Текст книги "Полуночная принцесса"

Глава 10

Кристиан опешил от столь откровенно бесстыдного предложения. Такого с ним еще никогда не бывало! И эту-то женщину он считал хрупкой и нежной? Ему только и оставалось, что смотреть на нее в полном недоумении.

Дженни развязала шнурки на ботинках и небрежным движением ног сбросила их на пол.

– Только, пожалуйста, не путай это с объяснением в любви, – спокойно заявила она, снимая чулки, и спрятала ноги под стеганым пуховым одеялом. – Мне нужно от тебя только… как ты сказал? Ах, да… плотское наслаждение.

На худых скулах Кристиана заиграли желваки. Ему в лицо с холодной бесстрастностью бросили его же собственные отвратительные слова. Дженни сидела, склонив голову набок, и смотрела на него сквозь длинную тяжелую бахрому ресниц. Губы ее приоткрылись во вздохе, а рука, спускавшая бретельку сорочки, замерла. Кристиан следил взглядом за ее большим пальцем, который легко скользил по ключице.

– Ты же сам так сказал, правда? – мягко спросила она. – Ничего не приукрашивать? Что ж, не буду.

Глаза Кристиана потемнели от желания, но в них еще сквозили остатки гнева – гнева, который теперь был направлен на самого себя. Ему следовало сказать Дженни, что, когда он был с ней, когда их тела сливались в одно и он сотрясался в любовных судорогах, это было так волнующе-прекрасно, что пугало его. Что же он сделал в жизни такого, чтобы заслужить это невероятное наслаждение? Но Кристиан не мог ей этого сказать. Он не мог обнажить свою душу перед Дженни Холланд. Она и так уже слишком много о нем знала.

– Кристиан, – сипло прошептала она, – мне уйти?

Он покачал головой и взял ее за руку.

– Но может, лучше пойдем ко мне? – предложил он тихим низким голосом. – Здесь слишком холодно для тебя.

– Согрей меня!

– О Господи, Дженни Холланд! – простонал Кристиан, притягивая ее к себе. – Я согрею тебя, да, согрею!

Он гладил ее руки от плеча до запястья, заливая жаром ее кожу, а губы его слились с ее губами в нежном, согревающем изнутри поцелуе.

Угольки желания были спрятаны глубоко и чуть тлели, но Кристиан нашел их, разворошил и заставил заполыхать ярким пламенем. Он дразнил ее легкими поцелуями в уголки губ, пока она не открыла рот, требуя большего. Влажный кончик его языка прошелся по ее губам, по ребристому барьеру зубов и, наконец, углубился в рот, вступив в сладкую схватку с ее языком.

Он поцеловал ее в виски. Темные пряди ее волос щекотали ему рот. Не было ничего более ароматного, более соблазнительного, чем мягкие каштановые волосы Дженни Холланд. Кристиан с трудом сдержался, чтобы не сказать ей об этом. Он потерся щекой о ее щеку, утопая в шелковом водопаде ее волос, а потом ухватил зубами ее мочку уха и потянул, услышав в ответ слабое придыхание.

– Милая Дженни, – прошептал он и провел языком по изящному завитку ее маленького уха.

Кристиан трогал губами брови Дженни, ее веки, нежную линию ее точеного носа. Он целовал легкие впадины у нее под скулами, кончик подбородка, а когда она выгибалась под ним – обнажавшуюся линию горла. Ее пульс тепло бился под его губами.

Они обменивались словами, сказанными торопливо, шепотом, заменявшими другие слова и другие просьбы, которые ни он, ни она не решались произнести даже мысленно, а не то что вслух.

– Помоги мне снять это, – сказал он, теребя ворот ее сорочки.

Позже она:

– Сними рубашку.

Когда они разделись:

– Положи руку туда.

– Туда? – спросила она.

– Да, – сказал он, тяжело дыша, – да.

Они лежали, с головы до пят укрытые теплым пуховым одеялом.

– Как в коконе, – сказала она, прижимаясь к нему всем телом.

– А ты хочешь быть бабочкой? – спросил он, скользя кончиками пальцев по внутренней поверхности ее бедра – снизу вверх.

– Да.

– Тогда раздвинь свои… крылышки, Дженни.

Кристиан жарко дышал ей в шею. Его рот двинулся к ее груди, чувствительной после его ласки руками. Он взял губами ее коралловый сосок и потянул его, почти физически ощутив волну огня, прокатившуюся от груди Дженни к сердцевине ее наслаждения. Ее ноги раскрылись, и его проворные пальцы нашли ее, тут же взявшись исследовать и поглаживать. Она крепко обнимала его, прижавшись губами к его плечу, и он кожей чувствовал ее тихие стоны желания. Кристиан продолжал ласкать ее кончиками пальцев. Дженни подняла бедра, упершись пятками в матрас. Кристиан чувствовал ее ногти на своей спине, ее руки скользили по его упругой коже от лопаток до ягодиц, проводили по бедрам костяшками пальцев. Она окутывала его жаром своего тела, сплеталась с ним своими длинными стройными ногами.

– Пригласи меня в себя, – хрипло сказал он, ощущая ее животом.

Рука Дженни заскользила вниз по его груди, задержалась, трепеща, на его твердых сосках, спустилась по суживающейся дорожке волос на его плоском животе и, обхватив наконец его пульсирующее возбуждение, направила его в себя.

Теперь уже сдерживаться было невозможно. Кристиан погрузился глубоко в нее, чувствуя, как она вся сжимается и плотно обхватывает его собой.

– Тебе больно? – спросил он, приподнимаясь на локтях. В темноте их кокона он не видел ее лица.

– Нет, – она дотронулась до его щеки, – это как раз то, чего я хочу. Тебя. В себе. Если я так хочу тебя, значит, я…

Кристиан заставил ее замолчать, нагнув голову и легко найдя ее губы своими.

– Ш-ш-ш, – прошептал он, – не надо ничего говорить. Только чувствуй, Дженни. Только чувствуй!

Повиноваться этому приказу было нетрудно. Кристиан задвигался в ней медленными, глубокими толчками.

Дженни тоже двигалась, выражая свое удовольствие короткими резкими вдохами, которые возбуждали Кристиана так же, как и ее пальцы, зарывшиеся в волосы на его затылке. Они обменивались поцелуями, ласками и прикосновениями. Страсть их все нарастала, пока эти взаимные ощущения не стали непереносимыми.

Наконец напряжение растаяло, и они одновременно вскрикнули. Их влажные от пота руки и ноги обмякли в сладкой истоме, и они утонули в море чувственного наслаждения. В этот момент все их ощущения стали такими ясными и четкими, что казалось, самые кончики их пальцев заискрят от жара и света.

Кристиан долго не выходил из нее, и Дженни, похоже, не возражала. Она чувствовала, что он еще частично возбужден, и просто обнимала его, заключив его талию в кольцо своих длинных тонких рук. Он поглаживал ее тыльной стороной ладони по округлому бедру.

– Пойдем вниз, – предложил он.

– Нет, останемся здесь.

– Хорошо.

Наступило молчание, и Кристиан уже думал, что Дженни уснула, но тут услышал, как она позвала его по имени.

– Что такое? – спросил он.

– Ты когда-нибудь считал меня сумасшедшей?

– Нет.

– Никогда?

– Никогда.

– Спасибо, – мягко произнесла она и опустила голову ему на плечо, – а если бы я была… другой… ну, не знаю… например, девушкой из высших слоев общества… ты и тогда попросил бы меня стать твоей любовницей?

– А-а, я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду! Ты думаешь, что если бы ты была дочкой какой-нибудь богатой светской матроны, то меня просто вынудили бы на тебе жениться? Ничего подобного! Даже если бы разгневанный папаша наставил на меня свой фамильный револьвер с золоченой рукояткой, я все равно не…

Дженни приложила палец к его губам.

– Нет, я вовсе не это имею в виду, – сказала она улыбаясь, – просто ответь: ты и тогда попросил бы меня стать твоей любовницей?

– Да, – процедил он сквозь зубы. – Ну и что это доказывает?

– А то, что я не просто удобна для тебя, потому что живу под твоей крышей, и ты отнесся бы ко мне точно так же, приди я к тебе на серебряном блюде.

Кристиан задумчиво сдвинул брови:

– И тебя это устраивает? Ты хочешь быть только любовницей?

Дженни тихонько засмеялась:

– Ты что, забыл? Я не хочу быть даже ею.

– Но…

Она помотала головой, не давая ему договорить. Ее волосы потерлись о его плечо.

– Ты не так понял. Сегодняшняя ночь – это прощание.

Кристиан не поверил в это, но умолчал о своих сомнениях, боясь, что она уйдет. Он намеревался оставить ее при себе до тех пор, пока их странные, но безусловно приятные отношения не подойдут к концу.

– Я опять хочу тебя, – сказал он, с отвращением услышав в своем голосе нотки отчаяния. Все-таки где-то на самом дне его души притаился страх: а вдруг он не так хорошо ее знает, как ему кажется? – Сейчас.

– Хорошо, – просто сказала она.

Их близость напоминала животное соитие. Здесь не было того злого, жестокого эгоизма, с которым Кристиан набросился на Дженни вначале. Но они отдавались друг другу по-звериному яростно и необузданно.

Их прикосновения были жадными, а ласки неуклюжими от желания. У Дженни перехватило дыхание от неистовой страстности Кристиана. Он грубо впивался губами в ее губы, покусывал шею, плечо, соски. В местах его страстных влажных поцелуев оставались маленькие засосы, а она, в свою очередь, оставляла на его спине полукруглые следы ногтей.

Она обвивала его ногами, а он был так глубоко в ней, что казалось, доставал до самой ее утробы. Ее гибкое как тростинка тело податливо гнулось под натиском его мускулистой силы.

– Кристиан, – выдавила она, – я… больше не могу…

– Нет, можешь. Еще чуть-чуть выше… чувствуешь, Дженни?

Да, она чувствовала. Чувствовала его. Ощущения и Кристиан слились для нее в одно. Нити напряжения, плотным клубком опутывавшие ее тело, начали постепенно рваться и рассыпаться на кусочки, и Дженни сотрясалась под ним в блаженном восторге. Ее наслаждение перетекло к Кристиану, и он застыл в неподвижности. Казалось, в этот момент они перестали быть разными людьми, превратившись в единое существо.

Когда их дыхание выровнялось, они заснули в объятиях друг друга. Кристиан просыпался несколько раз за ночь и каждый раз, потянувшись к Дженни, находил ее на месте. Но утром она все-таки исчезла.

Кристиан появился на пороге дома Скотта Тернера как раз в тот момент, когда Сьюзен и Эми садились завтракать. Под мышкой у него была стопка номеров «Геральд». Сьюзен открыла дверь. Кристиан потопал ногами, отряхивая снег с ботинок.

– Кристиан? – воскликнула она с нескрываемым удивлением. – Заходи же скорее! Господи, сегодня такой холод! – С порывами ветра в прихожую ворвались клубы снега, и Сьюзен поспешно захлопнула дверь. – А Скотта нет, – сказала она, – он уже уехал в больницу. Если у тебя что-то по медицине, то…

Кристиан покачал головой:

– Ничего, это не срочно. Я могу с ним поговорить и потом. В основном-то я пришел к тебе. Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – переспросила Сьюзен в полном недоумении.

– Ты же… э… не возражаешь?

– Да что ты! Конечно, нет! Я сделаю все, что в моих силах.

Приветливо улыбаясь, Сьюзен приняла у Кристиана пальто, шарф и шляпу. Она заметила, как он, скидывая пальто, переложил из руки в руку стопку газет.

– Твое дело как-то связано с этим? – спросила она, показывая на газеты.

Вешая в прихожей пальто Кристиана, Сьюзен не сводила с него вопросительного взгляда.

– Хмм-мм. Куда мне их положить?

– Пойдем в столовую. Мы с Эми как раз собирались завтракать. Составишь нам компанию?

– Что ж, пожалуй, не откажусь от чашечки кофе.

В столовой он бросил газеты на угол стола. Эми отодвинула свой стул и, подбежав к Кристиану, обняла его за колени.

– Доброе утро, малышка, – сказал он, ласково поглаживая ее светлые кудряшки, – как поживает котенок? Маффин, кажется?

Его беспечная веселость с крошкой не обманула женское чутье Сьюзен. Она видела озабоченный взгляд, натянутую улыбку и осунувшееся лицо Кристиана и понимала, что лишь срочная необходимость могла заставить его прийти сюда в столь ранний час. Подвинув Кристиану чашку с кофе, Сьюзен перебила свою дочку, которая взахлеб рассказывала про котенка:

– Эми, может, ты позавтракаешь на кухне с миссис Адамс? Она наверняка разрешит тебе самой дать Маффину блюдечко с молоком.

Это очень обрадовало малышку. Девочка с таким проворством выпуталась из объятий Кристиана, что оба взрослых расхохотались.

Сьюзен плотно закрыла дверь столовой.

– Что случилось, Кристиан? Что-то с миссис Брендивайн?

– Нет, – быстро ответил он, – нет, с ней все в порядке. – Он отодвинул стул и сел, грея застывшие ладони о чашку с дымящимся кофе. – Все дело в Дженни. Сегодня утром она от меня ушла.

– Ушла? – Зеленые глаза Сьюзен затуманились, и она медленно опустилась на стул. От нее не укрылось то, как именно сообщил Кристиан эту новость: Дженни не просто ушла – она ушла от него! Любопытно… и странно. – Но куда она могла пойти? Я думала, у нее никого нет.

– Видимо, все-таки есть, – медленно произнес Кристиан, – точно не знаю, но думаю, есть человек, который ее ждет.

– Кристиан, может, ты все-таки начнешь сначала? – Увидев, как он мрачно поджал губы, Сьюзен поняла, что выразилась опрометчиво. – Ну ладно, – сказала она, уступая, – начни с того, где, по твоему мнению, она может быть. Ты, видимо, думаешь, что Скотт мне все рассказывает? Ничего подобного! Я ни разу не слышала от него даже намека на то, что у Дженни есть родные или друзья.

– Вряд ли она когда-нибудь упоминала о том, что они у нее есть. Это правда, Сьюзен. Дженни в самом деле очень мало рассказывала нам о себе. То, что мы со Скоттом знаем, это в основном наши предположения. Причем догадки Скотта до смешного фантастичны. Я хочу сказать, если ее действительно насильно держали в психушке, почему же она ничего об этом не говорила? Тебе это не кажется странным?

Сьюзен пожала плечами.

– А может, ей просто тяжело было вспоминать о своем отвратительном прошлом? Думается, здесь ты мог бы ей посочувствовать. – Она выставила ладони вперед. – Прости, сорвалось. Обещаю, что больше не буду тебя задевать.

Кристиан кивнул, принимая ее извинение.

– Ты когда-нибудь слышала, чтобы Скотт называл ее Принцессой?

– Да, он говорил, что ее так звали в клинике. Это была одна из тех загадок, на которую не находилось ответа.

– Знаю, – Кристиан кивнул на газеты, – ты читаешь «Геральд»? Колонки частных объявлений?

– Иногда, – не без смущения призналась Сьюзен.

– А в последнее время читала?

– Нет.

– Так вот, кто-то помещает объявления в эту газету и подписывает их «Принцесса».

– Ох, Кристиан! – Сьюзен засмеялась, покачивая головой. – Ты что, в самом деле думаешь, что…

– Да, думаю, – заявил он твердо, – а даже если бы и не думал, то все равно должен был бы выяснить этот вопрос. Понимаешь, других зацепок нет. Если я не найду ее через эти объявления, значит, она для меня потеряна.

Сердце Сьюзен сжалось. Такого Кристиана Маршалла ей видеть еще не приходилось.

– Ты хочешь вернуть ее? – спросила она.

Кристиан тут же спохватился:

– Нет… Я не знаю.

Он смотрел мимо Сьюзен. Там на стене висела одна из его ранних картин. Это был натюрморт, причем не самый лучший, но Сьюзен нравились краски и то, как он наложил светотень: яблоки казались такими спелыми и налитыми, что сами просились в рот. Этой картине суждено было стоять вместе с остальными в студии Кристиана, но Сьюзен, увидев, что он снимает все свои работы со стен дома Маршаллов, выпросила одну себе.

– Я только хочу знать, что с ней не случилось ничего плохого.

Он думал о Дженни, о том, как бы повернул ее голову чуть в сторону и подчеркнул тенями выпуклость ее шеи и плеча, передав прозрачность се нежной кожи. Губы ее были бы сочными и блестящими. Он нарисовал бы желание в ее глазах.

– Ты любишь ее, Кристиан? – без обиняков спросила Сьюзен, внимательно вглядываясь в его лицо.

Кристиан перевел с картины взгляд своих аквамариновых глаз.

– Нет, Сьюзен, я се не люблю. Это было бы… – голос его сорвался, – нет, не люблю.

Ему казалось, он верит в это. Даже если у Сьюзен и закрались сомнения, спорить она не стала.

– Так как я могу тебе помочь?

Кристиан снял бечевку, которой была перевязана стопка газет.

– Здесь у меня подборка за три недели. Это несколько тысяч частных объявлений. Я хочу, чтобы ты помогла мне их просмотреть – один я не справлюсь. Мне надо найти все сообщения, адресованные Принцессе или Батлеру. Батлер – это тот, кому пишет Принцесса. Во вчерашней газете Батлер ссылается на какое-то место. Я надеюсь, что оно оговорено в предыдущих объявлениях. – Кристиан достал из кармана жилета вырезку из вчерашней «Геральд» и показал ее Сьюзен. – Вот все, что у меня есть для начала.

Сьюзен прочла объявление вслух:

– «Принцессе. Все заказанные вещи переправлены на новое место. Меры приняты. У Смит. Что дальше? Батлер». – Она подозрительно сощурилась. – Наверное, ты прав. В этих предыдущих номерах может быть адрес. Полагаю, вопрос «Что дальше?» означает, что Батлер ждет дальнейших указаний.

– И я так подумал. Я буду подбирать газеты, которые выйдут в ближайшие дни. Может, там появится что-то еще.

– А кто такой Смит?

– Не имею понятия.

– И что еще за меры?

– Надеюсь, это прояснится, когда мы найдем другие объявления. Миссис Брендивайн говорила, что в тех сообщениях дается какой-то список.

Сьюзен отодвинула в сторону тарелку с остывшей яичницей и закатала рукава своего красновато-коричневого изящного халатика.

– Терпеть не могу типографскую краску на своей одежде, – объяснила она, встретив вопросительный взгляд Кристиана.

– А я подумал, что ты собираешься заняться уборкой.

– Дай-ка мне несколько номеров, – по-деловому распорядилась Сьюзен, – чем раньше мы начнем, тем быстрее что-то узнаем.

Кристиан и Сьюзен читали до самого ленча. От мелкого шрифта уставали глаза, вот почему Кристиан не стал просить помощи у миссис Брендивайн. Быть может, его экономка еще даже и не знает о том, что Дженни пропала. Он ушел из дома, никому не сказав ни слова.

– Итак, что мы имеем? – спросил он, когда миссис Адамс принесла им чашки с горячим томатным супом и ломтики свежеиспеченного хлеба.

Кристиан откинулся на спинку стула и позволил Эми залезть к нему на колени. Он подоткнул льняную салфетку за воротник ее платьица.

Сьюзен потерла глаза и зевнула, прикрыв рот ладонью.

– Пока не слишком много, – ответила она Кристиану, перебирая в руках разложенные перед ней вырезки. – «Батлеру. Рамка для контактной печати. Штатив. Стю знает. Принцесса». Еще: «Принцессе. Нужны деньги. Предметы из первого списка дороги. Предложения? Батлер». – Сьюзен намазала маслом ломтик хлеба и передала его дочке. – Не кроши на дядю Кристиана, милая, – сказала она рассеянно. – Вот, Кристиан, это интересно: «Батлеру. Карауль Руби К. Стерлинг. Принцесса». Должна признаться, что понимаю не больше, чем вначале.

– И я, – неохотно сказал Кристиан, – давай после ленча сделаем перерыв. Я съезжу в «Геральд» за сегодняшним номером, заодно поспрашиваю там в отделе частных объявлений – может, кто-то запомнил Дженни. Правда, мне уже сказали, что это маловероятно.

Кристиан наклонился, переключившись на ленч и на Эми. Он не хотел, чтобы Сьюзен видела его разочарование.

Скотт Тернер узнал шаркающую походку Вильяма Макколея еще до того, как санитар похлопал его по плечу.

– В чем дело, Вильям? – спросил он, снимая свой стетоскоп. – Ты что, не видишь – я занят с больным?

– Доктор Морган вызывает вас к себе в кабинет.

Пряча свое раздражение, Скотт поправил простыню на груди пациента.

– Когда?

– Я так понял, что сейчас.

– Ну что ж, мистер Рейд, дела у вас значительно лучше, – сказал Скотт больному, на какое-то время оставляя сообщение санитара без внимания. – Со вчерашнего дня жар начал спадать. Полагаю, к утру у вас будет нормальная температура. Мы еще пару дней понаблюдаем за вашим сердцем, а потом выпишем. Скоро медсестра принесет вам лекарства, – Скотт ободряюще улыбнулся старику и похлопал его по руке. – Я зайду к вам днем, – он встал и взял с соседней пустой койки свой кожаный чемоданчик, – простите, мистер Рейд, но вы слышали, что сказал Вильям. Мне надо идти.

Только выйдя в коридор, Скотт позволил себе нахмуриться. Откинув упавшую на лоб пшеничную прядь волос, он рявкнул на Макколея:

– В чем дело? Сейчас самый разгар утреннего обхода, и мне некогда встречаться с руководством!

Вильям Макколей пожал плечами и молча удалился, шаркая ногами.

Скотт разозлился еще больше, когда ему пришлось ждать в приемной управляющего. По словам секретаря, доктор Морган был занят с какими-то важными посетителями.

– О, ради Бога, – пробормотал Скотт, – передай ему хотя бы, что я пришел, Портер. Макколей сказал, что доктор Морган хочет видеть меня прямо сейчас.

Чарльз Портер упрямо поджал свои тонкие губы.

– Он примет вас, когда уйдут Беннингтоны, – сказал секретарь.

– Беннингтоны? Так это они высокопоставленные посетители?

Портер кивнул, поправляя стопку бумаг на своем столе. Скотт сел в коричневое кожаное кресло и вытянул ноги.

– А я и не знал, что они жертвуют деньги на нашу больницу, – небрежно бросил он.

Все это казалось Скотту довольно странным. Если Кристиан не придал значения новогодним событиям у Амалии, то и над этим визитом Беннингтонов в клинику он тоже не станет долго размышлять. А может, и в самом деле здесь нет ничего подозрительного? Это все равно что узнать новое слово, а потом неожиданно повсюду на него натыкаться. Нет, не слишком удачное сравнение, решил Скотт. Ведь он знал Беннингтонов еще до того, как услышал про них от Кристиана.

Они со Сьюзен имели счет в первом сберегательном банке «Траст» Хэнкока, где Вильям Беннингтон был президентом, а Стивен входил в совет директоров. Скотт уже раздумывал над тем, не забрать ли ему свои деньги из этого банка. Ему совсем не нравилось, что Стивен оказался забиякой и пьяницей, а его папаша проворачивает какие-то делишки с Амалией Чазэм.

Поразмыслив над тем новогодним происшествием, они с Кристианом в конце концов решили, что Амалия хотела прибрать Дженни к себе в табун, а старший Беннингтон был заинтересованным клиентом, пока не поверил в наспех сочиненную байку Кристиана о том, что Дженни воровка. Видимо, Вильяму Беннингтону хотелось иметь такую шлюху, с которой он мог бы не опасаться за сохранность своего кошелька. Но почему вдруг Стивен набросился тогда на Кристиана? Это по-прежнему оставалось полной загадкой. Ни Скотт, ни Кристиан не могли найти этому никакого объяснения, а скупое извинение Стивена, присланное через несколько дней после Нового года, тоже не пролило света на данный вопрос.

Скотта гораздо больше заинтересовала находчивость, которую проявила Дженни в данных обстоятельствах, чем рассказ Кристиана о событиях в заведении. Ясно, что Дженни Холланд была девушкой необычной, и Скотт все больше убеждался в том, что с самого начала он не ошибался, думая о ее насильственном заточении в клинику. К сожалению, Кристиан по-прежнему в это не верил.

– И давно они вкладывают деньги? – спросил Скотт, отметив поразительную неразговорчивость Портера.

Доктор отметил про себя крайне смущенный вид секретаря.

– С октября, – выдавил он, – но я вам ничего не говорил. И вы ничего не слышали, ясно? Они делают вклады анонимно.

– А-а, понимаю, – протянул Скотт холодно, – вершат благодеяния не суетного признания в свете ради, а только чтобы чуть-чуть подмазать врата в рай.

– Ну зачем вы так… – В этот момент дверь открылась и из кабинета доктора Моргана вышли Беннингтоны. – Теперь можете входить, доктор Тернер, – сказал секретарь, поднимаясь из-за стола, чтобы проводить Стивена и Вильяма на выход.

Скотт скривился при виде подобострастия Портера. Он пошел в кабинет управляющего, так и не заметив, как оба Беннингтона приостановились и с интересом посмотрели ему вслед.

Доктор Морган стоял позади своего стола у высокого окна без занавесок. Утреннее солнце отражалось от слоя макассарового масла, которым были густо смазаны его зачесанные назад волосы. Пробор да и вся поза Моргана были прямыми как стрела. Заслышав шаги Скотта, управляющий обернулся от окна. Он хмурился. Черные брови, похожие на два отпечатка больших пальцев, сходились над глазами, соединяясь глубокой складкой.

– Здравствуйте, доктор Тернер, – натянуто сказал он.

– Добрый день, доктор Морган.

После этого краткого обмена приветствиями Хорэс Морган сразу перешел к существу вопроса:

– Вы помните одну из пациенток – Джейн Дэу? Мы лечили ее несколько недель назад. Так вот, мне стало известно, что доктор Гленн, возможно, ошибся при опознании тела, найденного…

Скотт почти не слушал, что говорил Морган дальше. Он думал о том, что сегодня ему предстоит длинный, очень длинный день.

Кристиан, Сьюзен и Скотт сидели в креслах, составленных полукругом вокруг камина. Если не считать время от времени постреливавших угольков в камине, в гостиной стояла тишина. Кристиан поддевал носком туфли кирпичную площадку перед камином и рассеянно поглаживал пушистого Маффина, свернувшегося клубком у него на коленях. Сьюзен сидела, переплетя свои пальцы с пальцами мужа, и время от времени сжимала его руку. Скотт держал спящую дочку, задумчиво опустив подбородок на ее вихрастую макушку.

– Я все думаю, откуда у доктора Моргана появились эти сведения, – сказал Скотт, нарушив неловкую тишину.

Недавний разговор в кабинете главврача клиники не давал ему покоя.

– А какое это имеет значение? – спросил Кристиан.

– Да, наверное, никакого. Кто-то из больничного персонала мог видеть ее на улице, когда она шла в «Геральд». Если судить по количеству объявлений, в последние несколько недель она должна была довольно часто выходить из дома.

– Мы еще не знаем, действительно ли Дженни и есть Принцесса, – напомнила Сьюзен мужу, – Кристиан так и не нашел никого в «Геральд», кто смог бы подтвердить его подозрения. Никто не вспомнил Дженни, и нет ни единой зацепки относительно этого Батлера. Кто он такой? Вы, джентльмены, полагаете, что Батлер – мужчина, но где доказательства?

– Доказательств у нас вообще крайне мало, – невесело признал Кристиан, – что мы знаем? Только то, что она исчезла и что доктор Морган вдруг всполошился по поводу того, что его Джейн Дэу жива. – Кристиан переложил котенка на пол и подпер руками подбородок, согнувшись в кресле. – Морган в самом деле думает, что мне что-то известно о Джейн Дэу?

Скотт кивнул.

– Прямых обвинений не было, но милейший доктор просто замучил меня расспросами о тебе. Наверное, было глупо с моей стороны думать, что он никогда не узнает о наших с тобой отношениях врача и больного. Видимо, Гленн сказал ему, что я был у тебя дома в тот вечер, когда Дженни сбежала из клиники. Помнишь, он приходил сюда искать меня и Сьюзен послала его к тебе?

Сьюзен поморщилась.

– Как мило с твоей стороны опять припомнить мне эту мою оплошность! – язвительно сказала она.

Скотт тут же попросил прощения.

– Прости, дорогая, – пробормотал он с виноватым видом.

– Это сейчас не важно, – перебил Кристиан, – меня куда больше беспокоит интерес Моргана к Дженни. С какой стати он будет волноваться о какой-то нищей безвестной Джейн Дэу?

– Ну! А я что все время говорил? – воскликнул Скотт, обращаясь ко всей комнате.

– Да, дорогой, – успокоила Сьюзен мужа, похлопав его по руке, – ты с самого начала говорил нам, что она не простая птица. Твой разговор с доктором Морганом убедил меня в этом. Думаю, теперь даже Кристиан склоняется к тому же мнению. Но возникает вопрос: кто же она такая? – Сьюзен устало вздохнула, выпятив нижнюю губку. – Если б только вспомнить, где я ее видела раньше! Мне почему-то кажется, что…

– Ты видела Дженни раньше? – взволнованно перебил Кристиан.

Сьюзен кивнула.

– Хм. Но не спрашивай где – я никак не могу вспомнить. Я говорила Скотту, что это было где-то в совершенно обычном месте. Хотя, кроме обычных мест, мы больше никуда и не ходим. Скотт не захотел даже забронировать на этот сезон ложу в театре.

Теперь настал черед поморщиться Скотту.

– Как мило с твоей стороны опять мне это припомнить! – язвительно сказал он.

Кристиан не дал Сьюзен ответить.

– Где-то в обычном месте, – повторил он задумчиво. – Что-то вроде кондитерской или магазина?

– Вот-вот, – согласилась Сьюзен, – что-то в этом духе. Но, Кристиан, я не могу вспомнить подробности. Может, просто я с кем-то спутала Дженни?

– Ее невозможно ни с кем спутать, – твердо заявил Кристиан и встал с кресла.

За его спиной Скотт и Сьюзен понимающе переглянулись. Кристиан потянулся, широко раскинув руки и прогнувшись в спине, затем подошел к столу, куда Сьюзен положила газетные вырезки. Объявления, которые они собирали все утро и вторую половину дня, были наклеены на лист писчей бумаги – чтобы не потерялись. Сьюзен аккуратно расположила их в порядке хронологии и пронумеровала. Она думала, что система поможет, но сообщения Принцессы по-прежнему оставались загадкой. Сьюзен тихо застонала.

– Я уже не могу на них смотреть! Скотт, может, ты поможешь Кристиану? Ты не потратил на эти объявления столько времени, сколько мы. Так что ты еще свеженький.

– Я свеженький всегда!

Скотт бросил игривый взгляд на жену.

– Ох, прекрати! Дай-ка мне Эми. Я отведу ее наверх и уложу в кровать, а потом приготовлю нам крепкого кофе.

Скотт чмокнул жену в подставленную щеку, подошел к столу и встал рядом с Кристианом. Садиться они не стали. Склонившись над столом, они оперлись на локти и принялись внимательно изучать листок с объявлениями.

1. Батлеру. Рамка для контактной печати. Штатив. Стю знает. Принцесса.

2. Принцессе. Нужны деньги. Предметы из первого списка дороги. Предложения? Батлер.

3. Батлеру. Карауль Руби К. Стерлинг. Принцесса.

4. Батлеру. Йодистый калий. Сульфат железа. Цианистый калий. Стю знает. Принцесса.

5. Принцессе. Нужен адрес доставки. Батлер.

6. Батлеру. Найдено идеальное место. Пожалуйста, забронируй для меня. Евангелистский отель. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел пред всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали. Принцесса.

7. Принцессе. Все заказанные вещи переправлены на новое место. Меры приняты. У Смит. Что дальше? Батлер.

8. Батлеру. Встретимся в пятницу или субботу. Принцесса.

Читая объявления, Скотт шумно выдувал губами воздух и прицокивал языком. Он не умел думать тихо.

– Черт возьми, что за тип этот Стюарт? – спросил он наконец. – И что он такое знает, чего не знаем мы?

– Не ругайся, – остановил друга Кристиан, – вот вернется Сьюзен и обвинит меня в том, что я дурно на тебя влияю. – Он подтолкнул листок Скотту. – Где ты тут видишь Стюарта? – спросил он.

– Да вот же, – Скотт ткнул пальцем в строчки первого и четвертого объявлений, где упоминался Стю. – Ведь Стю – это сокращенное от Стюарт, верно?

– Наверное, но думаю, что в данном случае это не так. Мне кажется, Принцесса имеет в виду другое. Эти химикаты, которые она перечисляет, навели меня на мысль. Не понимаю, как я раньше не догадался. Ты знаешь, для чего они применяются?

– Яд?

Кристиан холодно глянул на друга, скривив рот в кривой усмешке.

– Постарайся не забывать, Скотт, что мы говорим скорее всего о Дженни Холланд. Я не думаю, что она способна на убийство.

– Но что же тогда? Для чего эти химикаты?