Текст книги "Гарри Поттер и тайная комната"

Глава пятнадцатая
Арагог

Кзамку потихоньку подкрадывалось лето; небо и озеро стали одинакового барвинкового оттенка; огромные, с кочан капусты, цветы распустились в теплицах. Но, как бы хорош ни был вид из окон, без Огрида, что расхаживал бы по двору со своей неизменной тенью – Клыком, – все казалось не таким, как надо, и не лучше, чем в замке, где дела шли из рук вон плохо.

Гарри с Роном хотели навестить Гермиону, но, как выяснилось, в лазарет теперь не пускали посетителей.

– Мы больше не можем рисковать, – сурово сообщила мадам Помфри, совсем чуть-чуть приоткрыв дверь. – Нет-нет, извините, мы боимся, что преступник проникнет в палаты и прикончит этих несчастных…

Без Думбльдора леденящий ужас парализовал обитателей замка. Создавалось впечатление, что солнечные лучи доходили до стен, но почему-то отказывались проникать в створчатые окна. Не найти было лица, на котором не читались бы страх или тревога; если вдруг и раздавался смех, звучал он пронзительно и ненатурально и вскоре обрывался.

Гарри твердил про себя последние слова Думбльдора: «Я воистину покину эту школу, лишь когда здесь не останется ни одного преданного мне человека. Кроме того, в стенах “Хогварца” те, кто просит о помощи, всегда ее получат». Однако что толку от этих слов? Кого конкретно просить о помощи, если все как один перепуганы до смерти?

Намек Огрида про пауков понять было гораздо легче – беда в том, что в замке их, похоже, не осталось, хотя Гарри искал повсюду и Рон ему помогал (правда, очень неохотно). Разумеется, им сильно мешало то, что теперь они не могли передвигаться по замку самостоятельно, а обязаны были ходить большими группами вместе с другими гриффиндорцами. Практически все ученики радовались, что их везде сопровождают учителя, но Гарри это крайне досаждало.

И все-таки был один человек, кто откровенно наслаждался атмосферой всеобщего страха и подозрительности. Драко Малфой расхаживал по школе до того гордо, будто его произвели в старшие старосты. Поначалу Гарри не мог взять в толк, чем так доволен Драко, но однажды на зельеделии, через две недели после того, как ушли Думбльдор и Огрид, он, сидя за спиной у Малфоя, подслушал его разговор с Краббе и Гойлом.

– Я знал, что отец избавит школу от Думбльдора, – упивался восторгом Малфой, даже не понижая голос. – Я же говорил, он считает, что Думбльдор – худший директор за всю историю «Хогварца». Может, теперь мы наконец получим нормального директора. Который не захочет закрывать Тайную комнату. Макгонаголл тоже долго не продержится, она так, только замещает…

Злей прошествовал мимо Гарри, ни словом не отметив отсутствие Гермионы.

– Сэр, – громко сказал Малфой, – сэр, почему бы вам не стать директором школы?

– Перестаньте, Малфой, – произнес Злей, но его тонкие губы невольно расползлись в улыбке. – Профессор Думбльдор всего-навсего отстранен по решению правления. Осмелюсь предположить, что вскоре он вернется к своим обязанностям.

– Конечно-конечно, – ухмыльнулся Малфой. – Но вы, сэр, вы бы обязательно получили папин голос, если б выставили свою кандидатуру, – я обязательно скажу папе, что вы лучший учитель в школе, сэр…

Злей, довольно кривя губы, продолжал расхаживать по классу, к счастью не заметив, как Шеймас Финниган притворился, будто его вырвало в котел.

– Удивляюсь, как это еще не все мугроды собрали свое барахло, – не унимался Малфой. – Спорю на пять галлеонов, что следующая жертва обязательно умрет. Жалко, это будет не Грейнджер…

Тут прозвонил колокол – к счастью: при последних словах Малфоя Рон вскочил, но в общей суматохе окончания урока его попытка треснуть Драко по роже осталась незамеченной.

– Пусти, я его урою, – рычал и рвался Рон, а Гарри и Дин висели у него на руках. – Мне плевать, мне даже палочка не нужна, я его голыми руками удавлю…

– Поторопитесь, я должен отвести вас на гербологию, – рявкнул Злей поверх голов, и класс отправился строем, с Гарри, Роном и Дином в арьергарде. Рон все пытался освободиться. Отпустили его, лишь когда Злей вывел ребят из замка и они через огород зашагали к теплицам.

На гербологии занятия проходили в подавленной атмосфере: из группы выбыли уже двое – Джастин и Гермиона.

Профессор Спарж велела провести обрезку абиссинского фигисмаслома. Гарри пошел выкинуть охапку обрезанных веток в компостную кучу и столкнулся с Эрни Макмилланом. Тот набрал воздуху и очень официальным тоном объявил:

– Я хочу сказать, Гарри: я очень сожалею, что подозревал тебя. Я знаю, ты никогда бы не причинил вреда Гермионе Грейнджер, и приношу извинения за всю ту чушь, которую про тебя говорил. Мы теперь, знаешь, в одной лодке, и, в общем…

Он протянул пухлую руку, и Гарри ее пожал.

Эрни и его подруга Ханна подошли и занялись тем же фигисмасломом, что и Гарри с Роном.

– Этот тип Драко, – сказал Эрни, обламывая сухие сучки, – по-моему, ужасно доволен тем, что происходит, вам не кажется? Знаете, что я думаю? Я думаю, он и есть Наследник Слизерина!

– Какой ты умный, – буркнул Рон. В отличие от Гарри он не был готов так легко простить Эрни.

– Ты тоже думаешь, что это Малфой, да, Гарри? – спросил Эрни.

– Нет, – ответил Гарри так твердо, что и Эрни, и Ханна удивленно уставились на него.

И тут Гарри кое-что заметил.

За окном несколько больших пауков ползли вниз по стеклу, вытянувшись неестественно ровной линией, будто направлялись в некое заранее известное место по кратчайшему пути. Гарри ударил Рона по руке секатором.

– Ой! Ты что?..

Гарри показал на пауков, щурясь против яркого солнца.

– Да, – сказал Рон, тщетно изображая радость. – Но мы же не пойдем выслеживать их сейчас…

Эрни и Ханна с любопытством прислушивались.

Гарри щурился все сильнее – пауки удалялись. Если они так и идут в этом направлении, нет никаких сомнений, куда они рано или поздно придут.

– Похоже, они направляются в Запретный лес…

Рон еще больше расстроился.

После урока профессор Спарж проводила класс на защиту от сил зла. Гарри с Роном чуть-чуть отстали, чтобы спокойно поговорить.

– Придется снова взять плащ-невидимку, – сказал Гарри. – А еще, наверно, Клыка. Он привык бывать в Запретном лесу с Огридом, может, он нам чем-то поможет…

– Точно, – согласился Рон. Он вертел в руках волшебную палочку. – А там… в Запретном лесу… вроде оборотни? – спросил Рон, когда они, как обычно на уроках Чаруальда, уселись за заднюю парту.

Предпочитая на этот вопрос не отвечать, Гарри сказал:

– Хорошие существа там тоже есть. Кентавры, например, или единороги…

Рон еще не бывал в Запретном лесу. А Гарри – всего один раз и очень надеялся, что никогда больше туда не попадет.

Чаруальд беззаботной птичкой впорхнул в класс. Все уставились на него с недоумением. У остальных учителей улыбка уже давно не появлялась на лицах, но Чаруальд был до крайности жизнерадостен.

– Эй, народ! – бодро крикнул он, искрясь от счастья. – Что за вытянутые физиономии?

Народ раздраженно переглянулся и ничего не ответил.

– Разве вы, ребята, не понимаете, – заговорил Чаруальд медленно, почти по слогам, так, будто преподавал в школе для умственно отсталых, – что опасность миновала! Виновный пойман…

– Это кто сказал? – громко осведомился Дин Томас.

– Мой милый юноша, министр магии не арестовал бы Огрида, если б не стопроцентная уверенность в его виновности, – сказал Чаруальд тоном человека, который вынужден объяснять, что один плюс один будет два.

– Еще как арестовал бы! – крикнул Рон громче Дина.

– Льщу себя надеждой, что об аресте Огрида знаю чу-у-уточку больше вас, мистер Уизли, – самодовольно бросил Чаруальд.

Рон начал было говорить, что он вообще-то в этом сомневается, но осекся: Гарри сильно пнул его под столом.

– Нас там не было, забыл? – прошипел Гарри уголком рта.

Однако отвратительная веселость Чаруальда, его намеки – мол, он всегда подозревал, что в Огриде нет ничего хорошего, – его убежденность, что все несчастья закончились, страшно бесили Гарри, и он всерьез боролся с желанием запулить «Ужином с упырями» Чаруальду в лоб. Но ограничился запиской Рону: «Давай пойдем сегодня ночью».

Рон прочитал, сглотнул и скосил глаза на пустое место рядом – то, где обычно сидела Гермиона. Это, похоже, укрепило его дух, и он кивнул.

Общая гостиная «Гриффиндора» последнее время всегда была переполнена, потому что с шести часов вечера гриффиндорцам никуда не разрешалось отлучаться. Кроме того, имелась неисчерпаемая тема для разговоров, поэтому в гостиной даже после двенадцати обязательно кто-то сидел.

Гарри забрал плащ-невидимку из сундука сразу после ужина и весь вечер просидел на нем в ожидании, пока опустеет гостиная. Фред с Джорджем заставили Гарри и Рона играть в карты-хлопушки, а притихшая Джинни грустно наблюдала за ними из любимого кресла Гермионы. Гарри с Роном нарочно проигрывали, чтобы игра поскорее закончилась, но, несмотря на это, перевалило за полночь, когда близнецы и Джинни наконец-то отправились спать.

Гарри и Рон дождались, когда захлопнутся две двери, схватили плащ, укутались и вылезли в дыру за портретом.

Поход через замок снова оказался трудным – приходилось уворачиваться от учителей. В конце концов они все-таки дошли до вестибюля, открыли засов на дубовых дверях, проскользнули наружу, стараясь не заскрипеть створкой, и вышли на залитый лунным светом двор.

– Конечно, – срывающимся голосом сказал Рон, когда они шли по черной траве, – мы можем дойти до леса и обнаружить, что следить-то нам и не за кем. Может, пауки шли вовсе не туда. Я, конечно, согласен, в принципе они направлялись куда-то туда, но…

Полная надежды фраза повисла в воздухе.

Они добрались до хижины Огрида, печальной и безмолвной. В окнах не было света. Когда Гарри открыл дверь, Клык на радостях запрыгал как сумасшедший. Испугавшись, что своим гулким, как из бочки, лаем он перебудит весь замок, ребята поскорее накормили его ирисками из жестяной банки с каминной полки, и те надежно склеили псине челюсти.

Плащ-невидимку Гарри оставил на столе в хижине. В кромешной тьме Запретного леса он не понадобится.

– Гулять, Клык, гулять, – сказал Гарри и похлопал себя по ноге. Клык радостно выскочил за мальчиками из дома, кинулся к самому краю леса и задрал лапу у большого платана.

Гарри вытащил волшебную палочку, пробормотал: «Люмос!» – и на конце ее зажегся крохотный лучик света. Его хватало, чтобы искать пауков на тропинке.

– Умно, – одобрил Рон. – Я бы свою тоже зажег, но сам знаешь – вдруг взорвется или еще чего похуже…

Гарри тронул Рона за плечо и показал в траву под ногами. Два одиноких паучка поспешно уползали от лучика света в темень под деревьями.

– Ладно, – тяжко вздохнул Рон, словно приготовившись к худшему. – Пошли.

И они пошли. Клык носился вокруг, обнюхивая древесные корни и опавшие листья. В лесу, ведомые светом волшебной палочки, они неотступно следовали за неиссякаемым паучьим ручейком, струившимся вдоль тропинки. Они шли за пауками минут двадцать, молча, не произнося ни слова, постоянно прислушиваясь, однако вокруг лишь трещали ветки и шуршали листья. Затем, когда лес сделался почти непроходимым, звезды над головой исчезли и лишь волшебная палочка Гарри сияла в океане тьмы, они заметили, что паучьи вожаки сошли с тропинки.

Гарри задержался, чтобы посмотреть, куда направятся пауки, но вне круга света от палочки абсолютно ничего нельзя было разглядеть. Так далеко в лес Гарри раньше не заходил. Он очень отчетливо вспомнил, как в прошлый раз Огрид велел не покидать тропинки. Но сейчас Огрид находился в сотнях миль отсюда, возможно, в камере Азкабана… и он же просил идти за пауками.

Что-то влажное коснулось руки Гарри, он отпрыгнул назад и наступил Рону на ногу. Впрочем, оказалось, что это был всего лишь холодный песий нос.

– Что делать, как ты считаешь? – спросил Гарри у Рона, чьи глаза с трудом различал в темноте – в них отражался свет волшебной палочки.

– Не уходить же теперь, – сказал Рон.

И вслед за пауками, что мелькали молниями черного на черном, они направились в чащу. Идти быстро стало невозможно: кругом торчали корни и пни, едва заметные в черноте. Рукой Гарри чувствовал горячее дыхание Клыка. Не один раз пришлось останавливаться – Гарри нагибался и лучиком света отыскивал пауков.

Цепляясь мантиями за кусты и низкие сучья, они шли уже добрых полчаса. Через некоторое время им показалось, что они спускаются в овраг, хотя деревья росли все так же густо.

Вдруг Клык оглушительно, гулко гавкнул, отчего мальчики чуть не выпрыгнули из собственной шкуры.

– Что такое? – громко спросил Рон, испуганно вглядываясь в темноту и крепко схватив Гарри за локоть.

– Там что-то движется… – еле слышно ответил Гарри. – Слышишь?.. Похоже, что-то огромное…

Ребята прислушались. Неподалеку, справа от них, что-то и впрямь огромное ломало ветки, прорубая себе путь сквозь чащобу.

– Ой нет, – простонал Рон. – Ой нет, ой нет, ой…

– Тихо, – в панике шикнул Гарри. – Оно тебя услышит.

– Услышит меня? – переспросил Рон неестественно тонким голосом. – А Клыка оно что, не слышало?

В ужасе они замерли и стали ждать, что будет. Казалось, тьма давит на глаза. Раздался непонятный рокот, после чего воцарилась тишина.

– Как думаешь, что оно делает? – спросил Гарри.

– Наверно, собирается броситься, – ответил Рон.

Они ждали, дрожа и не отваживаясь пошевелиться.

– Может, ушло? – прошептал Гарри.

– Не знаю…

Вдруг справа вспыхнул мощный луч света, такой ослепительный, что ребята машинально руками прикрыли глаза. Клык взвизгнул и побежал, но застрял в терновнике и завизжал еще громче.

– Гарри! – выкрикнул Рон дрогнувшим от облегчения голосом. – Гарри, это же наша машина!

– Что?

– Иди сюда!

Гарри слепо ринулся за Роном к свету, спотыкаясь и чуть не падая на бегу. Мгновение спустя они выбежали на маленькую прогалину.

Пустая машина мистера Уизли стояла среди толстых деревьев под сенью густой листвы и вовсю жарила фарами. Рон, разинув рот, медленно пошел к ней, а она тихонько двинулась навстречу, как огромная бирюзовая собака, приветствующая хозяина.

– Она жила здесь все это время! – восхитился Рон, обходя автомобиль кругом. – Ты глянь. Одичала…

Бока машины были поцарапаны и заляпаны грязью. Судя по всему, она действительно приспособилась к одинокой жизни в лесу. У Клыка она доверия не вызвала; пес жался к ногам Гарри, и мальчик чувствовал, как сильно тот дрожит. Сам Гарри между тем слегка успокоился, дышать стал ровнее и убрал волшебную палочку в карман.

– А мы-то боялись, что она на нас нападет! – сказал Рон, прислоняясь к машине и любовно ее поглаживая. – Я все думал, куда она делась?

Гарри, сощурившись, огляделся – не видно ли еще пауков, – но те разбежались от яркого света фар.

– Мы потеряли след, – сказал он. – Пошли поищем.

Рон не ответил. И не пошевелился. Его глаза были прикованы к чему-то футах в десяти над землей, прямо за спиной у Гарри. От ужаса Рон побелел.

У Гарри даже не было времени обернуться. Внезапно раздался громкий щелчок; что-то длинное и волосатое обхватило его за пояс и подняло над землей. Гарри повис лицом вниз. Он забарахтался в панике, снова услышал щелчки и увидел, как отрываются от земли ноги Рона. Клык визжал и скулил, а через секунду что-то уволокло его за деревья.

Повиснув вниз головой, Гарри видел, что агрессор передвигается на шести немыслимо длинных мохнатых ножищах, а его держит двумя передними прямо под парой черных и блестящих ротовых клешней. Гарри слышал, что сзади бежит еще одно такое же существо; оно, без сомнения, тащило Рона. Кроме того, Гарри слышал, как Клык, отчаянно скуля, вырывается из лап третьего чудовища. Сам Гарри не мог бы закричать, даже если бы захотел, – казалось, голос его остался на полянке возле машины.

Он понятия не имел, сколько времени находится в лапах монстра; он лишь понял, что тьма неожиданно рассеялась, и увидел усыпанную листвой землю, кишмя кишевшую пауками. Изогнув шею, он сумел разглядеть, что его притащили на край огромной лощины, где не росли деревья, и звезды ярко освещали отвратительнейшую сцену, какую ему доводилось видеть.

Пауки. Не крохотные паучки, что снуют туда-сюда под листьями. Пауки размером с ломовую лошадь, с восемью глазами, восемью ногами, черные, мохнатые, гигантские. Массивный представитель этой ужасной породы, тащивший Гарри, спустился по крутому склону к мерцающей куполообразной паутине посреди лощины. Его собратья заполонили все пространство вокруг этого купола, в восторге клацая клешнями при виде добычи.

Паук неожиданно выпустил Гарри, и тот приземлился на четвереньки. Рон и Клык свалились рядом. Клык больше не выл, только испуганно жался к земле. Лицо Рона наглядно отражало все то, что чувствовал сейчас Гарри. Рот у Рона был открыт в немом крике ужаса, глаза вылезли из орбит.

Гарри внезапно сообразил, что паук, сбросивший его на землю, что-то говорит. Разобрать, что именно, было сложно – на каждом слове паук клацал клешнями.

– Арагог! – призывал он. – Арагог!

И вот из-под мерцающего паутинного купола с леденящей душу медлительностью явился паук размером с небольшого слона. Черная шерсть на его теле местами поседела, а глаза на уродливой голове со страшнейшими клешнями были подернуты молочно-белой пленкой. Паук был слеп.

– В чем дело? – спросил он, быстро клацая.

– Люди, – щелкнул паук, притащивший Гарри.

– Огрид? – спросил Арагог и придвинулся ближе, бессмысленно ворочая молочными глазами.

– Незнакомцы, – прощелкал паук, принесший Рона.

– Убейте, – раздражившись, повелел Арагог.

– Мы друзья Огрида! – выкрикнул Гарри. Его сердце выскочило из груди и с силой колотилось в горле.

– Клац, клац, клац, – заходили паучьи клешни по всей лощине.

Арагог помолчал.

– Никогда раньше Огрид не присылал к нам людей, – медленно произнес он.

– Огрид в беде, – объяснил Гарри, часто дыша. – Поэтому мы и пришли.

– В беде? – переспросил престарелый паук, и Гарри показалось, что в его голосе сквозит беспокойство. – Но зачем он прислал вас?

Гарри хотел было встать на ноги, но передумал: вряд ли ноги его удержат. И он продолжал говорить, стоя на четвереньках, как можно медленнее и спокойнее:

– Они там, в школе, думают, что Огрид натравливал… э-э-э… нечто… на учеников. И его забрали в Азкабан.

Арагог возмущенно заклацал, и все пауки в лощине отозвались множественным эхом; походило на аплодисменты, только вот аплодисменты обычно не вызывали у Гарри панической тошноты.

– Но ведь это было много лет назад, – брюзгливо сказал Арагог, – много-много лет назад. Я хорошо помню. Поэтому они заставили его уйти из школы. Они считали, я и есть тот монстр, который обитает в… как они говорили, Тайной комнате. Они считали, Огрид открыл Комнату и выпустил меня на свободу.

– А вы… не из Тайной комнаты? – спросил Гарри. На лбу у него выступил холодный пот.

– Я?! – возмутился Арагог, сердито щелкнув. – Я родился не в замке. Я родился в далекой стране. Один путешественник подарил меня Огриду, когда я был еще яйцом. Огрид тогда был совсем ребенок, но он заботился обо мне, прятал в шкафу в замке и кормил объедками. Огрид – мой хороший друг и хороший человек. Когда меня обнаружили и обвинили в смерти какой-то девочки, Огрид защитил меня. После я жил в лесу, а Огрид меня навещал. Он даже нашел мне жену, Мосаг, и у нас теперь большая семья, вот она перед вами, и все благодаря доброте Огрида…

Гарри призвал на помощь остатки храбрости.

– Так, значит, вы никогда… никогда никого не убивали?

– Никогда, – проскрипел старый паук. – Конечно, мой инстинкт таков, но из уважения к Огриду я не вредил людям. Тело убитой девочки нашли в туалете. А в замке я бывал только в чулане, где вырос. Наш род любит тишину и темноту…

– Но тогда… может, вы знаете, кто или что убило девочку? – спросил Гарри. – Потому что, понимаете, оно вернулось и взялось за старое…

Его слова потонули в сердитом клацанье и шуршании множества длинных ног; гигантские черные тени придвинулись ближе.

– То, что обитает в замке, – сказал Арагог, – древняя тварь, которую мы, пауки, боимся больше всего на свете. Я хорошо помню, как умолял Огрида отпустить меня, когда почуял, что это чудовище рыщет по замку.

– Но что это? – не отступал Гарри.

Снова раздалось громкое клацанье и шуршание; пауки все теснее смыкали круг.

– Мы о нем не говорим! – свирепо крикнул Арагог. – Мы не называем его по имени! Я даже Огриду не называл имени смертоносного чудища, хотя он спрашивал много раз.

Гарри не хотел чересчур настаивать – слишком уж напирали со всех сторон пауки. Да и Арагога, похоже, разговор утомил. Он медленно пятился назад, под купол, однако его сородичи постепенно, дюйм за дюймом, наступали.

– Мы тогда пойдем, ладно? – отчаянно крикнул Гарри вслед Арагогу, слыша за своей спиной зловещий шорох листьев.

– Пойдем? – медленно повторил Арагог. – Не думаю…

– Но… но…

– Мои сыновья и дочери не трогают Огрида лишь потому, что я им так велел. Но я не могу отказать детям в свежем мясе, особенно если мясо пришло к ним само. До свидания, друг Огрида.

Гарри развернулся. В паре футов от него возвышалась огромная паучья стена, лязгающая клешнями, сверкающая множеством глаз.

Хватаясь за палочку, Гарри отлично понимал, что она не принесет никакой пользы, пауков слишком много. Но едва он попытался встать на ноги, чтобы умереть сражаясь, раздался громкий, длинный гудок, и ослепительный свет залил лощину.

Машина мистера Уизли громыхала по склону, свирепо светя фарами, пронзительно сигналя, расталкивая пауков; некоторые повалились на спину, размахивая бесконечными ногами. Машина, взвизгнув тормозами, остановилась как вкопанная прямо перед мальчиками и распахнула дверцы.

– Возьми Клыка! – завопил Гарри, ныряя на переднее сиденье.

Рон обхватил дога за туловище и швырнул на заднее – собака взвизгнула, дверцы захлопнулись; Рон не дотронулся до акселератора, но этого и не требовалось; двигатель взревел, и они умчались, сшибая на ходу пауков. Они понеслись вверх по склону, прочь из проклятой лощины, и скоро уже ломились через лес. Ветви били в окна, но машина ловко рулила между деревьями. Видимо, она хорошо знала дорогу.

Гарри искоса взглянул на Рона. У того рот по-прежнему был открыт в безмолвном вопле, но глаза уже не лезли из орбит.

– Ты как?

Рон смотрел прямо перед собой и не мог произнести ни слова.

Они мчались, сминая на пути подлесок. Клык громко выл на заднем сиденье. Когда машина протискивалась около векового дуба, Гарри увидел, как отломилось боковое зеркальце. Прошло десять грохочущих, тряских минут, а затем лес поредел, и в просветах снова показалось небо.

Машина остановилась так резко, что ребят чуть не выбросило через ветровое стекло. Они приехали на опушку. Клык всем телом бросился на оконное стекло, настолько ему не терпелось выбраться наружу, и, когда Гарри открыл дверь, бедный пес, поджав хвост, пулей кинулся к родной хижине. Гарри вышел следом. Через минуту-другую Рон очухался и тоже сумел вылезти, по-прежнему напряженно держа голову и пусто глядя перед собой. Гарри благодарно потрепал машину по капоту, и та задним ходом уехала обратно в лес и скрылась из виду.

Гарри сходил в хижину к Огриду за плащом-невидимкой. Клык мелко дрожал в своей корзине, забившись под одеяло. Когда Гарри снова вышел на улицу, Рона сильно рвало на грядки с тыквами.

– «Идите за пауками», – слабым голосом выговорил Рон, утирая рот рукавом. – Этого я Огриду никогда не прощу. Счастье, что мы остались живы.

– Наверняка он считал, что Арагог не тронет его друзей, – сказал Гарри.

– В этом-то и есть его главная беда! – сказал Рон, кулаком стукнув по стене хижины. – Он всегда считает, что чудовища гораздо добрее, чем о них принято думать, – и посмотри, куда это его привело! В Азкабан! – Он теперь мелко дрожал всем телом. – Зачем было посылать нас туда? Что мы такого выяснили, хотел бы я знать?

– Что Огрид никогда не открывал Тайной комнаты, – объяснил Гарри, укутывая Рона плащом и слегка подталкивая, чтоб начал двигаться. – Что Огрид невиновен.

Рон громко фыркнул. Судя по всему, воспитание Арагога в чулане он не считал невинным занятием.

Приблизившись к замку, Гарри поправил плащ, чтобы как следует спрятать ноги, и приоткрыл двери. Мальчики осторожно прокрались в вестибюль, а потом вверх по мраморной лестнице, затаивая дыхание, когда проходили мимо коридоров с бдительными часовыми. Наконец они оказались в безопасности общей гостиной «Гриффиндора». Огонь в камине прогорел, но угольки еще тлели. Ребята сняли плащ и по винтовой лестнице вскарабкались в спальню.

Рон упал на кровать не раздеваясь. Гарри, однако, совсем не хотелось спать. Он сидел на краю постели и раздумывал над тем, что сказал Арагог.

Существо, что рыскало по замку, похоже, среди чудовищ было чем-то вроде Вольдеморта – его имя боялись произносить. Но им с Роном так и не удалось выяснить, что же это за тварь и каким образом она заставляет свои жертвы каменеть. Даже Огриду неизвестно, кто или что скрывается в Тайной комнате.

Гарри забросил ноги на постель, лег на подушки и стал смотреть на луну за окошком башни.

Он не понимал, что еще можно сделать. Куда ни глянь, тупики. Реддль поймал не того, кого нужно, Наследник Слизерина сбежал, и ни одна душа не знала точно, кто открыл Тайную комнату – тот же человек, что и в прошлый раз, или другой. Спрашивать было не у кого. Гарри лежал и размышлял о словах Арагога.

Он уже начал засыпать, когда его вдруг осенило, и он резко сел в кровати.

– Рон, – зашептал он в темноту, – Рон…

Рон проснулся, взвизгнув как Клык, дико осмотрелся и увидел Гарри. В углу громко сопел Невилл.

– Рон! Эта девочка, которая умерла. Арагог сказал, что ее нашли в туалете, – горячо сказал Гарри. – Что, если она больше оттуда не выходила? Что, если она все еще там?

Рон потер глаза, морщась от лунного света. И тоже понял.

– Ты же не думаешь… это ведь не Меланхольная Миртл?