Текст книги "Прыжок ласки"

Глава шестьдесят восьмая

Правда, мы оба прекрасно понимали, что я по-прежнему занимаюсь расследованиями убийств безымянных женщин, пусть и без разрешения шефа. Итак, в кафе мы договорились с Пэтси о взаимном сотрудничестве и помощи. Теперь мне оставалось только надеяться, что меня не подставят ни сама Пэтси, ни Питтман, ни еще Бог знает кто.

В течение следующих двух дней мы беседовали четыре раза. Я до сих пор сомневался, стоит ли мне полностью довериться ей, но другого выбора у меня просто не оставалось. Мне надо было продвигаться вперед. За это время Пэтси успела встретиться с хозяйкой, которая сдавала квартиру владельцу фиолетово-синего такси в Экингтоне. Она не узнала в Шефере своего постояльца, но он ведь мог и загримироваться перед тем, как прийти к ней.

Если Пэтси Хэмптон собралась меня подставить, то она могла бы считаться первостепенной лгуньей, а мне приходилось иметь дело с гениальными лжецами. Во время одного разговора она призналась, что ее источником информации был Чак Хафстедлер, и что она специально попросила его не сообщать мне новости о ходе расследования. Я простил ей это. У меня не было ни сил, ни времени, чтобы обижаться или сердиться на кого-либо из них.

В эти более или менее свободные дни мне удавалось проводить достаточно времени с семьей. Хотя я не верил, что убийца может захотеть заявиться ко мне в дом за мной или кем-то из моих близких, особенно после того, как завладел Кристиной, все же я не был уверен в этом до конца. И когда мне приходилось отлучаться из дома, я всегда старался подстраховаться: в эти часы либо Сэмпсон, либо кто-нибудь другой из приятелей-детективов все равно приглядывал за моим домом.

На третий вечер после первой встречи с Пэтси Хэмптон у нас в делах наметился прогресс. Она пригласила меня провести с ней совместную слежку у дома Шефера в районе Калорама-Хайтс.

Джеффри вернулся с работы после шести и оставался дома до девяти часов. У него была приятная семья: трое милых детей, жена и няня. Шеферы жили в достатке, и ничто из его окружения не могло навести на мысль, что глава семьи – безжалостный убийца.

– Похоже, он каждый вечер удирает из дома в одно и то же время, – пояснила Хэмптон, когда мы наблюдали за Шефером. Он подошел к своему сверкающему «ягуару», припаркованному на гравиевой дорожке, тянущейся до самого подъезда.

– Раб привычек, – негромко заметил я. – Ласка. Гадкое существо.

– Что «существо» – это точно, – подтвердила Пэтси, и мы оба улыбнулись. Постепенно ледяная стена, разделявшая нас, таяла. Хэмптон созналась и в том, что наводила обо мне всевозможные справки, и в конце концов пришла к выводу: отрицательным героем из нас двоих оказался Питтман. Мне досталась роль положительного.

«Ягуар» вырулил на дорогу, и мы поехали вслед за ним в ночной Джорджтаун. Похоже, Джеффри не замечал за собой «хвост». Наша задача заключалась в том, чтобы поймать его с поличным. До сих пор у нас не было никаких прямых доказательств того, что он имел какое-то отношение к убийствам.

Шефер подкатил к ночному бару и не спеша зашел внутрь. Затем он устроился за столиком у окна, и мы наблюдали за ним с улицы. Может быть, он умышленно выбрал себе такое место? Неужели он догадался, что за ним следят, и теперь просто играет с нами, наслаждаясь нашей наивностью?

Интуиция подсказывала мне, что я не ошибаюсь. Для Шефера начиналась очередная причудливая игра. Без четверти двенадцать он вышел из бара и успел домой почти к полуночи.

– Вот засранец! – поморщилась Пэтси и недовольно тряхнула головой. Ее светлые волосы при этом взметнулись и рассыпались мягкой волной. Она снова напомнила мне Джеззи Фленеган, агента Секретной Службы, с которой я работал по делу о похищении двух детей в Джорджтауне.

– Он вернулся домой и теперь будет спокойно спать? – недоумевал я. – Я перестаю понимать его логику. Выходит, что он уехал из квартиры только для того, чтобы в баре Джорджтауна посмотреть по телевизору бейсбольный матч?

– Да. И вот так он ведет себя, по крайней мере в последние дни. Мне кажется, что он почувствовал за собой слежку.

– Он все же офицер разведки и знает, как проводится наблюдение. К тому же, нам известно, что он обожает ролевые игры. Ну, в любом случае, сегодня он уже вряд ли появится, так что мне, наверное, тоже пора отправляться домой, Пэтси. Мне не хочется оставлять надолго семью.

– Спокойной ночи, Алекс. Спасибо за помощь. Мы все равно рано или поздно возьмем его. И, возможно, отыщем вашу подругу.

– Надеюсь.

По пути домой я думал о Пэтси Хэмптон. Меня поразило то, что она до сих пор оставалась одинокой. Почему? Стоит, только пробить ее внешнюю броню – и станет понятно, какая за ней скрывается интересная и тонкая натура. Хотя, может быть, так никому пока и не удалось растопить ее сердце. Слишком уж суровой казалась Пэтси на первый взгляд.

Как только я подъехал к дому, то увидел, что у нас на кухне все еще горит свет. Я вошел через черный ход и тут же обнаружил на кухне Нану и Дэмона. Они стояли возле плиты и, казалось, были абсолютно спокойны.

– Я случайно не помешал демонстрации мод по примерке халатов, пижам и ночных рубашек? – улыбнулся я, заходя на кухню.

– У Дэмона расстроился желудок, вот я и спустилась вниз, чтобы посмотреть, не нужно ли ему чего-нибудь, – объяснила Нана свое присутствие на кухне.

– Со мной все в порядке! – запротестовал сын. – Просто я никак не мог заснуть. А потом увидел, что тебя еще нет, хотя часы показывали полночь.

Он выглядел озабоченным и немного грустным. Дэмон очень любил Кристину и как-то признался мне, что ему очень хочется, чтобы у нас в семье снова была мама. Он уже почти начал считать Кристину своей матерью. Дженни тоже сильно переживала исчезновение моей любимой. Вот уже второй раз из их жизни пропадает самая важная на свете женщина.

– Мне пришлось допоздна работать. Вот и все. У меня сейчас очень сложное расследование, Дэмон, но я думаю, что справлюсь. Дела пошли лучше, – я подошел к шкафчику и вынул два пакетика чая.

– Позволь, я сама приготовлю тебе чай, – попросила Бабуля Нана.

– Я справлюсь, – уверил ее я, но Бабуля отняла у меня пакетики. И я не стал сопротивляться. С Наной вообще бесполезно спорить, а уж когда вы находитесь на территории ее кухни…

– А ты не хочешь чая с молоком, приятель? – спросил я Дэмона.

– Хорошо, – он произнес это слово почти без гласных: «х-р-шо». Так говорят на улице, а может быть на школьном дворе.

– Ты говоришь очень небрежно и не произносишь все звуки, – скривилась Нана. Когда-то она работала учительницей английского языка и навсегда сохранила любовь и к красоте речи, и к беллетристике. И при этом терпеть не могла уличного жаргона. Ей нравились Тони Моррисон, Элис Уолкер, Майя Анджелу и Опра Уинфри за то, что они смогли донести свои произведения до народа.

– По-моему, так же небрежно разговаривает один из известных баскетболистов Алан Иверсон, – вдруг вспомнила Бабуля.

– И при этом он считается самым скоростным во всей лиге, Бабуля по имени Моисей, – заметил Дэмон. – А ты, наверное, думаешь, что Мэджик Джонсон и Уилт Чамберлейн тоже до сих пор играют?

– Мне нравится Мэрбери из команды «Тимбервулвз» и еще Студамир из «Портленда». Кстати, он раньше играл за Торонто, – победно произнесла Бабуля, с гордостью посматривая на нас. – Ну, так х-р-шо?

Дэмон рассмеялся. Получалось, что Бабуля разбиралась в баскетболе даже лучше нас. В общем, она всегда могла доказать свое превосходство, если, конечно, ей самой того хотелось.

Мы сидели на кухне, пили чай с молоком, положив каждый побольше сахару, и в основном молчали, но все равно всем было приятно. Я люблю вот так тихо посидеть в кругу семьи и всегда обожал семейные чаепития. Все мое существо стремится к такой спокойной жизни. Наконец, Дэмон поднялся из-за стола, подошел к раковине и ополоснул свою чашку.

– Ну, теперь я наверняка засну, – объявил он. – Во всяком случае, постараюсь.

Перед тем как подняться наверх, он подошел к нам и поцеловал меня и Бабулю:

– Ты ведь очень скучаешь без нее, правда? – тихонько шепнул он мне на ухо.

– Конечно, я очень скучаю без Кристины, – признался я. – Все время. Каждую секунду, – я не стал вдаваться в подробности и объяснять, что я опоздал как раз из-за того, что наблюдал за тем самым сукиным сыном, который, скорее всего, и похитил ее. Не стал я ничего рассказывать и о втором детективе, ведущем расследование – Пэтси Хэмптон.

Когда Дэмон ушел, Нана взяла меня за руку. И так мы просидели с ней еще несколько минут, а потом разошлись по своим комнатам.

– Я тоже очень скучаю без нее, – понимающе кивнула Нана. – И молюсь за вас обоих, Алекс.

Глава шестьдесят девятая

На следующий день я освободился пораньше, около шести, и сразу же отправился в школу Соджорнер Трут на репетицию хора, где пел Дэмон. Мне удалось отыскать большой файл на Шефера. Но сколько бы я его ни просматривал, мне так и не удалось найти ничего такого, что хоть как-то связывало его с убийствами. Ничего пока что не обнаружила и Пэтси Хэмптон. Может быть, он не представлял собой никакой угрозы, а являлся самым заурядным почитателем фантастических ролевых игр? Или же Ласка стал исключительно осторожен, с тех пор как понял, что полиция обнаружила его такси.

Сердце мое разрывалось при одной мысли о том, что мне придется идти в школу Соджорнер Трут, но ничего не оставалось делать. Только теперь я понял, как тяжело было там находиться Дженни и Дэмону. Школа навевала слишком много воспоминаний, связанных с Кристиной. Мне показалось, что я начинаю задыхаться, будто мои легкие кто-то сжал и не давал мне набрать полную грудь воздуха. Одновременно холодный пот покрыл мой лоб и шею.

Как только хор запел, Дженни аккуратно взяла меня за руку. Я услышал, как она тихонько вздохнула. После нашего возвращения с Бермуд мы стали более нежными друг с другом и часто теперь просто так беремся за руки, чтобы ощутить присутствие близкого человека. Теперь мне кажется, что нет на свете более сплоченной семьи, чем наша.

Мы так и держались за руки, пока шла репетиция. Ребята спели и народные уэльские песни, и произведения Баха, и несколько гимнов.

Мне почему-то все время казалось, что Кристина вот-вот появится у дверей в зал, и пару раз я даже оглянулся. Конечно, ее там не оказалось, и меня снова одолела бесконечная грусть и пустота. Наконец, я попытался отделаться от всех мыслей и позволил музыке заполнить мое сознание целиком. Только музыке и славным голосам поющих мальчиков.

Как только мы вернулись домой после репетиции, мне позвонила Пэтси Хэмптон со своего наблюдательного пункта. Было начало девятого. Нана и дети накрывали на стол. На ужин были приготовлены цыпленок, фрукты, сыр, мелко нарезанные эндивий и салат-латук.

Пэтси доложила мне, что Шефер находится в доме, где полным ходом идет – кто бы мог подумать! – вечеринка, посвященная дню рождения его дочерей.

– Целая толпа ребятишек из соседских домов, – рассказывала Хэмптон, – да еще и специально нанятый клоун Глупыш Билли. Неужели мы ошиблись, Алекс?

– Нет, не думаю. Мне кажется, что интуиция нас не подводит.

Я пообещал ей подъехать к девяти. Именно в это время Шефер имел обыкновение покидать дом.

В половине девятого, когда все мы с удовольствием вгрызались в нежное наперченное мясо цыпленка, на кухне затрещал телефон. Нана нахмурилась, когда я снял трубку.

Я сразу узнал тот же самый голос:

– Я же велел тебе отступиться, разве не так? Теперь тебе придется расплачиваться за непослушание. Во всем виновен только ты! У старого Домика для обезьян в Национальном зоопарке есть платный телефон-автомат. Зоопарк закрывается в восемь, но ты сможешь попасть на территорию через ворота для персонала. Возможно, Кристина Джонсон тоже сейчас находится в зоопарке и ждет тебя. Тебе лучше поторопиться и выяснить это самому. Беги, Кросс, беги! Поспеши! Она у нас.

После этого трубку повесили, а я рванулся наверх за своим «Глоком». После этого я сразу же перезвонил Пэтси и сообщил ей о звонке, предположительно от Ласки. Я также сказал ей, что буду находиться в Национальном зоопарке.

– Шефер до сих пор празднует с детьми, – доложила она. – Но он мог позвонить вам из дома. С того места, где я припарковалась, мне хорошо виден грузовичок Глупыша Билли.

– Держите со мной связь, Пэтси. У нас есть телефоны и биперы, но последние только в самом крайнем случае. Будьте там поосторожнее.

– Хорошо, только я-то как раз здесь в полном порядке. Глупыш Билли представляет собой не слишком серьезную опасность. Тут, в доме Шефера, ничего неожиданного произойти не может. Отправляйтесь в зоопарк, Алекс. Вот вам-то как раз и нужно проявить предельную осторожность. Берегите себя!

Глава семидесятая

Без десяти девять я подъезжал к Национальному зоопарку. Мне пришло в голову, что он находится неподалеку от дома «Фаррагут», где обитала доктор Кэссиди. Было ли простым совпадением то, что я оказался рядом с жилищем психиатра Джеффри Шефера? Я давно перестал верить в какие бы то ни было совпадения и случайности.

Перед тем как выйти из машины, я позвонил Пэтси Хэмптон, но она не отвечала. Использовать бипер я не стал: мы договорились, что этот метод связи будет применяться только в экстренных случаях.

Зоопарк я знал достаточно хорошо. Мне частенько приходилось бывать здесь с Дэмоном и Дженни. Но еще до этого я успел изучить его вдоль и поперек, когда приходил сюда с Бабулей Наной в детстве, а иногда и с Сэмпсоном, который в одиннадцать лет уже вымахал почти до шести футов. Главный вход в зоопарк находится на углу Коннектикут и Готорн-авеню, но до Обезьяньего Домика оставалась еще целая миля, если перемещаться по диагонали.

Никого поблизости не было видно, однако ворота для персонала оказались незапертыми, как и обещал звонивший мне неизвестный. Видимо, он тоже хорошо знал зоопарк. «Итак, игра начинается», – пронеслось у меня в голове. Наш противник явно любил поиграть.

Я поспешил в зоопарк. Крутые холмы и искусственные горы с посаженными на них деревьями, тут же заслонили от меня огни вечернего города. Время от времени попадались фонари, но в основном тут было темно, и мне стало немного жутковато от чувства одиночества, хотя я понимал, что нахожусь тут вовсе не один.

Обезьяний Домик располагался еще дальше от ворот, чем я рассчитывал. Наконец я разглядел в сумерках его очертания. Он походил на старое здание вокзала. Чуть дальше, через площадку, мощеную булыжником, возвышалось современное строение, носящее название «Замок рептилий».

Над дверями Домика для обезьян висело объявление: «Внимание: карантин! Не входить!» От одного этого предупреждения мне снова стало не по себе. Я попробовал приоткрыть двери, но они оказались надежно заперты.

На стене неподалеку я заметил сине-белый международный знак, оповещавший о том, что внутри Домика находится платный телефон-автомат. Неужели это и есть тот самый телефон, на который ссылался говоривший? Я ничего не понимал.

Я начал трясти старые деревянные двери. Было слышно, как внутри встревожились и закричали обезьяны. Сначала не очень крупные: паукообразные, шимпанзе и гиббоны, потом к ним присоединился грубый голос гориллы.

Невдалеке, в самом конце булыжной площадки, я неожиданно увидел красный огонек. Там находился еще один платный телефон.

Я бегом бросился через площадку, на ходу проверяя часы. Две минуты десятого.

Но перед этим он заставил меня долго ждать.

Я вспомнил о том, что для звонившего, наверное, и сегодняшняя моя поездка была лишь частью ролевой игры. Интересно, как он засчитывает себе выигрыши и поражения.

Теперь я волновался, тот ли телефон он имел в виду. Правда, других поблизости не оказалось, но все же оставался еще тот, другой, в запертом обезьяннике.

Какой же телефон он имел в виду? Я чувствовал, как начинаю сходить с ума. Слишком уж большое количество отрицательных эмоций накопилось во мне.

Где-то неподалеку раздался душераздирающий крик. Так встречают первый удар по мячу футбольные болельщики. Я вздрогнул, но сразу же догадался, что этот звук исходит из Обезьяньего Домика.

Что там могло произойти? Кто-то вошел внутрь и теперь находится у телефона?

Я выждал пять минут. После этого время словно превратилось в резиновое. Я не находил себе места и, чувствуя, что не в силах больше терпеть, собрался позвонить Пэтси.

В это секунду загудел мой бипер, и я даже подпрыгнул от неожиданности.

Пэтси предупреждала меня о какой-то опасности.

Я вперился взглядом в молчавший телефон-автомат. Выждав еще тридцать секунд, я схватил трубку, набрал номер бипера и сообщил номер автомата, у которого находился.

Прошло еще с полминуты, но Пэтси не звонила.

Таинственный незнакомец тоже не торопился связываться со мной.

Я почувствовал, как пот каплями выступил на лице.

Нужно было срочно принимать какое-то решение. Голова у меня начинала кружиться.

Неожиданно телефон зазвонил. Я судорожно вцепился в трубку, при этом чуть не выпустив ее из рук. Сердце бешено колотилось в груди, словно кто-то выстукивал внутри барабанную дробь.

– Она у нас.

– Где? – заорал я в трубку.

– В Фаррагуте, разумеется.

И Ласка повесил трубку. На этот раз он не стал добавлять, что она по-прежнему в безопасности.

Глава семьдесят первая

Я не мог представить себе, что Кристина находится в Вашингтоне, да еще в Фаррагуте, однако звонивший ясно дал мне понять, что она именно там. Зачем ему надо было говорить мне неправду? Но что он собирался со мной сделать? И с ней?

Я побежал в том направлении, где, как мне показалось, Должна была проходить Кафедрал-авеню. Но в зоопарке сейчас было совсем темно. Я плохо соображал и практически ничего не видел перед собой. Наверное, все из-за того, что мое состояние сейчас было близко к обморочному.

Как в тумане, я неожиданно налетел на какой-то огромный камень, споткнулся о него и разбил колено. Кроме того, я порезал обе ладони об острые края камня и порвал брюки. Однако я мгновенно поднялся на ноги и бросился прямо через густые заросли колючего кустарника, ветви которого тут же расцарапали мне лицо и руки.

Животные вокруг завывали, кричали и стонали, будто все разом взбесились. Очевидно, они чувствовали, что здесь происходит что-то неладное. Я различал вопли гризли и тюленей. Тогда я понял, что приближаюсь к зоне зоопарка, называемой «Полярный круг», но теперь, как назло, не мог вспомнить, где она находится по отношению к городским улицам.

Впереди показалась скала, уменьшенная копия Гибралтара. Я взобрался на нее, чтобы сориентироваться на местности.

Внизу теснились клетки с животными, ларьки для продажи сувениров, закусочные и виднелись две ровные открытые площадки. Я быстро спустился со скалы и снова побежал вперед. Итак, Кристина находится в Фаррагуте. Неужели, наконец, я отыщу ее? Неужели сейчас произойдет наша встреча?

Я миновал Африканскую Аллею, затем Станцию Охраны Гепардов, и очутился на открытой площадке с копнами сена. Здесь, очевидно, находился открытый вольер для бизонов. Значит, где-то поблизости располагалась территория, именуемая Великими Равнинами.

И тут снова у меня кармане сработал бипер.

Пэтси! У нее что-то случилось. Но где она находится? Почему не перезвонила мне по тому номеру, который я успел сообщить ей?

Я взмок от пота и задыхался от быстрого бега. Но, Слава Богу, теперь впереди уже замаячили огни сначала Кафедрал-авеню, а потом и Вудли-роуд.

Я оказался далеко от того места, где оставил машину, но зато почти у самого здания Фаррагута.

Пробежав еще сотню ярдов в полной темноте, я очутился у каменной стены, ограждавшей зоопарк. Ладони у меня оказались перепачканы кровью, и я не понимал, откуда она взялась. Из разбитого колена? Или от колючек на кустах? Где-то неподалеку послышался вой полицейских сирен. Может быть, машины уже спешили в Фаррагут?

Я помчался вперед, как заправский спринтер. Было начало одиннадцатого. Почти полтора часа прошло с того момента, как в моем доме зазвонил телефон.

В кармане рубашке у меня снова отчаянно загудел бипер.

Глава семьдесят вторая

В Фаррагуте определенно что-то случилось. Пока я бежал по Вудли, яростные завывания сирен становились все неистовее. Меня шатало, я чувствовал головокружение и никак не мог сосредоточиться. Впервые за несколько последних лет я осознал, что, как никогда, близок к панике.

Ни полиция, ни скорая еще не подъехали к зданию, так что первым на месте происшествия должен был оказаться я.

Двое привратников и несколько жителей в домашних халатах толпились у въезда в подземный гараж. Не может быть, что что-то случилось с Кристиной! Нет, не может быть! Я промчался через лужайку к дому. Неужели Ласка еще здесь, в Фаррагуте?

Люди у гаража, увидев меня, перепугались еще больше, чем я. Наверное, это было ужасное зрелище. Я вспомнил, что в зоопарке раз или два упал. Видимо, я выглядел ненормальным или смахивал на убийцу. Руки мои были перепачканы кровью, да и только руки ли?

На ходу я вытащил бумажник и, раскрыв его, предъявил на всеобщее обозрение полицейский значок.

– Полиция! Что здесь случилось?! – прохрипел я. – Я полицейский детектив Алекс Кросс.

– Там кого-то убили, детектив, – наконец, заговорил один из привратников. – Пожалуйста, сюда.

Я последовал за ним по бетонному пандусу, ведущему вглубь гаража.

– Там женщина, – сообщил он. – Но я уверен, что она уже мертва. Я позвонил по 911.

– О Господи! – выдохнул я, и внутри у меня все сжалось в комок. В самом углу, притертый к стене, стоял джип Пэтси Хэмптон. Дверь его была чуть приоткрыта, и внутри салона горел свет.

Я ощутил шок, порожденный страхом и болью одновременно. Бросившись к машине, я сразу увидел Пэтси, лежащую на переднем сиденье. Сразу можно было определить, что женщина мертва.

Она у нас. Вот что означало последнее сообщение. Господи, они убили Пэтси Хэмптон! Они же говорили, чтобы я отступился. Боже, только не это!

Ее перекрещенные голые ноги уходили в пространство под рулевой колонкой, тело располагалось прямо, а голова, откинутая назад, частично лежала на соседнем сиденье. Волосы перепутаны и испачканы кровью. В пустых голубых глазах застыл немой вопрос.

На Пэтси была белая футболка. На шее виднелись жуткие глубокие раны. Кровь, ярко-красная, все еще сочилась из горла. Ниже талии женщина была раздета догола, но одежды я нигде не заметил.

Мне показалось, что она задушена чем-то вроде проволоки, и смерть наступила совсем недавно. В некоторых убийствах Джейн Доу уже использовалась веревка или гаррота. Видимо, Ласка любил действовать руками и работать в близком контакте с жертвой. Может быть, ему нравилось наблюдать агонию, и не исключено, что при этом он еще умудрялся насиловать умирающего, что доставляло ему особое изощренное удовлетворение.

На шее Пэтси я заметил что-то напоминающее чешуйки отслоившейся краски. Краска? Здесь?

Еще одна деталь бросалась в глаза. Радио в джипе было наполовину вытащено из гнезда, но оставлено на месте. Я не мог понять, при чем здесь радио, но в эти минуты мне было не до того.

Я выпрямился и обратился к привратнику:

– Кто-нибудь еще пострадал? Вы проверили? Тот отрицательно помотал головой:

– Думаю, что нет, но на всякий случай пройдусь и проверю. Наконец, полицейские сирены взвыли внутри гаража, и я увидел, как по стенам и потолку заметались красно-синие сполохи проблесковых маяков. Несколько жильцов тоже успели просочиться внутрь. Но зачем им понадобилось идти сюда и пялиться на такую страшную сцену?

В моей голове мелькнула ужасная догадка. Я выбрался из джипа, вытащив ключи Пэтси из замка зажигания, и быстро обогнул машину. Сердце мое отчаянно колотилось в груди, когда я открывал дверцу багажника. Я боялся заглянуть внутрь, но когда все же осмелился, то увидел там только пустоту.

О Господи! Она у нас! Неужели Кристина тоже находится где-то рядом? Но где же?

Я внимательно осмотрел гараж и возле самого въезда увидел черный «ягуар» Шефера. Значит, Джеффри тоже здесь, в Фаррагуте, и Пэтси, наверное, последовала сюда за ним.

Я бросился к «ягуару» и, ощупав крышку капота и выхлопную трубу, убедился, что они еще теплые. Видимо, машина простояла в гараже недолго. Дверцы оказались запертыми, и вломиться в салон я не мог, памятуя о сложностях обыска и ареста в подобных ситуациях.

Всмотревшись через стекло внутрь машины, я увидел на заднем сиденье несколько рубашек на проволочных, выкрашенных белой краской, вешалках. И сразу вспомнил о чешуйках краски на шее Пэтси. Послужила ли орудием убийства вешалка? Был ли Шефер действительно Лаской? И находится ли он до сих пор в здании? И где Кристина? Что с ней?

Перекинувшись парой слов с патрульными, прибывшими на место, я пригласил их следовать за собой.

Привратник тут же сообщил, что интересующий нас врач проживает на десятом этаже, в пентхаусе. Как и все здания в Вашингтоне, Фаррагут по высоте не превышал уровня купола Капитолия.

Я сел в лифт вместе с двумя полицейскими, каждому из которых было лет по двадцать, и они казались перепуганными до смерти. Я чувствовал себя взбешенным, но понимал, что сейчас надо действовать с максимальной осторожностью и собранностью. Если дело дойдет до ареста, то первым возникнет вопрос о том, что я, собственно, здесь делаю. Как только Питтман узнает об этом, неприятностей уже не избежать.

Пока мы поднимались, я разговаривал с полицейскими, но больше старался успокоиться сам, чем успокоить их.

– С вами все в порядке, детектив? – насторожился один из них.

– Да, все в норме. Убийца может все еще находиться в здании. Жертвой стала сотрудница полиции. Она следила за подозреваемым, который встречается с женщиной, живущей наверху.

Лица обоих молодых полицейских затвердели. То, что была убита женщина, уже само по себе являлось для них страшным событием. Но то, что жертвой оказался офицер полиции, да еще при исполнении служебных обязанностей, не лезло ни в какие рамки. Возможно, теперь им предстояло лицом к лицу столкнуться с убийцей полицейского.

Мы поспешно покинули лифт и приблизились к двери квартиры 10-Д. Я подошел первым и нажал кнопку звонка. Попутно я заметил на ковре темные пятна, которые походили на капли крови. Кровь была и на моих руках: я обратил внимание на то, как изменились лица патрульных.

На звонки никто не отвечал, и тогда я принялся колотить по двери кулаком. Все ли в порядке там, внутри? – Откройте, полиция!

Было слышно, как в квартире что-то прокричала женщина. Я вытащил свой «глок» и снял его с предохранителя. Я был настолько зол, что мог пристрелить Шефера и вряд ли бы справился с собой.

Полицейские тоже достали из кобур штатное оружие. Через несколько секунд я уже был готов высадить ногой дверь, наплевав на все инструкции и ограничения. Передо мной до сих пор стояло лицо Пэтси с остановившимся взглядом и ужасными ранами на горле.

Наконец, дверь квартиры медленно отворилась. На пороге стояла блондинка. Как я понял, это и была доктор Кэссиди. Одетая в очень дорогой голубой костюм со множеством золотых пуговиц, но почему-то босиком, она выглядела одновременно испуганной и рассерженной.

– Что вам угодно? – властным тоном осведомилась она. – Какого черта? Что здесь происходит? Вы отдаете себе отчет в том, что натворили? Вы прервали сеанс терапии.