Текст книги "Гарри Поттер и тайная комната"

Глава одиннадцатая
Клуб дуэлянтов

Воскресным утром Гарри проснулся и обнаружил, что палату заливает яркое зимнее солнце и, хотя рука сильно онемела, все кости снова на месте. Он резко сел и посмотрел на койку, где лежал Колин, но ее огородили высокой ширмой – той самой, за которой Гарри вчера переодевался. Увидев, что пациент проснулся, мадам Помфри решительно внесла поднос с завтраком и принялась сгибать, разгибать, разминать ему руку и пальцы.

– Все в порядке, – сказала она, наблюдая, как Гарри левой рукой неловко управляется с овсянкой. – Поешь и можешь идти.

Гарри оделся как мог быстро и побежал в гриффиндорскую башню, сгорая от нетерпения рассказать Рону с Гермионой про Добби и про Колина. Однако его друзей в общей гостиной не было. Он отправился на поиски, недоумевая, куда они могли уйти, и немножко обижаясь, что им не пришло в голову поинтересоваться, выросли у него кости или нет.

У библиотеки Гарри столкнулся с Перси Уизли – тот горделиво выходил из дверей, сегодня – явно в приподнятом настроении.

– О, здравствуй, Гарри! – приветливо сказал он. – Отлично летал вчера, просто великолепно. «Гриффиндор» теперь может претендовать на кубок школы – ты заработал пятьдесят баллов!

– Ты случайно не видел Рона или Гермиону? – спросил Гарри.

– Случайно нет, – ответил Перси, и его улыбка слегка притухла. – Надеюсь, Рон не в женском туалете…

Гарри выдавил смешок, подождал, пока Перси скроется из виду, и направился к туалету Меланхольной Миртл. Он не представлял себе, что могло там понадобиться его друзьям, но все же, убедившись, что поблизости нет ни Филча, ни старост, сунулся внутрь и услышал знакомые голоса из запертой кабинки.

– Это я, – сказал он, закрывая за собой дверь.

Из кабинки донеслось звяканье, всплеск и сдавленный вскрик. В замочной скважине показался настороженный глаз Гермионы.

– Гарри! – воскликнула она. – Ты нас так напугал! Входи… как рука?

– Нормально, – ответил Гарри, протискиваясь в кабинку. На унитаз был водружен старый котел. Под ободком унитаза потрескивало – Гермиона развела под котлом огонь. Компактные, портативные, водонепроницаемые костры удавались ей блестяще.

– Мы бы пришли за тобой, но решили, что чем раньше займемся всеэссенцией, тем лучше, – объяснил Рон. Гарри между тем не без труда запер дверь кабинки. – Мы подумали, здесь будет безопаснее всего.

Гарри начал было рассказывать о Колине Криви, но Гермиона прервала:

– Мы уже знаем – утром слышали, как профессор Макгонаголл рассказывала профессору Флитвику. Потому и решили начать поскорее.

– Надо срочно вырвать у Малфоя признание, – воинственно заявил Рон. – Знаешь, что я думаю? После матча он сорвал свое дрянное настроение на Колине.

– Я еще кое о чем хотел рассказать, – проговорил Гарри, наблюдая, как Гермиона разрывает пучки спорыша и бросает их в варево. – Среди ночи меня навестил Добби.

Гермиона и Рон в удивлении подняли глаза. Гарри передал им все, что сказал Добби, – а также то, о чем Добби не сказал. Гермиона и Рон слушали, раскрыв рты.

– Тайная комната открывалась и раньше? – переспросила Гермиона.

– Теперь все понятно, – объявил Рон с триумфом в голосе. – Видимо, Люциус Малфой открыл ее, когда еще учился в школе, а сейчас научил своего дорогого Драко. Все очевидно. Жалко, что Добби не сказал, какой там спрятан монстр. Мне просто интересно, почему никто его до сих пор не видел.

– Может, он способен становиться невидимым? – предположила Гермиона, проталкивая пиявок на дно котла. – А может, умеет маскироваться? Например, под рыцарские доспехи. Я читала про упырей-хамелеонов…

– Слишком много ты читаешь, Гермиона, – заявил Рон, отправляя вслед за пиявками дохлых златоглазок. Он смял опустевший пакетик и посмотрел на Гарри: – Значит, это Добби не дал нам сесть в поезд и сломал тебе руку… – Он покачал головой. – Знаешь что? Если он не прекратит спасать тебе жизнь, то, пожалуй, скоро тебя укокошит.

Весть о том, что на Колина Криви совершено нападение и теперь он лежит в лазарете все равно что мертвый, к утру понедельника распространилась по всей школе. В воздухе носились всевозможные слухи и домыслы. Первоклассники ходили по замку тесными стайками, опасаясь, что будут атакованы, если осмелятся пройти по коридору в одиночку.

Джинни Уизли, сидевшая рядом с Колином Криви на заклинаниях, была очень подавлена. Фред с Джорджем старались ее развеселить, но, как считал Гарри, совершенно дурацким способом. Они без устали покрывали сами себя мехом или волдырями и выпрыгивали на бедную Джинни из-за статуй. Они прекратили это занятие, лишь когда Перси, багровый от возмущения, пригрозил написать миссис Уизли и сообщить ей, что у Джинни ночные кошмары.

Тем временем, тайно от учителей, в школе процветала нелегальная торговля талисманами, амулетами и прочими оберегами. Невилл Лонгботтом купил большую вонючую луковицу, заостренный пурпурный кристалл и протухший тритоний хвост. Гриффиндорцы пробовали его успокоить – раз Невилл чистокровный колдун, вряд ли ему грозит нападение.

– Первым напали на Филча, – возразил Невилл, и его круглое лицо в испуге скривилось. – А всем известно, что я почти полный швах.

На второй неделе декабря профессор Макгонаголл, как всегда, составляла список тех, кто остается в школе на Рождество. Гарри, Рон и Гермиона записались; они прослышали, что Малфой тоже остается, и сочли это весьма подозрительным. Лучше всего воспользоваться всеэссенцией и попробовать вырвать у Малфоя признание на каникулах.

К сожалению, всеэссенция была готова лишь наполовину. По-прежнему недоставало толченого рога двурога и кожи бумсланга, а достать их можно было только в частном хранилище Злея. Гарри на этот счет думал так: лучше встретиться лицом к лицу с мифическим слизеринским монстром, чем попасться Злею за ограблением его кабинета.

По расписанию пара зельеделия была во второй половине дня в четверг, и час неумолимо приближался.

– Нам всего-то и нужно, – небрежно сказала Гермиона, – его отвлечь. Тогда кто-то из нас проберется к нему в хранилище и возьмет что требуется.

Гарри с Роном испуганно посмотрели на нее.

– Мне кажется, красть лучше всего мне, – продолжала Гермиона невозмутимо. – Вас за любой новый проступок исключат, а у меня досье чистое. Вы только устройте суматоху, чтобы Злей минут пять был занят.

Гарри неуверенно улыбнулся. Устраивать суматоху на занятиях у Злея – все равно что тыкать спящего дракона в глаз.

Занятия по зельеделию проходили в просторном подземелье. В четверг все шло как обычно. Двадцать котлов дымились между деревянными столами, где стояли банки с ингредиентами и медные весы. Злей расхаживал в клубах пара, отпуская ядовитые замечания в адрес гриффиндорцев. Слизеринцы одобрительно ухмылялись. Драко Малфой, любимый ученик Злея, все время кидался в Гарри и Рона глазами рыбы-собаки. И оба знали: стоит ответить – и, не успеешь сказать «нечестно», на тебя обрушится кара.

Раздувающий раствор получился у Гарри жиже, чем нужно, но это его не тревожило – у него на уме были вещи поважнее. Он ждал сигнала от Гермионы и даже не очень-то прислушивался, когда Злей остановился рядом, потешаясь над водянистым зельем. Когда Злей отправился издеваться над Невиллом, Гермиона поймала взгляд Гарри и кивнула.

Гарри поспешно присел за котел, достал из кармана филибустеровскую петарду и легонько ткнул ее волшебной палочкой. Петарда принялась шипеть и плеваться. Зная, что у него в запасе всего несколько секунд, Гарри выпрямился, прицелился и подкинул петарду; она приземлилась прямехонько в цель – в котел к Гойлу.

Зелье взорвалось, брызги полетели по всему классу. Многих задело; все визжали. Малфою обдало лицо, и нос его начал раздуваться, как воздушный шар; Гойл слепо натыкался на столы, ладонями закрыв глаза, которые стали как обеденные тарелки; Злей тем временем пытался восстановить спокойствие и выяснить, что случилось. Посреди всеобщего замешательства Гермиона, заметил Гарри, тихонько проскользнула в хранилище.

– Тихо! ТИХО! – заорал Злей. – Все, на кого попали капли, подойдите и примите сдуватель… Когда выясню, кто это сделал…

Гарри еле сдерживал смех: первым к столу Злея понесся Малфой, едва волоча тяжеленный нос-дыню. Вскоре у стола толпилось полкласса – одни не могли поднять руки-грабли, другим раздувшиеся губы мешали говорить. Между тем Гермиона незаметно вернулась в подземелье. Мантия у нее на груди слегка оттопыривалась.

Когда все, кому требовалось, приняли противоядие и разнообразные опухоли стали уменьшаться, Злей подошел к котлу Гойла и выудил черные остатки петарды. Воцарилось молчание.

– Если я когда-нибудь узнаю, кто ее бросил, – зловеще прошептал Злей, – я не успокоюсь, пока виновного не исключат.

Гарри срочно скроил озадаченную, как он надеялся, гримасу. Злей смотрел прямо на него, и звон колокола, прозвучавший десять минут спустя, пришелся как нельзя более кстати.

– Он догадался, что это я, – сказал Гарри Рону и Гермионе по дороге к туалету Меланхольной Миртл. – Я сразу понял.

Гермиона бросила новые составляющие в котел и начала энергично помешивать.

– Через две недели будет готово, – радостно объявила она.

– Злей не докажет, что это ты, – утешил друга Рон. – Что он может сделать?

– Зная Злея… Что-нибудь ужасное, – обреченно вздохнул Гарри.

Зелье фырчало и пузырилось.

Неделей позже Гарри, Рон и Гермиона увидели стайку ребят, собравшихся у доски объявлений в вестибюле. Все читали только что вывешенный пергамент. Шеймас Финниган и Дин Томас возбужденно поманили троицу к себе.

– Открывается Клуб дуэлянтов! – сказал Шеймас. – Вечером первое собрание! Я бы не возражал против дуэльных уроков: в наши дни очень даже ценная вещь…

– Думаешь, слизеринский монстр дерется на дуэлях? – съязвил Рон, но тоже прочел объявление с интересом. – Может быть полезно, – заметил он Гарри и Гермионе, когда они отправились на ужин. – Запишемся?

Те охотно согласились, и в восемь вечера они втроем поспешили назад в Большой зал. Длинные столы исчезли, вдоль одной стены появилась золотая сцена, подсвеченная тысячами плавающих в воздухе свечей. Потолок был бархатно-черный, а под ним собралась почти вся школа – все с волшебными палочками, у всех на лицах радостное предвкушение.

– Интересно, кто нас будет учить? – спросила Гермиона, когда они втиснулись в галдящую толпу. – Мне кто-то говорил, что Флитвик в молодости был чемпионом среди дуэлянтов. Вдруг он и будет?

– Лишь бы не… – начал Гарри, но осекся и застонал: на сцену взошел Сверкароль Чаруальд, неотразимый в фиолетовых одеждах. Вместе с ним вышел Злей, по обыкновению, в черном.

Чаруальд помахал рукой, прося тишины, и провозгласил:

– Подходите ближе, подходите! Всем меня видно? Всем слышно? Превосходно!.. Начнем, пожалуй! Профессор Думбльдор разрешил мне открыть этот маленький Клуб дуэлянтов, чтобы научить вас защищаться, если понадобится, как сотни и тысячи раз делал я, – за подробностями обращайтесь к моим опубликованным работам… И позвольте представить моего ассистента, профессора Злея, – продолжал Чаруальд, сверкнув широчайшей улыбкой. – Он признался, что сам немножечко знаком с дуэльным делом и по-товарищески согласился помочь мне кое-что продемонстрировать, прежде чем мы начнем заниматься. И хочу вас успокоить, молодежь, – по окончании представления вы получите своего учителя зельеделия назад целым и невредимым, не бойтесь!

– Вот бы они прикончили друг друга, а? – шепнул Рон на ухо Гарри.

Злей кривил верхнюю губу. Гарри не понимал, как это Чаруальд еще улыбается; если бы Злей так смотрел на Гарри, тот бы давным-давно бежал куда подальше со страшной скоростью.

Чаруальд и Злей повернулись лицом друг к другу и поклонились; по крайней мере, Чаруальд поклонился, замысловато помавая руками, – Злей лишь раздраженно дернул головой. Затем они подняли волшебные палочки, точно мечи.

– Как видите, мы держим палочки в общепринятой боевой позиции, – объяснил Чаруальд притихшей аудитории. – На «счет» три мы выкрикнем первое заклинание. Никто, разумеется, не собирается никого убивать.

– Я бы не был так уверен, – пробормотал Гарри, увидев, как оскалился Злей.

– Раз… два… три…

Оба взмахнули палочками над головой и указали на оппонента; Злей выкрикнул: «Экспеллиармус!» Вспыхнул ослепительный малиновый свет, и Чаруальда сбило с ног: он слетел со сцены, спиной вмазался в стену и сполз по ней на пол.

Малфой и некоторые другие слизеринцы радостно завопили. Гермиона подпрыгивала на цыпочках.

– Как думаете, он цел? – тихо взвизгнула она, зажимая рот руками.

– Кому какое дело? – хором ответили Гарри и Рон.

Чаруальд неуверенно поднимался на ноги. С него слетела шляпа, кудри встали дыбом.

– Что же, вот вам, пожалуйста! – сказал он, рысцой возвращаясь на подмостки. – Это было разоружное заклятие – как видите, я потерял палочку… ага, спасибо, мисс Браун… Да, прекрасная мысль – показать им это заклятие, дорогой Злей, но, если позволите заметить, было совершенно очевидно, что именно вы собираетесь сделать. Пожелай я воспрепятствовать, это бы не составило труда, однако я счел, что ребятам полезно увидеть этот прием…

Взгляд у Злея был убийственный. Возможно, Чаруальд заметил, потому что сказал:

– Достаточно демонстраций! Теперь я разобью вас на пары. Профессор Злей, если хотите, можете мне помочь…

Они шли сквозь толпу, подбирая партнеров. Чаруальд поставил Джастина Финч-Флетчи в пару Невиллу, но до Гарри с Роном первым добрался Злей.

– Не пора ли разбить наш идеальный союз? – усмехнулся он. – Уизли, твоим партнером будет Финниган. Поттер…

Гарри автоматически шагнул к Гермионе.

– Ничего подобного, – заявил Злей, холодно улыбаясь. – Мистер Малфой, подойдите сюда. Давайте посмотрим, что вы сможете сделать с нашей знаменитостью. А вы, мисс Грейнджер, – вы с мисс Балстроуд.

Малфой подошел, ухмыляясь, гордый и развязный. Следом шла слизеринка, живо напомнившая Гарри одну картинку, которую он видел в «Каникулах с колдуньями». Она была крупная и квадратная, с агрессивно выдающейся нижней челюстью. Гермиона слабо ей улыбнулась, но ответа не получила.

– Повернитесь к партнеру! – распоряжался Чаруальд со сцены. – И поклонитесь!

Гарри с Малфоем едва заметно склонили головы, не сводя друг с друга глаз.

– Палочки наготове! – крикнул Чаруальд. – Когда я сосчитаю до трех, наложите заклятие и разоружите противника – только разоружите, – нам не нужны несчастные случаи. Раз… два… три!

Гарри занес палочку над головой, но Малфой сжульничал и начал на счете «два»: его заклятие ударило Гарри с такой силой, будто на голову обрушилась большая чугунная сковорода. Он пошатнулся, но не упал и, не теряя больше времени, наставил волшебную палочку на Малфоя и выкрикнул:

– Риктусемпра!

Серебристая молния саданула Малфоя в живот; он согнулся пополам, задыхаясь.

– Я сказал, только разоружить! – в тревоге закричал Чаруальд поверх голов, поскольку Малфой медленно оседал на пол: Гарри ударил по нему Щекочарой, и Малфой так извивался от хохота, что не устоял на ногах.

Гарри отошел в сторонку: вроде нечестно добивать Малфоя, когда тот лежит на полу, и в этом была его ошибка; ловя ртом воздух, Малфой ткнул палочкой ему в колени, сдавленно выкрикнул:

– Таранталлегра! – и в ту же секунду ноги перестали Гарри слушаться и принялись отплясывать квикстеп.

– Стоп! Стоп! – завопил Чаруальд.

Тут Злей взял ситуацию под контроль.

– Фините Инкантатем! – проревел он; ноги у Гарри прекратили бешеный танец, Малфой перестал хихикать, и оба смогли поднять головы.

Над сценой висели клубы зеленоватого тумана. Невилл с Джастином, отдуваясь, валялись на полу; Рон поднимал пепельно-серого Шеймаса и извинялся за все, что натворила его сломанная палочка; но Гермиона и Миллисент Балстроуд все еще боролись; Миллисент обхватила Гермиону за голову, а та хныкала от боли; обе палочки валялись забытые на полу. Гарри прыгнул к ним и стал оттаскивать Миллисент. Это оказалось нелегко: она была гораздо крупнее Гарри.

– Дорогие мои, что же это! – восклицал Чаруальд, бегая между дуэлянтами и взирая на последствия сражения. – Вставай же, Макмиллан… Осторожнее, мисс Фоссетт… Зажми посильнее, и кровь перестанет, Бут… Пожалуй, я лучше поучу вас блокировать враждебные заклятия, – остолбенело пролепетал Чаруальд, стоя посреди зала. Он покосился на Злея – тот грозно сверкнул черными глазами – и быстро отвел взгляд. – Нам нужна пара добровольцев. Лонгботтом и Финч-Флетчи, не желаете?..

– Не лучшая идея, профессор Чаруальд, – проговорил Злей, скользнув ближе, точно огромная и зловещая летучая мышь. – Лонгботтом элементарнейшими заклинаниями способен разрушить мир. То, что останется от Финч-Флетчи, придется отослать в лазарет в спичечном коробке. – Круглое, розовое лицо Невилла порозовело еще сильнее. – Скажем, Малфой и Поттер? – криво усмехнулся Злей.

– Прекрасная мысль! – обрадовался Чаруальд и поманил обоих в середину зала. Все расступились, освобождая проход. – Смотри, Гарри, – сказал Чаруальд. – Когда Драко прицелится, сделай вот так.

Он вознес свою палочку в воздух, произвел ею некие сложносочиненные манипуляции и тут же уронил. Злей презрительно скривился, а Чаруальд поспешно подобрал палочку со словами:

– Ой, она сегодня перетрудилась…

Злей придвинулся поближе к Малфою и зашептал ему на ухо. Малфой заухмылялся. Гарри испуганно поднял глаза на Чаруальда и попросил:

– Профессор, покажите мне, пожалуйста, еще раз эту блокировку.

– Струсил? – вполголоса пробормотал Малфой, так, чтобы Чаруальд не услышал.

– Еще чего, – прошипел Гарри уголком рта.

Чаруальд ободряюще потрепал Гарри по плечу:

– Делай, как я показал, и все будет в порядке!

– Что делать? Уронить палочку?

Но Чаруальд не слушал.

– Три… два… один – начали! – выкрикнул он.

Малфой мгновенно взмахнул палочкой и завопил:

– Серпенсорция!

Волшебная палочка извергла залп. Гарри в немом ужасе смотрел, как из нее вылетела длинная черная змея, тяжело упала на пол между дуэлянтами и вскинула голову, готовая ужалить. Раздались вопли, толпа молниеносно отступила, вокруг Гарри и Малфоя образовалась пустота.

– Не шевелись, Поттер, – лениво бросил Злей, с очевидным наслаждением наблюдая, как тот застыл перед разъяренной змеей. – Сейчас я ее уберу…

– Позвольте мне! – крикнул Чаруальд.

Он помахал палочкой, раздалось громкое «бум-м!», а змея, вместо того чтоб исчезнуть, взлетела на десять футов и звучно шмякнулась об пол. В ярости, злобно шипя, она стремительно заскользила к Джастину Финч-Флетчи, опять подняла голову, обнажила зубы и приготовилась к нападению.

Гарри не понял, почему решил действовать. Он даже не заметил, как решил. Он только почувствовал, что ноги, точно на роликах, понесли его вперед, и он как дурак закричал на змею:

– Оставь его в покое!

И – чудо! – необъяснимо – змея бессильно опустилась на пол, послушно свернулась, будто толстый и черный садовый шланг, и уставила на Гарри спокойные глазки. Гарри уже не боялся. Он знал, что змея больше никого не тронет, хотя и не смог бы объяснить, с чего он это взял.

Он с улыбкой повернулся к Джастину, ожидая прочесть у того на лице облегчение, или озадаченность, или даже благодарность – но отнюдь не испуг и злобу.

– Ты что затеял? – крикнул Джастин и, не успел Гарри произнести хоть слово, повернулся и пулей вылетел из зала.

Злей выступил вперед, взмахнул палочкой, и змея растворилась в воздухе облачком черного дыма. Злей тоже смотрел на Гарри странно – настороженно, проницательно, словно что-то вычислял, и Гарри такой взгляд совсем не понравился. Он также смутно различал, что отовсюду доносится зловещее бормотание. Потом кто-то потянул его сзади за мантию.

– Пошли, – сказал голос Рона ему в ухо, – пошли скорей, давай…

Рон вывел его из зала, Гермиона торопилась следом. У дверей народ шарахнулся по сторонам, словно опасаясь подцепить заразу. Гарри совершенно не понимал, в чем дело, и ни Рон, ни Гермиона ничего не объясняли, пока не пришли в пустую гриффиндорскую гостиную. Там Рон втолкнул Гарри в кресло и сказал:

– Ты змееуст! Ты почему не говорил?

– Кто я? – переспросил Гарри.

– Змееуст! – повторил Рон. – Ты разговариваешь по-змеиному!

– А, ну да, – сказал Гарри. – То есть я имею в виду, это только второй раз в жизни. Однажды в зоопарке я случайно натравил боа-констриктора на моего двоюродного братца Дудли – длинная история, – но боа-констриктор рассказал мне, что не бывал в Бразилии, и я его как бы освободил, только я не собирался – я тогда еще не знал, что колдун…

– Боа-констриктор сказал тебе, что не бывал в Бразилии? – слабым голосом выговорил Рон.

– Ну и что с того? Наверняка тут найдется куча народу, которые тоже так могут!

– Да вот и нет, ничего подобного, – сказал Рон. – Это довольно редкий дар. Гарри, это очень плохо.

– Что плохо? – не понял Гарри. Он уже начинал сердиться. – Что с вами со всеми? Слушайте, если б я не сказал этой змее отстать от Джастина…

– А, вот что ты ей сказал?

– В смысле? Ты там был… ты сам слышал…

– Я слышал, как ты говоришь на серпентарго, – сказал Рон, – на змеином языке. Но это могло быть что угодно… ничего удивительного, что Джастин перепугался. Казалось-то, что ты ее натравливаешь… это было страшно, понимаешь?

Гарри уставился на Рона:

– Я разговаривал на другом языке? Но… я даже не понял… Как можно говорить на другом языке и не знать, что ты на нем говоришь?

Рон покачал головой. Они с Гермионой оба смотрели так, словно кто-то умер. Гарри не понимал, что такого ужасного произошло.

– Да, я не дал огромной змее откусить Джастину голову. Что тут плохого? – возмутился он. – Какая разница, как я это сделал, если Джастину не придется вступать в Безголовую Братию?

– Есть разница, – наконец глухо заговорила Гермиона. – Потому что умением говорить на серпентарго славился Салазар Слизерин. Поэтому символ «Слизерина» – змея.

Гарри открыл рот.

– Вот-вот, – сказал Рон. – И теперь вся школа решит, что ты его прапрапраправнук…

– Но ведь это не так, – сказал Гарри в необъяснимой панике.

– Это трудно доказать, – отозвалась Гермиона. – Он жил лет эдак тысячу назад; ты вполне можешь быть его потомком.

Ночью Гарри лежал без сна. Через щелку между занавесями балдахина он наблюдал, как за окном башни кружат снежинки, и думал, думал…

Может ли он в самом деле быть потомком Салазара Слизерина? В конце концов, он ведь ничего не знает об отцовской семье. Дурслеи не разрешали задавать вопросы о колдовских родственниках.

Гарри попробовал тихонько сказать что-нибудь на серпентарго. Ничего не вышло. Похоже, надо оказаться с глазу на глаз со змеей, чтобы с ней заговорить.

«Но я же в “Гриффиндоре”, – думал Гарри. – Шляпа-Распредельница никогда бы не поместила меня сюда, если бы во мне текла кровь Слизерина…»

«Между прочим, – сказал противный тихий голос у него в голове, – Шляпа-Распредельница собиралась отправить тебя в “Слизерин”, не помнишь, что ли?»

Гарри заворочался. Завтра на гербологии он увидит Джастина и объяснит ему, что отзывал змею, а вовсе не натравливал, как подумали эти болваны (сердито добавил он про себя, пнув кулаком подушку).

Наутро, однако, ночной снежок превратился в буран такой силы, что последний урок гербологии в семестре отменили. Профессор Спарж должна была одеть мандрагошек в носки и шарфики – сложная операция, которую она не решалась кому-то передоверить, особенно теперь, когда от успешного роста мандрагоры зависела жизнь миссис Норрис и Колина Криви.

Гарри маялся, сидя у камина в общей гриффиндорской гостиной; Рон с Гермионой проводили время за игрой в волшебные шахматы.

– Ради всего святого, Гарри, – раздраженно сказала Гермиона, глядя, как слон Рона стащил с ее коня всадника и поволок с доски. – Иди и найди Джастина, если это для тебя так важно.

Гарри поднялся и вылез через дыру за портретом, размышляя, где сейчас может быть Джастин.

Из-за густых серых вихрей за окнами в замке было намного темнее, чем обычно днем. Поеживаясь, Гарри шагал мимо классных комнат, где шли занятия, и ловил обрывки фраз. Профессор Макгонаголл отчаянно на кого-то ругалась – некто, судя по всему, превратил своего товарища в барсука. Подавив желание подглядеть, Гарри прошел мимо. Может, Джастин в свободное время разгребает накопившиеся домашние задания? Гарри решил первым делом поискать в библиотеке.

Хуффльпуффцы, которые должны были бы сейчас заниматься гербологией, и в самом деле сидели в глубине библиотеки, но ничего не читали и не писали. В просветах между длинными рядами высоких книжных стеллажей Гарри различал склоненные друг к другу головы: ребята что-то бурно обсуждали. Гарри не видел, есть ли среди них Джастин. Он направился было к ним, но тут до его ушей долетел обрывок разговора, и Гарри остановился послушать в Отделе Невидимости.

– В любом случае, – говорил какой-то крепыш, – я велел Джастину спрятаться в спальне. В смысле, если Поттер выбрал его очередной жертвой, Джастину лучше пока не высовываться. Конечно, Джастин давно ждал чего-то подобного – с тех самых пор, как проговорился Поттеру, что он муглорожденный. Даже сказал, что был записан в Итон. А о таких вещах не стоит распространяться, когда рядом рыщет Наследник Слизерина.

– Значит, ты уверен, что это Поттер, Эрни? – озабоченно спросила светловолосая девочка с косичками.

– Ханна, – серьезно проговорил крепыш, – он змееуст. А всем известно, что это признак черного мага. Ты слышала когда-нибудь, чтобы приличные люди разговаривали со змеями? Нет? Между прочим, Слизерина называли серпентоязыким.

Все в ответ забормотали, а потом Эрни продолжил:

– Помните, что было написано на стене? Враги Наследника, берегитесь. У Поттера возникли проблемы с Филчем. Тут же – раз! – напали на кошку. Этот первоклашка Криви доставал Поттера, сфотографировал, когда тот лежал в грязи после матча. Что дальше? Криви в лазарете.

– Но Гарри всегда такой милый, – неуверенно возразила Ханна. – И потом, это ведь из-за него, ну, вы понимаете… исчез Сами-Знаете-Кто. Значит, Поттер не так уж плох, верно?

Эрни таинственно понизил голос, головы хуффльпуффцев сдвинулись теснее, а Гарри подобрался ближе, чтобы расслышать.

– Никому не известно, как он пережил проклятие Сами-Знаете-Кого. Он же тогда был младенцем. Должен был на кусочки разлететься. Я так скажу – только очень сильный черный маг способен пережить такие страшные проклятия. – Эрни понизил голос почти до шепота: – Может, именно поэтому Сами-Знаете-Кто хотел его убить. Боялся конкуренции, второго Черного Лорда, понимаете? Интересно бы знать, какие еще тайные умения скрывает от нас Поттер?

Гарри был не в силах слушать дальше. Он громко откашлялся и вышел из-за полок. Не будь он так рассержен, открывшееся зрелище его бы позабавило: хуффльпуффцы поразевали рты, будто от одного его вида окаменели, от лица Эрни медленно отливала краска.

– Привет, – сказал Гарри. – Я ищу Джастина Финч-Флетчи.

Худшие опасения хуффльпуффцев явно подтвердились.

– Зачем он тебе? – спросил Эрни дрогнувшим голосом.

– Хочу объяснить ему, что на самом деле случилось со змеей в Клубе дуэлянтов, – сказал Гарри.

Эрни закусил побелевшую губу, а потом глубоко вдохнул и выговорил:

– Мы все там были. Видели, что случилось.

– Тогда вы наверняка заметили, что, когда я поговорил со змеей, она отступила? – спросил Гарри.

– Я только видел, – заупрямился Эрни, хоть и не в силах был унять дрожь, – что ты разговаривал на серпентарго и натравливал змею на Джастина.

– Не натравливал я змею! – выпалил Гарри, и его голос завибрировал от гнева. – Она его даже не тронула!

– Случайно не тронула! – не сдавался Эрни. – И если хочешь знать, – поспешно добавил он, – моя семья насчитывает больше девяти поколений колдунов и ведьм, и моя кровь вполне чиста, и…

– Да плевать мне на твою кровь! – яростно крикнул Гарри. – С какой стати мне истреблять муглорожденных?

– Говорят, ты ненавидишь муглов, с которыми живешь, – быстро ответил Эрни.

– Жить с Дурслеями и любить их просто нереально, – сказал Гарри. – Я бы на тебя посмотрел.

Он развернулся и вылетел из библиотеки, заслужив неодобрительный взгляд мадам Щипц, которая протирала позолоченную обложку огромной книги заклинаний.

Ослепленный гневом, Гарри шагал по коридору; он так разъярился, что не понимал, куда идет. В результате чего воткнулся во что-то очень большое и твердое, и оно сбило его с ног.

– А, привет, Огрид, – сказал Гарри, задрав голову.

Лицо Огрида полностью скрывалось под заснеженным вязаным шлемом, но все равно, с кем его спутаешь: гигантская фигура в плаще чертовой кожи заполняла собой весь коридор, рука в огромной варежке сжимала дохлого петуха.

– Как жисть, Гарри? – спросил Огрид, стаскивая шлем, чтобы можно было разговаривать. – Чегой-то не на уроке?

– Отменили, – объяснил Гарри, поднимаясь. – А ты что тут делаешь?

Огрид показал безжизненную тушку.

– Второй за семестр, – поведал он. – Не то лисы, не то вожуть кровососущая… вот мне и надобно разрешение от директора наложить заклятие на курятник.

Из-под густых заснеженных бровей он внимательнее вгляделся в лицо Гарри.

– Ты точно в порядке? Видок у тебя – потный какой-то, злющий…

Гарри не смог заставить себя повторить то, что говорили о нем Эрни и прочие хуффльпуффцы.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Слушай, я пойду, у меня сейчас превращения, за учебниками сбегать надо…

И пошел, все еще не в силах выбросить из головы слова Эрни: «Джастин давно ждал чего-то подобного – с тех самых пор, как проговорился Поттеру, что он муглорожденный…»

Гарри тяжело взобрался по лестнице и свернул в особенно сумрачный коридор; пламя факелов погасло под сильным ледяным сквозняком из щели в оконной раме. Посреди коридора Гарри обо что-то споткнулся и упал.

Повернулся, прищурился, поглядел, обо что споткнулся, – и у него словно исчезли все внутренности.

Джастин Финч-Флетчи лежал на полу, холодный, окоченевший, с диким ужасом на лице. Глаза его неподвижно уставились в потолок. И это было еще не все. Рядом лежала другая фигура – и Гарри никогда не видел столь странного зрелища.

То был Почти Безголовый Ник, но не жемчужно-прозрачный, а черный и словно задымленный. Лежа на спине, прямой как доска, он плавал в шести дюймах от пола. Голова наполовину отделилась от тела, а на лице застыл такой же ужас, как у Джастина.

Гарри вскочил, дыша быстро и часто. Сердце в груди отбивало барабанную дробь. Он дико заозирался; процессия пауков на длинных ножках торопилась прочь от тел. Было тихо, только из ближайших кабинетов доносились приглушенные голоса учителей.

Сбежать? И никто не узнает, что Гарри здесь был. Но нельзя ведь их бросить… Надо позвать на помощь… Поверит ли кто, что он тут ни при чем?

Пока он в панике размышлял, что делать, соседняя дверь с грохотом распахнулась. Оттуда ракетой выпулил полтергейст Дрюзг.