Текст книги "Любовь-целительница"

– Большинство великанов ведут такой же образ жизни, как и люди, они работают днем и спят ночью. А вы слышали легенду иного рода? Я собираю всякие легенды и надеюсь в один прекрасный день издать их в виде книги.

Чайна следовала за идущими впереди мужчинами и остановилась, заметив, что свет сделался очень сильным. Она взглянула на небо, чтобы проверить, не пробило ли солнце пелену облаков, но тут же поняла, что свет идет из-за спины, а не сверху.

Обернувшись, она увидела Квинта.

– Ave.

– Ave, Чайна. – Он посмотрел мимо нее. – Ты уверена, что это разумно – приехать с моим потомком сюда?

– Я вверяю викарию свою жизнь. – Не желая объяснять, что ей сказал Александр у лесенки, она добавила: – Александр очень хотел увидеть старинные сооружения на пустоши. Ты пользовался этой дорогой?

– Я никогда не ходил севернее того лагеря. – Его орлиной формы нос сморщился. – Здесь бродили варвары, а я ничего не хотел иметь с ними общего. Я был цивилизованный человек, гражданин империи.

– Но ты должен знать, эту дорогу построили римляне?

– Не знаю. Я никогда не приходил сюда раньше, вплоть до нынешнего момента, когда мне понадобилось поговорить с тобой.

Чайна печально улыбнулась. Каким одиноким было его пребывание между небом и землей в многолетнем ожидании каждого следующего поколения потомков. И сколько раз его ожидания оказывались безрезультатными. И надо было опять терпеть и оставаться здесь – между небом и землей. Оставаться одному.

– Мне очень жаль, Квинт. Я думала, что ты знаешь что-нибудь про эту дорогу. Я могла бы тогда рассказать о ней Александру. Ему было бы интересно.

– Ты испытываешь искренние чувства к нему, да?

– Он очень хороший человек, но был очень несчастлив. – Ей не хотелось продолжать разговор в этом направлении, поэтому она спросила: – А почему ты пришел для разговора со мной?

– Ты должна остановить планы той женщины устроить вечеринку.

– Я пыталась.

– Ты должна постараться.

– Я попробую повторить попытку, раз ты настаиваешь.

Он откинул голову назад и выпрямился.

– Ты должна убедить ее, что это плохая идея.

Чайна нахмурилась:

– Ты знаешь нечто такое, о чем не говоришь мне? Про вечеринку и Александра – ему нельзя там появляться, ты это хочешь сказать?

Квинт вздохнул.

– По мере приближения пятого сентября я все больше боюсь за него. Тебе надо найти способ, чтобы он прислушивался к твоим советам. Пока еще есть возможность его спасти. – Он стиснул руки на щите, и в голосе его зазвучало отчаяние. – Если он умрет, с ним прервется в родословной моя прямая линия. Я терпел почти два тысячелетия и видел, что происходило с моими потомками. Как они гибли, а я оставался здесь. И это мой последний шанс.

– Если бы он только мог тебя увидеть…

– Ты же знаешь, что это невозможно. Ты единственный человек, который видит меня и может остановить проклятие. Если ты не сделаешь этого, оно будет со мной веки вечные.

– Я знаю. – Чайна не прибавила, что это знание висит на ней тяжким грузом, подобно тому, как на Александре висит его вина. Она посмотрела вперед, где Александр и викарий показывали на что-то руками. Сосредоточившись на разговоре, они не замечали, что Чайна занята беседой не менее, чем они. – Если бы в этом проклятии было что-то рациональное, я бы смогла убедить Александра, чтобы он послушался меня.

– Я собираюсь кое-что предпринять. – Он прищурил глаза и перевел взгляд на Александра. – Я постараюсь его убедить в необходимости прислушаться к тебе. Своим способом.

– Что ты задумал?

– Ты узнаешь об этом первой, Чайна. – Квинт постепенно растворился в воздухе.

– Что ты имеешь в виду? Что…

Но Квинт уже исчез. Странное выражение его лица взволновало ее. Оно было… Чайна поискала подходящее слово. Хитрое? Алчное? Или одновременно в нем было и то и другое?

– Спасибо, преподобный Уайлдер, – сказал Александр, когда мужчины приблизились к ней. – Это весьма интересно. Я покопаюсь в книгах своего деда и попробую найти упоминания об этой дороге.

Викарий посоветовал:

– Воспользуйтесь библиотекой покойного лорда Недеркотта, пока вы гость мисс Недеркотт. Он собрал материалы о здешних окрестностях, каких нет ни у кого в Англии.

Мужчины пожали друг другу руки, викарий попрощался с Чайной и перебрался по лесенке через изгородь.

Александр предложил ей руку, но она не взяла ее, продолжая смотреть на то место, где только что находился Квинт.

– Что случилось, Чайна?

– Квинт может совершить нечто отчаянное, чтобы разрушить проклятие, наложенное на вашу семью. – И туг же поспешила добавить: – Я забыла, ты ведь не можешь заставить себя поверить в то, что я действительно видела призрак.

– Ты просто веришь, что видела. Как я верю, будто нахожусь на поле боя. Такое бывает, увы. – Он поднял ее руку и положил на свою.

– Какие еще доказательства тебе требуются?

– Дело не в доказательствах. – Глаза его сделались грустными. – Если я поверю в существование призрака, тогда должен буду поверить и в проклятие. Это означает, что ты, как и я, обречена на смерть потому, что пытаешься спасти мне жизнь.

– Но мы вместе можем попытаться разрушить проклятие!

– Я постараюсь в это поверить, Чайна. Я ничего не могу обещать, но постараюсь.

– Спасибо. Я не знаю, что еще могла бы сказать.

– Скажи, что ты проведешь сегодняшнюю ночь со мной.

Ее обуяла радость.

– Проведу.

– И на этот раз ничто не удержит меня от обладания тобой.

– Ничто, – сказала она, мысленно добавив слово «надеюсь».

Глава 17

Чья-то рука потрясла Александра за плечо. Он пробормотал ругательство. После многих совместно проведенных лет неужели Рексли не усвоил, что Александр проснется лишь тогда, когда он будет для этого готов? Сегодня не предвидится баталии или марша. Он выругался еще крепче.

– Александр, проснитесь!

Этот голос принадлежал не Рексли: его голос был скрипучим, словно каменистая осыпь.

– Александр, проснитесь! Я не могу найти Чайну!

Сон мгновенно пропал. Открыв глаза, он увидел сидящую на его стуле Шиан с побелевшим от страха лицом.

– Что вы имеете в виду? – Он посмотрел на тени на полу и понял, что его сон после возвращения с пустоши длился гораздо дольше, чем он планировал.

– Я не могу найти ее! Ее нет ни в комнате, ни в тех местах, где она обычно бывает в это время.

Он посмотрел в окно и увидел в небе звезды.

– Который час?

– Почти полночь.

– Так поздно? – У него заворчал желудок, напоминая тем самым, что он пропустил ужин. – Где она обычно бывает в это время?

И почему она не пришла, чтобы разбудить его своими сладостными поцелуями?

– Иногда она любит почитать в отцовской библиотеке. Иногда выходит на парапет, чтобы полюбоваться ночным небом. Она пробирается в комнату на башне, но туда она не ходила после пожара.

– И вы проверили все эти места? – Он вскочил р кровати и сообразил, что ноги у него голые, а рубашка наполовину расстегнута. Но он пренебрег этим, хотя более утонченную женщину его полуголый вид довел бы до обморока.

– Проверила. Никто ее не видел со времени ужина. – Шиан стала ломать руки. – Я боюсь, что с ней случилось что-то ужасное.

Александр скрипнул зубами с такой силой, что у него заболела голова. Он словно слышал слова Чайны. Квинт может совершить нечто отчаянное, чтобы разрушить проклятие, нависшее над его семьей.

Он не придал значения этим словам. Еще бы, его ждала сладостная ночь, он думал только об этом. Да и вообще, с того момента, когда Чайна вытащила его из-под обрушившейся стены, она постоянно заботилась о нем. Она все время думала о благополучии всех окружающих ее людей. И никогда не ждала, что кто-то побеспокоится о ней самой.

Александр заправил рубашку в брюки и спросил:

– Вы не видите моих ботинок?

Шиан пересекла комнату и принесла ботинки, которые он оставил возле камина. Пока Александр заканчивал сборы, она снова перечислила те места, где искала, но так и не нашла свою сестру.

Ее голос дрогнул, когда она прошептала:

– Что, если это он ее забрал?

– Он?

– Разбойник. У него хватило дерзости стрелять в вас в Ластингеме.

– Разбойники не врываются в дома, чтобы похищать молодых женщин.

– Но этот разбойник вел себя странно с самого начала.

Александр вынужден был согласиться с ней. Шиан обладала чертами, присущими ее сестре: она отличалась логикой и четкостью мышления даже в самый острый момент.

– Есть несколько других мест, где она может оказаться, – сказал он, подходя к шкатулке розового дерева, находившейся на столе.

Он услышал, как ахнула Шиан, когда он извлек оттуда пару пистолетов. Конечно же, против призрака они окажутся бесполезными. Верил ли он в то, что существует призрак? Нет, не верил. Но уже допускал: Чайна видела что-то такое, от чего нельзя отмахнуться и не брать в расчет.

– Ожидайте здесь, – приказал он. – Не покидайте дом до рассвета. И даже утром не выходите одна. – Мысленно чертыхнувшись, он добавил: – Удержите леди Виолу от посещения Римского лагеря. Делайте что хотите, но позаботьтесь, чтобы она туда не пошла.

– Вы именно туда направляетесь? – спросила Шиан, видя, что он накидывает на плечи плащ.

Он взял пистолеты и кивнул.

– Зачем?

– Я объясню, когда вернусь.

– Если ее там не будет, где вы станете ее разыскивать?

– Везде, – угрюмо сказал он, не имея понятия, где еще можно искать Чайну.

Когда Александр приблизился к поляне, где находился Римский лагерь, ему показалось, что от ближайшего дерева исходит какой-то неземной свет. С гулко колотящимся сердцем он пополз вперед, затем догадался поднять голову и понял, что это лунный свет сочится сквозь ветви. Он обругал себя за склонность к фантазиям. Ему доводилось слышать, как перед боем солдаты рассказывали жуткие истории, а потом, на следующий день, были не в состоянии выполнять свои обязанности. Такие люди редко покидали поле боя живыми. Он знал, что надо не давать волю своим эмоциям. Этому его научила война. Он стал таким, когда увидел Рексли на поле близ Ватерлоо.

Знакомство с Чайной, стойко боровшейся со всеми напастями, побуждало его к тому, чтобы он сохранял хладнокровие и силу духа. Разве он мог поступать иначе, когда, казалось, она бесстрашно несла на своих хрупких плечах тяжкое бремя навалившейся на них беды. А кроме того, рядом с ней он приходил к пониманию, что нельзя держать в себе свое горе. Наилучший способ избавиться от изнуряющей боли – это открыть душу любимому человеку. Конечно, печаль останется навсегда. Но с помощью Чайны эта его печаль постепенно пре-, вращалась в нечто такое, с чем уже можно было жить.

Он поднял фонарь, чтобы осветить то, что его окружало. Земляные сооружения были похожи на гигантских застывших змей на поляне. Лишь в двух местах их ровный строй нарушался. В ближайшем разрыве, как подозревал Александр, находился вход, через который некогда люди проникали в лагерь. А поодаль было именно то место, где на него обрушилась стена. Здесь Чайна первый раз спасла его и далее стала исполнять взятую на себя непосильную для нее задачу, чего бы ей это ни стоило.

Он никого не видел. Но она должна быть здесь. Тут единственное место, куда, по его разумению, она могла пойти после наступления темноты.

– Чайна! Ты здесь? Чайна!

Он не получил ответа. Он готов был уже позвать снова, но вдруг заметил: на земле в свете фонаря что-то блеснуло. Опустившись на колени, он поставил фонарь рядом и пошарил в траве. Он тут же наткнулся на пуговицу цвета платья, в которое Чайна была одета, и улыбнулся холодной улыбкой. Все правильно, он угадал, когда отправился на поиски именно сюда. Он увидел прямо перед собой пролом в стене. Александр положил пистолеты на каменную плиту, опасаясь, чтобы они случайно не выстрелили.

Подняв фонарь, он протиснулся в пролом и оказался в довольно просторной пещере, которая в несколько раз превосходила по объему ту, где на него обрушилась стена. Он провел рукой по грубо обструганным доскам и понял, что кто-то уже бывал в этой пещере до него. Подняв вверх фонарь, он увидел в глубине Чайну, лежавшую вниз лицом и наполовину прикрытую плащом.

– Чайна! – крикнул он, и его голос многократно отразился от каменных стен подземелья.

Чайна не шевелилась.

Он несколько раз окликал ее, пока полз к тому месту, где она лежала.

Чайна словно почувствовала его приближение и медленно открыла глаза.

– Александр? – спросила она в смятении. Даже полумгла не могла приглушить блеск ее широко раскрытых глаз. Затем она села и посмотрела вокруг.

Он приблизился к ней и стал целовать ее волосы, щеки, нос, рот. Когда ее шляпка сползла на затылок, он оторвал от нее губы, чтобы спросить:

– С тобой все в порядке?

Поморщившись, она отвязала шляпку и положила ее рядом с собой.

– Где мы?

– В Римском лагере.

– А как?.. – Ее глаза широко открылись. – Я помню – был свет… Я подумала, что это Квинт, и вышла из замка. А потом… – Голос ее прервался.

– Что было потом?

– Я не имею понятия. – Она провела пальцами по лбу, и Александр догадался, что у нее болит голова. – Я ничего после этого не помню. Могу предположить, что это устроил Квинт, но не представляю как.

– Что это за место?

– Тайник браконьеров, как я подозреваю. Самое удобное место, чтобы спрятать дичь, добытую нелегально. Непохоже, чтобы кто-то недавно пользовался им.

– Повозка ждет нас на тропе. Ты сможешь дойти туда?

Прежде чем она успела ответить, земля содрогнулась. Александр накрыл Чайну своим телом, чтобы защитить ее от падающих сверху камней. Что-то заскрежетало. Доски! Они сдерживали в верхнем положении крышу.

– Уходим! – приказал Александр. – Немедленно!

Груды земли с грохотом свалились сверху, и вход в пещеру скрылся в клубах пыли. Александр закашлялся и услышал хрип Чайны.

Затем все затихло, лишь маленький камешек прокатился мимо них.

Чайна высвободилась из объятий Александра и поползла к выходу из пещеры. Александр последовал за ней, держа поднятый над головой фонарь. Чайна видела, как перед ней медленно движется ее тень. Затем Чайна замерла, обнаружив то, чего опасалась.

– Выхода больше нет, – сказала она.

Александр вытянул руку и попытался сдвинуть несколько камней. Тщетно.

– Они уложены здесь намертво. Мы замурованы.

Чайна подняла вверх руку.

– Между камнями просачивается воздух. Мы не задохнемся.

– Ты всегда бываешь такой спокойной?

– Да, если понимаю, что паника не пойдет на пользу.

Александр хмыкнул:

– Если бы здесь была леди Виола, она бы сейчас визжала и билась в истерике.

– Значит, тебе повезло, что здесь я. – Она села на корточки и снова потерла себе лоб. В голове ощущалась тупая боль.

Расстелив плащ Чайны, он обнял ее за плечи и заставил лечь на него.

– Нам предстоит долгое ожидание.

– Шиан станет разыскивать нас.

– Это может случиться не скоро. Я сказал ей, чтобы она ни при каких обстоятельствах не покидала замок Недеркотт.

– Она подождет, но, думаю, к полудню уже начнет нас искать. Она знает, куда ты направлялся?

– Да, и она наверняка увидит пистолеты. Я оставил их снаружи у входа.

Чайна улыбнулась и угнездилась на его крепком плече.

– Хорошо. Мы выйдем отсюда часов через двенадцать. Если только Квинт не снарядит кого-нибудь раньше. – Она вдруг села и отодвинулась от Александра. – Хотя вряд ли мы должны на это рассчитывать.

– Почему не должны? – Он прикрутил лампу, чтобы она могла гореть подольше. – Ты думаешь, именно он придумал этот дерзкий план?

– Да! Я думаю, что он завлек нас сюда, чтобы мы могли оказаться вдвоем, и запер нас, чтобы обеспечить нам уединение.

Александр наклонился и прижался губами к чувствительной коже за ее ухом.

– Напомни мне, чтобы я поблагодарил его… если когда-либо увижу его.

Она положила руку ему на грудь, затем отдернула ее.

– Он сделал это не ради нас, он сделал это для себя. Он надеется использовать этот шанс, чтобы прекратить действие вашего родового проклятия.

– Но если я умру, то не будет следующего поколения… – Внезапно его глаза расширились, словно до него что-то дошло. Он хмыкнул.

Чайна уставилась на него, спрашивая себя, уж не стукнуло ли его по голове камнем.

– В этом нет ничего смешного.

– Наоборот! Я нахожу это поразительно смешным. – Он вытащил шпильку из ее волос, за ней другую. – Или забавным? Ибо я не могу придумать сейчас ничего другого, кроме как нам с тобой не терять времени даром.

– Александр, нам не следует…

Его теплое дыхание коснулось ее шеи, она ощутила жар во всем теле вплоть до пальцев ног.

– Я был бы глупцом, если бы не воспользовался этим.

– Разве не ты говорил мне, что я совершала глупость, позволяя гостям пользоваться моей добротой?

Он заключил ее в объятия и пальцем приподнял ей подбородок. Ее рот оказался рядом с его ртом.

– Я не хочу пользоваться твоей добротой, дорогая. Я хочу заняться с тобой любовью.

– Здесь?

– Где угодно.

Чайна размякла, приложила ладони к его щекам и притянула к себе его губы. Она не стала закрывать глаза, желая увидеть страсть в его глазах. Он не делал секрета из своего желания, и она наслаждалась этим голубым пламенем.

Она провела руками по его рукавам и тугим мышцам под одеждой. Он сомкнул вокруг нее руки, его язык ласкал ее приоткрытый рот. Затем его язык скользнул внутрь, почувствовав ее готовность к этому. Чайна вцепилась пальцами в его густую шевелюру, он медленно ласкал ее рот, приглашая ее быть столь же дерзкой. Она не могла отвергнуть это приглашение. Она хотела разделить с ним все. Дрожь пробежала по всему ее телу, когда его язык стал ласкать ее язык.

Александр ослабил галстук. Затем улыбнулся полной истомы улыбкой и снова приник губами к ее шее. Когда он опрокинул ее на спину, она увлекла его за собой. Ее руки скользнули под его китель и стали выдергивать рубашку из его брюк. Наконец ее пальцы ощутили тепло его кожи. Его судорожный вздох привел ее в восторг.

Чайна дрожала, когда он ласкал поцелуями ее шею. Прикосновение его волос к ее коже породило в ней настоящий шторм эмоций, которые всецело завладели ею. Она принялась исступленно гладить ему спину.

Когда он отвел ее руку, она готова была запротестовать, но он поднес ее ладонь ко рту. Она улыбнулась, удивляясь, как он смог это простое движение сделать таким многозначительным и чувственным.

Чайна восхитилась крепкой грудью Александра, когда он стащил рубашку.

– Никогда не знала…

– Не знала что? – шепотом спросил он.

– Каким красивым может быть мужское тело. – Она провела пальцами по его мышцам, но остановилась там, где ощутила собранную в складки кожу. – Прости. Я не должна была…

Он поймал ее пальцы и приложил их к середине своей груди.

– Тебе не за что извиняться. Эта рана давно зажила.

– Я не была уверена, могу ли дотрагиваться до нее.

– Дотрагивайся где угодно, дорогая.

Наклонившись над ней, он поймал своими губами ее губы. Она обхватила его обнаженные плечи и отдалась желанию, которое более не хотела скрывать.

Александр расстегнул крючки на платье и стал гладить ее через рубашку. Стянув платье, он заставил ее сесть. Тусклый свет бросал тени на его лицо, однако даже в темноте оно светилось страстным желанием. Когда открылся кружевной верх ее рубашки, он сунул под нее руку и высвободил груди, которые тут же оказались в его горячих ладонях. Наклонившись, он прильнул ртом к ложбинке между грудями. Она прижалась к нему, чувствуя, как искры удовольствия пробегают по ее коже.

После того как она отбросила подальше свое платье, он стащил с себя ботинки, положил Чайну на спину и чуть придавил своими ногами ее ноги. Его ладони скользили по ее бедрам.

Она потянулась к пуговицам на его лосинах. Он сладостно урчал всякий раз, когда она расстегивала очередную пуговицу и ее пальцы передвигались к следующей. Ее дыхание стало прерывистым. Она слабо застонала одновременно с ним, когда ей удалось снять с него лосины.

Он прижался губами к ее животу.

– Ты удивительно красива, дорогая. Даже более красива, чем виделась мне в моих фантазиях.

Александр со стоном стащил с нее остатки одежды. Нежный любовник куда-то исчез, его губы стали требовательными. Его руки скользили вдоль ее ног, вниз к коленям, затем снова вверх. Когда она замерла под ним, он провел языком по ее грудям, затем погрузил его ей в рот.

Его палец вошел в нее, и она выкрикнула его имя. Открыв глаза, она увидела, что он улыбается. Она вцепилась пальцами в лежащий под ней плащ; каждый новый толчок высекал в ней огонь, и она вся отдалась этим движениям его руки. Александр что-то шептал ей над ухом, но она ничего не понимала. А затем погрузилась в непередаваемо блаженное состояние.

Открыв глаза, она увидела над собой Александра, протянула к нему руки и притянула к себе, чтобы он вошел в нее. Пламя внутри ее разгоралось с новой силой. Она двигалась вместе с Александром в самом удивительном танце, каким он только может быть. Ощущения все время нарастали, и наконец она услышала, как он сделал громкий выдох за секунду до того, как ее накрыла самая сладостная, какая бывает у женщин, волна…

Это было именно то, о чем она дерзала мечтать и без чего ее мечта оставалась бы не вполне осуществленной.

Когда Чайна что-то пробормотала ему в плечо, Александр поцеловал ее спутавшиеся волосы, которые щекотали ему обнаженную грудь. Он знал, что она расстроена, потому что верила в то, что его фантомный предок спровоцировал эту ситуацию для того, чтобы они стали любовниками. И не только любовниками, но и родителями следующего поколения. Он дотронулся пальцами до ее живота. Она, перед тем как он вышел из ее лона, сказала ему, что надежды Квинта вряд ли оправдаются, учитывая неподходящую фазу ее менструального цикла. Александр не стал озвучивать свою мысль о том, насколько ненадежно полагаться на месячные циклы женщины.

Закрыв глаза, он вдыхал запах ее волос. Он наслаждался их столь неповторимым ароматом. Он готов был любить ее снова и снова, но она заснула. И это было так прекрасно – обнимать ее, когда она спит.

Александр не заметил, как уснул и сам. Его разбудил жаркий поцелуй. Он протянул руки, чтобы снова обнять Чайну.

– Иди ко мне, дорогая, и порадуй меня снова, – лукаво улыбнулся он.

– Есть еще и другое, что тебя порадует.

– Больше, чем ты?

Она улыбнулась:

– Может, и не больше, но и не меньше.

– Это невозможно.

– А ты лучше посмотри на отверстие в стене. – Она откинулась назад, и он сел.

Он уставился на то место в стене, откуда лился солнечный свет. Это было вовсе не то отверстие, через которое он вполз сюда, а другое, расположенное двумя футами левее.

– Откуда оно взялось?

– Должно быть, мы не заметили его в темноте. – Чайна бросила Александру его одежду: – Одевайся, чтобы мы смогли выбраться отсюда и вернуться в замок.

Он лишь теперь обратил внимание, что она уже была одета, и вздохнул.

– Ты уверена, что нам стоит так скоро покидать это место?

– Шиан будет сходить с ума. – Чайна провела пальцами по его щеке и шепотом добавила: – Когда мы успокоим ее, мы можем снова остаться вдвоем.

– Слишком поздно. – Александр притянул ее руку к себе и увидел, как широко раскрылись ее глаза, когда он прижал ее пальцы к своему отвердевшему стволу, который мучительно жаждал ее.

Она застонала, отчего все его мышцы напряглись еще сильнее. Так же со стоном он поднял ее над собой, и она оседлала его. Он сдвинул в сторону ее нижнее белье и вошел в нее. Ладонями он обхватил ее груди и стал их ласкать через тонкую материю. Чайна откинула голову назад и задвигалась, сидя на бедрах Александра, вверх и вниз. Когда ее пронзила сладостная дрожь, она упала на него, и он взорвался внутри ее лона! Он знал, что нет ничего лучшего на свете, чем быть с ней единым целым.