Текст книги "В твоих сильных руках"

– Восемьсот пятьдесят шесть креветок, – провозгласил Джекс.

Точное количество не угадал никто, но один человек был близок, написав «восемьсот пятьдесят». Джекс принял еще одну бумагу из рук Сэнди с именем победителя. Он прочел его про себя и посмотрел на Мэдди – та глядела на него с непроницаемым лицом, на котором, однако, угадывалось некоторое ехидство.

Стараясь изобразить одновременно раскаяние и самоуничижение, он улыбнулся.

– Мэдди Мур, – произнес он под бурные аплодисменты.

И Мэдди от удивления открыла рот.

Хлоя услужливо подтолкнула ее вперед.

– Но я не заполняла никакие билеты, – запротестовала Мэдди, когда Джекс схватил ее за руку и помог подняться на импровизированную сцену.

Форд и Сойер покатывались со смеху. И Хлоя вместе с ними. Мэдди с подозрением на нее посмотрела:

– Сколько билетов с моим именем ты заполнила?

– Пятьдесят.

– И я тоже, – признался Форд.

Сойер хитро ухмыльнулся:

– И сто от меня. Оно того стоило.

Что ж, подумал Джекс, возможно, иногда и от его кровожадных друзей бывает толк.

– А я заполнила сто билетов со своим именем, – заявила Люсиль, на лице которой явственно читалось разочарование. – Черт. Может, в следующем году…

– Целуй, целуй, целуй! – скандировала толпа.

Джекс перестал дрожать, но чтобы согреться, придется постараться. Причем им обоим. Взгляд Мэдди был холодным и отстраненным.

Да, ей определенно не помешает толика тепла. А поцелуй – самый верный способ ее согреть. Поймав сопротивляющийся взгляд Мэдди, Джекс притянул ее к себе, впервые за весь день радуясь неизбежной повинности мэра.

– Ты превратился в ледышку, – прошептала Мэдди.

– Да.

Она вздохнула и обвила его шею руками.

– Я все еще схожу по тебе с ума.

– Я знаю. – Джекс заглянул в ее прекрасные глаза и почувствовал, как от полноты чувств защемило сердце. Не говоря уж о затеплившейся робкой надежде – совершенно новом для него ощущении.

– Я планирую изменить твое мнение обо мне.

– Джекс…

– Прости, Мэдди. Мне жаль, что я не признался тебе раньше, но ты должна знать – сейчас я уже не юрист. Все в прошлом.

– Я знаю.

– Целуйтесь! – вопила толпа.

Мэдди явно была не в восторге от того, что придется целоваться на публике. Джекс медленно провел рукой по ее шее, другой рукой – по спине.

– Справишься, Мэдди?

Чертовски его удивив, она в ответ взяла в ладони его замерзшее лицо и встала на цыпочки. Джекс подался ей навстречу, нагнувшись, чтобы достать до ее губ. Он услышал, как она ойкнула – его губы были ледяными. Шепотом извинившись, он немного изменил позу – чтобы полнее насладиться вкусом ее губ.

И тут она удивила его снова.

Она приоткрыла рот шире, и сладкий поцелуй превратился в нечто большее, более чувственное и пылкое.

Внутри их разгоралось пламя, растопившее лед и снаружи.

Внизу, под сценой, улюлюкала и бесновалась толпа. Мэдди было отпрянула, но Джекс удержал ее, не позволив сбежать.

– Нужна еще минутка? – прошептала она с лукавой улыбкой.

– Может, и две. – Джекс оторвался от Мэдди со сдавленным стоном, когда та прижалась губами к его уху. – Мэдди, это не поможет.

Но тут она прошептала несколько слов, которые «помогли».

– Только подумай, – сказала она, – на моем месте могла быть Люсиль.

Форд стоял в палатке за прилавком, разливая пиво посетителям, выстроившимся в очередь. Джекс у него за спиной доставал кружки и пополнял запасы алкоголя. Форду его помощь явно пошла на пользу, обеспечив палатке небывалый приток посетителей. Впрочем, Джексу это тоже не вредило, ведь он был совладельцем «Шалаша».

На самом деле Джекс был совладельцем нескольких компаний в городе. Вернувшись в Лаки-Харбор, он таким образом распорядился своими деньгами. Выкупил право собственности на несколько обедневших компаний, чтобы помочь людям, которых он знал и любил всю свою жизнь.

Они были ему благодарны, но его признательность им была еще больше. Они радушно приняли его обратно в свои ряды, подарили чувство родины, когда он так отчаянно в нем нуждался.

– Очнись, – обратилась Тара к Джексу, слегка кивнув в знак приветствия. Она выжидающе смотрела на него. – Привет! Мне бы выпить.

– Очередь вон там. Я не обслуживаю. Я просто…

Тара ударила ладонью по прилавку.

– Послушай, сладкий, Люсиль только что отправила меня куда подальше. Так что мне быстренько надо выпить. Двойную порцию.

Джекс улыбнулся:

– Тебе пива, вина или эгг-ног?

– Нууу… Вина.

Джекс налил полнехонький стакан вина и протянул ей – Тара залпом осушила емкость и вернула обратно.

– Тара?

– Да?

– Тебе стоит ей все рассказать.

Тара уставилась на него, затем присела на стул и опустила голову на барную стойку.

– Для этого мне понадобится больше спиртного. И покрепче вина.

Джекс наклонился, достал стопку и бутылку виски «Джек Дэниелс», которую Форд заныкал под прилавком на случай… Впрочем, черт его знает, зачем он это сделал.

– Твое здоровье, – выпалила Тара, когда он наполнил стопку на два пальца.

– Нельзя больше скрывать правду от Мэдди.

– Слушай…

Джекс помотал головой:

– Когда Фиби попросила меня пять лет назад организовать доверительный фонд, она также заставила меня пообещать кое-что. Что ты будешь защищена при любом раскладе.

– Не я, – Тара закрыла глаза, – моя тайна. Она хотела, чтобы моя тайна не выплыла наружу. – Она широко распахнула глаза. – А это значит, что ты не имеешь права рассказывать о ней. – В ее голосе явно звучало облегчение. – Ты не можешь, ты обещал…

– Но ты-то нет, – возразил Джекс.

– Джекс…

Кто бы мог подумать, что обещание умершей женщине обратится предательством человека, который стал для него таким важным?

– Я всегда держу свое слово, Тара. Всегда. – Не говоря уж о профессиональной конфиденциальности. – Но когда Фиби вложила все свои свободные средства в этот фонд…

– Она оказалась в сложном положении, когда нужно было платить наличными. А затем ты предоставил ей ссуду на отель. – Глаза Тары стали совсем несчастными. – Я бы никому не пожелала оказаться в такой ситуации…

– Знаю, – тихо сказал Джекс. – Но сейчас я храню два секрета умершей женщины. – И это несправедливо по отношению к твоим сестрам.

– Тебя в основном волнует Мэдди.

– Ну да.

– И сильно? – Тара наклонилась и пристально посмотрела ему в глаза. – Она ведь для тебя не девочка на одну ночь?

И ни минуты не была – внезапно осенило его.

– Найди способ рассказать ей, – тихо повторил он. – Или я найду его за тебя.

Тара посмотрела на него и залпом выпила.

Джекс услужливо наполнил стопку, и Тара, поежившись, выпила снова.

– Я никогда никому об этом не говорила, – прошептала она. – Никогда.

– Это не просто-то кто-то. Это Мэдди. Она заслуживает того, чтобы знать, что ты скрываешь, и твои мотивы. И она заслуживает того, чтобы понимать, во что может вылиться эта ситуация – с отелем, ссудой, трастом – со всем.

Тара прикрыла глаза и испустила долгий медленный вздох.

– Мне просто так… стыдно.

Он слишком хорошо ее понимал.

Джекс взял в руки ее ладошки.

– Ты была ребенком, Тара. Ты потеряла голову и дорого за это заплатила. В этом нет ничего постыдного. Но пока ты хранишь все в секрете, он имеет над тобой власть.

– Знаю. – Тара плотнее затянула шарф вокруг шеи.

Он был зеленый, с люрексом и очень-очень кривой.

– Теперь она вяжет шарф тебе, – сказала Тара, заметив, что Джекс смотрит на шарф. – Он разноцветный. И просто безобразный. Мне бы еще стопочку, сладкий.

Джекс налил новую порцию, и Тара снова не стала с ней долго церемониться.

– Ты как?

– Просто фантастически, черт подери.

– Врушка.

Тара вздохнула:

– Она вязала мой шарф с любовью, большой любовью, хоть я постоянно расстраиваю ее, когда ругаюсь с Хлоей.

– Ну так перестань это делать.

– Она хочет, чтобы мы были вместе. – Тара зажмурилась и подвинула стопку к Джексу. – Здесь, в городе, где я совершила свою самую ужасную ошибку.

– Может, хватит смотреть на это как на ошибку? Должно же быть что-то, что тебя радует, когда ты здесь, что-то, что ты когда-то оставила.

Тара глянула на свой шарф, потрогала пряжу.

– Я готовлю.

– И чертовски вкусно. Я лично в диком восторге от чизбургера с беконом и голубым сыром.

– Да, это у меня неплохо получается, – ответила Тара гордо. – И каким-то образом я умудрилась согласиться поработать в кафе и остаться до конца месяца – полное безумие, учитывая, как сильно я хочу оказаться подальше отсюда. Боже правый, я работаю в «Съешь меня». – Приподняв голову, она озадаченно посмотрела на Джекса. – Дай-ка я скажу это еще раз. Я работаю в кафе под названием «Съешь меня». Ну не идиотка ли?

– Просто хорошая сестра, – поправил ее Джекс. – Расскажи ей, Тара.

Она закрыла глаза, а потом снова их открыла. Сейчас они блестели, и Джекс испугался, что Тара вот-вот заплачет. Но он ее плохо знал.

– Я не могу, Джекс, – сказала она. – Не сейчас. Я не готова.

Джекс тяжко вздохнул. Не это он хотел услышать. Ему было больно за Мэдди, больно представить, что она почувствует, когда узнает, как много они от нее скрывают. Убрав стопку, он налил воды в стакан и подвинул его к Таре.

– Она хочет того, что мы не можем ей дать, Джекс. Она хочет, чтобы мы стали семьей. А я ничегошеньки не знаю о семье.

– Ты носишь шарф, который она для тебя связала, – напомнил он. – Кажется, именно так обычно поступают сестры.

– Она так одинока. Ее отец – хороший человек, но он художник-декоратор. Большую часть детства она провела на съемках, в гримерных трейлерах или в производственно-техническом отделе. Ее друзья надолго не задерживаются, просто в силу ее профессии, меняются с каждым новым проектом. Никто из них ей сюда не звонил, насколько я знаю. Ее ближайшим другом был ее босс, а он бросил ее, как дурную привычку, когда она попала под сокращение вследствие… одной ситуации. – Тара коснулась руки Джекса, чтобы обратить его внимание, что он слишком сильно сжал бутылку виски. – Это не он ударил ее, – мягко сказала Тара.

– Но кто-то же сделал это, – произнес Джекс ровным голосом. – Кто-то неоднократно делал ей больно.

Тара кивнула, потягивая воду из стакана.

– В прошлом, да. Но она стала сильнее. Ты бы видел, какую она устроила взбучку мистеру Дженкинсу, когда сегодня утром он снова попытался взять на прокат лодку. – Тара нежно улыбнулась. – Она учинила ему допрос, заставила подписать бланк у нее на столе и при этом говорила «пожалуйста» и все такое.

Да, ему бы понравилось это зрелище.

– Ее самооценка и уверенность в себе были ниже плинтуса, когда она приехала сюда.

– И это все изменилось в лучшую сторону – благодаря тебе. – Тара буравила взглядом свой стакан. – Она хочет возродить отель. Только законченная сука отказала бы ей в этом.

– Ну так не отказывай.

Глава 17

Учитесь на чужих ошибках. У вас не хватит времени, чтобы наступить на все грабли самим.

Фиби Трегер

Мэдди решила заняться стиркой. Она собрала кипу грязной одежды и полотенца и добавила к этому еще и свои испачканные кроссовки.

– Не очень веская причина для получения сушилко-терапии, – заметила Тара, складывая свою чистую одежду в безукоризненно ровные стопки.

– Сушилко-терапии?

– Сладкая, все знают про трюк с обувью в сушилке. На цикле вращения в сушилке ничего нет. – Тара одарила ее улыбкой испорченной девчонки и вышла.

Мэдди покачала головой и добавила в машину моющее средство. Включив «старт», направилась к шкафу с бельем и продолжила составлять список простыней и полотенец. Мэдди очень нравилось заниматься отелем. От всех этих хлопот она получала гораздо больше удовольствия, чем могла представить раньше. Тару и Хлою впечатлили ее умения, но они совершенно не понимали, как подобное занятие может нравиться.

И это нормально. Она ведь тоже не понимала, что за радость готовить еду, или заниматься йогой, или делать косметические средства для спа-процедур.

Мэдди посмотрела на свои часики. Два последних дня Форд давал ей уроки управления яхтами. Он рассказал ей об оснастке судна, научил с ним управляться, но больше всего ей понравилась та часть лекции, где объяснялось, что такое корма и нос.

Получите, мистер Дженкинс!

Джекс все еще делал у себя в мастерской туалетные столики под раковины, так что его не было рядом целыми днями. Мэдди понимала, что он дает ей личное пространство, которое, как он думал, ей нужно. Но она приехала сюда, в Лаки-Харбор, для того, чтобы начать новую жизнь – а это означало, что у нее не было никакого права думать о прошлом. Джекс тоже имел право начать все заново. И это вполне логично.

Но ее сердце было отнюдь не так логично. Она знала, что не юридическая степень сделала Алекса жестоким и лживым засранцем.

Джекс не лгал, но он утаивал правду. Она бы солгала, если бы сказала, что ее это не беспокоит.

Но самая большая проблема была вот в чем: готова ли она снова довериться мужчине? Тяжко вздохнув, Мэдди направилась обратно в прачечную и в коридоре столкнулась с Джексом.

– Ты давно тут?

Он убрал влажный локон с ее лба и нежно прижался губами к пульсирующей жилке на шее.

– Только что пришел. Ты в порядке?

О Господи, что же с ней творят его губы!

– Д-да.

– Точно?

– Ага. А что?

– Просто ты запыхалась и немного вспотела. – Глаза Джекса потемнели, голос осип. Он окинул ее долгим взглядом, затем наклонился и снова поцеловал. – Ты все еще сомневаешься, Мэдди? Насчет нас? Все еще ищешь пути к отступлению?

Она посмотрела на него, осознавая, что нуждается в нем больше, чем в воздухе, но… но так и не смогла ответить.

Две недели. Она в Лаки-Харборе уже две недели, и сегодня лучший день в ее жизни. До Рождества еще полмесяца, и за это время она должна была успеть сделать то, что задумала.

Все это время Мэдди надеялась, что сможет убедить Тару и Хлою дать отелю шанс.

Она верила, что у нее получится.

Но одно слово кредитного инспектора – и эта вера погибла.

«Отказано».

Тяжко вздохнув, Мэдди вышла из банка, села в машину и уронила голову на рулевое колесо. В голове гулким эхом отдавались слова кредитного инспектора:

«Сожалею, мисс Трегер, но вам отказано в рефинансировании. В условиях современной экономики мы вынуждены принимать решения в соответствии с более жесткими требованиями и правилами, а вы и ваши сестры этим требованиям не отвечаете».

«Не отвечаем требованиям…

Мы неудачницы…»

Пусть инспектор и не произнесла последнюю фразу, но Мэдди ощущала себя после этого разговора именно неудачницей. Черт возьми, им нужен этот кредит, чтобы отремонтировать и открыть отель. Не говоря уж об оплате задолженности по ссуде, которая у них накопилась.

Мэдди судорожно вздохнула, но плакать не стала. Не могла. Она еще не сказала сестрам, что поедет утром в банк. Они думали, что до конца недели известий не будет.

Сейчас она была рада, что ничего им не сказала. В основном потому, что не была уверена, что для них это будет таким же ударом, как для нее.

Она вытащила мобильный и позвонила отцу. Сама не знала почему – разве что хотела услышать голос человека, который ее любит.

– Привет, милая, – закричал он в трубку под звуки сирен и чьи-то вопли на заднем фоне. – Как поживаешь?

– Пап? – Сердце замерло. – Что происходит? С тобой все в порядке?

– Все отлично. Я на съемочной площадке в Новом Орлеане, снимаем фильм ужасов.

– О! – Мэдди кивнула. От одного звука его голоса ей стало легче, и намного. – Я по тебе скучаю.

– Ну тогда давай приезжай сюда. Всегда можно сделать еще одну попытку.

Эта идея показалась ей на удивление соблазнительной.

– Да, я могла бы. – В конце концов, очень скоро она станет бездомной.

Они побеседовали еще несколько минут, затем попрощались, а она так и не рассказала отцу, во что превратила свою собственную жизнь.

И свое сердце.

Господи, ей нужны чипсы. Целый пакет.

Вздохнув, Мэдди завела машину и поехала к отелю, но сестер там не было. Развернувшись, она направилась к кафе.

Тара готовила ленч.

– Чего ты пришла? – спросила Тара, высунувшись в окошко из комнаты шеф-повара. – Я завалена работой.

Что ж, это избавит ее от необходимости делиться с ней дурными вестями, подумала Мэдди.

– Мне нужно что-нибудь теплое и сытное. – «Чтобы избавиться от тревоги, которая не дает мне дышать».

Тара кивнула:

– У меня есть кое-что для тебя. Я только что приготовила запеканку под названием «Жизнь – отстой» из риса с овощами.

– Но это же запеканка, – поежилась Мэдди. – В ней все ингредиенты смешаны!

– Не будь ребенком.

– Тара, там все перемешано.

– Ну да, как и в любой другой запеканке. Но я положу хлеб подааааальше, на другой край тарелки, договорились? Могу даже на отдельной тарелке, если тебе от этого станет легче. А пока сядь и помолчи, а я принесу тебе еду.

– Отлично. Только мне еще нужен горячий шоколад и взбитые сливки. Двойная порция сливок.

Потому что сливки – панацея от всех бед. Они заглушат тупую ноющую боль и мучительную тоску, грызущие ее внутри. Во всяком случае, Мэдди на это очень надеялась.

Через несколько минут она уже поглощала изумительную запеканку и одновременно все добавляла и добавляла сливок в свой горячий шоколад. И в этот момент она спинным мозгом почувствовала чье-то присутствие.

Джекс.

Она не посмела поднять взгляд, когда его ботинки оказались в поле ее зрения.

– Ты за мной следишь? – спросила она, не поднимая головы. – Откуда ты всегда все знаешь?

– Что ты переела взбитых сливок? Я не знал. У меня тут деловая встреча с потенциальным клиентом.

Джекс слегка подвинул ее локтем и присел рядом. Мэдди чувствовала на себе его долгий пытливый взгляд. Теплой ладонью он погладил ее затылок и прижался крепким бедром к ее бедру, отчего Мэдди захотелось забраться к нему на колени и спрятаться у него на груди.

Но вместо этого она выдавила сливки прямо себе на язык. Проглотила сладкую массу, облизнула губы и наконец взглянула на Джекса.

Тот не сводил глаз с ее губ.

Было интересно наблюдать за тем, как он на нее смотрит. Ее жизнь спущена в сортир. Точнее, течет по канализационной трубе, а он все еще хочет ее. Она не думала, что это может что-то изменить или как-то поможет, но на самом деле ей стало легче.

– Я думала, у тебя встреча.

– Встреча может подождать. Поговорим?

– О чем? – Мэдди потрясла почти пустой баллончик из-под сливок. – О том, как я только что упустила свой шанс? Или о том, как потерпела неудачу в чем-то другом?

Единственный способ не удариться в слезы – проглотить побольше сладкого. Она прочла надписи на баллончике со сливками, но нигде не было написано, что передозировка может вызвать понижение самооценки или словесный понос.

Джекс забрал у нее сливки.

– И в чем, по-твоему, ты потерпела неудачу?

В жизни в целом. Мэдди закрыла глаза, которые уже жгли слезы, и с трудом проглотила ком в горле. Легкий звон в голове превратился в целый оркестр ударных инструментов, разместившийся в правой части мозга.

– Мне срочно нужны чипсы, – прошептала Мэдди. – Это так утешает, когда тебе отказывают. – Допив горячий шоколад, она хотела было встать, но Джекс схватил ее за запястье.

– Отказывают?

Отказывают. Нападают. Уничтожают.

– Ты говорил, у тебя встреча.

– Ну да, – сказал Джекс, но не ослабил хватку.

Мэдди попыталась освободиться, но он привлек ее к себе и легонько поцеловал в уголок рта.

– На твоих губах взбитые сливки, – пояснил он.

Мэдди прерывисто вздохнула. Она хотела его, ужасно хотела, но даже это не облегчало боль от того, что ее мечта корчилась в предсмертных судорогах.

– Кажется, тебе машет твой клиент, – прошептала она.

Джекс повернулся и посмотрел на мужчину, который сидел за отдаленным столиком и старался привлечь его внимание. Кивнув ему, Джекс снова посмотрел на Мэдди.

– Давай поговорим, – настойчиво повторил он.

– Банк отказал нам в рефинансировании. – Мэдди стало тошно только от того, что она произнесла эти слова вслух, – впрочем, возможно, дело было в тяжелой пище, которой она набила желудок. Она бросила виноватый взгляд в сторону кухни. – Я еще не говорила Таре и Хлое, но нам придется отменить заказ на межкомнатные двери. Очевидно, придется поставить новые окна, когда их привезут, отремонтировать крышу и потолок, и еще я покрашу стены – вот и все. А твой клиент того и гляди упадет со стула, пытаясь подслушать, о чем мы говорим. Тебе надо идти.

– Мэдди!

О Боже, этот низкий хрипловатый голос, полный подлинного сочувствия, от звука которого она сейчас рассыплется на миллион крошечных кусочков. «Не здесь, – строго велела она себе. – Ты не утратишь самообладания на публике еще раз». Кроме того, в этот раз некому вылить на нее кофе, чтобы привести в чувство.

– Мне пора, – с трудом сказала она. Ей нужна перезагрузка, вот и все.

Высвободившись из рук Джекса, Мэдди встала и вышла из кафе.

Мэдди направилась прямиком в офис на пристани. Если корабль идет ко дну, надо по крайней мере привести в порядок счета.

Менее чем через минуту она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, щелкнул замок, и вот она уже смотрит в карамельные глаза Джекса. Сердце пропустило удар.

– А как же твоя встреча? – задала она вопрос.

– Внезапно отменилась.

Он ее отменил. Боже. Она дорого ему стоит – во всех смыслах слова.

– Джекс…

Он присел на край стола и посмотрел ей в лицо.

– Можно взять второй залог под недвижимость. Или обратиться в другой банк. Или к вашему нынешнему кредитору, который скорее…

– Если мы пойдем к кредитору, он поймет, что у нас проблемы.

– Мэдди, это рынок, тут у всех проблемы, не только у тебя. Это не повод ставить точку. – Его голос звучал очень серьезно. – Я могу помочь…

– Нет. – Она тяжело сглотнула и помотала головой. – Спасибо. Невероятно мило с твоей стороны, что ты просто думаешь об этом, но…

– Боже правый, ну когда ты только перестанешь рассчитывать лишь на себя? Ты не одна, больше не одна.

Внезапно осознав, что никогда прежде она так сильно не раздражала Джекса, Мэдди уставилась на него.

Он пристально смотрел на нее, полный решимости.

– Мэдди, помнишь, как ты перечисляла мне свои недостатки?

– Джекс…

– Помнишь?

– Да, – натянуто произнесла она, ненавидя себя за то, что ей стало дурно при первых же признаках его раздражения. «Он не ударит меня, – твердила она себе. – Он никогда не ударит меня».

– Держу пари, ты до сих пор включаешь ночник, чтобы не спать в темноте. И я знаю, что ты все еще не переносишь, когда у тебя на тарелке смешивается еда. – Джекс поднял голову. – Что там еще было? Что ты самая упрямая женщина на свете. – Джекс развернул Мэдди так, чтобы видеть ее лицо. – Я могу помочь, – сказал он. – Со второй ссудой или обращением в другой банк.

От его слов у Мэдди застрял ком в горле, так что она едва могла дышать.

– Я не хочу сейчас об этом думать.

– А о чем хочешь?

– Возможно, о том, чтобы поесть немного чипсов.

Он кивнул, ничего не имея против того, чтобы хоть чем-то поднять ей настроение.

– Только вот они не очень сочетаются со взбитыми сливками.

– Верно, – ответила Мэдди. – А еще я могла бы связать очередной кривой шарф.

Великолепный, сексуальный мужчина помотал головой, и Мэдди испугалась, что он собирается продолжить разговор, который ей совсем не хотелось вести. Но ей и не пришлось это делать.

– Могу предложить кое-что получше, – очень тихо произнес он. В глазах его пылал огонь.

При этих словах все внутри ее задрожало. Он был достаточно близко, так что закрывал своими плечами – достаточно широкими – яркий свет лампы.

И ему было под силу заставить все неприятности отступить, достаточно было только прижать ее к себе. Это единственное, что ей было нужно в настоящий момент.

Джекс провел рукой по ее ногам, поднялся выше и остановился на талии.

– Ты напряжена.

– Да. – Мэдди прикусила нижнюю губу, но слова, которые она хотела сдержать, все равно вырвались наружу. – В прошлый раз ты мне помог снять напряжение. Ты вообще неплохо чинишь все, что разладилось.

– Да. Все, что пожелаешь, Мэдди.

Вот! Вот что отличало его от других мужчин из ее прошлого. Для него ее желания всегда на первом месте. Они знают друг друга всего две с половиной недели, а он готов сделать для нее все, что угодно. Осознание этого факта поразило Мэдди до глубины души. Отчаянно боясь поверить в это, она отбросила эту мысль в сторону, полностью забыв о ней, когда руки Джекса скользнули ей под свитер и через минуту сняли его.

Мэдди осталась лишь в простом белом бюстгальтере. Но, одеваясь этим утром, она не думала, что днем ее будут соблазнять. Взгляд Джекса спустился к ее груди, и глаза его потемнели. Простота бюстгальтера нисколько не покоробила его. Это хороший знак. Мэдди втянула живот, но Джекс на него не смотрел.

Он поднял голову и заглянул прямо ей в глаза.

– Ты очень красивая, Мэдди, – сказал он и поцеловал ее.

Да. О да, вот от этого ей действительно станет лучше. Джекс стал целовать ее сильнее, и Мэдди сунула руки ему под рубашку, чтобы коснуться теплой кожи.

– Здесь? – спросила она шепотом.

– Нет. – Он поднял ее со стула и посадил на стол. – Здесь. – Его глаза пылали страстью. Он развел ее колени в стороны и прижался к ней своей возбужденной плотью. Мэдди расстегнула пуговицу на поясе его джинсов, потянулась к молнии, и в этот момент Джекс схватил ее за руки.

– На этот раз – медленно, – прошептал он и, отпустив ее руки, начал нежно гладить ее тело и пощипывать соски. – Нам некуда спешить.

Да, вот только она хотела, чтобы у нее не было времени думать. Ей требовалось забвение. Немедленно. Возможно, она и не собиралась получить его таким образом, но Джекс сам предложил, и она согласилась. Целиком и полностью.

Мэдди расстегнула молнию на его джинсах и…

– Мэдди.

Она подняла голову, пытаясь сказать, чтобы он даже не думал ее останавливать, – и тут он поднес руку к ее лицу.

Совершенно непроизвольно она отпрянула.

Джекс замер. На мгновение, одно-единственное ужасающее мгновение, она сделала то же. Затем закрыла глаза и опустила голову, переполненная смущением, тревогой и отчаянием.

– Прости, мне жаль. Понятия не имею, почему я так дергаюсь. Правда.

Спокойно и безмолвно он склонился над ней и положил ладонь на ее затылок.

Все еще испытывая ужас от происходящего, Мэдди продолжила сидеть с закрытыми глазами. Она доверяет ему, и, пожалуй, больше, чем любому другому мужчине из тех, что у нее были. Так что и правда не может объяснить, почему она…

– Мэдди, посмотри на меня.

Когда она уговорила себя открыть глаза, Джекс покачал головой:

– Не жалей. Никогда ни о чем не жалей.

А как же иначе? Как может она не жалеть? Еще минуту назад они были так близки, а сейчас… Сейчас он отдаляется, ускользает от нее.

– Мы не будем этого делать, – тихо произнес он. Ужасающе мягко. – Только не так, как сейчас. Никогда.

– Джекс, я знаю, ты не сделал бы мне больно.

– Нет, ты не уверена. Пока что. Но скоро все поймешь. Вот почему мы не…

– Почему же тогда?

Он стиснул зубы, как будто ему стоило большого труда держать себя в руках. Ей самой это давалось нелегко – все ее тело трепетало, пульсировало, гудело.

– Потому что я только что понял, что не хочу быть для тебя аварийным выходом. Я хочу большего, да, – произнес он, пока она, открыв рот, внимала ему. – Я не знаю, когда и как именно на меня это снизошло, и тем не менее это так. – Джекс окинул ее долгим взглядом, явно ожидая, что она что-то скажет в ответ, например, что чувствует нечто подобное, но Мэдди не могла произнести ни слова, в горле застрял ком.

Джекс кивнул, протянул ей свитер, застегнул молнию на джинсах и пошел к двери. На пороге он немного помедлил.

Мэдди затаила дыхание. Нет, не может быть, что он сейчас уйдет. Он вернется к ней, они посмеются и скажут друг другу, что просто пошутили.

Вот-вот вернется…

– Береги себя, Мэдди.

Он вздрогнула от стука захлопнувшейся двери. Это был звук конца.

Да, это явно не шутка. Отнюдь.

Как он может быть так спокоен, когда у нее внутри все дрожит и волнуется? Судорожно оглядевшись по сторонам, Мэдди схватила первое, что попалось под руку – папку, – и швырнула в дверь, за которой только что исчез Джекс. Папка пролетела каких-то два фута, раскрылась и, так и не достигнув цели, спикировала на пол. Черт ее дери. И его тоже.

– Чудесно, – произнесла Мэдди. Хотя на самом деле ничего чудесного в этой ситуации не было, и у нее чесались руки, чтобы выплеснуть негативные эмоции. Внутри бушевала буря. Мэдди смотрела на стол – каким трудом ей далось укрощение царившего на нем хаоса!

Так, ей необходимо срочно чем-то себя занять. Чем-то масштабным. Чем-то новым.

Взгляд Мэдди упал на ключи, висевшие на крючке возле стола. Особенно ее заинтересовали ключи от рыбацкой лодки. Схватив их, Мэдди вылетела из офиса и понеслась к пристани. Пора сделать одиночную вылазку иного рода.

Вспоминая спокойный, полный терпения голос Форда, Мэдди отчалила от берега. Ветер был слабый, волны еще меньше, но из-за того что на небе было много туч, а она еще не окончательно растеряла остатки разума, она старалась держаться ближе к берегу. Все шло достаточно гладко, и ощущать, что она плывет самостоятельно и делает это только для себя, было просто невероятно!

Замерзнув, Мэдди повернула обратно к пристани. Был один по-настоящему трудный момент, когда она пыталась причалить, но в итоге и с этим ей удалось справиться. А если она случайно и ударилась о пристань кормой, причем сильно, так что зубы клацнули, то это ничего. Для этого и нужен прокат, чтобы учиться.

Мэдди привязала лодку на место и вернула ключи на крючок. Она это сделала! Она в самом деле это сделала. А если ей это под силу, значит, она справится с чем угодно. Возможно, даже здоровые отношения с мужчиной будут ей по плечу.