Текст книги "Рыцарь"

Глава 47
ДОБРЫЙ МАСТЕР КРОЛ

– Кролики. Больше ничего не попалось. – Гильф положил кроличьи тушки возле моей головы. – Но я нашел ее.

Я резко сел, протирая глаза.

– Ты нашел Военную дорогу?

– Да.

– Замечательно!

Гильф коротко проворчал и лег. Я видел, что он страшно устал.

– И людей встретил.

Я орудовал ножом, отрезая голову и пазанки у кролика покрупнее, которого собирался освежевать.

– Хорошие люди?

– Пытались поймать меня и посадить на цепь.

– Ясно. Они лесорубы или что-нибудь в таком роде?

Он долго обдумывал вопрос, а потом сказал:

– Не знаю.

Я сосредоточенно свежевал кроличью тушку.

– На меня приготовите?

– Конечно. Можешь съесть хоть всего кролика. В конце концов, это твоя добыча.

Мани, сидевший на ветке футах в десяти над нами, сказал:

– Можете отдать мне голову, коли она вам не нужна.

Гильф зарычал.

Я взял голову за уши и швырнул вверх, в крону дерева, чтобы он поймал.

– Мани наш друг, – сказал я Гильфу.

Пес просто помотал головой.

– Думаю, тебе не имеет смысла молчать в его присутствии. Он не человек и даже не эльф. Он животное, как и ты, и он уже слышал твой голос. На самом деле ты разговаривал с ним, когда меня не было рядом.

– Да.

– Спасибо. – Я потрепал Гильфа по голове. – Ты лучший в мире пес, ты знаешь? И ты мой лучший друг.

Мани, сидящий на своей ветке над нами, спросил:

– Вы знакомы с кем-то из эльфов? Я так понял с ваших слов.

– Да, и поначалу я принял тебя за одного из них. Но когда мы разжигали костер, из-за облаков выглянуло солнце, и ты не попытался спрятаться от света.

– Я кот, – пояснил Мани.

Гильф ощерился.

– Я понял. Гильф, ты не хочешь сказать мне, о чем вы с Мани говорили, когда я вошел в дом? Мне следует знать?

Гильф энергично потряс головой, хлопая ушами себя по морде.

– Нет!

– Ты стыдишься своих слов? Со злости все мы порой болтаем глупости, которых потом стыдимся.

Пес молчал.

– Мы болтаем глупости, – сказал я, – но признаться в этом можем разве только большому умному псу.

Я чувствовал себя немножко глупо, но, честно говоря, куда охотнее общался бы с животными, чем с большинством людей.

– Он стыдится, что разговаривал со мной, – объяснил Мани. – Мне точно так же стыдно, что я разговаривал с собакой. Вы там оставили перед очагом мясо, помните?

Я вспомнил про кроликов и вновь принялся свежевать тушку.

– Он жадно пожирал его, – продолжал Мани, – когда я, еле живой от голода, ловко утянул кусок у него из-под носа.

– Понятно. – Я принялся обстругивать ветку.

– Он обозвал меня разными нехорошими словами, на собачий манер. Всякими гнусными прозвищами. Я указал ему на то, что он сам жалкий бродяга, который ввалился в дом моей хозяйки без приглашения и каких-либо законных оснований. Он сообщил мне – оскорбления в мой адрес я опускаю, – что является псом благородного рыцаря, и назвал ваше имя.

Я насадил тушку, предназначенную для Гильфа, на вертел.

– Однако ты не попытался ничего стянуть, пока я сдирал шкуру.

– Я надеялся уговорить вас приготовить для меня часть одного из оставшихся кроликов, – вежливо ответил Мани.

– Но ты еще не съел голову, – сказал я, принимаясь жарить мясо.

– Да. Благодарю вас за нее.

– Гильф получит первый кусок. Второй я возьму себе, поскольку с утра ничего не ел. А следующий кусок достанется тебе.

– Я не сомневаюсь в вашей щедрости.

– Ты говоришь при посторонних? Гильф – нет.

– Отличная новость! Пускай они придут, и он заткнется. – Мани сбросил на землю кроличий череп. – В моем же случае все будет зависеть от того, что они за люди. Как они относятся ко мне и тому подобное. Я посмотрю.

Он принялся вылизывать лапы.

– Я тоже. Не возражаешь, если мы проверим?

Кот не ответил, и я счел молчание за знак согласия.

– Ури! Баки! – позвал я.

Я ожидал, что обе мгновенно выступят из темноты, но ничего подобного.

– Ури! Баки!

Мани вежливо кашлянул.

– Таким громким криком можно привлечь нежеланных гостей, не в обиду вам будь сказано.

– Они разозлились на меня за то, что я заставил их задержаться здесь после восхода солнца, – объяснил я. – Они не особо страдают от солнечного света, покуда держатся в тени, но не любят его.

– Насколько я понимаю, Ури и Баки – эльфы. Следите за нашим мясом, пожалуйста.

Я повернул вертел.

– Вы действительно знакомы с эльфами? То есть находитесь в дружеских отношениях с ними?

– Да, но не в таких близких, в каких я хотел бы состоять с одной из них, – сказал я.

Мани попросил меня объяснить последние слова, и я вкратце объяснил, но без всякого удовольствия. Увидев, что мне не хочется вдаваться в подробности, кот замолчал. Мы приготовили остальных кроликов и поделили между собой, но больше почти не разговаривали.

Трава еще не высохла после дождя, когда на следующее утро мы вышли на Военную дорогу. Гильф трусил впереди, показывая путь, а Мани, когда не ехал на моем плече, бежал позади меня, стараясь держаться подальше от пса. Через полчаса быстрой ходьбы мы увидели несколько шатров, возле которых приводили себя в порядок сонные слуги и паслась сотня, если не больше, лошадей и мулов. Воин с алебардой выступил на дорогу, преграждая нам путь.

– Я сэр Эйбел Благородное Сердце, – сказал я. – Рыцарь из замка Ширвол, заблудившийся в лесу. Если вы одолжите мне коня, я буду очень вам признателен и верну его, как только нагоню своего слугу, с которым остались мои собственные лошади.

Воин громко крикнул своего сержанта, и к нам подошел мужчина постарше в стальной каске и кожаной куртке. Я объяснил все снова, и сержант сказал:

– Вам следует обратиться к мастеру Кролу, сэр. Это ваш пес?

– Да. Его зовут Гильф.

– Мы видели его сегодня ночью и пытались поймать, но он улизнул от нас. Хороший пес?

– Лучший на свете.

– Следуйте за мной, сэр. – Сержант потрепал Гильфа по голове, и Гильф стерпел, дабы показать, что не держит зла. – Вы завтракали?

Я помотал головой:

– Мы съели пару кроликов вчера вечером, и, честно говоря, я был страшно рад даже такой добыче. Но мы ужинали втроем: Гильф, я и мой кот. Я не наелся досыта, и они тоже.

– У вас есть кот, сэр? – Сержант осмотрелся по сторонам, но не увидел Мани.

– Он где-то поблизости. – Я не сдержал улыбки. – Он невидим только ночью, а значит, сейчас он прячется и выйдет из укрытия, лишь когда удостоверится, что встретит теплый прием.

– Не у меня. Сам я собачник. Какая вообще польза от котов?

Гильф тихо гавкнул.

– Ну, я лично со своим разговариваю, – сказал я. – У котов можно многому научиться.

Слуга внес большой поднос с дымящимися тарелками в ближайший шатер.

– Это завтрак для мастера Крола и старшей прислуги, – сказал сержант. – Пойдемте узнаем, согласится ли мастер Крол поговорить с вами во время еды. Коли да, возможно, вам тоже удастся перекусить.

Я сказал, что очень на это надеюсь.

– По-моему, мастер Крол кошатник. Во всяком случае, у него в замке дюжина котов. Наверное, вам лучше оставить пса со мной, сэр. Я его не обижу.

– Я знаю, но все равно возьму Гильфа с собой, – сказал я. – Если мастеру Кролу не понравится присутствие пса, я выйду.

Сержант ухмыльнулся и дотронулся пальцами до стальной каски.

– Подождите здесь, сэр. Я быстро.

Он отсутствовал несколько дольше, чем я ожидал, но таким образом я получил возможность почесать Гильфа за ухом и осмотреть лагерь, довольно большой. Там находились человек пятьдесят слуг разного звания и отряд тяжеловооруженных воинов и лучников.

– Он примет вас сейчас, сэр, – сказал сержант, выйдя из шатра. Приблизившись ко мне, он понизил голос: – Я сказал ему про вашего пса. Он не возражает.

После солнечного света шатер казался темным, но я рассмотрел в полумраке трех человек за маленьким столом.

– Мастер Крол?

Мужчина, сидевший лицом ко мне, жестом пригласил меня подойти ближе.

– Вы сэр Эйбел, один из рыцарей герцога Мардера?

Я ответил утвердительно.

– Вы заблудились? И хотели бы поесть?

– Прежде всего я хотел бы одолжить у вас приличную лошадь, – сказал я. – Но я бы и перекусил тоже, коли это не доставит вам особых хлопот.

– А если доставит?

Я не понимал, бросает ли он мне вызов или просто шутит.

– Тогда просто одолжите мне лошадь, пожалуйста, и я уеду.

Он хлопнул в ладоши.

– Мы должны усадить вас, сэр Эйбел. Ваш пес ест столько, сколько я думаю?

Гильф завилял хвостом, и потому я сказал:

– Больше.

– Я прикажу принести что-нибудь для него.

Один из мужчин встал:

– Я уже сыт и должен заняться делами. Можете занять мое место, коли хотите, сэр Эйбел.

Я поблагодарил его и сел.

– У меня еще есть кот, но, похоже, сейчас он прячется.

– Понимаю.

– Мне бы хотелось накормить и его тоже, когда он найдется.

В шатер вошел слуга, и Крол приказал убрать грязный поднос, с которого ел удалившийся мужчина, и принести еще один для меня.

– И кости, побольше костей с мясом.

– Я мастер Папаунс, – представился мужчина, сидевший напротив меня. – В моем подчинении находятся слуги. Мастер Эгр, минуту назад покинувший шатер, надзирает за вещевым обозом и погонщиками мулов. Сэр Гарваон командует тяжеловооруженными воинами и лучниками.

– Они в большом шатре, – добавил мастер Крол. – Вы умеете обращаться с луком?

Точно такой же вопрос однажды задал мне мастер Агр.

– Я стреляю не хуже других, – ответил я.

– Можно устроить поединок сегодня вечером, – предложил Папаунс. – Сэр Гарваон отличный стрелок из лука.

– Я намного опережу вас, – сказал я, – если вы дадите мне лошадь.

– Такие вопросы решает мастер Крол. Он герольд лорда Била и отвечает за всех и вся, кроме людей сэра Гарваона.

В шатер вошли двое слуг, один с подносом для меня, корзинкой булочек и маслом, а другой с большой миской объедков и костей для Гильфа.

Когда они вышли, а Гильф принялся грызть кости, Крол задумчиво подергал себя за бороду. У него была черная окладистая борода, как я разглядел к тому времени. Лицо над ней казалось достаточно старым, чтобы я задался вопросом, не крашеная ли она.

– Вы ведь не благородного происхождения, сэр Эйбел?

Я отрицательно потряс головой и попытался объяснить, что наш отец держал скобяную лавку; а когда понял, что таким образом лишь усложняю свое положение, сказал, что меня воспитал мой брат Бертольд, простой крестьянин.

– Но разве вы не рыцарь? – спросил Папаунс. – Нам так доложили.

– Я рыцарь, – сказал я. – И состою на службе у герцога Мардера, владельца замка Ширвол.

– У меня самого родители были крестьянами, – сказал Крол. – А я стал воином. Мой отец гордился мной, но братья завидовали.

– Бертольд Храбрый тоже гордился бы мной, – сказал я. – И если бы он снова стал молодым и здоровым, я бы поскорее справил ему кольчугу и стальную каску. Я в жизни не встречал человека более смелого, и он был достаточно силен, чтобы выйти один на один с быком.

– А сами вы сильны? – Крол коротко усмехнулся: зубы блеснули между черной бородой и черными усами.

Я пожал плечами.

Он протянул мне руку через стол:

– Сжимайте мою руку, а я буду сжимать вашу.

Я немного замешкался, и ладонь Крола (более широкая, чем даже у меня) сомкнулась вокруг моей подобием тисков. Я выбросил из головы всю боль (если ты понимаешь, о чем я) и превратился в мощные волны, набегавшие одна за другой на скалу, где однажды стояли мы с Гарсегом, и швырявшие в нее огромные камни, точно пластмассовые шарики для пинг-понга.

– Довольно.

Я разжал пальцы.

– Будь я герцогом Мардером, я бы самолично посвятил вас в рыцари. Как поступит с вами лорд Бил, я не знаю. Вы наелись? Мы можем пойти посмотреть, встал ли он со своей дочерью.

Папаунс подался к Кролу и шептал ему на ухо достаточно долго, чтобы я успел откусить и прожевать еще один кусок ветчины.

– Я не стану упоминать о вашем отце и вашем брате, – сказал мне Крол. – С вашей стороны будет благоразумно тоже не упоминать о них.

– Я не стану, если только лорд Бил…

Что-то большое, тяжелое и мягкое ударилось о мои колени, и голова Мани размером с два моих кулака вынырнула из-под стола, чтобы посмотреть, не осталось ли чего на моем подносе. Я не сдержал ухмылки, а Крол и Папаунс громко рассмеялись. Тогда большая черная лапа выпустила когти достаточно длинные, чтобы подцепить кусок лососины, а заодно и остаток моей ветчины.

– Мы задержимся еще на пару минут. Ничего страшного.

– Благодарю вас. Я хотел сказать, что не стыжусь своих близких. Возможно, это повредит мне, как повредило в Ширволе, но ничье мнение не заставит меня стыдиться их. Что же касается Бертольда Храброго, то я вам уже рассказал о нем. Однажды я рассказал о нем и сэру Равду, и он высказал суждение, близкое к моему.

– Он доблестный рыцарь, судя по вашим словам.

– Он умер, – сказал я. – Умер четыре года назад.

Я отодвинул стул и встал.

Глава 48
СЛИШКОМ МНОГО ЧЕСТИ

Шатер Била был самым роскошным из всех: с малиновыми шелковыми стенками и крышей, сплетенными из шелковых веревок растяжками и обточенными колышками из темного дерева, казавшегося лиловым под прямыми солнечными лучами. Караульные воины отдали честь Кролу, и три служанки выпорхнули из шатра, словно стайка ласточек. Первая несла таз горячей, еще дымящейся воды, вторая полотенца, а третья мыло, губки и охапку белья.

– Нам придется немного подождать, – сказал Крол, когда один из часовых постучал по колышку, но из-за полога шатра моментально выглянул слуга с хитрым мышиным личиком и пригласил нас войти.

Бил сидел за складным столом, на котором стояло блюдо со все еще шипящими с пылу с жару перепелками. Его дочь, девушка лет шестнадцати, с ланьими глазами, сидела рядом на складном стуле, отщипывая кусочки от одной из перепелок.

Сам Бил – мужчина средних лет, чей малый рост бросался в глаза, даже когда он сидел, – окинул внимательным взглядом Мани, Гильфа и меня, еле заметно улыбнулся и сказал:

– Я вижу, вы привели ко мне рыцаря-чародея, мастер Крол. Или одичавшего рыцаря. Так какого же именно?

Крол осторожно кашлянул.

– Доброе вам утро, ваша светлость. Надеюсь, вы спали хорошо.

Бил кивнул.

– Я решил, что сэру Эйбелу лучше взять своих пса и кота с собой, ваша светлость, поскольку ваша светлость все равно услышали бы о них. Тогда ваша светлость пожелали бы узнать, почему я не позволил вашей светлости увидеть упомянутых животных, каковой вопрос был бы совершенно закономерным. Если они вызывают у вас раздражение, мы уберем их отсюда.

Еле заметная улыбка снова появилась на лице Била, когда он обратился ко мне:

– Обычно с котом на плече я вижу только своего герольда. Мне в новинку видеть второго такого же кошатника. Вы любите котов так же, как Крол?

– Только этого, милорд, – сказал я.

– Наконец-то я слышу разумные слова. У Крола целая дюжина котов, могу поклясться. Однако больше всех он любит белого, который и близко не сравнится размерами с вашим котищем. Как вы полагаете, он не откажется от птички?

Бил поднял перепелку, и Мани спрыгнул с моего плеча на стол, схватил птичью тушку двумя передними лапами, с достоинством кивнул Билу в знак благодарности, спрыгнул со стола и исчез под длинной скатертью.

– Колдун, волшебник или маг, – пробормотал Бил. – Оставьте нас, мастер Крол.

– Но, ваша светлость…

Одним знаком руки Бил велел ему замолчать, а вторым отослал прочь.

– Это все колдовские чары, сэр Эйбел? И на самом деле вы – древний старик? Какое обличье вы примете, если я ударю вас веткой лещины?

– Не знаю, милорд, – сказал я. – В действительности я мальчик примерно одних лет с вашей дочерью. Возможно, вы увидите это, коли ударите меня той самой веткой. Но я не уверен.

Улыбка вспыхнула и погасла на лице Била.

– Мне знакомо такое чувство. Сэр Эйбел, верно? Вы рыцарь? Так мне доложили.

– Да, милорд. Я сэр Эйбел Благородное Сердце.

– Вы хотите отправиться с нами в Йотунленд? Я так понял со слов людей, с которыми разговаривал.

– Нет, милорд. Я хотел лишь одолжить у вас лошадь, чтобы нагнать своего слугу. – Только тут мне пришло в голову, что, возможно, Поук проезжал мимо них по дороге, и я спросил: – Кстати, вы не видели его? Такой молодой мужчина с большим носом и одним глазом.

Бил отрицательно потряс головой.

– Предположим, я дам вам коня, хорошего. Вы покинете нас?

– Немедленно, милорд, коли вам угодно. И я верну вам коня при первой же возможности.

– Мы направляемся на север и не собираемся останавливаться, покуда не достигнем Утгарда. Вы последуете туда за нами? Чтобы вернуть коня?

– Я поскачу вперед, – объяснил я. – Я должен встать караулом у горной дороги и вызывать на поединок всех, проезжающих по ней. Прежде чем мы вступим в бой, я верну вам коня и поблагодарю вас.

Дочь Била хихикнула.

Отец посмотрел на нее тяжелым взглядом, который заставил бы замолчать почти любого.

– Я еду по делам короля, сэр Эйбел.

– Это великая честь, – сказал я. – Я вам завидую.

– Но вы все равно намерены сражаться со мной?

– Я связан словом чести, милорд. Я готов сразиться с вашим лучшим воином, коли вы выставите такого против меня.

Бил кивнул.

– Со мной находится сэр Гарваон, доблестнейший из моих рыцарей и искуснейший из воинов. Вас устроит такой противник?

– Конечно, милорд.

– Вы ожидаете, что мы отложим наши дела и станем ухаживать за вами, когда он размозжит вам череп и переломает кости?

– Конечно нет, – сказал я.

– Вы считаете себя непобедимым? Я спрашиваю, поскольку мне сказали, что считаете.

– Нет, милорд. Я никогда не говорил такого и никогда не скажу.

– Я не сказал, что вы говорили такое, но мне сказали, что вы так думаете. Вчера сэр Гарваон сообщил мне, что один из его воинов прогнал из лагеря увечного нищего.

Он выжидательно умолк, и потому я сказал:

– Надеюсь, он дал бедняге что-нибудь, прежде чем прогнать.

– Вряд ли. Я велел прислать ко мне этого воина сэра Гарваона. В королевстве нищих хватает, но я никак не думал встретить их в такой глуши. Поэтому я спросил воина, что нищий делал здесь. Оказывается, он искал самого благородного и знатного из рыцарей по имени сэр Эйбел, который обещал взять его к себе на службу. Похоже, вы удивлены.

Я действительно очень удивился и не стал отрицать этого.

– Кто этот нищий, сэр Эйбел? Вы имеете представление?

Я отрицательно потряс головой.

– Наверное, когда-то вы дали бедняге пару монет и сказали несколько добрых слов, – сказала дочь Била.

Тихий мелодичный голос показался мне похожим на печальное пение гитары, струны которой перебирает одинокая девушка в саду. Я немного подождал в надежде услышать прелестный голос еще раз, но она молчала, и поэтому я сказал:

– Если и так, миледи, я начисто забыл об этом.

– Знатный рыцарь, – пробормотал Бил, словно разговаривая сам с собой, хотя я знал, что это не так. – Мой дедушка приходится дедушкой и его величеству, сэр Эйбел.

Я поклонился, не зная толком, следует мне делать это или нет.

– Мой отец был принцем, младшим братом отца его величества. Титул не из последних.

– Я знаю, – сказал я.

– Я сам простой барон, но мой старший брат герцог. Если он и его сын умрут, я в свою очередь стану герцогом.

Я не знал, что сказать, поэтому просто кивнул.

– Простой барон. Но я пользуюсь доверием своего кузена. Поэтому меня послали к королю ангридов с богатыми дарами в надежде, что, вняв моим торжественным заверениям в дружбе, он прекратит набеги на наши земли. Я рассказываю вам все это отнюдь не из желания похвастаться. Мне нет нужды хвастаться или хотя бы просто пытаться произвести на вас впечатление. Я хочу дать вам понять, что знаю, о чем говорю.

Я снова кивнул.

– Я нисколько не сомневаюсь в этом, милорд.

– Я могу поименно назвать вам всех рыцарей благородного происхождения – и перечислить не только имена, но также родственные связи и подвиги каждого. Не некоторых из рыцарей. Не большинства. А всех до единого.

– Понимаю, милорд.

– Равным образом я знаком со всеми родовитыми молодыми людьми, которые собираются стать рыцарями. В Целидоне нет рыцаря благородных кровей по имени Эйбел. И нет знатного юноши с таким именем, посвященного в рыцари или нет.

Мне давно следовало понять, к чему он клонит, но до меня дошло только сейчас.

– Я не благородных кровей, милорд. Наверное, знатным господином меня назвал нищий? Но скорее всего, он ничего обо мне не знает.

– Крол принял вас за знатного господина. Разве вы не заметили?

Я помотал головой:

– Я сказал мастеру Кролу, что не знатен.

– А он принял. Об этом свидетельствовало его поведение. Ваш высокий рост, могучее телосложение, лицо – главным образом лицо, – все подтверждает ваше заявление о принадлежности к высшему сословию.

– Я не намерен заявлять ничего подобного, – снова помотал я головой.

Я почувствовал себя так, словно стою перед строгим учителем в школе, и чуть не начал нервно переминаться с ноги на ногу.

– Мне сразу захотелось предложить вам сесть, когда Крол привел вас. И до сих пор хочется.

Дочь барона мило улыбнулась мне, давая понять, что она не возражала бы. Бил кашлянул.

– Но я не стану делать этого, сэр Эйбел. Я должен сообщить вам, что из практических соображений почти никогда не сажусь за один стол с людьми низшего звания.

– Здесь вы хозяин, – сказал я.

– Вот именно. Сидение за одним столом располагает к фамильярности, и я вынужден наказывать людей, которых сам же развратил. – Бил потряс головой. – Я наказывал несколько раз. Мне это не понравилось.

– Уверен, им тоже.

– Верно. Но…

Тут дочь барона прервала наш разговор вопросом:

– Можно мне погладить вашего кота?

Мани моментально вышел из-под стола и запрыгнул к ней на колени.

– Я поинтересовался у человека, которого допрашивал, не считает ли себя непобедимым рыцарь, упомянутый нищим.

Мне подумалось, что тут Бил должен рассердиться, но он ждал моего ответа с улыбкой.

– Вопрос кажется мне странным, – сказал я. – Сомневаюсь, что на свете вообще есть такие рыцари.

Здесь мне следует остановиться и сказать, что шатер Била был разделен пополам занавеской – тоже из малинового шелка, но не такого толстого, как стенки и крыша. Я должен сказать об этом, поскольку из-за занавески вдруг выглянула Баки и ухмыльнулась мне.

– Согласен с вами, – говорил тем временем Бил. – Но вопрос только кажется странным. Я задал его, памятуя о словах одного из сыновей моего родственника, лорда Обра, сказанных мне о вас накануне.

Иногда я соображаю очень туго, но сейчас все понял сразу.

– Оруженосец Свон?

– Да. Думаю, вы с ним знакомы.

– Он мой оруженосец, милорд.

– Нет, если он убежал от вас, – помотал головой Бил. – Он отрицает, что убежал, но мне кажется, дело обстоит именно так.

– Нет, он не убегал.

Как ни странно, мне не составило никакого труда выступить в защиту Свона. Он сказал правду, и я хотел, чтобы барон знал это.

– Очень рад слышать. Вы направляетесь к Северным горам, чтобы встать караулом в ущелье. Как долго вы собираетесь оставаться там, сэр Эйбел?

– Покуда на море не станет лед, милорд. То есть на заливе Форсетти.

– Иными словами, до середины зимы. – Бил вздохнул. – Я бы нисколько не удивился, если бы вы сказали, что Свон бросил вас.

– Нет, – помотал я головой, – он меня не бросал.

Бил снова вздохнул и повернулся к своей дочери:

– Свон родственник твоей бабушки, младший сын лорда Обра. Обр приходится племянником твоей двоюродной бабушке.

Девушка кивнула.

– Молодой Свон рассказал мне кое-какие вещи. Очень неприятно сомневаться в правдивости людей благородного происхождения, но он… он…

Я поднял руку:

– Не продолжайте, я понял.

– Идн тоже, я уверен. – Бил снова повернулся к дочери. – Он служил оруженосцем у некоего сэра Равда, рыцаря с добрым именем. Говорят, он бросил своего господина на поле боя. Я ничего не утверждаю – я сомневаюсь, что он поступил так. Но Свон пользуется такой репутацией, что в подобную ложь легко поверить. Ты понимаешь?

Дочь (по имени Идн) сказала:

– Вы наверняка знаете Свона лучше, чем мой отец, сэр Эйбел. Вы верите в это?

– Нет, миледи, – ответил я. – Я не верю в такого рода вещи, покуда не получаю неопровержимых доказательств.

На губах Била снова заиграла еле заметная улыбка.

– Я спросил Свона, что он делает среди безлюдных холмов, каковой вопрос задал бы любой на моем месте. Он много чего наговорил мне, и я поверил далеко не всему. Во-первых, он сказал, что назначен оруженосцем к крестьянину, носящему ныне звание рыцаря.

Барон выжидательно помолчал, но я не проронил ни слова.

– Безусловно, вы достаточно высокого происхождения, сэр Эйбел?

– Нет. Я не стану рассказывать вам о своей семье, поскольку вы все равно мне не поверите. Но по существу Свон прав.

Глаза Била чуть округлились.

– Однако я хочу сказать вам одну вещь. Выслушайте меня, пожалуйста. Я действительно рыцарь, и я не солгал вам ни единым словом. Я не лгал и вашему герольду тоже. И сержанту, который привел меня к нему.

Гильф ткнулся головой мне в ногу, давая понять, что он на моей стороне.

– Это все меняет. – Бил хлопнул в ладоши, и в шатер тотчас же вбежал слуга с мышиным личиком. – Мы заставили сэра Эйбела слишком долго стоять, Сверт. Принеси еще один стул.

Слуга кивнул и выбежал прочь.

– Я хотел убедиться, что не ошибаюсь. Ваш отец был крестьянином.

– Мой отец торговал молотками, гвоздями и тому подобным товаром. Он умер, когда я был совсем маленьким, и я его почти не помню. Но я помню, что говорил о нем мой старший брат и другие люди. Будь мы сейчас в моем родном городе, я показал бы вам, где находилась отцовская лавка.

– Отлично. Отлично! А как вы овладели тайным искусством магии? Можно поинтересоваться? Кто учил вас?

– Никто, – ответил я. – Я ничего не знаю о магии.

Идн хихикнула.

– Понимаю. Человек связывает себя определенными клятвами, Идн. Клятвами, которые он не осмеливается нарушить. – Бил улыбнулся мне. – Я сам сведущ в магии, сэр Эйбел. Больше я не задам вам ни одного вопроса на сей предмет, коли вы не станете задавать вопросов мне. Однако могу сказать, что сам молодой Свон, находясь в вашем обществе, заметил некоторые… пожалуй, «странности» слишком сильное слово… скажем, некоторые необычные явления.

Вернулся слуга со складным стулом – очень красивым, с серебряной отделкой. Он разложил его и поставил у стола, напротив Идн. Бил кивнул, и я осторожно сел, опасаясь, что стул не выдержит моего веса. Гильф лег у моих ног.

– В детстве я проводил много времени в крестьянском доме, – сказал Бил. – В доме моей няни, который находился за стенами отцовского замка, Колдклифа. Когда мои старшие братья занимались с учителями в детской, няня забирала меня к себе, чтобы я играл с ее детьми. Мы играли в замечательные игры, бегали по лесу, ловили рыбу и плавали. Несомненно, у вас было точно так же.

Я кивнул, вспоминая свое детство.

– Да, верно. А еще я часто лежал на спине в траве и смотрел на облака. По-моему, я еще ни разу не делал этого со времени своего прибытия сюда.

Бил повернулся к Идн:

– Тебе полезно послушать нас, хотя, возможно, в данный момент ты так не считаешь.

– Безусловно, отец, – сказала она.

– Ты видишь крестьян за работой в поле, а крестьянок за прядением и прочими хозяйственными делами; они встают на рассвете и трудятся весь день напролет, зачастую до заката. Но ты должна понять, что у них есть свои радости и свои удовольствия. Разговаривай с ними ласково, защищай их, будь к ним справедлива – и они никогда не восстанут против тебя.

– Я постараюсь, отец.

Бил снова повернулся ко мне:

– Я должен объяснить вам, о чем я думал. В этом холмистом краю далеко не безопасно, а в горах будет еще хуже. Нас охраняет сэр Гарваон со своими тяжеловооруженными воинами и лучниками. Но, увидев вас, я сразу захотел оставить вас при себе. Молодой рыцарь – и больше, чем просто рыцарь, – смелый и сильный, стал бы желанным прибавлением к нашему отряду.

– Я очень польщен вашими словами, – начал я, – но…

– Однако, познакомившись с вами поближе, я испугался, что Идн может проникнуться к вам чересчур глубокой симпатией.

У меня запылали щеки.

– Милорд, вы делаете мне слишком много чести.

Бил снова еле заметно улыбнулся.

– Безусловно. Но возможно, моя дочь тоже. – Он искоса взглянул на нее. – Семейство Идн еще недавно было королевским. Теперь оно представляет цвет знатного сословия. Скоро Идн превратится из девочки во взрослую женщину.

Подумав о том, что произошло со мной, я сказал:

– Надеюсь, она не станет торопиться взрослеть, ради своего же собственного блага.

– Я тоже надеюсь. Обдумав все это, я решил дать вам коня во исполнение вашей просьбы и поскорее отправить вас восвояси.

– Вы чрезвычайно…

– Но крестьянин! – Бил улыбался шире, чем прежде. – Простой деревенский парень не может внушить ни малейшей симпатии праправнучке короля Фольсунга.

Тут Идн вроде как подмигнула левым глазом. Бил ничего не заметил, поскольку смотрел на меня, но я увидел.

– Посему, сэр Эйбел, вы останетесь с нами на все время, покуда мы нуждаемся в ваших услугах. В шатре сэра Гарваона свободно поместится еще одна походная кровать. Наверняка поместится, а сам сэр Гарваон радушно примет товарища, равного по званию.

– Милорд, я не могу.

– Не можете ехать с нами, есть хорошую пищу и спать в человеческих условиях?

Идн присоединила свою акустическую гитару к булькающему тенору отца:

– Ради меня, сэр Эйбел. А что, если меня убьют, поскольку вас не будет рядом?

Тем самым она поставила меня в крайне трудное положение.

– Милорд, миледи, я пообещал – нет, я поклялся – направиться прямиком в горы и занять там позицию, как мы условились с его светлостью герцогом Мардером.

– И оставаться там до середины зимы, – сказал Бил. – Иными словами, почти полгода. Скажите мне одну вещь, сэр Эйбел. Вы мчались верхом во весь опор, когда достигли нашего лагеря? Вы подскакали галопом к моему шатру и спрыгнули с коня, прежде чем предстать передо мной вместе с мастером Кролом?

– Милорд…

– Вы шли пешком. Разве не так? Вы явились ко мне с просьбой одолжить вам коня.

Затруднившись с ответом, я кивнул.

– Я готов дать вам коня. Не одолжить, а подарить. Но только на том условии, что вы будете сопровождать меня и мою дочь, покуда мы не достигнем ущелья, где вы собираетесь стать на пост. Ответьте мне на один-единственный вопрос. Вы достигнете места назначения быстрее, если поедете верхом с нами или если пойдете на своих двоих? Поскольку вам придется выбирать между первым и вторым.

Мани поднял голову над столом, чтобы ухмыльнуться мне, и я почувствовал острое желание дать ему хорошего пинка.