Текст книги "В твоих сильных руках"

Глава 18

В первую очередь разузнай факты. Извратить их ты всегда успеешь.

Фиби Трегер

– Сегодня мамин день рождения.

Тара и Мэдди одновременно прекратили жевать, когда Хлоя как бы невзначай обронила эти слова, поедая черничные блинчики.

– Правда. Ей бы исполнилось пятьдесят пять. Когда-то она не могла дождаться этого возраста, потому что у нее появились бы пенсионные льготы. Ей всегда хотелось получить возможность пользоваться этими проклятыми скидками.

Тара посмотрела на Мэдди:

– Ты об этом знала?

Мэдди помотала головой. Она не могла думать ни о чем, кроме как о Джексе – как он выглядел, когда уходил от нее.

– Каждый раз, когда я спрашивала, сколько ей лет, она отвечала, что у нее нет возраста. Она отмечала день рождения Энди Гарсиа как свой собственный.

Тара вымученно улыбнулась:

– Да, мне она тоже всегда об этом говорила.

– Бабушка показала мне мамино свидетельство о рождении, – пояснила Хлоя. – Оттуда я и узнала ее возраст.

Мэдди от удивления открыла рот.

– У тебя есть ее метрики? Где она родилась?

– Здесь, – улыбнулась Хлоя. – Ну, вернее, в Сиэтле, это достаточно близко, верно? Она выросла в Лаки-Харборе, насколько я знаю.

От мыслей о матери, которая ходила здесь в школу, жила здесь, Мэдди загрустила. Она постаралась не расстраиваться из-за того, что так мало знает о ней. Из-за того, что отец никогда не предлагал ей узнать Фиби ближе. Вместо этого она попробовала сконцентрироваться на настоящем и на том, что дала ей Фиби.

Она рассказала сестрам о том, что получила отказ из банка, и, к ее немалому удивлению, они расстроились. Или были достаточно добры, чтобы притвориться, что их это тоже задело. Они договорились, что найдут другую кредитную организацию, хотя Мэдди была полностью уверена, что ни Тара, ни Хлоя не надеются на чудо. А пока что они собирались прожить в Лаки-Харборе до конца месяца, завершить необходимый ремонт, а затем выставить отель на продажу. Вообще Мэдди надеялась открыть отель и управлять им до тех пор, пока его не выставят на продажу. Черт, кто знает, может, дела пойдут так хорошо, что все чудесным образом наладится. Если же нет, она вернется в Лос-Анджелес и попытается найти работу. Но она искренне надеялась, что до этого все же не дойдет. Мэдди прилагала невероятные усилия, чтобы не думать об этом – еще рано, не сейчас, твердила она себе. В голове промелькнул образ Джекса – еще одна тема, о которой она старалась не думать, – и ее сердце глухо ухнуло, но она тем не менее подняла свой бокал:

– За маму.

Тара и Хлоя посмотрели на нее как на чокнутую, но Мэдди указала на их стаканы, и сестры послушно взяли их.

– Я бы хотела выпить за то, какой ты была, мама, – сказала Мэдди, глядя в потолок, – но я недостаточно хорошо тебя знаю. Так что вместо этого я выпью за то, какими стали мы благодаря тебе.

– Хорошие слова, – прокомментировала Тара. – Так что выпьем за то, чтобы сожаления и обиды ушли. За то, что еще может быть, и за то, какими мы станем.

– С днем рождения, мама, – тихо произнесла Хлоя, и на сей раз она говорила без насмешки и сарказма.

– С днем рождения, – повторили вслед за ней Тара и Мэдди.

– О, и Джерри тоже с днем рождения, – прибавила Хлоя, и они дружно рассмеялись. То был редкий момент мира и солидарности, когда они со звоном ударились стаканами.

После этого Хлоя поставила свой стакан с апельсиновым соком на стол.

– Итак, Тара, Мэдди хочет тебе кое-что сказать. Что ты храпишь.

– Что? – Тара прищурилась. – Я не храплю.

– Еще как. Словно циркулярная пила. Или как медведь гризли с синдромом апноэ. Мэдди, подтверди.

Мэдди поморщилась:

– Ну…

– Ты только что сравнила мое дыхание с сопением гризли! – вспылила Тара.

– И с циркулярной пилой.

Мэдди вздохнула и потянулась за своим вязанием. Солидарности пришел официальный конец.

* * *

На рассвете Джекс перестал притворяться, что спит, и вылез из постели. Вот уж ирония судьбы: он приехал в Лаки-Харбор, чтобы жить спокойной жизнью, о которой всегда мечтал, и, однако, никак не мог обрести покой.

В отличие от Иззи, которая спала, как… ну, как собака.

– Пора вставать.

Иззи поплотнее сжала веки.

– Мы идем на пробежку.

Джекс мог поклясться, что псина помотала головой. Вздохнув, он поднялся и пошел на пробежку в одиночестве. Когда же вернулся, Иззи ждала его на пороге.

– Ты сделала завтрак? – спросил он.

Собака сердито посмотрела на него, словно говоря: «Чувак, не гни пальцы, или я сделаю то же самое».

Джекс принял душ, оделся и направился в кабинет, где Джин протянула ему кофе, после чего оставила его в одиночестве. Три часа спустя она снова зашла в кабинет.

– Я все сделала. Пойду прикуплю себе бельишко.

Джекс вздрогнул.

– А мне-то зачем об этом знать?

– Потому что, возможно, ты захочешь, чтобы я подобрала кое-кому подарок.

– Кому, например?

– Например, привлекательной сестричке Трегер, с которой ты поссорился.

– Что-что? – Джекс помотал головой и уставился на Джин. – Откуда тебе знать, что я с ней поругался?

Джин улыбнулась:

– Я не знала. Но ты выглядишь так уныло и депрессивно… Что ты натворил? Только не говори, что это был типично мужской идиотский промах. Так черное кружевное, белое или прозрачное?

Боже правый.

– Не суй свой нос в чужие дела!

– Ну, это неинтересно. – Джин подошла ближе, кинула на Джекса сочувствующий взгляд и поцеловала в щечку. – Тебе надо поступить, как мой Стив, когда мы ссоримся.

Джекс вздохнул:

– И как он поступает?

– Все элементарно. Просто признай, что ты был не прав. То, что Стив всегда не прав, только на пользу нашим отношениям. – С этими словами Джин погладила Джекса по руке и ушла.

Но ему вовсе не кажется, что он не прав, раз хочет, чтобы Мэдди видела в нем больше, чем спасательный круг. От этого он чувствовал себя… слабым и уязвимым, и ему это просто ненавистно.

Но он не считает, что был не прав.

«Хватит думать, идиот». Он прошел в другой конец комнаты, к задней двери. Утро было морозное, холод пощипывал кожу, напоминая о том, что пришла зима. Вместо того чтобы пойти в мастерскую, он вместе с Иззи забрался в джип и отправился на прогулку.

И не заметил, как оказался у отеля.

Здание выглядело пустынным. Джекс вошел, попутно отметив, что внутри холоднее, чем снаружи. Сегодня явно не топили. Он прошелся по первому этажу: отшлифованные, но не доведенные до ума полы скрипели, стены требовали покраски, ванным не хватало новых туалетных столиков.

Его накрыло отчаяние. Так не должно было случиться.

Джекс услышал, как наверху что-то упало, и, перескакивая через ступеньки, поднялся на второй этаж, но там было пусто. Он обнаружил источник шума в мансарде. Просторное помещение растянулось в длину на весь этаж. Сейчас тут находилась большая часть мебели с других этажей – ее перенесли на время шлифовки полов. Повсюду лежал брезент, валялись коробки, наполненные всяким барахлом, оставшимся еще со времен прабабушек.

Здесь было холодно из-за ледяного, пронизывающего сквозняка и столь же ледяного взгляда, которым наградила его Мэдди. Она сидела на полу со смартфоном в руках, перебирая содержимое стоявшей перед ней коробки.

– Привет, – сказал Джекс и вошел в мансарду, явно рискуя отморозить себе все части тела.

Мэдди молчала.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь определить, что можно продать, чтобы покрыть счета за этот месяц.

О, черт.

– Мэдди…

– Это не обсуждается.

Джекс не уходил, и она вздохнула – ее выдох превратился в пар, подтверждая, насколько здесь холодно.

– Ладно, – она кивнула в сторону вороха непонятно чего в дальнем углу, – посмотри, пожалуйста, под брезент, нет ли старой скамейки для холла? Помнится, у нас такая была. На и-бэй выставлена такая же за триста пятьдесят долларов. Я была бы просто счастлива, если б удалось выручить за нее хотя бы половину суммы.

Джекс приблизился к груде вещей, накрытых брезентом.

– Тебе не стоит здесь работать. Тут слишком холодно.

– Оказывается, наличие финансовых проблем не дает замерзнуть.

Джексу была ненавистна сама мысль, что Мэдди приходится тревожиться из-за денег.

– Где твои сестры?

– Поехали в Сиэтл, в комиссионки – надо узнать, могут ли они взять у нас кое-какие вещи.

– Если ты продашь всю мебель, что останется, когда ты откроешь отель?

Мэдди посмотрела на Джекса, словно сомневалась в его умственных способностях, и вернулась к работе со смартфоном. Ее щеки пылали лихорадочным румянцем, глаза блестели подозрительно ярко, а уголки ее сочных, теплых, щедрых губ были уныло опущены.

И тут до него дошло. Она не злится на него. Она обижена.

– Мэдди.

– Уходи. Я сейчас всех ненавижу, а уж тебя тем более.

– Нет, это не так.

– Нет, так. В самом деле.

– Я могу изменить твое мнение о себе.

– Я в этом не сомневаюсь, но только попробуй – и завтра ты будешь выглядеть весьма прикольно.

Джекс не смог сдержаться и рассмеялся. Мэдди посмотрела на него:

– Это не смешно! Я хотела тебя, а ты ушел!

– Я хотел тебя, ты – меня, вот только…

– Ты не просто аварийный выход. Я не такая стремительная, как ты.

Он смотрел в ее глаза и видел, что это правда. Вспомнив совет Джин, он покаянно склонил голову.

– Я был не прав, что оттолкнул тебя.

– Ого! Мужчина говорит, что он не прав. Что там еще за фокусы припрятаны у тебя в рукаве?

– Не знаю. Посмотри сама.

Мэдди изогнула бровь.

– Раздевайся.

До сих пор Джекса мало что могло удивить, но на сей раз он был просто ошарашен. Он снова рассмеялся и охотно снял с себя рубашку.

Мэдди глядела на его грудь, на татуировки. Ее взор затуманился, но, опомнившись, она пожала плечами, словно ей все равно.

Все равно, черт возьми.

– Я уже видела тебя без рубашки, – холодно сказала она, но затем прошептала еле слышно – так тихо, что, не наклонись он, не расслышал бы: – Пожалуй, я бы лучше посмотрела на тебя без штанов.

– Ты и без них меня видела.

– И ты споришь с женщиной, которая на грани нервного срыва?

Джекс снова едва сдержал смех, но вовремя остановился – она все еще смотрела на него, как бы говоря: «Чтоб ты провалился». Но по крайней мере смотрела. А на ее порозовевшем лице не отражались больше ни боль, ни смущение. Миссия наполовину выполнена.

Не сводя с Мэдди взгляда, он рывком расстегнул джинсы и спустил их на бедра.

Взгляд Мэдди был прикован к его зеленым, как травка, трикотажным трусам. Она медленно отложила свой смартфон, а затем медленно поднялась с пола.

– Я все еще пытаюсь тебя ненавидеть.

– Но не можешь.

– Смогу. Через какое-то время.

– Тогда я заставлю тебя передумать, – сказал Джекс.

– Я же упертая, помнишь?

– Да, но я очень хорошо убеждаю.

Она прикусила нижнюю губу и воззрилась на него явно без ненависти.

– Ты… – Она указала на его эрекцию. – Эээ…

– Да. – Джекс сам был в шоке, как и Мэдди. В комнате-то было ужасно холодно.

– Я думала, на холоде он должен съежиться, – сказала она, выделив голосом слово «он».

Джекс открыл рот, затем снова закрыл его. Мэдди – единственный человек на свете, который способен лишить его дара речи: пока он стоял здесь, без рубашки, с приспущенными штанами, она встала и сняла с себя толстовку.

Пока Джекс пожирал ее взглядом, она расстегнула пуговицу и молнию на своих джинсах и тоже их приспустила.

– Вот черт, – сказала она и посмотрела на Джекса. – Ладно, только имей в виду, что я не планировала сегодня стриптиз. А то бы подготовилась.

Если она имела в виду, что под джинсами оказались фиолетовые кружевные трусики танга, которые не очень сочетались с ее голубым бюстгальтером, то цветовая гамма Джекса совершенно не интересовала.

Мэдди хотела скинуть с себя джинсы, но кроссовки не дали ей этого сделать.

– Немного физической нагрузки не повредит.

Джекс рассмеялся, а она, возмущенно вздохнув, принялась развязывать шнурки.

Внезапно его веселье сошло на нет, уступив место неприкрытому и совершенно неподдельному вожделению. Виной тому были ее изящные трусики, разделившие ее милую попку в форме сердечка на две половинки.

– Мэдди… – Голос Джекса стал хриплым и грубым.

Она все еще сражалась со шнурками.

– Что?

Прежде чем он смог ответить, на полу, в пяти футах от нее, зазвонил телефон. Изменив позу, Мэдди медленно потянулась за ним.

– Не могу, – ответила Мэдди в трубку: она стояла на коленях, опираясь на одну руку. – Я… – Обернувшись, она глянула на Джекса – ее взгляд вновь опустился на его трусы. – Мне надо идти. – Одним движением большого пальца она нажала отбой. Все еще разглядывая его, она некоторое время молчала. – Мы сейчас находимся в холодной комнате и демонстрируем друг другу наши… части тела.

– Есть такое.

– Пора бы нам повзрослеть.

– Возможно. Но не сегодня.

Мэдди перевела дыхание, по-прежнему не сводя глаз с его возбужденного пениса.

– Вчера ты сказал, что не хочешь быть для меня аварийным выходом.

– Дурацкое заявление тупого парня, который к тому же не очень хорошо соображал в тот момент.

– А сейчас ты хорошо соображаешь?

– Да. Между нами не только секс. Так что если тебе нужно убежище, я к твоим услугам.

– Очень великодушно с твоей стороны.

Покончив с играми, Джекс поманил к себе Мэдди.

Она встала, сделала шаг и с громким стуком упала на пол.

– О Господи! – Джекс бросился к ней и упал на колени рядом.

Мэдди скорчила рожицу:

– Правда же, тебе нравятся глупые неваляшки?

– О да, мне кое-кто нравится. – Джекс провел рукой по груди Мэдди. – Ты. Все в тебе.

Мэдди затаила дыхание.

– Нам еще кое-что надо снять. – Джекс наклонился, чтобы разобраться с ее шнурками, затем со своими. Они сбросили обувь и, наконец, джинсы.

– Пожалуй, от белья тоже стоит избавиться, – прошептала Мэдди, но в этот момент внизу раздался звонок в дверь.

– Я сейчас кого-нибудь пристрелю, – сказала Мэдди.

– Сойер терпеть не может, когда так делают. Потом столько бумажной работы!

Звонок не унимался, и Мэдди подкралась к окну.

Джекс посмотрел на ее зад и пошел вслед за ней, намереваясь зубами стянуть с нее эти игривые трусики. Затем он схватит ее за бедра и стал ласкать пальцами. О да…

– Это Люсиль, – сдавленным голосом сообщила Мэдди. – Я не могу пристрелить Люсиль.

– Она уйдет, – наклонившись, Джекс поцеловал Мэдди в шею.

– Но она… – прошептала Мэдди, ударив ладошкой по стеклу, когда Джекс слегка прикусил кожу зубами. – О Боже!

– Дай мне еще минуту, и ты будешь кричать «О, Джекс!».

Мэдди ударила по стеклу другой рукой, после чего замерла, но не от экстаза.

– Она меня видит! – просипела она. – Она думает, я машу ей. – Мэдди посмотрела на Джекса. – И она знает, что ты здесь. Твой джип во дворе. А я в окне в одном лифчике.

– Да ей же сто лет в обед. Она не может разглядеть подробности. – Он снова поцеловал ее в шею. – Она уйдет.

– Нет, не уйдет. Последний раз, когда нас видели вместе, наш поцелуй обсуждал весь город. Не хватало еще, чтобы и об этом судачили кумушки. Это, – пояснила она, отпихнув Джекса локтем, – только для тебя и меня.

Он вздохнул и оставил ее в покое, а Мэдди тем временем вновь натянула джинсы, скрыв под ними свою великолепную попку, попрыгала немного на месте, чтобы джинсы сели, как надо.

Мэдди схватила толстовку и надела ее – наизнанку.

– Блин! – воскликнула она и тут заметила, что Джекс все еще стоит как вкопанный на одном месте. – Одевайся!

– Ты не могла бы быть такой же командиршей, когда мы идем в постель? Меня это заводит.

Мэдди швырнула ему рубашку.

– Кончай дурачиться, пошевеливайся, ты пойдешь со мной!

– Эх, а я-то надеялся, что к этому моменту ты кончишь.

Мэдди застонала:

– Перестань меня дразнить!

Люсиль трещала без умолку восемь минут. Мэдди сразу потеряла нить разговора, но отчаянно старалась к месту кивать и делать вид, что следит за ходом беседы – целых восемь минут! И каждую из этих минут она остро ощущала, что прямо за дверью, вне поля зрения Люсиль, стоит большой, высокий, безмолвный мужчина, полный страсти, огня, вожделения – и это, вне всякого сомнения, полностью отвечает ее желаниям.

Да, от прежней Мэдди и следа не осталось. Это та, прежняя, позволяла чужим желаниям главенствовать над ее собственными.

– Люсиль, – внезапно сказала Мэдди, – прости, мне очень жаль, но мне надо идти.

Люсиль озадаченно посмотрела на нее, но кивнула в ответ:

– Хорошо, дорогая. Просто загляни на огонек, когда будет возможность, и мы обсудим проект до конца.

– Разумеется. Зайду, обещаю. Проект… эээ… кажется по-настоящему заманчивым. Он просто великолепный – всем проектам проект.

Захлопнув дверь, Мэдди закрыла глаза и почувствовала, как сзади подкрался Джекс, источающий волны тестостерона и феромонов, – единственный проект, который ее сейчас интересовал.

Он откинул ее волосы с шеи, и Мэдди почувствовала прикосновение его губ. Ее рука оказалась на его плечах, он тоже обнял ее одной рукой, а другой провел вверх по животу и положил ладонь на грудь.

– Я забираю тебя домой, – сказал он волнующе хриплым голосом. – К себе.

Мэдди приоткрыла рот, чтобы произнести: «Ура, наконец-то», но Джекс уже вытолкнул ее за дверь. Она едва успела схватить сумочку, и он потащил ее прочь из отеля.

– Джекс…

– Это не обсуждается, – повторил он ее собственные слова.

– Прямо по курсу Люсиль, – прошипела она, мотнув головой в сторону двора, где Люсиль шла к своей машине.

– Черт. – Джекс затащил Мэдди обратно в дом, и там они простояли, пока Люсиль наконец не добралась до своего авто. – Она меня просто убивает, – пробормотал Джекс.

Еще больше времени понадобилось Люсиль, чтобы развернуться и выехать со двора, после чего Мэдди с Джексом кубарем скатились по ступенькам крыльца и направились к джипу. Джекс летел на всех парусах, вынуждая Мэдди бежать следом за ним. Иззи вприпрыжку скакала рядом, вскинув уши торчком, в ожидании приключений. С уст Мэдди сорвался смешок, отчасти от нервов, отчасти от предвкушения и на все сто процентов – от неимоверного желания.

У джипа Джекс прижал ее к дверце и наклонился, чтобы поцеловать, властно и глубоко, будто убеждая ее, что она хочет этого так же сильно, как он.

Обвив шею Джекса руками, Мэдди прижалась к нему.

– Поехали, быстро, – сказала она.

Джекс вздрогнул и буквально втолкнул ее в джип. Они ехали молча через весь город, единственным звуком, нарушавшим тишину, было биение ее сердца, барабанной дробью отдававшееся в ушах. Мэдди была так взбудоражена, что едва не протаранила головой крышу автомобиля, когда Джекс коснулся ее бедра.

– Это от возбуждения, – пояснила она. – А не… ну, ты знаешь.

– Хорошо.

Они взялись за руки, сплетясь пальцами, и больше не разговаривали.

Это было кстати. Даже ради спасения жизни она не смогла бы поддерживать сейчас разговор. Только не в таком заведенном состоянии, в каком она сейчас была. Нет, единственное, что ей сейчас могло бы помочь, – оргазм.

Джип Джекса свернул в тихий квартал на утесе, возвышавшемся в трехстах футах над уровнем моря. Его дом был последним на улице и самым ближним к обрыву.

Выпрыгнув из машины, Мэдди оглядела открывшийся перед ней вид и в изумлении застыла. Насколько хватало глаз, простирался ярко-синий океан, искрящийся на солнце.

– Потрясающе! – прошептала она, подходя ближе к краю обрыва.

– Об этом позже. Намного позже, – отозвался Джекс и потянул Мэдди в дом, не давая толком рассмотреть интерьер. Прежде чем он затащил ее в спальню, она успела увидеть разве что открытые настежь двери комнат, высокие деревянные потолки, великолепную внутреннюю отделку и цветы.

– Я намерен прямо сейчас повалить тебя на постель и как следует повеселиться, – сказал Джекс.

– О, – прошептала Мэдди, дрожа в предвкушении.

– Да или нет, Мэдди?

– Да. Боже мой, да!

Еще прежде, чем она успела это произнести, Джекс сделал именно то, что и обещал. Он подхватил ее на руки и бросил на постель. Едва она коснулась кровати, он уже был сверху, пылая прежней страстью, зажженной еще на мансарде. Накрыв ее губы своими, он сунул руки под рубашку Мэдди и стал ласкать ее соски. Она хватала ртом воздух, а он на время оторвался от нее, чтобы снять с них обоих толстовки.

Мэдди не могла отвести от него глаз.

Джекс наклонился и поцеловал ее грудь, выбившуюся из лифчика, а затем и этот барьер между ними исчез.

– Обожаю твою кожу, – прошептал он, припав к ее соску и слегка ударяя по этой затвердевшей горошине своим горячим языком. Затем вдруг резко втянул его в рот и сосал до тех пор, пока Мэдди не стала извиваться под ним. – Она такая нежная.

– Это все лосьоны Хлои, – зачем-то призналась она.

Джекс лишь рассмеялся ей в лицо:

– Я совершенно уверен, что это полностью твоя заслуга.

Его голос достиг предельной глубины и сексуальности, Мэдди казалось – она может кончить от одного звука его голоса. Но тут Джекс поднял градус возбуждения еще выше, сунув руку внутрь ее облегающих джинсов.

– О Боже, – прошептала Мэдди.

– Я знаю.

Мэдди, задыхаясь, рассмеялась.

– Нет, ты не понимаешь. – Она уперлась ему в грудь, толкая, пока он не поднял голову. – Твоя рука – в моих джинсах!

– Ага. – В его голосе звучали одновременно желание и радость. – Вообще-то я надеялся продвинуться еще дальше.

Дурачок, ухмыльнулась Мэдди.

– Да нет же, дело в том, что ты сделал это, даже не расстегнув их! Наверное, помогло перетаскивание строительного мусора и рубка дров. Я похудела!

Его потемневшие глаза пылали страстью.

– И это тебя заводит?

– Да. – Мэдди взяла в ладони его лицо и улыбнулась. – Но ты заводишь меня еще больше.

– Хорошо! Ты тоже меня заводишь. – Взяв ее руку, Джекс положил ее на свой возбужденный член, чтобы продемонстрировать силу возбуждения. – Хватит разговоров. У меня другие планы на наши языки. – И чтобы доказать это, он снял с нее джинсы, затем встал с постели, чтобы сделать то же самое со своими.

У Мэдди перехватило дыхание, когда она увидела Джекса во весь рост. Он великолепен. Вне всяких сомнений. Она испустила громкий стон, когда Джекс склонился над ней, поцеловал низ живота и, взявшись за ее трусики, медленно снял их с нее.

– Ты прекрасна, Мэдди.

Пока она таяла от его слов, он пристроился у нее между ног и так долго смотрел на открывшуюся его взору картину, что Мэдди почувствовала себя неловко.

– Джекс…

– Если бы ты могла посмотреть на это моими глазами… – Его широкие плечи раздвинули ее ноги, он склонил голову и поцеловал нежную плоть на внутренней стороне бедра, а в голове Мэдди осталась лишь одна мысль: «Пожалуйста, будь в этом так же хорош, как во всем остальном».

Затем он нежно погладил ее пальцем, и мыслей не осталось вообще. Со стоном он провел языком по ее влажной трепещущей плоти. Мэдди прикусила губу и вцепилась руками в простыню, не в состоянии прекратить сладкую дрожь.

Экстренное сообщение – в этом он такой же мастер, как и во всем остальном!

– Мне нравится, какая ты на вкус, – прошептал Джекс.

Когда Мэдди уже была на грани бурного оргазма, Джекс внезапно остановился.

– Что? – выдохнула она.

Наклонив голову, он посмотрел ей в глаза:

– Последние два раза, когда мы подходили к этому месту, нас прерывали. Жду, когда это произойдет на сей раз.

Мэдди открыла рот от изумления.

– Ты хочешь, чтобы нас прервали? Должна тебе сказать, что если это произойдет, я закричу!

Джекс задорно улыбнулся:

– У меня есть идея получше. Я сам заставлю тебя кричать. Как только найду все твои эрогенные зоны. – Он лизнул ее сосок. – Что тебе нравится? – Джекс погрузил язык в ее пупок, затем сжал ее бедро. – Как насчет этого? – прошептал он и снова коснулся губами ее влагалища.

Мэдди не ответила, и он приподнял голову.

– Да! – простонала она.

Повторив тот же трюк, он ввел сперва один палец внутрь нее, затем другой и стал медленно ими двигать.

– Хочу, чтобы ты вошел в меня! – взмолилась Мэдди.

Джекс достал из ночного столика презерватив, надел его и погрузился в Мэдди.

– Не останавливайся, – прошептала она.

Но Джекс и не думал останавливаться.

Он прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза, давая ей время приладиться к нему. Обхватив его бедра ногами, Мэдди выгнулась дугой и почувствовала, что полностью расслабилась.

– Боже, ты только посмотри на себя, – прошептал Джекс и прикоснулся губами к ее губам. – Обожаю твою улыбку.

А Мэдди даже не поняла, что улыбается. Когда она была с ним, как сейчас, она чувствовала себя сексуальной, желанной, прекрасной – королевой мира.

Джекс начал двигаться и в конце концов установил такой ритм, от которого у Мэдди захватило дух. Запустив пальцы в его волосы, она поймала его взгляд.

Вот! Вот так себя чувствует женщина, когда все идет правильно…