Текст книги "Зачем убивать дворецкого?"

– Вряд ли можно сказать, что я знал его, сержант. Но как-то раз мне довелось встретиться с мистером Брауном в Верхнем Неттлфолде, и он тогда оказался немного не в себе. И возможно, по этой причине был очень дружески настроен. Настолько дружески, что захотел подарить мне портсигар. Полагаю, под воздействием алкоголя джентльмены способны иногда на самые странные поступки. Мистер Браун, очевидно, принял меня в тот момент за близкого друга. И был столь настойчив, что мне пришлось взять портсигар. Ну после этого я, конечно, постарался вернуть подарок как можно скорее.

– Отослали ему портсигар?

– Нет, сержант, сам отнес в коттедж «Плющ» и лично отдал мистеру Брауну, – спокойно ответил Коллинз.

Сержант многозначительно покосился на Эмберли.

– Мистер Браун, – продолжил камердинер, – был в тот момент трезв как стеклышко, ну и вел себя, как подобает настоящему джентльмену.

– Занятная история. Однако с чего это вдруг он заявился к вам в особняк?

– Понятия не имею, сержант. Я тогда, честно признаться, здорово перепугался. Ведь молодой джентльмен пытался застрелить меня, что вы, сэр, – камердинер взглянул на Эмберли, – без сомнения, помните. Но мистер Фонтейн пожалел мистера Брауна – тот был не в себе – и позволил ему уйти. Между тем он, непонятно почему, фактически угрожал пристрелить меня при первой же возможности.

– Полагаю, именно поэтому вы и пошли тогда за ним следом, – саркастически заметил Губбинс.

– Именно так, сержант. – Камердинер держался с непоколебимым спокойствием. – Довольно неприятно, понимаете ли, знать, что молодой джентльмен пребывает в опасном заблуждении. И я подумал, что лучше всего в этой ситуации встретиться с мистером Брауном и постараться выяснить, что он имеет против меня. Я далеко не всегда могу оставить работу, но этим вечером мистер Фонтейн был в Лондоне и предупредил, что вернется поздно. Вот я и смог уйти из особняка. И, зная… привычки мистера Брауна, поджидал его у «Синего дракона». Не хотел устраивать сцен на публике, решил пройти следом за ним до дома, там и спросить, что я такого сделал и почему он имеет на меня зуб. Ну а потом случилось несчастье, о котором вы знаете, сержант.

По Губбинсу было видно, что он не поверил ни единому слову Коллинза. Но никаких доказательств, могущих опровергнуть выдвинутую им версию, у сержанта не было. Напротив, имелось свидетельство Такера, согласно которому Коллинз не только бросился в воду, спасая юношу, но и активно пытался привести его в чувство.

В растерянности Губбинс взглянул на Эмберли, а тот в этот момент заговорил с Коллинзом. Фрэнк поинтересовался, не проезжала ли мимо какая-нибудь машина, не попадался ли кто-то из прохожих, когда камердинер следовал за Марком. Коллинз со всей уверенностью ответил, что никого и ничего на дороге не видел ровно до тех пор, пока Такер не остановил машину с мистером Джеральдом.

Эмберли, похоже, удовлетворил этот ответ, он отошел к камину и начал набивать трубку.

– Вы можете идти, – нехотя сказал сержант камердинеру. – Но, должен заметить, мне не слишком понравилась эта ваша история, совсем даже не понравилась, и точка. Вот если б вы могли привести сюда свидетеля, который бы подтвердил все ваши слова… Но единственный человек, который мог бы подтвердить их или опровергнуть, утонул.

– Уверен, сержант, мисс Браун подтвердит, что у ее брата не было никаких причин убивать меня. За исключением двух вышеупомянутых случаев, я его не видел и никогда с ним не сталкивался.

– Можете быть уверены, мы поговорим с мисс Браун.

– Да, сержант. Буду только рад, если вы это сделаете.

– И не забывайте, вас должны вызвать на слушания. – Губбинс взмахом руки дал понять, что камердинер может быть свободен.

Коллинз вышел в сопровождении констебля Такера, сержант откинулся на спинку кресла и взглянул на мистера Эмберли.

– Ну, сэр? Какие будут соображения по этому поводу?

– Я ведь уже говорил: несчастный случай, сержант.

– Но не хотите же вы сказать, что поверили этому нагромождению лжи?

– О нет. Вот только опровергнуть эту ложь будет крайне затруднительно. Ну, начать хотя бы с проявлений чрезмерного дружелюбия со стороны Брауна. Эта версия выглядит достаточно убедительно. Однажды какой-то пьяница пытался всучить мне купюру в пять фунтов. Так что визит камердинера в коттедж «Плющ» получил весьма разумное объяснение. Он, знаете ли, на удивление быстро соображает, наш мистер Альберт Коллинз, просто приятно иметь дело с таким человеком. Причина, по которой он пустился следом за Брауном сегодня… Ну, она кажется менее убедительной, но вполне вероятной. И боюсь, сержант, вам не удастся повесить на него смерть Марка Брауна.

– Может, удастся, а может, нет. Но если я и видел когда человека, как нельзя лучше подходящего на роль убийцы, так это Альберт Коллинз.

– Возможно, вы правы. – Эмберли взял шляпу. – А лично я собираюсь хоть немного облегчить вашу участь, избавить вас от неприятной обязанности. Вам не придется уведомлять мисс Браун о том, что случилось.

Сержант явно обрадовался.

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Эмберли. Заодно узнаете, что она думает по поводу только что выслушанной нами сказки. У вас это получится лучше, чем у меня.

– Что неудивительно, – буркнул, уходя, Фрэнк.

Глава девятая

Когда мистер Эмберли подъехал к коттеджу «Плющ», Ширли спать еще не ложилась. Сидела и ждала, когда брат вернется домой. Распахнула дверь, думая, что это Марк, – и Эмберли увидел ее бледное встревоженное лицо.

Обнаружив, кто к ней пожаловал, она поморщилась. Первым порывом было захлопнуть дверь прямо у него перед носом, но девушка сдержалась и заметила, что, наверное, он снова привез Марка домой.

– Нет, – мрачно ответил Эмберли. – К великому моему сожалению, нет. Позвольте войти, я буквально на минуту.

Обычно не присущая ему мягкость в голосе и манерах подсказала ей: что-то не так. И она вопросительно уставилась на нежданного гостя.

– Я пришел не для того, чтобы раздражать вас и лезть с расспросами. К несчастью, у меня для вас плохие новости.

Тонкая рука, придерживающая дверь, задрожала.

– Что-то случилось с Марком, да? – шепотом спросила она.

– Да, – коротко ответил он.

Ширли отступила, позволяя ему войти.

– Прошу вас, не молчите! Он умер?

Фрэнк прошел вместе с ней в гостиную, остановился посреди комнаты, строго глядя на нее сверху вниз.

– Да, умер. Можно узнать, почему вы сразу пришли к такому заключению?

Она спрятала лицо в ладонях, потом потерла виски.

– Вы сказали… что не будете лезть с расспросами. Когда так поздно, а его все нет и нет, я всегда воображаю самое худшее. Как это случилось?

– Он шел домой, разумеется, пьяный… и, очевидно, споткнулся и упал через парапет в реку.

Ширли бессильно опустила руки. Втянула ртом воздух. В глазах, смотревших на Эмберли, читался ужас.

Только тут он понял, что прежде никогда не видел ее напуганной. Впервые за все время их знакомства она пребывала в полном смятении.

– Мне страшно жаль, что я принес вам такие новости, – тихо произнес Эмберли.

– Все равно спасибо, что пришли. Вы… может, вам случайно известны какие-то подробности?

– Очень мало. Тот идиот, который, по моему настоянию, был приставлен следить за каждым шагом Марка, умудрился выпустить его из виду. Я должен извиниться перед вами.

Одна ее рука слепо потянулась к столу, ухватилась за край.

– Так вы приставили человека… следить за Марком, поскольку боялись, что он упадет в реку?

– Не совсем так. Я подумал, что после того как Марк заявился в особняк с оружием, кто-то может попытаться убить его.

– А вы умны, – тихим голосом заметила она. – Я вас недооценивала. – Затем после паузы спросила: – Так его… столкнули в реку?

– Я могу лишь изложить вам все факты, а уж выводы делайте сами. Первое: единственный свидетель происшествия – Коллинз.

Девушка вздрогнула:

– Вот как?

– Да, именно так. И когда к месту… происшествия прибыл констебль Такер, он увидел, как Коллинз вытаскивает тело вашего брата из воды. Они вместе пытались откачать его, но безуспешно, ну а потом приехали мы с сержантом.

Она спросила так, словно не поверила своим ушам:

– Так Коллинз пытался его спасти?

– Судя по всему, да. Вас это удивляет?

– Я… не совсем… Так Коллинз… О Боже мой, не надо было позволять ему приезжать сюда!

– Кому, Коллинзу? – мягко спросил Эмберли.

– Брату. Но только мне и в голову не приходило… – Тут она вдруг осеклась, выдвинула из-под стола стул, вяло опустилась на него.

Эмберли продолжал стоять, привалившись широкими плечами к стене, и не сводил с нее глаз. Ширли не притворялась, она сильно горевала, однако Фрэнк, знакомый с выходками Марка, понимал, что причина ее скорби не только в этом. Но в любом случае полученное известие стало для нее сильным потрясением. И еще очень напугало – это ясно.

После паузы он спросил:

– На днях к вам заходил Коллинз. С какой целью?

Ширли вздрогнула, ход ее мыслей был прерван.

– Он говорил, что заходил сюда?

– Я сам это видел.

– Вы, должно быть, ошиблись.

– Нет, я не ошибся. К тому же Коллинз изложил свою версию этого визита. Так что хотелось бы теперь выслушать вашу.

Она так крепко сжала кулачки, что костяшки пальцев побелели.

– Не собираюсь отвечать вам. Если он и приходил… Его визит носил совершенно невинный характер и не имел к вам никакого отношения.

– Понятно. А когда к вам явится сержант и спросит, по какой такой причине Марк хотел застрелить Коллинза, что вы ответите?

– Ничего, – выдавила она. – Ровным счетом ничего.

Эмберли отошел от стены, пересек комнату и присел на краешек стола рядом с ней. Ширли подняла на него глаза – в них читались вызов и испуг одновременно. Он бережно опустил широкую ладонь на ее плотно сжатые руки.

– Вам не кажется, что пришло время рассказать мне все? – мягко спросил Фрэнк. – Не бойтесь, выкладывайте! Не такой уж я плохой человек, и довериться мне можно, сами знаете.

И тут, к его удивлению, одна рука девушки вырвалась из-под его руки и легонько ее сжала.

– Знаю. Но не могу. И не надо меня просить. Я просто не смею рассказать вам. Марк мертв, но я еще не закончила… Я… я не так-то просто сдаюсь.

– Вы не осмеливаетесь сказать мне… – Эмберли сидел какое-то время, задумчиво глядя на нее. – А что, если я вас заставлю? – вдруг заявил он. – Нет, не сейчас, но в самом скором времени. Ибо я уязвлен… amour propre[9]9
  Здесь: в самое сердце (фр.).


[Закрыть]. Вы должны мне довериться. Причем лучше уж по своей воле. – Фрэнк взглянул на часы. – А теперь предлагаю проехать со мной в Грейторн. Моя тетушка будет просто счастлива видеть вас. К тому же сейчас вам негоже оставаться одной.

Она вся залилась краской, а потом с признательностью сказала:

– Благодарю вас. Вы слишком добры ко мне, я того не заслуживаю. Но я не могу поехать с вами и остаться в Грейторне. Я… уеду из этого дома и отправлюсь в Верхний Неттлфолд, поселюсь в отеле «Траст-Хаус». И пожалуйста, только не надо на меня давить. Здесь я в полной безопасности, при мне собака и пистолет. И я… я не напьюсь, обещаю.

– В отеле «Траст-Хаус»? Вы, наверное, имеете в виду гостиницу «Голова вепря», что на Рыночной площади? Я бы предпочел, чтобы вы находились в Грейторне, под моим присмотром.

Губы ее тронула слабая улыбка.

– Нет, спасибо, мне совсем не хочется находиться под вашим присмотром.

– Знаю, что не хочется. Тогда поедем в Грейторн, там переночуете, а завтра прямо с утра я отвезу вас в гостиницу, хорошо?

– Нет, спасибо. Сегодня останусь здесь. Со мной все будет в порядке, честное слово! – Она поднялась, протянула ему руку. – Я… простите, что была так груба с вами. Спасибо за все, что вы для меня сделали. А теперь… не могли бы вы уйти?..

Эмберли вернулся в Грейторн, когда его тетя и кузина уже поднимались наверх, собираясь лечь спать. Фелисити осведомилась, уж не случилось ли что. Ответ совершенно потряс ее. Эмберли вкратце рассказал, как погиб Марк Браун.

Леди Мэттьюз заметила, что все это, конечно, страшно интересно, но кто такой Марк Браун? Она никогда о нем не слышала.

Фелисити торопливо объяснила и пристала к кузену с расспросами. Ей хотелось знать, кто убийца.

– Марк упал в реку и утонул, никто его не убивал.

Фелисити тут же забеспокоилась о Ширли: как же так, бедняжка осталась совсем одна в этом коттедже на отшибе. А леди Мэттьюз, только теперь вспомнив, что Ширли – та самая славная девушка, что буквально вчера любезно помогла ей сделать покупки в «Ходжсонс»[10]10
  Сеть магазинов в Великобритании по продаже товаров для оформления интерьеров.


[Закрыть], объявила, что бедное дитя никак нельзя оставлять в одиночестве.

Эмберли сказал, что настойчиво приглашал девушку поехать вместе с ним, но та отказалась.

Леди Мэттьюз кивнула:

– Ах да, понимаю, дорогой. Ничего страшного. Так, где мое пальто? Страшно неловко снова вытаскивать тебя на улицу, но ведь и Лудлоу просить просто невозможно. Фелисити, дорогая, та маленькая свободная комнатка наверху… И еще, надо бы предупредить отца. Ах, не получится, он уже лег спать.

У леди Мэттьюз сформировалось твердое намерение самой спасти Ширли Браун.

Когда «бентли» вновь остановился у маленькой белой калитки, леди Мэттьюз вышла из машины и вежливо отказалась от предложения племянника сопровождать ее. Эмберли предупредил тетю, что Ширли Браун весьма упрямая молодая женщина.

– Бедняжка, – вздохнула леди Мэттьюз.

В коттедже она пробыла недолго, и, когда снова вышла, к немалому удивлению Эмберли, ее сопровождала Ширли с маленьким чемоданчиком и трусившим за ней по пятам преданным Биллом. Девушка выглядела покорной и застенчивой, что было совсем на нее не похоже, и избегала смотреть Эмберли в глаза.

Обе дамы расположились на заднем сиденье; Билла и чемоданчик разместили на переднем, рядом с водителем. Билл, страшно довольный тем, что его взяли на прогулку, высунул морду из полуоткрытого окна и наслаждался встречным ветерком, а потом повернулся и благодарно лизнул Эмберли в щеку.

– Остается надеяться, – пробормотал Фрэнк, снимая широкую лапу с груди, – что Волк на привязи или заперт.

Билл из вежливости прижал уши, но, похоже, не разделял надежды Эмберли. По его мнению, хорошая маленькая драчка была бы весьма удачным завершением дня.

И бультерьеру повезло. Когда машина подкатила к входу в дом, шофер как раз вел Волка с прогулки и пес рванулся вперед, поприветствовать новоприбывших. Билл не стал дожидаться, когда распахнут дверцу. Не успел Эмберли ухватить его за шкирку, как он выпрыгнул в окно. Бультерьер вполне отдавал себе отчет в том, что находится на территории Волка. И, если б не случилось недавнего уличного столкновения с овчаркой, собачий этикет удержал бы его в рамках. Но Билл был не из тех, кто оставляет дела незавершенными.

Шум битвы привлек внимание сэра Хамфри, и вскоре он появился на месте событий. В этот момент шофер оттаскивал рычащего Волка от бультерьера за ошейник. Сэр Хамфри распорядился тотчас запереть эту чертову псину и потребовал у жены объяснений: что она собирается делать со вторым чудовищем?

Ширли, крепко удерживающая Билла, принялась извиняться, но сэр Хамфри, вспомнив о священных обязанностях хозяина дома, взвалил всю вину на Волка.

Девушка робко заметила, что предпочла бы держать Билла при себе.

Взгляды сэра Хамфри на содержание крупных собак в доме были всем хорошо известны. И он уже собрался донести их до гостьи, когда его жена вдруг сказала:

– Ну конечно, дорогая. И пусть кто-нибудь найдет для собачки коврик. Фрэнк, тебе поиски удаются лучше всего. Пожалуйста, посмотри в дубовом комоде.

Она повела Ширли наверх, а возмущенному мужу ничего не осталось, кроме как промолчать. Когда жена вернулась, сэр Хамфри выразил неудовольствие всей этой ситуацией. Все оказались виноваты, в особенности Фрэнк, который вечно вмешивается в то, что его совершенно не касается. И вот, что в результате получается – собаки ночуют в спальнях. И потом, разве с ним хоть кто-нибудь посоветовался перед тем, как привозить эту молодую особу в дом? Вот если б посоветовались, он бы категорически возражал. Никто ничего толком не знает об этой девице, и, хотя ему, конечно, искренне ее жаль, он не понимает, с чего вдруг жене понадобилось вмешиваться в чужие дела.

Леди Мэттьюз ничуть не смутила столь суровая выволочка.

– Все это просто ужасно, дорогой, – сказала она, похлопав супруга по руке. – Но ведь нельзя же было оставлять ее в коттедже одну на всю ночь.

– Не понимаю, какое нам до этого дело, – сердито пробурчал сэр Хамфри.

– Конечно, никакого, дорогой. Но, видишь ли, у нее никого нет, даже друзей. И это ужасно. И потом, она такая славная девушка. Напоминает мне кого-то, вот только никак не могу вспомнить, кого именно.

– Еще ни разу не встречал человека, который бы кого-то тебе не напомнил, Мэрион. Что ж, я ложусь спать. И будь любезна, проследи за тем, чтобы собака не погрызла мебель.

На следующее утро учтивость вернулась к сэру Хамфри. Он настолько оттаял, что пригласил Ширли пожить в Грейторне вплоть до слушаний и только после их окончания вернуться в Лондон. Сэр Хамфри даже сказал, что бультерьер, похоже, очень воспитанная собака, и угостил его кусочком печенки со своей тарелки, который Билл проглотил без колебаний.

Но Ширли отказалась от этого приглашения. Под глазами у нее залегли темные круги, говорившие о том, что она провела бессонную ночь, и за столом девушка была тиха и молчалива.

Леди Мэттьюз не стала уговаривать ее остаться и остановила сэра Хамфри, который продолжал настаивать:

– Знаешь, всегда лучше позволять людям делать то, что они хотят. – Потом обратилась к Ширли: – Тогда, моя дорогая, я попрошу кого-нибудь позвонить и забронировать вам номер в «Голове вепря».

Едва они поднялись из-за стола после завтрака, как вошел Дженкинс и доложил, что прибыл мистер Фонтейн. Ждет в библиотеке, хочет переговорить с мистером Эмберли.

Настроение у сэра Хамфри сразу же испортилось. Он нелестно отозвался о людях, которые являются в самый неурочный час, а потом вспомнил, что вечером в Грейторне состоится званый обед.

– С учетом того, что Фонтейны и тот глупый молодой человек, который постоянно торчит у них, тоже приглашены, хоть убейте меня, не понимаю, что это за необходимость такая, приходить в гости в десять утра. Неужели никак нельзя подождать до вечера? – проворчал он, недовольно, даже укоризненно уставившись на племянника.

Фрэнк с усмешкой заметил:

– Понимаю, дядя, понимаю. Кругом я виноват. Даже в том, что обед назначен именно на сегодня.

И, не дав возможности сэру Хамфри хоть что-то на это возразить, он поднялся из-за стола и пошел в библиотеку.

Фонтейн стоял у окна, смотрел во двор. Услышав, что Эмберли вошел, направился к нему. Лицо его выражало глубокую озабоченность, даже тревогу. Он заговорил без всяких предисловий:

– Пришел повидаться с вами по поводу этого трагического происшествия прошлой ночью. Узнал страшную новость, как только вернулся из города.

– Вы о падении Марка Брауна в реку? Да половина местных обитателей предполагала, что нечто подобное непременно должно было случиться.

– Но ведь вы приставили к нему человека, не так ли?

– Да, верно. Но, как выяснилось, следил он за Брауном не слишком внимательно.

Фонтейн с любопытством уставился на него:

– Что ж, теперь, раз бедняга все равно мертв, любопытно узнать, почему вы хотели, чтобы за ним следили. Честно сказать, я этого не понимаю. Вы считаете, он имел какое-то отношение к убийству Доусона?

– Когда человек, пусть даже и в стельку пьяный, врывается в чужой дом и спускает курок, за ним всегда стоит проследить.

– Понимаю. – Фонтейн усмехнулся. – А я уж было подумал, вы уличили его в каких-то черных замыслах. – Он снова помрачнел. – На самом деле я пришел сюда спросить вас о Коллинзе и о том, почему он оказался замешан в этом деле. Мой слуга просто места себе не находит, вбил в голову, будто полиция подозревает его в том, что он столкнул Брауна в реку.

– О нет, не думаю!

– Что ж, рад слышать, потому как сама идея кажется мне совершенно абсурдной. Зачем ему сталкивать мальчишку в реку? Коллинз сказал, что просто шел за ним, а потом бросился в воду спасать. Полагаю, это правда?

– Меня там не было. Но выглядит достаточно правдиво, по крайней мере на первый взгляд.

– Хотелось бы, чтобы вы были со мной откровенны, – произнес Бэзил с оттенком раздражения в голосе. – Коллинз – слуга у меня в доме; думаю, я имею право знать, замешал ли он в чем-нибудь. Что, черт возьми, вообще происходит? Сперва убивают моего дворецкого, затем другого моего слугу подозревают в том, что он столкнул в воду совершенно незнакомого человека. Но разве Коллинз не пытался спасти его? Нет, конечно, я понимаю, вы никогда не верите в то, что говорят вам слуги, но вряд ли он способен сочинить такую сказку.

– Вряд ли способен. И никто не отрицает, что Коллинз вытащил тело на берег и пытался сделать искусственное дыхание.

– Что ж, рад это слышать, – с облегчением произнес Фонтейн. – Должен признаться, я сыт по горло всеми этими таинственными преступлениями, связанными с моим домом. Чертовски неприятно. И, боюсь, не далек тот день, когда я узнаю, что вся моя прислуга разбежалась. С чего Коллинз вообразил, что полиция его подозревает? Кто подкинул ему такую идею? Полный идиотизм. Ведь у него не было никакого мотива убивать этого несчастного Брауна, или я не прав?

– Ну во всяком случае, мне ни о чем таком неизвестно. Возможно, полиция считает, что Коллинзу не удалось достаточно убедительно объяснить свое присутствие на месте гибели Брауна.

Похоже, эта мысль прежде в голову Фонтейну не приходила.

– Да… Действительно, если вдуматься, почему он оказался там? Забыл спросить его об этом.

Тогда, не вдаваясь в комментарии, Эмберли пересказал ему версию Коллинза. Фонтейн слушал его, хмурясь, и заключил: все это выглядит настолько несуразно, что, по всей видимости, является правдой.

– Но лично я думаю, что Коллинз рассказал не все. Вы ведь знаете, каковы они, эти слуги: вечно что-то утаивают. Но все же я считаю, что Коллинз не виноват в смерти этого юноши. Полагаю, мой слуга просто повздорил как-то с Брауном в «Синем драконе», но не хочет в том признаваться. А когда Браун заявился в особняк рассчитаться с ним, Коллинз понял, чем это пахнет, вот и решил помириться с парнем.

– Да, – задумчиво произнес Эмберли, – не столь уж и плохая версия.

Фонтейн, похоже, был доволен собой.

– Ну во всяком случае, вполне вероятная, на мой взгляд. А вот почему полиция решила, что именно Коллинз столкнул Брауна в реку, когда их человек видел, как он вытаскивает парнишку оттуда и пытается откачать, – это выше моего понимания.

– Знаете, – заметил Эмберли после паузы, – человек может сделать и то, и другое. Если он, конечно, достаточно умен.

– Боже милостивый! Что за дикая мысль! Нет, ей-богу, Эмберли, это уж слишком! Да от ваших слов просто кровь стынет в жилах!

Фрэнк приподнял брови.

– Простите, что оскорбил ваши чувства. Но именно так я спланировал бы убийство, будь я на месте Коллинза.

– Просто чудовищно! – воскликнул Фонтейн. Затем взглянул на часы. – О, боюсь, мне пора. Да, кстати, как там его сестра? Ужасно жаль бедняжку.

– В данный момент она у нас. Тетя привезла ее сюда прошлой ночью.

– Ах, леди Мэттьюз добрая душа! Вот, что такое настоящая самаритянка. Полагаю, она останется вашей гостьей до конца слушаний?

– Тетушка с радостью оставила бы ее здесь, но Ширли, к сожалению, не хочет. Очень независимая молодая особа. Надеюсь, мы скоро увидимся на обеде, не так ли?

– Да, конечно. С нетерпением жду встречи. – И Фонтейн ретировался.