Текст книги "Достоинство"

– Позволь представить тебе мисс Джулиану Бересфорд, как она предпочитает себя называть. – Тарквин взял ее за руку и подвел к Квентину. – Это мой сводный брат, лорд Квентин Кортней. Надеюсь, у вас будет достаточно времени, чтобы хорошенько узнать друг друга.

Джулиана была крайне взволнованна, поэтому не нашлась, что сказать, и просто молча смотрела на вошедшего. Когда же она поняла, что он учтиво кланяется, то сделала книксен и произнесла:

– Добрый день, милорд.

Квентин сурово посмотрел на нее, и румянец на щеках Джулианы стал гуще. Она терялась в догадках, сохранили ли ее губы след поцелуя Тарквина, заметит ли этот молодой человек что-нибудь в ее лице или фигуре, говорящее о сладком томлении в ее сердце. Может, вокруг нее появился какой-нибудь необычный ореол? Не в силах вынести пытливый взгляд Квентина, Джулиана отвела глаза.

– Несправедливо по отношению к бедной девушке привозить ее в свой дом одну, без провожатых, – сказал Квентин резко. – Если ее видели на улице вместе с тобой, она может быть скомпрометирована.

Искра надежды вспыхнула в расстроенном сознании Джулианы. Возможно, среди этих безумцев у нее найдется хоть один друг!

– Милорд, его светлость не считает, что моя репутация заслуживает того, чтобы оставаться незапятнанной, – сказала она тихо и жалобно. Она медленно подняла глаза на Квентина, обратила внимание на его темный, скромный камзол и на внешнее сходство, роднящее его с братом. – Простите, может быть, вы священник? – спросила она, верно расценив скромность его одежды и манер.

– Да, дитя мое. – Квентин шагнул к ней, но Джулиана вдруг бросилась ниц и, рыдая, обняла его колени.

– Милорд, спасите меня! Прошу вас, не позвольте графу обесчестить меня. – Не обращая внимания на странный звук, который издал Тарквин за ее спиной, Джулиана безутешно разрыдалась.

– Успокойтесь, дитя мое. Умоляю вас. – Квентин склонился, чтобы поднять ее. – Тарквин, с этим необходимо покончить! Я не могу допустить, чтобы этот кошмар продолжался. – Он протянул девушке носовой платок. – Вытрите слезы, вам нечего опасаться в этом доме.

Джулиана взяла платок и уткнулась в его кружевные оборки, боясь взглянуть на графа.

– Тарквин, ты должен отпустить ее, – потребовал Квентин.

– Хорошо.

Джулиана тут же взглянула на графа и пожалела о своей поспешности. Тарквин взял ее за подбородок и развернул к себе.

– Прекрасно разыгранное представление, крошка. Поздравляю. И слезы самые настоящие. – Он снял с ее щеки слезинку и задумчиво поднес палец к глазам. – Не Бог весть как много, но за душу берет.

– Вы отвратительны! – прошептала она, отворачиваясь от графа. – Позвольте мне уйти.

– Пожалуйста. – Тарквин подошел к двери и настежь открыл ее. – Ты свободна и можешь идти куда хочешь… кроме, разумеется, дома госпожи Деннисон. С этой минуты ей ни к чему оказывать тебе покровительство.

Джулиана, не веря собственным ушам, смотрела на графа. Неужели он действительно позволит ей уйти отсюда после всего, что между ними произошло?

– Ты можешь оставить себе платье, которое на тебе надето, – продолжал он с приятной улыбкой.

Неужели он блефует? Или убедился в том, что ее не удастся добровольно склонить к проституции, справедливо расценив ее натуру как импульсивную и независимую?

Джулиана оглядела себя с головы до пят. Бронзовый шелк ослепительно блестел на солнце. Куда она пойдет в таком роскошном наряде? Она не сможет даже наняться в служанки.

– Прошу прощения, – учтиво сказал граф. – Но я уже устал держать дверь.

Джулиана гордо прошла мимо него, приподняв юбки. Девушка спустилась по лестнице, лакей открыл перед ней входную дверь, и она оказалась на улице.

А в гостиной тем временем Квентин набросился на графа:

– Как ты смеешь так обращаться с ней?!

– Она вольна в своих поступках. Силой держать ее я не стану. Хочешь глоток шерри?

– Нет. Что она теперь будет делать? Куда пойдет?

– Вот уж не знаю! – Тарквин наполнил свой бокал. – Наверное, у нее была какая-нибудь идея, когда она приехала в Лондон. Почему бы теперь ее не осуществить?

Квентин беспокойно подошел к окну, но оно выходило в сад, и из него не было видно улицы.

– Я догоню ее, – сказал он. – По крайней мере предложу денег. Она слишком молода и неопытна, чтобы прожить самостоятельно в этом городе.

– Я разделяю твои чувства, дорогой брат. – Тарквин пригубил шерри и задумчиво добавил: – Слишком молода и чересчур добродетельна.

– Какой же ты ублюдок, Тарквин! – воскликнул Квентин так горячо, словно за его плечами не было трех лет, проведенных в духовной семинарии. – Но если ты и пальцем не хочешь шевельнуть для нее, это сделаю я!

Он бросился к двери, которая неожиданно распахнулась перед ним. На пороге стояла Джулиана. Ее взгляд был прикован к лицу Тарквина.

– Куда мне идти? Что теперь делать?

– Куда угодно и что угодно, – ответил граф, но в его голосе уже не слышалось былой непреклонности.

– Вы же знаете, что со мной станет. Ведь вы не случайно показывали мне утром все эти злачные места, правда? – Ее лицо было бледнее обычного, над переносицей залегла горестная морщинка, глаза пылали яростным зеленым огнем.

– Дитя мое, вам не стоит беспокоиться. Я дам вам денег, и вы вернетесь домой. – Квентин принялся исследовать содержимое своих карманов.

– Благодарю вас, милорд, – покачала головой Джулиана. – Вы очень добры, но я не могу вернуться домой, и его светлости это прекрасно известно. Ему также известно, что у меня нет выбора, и я вынуждена принять его предложение.

Глава 8

– Миссис Деннисон просила вашу светлость оказать ей честь и подождать ее, – с низким поклоном сказал мистер Гарстон, когда час спустя граф Редмайн ввел Джулиану в прихожую дома на Рассел-стрит. – Если, конечно, вы располагаете временем, ваша светлость.

– Хорошо, – ответил Тарквин. – Мне и самому нужно с ней поговорить. – Он обратился к Джулиане: – Оставайся в доме. Тебя скоро позовут. – Граф направился к лестнице, даже не обернувшись.

– Похоже, что вы с его светлостью поладили, – заметил мистер Гарстон с хитроватой улыбкой. – Повезло вам. Граф настоящий джентльмен. Он будет хорошо о вас заботиться. – Он ущипнул Джулиану за щеку. – А почему у вас такое постное личико, мисс? Это никуда не годится. Другие девушки умрут от зависти, когда узнают, помяните мое слово.

– Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь из них оказался на моем месте! – печально ответила Джулиана и бездумно повернулась к входной двери, по-прежнему открытой.

– Нет-нет, мисс. Вы слышали, что сказал его светлость? – Мистер Гарстон с поразительным для его комплекции проворством метнулся к двери и закрыл ее. – Оставайтесь в доме, пока за вами не пришлют.

Джулиана повиновалась, поскольку уже смирилась с неизбежностью. Вдруг она услышала голос Эммы, доносившийся из гостиной, затем короткий смешок, переросший в безудержное веселье.

Девушки смеялись жизнерадостно и беззаботно. Как они могут с такой легкостью воспринимать свое низкое, презренное ремесло? Может, ей стоит пойти к ним и поучиться смирению? Джулиана вошла в гостиную.

– А, Джулиана! Проходи и садись. – Ее приветливо встретили три девицы, сидящие рядышком на софе и разглядывающие новый модный журнал. – Мы знаем, что ты ездила кататься с графом. Он уже официально оформил ваши отношения?

– Что вы имеете в виду? – удивилась Джулиана.

– Он должен обо всем договориться с Деннисонами. И подписать с ними договор, если хочет, чтобы ты принадлежала только ему, – объяснила Розамунд. – Ты останешься здесь или граф поселит тебя отдельно? Я бы ни за что не ушла отсюда, по-моему, жить одной ужасно скучно. – Ее хорошенькое личико осветилось улыбкой, когда она в подтверждение своих слов обняла Эмму за плечи.

– Я должна буду выйти замуж за кузена графа, виконта Эджкомба. – Джулиана не устояла перед соблазном поделиться с ними своими мрачными перспективами.

– Замуж! – воскликнула Эмма. – Дорогая Джулиана, как же это здорово! Ты станешь благородной дамой.

– Да, если свадьба будет настоящей, а не на Флит-стрит, – заметила Лили. – Вы помните Молли Петри? Она согласилась съехать от своей мадам, решив выйти замуж за лорда Ливертона. А он привез ее в магазин для новобрачных и изнасиловал, а потом выгнал вон. А закончила она тем, что спала под скамейкой в Ковент-Гардене со всяким, кто давал ей пенни на стакан джина.

– А что такое «свадьба на Флит-стрит»? – спросила Джулиана, когда любопытство все же пересилило в ней ужас и отвращение.

– Так мы называем ненастоящую свадьбу, фальшивую, когда обряд совершает священник, лишенный духовного сана. В районе Флит-стрит собраны все самые роскошные магазины для новобрачных, – объяснила Лили. – Девушка часто до последней минуты не знает, обманули ее или нет… как бедняжка Молли.

– Но ведь это ужасно! – воскликнула Джулиана. – Подло! Так невозможно поступать с женщиной!

– Разумеется, ты права, – пожала плечами Эмма. – Но мужчин это не волнует. Они привыкли делать, что хотят, и мы не в силах помешать им.

Джулиана нахмурилась, так что ее брови почти сошлись над переносицей.

– Если бы мы все объединились и восстали против произвола мужчин, они были бы вынуждены изменить свое отношение к нам.

– Дорогая моя Джулиана, – рассмеялась Лили. – Не говори глупостей. На место каждой из нас найдется с полдюжины других.

– Плохое обращение с проститутками не считается преступлением, – заметила Розамунд. – Ни одна из нас не может обратиться в магистрат с жалобой на клиента.

– Конечно, потому что магистрат занят тем, что преследует нас, – с негодованием заявила Эмма. – Они не дают возможности нормально работать, если ты делаешь это не под крышей какого-нибудь респектабельного борделя. Я знаю девушек, которые попадали в облавы.

Мужчин и женщин, которых кнутами гнали по улицам Винчестера за бродяжничество и проституцию, Джулиана перевидала во множестве, а теперь судьба ее забросила в среду, где для людей подобное наказание являлось профессиональным риском.

– И все равно я считаю, что, если мы все будем протестовать, наша жизнь изменится к лучшему, – сказала она.

– Ты очень смелая на словах, Джулиана, – ответила ей Лили. – Поживи, как мы, хотя бы полгода, посмотрим, как ты тогда запоешь.

– Если она благополучно выйдет замуж за виконта, тогда ее не о чем будет спрашивать, – заметила Розамунд. – Но вот почему граф хочет пристроить ее своему кузену? Это очень странно.

– Постарайся разузнать, нет ли у этого самого кузена каких-нибудь сексуальных пристрастий, – посоветовала Эмма. – Иногда они женятся на падших, потому что ни одна порядочная женщина не станет потакать их извращенным любовным прихотям. Может быть, ему нужно от тебя что-нибудь мерзкое… или он задумал какую-нибудь гадость. Нужно заранее наверняка знать, на что ты идешь.

Джулиана не могла объяснить своим подругам, что ее безжалостно шантажируют и поэтому ей придется выполнить приказания графа, какими бы они ни были. Все ее подстрекательские речи были от начала до конца умозрительными. Ведь она точно так же, как все они, была бесправна и бессильна что-либо предпринять для защиты собственного достоинства, подобно бабочке, насаженной на булавку.

– Мисс Джулиана, его светлость приказывает вам присоединиться к ним с госпожой Деннисон. Они в малой гостиной, – заглянув в дверь, сообщил мистер Гарстон.

Приказывает, не просит! Джулиана поднялась. У нее не было выбора, кроме как подчиниться воле своего хозяина. Перед дверью в малую гостиную Джулиана замешкалась. Наверное, следует постучать. И вдруг ей пришло в голову поступить иначе. Она распахнула дверь и смело вошла в комнату.

– А, это ты, Джулиана! – Элизабет от неожиданности вздрогнула.

– Вряд ли для вас это сюрприз, мадам. Если я правильно поняла, вы хотели меня видеть?

Тарквин усмехнулся. Похоже, мисс Джулиана восстановила жизненные силы и вновь обрела присутствие духа. Он поднялся и подошел к ней.

– Проходи и садись, крошка. – Взяв ее за руку, он запечатлел небрежный поцелуй на ее устах.

Это, казалось бы, невинное приветствие на самом деле было публичным заявлением своих прав. Джулиана вспыхнула и отвернулась.

– Дорогая моя, кто-то справлялся о тебе в «Колоколе», – сказала госпожа Деннисон. – Ты не знаешь, кто бы это мог быть?

У Джулианы кровь застыла в жилах. Они выследили ее и теперь знают, что она в Лондоне!

– Этот человек утверждает, что ты приехала из Винчестера, а не из Йорка, – спокойно вставил граф. – Более того, он подробно и довольно похоже описывает тебя. Может, у тебя есть сестра-близняшка?

– Перестаньте издеваться надо мной, граф! – яростно воскликнула Джулиана. – Я вовсе не намерена отрицать, что приехала из Винчестера. Какая, в конце концов, разница?

– Ты права – никакой, – согласился граф, усаживаясь напротив нее. – Так кто же все-таки разыскивает тебя… кроме констеблей?

– Наверное, мой опекун, сэр Брайан Форсет.

– Я так поняла, что это молодой человек, – сказала Элизабет. – Небольшого роста, коренастый… немного грубоватый, если верить словам мистера Бьюта.

– Это Джордж, – ответила Джулиана. – И зачем ему понадобилось меня искать? Ведь теперь мы освободились друг от друга к обоюдному удовольствию.

Тарквин внимательно разглядывал лицо Джулианы: пламя ненависти в изумрудных глазах, горькая усмешка, на мгновение исказившая красивую линию полных губ. Ему вдруг захотелось обнять и приласкать ее, защитить от бед и тревог.

Только одна женщина некогда вызывала в нем подобное желание. Памела Картрайт. Как он был счастлив, когда прекрасная Памела выбрала его, желторотого юнца, отказав умудренным опытом мужчинам, богачам, влиятельным политикам, которые ползали у ее ног. Сколько же времени потребовалось ему, чтобы понять, что ее интересует только его состояние! Он покупал каждый ее поцелуй, платил за любую, самую невинную ласку, утешая себя тем, что взамен получает ее любовь. Он поверял ей самые чистые и сильные чувства, готов был посвятить ей всю свою жизнь, а она безжалостно растоптала его неискушенное сердце. Но все это в прошлом: к счастью, он больше не похож на романтического мальчишку.

– Ладно, нужно решать, что делать. Не можешь же ты бесследно исчезнуть с лица земли, если твой родственник разыскивает тебя.

– Отчего же? – спокойно ответила Джулиана. – Мой бывший опекун и его жена были рады избавиться от меня. Они палец о палец не ударят, чтобы найти меня, тем более если меня подозревают в убийстве. Скорее, они вообще откажутся признать меня.

От Тарквина не укрылась горечь обиды, промелькнувшая в ее глазах. Он вдруг увидел перед собой одинокого, нелюбимого, беззащитного ребенка, каким она была совсем недавно.

– Этот Джордж… Он твой родственник? – деловито осведомилась Элизабет, тем самым возвращая графа к действительности.

– Он сын моего покойного мужа, – ответила Джулиана. – Наверное, он хочет найти меня, чтобы отсудить часть отцовского наследства, которая досталась мне по брачному договору. Он всегда считал его несправедливым по отношению к себе.

– Понятно, – сказал Тарквин. – Деньги – веская причина для того, чтобы начать розыски. Он умен?

– Туп, как бревно. Но жаден и упрям, особенно когда ему что-нибудь втемяшится в голову. Он просто так не отступится.

– Тем не менее мы собьем его со следа, – заявил граф. – Когда ты выйдешь замуж за виконта Эджкомба, ты будешь недосягаема для этого деревенского простофили.

– Но буду по-прежнему досягаема для графа Редмайна! – вспыхнула Джулиана.

Тарквин долго и молча смотрел на нее, ожидая, что она отведет глаза, но девушка выдержала его взгляд. Тогда он повернулся к Элизабет и сказал:

– Если вы пошлете за мистером Коплетвэйтом, мы сразу же уладим все формальности. Чем скорее Джулиана будет устроена, тем безопаснее будет для нее.

– Позвольте узнать, что значит – «устроена»? – дрожащим от волнения голосом спросила Джулиана. – Может, вы хотите, чтобы нас обвенчал лишенный духовного сана священник в магазине для новобрачных?

– Бога ради, откуда у тебя взялась такая абсурдная и оскорбительная для всех мысль? – Тарквин не скрывал искреннего изумления.

– До чего неблагодарное создание! – укоризненно глядя на Джулиану, всплеснула руками Элизабет. – Нельзя так нелюбезно вести себя, когда тебе делают такое предложение!

– Избавьте меня от ваших лицемерных упреков! – воскликнула Джулиана. – Раз вы склоняете меня к занятию проституцией, давайте называть вещи своими именами. – С этими словами она гордо направилась к двери. К сожалению, драматический эффект ее ухода был испорчен тем, что широкая юбка, как назло, зацепилась за косяк, и Джулиана прищемила ее дверью, которую пришлось еще раз приоткрыть, чтобы окончательно высвободить подол.

Граф лениво поднес к носу щепотку табака.

– Я предвидел, что могут возникнуть какие-то осложнения, – заметил он. – Но надеялся, что они по крайней мере будут интересны и остросюжетны. – Граф поднялся. – Я вернусь сегодня вечером. Мне бы не хотелось, чтобы Джулиана провела это время с остальными девушками. Похоже, она уже достаточно наслушалась их россказней. Пусть остается у себя в комнате. Я хочу застать ее одну, когда вернусь.

– А как же адвокат, сэр? – Элизабет поднялась, чтобы проводить графа.

– Направьте Коплетвэйта ко мне на Албермарль-стрит, когда бумаги будут составлены и подписаны вами, – сказал граф. – Я тем временем раздобуду разрешение магистрата на бракосочетание. Свадьбу необходимо сыграть безотлагательно… Да, кстати, поговорите с ней о предстоящем торжестве. Я не хочу, чтобы она опасалась какого-нибудь обмана с моей стороны.

– Ума не приложу, откуда у нее такая странная идея, – сделав недоуменное лицо, посетовала Элизабет, почтительно приседая.

– Я тоже теряюсь в догадках, – в тон ей ответил граф. – Всего хорошего, мадам. – Он поклонился и стал спускаться по лестнице, а Элизабет задумчиво и взволнованно смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом, и только тогда решительно направилась в комнату Джулианы.

Джулиана снимала с себя кринолин и отчаянно боролась с шелковыми лентами и корсетом, когда к ней вошла госпожа Деннисон.

– Почему ты не позвала Беллу, чтобы она помогла тебе? – спросила Элизабет.

– Я привыкла сама за собой ухаживать, – ответила Джулиана, нетерпеливо дергая за ленту и оттого еще сильнее затягивая узел. Вскоре она все же справилась с непокорными завязками и со вздохом облегчения швырнула кринолин на постель.

– Вы хотели говорить со мной, мадам?

– Его светлость приказывает тебе до вечера не выходить из комнаты, – сказала Элизабет.

– Почему? – удивилась Джулиана и села на край кровати.

– Его светлость очень удручен тем, что ты успела наслушаться разных глупостей о свадьбах в магазинах для новобрачных. Он не хочет, чтобы ты и дальше слушала подобную ерунду.

– Так, значит, это неправда, мадам? Девушки все выдумали?

– Ну почему? Такое действительно случалось, но девушки, которые выходят замуж из моего дома, от таких мерзостей застрахованы. К тому же граф Редмайн – человек чести.

– Пф! – пренебрежительно фыркнула Джулиана. – То, что он предлагает, плохо соответствует моим представлениям о чести.

– Нет, ты приводишь меня в отчаяние! – всплеснула руками Элизабет. – С тобой невозможно разговаривать. Ты можешь поклясться, что не выйдешь из комнаты до прихода графа? Или мне запереть тебя?

– Я никуда не выйду отсюда, – сказала Джулиана и, откинувшись на кровати, устало прикрыла глаза. – Какая разница, закроете вы меня или нет. Все равно я пленница в этом доме.

Элизабет тяжело вздохнула и вышла, громко хлопнув дверью.

Лежа на кровати, Джулиана думала о графе Редмайне и вызывала в воображении его образ. Очевидно, что он человек могущественный и привык к тому, чтобы все его желания беспрекословно исполнялись. Вот и в этом случае он сразу дал ей понять, что от нее требуется беспрекословное подчинение его воле.

Как бы она отреагировала на его предложение, если бы он попросил ее об этом, не угрожая и не шантажируя? И Джулиана пришла к выводу, что в этих обстоятельствах она бы не только согласилась, но и сочла его предложение соблазнительным. Если бы это была договоренность, которая бы устраивала их обоих, своего рода партнерство, то она приняла бы его. По крайней мере это ничуть не хуже, чем каждую ночь изнемогать под тяжестью Джона Риджа и рожать ему детей.

Она непроизвольно дотронулась до своего живота, прикрытого лишь тонкой нижней рубашкой. И снова ее пронзило странное возбуждение, предвкушение чего-то прекрасного. Граф Редмайн был жестоким и коварным, но когда он прикасался к ней, ее тело наполнялось какой-то неестественной легкостью и готово было воспарить. Она могла бы полюбить графа Редмайна. Но ни за что не позволит ему догадаться об истинных чувствах, которые питает к нему.

После того как Джулиана в одиночестве закончила обед, к ней в комнату вошла Белла с неизменной сияющей улыбкой на лице.

– Госпожа прислала вам пеньюар, мисс. – Она развернула перед Джулианой белый, отделанный кружевами капот. – Вы наденете его?

Джулиана взяла капот в руки и внимательно рассмотрела его. Тончайший шелк, дорогие кружева. Неужели это тоже плод богатой фантазии и тонкого вкуса графа?

– Вы будете принимать в нем его светлость, – подтверждая невысказанные догадки Джулианы, заявила Белла. – Я помогу вам подготовиться к его визиту.

– Как? Уже? – Несмотря на свою недавнюю решимость, Джулиана ощутила, как заколотилось от страха ее сердце, а кровь застучала в висках. Почему так скоро? Она еще не готова!

– Граф придет после чая, – сказала Белла. – Госпожа велела мне научить вас пользоваться духами, чтобы понравиться его светлости. – Она взяла маленький флакон с трюмо. – Несколько капель за уши, под колени и между грудями. Некоторые господа любят, чтобы женщина душилась и в других местах. Но, я думаю, его светлость скажет вам об этом. Они всегда говорят. – Белла подбадривающе улыбнулась. – У мисс Розамунд был клиент, которому нравилось, чтобы она душилась между пальцами ног. Он их обожал облизывать. – Белла хихикнула.

Белла принялась раздевать Джулиану, которая долго не могла прийти в себя после слов горничной. Ей почему-то вспомнился рассказ сэра Джона о том, как на летней ярмарке обливали духами борова перед тем, как продать с аукциона.

– Я вот думаю, не подкрасить ли помадой соски? – болтала Белла. – Многие мужчины это любят. Вот только не знаю, как его светлость к этому относится. – Она налила горячей воды в таз и опустила туда губку. – Я хочу вас немного ополоснуть. Надо освежиться перед вечером. Госпожа Деннисон очень строго следит за чистотой. Поэтому нашим дамам нет нужды ни в пилюлях доктора Ликея, ни в снадобьях других шарлатанов.

– А от чего эти пилюли? – очнувшись от задумчивости, спросила Джулиана.

– Разумеется, от сифилиса, – удивленно ответила Белла. – Вы что, ничего не знаете о сифилисе?

– Кое-что слышала. Кажется, эта болезнь – такой же профессиональный риск, как и наказание плетьми.

Белла не заметила ее сарказма и продолжала старательно растирать тело Джулианы влажной губкой.

– Наши дамы защищены от таких напастей, мисс. У нас респектабельный дом: лучшие клиенты, самые высокие цены на услуги дам. Они не имеют ничего общего с теми, кто работает на рыночной площади. Здесь не бывает никаких облав.

– Ты меня успокоила.

Джулиана отдалась во власть умелых и расторопных рук горничной. Белла, видимо, хорошо знала, как наилучшим образом подготовить даму к визиту гостя. Она насухо вытерла Джулиану, нанесла благоухающие капли на ее грудь, под колени, за уши.

– Так как мы решим с помадой, мисс? – Белла открыла коробочку и погрузила в нее мизинец. – Думаю, что чуть-чуть не повредит. – Она протянула руку к груди Джулианы.

– Нет! – воскликнула та и отпрянула. – Всему есть предел.

Белла разочарованно взглянула на нее, но послушно вытерла палец о полотенце и спросила:

– Хотите, я подкрашу вам ногти на ногах?

– Нет, – категорически отказалась Джулиана. – Никакой краски, румян и помады. Помоги мне надеть пеньюар.

Секунду спустя волна прохладного шелка с головы до ног окатила Джулиану, приятно лаская кожу. Белла оправила кружева на вороте и отступила на шаг.

– По-моему, очень скромно, мисс, – испуганно заключила Белла. – Пеньюар скрывает все достоинства вашей фигуры. А может, его светлость специально заказал вам именно такой? Некоторые господа любят, чтобы женщина была одета, как школьница… Лорд Тартлетон вообще предпочитал дам в одежде монахинь. – Белла тяжело вздохнула. – Нет большей загадки, чем мужчины.

Джулиана придирчиво оглядела себя в зеркале. Наряд вовсе не производил впечатления скромного. Ткань была тонкой и дорогой, так что кожа матово светилась под переливчатыми складками, а при ходьбе каждый изгиб тела выразительно подчеркивался. Более соблазнительную одежду было трудно вообразить.

Черт побери, да она выглядит, как настоящая шлюха! Джулиана прошлась по комнате, ощущая чувственное прикосновение прохладного шелка, вдыхая запах собственной кожи, смешанный с пьянящим ароматом духов. В ее чреве вдруг стал зарождаться огонь плотского желания…

– Бог мой, я совсем забыла причесать вас! – воскликнула Белла и схватила щетку.

Джулиана села на оттоманку, предоставив горничной сражаться с непокорной копной волос. Джулиана наблюдала в зеркале, как пламя свечи играет ее мятежными локонами, сияние которых, казалось, наполняет светом полкомнаты.

– Хотите, я продерну в волосы ленту? – спросила Белла.

Джулиана кивнула. Она решила ни словом, ни жестом не перечить действиям Беллы. Пусть они готовят ее для графского ложа как хотят.

Белла повязала ей лоб шелковой лентой, а потом высоко подхватила ею волосы, которые стали ниспадать на плечи огненно-рыжим каскадом.

– Я похожа на невинную пастушку, – пробормотала Джулиана.

– Да, это верно, – согласилась Белла. – Наверное, его светлость хочет видеть вас сегодня именно такой.

– Скажи, а господа всегда сообщают о своих пожеланиях заранее?

– Нет, не всегда. Иногда дамам приходится на ходу перестраиваться, если выясняется, что у клиента есть какое-нибудь особенное пристрастие. Тогда мы с Минни им помогаем. – Белла собирала таз, кувшин, полотенце. – Я отнесу все это, мисс, и вернусь с прохладительными напитками.

Джулиана подошла к окну. Сгущались сумерки, с Пьяццы доносились какие-то беспорядочные звуки, свидетельствующие о том, что там начинается бурная ночная жизнь. Из общей какофонии выделялась разухабистая музыка. В конце улицы на тротуаре сидел слепой арфист и меланхолично перебирал струны. Его заунывная песнь изредка прерывалась криками чистильщика обуви, уже отчаявшегося зазвать кого-нибудь в столь поздний час.

Джулиана ждала графа Редмайна. За последний час дверной молоток стучал неоднократно, и, похоже, многие девушки уже встретили своих гостей. В доме звучали торопливые шаги, шепот, приглушенный смех – значит, кому-то из дам понадобилось зайти к себе, чтобы поправить какую-нибудь деталь туалета. Правда, мужских голосов слышно не было, но не исключено, что господа все еще пьют чай в гостиной, беседуя с хозяйкой, как заведено в порядочных лондонских домах.

– А вот и мы. – В дверях показалась Белла, за ней стоял лакей с огромным подносом. Он поставил его на столик перед камином и замялся, избегая смотреть на Джулиану. Наверное, в этом доме было так принято. Потоптавшись какое-то время на месте, лакей наконец вышел, а Белла принялась расставлять принесенную снедь и напитки.

– Граф обычно пьет кларет, – наставляла ее Белла. – Мистер Гарстон проследил, чтобы он был нужной выдержки, так что не беспокойтесь на этот счет. Лимонад для вас. Дамы, как правило, не пьют во время визита господ. Но я на всякий случай принесла еще один бокал для вина. – Белла оглядела стол. – Так… омары… салат из спаржи. Его светлость любит, салат из спаржи, заправленный маслом и уксусом.

Джулиана ненавидела спаржу, а на омаров не могла смотреть без содрогания, но ее вкусы, по-видимому, в расчет не принимались. Белла принесла к тому же розетку свежей клубники и блюдо пирожных, которые при других обстоятельствах очень порадовали бы Джулиану, но она, к несчастью, была так взволнована, что мысли о еде вызывали в ней дурноту.

– Все ли мы приготовили? Ничего не упустили? – Белла задумчиво оглядела комнату. – Кувшин теплой воды я принесла. Хотите, я раскрою постель, мисс? Никогда не угадаешь, как лучше сделать. Некоторые господа любят, чтобы их медленно соблазняли, им не нравится, когда в комнате уже все приготовлено. А другие, наоборот, не любят терять время.

– Оставь все как есть, – ответила Джулиана, понимая, что не сможет ждать графа у разобранной постели.

– Да, вы правы. – Белла еще раз окинула взглядом комнату, потом Джулиану и почтительно присела. – Если вам что-нибудь понадобится, позвоните. Я постучу, прежде чем войти.

– Спасибо, Белла, – вымученно улыбнулась Джулиана.

– Разумеется, когда его светлость уйдет, я тотчас приду к вам. Сделаю соляную ванну, принесу рома с молоком. – С этими словами она выскользнула в коридор, улыбнувшись на прощание.

Джулиана осталась стоять посреди комнаты, скрестив на груди руки. Соляная ванна! Как мило! Интересно, сколько девственниц подготовила Белла к потере невинности? И вдруг ей пришло в голову, что лишиться невинности в этом роскошном доме гораздо приятнее, чем в мрачной спальне старого Джона Риджа. Перед свадьбой она понятия не имела о том, что ее ожидает. Леди Форсет не считала нужным подготовить ее к первой брачной ночи.

Дверь тихо открылась. Джулиана уронила руки вдоль туловища и не отрываясь смотрела на графа Редмайна. Он поймал ее взгляд и ласково улыбнулся. Потом оглядел ее с головы до ног и уверенно шагнул в комнату.