Текст книги "Миры обетованные"

– Что случилось, Баркер?

– Труп на борту. Наверное, ещё и двух минут не прошло с тех пор, как он умер.

– Подожди-ка секунду… – услышал летчик в ответ. – Ты, значит, на высоте две тысячи метров. Вези её в Вест-Энд. Погибла заложница?.

– Нет, – процедил сквозь зубы Баркер. – Кусок говядины окочурился. Ну, все.

Чувствовалось, хотя и не так сильно, как прежде, что нарастает ускорение.

– Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы врачи поборолись за его жизнь? – спросила я. – Разве ты не получишь ещё одну долю, то есть двойной гонорар, в случае смерти напарника?

– Не обязательно, – ответил пилот. – Вполне вероятно, что просто сэкономлю сотню кусков Уоллису. Или их переведут на счет нашей профессиональной гильдии. – Чем выше мы взлетали, тем громче становился шум внутри флаттера. Баркер пытался перекричать шум. – А если я получу деньги Винчела, что тоже не исключено, это может плохо отразиться на моей репутации. Будет сложно сойтись с новым напарником. На меня ляжет подозрение.

О, понятие воровской чести! В небе над ЛасВегасом стояло зарево огня. Мы увидели его прежде, чем первые здания города показались из-за горизонта.

Я сотни раз видела Лас-Вегас на фото и на экране. Надо заметить, однако, даже самые лучшие изображения города не идут ни в какое сравнение с реальностью. Волшебное сияние сказочной страны, ослепительные огни и изысканнейшие архитектурные решения; и повсюду – преследующее вас наваждение – кричащая реклама во всю высоту небоскребов, уходящих в облака.

Приземлялись мы неловко, тяжело. Флаттер плюхнулся брюхом на посадочную площадку одного из госпиталей, построенного на окраине ЛасВегаса. Два санитара с носилками ждали полумертвого Винчела. Баркер открыл дверь раньше, чем шасси коснулись бетона.

Санитары рванули в салон флаттера, переложили тело Винчела на носилки.

– Кто будет платить? – спросила медсестра.

– Ландрес Уоллис. Хотя у этого парня есть медицинская страховка. Он член гильдии убийц, – пояснил Баркер.

– Отлично, – сказала медсестра. – Заполните бланки?

– Сначала я должен выполнить свою работу. Доставка срочных заказов на дом, – извинился Баркер. – Но я вернусь к вам через полчаса и заполню все, что требуется. Или же к вам прибудет сам Уоллис.

– Мы уже ничего не сможем сделать для него, лишь поддержать в том состоянии, в котором вы его нам привезли, – сказала медсестра. – В течение какой-то шальной секунды он потерял тысячи клеток головного мозга.

– Еще до того он лишился сотен тысяч мозговых клеток, спустив их в очко уборной, – проворчал летчик и застегнулся на все свои пуговки и кнопки. – Иисус Христос! – воскликнул он и позвал меня: – О'Хара, Хокинс. Следуй за мной. И не думай выкинуть какой-нибудь фортель.

Итак, в Лас-Вегас я попала через приемный покой окраинного госпиталя. Там один бандит, презирая другого, подписывал бумаги. Он хотел продлить жизнь умирающему? Далее события развивались более интересно.

Глава 41. ВОССОЕДИНЕНИЕ

Дом Ландреса Уоллиса, или лучше сказать – его небоскреб, находился в двух шагах от госпиталя. Полет до здания, принадлежавшего мистеру Уоллису, занял минуту. Летчик передал меня «из рук в руки» молчаливому человеку, вооруженному двумя, выставленными словно напоказ пистолетами. Молчун проводил меня по открытой, продуваемой ветрами лестнице с крыши вниз, в маленькую комнатку, где Марианну О'Хара ждали кресло, кровать и телевизор.

– Мистер Уоллис отсутствует, – вот единственная фраза, которой удостоил меня неразговорчивый человек. Он включил телевизор и устроился перед экраном в кресле.

Я присела на краешек постели и взглянула на экран. Там шел фильм: голая женщина, зажав в руке кинжал, кралась по коридорам старинного замка.

– Переключим? Или будем это смотреть? – спросила я.

Человек взмахнул рукой. Очевидно, он давал мне разрешение поменять канал. Не пристрелил, когда я потянулась к кнопке, – уже хорошо.

Был вечер, лучшее телевизионное время. Я крутила в руках пульт дистанционного управления, меняла станции. С различными вариациями экран выдавал одно и то же – кашу из спермы, вагинальных выделений и крови. Я остановила свой выбор на общеобразовательном канале, и в течение последующих двадцати минут мы знакомились с техникой использования компоста на приусадебных участках. Особое значение лектор уделил выращиванию огурцов.

Неожиданно к нам в комнату вошел мужчина лет семидесяти – восьмидесяти. Он выставил охранника за дверь. Я выключила телевизор, чувствуя себя почти докой в области выращивания огурцов.

– Вас изнасиловали. Очень сожалею. Профессионал бы так никогда не поступил. Под руку подвернулся дилетант, – принес мне извинения старик.

– Сомневаюсь, – сказала я. – «Дилетант» означает «любитель». – Минуло какое-то время, прежде чем я сйросила: – Он умер наконец?

– Не знаю, – развел руками старик. – Меня это уже не касается. Он – член гильдии. Пусть у них голова болит.

– Требования, которые предъявляет к поведению своих членов гильдия, не очень-то строги? – спросила я.

– В действительности требования достаточно серьезны. Другое дело, что Винчел – не местный, из другого штата, и всего лишь с ассоциативным членством в гильдии, то есть ему и надо-то всего лишь предъявить доказательства того, что именно им совершено убийство. И вами довольны.

Старик сел.

– А вы – член гильдии киднеппинга, надо полагать, – предположила я.

Старик грустно улыбнулся:

– Такой не существует. Я, по крайней мере на своем веку, о такой не слышал.

– Но к какой-то организации вы, наверное, все же принадлежите? – полюбопытствовала я.

Секунду-другую он не без интереса рассматривал меня. Потом устало склонил голову.

– Прошу прощения, – сказал старик. – Не понял ваш вопрос.

– Должны же у вас быть причины, чтобы похищать меня, – сказала я.

– Деньги, – ответил старик.

– Так у меня нет денег, – пояснила я. – По меньшей мере, таких громадных, какие вы платите своим… – я поискала словечко похлестче, – ублюдкам, что выкрали меня.

Бранное слово, похоже, вывело старика из равновесия.

– Ну, извольте услышать: есть ли лично у вас деньги, нет ли их – не суть важно, – заявил старик. – На белом свете есть несколько человек, которые с пониманием отнесутся к нашим условиям, и второе: они достаточно состоятельны, чтобы выкупить вас. Объясню, насколько это сейчас возможно. Отношения между Соединенными Штатами и Мирами нестабильны. Многие… люди… здорово погреют руки над костром, если состоится полный разрыв. Прошлой ночью было принято решение. Перед этим наши аналитики пришли к выводу, что из всех граждан Миров, проживающих в настоящее время на территории Соединенных Штатов, вы – самая видная, самая значительная персона.

– Из-за музыки? – я не поверила старику.

– В детали я не вдавался, – ответил старик. – А вы что, звезда эстрады?

– Их рейтинг меняется чуть ли не ежедневно, – сказала я.

– Как бы там ни было, мы остановились на вашей особе. Со своей стороны выражаю вам глубокое сожаление в связи с тем, что так уж все получилось. Эгоистические соображения? Но логика тут есть, согласитесь – с женщиной легче справиться, чем с мужчиной, – разоткровенничался Ландрес Уоллис. – Подведем итог. Мы выставили Ново-Йорку условие: за ваше освобождение – пятьдесят миллионов долларов.

– Бессмысленно!

– Неужели? – спросил старик. – Мы учли вероятность благородных жестов со стороны администрации США и штата Луизиана. Помогут деньгами-то?

– Не слишком, однако, верится в это.

– Мы ясно представляем себе ситуацию, – заверил меня Уоллис. – На кону – куда больше, чем пятьдесят миллионов долларов.

– О каких могущественных людях идет речь? – спросила я.

– Если я поделюсь с вами дополнительной информацией, то этим подпишу вам смертный приговор, вне зависимости от того, будет дан за вас выкуп или нет, – пообещал старик. Он сплел пальцы рук и добавил доверительно: – Я и сам могу отправиться на тот свет досрочно из-за того, что знаю слишком много. Но игра стоит свеч. Участие в ней дарит ни с чем не сравнимые эмоции. В моем возрасте это надо ценить.

– Что будет со мной, если никто за меня не заплатит? – спросила я.

– Угроза нешуточная, на первый взгляд. Вас убьют. В действительности же вся эта возня вокруг вашей жизни и даже вокруг суммы выкупа – лишь верхняя часть айсберга. Иными словами – элементарная поденщина. Если интересующие нас силы пойдут с нами на контакт, вы, вероятно, будете освобождены, – сказал Уоллис. Он встал, отодвинул кресло. – В любом случае не стоит тешить себя иллюзиями и рассчитывать на побег. В этом доме только вооруженных охранников – более сорока человек. Даже если вам каким-то чудом удастся выбраться из этой комнаты, вы в лучшем случае доберетесь лишь до крыши здания. А там вас встретят сразу несколько охранников.

– Сразу несколько? – усмехнулась я. – На одну меня? Чрезмерная предосторожность, повидимому.

Уоллис опустил ладонь на дверную ручку.

– В Неваде очень непросто делать бизнес. Мы бы не хотели, чтобы кто-либо выкрал вас отсюда. Двойной киднеппинг… это перебор. – Он наградил меня тусклой стариковской улыбкой и вышел за дверь.

Я мгновенно оценила ситуацию: дверь, должно быть, осталась незапертой? Я решила это проверить, но прежде чем подбежала к ней, она распахнулась. На пороге стоял молодой человек и держал в руках поднос с едой. Мне показалось, что оружия у него не было.

– Привет. Время обедать. – Парень опустил поднос на постель, сходил в ванную комнату и принес оттуда маленький складной столик. Он сдернул салфетку с подноса. Обед был на двоих. Под салфеткой оказались чашки с соусом «чили», бутылки с пивом, столовые приборы.

– Вижу, собираешься составить мне компанию? Вместе перекусим? – полюбопытствовала я.

– Собираюсь, – ответил парень. – И не только за обеденным столиком. Что бы ты ни делала – буду рядом. Мне поручено приглядывать за тобой.

– А мне-то показалось, что отсюда не убежишь! – протянула я.

Парень набросился на соус, словно был страшно голоден.

– Не убежишь, что правда – то правда. Хотя смотря куда. Мне поручено предотвратить попытку самоубийства, если ты на него решишься, – сообщил парень. – Вот и все.

– Самоубийство? Боже, что за безумный мир! – воскликнула я. – Надо же додуматься…

– Не зарекайся. Обстоятельства могут измениться. – Молодой человек откупорил сначала свою бутылку пива, потом мою и представился: – Меня зовут Келли. Келли Шантени. А тебя – Мэри? Или Марианна, да?

– Не так и не эдак. О'Хара, – сказала я. Келли почтительно кивнул и вернулся к еде. Попробовала соус и я. Он оказался совсем не острым, но очень вкусным.

– А чем ты занимаешься, когда не предотвращаешь самоубийства? – поинтересовалась я у Келли.

– Работаю телохранителем. Босс – Келли Дырка.

– Нанят на время?

– Почти всех нас периодически нанимают для той или иной цели на определенный срок, – сказал парень. – За исключением того болтливого жеребца, который препроводил тебя сюда. Жеребец – личный телохранитель мистера Уоллиса. Анекдот, а не телохранитель. Пит Два Ствола. Американец.

– Что, и Ландрес Уоллис не из Невады? – спросила я.

– Не из Невады. Из Вашингтона, из столицы, – уточнил Келли, подразумевая, что в Америке существует ещё и штат Вашингтон.

Мне стало совсем интересно:

– Он работает на правительство?

– В офисе говорят, что в прошлом он – крупный финансист. Вот и вся моя информация о нем. Похоже, лоббист, – предположил Келли. – Ну, да все они там крепко повязаны…

Неудобно смеяться, когда у тебя рот набит едой. '

– Тебя прозвали Келли ещё до того, как ты стал работать на Келли Дырку? – наконец-то выговорила я. – Или это кличка, и ты взял её, дабы подсластиться к шефу?

– Только и слышу насмешки по этому поводу, – ответил парень. – Мне бы сообразить, когда я подписывал контракт, что отныне каждый станет звать меня Келли Бык. Собираюсь сменить имя на Джордж.

– Все равно они по-прежнему будут звать тебя Келли Бык, – махнула я рукой.

Парень рассмеялся;

– Можно и потерпеть. У нас ведь самая крутая команда в городе. И каждый, кто платит мне по две тысячи долларов в сутки, за то, чтобы я сидел и болтал с прекрасной женщиной, может рассчитывать на мое неизменное расположение.

Я понимала, что он лжет, но вел он себя при этом галантно.

– Куча денег! – заметила я.

– Расценки нашего профессионального Союза. Правда, две сотни я отстегиваю клерку, что пристроил меня на работу, а четыре сотни идут в фонд Союза. Ежедневно, разумеется. И все равно это лучше, чем в Штатах, – пояснил Келли. – Там бы с меня одних налогов сдирали на сумму, превышающую половину моего дохода.

Какое-то время мы ели молча, а потом я решила продолжить беседу:

– Кто-то вас учит, как предотвращать самоубийства?

Келли пожал плечами.

– Телохранитель должен быть обучен всему на свете, – сказал он.

– Вот возьму и подавлюсь «чили», к примеру. – Я решила слегка попугать парня. – И задохнусь.

Он вынул из кармана нож.

– Сделаю трахеотомию.

– Отпусти под душ, – попросила я.

– Но я буду сидеть на крышке унитаза и наблюдать, – предупредил Келли. – Если тебя устраивает такое соседство, купайся на здоровье. Одну не отпущу. И не следует на меня за это сердиться.

– Одну не отпустишь и…

– Боюсь, что так, – кивнул Келли. – Обязан находиться рядом с тобой ежеминутно.

– Здорово! На случай, если я на скорую руку сплету веревку из туалетной бумаги и повешусь, – кивнула я.

На самом деле Келли должен был быть куда более стеснительным человеком, чем я. Виолетта говорила, что в Неваде до сих пор строят отдельные туалеты: предназначенные только для женщин или исключительно для мужчин.

– У тебя есть возможность покончить с собой, захлебнувшись в водостоке, в раковине… Вот тебе и свобода, – бровью не поведя, дал мне отповедь Келли Бык.

– А что случится, если тебе захочется поспать? Заползешь ко мне в постель?

– Я способен обходиться без сна пять или даже шесть суток подряд. Продержусь на таблетках, – ответил парень. – Если и дальше понадобится, что ж… вырублю тебя на двенадцать часов. Больно тебе не будет. А в постель я к тебе не полезу. Ковер достаточно мягкий.

– Тот предыдущий деятель, что вырубил меня, ещё и изнасиловал, – сказала я. – И не раз, я думаю.

– Это ужасно, – вздохнул Келли; и я поведала ему историю про Винчела. – Теперь здесь ему нигде не получить работу, я гарантирую, – заверил меня Келли. – Хочешь, чтоб его прикончили?

– Что? – переспросила я. – И ты бы этим занялся?

– Я – нет. Но любой поганец из гильдии убийц сделает это за чисто символическую плату. Гильдии есть что защищать – свою репутацию. Не удивлюсь, если они навестят Винчела в госпитале. Просто из принципа, – сказал Келли.

Информация обнадеживала. Судьба всех моих насильников – подохнуть на больничных койках? Келли продолжил свою мысль:

– Им не следовало бы принимать американцев в гильдию даже на правах ассоциативных членов. Они погубят гильдию. Американцы – животные, по-моему. Скоты.

– Среди моих знакомых американцев есть прекрасные люди, – заступилась я за граждан США и поразилась: от кого слышу речи про животных? От невадца?

– Если обратиться к статистике, мы увидим, что одной из основных причин смерти женщин твоего возраста является убийство после изнасилования или сексуальных посягательств, – поделился со мной своими познаниями Келли Бык. – Американцы – звери.

– В Неваде-то женщин никогда не насилуют, никогда не убивают? – покачала я головой.

Келли пробормотал что-то в ответ, но я уже не слышала его. Действие транквилизатора, который я приняла на флаттере, прекратилось так же внезапно, как началось. И я вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной, почувствовала, что всякое сопротивление бесполезно. Я кинулась за своей дорожной сумкой, вывалила её содержимое на постель, отыскала пузырек с клонексином.

Мои руки дрожали настолько сильно, что я не могла открыть пузырек. Я протянула его Келли:

– Пожалуйста, открой эту чертову штуку! Мне необходимо!

В течение последующих нескольких секунд парень изучал этикетку.

– Открой! – заорала я, тряся Келли и впиваясь в его плечо ногтями.

Келли открутил колпачок, помял лекарство в пальцах. Вернул мне всю упаковку. Я высыпала на ладонь три капсулы, проглотила их и запила лекарство остатками пива из стакана. Меня трясло. Я свернулась на кровати калачиком и разревелась.

Каким-то образом моя голова оказалась у Келли на коленях. Он нежно гладил мои волосы, пытаясь успокоить меня. Он гладил мои волосы и приговаривал что-то ласковое. Я всем телом потянулась к нему, схватила его крепко за руку, изогнулась, уткнулась своим горячим лбом в пряжку ремня Келли – пряжка была восхитительнр холодна. А через минуту я уже спала. Тройная доза клонексина свалила меня, как удар полицейской дубинки.

Я проснулась, полупьяная, от звука работающего в комнате телевизора. Только что комментатор программы новостей произнес мое имя. Келли увлекся программой и не заметил, как я проснулась.

Слава Богу, что я до одури накачалась клонексином. Я была вялой, заторможенной и не слишком-то вдавалась в подробности требований, выставленных орбите Уоллисом.

Бандиты назначили срок – двадцать четыре часа, в течение которых Уоллису должна была быть передана сумма в пятьдесят миллионов долларов. Если нет – бандиты грозились отрезать мое ухо и отправить представителям ново-йоркской корпорации в Кейп. Еще через сутки – второе ухо. Потом они намеревались заняться моими пальцами.

Келли оглянулся, услышав мой вздох.

– Прежде тебе об этом не говорили? – спросил он.

– Видимо, не сочли нужным, – ответила я. – Много чести, информировать меня о таких пустяках.

– Не волнуйся. Это не больно. – Келли тронул ручку-пистолет, прицепленный к застежке его нагрудного кармана. Наверное, при помощи этого оружия он и собирался усыплять меня в случае необходимости. – Главное – не смотреть на себя в зеркало до тех пор, пока тебе не приделают новое ухо, или что там еще… В прошлом году выстрелом у меня оторвало кончик носа. И ничего страшного, как видишь.

– А пальцы? Проблема? – Я набиралась опыта.

– Довольно дорого, – согласился Келли. – Хотя и не пятьдесят миллионов, конечно. Суммы несопоставимы.

Я поинтересовалась, кто уточнит, сколько времени осталось до конца срока в двадцать четыре часа.

Парень бросил взгляд на циферблат.

– У тебя в запасе ещё тринадцать часов. Дать таблетку?

– Нет, – отказалась я. – Лучше книгу, журнал. Есть тут что-нибудь? Я бы почитала. Ненавижу телевизор.

Келли с готовностью обшарил полки и ящики шкафа. Но не нашел ничего, кроме колоды карт. Он объяснил мне правила игры «джин реми», – без ложной скромности замечу, что я освоила эту карточную игру довольно быстро. Чем хорош клонексин? После приема таблетки ты сосредоточиваешься на чём-то одном, а все остальное тебе, что называется, побоку. Например, ты концентрируешь внимание на картах, и ничто не отвлекает тебя от игры. А когда приносят завтрак, ничто не отвлекает тебя от поглощения яичницы. С тех пор как я поняла, что никоим образом не в силах повлиять на ход событий, я успокоилась. Точнее, впала в апатию и перестала следить за бегом стрелок по циферблату.

Когда принесли ленч, я дремала. Человек, стоявший ко мне спиной и державший поднос, явно кого-то мне напоминал. Он повернулся, и я увидела, что это – Джефф.

– Новенький? – спросил Келли.

– Ага. – Джефф опустил поднос с едой на столик, сунул руку под рубашку и вытащил лазер.

– Не убивай его! – вскрикнула я. Келли поднял руки вверх.

– Я не вооружен, – сказал Келли.

– Действительно? – спросил Джефф.

Он даже не взглянул на меня. Он застыл в напряженной позе, чуть сгорбив спину, подавшись вперед. Хокинс держал лазер обеими руками и, целился Келли прямо в грудь.

– Джефф, у него при себе карманный нож. И ручка-пистолет в нагрудном кармане рубашки, – предупредила я Хокинса. – Мгновенная анестезия, сильный усыпляющий газ.

– А ты не слишком-то взволнована, – оценил мою выдержку Джефф.

– Накачалась таблетками.

– Он причинил тебе зло? – спросил у меня Джефф.

– Нет.

– Я – телохранитель! – оскорбился Келли.

Я скатилась с кровати.

– Отчего бы мне не отобрать у него газовое оружие да не пустить ему струю-другую в лицо? – предложила я Хокинсу.

– Не подходи к нему! – посоветовал мне Джефф. – Он прикроется тобой, как щитом.

Жестом Джефф приказал Келли повернуться.

– Лицом к стене! – добавил он. – Руки на голову! – Джефф приблизился к Келли и приставил к его затылку дуло своего лазера. – Не шевелись. Даже дышать не смей, – скомандовал Хокинс, осторожно вытянул руку и достал из нагрудного кармана телохранителя газовое оружие. Затем Хокинс отступил на шаг назад. – Ладно, повернись.

Как только Келли выполнил эту команду, он получил в лицо струю отравляющего газа, обмяк, пополз вниз, рухнул боком на ковер.

– Быстрее, у нас мало времени, – шепнул мне Джефф. Но прежде чем дотронуться до двери, он схватил меня за руку. – Наверное, будет лучше, если лы на минуту зажмуришься. Там, в холле, натюрморт не из приятных. Я поведу тебя.

Хокинс распахнул дверь, и в нос мне ударил такой запах, словно здесь только что жарили кабана. Я открыла глаза. Зрелище, представшее передо мной, тронуло даже меня, бесчувственную, накачанную клонексином. На полу валялся труп. Вероятно, прежде это был тот самый человек, которого Келли называл Пит Два Ствола; в каждой руке труп сжимал по пистолету. Через грудь и подбородок Пита к носу тянулась черной полосой широкая обугленная рана. Из неё сочилась кровь. Верхняя часть черепа была снесена. Осколки черепа, похожие на черепки глиняного горшка, были разбросаны по всему холлу. Меж ними белел большой кусок мозга. Чуть поодаль от него пялилось в потолок глазное яблоко. Не знаю, как бы я реагировала на эту кошмарную картину, когда бы не принятый мною клонексин.

– Все в грязи, в крови и вверх дном, – пробормотала я. – Многих ещё тебе пришлось сегодня убить, Джеффри?

– Больше никого, – бросил мне на бегу Хокинс. – Пока, по крайней мере, Бог миловал.

Мы с Джеффом действовали очень быстро. Буквально вознеслись наверх по винтовой лестнице.

– Охрану сняли газом, – объяснил Джефф. – Отыскали распределительный щит, отключили подачу электричества в лифт. Я швырнул пару гранат, тоже газовых, на пожарную лестницу, после чего и спустился по винтовой.

Наверху, на лестничной площадке, дежурил мужчина в зеркальном шлеме полицейского и черном комбинезоне парашютиста. Джефф вскинул большой палец, подавая мужчине какой-то знак. Тот все понял, отворил дверь и крикнул:

– Давай!

Я была поражена, увидев, что мы выходим в ночь.

Как только мы выбрались на крышу, человек в шлеме прыгнул в одноместный флаттер. Здесь же, на крыше, я заметила eщe три маленьких флаттера. Они поднялись в воздух почти одновременно и зависли в нескольких метрах над площадкой. И вдруг как по команде разлетелись, все четыре, в разные стороны. По одной из машин кто-то вел огонь с земли, из ручного лазера, но, по-моему, безрезультатно.

У Джеффа была машина побольше, двухместная. Мы не мешкая забрались в кабину, и Джефф помог мне устроиться в кресле. Там оказалась довольно сложная система креплений, фиксирующая тело в неподвижном положении от макушки до бедер.

Сверхпрочный прозрачный «верх» бесшумно лег на кабину, герметично задраив её. С легким присвистом заработала гидравлика – мягко откинулись спинки кресел. Мы с Джеффом приняли горизонтальное положение. Я было хотела выругаться на дорожку как-нибудь понепристойнее, но Джефф цыкнул на меня: «Руки в крепления!», и наша машина с оглушительным ревом рванула резко вверх. Ускорение было больше, чем то, что я испытывала на флаттере Баркера. В ушах взвыли сразу сто тысяч ведьм. Я увидела фиолетовое небо и подмигивавшие мне звезды. Ощутив боль там, где сроду её не ощущала, я пришла в себя лишь тогда, когда перегрузки внезапно прекратились, и наши лежаки вновь превратились в кресла.

– С тобой все в порядке? – спросил Джефф. Я кивнула. Кости были целы. Джефф откашлялся и сказал в микрофон:

– Классная работа, ребята. Возвращаемся в Денвер.

Мы с Джеффом забрались достаточно высоко. Линия горизонта была сильно искривлена. ЛасВегас предстал передо мной прекрасным далеким облаком, залитым брызгами света. Это облако постепенно таяло. Заснеженные горные вершины тускло мерцали под луной.

– Не знаю, что и сказать, – вздохнула я. – Они собирались отрезать мои уши.

Хокинс положил ладонь мне на руку.

– Хорош был бы тот муж, который проморгал бы ушки своей жены!

– В жизни не скажу больше ни одного худого слова в адрес ФБР, – поклялась я.

– Не бери в голову. – У Джеффа вдруг изменилось выражение лица. Он помрачнел. – Это не работа ФБР. Частное предприятие.

– Да, конечно!. Я понимаю, – замотала я головой. – ФБР не имеет права действовать на территории иностранного государства.

– На самом-то деле мы действуем. Используя различные «крыши» и агентуру. Вот и в Неваде у нас полно своих людей, поэтому я и нашел тебя так легко, – объяснил Джефф. – Но когда дело доходит собственно до Бюро в Вашингтоне, тут хлопот не оберешься. – Джефф сделал паузу и продолжил: – Когда все это произошло с тобой, я сказал ребятам из отряда, что намереваюсь позаимствовать у Бюро на время кое-какое оборудование, чтобы попытаться освободить тебя из плена. Поинтересовался, не найдется ли среди них один такой, который мог бы отправиться на это дело вместе со мной не как подчиненный, а как друг и прикрыть мне спину. Все парни вызвались лететь. Неплохая спайка, да? – Я не перебивала Хокинса. – Итак, в Денверском управлении я выписал на себя авиамашины и оружие. Якобы для учебных маневров с целью отработки атакующих действий. Все машины – чистый обман, в том смысле, что суперсовременные боевые флаттеры выглядят как аппараты гражданской авиации. Как спортивные модели. Мы намалевали на них соответствующие номерные знаки. А сейчас держим курс на Денвер. Там, на окраине города, в одном условном местечке, где находится один частный ангар, мы уничтожим фальшивые номера.

– Ты у судьбы на стрельбах выбил десять из десяти, – сказала я. – И карьера твоя могла накрыться, и вообще ты подвергался смертельной опасности.

– А я больше не намерен делать карьеру в ФБР, – заявил мне Хокинс.

– Но послужишь какое-то время, пока не перебрался в Ново-Йорк?

– Я совсем не о том, – поморщился Джефф. – Вернувшись домой из Нового Орлеана, я попытался поднять досье на Бенни. Облом. Там гриф «Совершенно секретно. Класс 5». Это означает, что допуск к досье на Аронса имеют не более двух дюжин человек в государстве. – Джефф усмехнулся. – У меня – высокий уровень, допуск «Класс 3». Если бы даже Бенни оказался двойным агентом, я бы и в этом случае не смог получить на руки папку с его делом. В этом деле вообще много чего не ясно. Полагаю, фермер прав: Аронса убило ФБР.

– Зачем?

– Не знаю. Но вот тебе веский довод. Я решил выяснить, заведено ли досье на тебя, – сообщил мне Хокинс. – Заведено. Опять же допуск «Класс 5». Сегодня утром меня вызывал к себе инспектор. Высокое начальство. У инспектора была женщина из контрразведки. Расспрашивала меня о тебе и о Бенни. Я ей выдал легенду, где правды столько же, сколько и лжи. Очевидно, они ещё не знают, что мы с тобой женаты, – сказал Джефф. – А также не знают, что я звонил в Бюро из Женевы и пытался расспросить кое-кого по телефону о Бенни. Безусловно, это зафиксировано в его деле, но дело-то почти в сто тысяч слов длиной. Мадам из контрразведки могла и не прочесть их все, – качнул головой Джефф. – Теперь, наверное, прочтет.

– Что же они сделают с тобой? – прошептала я.

– Откуда мне знать? Но для меня самое разумное – вернуться в Вегас, обзавестись новыми документами, затем пробраться в Кейп и ждать.

– Так что? – спросила я.

– Мало денег. Мало на отдельную взятку за молчание, – ответил Джефф. – Ты знаешь, что погубило Бенни? Он не дал эту взятку. Выправляй себе любые бумаги, и через пять минут в ФБР уже известно об этом.

– Сколько требуется? – поинтересовалась я.

– До черта. Двадцать пять, тридцать тысяч…

– Тогда хватит-, – кивнула я. – У меня есть. – Я подняла свою дорожную сумку на колени, одним движением распорола материю, засунула руку в потайное отделение и достала горсть золотых монет. – Держи. – Я протянула монеты Джеффу. Он взвесил их на ладони:

– Никогда в жизни не видел столько золота!

– В свое время мне разъяснили, что это – самое лучшее, что я могу привезти с Земли в Ново-Йорк. Проценты на кредит небольшие, тем более после введения американцами эмбарго. У нас золото ценится как металл, используемый в электронике, – сказала я.

– Сколько его тут, если перевести на доллары? – спросил Джефф.

Я ответила, что здесь золота на тридцать восемь тысяч долларов.

Джефф вернул мне две монеты, а остальные ссыпал в свой карман.

– Все это выглядит так, словно у нас с тобой хобби – спасать друг другу жизни, – сказал он.

– Считаешь, ФБР захочет убрать тебя? – спросила я.

– По-моему, все к тому идет, – проворчал Хокинс.

Прозвучал радиосигнал.

– Заходите на посадку, – услышали мы приказ: – Полиция штата Аризона.

Хокинс положил руку на штурвал.

– Мы в состоянии оторваться от них, – сказал мне Джефф. Но отрываться не стал. Откашлялся и вышел на связь с полицией. – Эй, парни, посмотреть сюда сможете?

– Девятый канал.

Джефф щелкнул каким-то тумблером на приборной доске, достал свое удостоверение, поднес его к объективу.

– Имеете дело с ФБР, убедились? – прохрипел он в микрофон.

Экран радара превратился в обычный телеэкран. На нем появился полицейский в форме. Он внимательно изучал удостоверение Хокинса.

– Идете из Невады? – хмыкнул полицейский. – Что за дела? Киднеппинг?

Я даже не предполагала, что Джефф умеет разговаривать с людьми таким грозным тоном.

– Ты и завтра надеешься выйти на работу? – рявкнул Хокинс.

Полицейский замялся.

– Понял, – наконец произнес он. – Я тебя не видел.

– Со мной ещё четыре машины без опознавательных знаков, – небрежно бросил Джефф. – Какая-то из них, не исключено, окажется в воздушном пространстве Аризоны. Или даже не одна.

Полицейский улыбнулся:

– Ни визуально не просматриваются, ни радар их не засек. Уверен.

– Спасибо, – поблагодарил полицейского Джефф. – Конец связи.

– Удачной охоты! – пожелал аризонец Хокинсу.

Джефф выключил телеканал. Вновь засветился экран радара.

– Да, – вздохнул Джефф, – не ржавеет любовь между Аризоной и Невадой. – Он ещё немного поиграл на клавишах пульта управления и взялся за штурвал. – План игры таков. Как только мы приземлимся у ангара, вызовем тебе такси. Отправишься прямиком на вокзал, возьмешь билет на первый попавшийся экспресс. Безразлично, куда он идет. Потом пересядешь на другой поезд и направишься в Атланту.

– Не хочу расставаться с тобой! – взмолилась я.