Текст книги "В западне"

Глава 5

Шери ждала, что вот сейчас сильная рука ляжет ей на талию или возьмет под локоть. Но Парис не делал этого.

Оно и к лучшему, решила девушка, потому что не представляла, что произойдет, если дистанция будет нарушена. Шери зябко поежилась, взволнованная этой мыслью.

Парис бросил на нее быстрый взгляд.

– Да вы замерзли! Вот, возьмите.

Он снял пиджак и накинул ей на плечи.

– Спасибо, – прошептала она, окунаясь в теплый мир его запахов.

Светлый пиджак хранил не только аромат одеколона, но и запах самого мужчины – чуть заметный, дурманящий, смутно знакомый…

– Но вы сами замерзнете.

– Вряд ли. – Шери по голосу поняла, что он улыбается. – Я вообще устойчив к холоду.

– Ода. Понимаю…

Каблучки Шери стучали по асфальту, она старалась приспособиться к ширине шага своего спутника. Небо было темным, слишком темным и совершенно беззвездным.

– Кажется, будет дождь, – прошептала она.

– А вы не любите дождь?

– Нет… Хотя в нем есть своя прелесть. В деревне же дождливые дни и вовсе приятны: сидишь у камина, а капли бьются о стекло… Здесь, в городе, дождь какой-то грязный.

– Вы любите деревню? Тогда зачем переехали?

– Дом опустел, когда умерла бабушка, – задумчиво сказала Шери. – Он стал словно бы не тот, что прежде. Слишком много воспоминаний, дом как будто бы грустил… Тогда дедушка и решил переехать в город, а дом мы продали. Я иногда думаю о нем с тоской.

– А где находился ваш дом?

– В Корринггоне. Очень красивое место на реке Еск. У нас по саду бежал ручеек и впадал в реку, получался маленький водопад. В детстве я думала, что это Райский сад. Мой маленький рай.

– Я вырос в городе, поэтому могу вам только позавидовать, – вздохнул Парис. – Только став взрослым, я смог обзавестись собственным раем.

– Он вам очень дорог?

– Да! – ответил он с неожиданной резкостью. – И я любой ценой хочу его сохранить!

Шери взглянула на Париса с легкой тревогой. Что-то в лице спутника настораживало ее.

Неожиданно он схватил ее руку и крепко сжал. Пальцы его были горячими, и жар от мужской ладони заставил девушку вздрогнуть.

– Простите, – выпуская ее руку, попросил Парис. – Я забыл про ваш свод правил. Наверное, вино ударило мне в голову. Не обижайтесь.

– Хорошо, не буду, – пообещала она и осторожно спросила:

– Я кажусь вам скучной? Парис улыбнулся.

– Нет, отчего же скучной. Просто… неразбуженной.

Шери уставилась на него, не понимая, что за чувство переполняет ее сейчас – гнев или возбуждение. Они стояли уже у дверей ее дома. Девушка обвела языком внезапно пересохшие губы и произнесла, с трудом узнавая собственный голос:

– Не хотите ли зайти? Я бы угостила вас кофе… в благодарность за ужин.

Парис, казалось, пришел в замешательство. Потом покачал головой, будто бы нехотя.

– Я не могу. В самом деле сейчас не могу.

– Да, понимаю. Тогда… до свидания. Спасибо за приятный вечер.

Она вставила ключ в замочную скважину, стараясь скрыть от себя самой глубокое разочарование.

– Это вам спасибо за все, Шери. – Парис взял ее руку и поднес к губам. Губы у него были сухие и горячие. – До свидания… Ах да, я едва не забыл мой пиджак. Хотя если вы хотите оставить его на память…

– Нет-нет. Вот. Пожалуйста.

Шери скинула пиджак движением плеч прямо ему на руки. Ей хотелось плакать.

– Доброй ночи.

Перед тем как закрыть за собой дверь, она взглянула через плечо на высокую фигуру, удаляющуюся по темной улице. Ну что же, вздохнула девушка, опуская голову. Да будет так.

Парис шагал быстро, желая, чтобы ходьба помогла ему справиться с собой. Да что же со мной творится? – воззвал он к самому себе. Хотя Малком, похоже, прав: девушка готова вот-вот упасть в мои объятия.

Все, что следовало сделать, – это войти следом за ней в дверь, когда она пригласила. Полная победа минимальными усилиями осталась бы за ним. Победа, к которой Парис и стремился, его шанс спасти дело своей жизни. Почему же он не воспользовался этим шансом?

Неожиданно молодой человек почувствовал страстное желание снова сжать Шери в своих объятиях. Еще раз ощутить вкус нежных губ… Защитить от всего мира…

Наверное, это выпитое вино так сильно подействовало, решил Парис. И бледная худышка из жертвы интриги превратилась в желанную женщину.

Кажется, я назвал ее неразбуженной, вспомнил Парис. Это слово стало ключом к ее тайне. Неразбуженная.

Странно, ведь Шери некогда была помолвлена. Почему же жених не смог пробудить в ней женщину? Интуиция подсказывала Парису, что Шери – девственница.

Возможно, образ Недотроги возник из-за разочарования; а не от природной холодности.

Возможно, это способ защититься от враждебного мира.

И Парису смертельно не хотелось причинить ей зло. Даже ради спасения галереи…

Он отказался от приглашения и ушел не потому, что не пожелал воспользоваться ситуацией. Париса как раз испугало то, что он слишком сильно этого хотел. Как подросток, неспособный совладать с разгулявшимися гормонами…

Однако Шери ведь тоже хотела чего-то, подумал он, сжимая зубы. А он не дал ей того, о чем она просила… Просила вопреки своей гордости.

Ладно, теперь нужно избрать другую, более безопасную тактику. На несколько дней оставить девушку в одиночестве, дать ей соскучиться, а затем вновь появиться из ниоткуда, как сказочный принц. Это сработает безотказно, как бы она сейчас ни была обижена.

Когда все это кончится и галерея будет спасена, я вознагражу себя за мучения, пообещал себе Парис. Уеду на неделю в Испанию, отдохну у теплого моря, может быть, заведу роман с какой-нибудь девицей… Обязательно брюнеткой – пышненькой, смешливой.

Ни в коем случае не с бледной блондинкой с фигуркой девочки-подростка. Не с хрупкой малюткой, с бледной, полупрозрачной кожей и с глазами цвета светлых сапфиров. С тоскливыми нотками в голосе, когда она рассказывает о доме своего детства.

Парис тяжело вздохнул и ускорил шаги.

Шери стояла в дверях собственной квартиры, невидяще глядя перед собой.

– Неужели я это сказала? – прошептала она. -И мне ответили отказом.

Я не пьяна, подумала девушка, значит, все еще хуже. Я просто сумасшедшая. Но теперь мне придется снова стать нормальной, чего бы это ни стоило.

Шери тряхнула головой и захлопнула входную дверь.

Только что она отважилась на самый рискованный поступок в своей жизни – пригласила малознакомого мужчину к себе домой. И нужно только благодарить судьбу за то, что приглашение не было принято.

Однако Шери не испытывала ни малейшей благодарности. Напротив, была страшно разочарована, обижена. Унижена – тем самым унижением, которое, как она надеялась, ей больше не удастся пережить.

Не зажигая света, не смывая макияжа, Шери прошла в спальню, упала поверх покрывала на кровать и горько заплакала.

Они с Парисом обитают в двух разных мирах. И скоро он вернется к себе во Францию, к любимой галерее, к своей настоящей жизни. А Шери останется в привычном, маленьком, тесном мирке, и с этим остается только смириться.

Хорошо хоть не успело ничего случиться… Ничего по-настоящему серьезного.

Хотя Шери почему-то чувствовала иначе.

В тот вечер на балу Парис нарушил ее личное пространство одним своим появлением. Заполнил ее мысли, ее сны.

После предательства Уилла она не позволяла себе всерьез думать о мужчинах. Разве что праздно помечтать о ком-то ласковом и заботливом, кто однажды придет в ее жизнь и останется в ней навсегда. Но теперь место этого неизвестно кого занял высокий огненноволосый варвар с ярко-синими глазами и с горячим жадным ртом.

Это не любовь, сказала себе Шери. Это не может быть любовью. Просто вожделение, которого нужно стыдиться. Раньше ей казалось, она знает, что такое желать – разве не желала она Уилла? Но Парис действовал на ее разум и чувства совершенно особым образом. Он словно бы и сейчас присутствовал в спальне, в темноте, лежал рядом в постели. Его губы и руки жадно прикасались к Шери… и она с трудом подавила стон.

Не хочу, молилась она. Господи, я этого не хочу! Я хочу одного – стать прежней. Может быть, и не очень счастливой, но, по крайней мере, уравновешенной и владеющей собой, хозяйкой своих чувств.

Особенно унизительно было сознавать, что ее чувства безответны. Потому что Парис ушел в ночь, даже не обернувшись.

Шери никогда ни о чем не просила мужчин. Даже Уилла. Просто позволяла ему главенствовать в их отношениях. Сама же оставалась слишком застенчивой, чтобы как-то проявлять свои желания.

А сегодня она изменила своим принципам. И чего ради? – горько спрашивала себя Шери. Что я получила взамен?

Хотя куда худшим было бы все-таки переспать с Парисом.

Теперь, когда они встретятся вновь – если встретятся, конечно, – она будет осторожнее. Не позволит даже прикоснуться к себе. Риск слишком велик.

Эта мысль, такая безнадежная, заставила Шери разрыдаться с новой силой.

– Старая лисица Лесли затеял грязную игру с акциями, – усмехнулся Норман Макдугал. – Так и знал, что пора ждать от него очередной гадости. Правда, я думал, он будет изобретательнее.

Норман помолчал, ожидая реакции внучки. Но та безучастно сидела за машинкой.

– Что с тобой, девочка? – удивился он. – У тебя депрессия? Может, ты заболела? Шери с трудом улыбнулась.

– Просто я, наверное, переутомилась.

– Похоже на то. – Дед подозрительно сощурился. – У тебя такой вид, будто ты неделю не спала. С кем ты провела выходные? Я его знаю?

– О да, дедушка, – вздохнула Шери. – Конечно, ты знаешь ее. Мы с Дженни ходили в театр, а потом – в китайский ресторан. Было очень весело.

И веселиться стоило мне большого труда, мысленно добавила она. Пьеса Бернарда Шоу была замечательной, китайская кухня – очень вкусной, а Дженни – отличной собеседницей. Но Шери все время ждала, что подруга упомянет Париса Вилье и придется лгать.

Норман хмыкнул.

– А по тебе и не скажешь, что ты хорошо провела время. Всю неделю ходишь как в воду опущенная. На себя не похожа.

– Иначе говоря, я скучаю и твой долг – познакомить меня с роскошным эрюнетом, – поддразнила Шери.

– Неплохая мысль. Кроме того, ты не выглядишь скучающей, малышка. Просто иной, чем обычно. Ты изменилась, но я не могу понять, как именно. – Он окинул ее проницательным взглядом. – Здесь замешан мужчина?

– Нет, – быстро ответила Шери. – Конечно же нет.

И это не совсем ложь, с горечью подумала она. Потому что мужчина здесь уже несколько дней как не замешан.

Всю эту неделю девушка не видела Париса. И оттого неделя казалась ей бесконечной.

Шери посвятила себя работе. Свободное время тратила на готовку, бесконечные уборки в квартире, беготню по магазинам.

Но по ночам, когда заботы отступали, становилось невыносимо тяжело. Она лежала без сна, глядя в темный потолок и мечтая о несбыточном.

Всякий раз при звуке телефонного звонка Шери вскакивала с места, окрыленная надеждой, но это оказывался или дедушка, или Дженни, или еще кто-нибудь столь же не похожий на Париса.

Чувства ее так обострились, что на улице Шери реагировала на любой взгляд со стороны. Она поймала себя на том, что всматривается в прохожих, словно ища кого-то. Любая высокая фигура заставляла ее вздрагивать…

Но всякий раз это оказывался кто-то другой.

Значит, приключение окончено. Что же, было – и прошло! Должно быть, Парис нашел себе другое развлечение. Может быть, он сейчас преследует какую-нибудь более привлекательную и менее закомплексованную девицу. И если рассуждать здраво, это только хорошо.

– У тебя проблемы с деньгами? – продолжал допытываться Норман. – Или тебя беспокоят арендодатели? Хочешь, натравлю на них своих адвокатов?

– Совершенно не хочу, – запротестовала Шери. – Это весьма порядочные люди.

– Хмм…

Норман помолчал несколько секунд.

– В общем, если у тебя будут проблемы, ты знаешь, что нужно сделать. Просто позвонить мне, и я все устрою.

– Но, дедушка, – девушка недовольно поморщилась, – ты и так платишь мне втрое больше, чем я заслуживаю…

– Мне лучше знать, – сурово перебил ее дед. – Так что же с тобой происходит? Шери дернула плечом.

– Совершенно ничего. Может быть, просто осенняя хандра. Я, наверное, из тех людей, которые работают на солнечных батарейках. А тут эти проклятые дожди зарядили, вот я и чахну.

Теперь опять настала очередь Нормана вздыхать. Лицо его прорезали глубокие морщины.

– Девочка, тебе нужно побольше отдыхать, выходить в свет, встречаться с людьми. Если бы Марджи не умерла, она бы об этом позаботилась. – Он покачал головой. – А я, старый домосед, не умею тебя развлечь.

– О, дедушка! – Сердце Шери пронзила острая жалость. – Как ты можешь себя винить! Ты же знаешь, я ненавижу шумные компании.

– В любом случае, тебе нужно сменить обстановку, – решительно сказал Норман. – Я сегодня вечером еду в Натхед, собираюсь провести выходные в имении Корков. Почему бы тебе не поехать со мной? Миссис Корк о тебе все время справляется. И их племянник Реджи будет там, он только что вернулся из Оксфорда… Ты его помнишь? Он изучал философию.

Да, Шери прекрасно помнила Реджиналда Корка. Милый молодой человек с интеллигентной речью, обожающий порассуждать о Канте и Фейербахе. Не самое приятное воспоминание.

– Спасибо, дедушка, но я не хочу в Натхед. У меня… другие планы на выходные.

Сейчас он спросит, что это за планы, и ей снова придется лгать и выкручиваться. Потому что никаких планов на самом деле нет.

Но тут, к счастью, зазвонил телефон и опасный миг миновал.

Перед уходом Норман снова спросил внучку, точно ли она не хочет поехать в Натхед.

– Совершенно точно, – отрезала Шери.

– Что-нибудь передать Реджи? Шери чуть улыбнулась.

– Конечно, передай. Пламенный привет Иммануилу Канту.

Однако нужно придумать, чем заняться в выходные, подумала девушка. Довольно сидеть у телефона в ожидании звонка.

Сначала она хотела пойти в бассейн, но передумала. Слишком многое там напоминало о Парисе – даже лестница, с которой она свалилась прямо ему в объятия.

Может быть, поехать в мебельный салон, присмотреть новый комплект для кухни. Потом пообедать в каком-нибудь милом ресторанчике. А вечером пойти в театр или, на худой конец, в кино.

А еще можно отправиться в турагентство и купить путевку куда-нибудь, где тепло… Только не во Францию. На Кипр, например. Или на Мальорку. Наверняка дедушка ее отпустит отдохнуть.

Но вместо всего этого Шери оделась в облегающее синее платье, накинула поверх светлое пальто… и пошла в музей.

Это именно то, что ей сейчас нужно. Немного красоты, пережившей века, немного покоя.

Субботним утром музей был полон. Шери с трудом разошлась с двумя экскурсиями, обогнула группу галдящих школьников во главе с замученным учителем. В зале Возрождения вещал туристам самоуверенный гид. «Обратите внимание на эту небольшую работу Фра Беато Анджелико…» Шери всегда ненавидела экскурсии. Ей оставалось только «отступить» в греческий зал.

Но едва она вошла, как поплыло у нее перед глазами. Так вот почему ей казалась, будто она уже видела Париса! Он стоял перед ней в облике бога войны Ареса, изваянный из белого мрамора греческим скульптором много веков назад.

Шери смотрела на статую как зачарованная. Те же мужественные черты, тот же непреклонный взгляд…

Сердце девушки болезненно сжалось. Вот они, сильные руки, так недавно прижимавшие ее к себе. Вот широкая мускулистая грудь…

Конечно, он был здесь все время. В ее святилище, в ее тайном месте отдохновения – стоял, опираясь на копье, ожидая Шери.

Она чуть покачала головой, грустно улыбаясь.

– Если бы волосы у тебя были другие, Арес, – сказала Шери статуе, – длиннее и огненные рыжие, ты был бы точно как он.

И услышала голос, знакомый до боли:

– Вы льстите мне, та cherie.

Глава 6

Шери замерла.

Всю неделю напролет она вела себя как идиотка, выискивая Париса взглядом в толпе, везде ей чудился его голос. И вот теперь, когда он возник из ниоткуда, захотелось только одного – убежать.

Да иначе и быть не могло: этот человек обладал над ней непостижимой властью. Читал ее мысли.

Шери заставила себя повернуться. Парис стоял у колонны, молчаливый, серьезный. На этот раз он был в черном – от рубашки до начищенных ботинок. Черный человек ее снов. Шери вскинула голову.

– Вы подслушивали? Парис плечами пожал.

– И не думал даже. Просто вошел в тот самый миг, когда вы говорили со статуей.

– Что вы здесь делаете?

– То же, что и вы, – любуюсь античной скульптурой.

– Хотите сказать, что оказались здесь случайно?

– Отнюдь. Ну, во-первых, начался дождь. Во-вторых, я люблю ходить в музеи… А в-третьих буду откровенен – я знал, что встречу вас здесь.

Она перевела дыхание.

– Откуда вы могли это знать? Парис усмехнулся и многозначительно посмотрел на статую.

– Догадайтесь. Шери покраснела.

– Определенное сходство, конечно, есть, – согласилась она. – Я бы не удивилась, если бы вы сказали, что в вас течет греческая кровь.

– Романтичное предположение. Хотя я лично в этом сомневаюсь, – ответил Парис.

– Знаете, с недавнего времени я решила ужесточить мой кодекс правил, – холодно сказала девушка, не глядя на него. – Поэтому желаю вам хорошо провести время, любуясь живописью и античной скульптурой.

Выход из зала был у Париса за спиной, и Шери направилась к дверям. Но он схватил ее за руку, когда девушка проходила мимо.

– Вы что, в самом деле уходите?

– Я уже осмотрела все, что хотела.

– И я тоже, – мягко сказал он. – Вот еще одно совпадение: мы оба любим музеи. Почему бы нам не провести вместе остаток дня?

Она отвернула от него пылающее лицо.

– У меня другие планы на сегодня.

– У вас что, свидание?

– А это уже не ваше дело.

– Проще сказать «нет», – фыркнул Парис. В его потрясающих синих глазах плясал смех. – Сжальтесь надо мной, та cherie. Я так долго вас искал! Отложите ваши дела и проведите этот день со мной.

– Вы когда-нибудь пробовали принять отказ в качестве окончательного ответа?

– Это зависит от просьбы. Но я обещаю вам одно… – Голос Париса понизился. – Если вы скажете мне «нет», действительно имея в виду именно это, я послушаюсь.

Шери не знала, что ответить.

– Ну так что же, вы идете со мной? Его сильные пальцы уже переплелись с ее пальцами и стиснули их.

– Подождите… – растерянно прошептала девушка. – Хоть скажите, куда мы направляемся?

– Сначала в ближайший автосалон.

– Вы хотите купить машину?

– Нет, всего лишь взять в аренду.

– А потом?

Парис заговорщически подмигнул ей.

– Что за вопрос, дорогая. Конечно же мы поедем в Коррингтон. Говорят, это райское местечко!

– Вы шутите? – умоляюще спросила она. Мы не едем ни в какой Коррингтон, да?

Они были уже за городом, и Парис уверенно гнал автомобиль по шоссе.

– А что, я выбрал не правильное направление?

– Нет… направление верное. Но… просто я не понимаю, зачем мы туда едем.

Это был большой черный автомобиль, дорогой и стремительный. Он мчался по блестящему от прошедшего дождя шоссе.

– Я устал от асфальта и бетона, – пояснил Парис, не отрывая взгляда от дороги. – Мне показалось, что вы – тоже.

– Да, но ведь до Коррингтона далеко. Это несколько часов езды.

– А у нас еще целый день впереди, – отозвался Парис. – Или вы хотите вернуться? Сходить еще в какой-нибудь музей?

– Нет, – медленно произнесла Шери. – Нет, я не хочу возвращаться.

Вернуться? О нет, только не сейчас.

– Я скучал по вас, – тихо сказал Парис. – И понял, увидев вас, что вы по мне тоже скучаете.

– О…

– Если вы когда-нибудь приедете во Францию, я покажу вам все места, которые мне дороги.

– Даже вашу галерею? Он рассмеялся.

– Даже ее. Вам там должно понравиться, вы знаете толк в искусстве.

– Надеюсь, что места моего детства вас не разочаруют, – с наигранной бодростью сказала Шери. – В Коррингтоне, правда, нет ничего особенного. Ни Елисейских полей, ни Эйфелевой башни.

– Ничего, как-нибудь обойдусь без них. Они помолчали. Шери смотрела на пролетающие за окном пейзажи.

– Вы прекрасно ведете машину.

– Спасибо, – улыбнулся Парис. – А у вас нет автомобиля?

– Нет. Предпочитаю такси. Да и потом, куда мне ездить, только на работу да в магазин.

– А мне много приходится разъезжать по делам галереи, – пояснил Парис. – Тут без машины не обойдешься.

– Вы первый раз в Шотландии?

– Нет, я уже бывал в Эдинбурге. А что?

– Вы слишком хорошо знаете окрестности… для иностранца.

Парис помолчал, прежде чем ответить.

– На свете существуют карты. Есть они и во Франции.

– Значит, вы спланировали эту поездку заранее? – Шери обрадовалась, что ей удалось его подловить. – Но вы же не знали, что сегодня…

– Не будьте столь подозрительны, та cherie. – Голос его звучал мягко. – Я догадывался, что рано или поздно мы встретимся опять. Вот и спланировал для вас маленький сюрприз. Не сегодня – так в другой день. Я умею ждать.

Да, это он умеет, поежилась Шери. Иначе зачем бы ему избегать меня всю неделю? Разве что из желания помучить…

– Не уверена, что ваш сюрприз принесет мне радость, – покачала головой Шери.

– Тогда я могу отвезти вас обратно в музей. Разговаривайте там со статуей, сколько вам угодно, – усмехнулся Парис. – Или все-таки предпочтете плоть и кровь холодному мрамору?

– Это не правда. Как вы можете так говорить? – возмутилась Шери.

– Вспомните, за каким занятием я застал вас. Она отвернулась к окну.

– Кажется, погода улучшается. Может, даже солнце выглянет.

Парис рассмеялся.

– Погода – безопасная тема для разговора, не так ли? Что ж, сегодня будет прекрасный день. Специально для вас.

Шери почувствовала, что ее душу переполняет безотчетная радость.

– Мы подъезжаем к Ньюбатлу, – через некоторое время сообщил Парис. – Не желаете остановиться?

– Это очень красивое место. Я часто здесь гуляла. Но лучше давайте поедем дальше.

– Я тоже так думаю. Хочется поскорее увидеть место, где вы родились.

– Но зачем вам это нужно? – недоуменно воскликнула Шери.

– Хочется положить на место еще один кусочек мозаики, – просто сказал Парис. – Узнать еще чуть-чуть про вас, та cherie.

Шери сидела очень прямо, молча глядя перед собой. Наконец она спросила:

– А вы уверены, что это имеет смысл? Ведь вы все равно скоро уедете.

– На данный момент у меня нет определенных планов, – улыбнулся Парис. – Кстати, в вашем Коррингтоне можно где-нибудь перекусить? Я проголодался.

– Да, конечно. В пабе «Старый Эд», – торопливо кивнула Шери и указала на небольшое деревянное строение.

Это была очаровательная деревенская гостиница в старом шотландском стиле. А его владелец словно сошел со страниц сказки про гномов.

– Расскажите мне о Коррингтоне, – попросил Парис, потягивая темное пиво.

– Да нечего тут рассказывать, – пожала плечами девушка. – Обыкновенное местечко, каких по стране много… Другое дело, что я его очень люблю. Наш дом был самым большим в округе и одним из старейших.

– А почему так много розовых домов? Это что, традиция?

– Дедушка говорил, что для получения такого цвета известь замешивали на поросячьей крови. А на самом деле я не знаю. В окрестностях Эдинбурга почему-то это самый частый цвет.

– Ваш дом тоже розовый?

– Да. Я покажу его вам… Надеюсь, вы не будете разочарованы.

Но разочарование ждало саму Шери. И сильное разочарование.

– Кто купил ваш дом? – спросил Парис, когда они покинули паб и, оставив машину, шли по деревенской улице.

– Какая-то пара из Глазго. Вроде бы супруга решила превратиться в помещицу старого образца, и муж купил ей имение. – Шери нахмурилась. – Мне они не очень-то понравились, и дедушке – тоже. Они сказали, что дом слишком старый и стоит на отшибе, однако же заплатили сполна, пообещав оставить все как есть.

– Только, похоже, ничто не осталось прежним, – медленно произнес Парис.

Они стояли у невысокой каменной стены, на которой поблескивала табличка. Шери прищурившись прочитала – и сердце ее словно остановилось на миг.

«Отель „Коррингтон“. Истинно шотландский стиль»

И снизу, маленькими буквами:

«Компания „Деревенский уют инкорпорейтед“»

– Отель… О Господи, не могу поверить! Шери затравленно посмотрела на спутника, а в следующую секунду уже ринулась в ворота. Парис с трудом поспевал за ней.

Она остановилась, сжав кулачки, возле заасфальтированной автостоянки.

– Они не просто перепродали его, они еще и вырубили сад! Наш сад, Парис! Мой маленький рай! Его больше нет!

И впрямь, на аккуратно подстриженных газонах росло всего несколько деревьев. Заросли ее детства исчезли навсегда.

– Эти негодяи из «Деревенского уюта» подъезжали к дедушке с просьбой продать дом! – в отчаянии воскликнула Шери. – Но он дал им от ворот поворот, сказав, что дом останется частным владением. Так вот почему Теннанты купили его, не торгуясь! Они уже тогда замыслили перепродать…

Она замотала головой, в глазах ее стояли слезы.

– Я не скажу дедушке. Ни за что на свете! Он этого не переживет.

Парис обнял ее за плечи, желая увести отсюда.

– Может, все не так уж плохо. По крайней мере, ваш дом служит людям. Послушайте, Шери, давайте поедем на реку, посмотрим на природу. Вы успокоитесь…

Она перебила, сбрасывая ласковую руку с плеча.

– Бесполезно. Я не успокоюсь. С домом случилось самое худшее… Нет, хуже было бы, если бы его купил Малком Лесли и разрушил до основания.

Шери ожидала, что Парис сейчас спросит, кто такой этот Лесли, но он промолчал, снова обнимая ее за плечи.

– Дом все равно остался очень красивым. Такой простой и в то же время изящный.

– Моя комната была вон там, на третьем этаже, – указала Шери. – А теперь здесь живут чужие люди. Я сама выбрала ту комнату, потому что у нее окно выходит на реку и лес. И в полнолуние мне в окошко всегда заглядывала луна. Я открывала занавески и танцевала без музыки. Мне казалось, я парю в лунном свете.

Шери замолчала, чувствуя, что сейчас расплачется.

– И вы не боялись темноты?

– Никогда. Я всегда чувствовала, что меня любят, а значит, я в безопасности.

Потом все изменилось, горько подумала Шери. Кошмары начали сниться после разрыва с Уиллом…

– Что случилось?

Шери вздрогнула, встретившись с Парисом взглядом.

– Н-ничего…

– У вас лицо изменилось, – объяснил он. – Было просто грустным, а потом появилось еще что-то… вроде ненависти. Или отчаяния.

– Наверно, это от потрясения, – сказала Шери после короткой паузы.

– Вы теперь не чувствуете себя в безопасности? – осторожно спросил Парис.

– Я стараюсь жить сегодняшним днем и надеяться на лучшее, – тихо ответила девушка и зашагала в сторону паба.

Плечи ее задрожали. И хотя Парис не видел ее лица, он догадался, что она плачет.

Он быстро догнал девушку и повернул лицом к себе. Губы ее дрожали, слезы уже проложили мокрые дорожки по щекам.

– Шери…

– Спасибо, что привезли меня сюда, – как вежливый ребенок, произнесла она дрожащим голоском. – А теперь, пожалуйста, отвезите обратно. Я очень хочу домой.

Тут она всхлипнула и уткнулась ему в плечо.

Слезы хлынули ручьем.

Парис почувствовал себя взрослым, который должен утешить и защитить маленькую девочку. Почти неосознанно он прижал ее к себе, гладя по спине, по спутанным светлым волосам, приговаривая что-то ласковое.

Волосы ее пахли дождем. Плечи были узкими, как у подростка.

Дрожа всем телом, Шери ощутила, как теплые губы касаются ее макушки, уха, виднеющегося из-под волос, мокрой от слез щеку.

Она подняла лицо, крепко зажмурившись. Ресницы ее слиплись, тушь слегка размазалась. На шее билась голубая жилка.

Нежные пальцы мужчины гладили ее по лицу, вытирая слезы, разглаживали светлые брови, касались горестно кривящихся губ. Шери открыла глаза и встретилась с ним взглядом.

Секунду они смотрели друг другу в глаза. Затем Парис наклонился, взяв ее лицо в ладони и начал целовать – в лоб, в глаза, ощущая на губах соленый привкус слез. Он словно впитывал в себя ее горе, забирая его, выпивая горячими губами.

Прерывисто вздохнув, Шери выгнулась в его сильных руках, стараясь прижаться плотнее. Приоткрытые губы ее трепетали. И только тогда Парис поцеловал ее по-настоящему, со всей страстью, которую больше не мог сдерживать.

Она оказалась готова ответить страстью на страсть. О, Шери давно уже жаждала этого упоения, полной самоотдачи и теперь раскрывалась, словно роза, под властными мужскими прикосновениями. Ей хотелось одного: чтобы поцелуй не кончался, чтобы длился вечно… Казалось, для этого дивного ощущения она и родилась на свет. Разум был уже не властен над нею.

Наконец Парис отстранился. Шери все еще трепетала, полуприкрыв затуманенные страстью глаза. Он прошептал ее имя так, словно это было прекраснейшее слово на свете, строка великолепного стихотворения. Парис еще мог контролировать себя, и прикосновения его были нежными, не могущими причинить боли, когда он ласково провел рукой по ее щеке, по шее, упиваясь прикосновениями к шелковистой коже.

На этот раз он поцеловал девушку медленно, дразняще, позволяя языку свободно исследовать ее рот, наслаждаясь его сладостью. Руки скользили по спине Шери, гладили вздрагивающие от наслаждения плечи. Наконец ладонь Париса стиснула сквозь одежду бугорок маленькой девичьей груди, и Шери замерла от удовольствия.

Он почувствовал, как напрягся и затвердел сосок Лаская его пальцами, Парис другой рукой сжал округлую ягодицу, прижимая Шери ближе, давая ощутить силу его эрекции.

Глаза Шери распахнулись, как от сильного потрясения. Светлый взгляд, исполненный страсти, был устремлен на Париса. Девушка теряла разум от жара мужского тела, от властной ласки. Еще немного – и она не сможет противиться обольстителю. Слуха коснулся стон, сдавленный, страстный, умоляющий… ее стон.

Почему-то этот негромкий звук развеял чары, и через секунду Шери вырвалась из объятий. Она стояла, тяжело дыша, с пылающими щеками, а в двух шагах от нее замер Парис.

– Я… не хотела, – чуть слышно пролепетала Шери, стараясь успокоить дыхание. Она попыталась запахнуть пальто и поняла, что пальцы ее не слушаются. – Это моя вина. Вы… Просто я не сдержала эмоций, и вы подумали…

– Нет! – резко перебил ее Парис. – Мы оба прекрасно понимали, что происходит. Имейте смелость это признать.

Последовала напряженная пауза, в течение которой Шери созерцала носки своих запыленных туфель. Потом она робко спросила:

– Вы сожалеете о происшедшем?

– Нет. Но постараюсь, чтобы это не повторилось, – усталым голосом ответил Парис. – А теперь нам стоит вернуться к машине. На нас смотрят.

Действительно, редкие прохожие оборачивались на странную пару, застывшую посреди улицы.

Шери бил озноб. Она облизнула губы, внезапно ставшие сухими. От внимания Париса это не ускользнуло.

– Я что, вас поранил?

– Нет, – быстро ответила девушка – и солгала.

Парис нанес ей такую глубокую рану, какую не удавалось нанести никому. Другое дело, что этой раны не заметить глазом. И может быть, она окажется смертельной. Но об этом никто не должен знать. Никто!