-Дональд, все равно сделанного назад не вернешь.

– Если бы я сразу ушел, как только услышал, о чем они говорили, – закончил он свой рассказ, – то Дебар был бы у нас в руках и покаялся бы нам во всем. Но так как этого не случилось, то нам теперь и придется расхлебывать кашу.

Мак-Дональд вытянулся во весь рост перед огнем. Затем он взял ружье, отвернул в нем замок, вытащил из патронташа длинный, как палец, заряд, и, вложив его в казенную часть, захлопнул ее.

– Пусть они отправляются вперед! – сказал он. – Им нужно пройти туда двести миль, да оттуда еще двести миль. Пусть. Только назад оттуда они уже не вернутся никогда! Завтра мы отправляемся разыскивать могилу, – добавил он. – Вы интересуетесь, что будет дальше, когда мы ее найдем? Я тоже. Надеюсь…

– На что вы надеетесь?

Мак-Дональд тряхнул своими седыми волосами. Огонек потухал.

– Ложитесь спать, Джонни, – проговорил он ласково себе в бороду. – Уже поздно!